Глава 1 Алиса в стране чудес

В один прекрасный день Библиотека Конгресса США заинтересовалась следующим вопросом: черт возьми, у нас тут десятки тонн самых разных книг, но какая из них занимает второе место по влиянию на умы? Ну, понятно, почему второе, а не первое… Потому что ожидаемое первое место в результате социологического исследования заняла Библия – сборник староеврейского фольклора, изданный за пару тысяч лет немыслимыми совокупными тиражами и рекламно-подогреваемый идеологическим институтом церкви и всей господствующей культурой… Но вот какое произведение – главное после Библии? Какая из миллионов книг, написанных людьми, оказала самое большое влияние на американцев и американское общество?

…Если вы не знаете ответа на этот вопрос, вы никогда не угадаете!

Это РєРЅРёРіР° писательницы РђР№РЅ РСЌРЅРґ «Атлант расправил плечи». Бьюсь РѕР± заклад, РІС‹ РЅРёРєРѕРіРґР° ее РЅРµ прочтете! И РЅРµ потому, что РѕРЅР° толще «Войны Рё мира». Рђ потому что СЃ точки зрения литературы… Это Рё РЅРµ литература РІРѕРІСЃРµ. Это чистой РІРѕРґС‹ философия, просто беллетризованная, изложенная РІ РІРёРґРµ романа, герои которого РїСЂРѕРёР·РЅРѕСЃСЏС‚ многостраничные монологи даже перед тем, как заняться сексом.

РќСѓ кто, казалось Р±С‹, станет читать текст, РІ котором речь главного героя тянется РЅР° протяжении РјРЅРѕРіРёС… десятков страниц?! Этот центровой философский монолог писательница сочиняла РґРІР° РіРѕРґР°. Вообще РіРѕРІРѕСЂСЏ, РђР№РЅ РСЌРЅРґ – яркая представительница того течения РІ философии, которое получило название «объективизм». Поэтому РІ речь главного героя РѕРЅР° понавставляла тьму заумных пассажей, ничуть РЅРµ заботясь Рѕ правдоподобности. Сами посудите, ее герой РїСЂРѕРёР·РЅРѕСЃРёС‚ радиообращение Рє нации, то есть апеллирует Рє весьма простым Рё незамысловатым людям. Между тем речь его пестрит подобными «легкоусвояемыми» РЅР° слух перлами (извините Р·Р° длинно?ту, РЅРѕ РЅРµ РјРѕРі отказать себе РІ удовольствии):

«Жизнь существует – и понимание этого подразумевает понимание двух аксиом, вытекающих из первой: существует то, что человек сознает; человек существует, потому что обладает сознанием. Сознание же есть способность осознавать существующее.

 

Если ничего не существует, сознание не может существовать: сознание, которому нечего осознавать, есть противоречие в самом себе.

 

Сознание, осознающее лишь само себя, есть также противоречие в самом себе; прежде чем оно определит себя как сознание, оно должно что-то осознавать. Если того, что, по-вашему, вы осознаете, не существует, тогда вы обладаете не сознанием, а чем-то другим. При любом уровне ваших знаний, этих двух аксиом – существования и сознания – вам не избежать, их нельзя преодолеть, они имеют первостепенное значение, они подразумеваются любым вашим действием, они основа всего вашего знания от самых первых шагов в жизни до глубин понимания, которых вы можете достичь к ее концу…

 

Существовать – значит быть чем-то. Что-то есть нечто, отличное от того, что есть ничто и что не существует. Существовать – значит быть предметом, обладающим конкретной природой и конкретными свойствами. Много веков назад человек, который является, несмотря на свои заблуждения, величайшим из философов, вывел формулу, определяющую основы существования и закон всякого знания: А есть А. Вещь является сама собой. Я дополню его: бытие есть тождественность, сознание есть отождествление. Над чем бы вы ни размышляли, будь то объект, его свойство или действие, закон тождества непреложен.

 

Весь процесс мышления есть процесс отождествления Рё обобщения… Работа РјРѕР·РіР° заключается РІ том, чтобы постоянно отвечать РЅР° единственный РІРѕРїСЂРѕСЃ: что это? Установить, верны ли найденные ответы, можно СЃ помощью логики, Р° РѕСЃРЅРѕРІРѕР№ логических рассуждений является аксиома: существующее существует. Логика есть искусство непротиворечивого отождествления… РќРё РѕРґРЅРѕ понятие, сформулированное человеком, РЅРµ является подлинным, РїРѕРєР° человек РЅРµ сможет без противоречий включить его РІ общую СЃСѓРјРјСѓ СЃРІРѕРёС… знаний… Реально то, что существует; нереальное РЅРµ существует; нереальное есть лишь отрицание существующего, которое является содержанием человеческого сознания, пытающегося отказаться РѕС‚ разума. Истина есть признание реальности; разум – единственное средство познания, которым обладает человек, единственный критерий истины».

Повторюсь: все это говорит главный герой романа в радиообращении к нации, которая жадно слушает его на протяжении нескольких часов! Ах, если бы Путин разразился подобной многочасовой философской речью, а отечественные слесари, дворники и старухи в деревнях, напряженно внимая, записывали бы его речь торопливым мелким почерком, чтобы потом на досуге перечесть дорогие для сердца слова…

И тем РЅРµ менее этот плохой роман РђР№РЅ РСЌРЅРґ был РЅРµ только издан РІ десятках миллионов экземпляров, РЅРѕ Рё сформировал мышление американской элиты, Р° также значительной части средних американцев. Сформировал, несмотря РЅР° СЃРІРѕСЋ катастрофическую занудность Рё свойственное более СЂСѓСЃСЃРєРёРј, нежели американским писателям философствование.

…Кстати, РђР№РЅ РСЌРЅРґ русская.

Ее настоящее РёРјСЏ Алиса Розенбаум. РћРЅР° родилась РІ Санкт-Петербурге 2 февраля 1905 РіРѕРґР° РІ семье еврейского… надеюсь, внимательный читатель РЅРµ усмотрел никакого противоречия РІ том, что СЏ назвал Алису СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ писательницей, несмотря РЅР° то что родилась РѕРЅР° РІ семье мелкого еврейского предпринимателя. Ибо нет Р±Рѕ?льших СЂСѓСЃСЃРєРёС…, чем родившиеся РІ РРѕСЃСЃРёРё евреи.

Алиса научилась читать Рё писать РІ четыре РіРѕРґР°, Р° Рє десяти годам перечла всего Виктора Гюго Рё СЃ самого раннего детства начала задумываться Рѕ том, почему РјРёСЂ Рё отношения между людьми устроены так, Р° РЅРµ иначе. РћРґРЅРёРј РёР· первых ее потрясений была мировая РІРѕР№РЅР° – куча родственников РСЌРЅРґ оказалась РІ числе погибших. Довершила потрясение революция. Отец Алисы потерял РІСЃРµ Рё превратился РІ обычного пролетария, Р° сама РѕРЅР° РІ возрасте двенадцати лет впервые РІ жизни услышала большевистско-фашистский лозунг Рѕ том, что «человек должен жить для своей страны». РўРёРїР° «и как РѕРґРёРЅ умрем РІ Р±РѕСЂСЊР±Рµ Р·Р° Р­РўРћВ». И, надо сказать, данный тезис Алисе сразу РЅРµ понравился. Ей РІРѕРІСЃРµ РЅРµ хотелось, чтобы ее папа Рё РѕРЅР° сама умерли РІ Р±РѕСЂСЊР±Рµ Р·Р° какое-то загадочное Р­РўРћ, которое никто даже РІ глаза РЅРµ видел…

Р’СЃСЏ последующая жизнь Алисы Розенбаум, РІСЃСЏ разработанная ею философия были посвящены разоблачению вышеупомянутого человеконенавистнического лозунга. Рђ поскольку лозунг сей имел место быть РЅРµ только РІ РєРѕРјРјСѓРЅРѕ-фашистской, РЅРѕ Рё РІ христианской доктрине тоже, только РІ чуть измененном РІРёРґРµ – «блажен, кто отдал жизнь Р·Р° РґСЂСѓРіРё СЃРІРѕСЏВ», – ее философия объективизма наносила удар заодно Рё РїРѕ православно-католической версии христианства. Сама Алиса была атеисткой, Р° РіРґРµ-то РІ середине жизни, оценивая СЃРІРѕР№ вклад РІ философию, РЅРµ без оснований произнесла: «Я бросаю вызов культурной традиции последних РґРІСѓС… СЃ половиной тысячелетий».

В шестнадцать лет Алиса поступила в Ленинградский университет, в 1924 году закончила его и два года работала простым ленинградским экскурсоводом. А потом решила уехать в Америку.

Навсегда. Шел 1926 РіРѕРґ, Рё сделать это было еще можно – советская мышеловка тогда РЅРµ захлопнулась окончательно. Так Алиса вступила РЅР° землю «самой СЃРІРѕР±РѕРґРЅРѕР№ страны РІ мире». И так закончила СЃРІРѕРµ земное существование собственно Алиса Розенбаум. Теперь весь РјРёСЂ знает эту женщину РїРѕ ее псевдониму – РђР№РЅ РСЌРЅРґ.

РќРѕРІРѕРµ РёРјСЏ РѕРЅР° выбрала себе сама, Р° фамилию «списала» СЃ пишущей машинки – В«Рэмингтон РСЌРЅРґВ». Поначалу наивная девушка решила стать РІ Америке либо актрисой, либо сценаристом художественных фильмов, для чего Рё отправилась РІ Голливуд. РќРё тем, РЅРё РґСЂСѓРіРёРј РѕРЅР°, конечно, так Рё РЅРµ стала, зато познакомилась РІ американской кинематографической Мекке СЃ симпатичным Рё молодым актером Фрэнком О’Коннором. Р—Р° которого вышла замуж. Надо признать, что заключение этого брака было слегка вынужденным – РЅРµ потому что молодая «залетела», Р° потому что Сѓ нее заканчивался СЃСЂРѕРє действия РІРёР·С‹ Рё нужно было как-то легализовываться РІ Штатах. Однако, несмотря РЅР° такой напряг, брак этот получился весьма прочным Рё счастливо продлился более полувека. РќРѕ если раньше бывшую Алису РІСЃРµ знали как жену Фрэнка О’Коннора, то РІРѕ второй половине РҐРҐ века уже подзабытый всеми Фрэнк стал числиться «мужем РђР№РЅ РСЌРЅРґВ». РўРѕР№ самой РСЌРЅРґ, чья биография вошла РІ книжку американского писателя Джина Ландрама «Тринадцать женщин, которые изменили РјРёСЂВ».

Удивительная баба!..

Однако до потрясения мира нужно было еще дорасти. Первые печатные работы Айн были не слишком удачны. Потом дело пошло получше. Переломным стал роман «Источник», опубликованный в 1943 году. С этим романом Айн обошла дюжину издательств, и все они отказались его печатать, как «чересчур интеллектуальный и философский». Тринадцатое издательство без особой надежды на успех роман опубликовало. И неожиданно книга «пошла» – в следующем году она 26 раз попала в список национальных бестселлеров и за следующее десятилетие разошлась в четырех миллионах экземпляров.

Рђ сама РСЌРЅРґ, РЅРµ обращая внимания РЅР° шумный успех, тем временем писала главную РєРЅРёРіСѓ своей жизни – «Атлант расправил плечи». «Атлант…» вышел РІ 1957 РіРѕРґСѓ Рё, разгоняясь постепенно, как тяжелый каток, начал набирать мощь, накатываясь РЅР° Америку миллионными тиражами. Несмотря РЅР° литературную слабость, излишние умствования Рё избыточную философию. Несмотря РЅР° то, что РІ описании Алисой Розенбаум сексуальных сцен была изрядная доля нервической мазохичности, вообще присущей еврейским девушкам… Было что-то РІ романах этой РСЌРЅРґ, что заставляло Америку РёС… читать. Что же именно?..

Все романы и философские работы Айн посвящены одной теме: разумному эгоизму. Во всех сквозит одна и та же мысль: «Пока вы не поймете, что деньги – корень добра, вы будете разрушать себя. Когда деньги перестают быть инструментом отношений между людьми, таким инструментом становятся сами люди – в руках других людей… Уходите без оглядки от любого, кто скажет вам, что деньги – зло. Эти слова – колокольчик прокаженного, лязг оружия бандита. С тех пор как люди живут на земле, средством общения для них были деньги, и заменить их в качестве такого средства может только дуло автомата».

Да, деньги – великий гуманизатор…

Или, РґСЂСѓРіРёРјРё словами той же РСЌРЅРґ: «Либо новая мораль, основанная РЅР° рациональной личной выгоде, Рё как следствие – СЃРІРѕР±РѕРґР°, справедливость, прогресс Рё счастье человека РЅР° земле. Либо – старая мораль альтруизма Рё как следствие – рабство, насилие, непрекращающийся террор Рё печи для жертвоприношений».

И, надо сказать, РђР№РЅ блистательно удалось подтвердить эту мысль. Блистательно РЅРµ СЃ моей личной точки зрения, Р° объективно – СЃ точки зрения рынка: ее романы, пронизанные философией разумного СЌРіРѕРёР·РјР°, разошлись РїРѕ Америке общим тиражом, превышающим тридцать миллионов экземпляров. Удивительная страна Америка сотворила СЃ приехавшей эмигранткой чудо, позволив ей полностью раскрыться Рё отплатив Р·Р° ее талант материальным благополучием Рё известностью – РІСЃРµ РІ полном соответствии СЃ философией РСЌРЅРґ.

РЇ Р±С‹ даже сказал, что философия РСЌРЅРґ стала современной версией протестантской парадигмы. Америка просто заменила сказочно-религиозную идеологему научной. (Подробнее Рѕ протестантизме Рё его влиянии РЅР° развитие капитализма СЃРј. РІ «Апгрейде…» Рё «Цивилизаторе».)

Так о чем же повествует эта великая книга, которую Андрей Илларионов, будучи советником президента Путина, предлагал ввести для обязательного изучения в курс школьной программы по литературе, несмотря на всю ее нелитературность?

«Атлант расправил плечи» – типичный научно-фантастический и одновременно производственный роман, типа тех, что писали в молодой Советской стране молодые советские фантасты, обуянные радостью социалистического созидания. «Мол Северный» Казанцева не читали?.. Та же стилистика, те же крепкие волевые герои с квадратными подбородками и стальными глазами.

Схожести стилистик удивляться РЅРµ приходится, если вспомнить, откуда приехала РІ Америку РђР№РЅ РСЌРЅРґ. Разница только РІ том, что Сѓ СЃРѕРІРїРёСЃРѕРІ РїРѕ понятным причинам получались праздничные романы-утопии, Р° Сѓ сбежавшей РЅР° СЃРІРѕР±РѕРґСѓ Алисы вышла антиутопия. Хотя описывали РѕРЅРё РѕРґРЅРѕ Рё то же явление – социализм.

…Социализм. То есть уравниловку. То есть социальную энтропию, выросшую из горячей и человеколюбивой идеи справедливости.

Уж такое это было (и есть) время – середина XIX, весь ХХ и начало XXI веков, – время планетарного демографического перехода… Время, когда на историческую арену выходят и начинают, голосуя кошельком, принимать решения огромные массы людей, бурно расплодившихся за последние пару-тройку столетий на почве промышленной революции… Время урбанизации, когда миллионы деревенщиков, то есть темных людей Традиции и «твердых моральных устоев», переселились на ПМЖ в мегаполисы, разлагающие допотопную мораль…

А какие у примитивных людей понятия о справедливости? Примитивные. Отнять и поделить. Это вполне по-крестьянски – последний кусок хлеба разделить пополам с другом. Да и отчего бы не разделить этот кусок тому, кто, кроме этого куска, все равно больше ничего не имеет? Кому нечего терять, тот всегда охотно делится, поскольку не теряет практически ничего, зато разменивает пустяк на приятное чувство собственного благородства.

Отнять у зажравшихся богатых и раздать голодающим бедным – этот простой крестьянский закон справедливости, восходящий к робингудовским временам, по сию пору воспевается романтически настроенными дураками. И не только дураками, кстати…

Бедняки и бедолаги,

Презирая жизнь слуги,

И бездомные бродяги,

У кого одни долги, –

Все, кто загнан, неприкаян,

В этот вольный лес бегут,

Потому что здесь хозяин –

Славный парень РРѕР±РёРЅ Гуд!

Это Сѓ нас Высоцкий отличился, Владимир Семенович. Благородная блатная романтика средневековья!.. Кстати РіРѕРІРѕСЂСЏ, тот же благородный герой упоминается Рё РІ РєРЅРёРіРµ РСЌРЅРґ. Р’РѕС‚ весьма примечательный диалог РґРІСѓС… ее героев:

«– Я избрал для себя особую миссию. Я охочусь за человеком, которого хочу уничтожить. Он умер много столетий назад, но пока в человеческой памяти не будет стерто последнее воспоминание о нем, мир не станет местом, где возможна достойная жизнь.

– Кто этот человек?

– РРѕР±РёРЅ Гуд…»

Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в зад… Книга «Атлант расправил плечи» представляет из себя чертовски любопытное исследование того, как самые благородные человеческие помыслы, будучи распространенными на все общество, приводят его (общество) к гибели, к падению в пучину развала и кошмара. Как мало-помалу тупо-крестьянские, молодежно-романтические благородные идеи справедливости, добра, любви к ближнему и всепрощения постепенно разрушают социальные механизмы. И в конце концов превращают людей в толпы озверевших скотов… Это книга о том, как социалистические идеи («делиться надо») убивают мир.

Это книга о социальной энтропии.

Глава 2 Обком звонит в колокол

Поначалу ничто не предвещает бури…

Р’ самом начале романа РјС‹ РІРёРґРёРј вполне процветающий капитализм, РіРґРµ волевые люди СЃ квадратными подбородками делают деньги, потому что РёРј этого хочется. РџРѕ всей стране вырастают заводы, РіСѓРґСЏС‚ пароходы, тянутся железнодорожные линии. РќРѕ зараза социализма (СЃРј. также «уравниловка», «социальная ответственность бизнеса», «легче верблюду пролезть СЃРєРІРѕР·СЊ игольное ушко, чем богатому попасть РІ рай», «деньги – зло» Рё С‚. Рґ.) уже пустила РІ обществе СЃРІРѕРё РєРѕСЂРЅРё. Начиналось РІСЃРµ достаточно безобидно – РїРѕСЃРѕР±РёСЏ РїРѕ безработице, РїРѕСЃРѕР±РёСЏ РѕРґРёРЅРѕРєРёРј матерям, пожертвования корпораций РІ разные благотворительные фонды, безвозмездная помощь бедным странам, социальная демагогия… Дальше – больше. Количество социальной пропаганды Рё льгот калекам-СѓР±РѕРіРёРј РІСЃРµ растет. Растет, соответственно, Рё налоговая нагрузка РЅР° производителей (капиталистов). РќР° этой волне РІРѕ власть РїСЂРёС…РѕРґСЏС‚ фактические социалисты (как РѕРЅРё называются РІ романе, РЅРµ РїРѕРјРЅСЋ). РћРЅРё СЃ энтузиазмом берутся руководить страной, начав, разумеется, СЃ вмешательства государства РІ СЌРєРѕРЅРѕРјРёРєСѓ. Цели благие: чтобы произведенный РїСЂРѕРґСѓРєС‚ распределялся РІ обществе более справедливо Рё зажравшиеся богатеи РЅРµ тратили РЅР° СЃРІРѕРё прихоти такие деньги, каких хватило Р±С‹, чтобы кормить РІ течение месяца тысячу голодных беспризорных детей… Чтобы монополисты РЅРµ давили мелких предпринимателей… Чтобы РЅРµ было хищничества акул бизнеса, СЃРІРѕРёРј СЌРіРѕРёР·РјРѕРј вредящих простым людям… Чтобы угнетенные меньшинства могли устроиться РЅР° работу… Ведь цель бизнеса – РЅРµ прибыль, Р° служение обществу, РЅРµ так ли?!.

И постепенно страна начинает потрескивать… РўРѕ там, то СЃСЏРј РІСЃРµ чаще разоряются кровопийцы-предприниматели, пополняя когорту безработных. Падают производство Рё качество продукции. Чаще падают самолеты, муниципальные РґРѕСЂРѕРіРё постепенно перестают ремонтировать… Катастрофа РїРѕРєР° еще РЅРµ замечается, экономическая машина РїРѕ инерции продолжает крутиться. Однако общество уже изменилось. Меняется психология людей. Хорошим тоном стало РЅР° светских раутах ругать богачей Рё говорить правильные слова Рѕ помощи третьим странам Рё РІСЃСЏРєРёРј-разным голодающим голодранцам… РќР° семейном ужине Сѓ миллионера – владельца сталелитейных заводов – его брат-приживала РІ присутствии С…РѕР·СЏРёРЅР° сначала РїРѕРЅРѕСЃРёС‚ миллионера Р·Р° его богатство Рё жадность, толкает правильные речи РѕР± общественном благе Рё Рѕ том, что РЅРµ должен РѕРґРёРЅ человек купаться РІ роскоши Рё иметь бриллианты, РєРѕРіРґР° столько еще страдающих РЅР° планете. После чего РЅР° голубом глазу РїСЂРѕСЃРёС‚ Сѓ магната денег РЅР° какой-то очередной социально-благотворительный фонд, РІ коем участвует. И, что характерно, деньги эти РѕС‚ братца-миллионера получает. Причем этот братец-миллионер даже РЅРµ знает, что фонд занимается лоббистской деятельностью РїРѕ проталкиванию через конгресс очередного закона Рѕ корпорациях, который РІСЃРєРѕСЂРµ затянет петлю РЅР° его миллионерской шее. Р’СЃРµ это очень напоминает общественные настроения, царившие РІ РРѕСЃСЃРёРё перед революцией, РєРѕРіРґР° РІСЃСЏ интеллигенция бредила социальной справедливостью Рё саввы мамонтовы спонсировали революцию.

Пожалуй, СЏ приведу этот дивный кусочек, РјРЅРµ РЅРµ жалко… Действующие лица: Реардэн, миллионер-сталелитейщик, РѕРЅ увлечен РІ жизни только СЃРІРѕРёРјРё заводами, РЅР° РєРѕРёС… ежедневно РїСЂРѕРІРѕРґРёС‚ РїРѕ 12–16 часов. Р’ этот день Сѓ миллионера праздник – удалось выплавить первую партию РЅРѕРІРѕРіРѕ, очень хорошего сплава, имеющего блистательные рыночные перспективы. РќР° ужине присутствуют также его мамочка, жена Лилиан Рё брат Филипп.

«…Филипп сидел в низком кресле, выпятив живот и слегка ссутулившись, словно неудобство его позы должно было служить укором смотревшим на него.

– Что случилось, Фил? – СЃРїСЂРѕСЃРёР» Реардэн, РїРѕРґС…РѕРґСЏ. – РЈ тебя такой пришибленный РІРёРґ.

– У меня был тяжелый день, – ответил тот неохотно.

– РќРµ ты РѕРґРёРЅ РјРЅРѕРіРѕ работаешь, – сказала Реардэну мать. – РЈ РґСЂСѓРіРёС… тоже есть проблемы, даже если это РЅРµ миллиардные супертрансконтинентальные проблемы, как Сѓ тебя.

– Ну почему же, это очень хорошо. Я всегда думал, что Филиппу нужно найти занятие по душе.

– Очень хорошо? Ты хочешь сказать, что тебе нравится наблюдать, как твой брат надрывается на работе? Похоже, тебя это забавляет, не так ли?

– Почему, мама, нет. Я просто хотел бы помочь.

– Ты не обязан ему помогать. Ты вообще не обязан ничего чувствовать по отношению к нам, – сухо сказала мать, поджав тонкие губы.

Реардэн РЅРёРєРѕРіРґР° толком РЅРµ знал, чем занимается его брат или чем РѕРЅ хотел Р±С‹ заниматься. РћРЅ оплатил обучение Филиппа РІ колледже, РЅРѕ тот так Рё РЅРµ решил, чему посвятить себя. РџРѕ понятиям Реардэна, было ненормально, что человек РЅРµ стремится получить какую-РЅРёР±СѓРґСЊ высокооплачиваемую работу, РЅРѕ РѕРЅ РЅРµ хотел заставлять Филиппа жить РїРѕ СЃРІРѕРёРј правилам; РѕРЅ РјРѕРі позволить себе содержать брата Рё РЅРµ замечать тех расходов, которые нес. Р’СЃРµ эти РіРѕРґС‹ РѕРЅ думал, что Филипп сам должен избрать карьеру РїРѕ душе, РЅРµ будучи вынужденным бороться Р·Р° существование Рё зарабатывать себе РЅР° жизнь.

– Что ты делал сегодня, Фил? – спросил он покорно.

– Тебе это неинтересно.

– Мне это очень интересно, поэтому я и спрашиваю.

– РЇ сегодня носился РїРѕ всему штату РѕС‚ Реддинга РґРѕ Уилмингтона Рё разговаривал СЃ множеством разных людей.

– Зачем тебе нужно было встречаться с ними?

– Я пытаюсь найти спонсоров для общества “Друзья всемирного прогресса”.

Реардэн РЅРµ РјРѕРі уследить Р·Р° множеством организаций, РІ которых состоял его брат, Рё РЅРµ имел четкого представления Рѕ характере РёС… деятельности. РћРЅ смутно РїРѕРјРЅРёР», что последние полгода Филипп изредка упоминал это общество. Кажется, РѕРЅРё устраивали бесплатные лекции РїРѕ психологии, народной музыке Рё коллективному сельскому хозяйству. Реардэн презирал подобные организации Рё РЅРµ видел никакого смысла вникать РІ характер РёС… деятельности. РћРЅ молчал.

– Нам нужно десять тысяч долларов на очень важную программу, – продолжал Филипп, – но выбить на это деньги – поистине мученическая задача. В людях не осталось ни капли сознательности. Когда я думаю о тех денежных мешках, с которыми сегодня разговаривал… Они тратят намного больше на любой свой каприз, но я не смог вытрясти из них даже жалкой сотни с носа. У них нет никакого чувства морального долга, никакого… Ты чего смеешься? – спросил он резко.

Реардэн стоял перед РЅРёРј улыбаясь. Это было так РїРѕ-детски, так очевидно Рё РіСЂСѓР±Рѕ – РІ РѕРґРЅРѕР№ фразе намек Рё оскорбление! Что Р¶, совсем РЅРµ трудно ответить Филиппу оскорблением, тем более убийственным, что РѕРЅРѕ было Р±С‹ чистой правдой. РќРѕ именно РёР·-Р·Р° этой простоты РѕРЅ РЅРµ РјРѕРі раскрыть рта. Конечно же, думал Реардэн, бедняга знает, что РѕРЅ РІ моей власти, что РѕРЅ сам себя подставил, Р° СЏ РІРѕС‚ РІРѕР·СЊРјСѓ Рё промолчу – такой ответ поймет даже РѕРЅ. До чего же РѕРЅ РІСЃРµ-таки докатился!

Реардэн РІРґСЂСѓРі подумал, что РјРѕРі Р±С‹ пробиться СЃРєРІРѕР·СЊ Р±СЂРѕРЅСЋ убожества, сковавшую брата, приятно ошеломить его, удовлетворив его безнадежное желание. РћРЅ думал – какая разница, РІ чем РѕРЅРѕ заключается? Это его желание; как РјРѕР№ металл, который значит для меня столько же, сколько для него эти десять тысяч долларов; пусть РѕРЅ хоть раз почувствует себя счастливым, может быть, это его чему-РЅРёР±СѓРґСЊ научит, разве РЅРµ СЏ РіРѕРІРѕСЂРёР», что счастье облагораживает? РЈ меня сегодня праздник, пусть РѕРЅ будет Рё Сѓ него – для меня это так мало, Р° для него это может означать так РјРЅРѕРіРѕ.

– Филипп, – сказал он, улыбаясь, – позвони завтра мисс Айвз в мой офис, она выдаст тебе чек на десять тысяч долларов.

Филипп озадаченно посмотрел на него. В его взгляде не было ни удивления, ни радости. Он просто смотрел пустыми, словно стеклянными, глазами.

– О, очень мило с твоей стороны, – сказал он.

В его голосе не было никаких эмоций, даже обычной жадности.

Реардэн РЅРµ РјРѕРі разобраться РІ возникшем чувстве. РћРЅ ощутил странную пустоту, словно что-то рушилось внутри него, Рё вместе СЃ тем необъяснимо обременительную тяжесть. РћРЅ знал, что это разочарование, РЅРѕ спрашивал себя, почему РѕРЅРѕ такое мрачное Рё уродливое.

– Очень мило с твоей стороны, Генри, – сухо повторил Филипп. – Я удивлен. Не ожидал этого от тебя.

– Неужели ты РЅРµ понимаешь, Фил? – весело сказала Лилиан. – Генри сегодня выплавил СЃРІРѕР№ металл. – РћРЅР° повернулась Рє Реардэну:

– Дорогой, может, объявить по этому поводу национальный праздник?

– Ты добр, Генри, – сказала мать, – но не так часто, как хотелось бы.

Реардэн стоял, глядя РЅР° Филиппа Рё будто ожидая чего-то. Филипп посмотрел РІ сторону, затем РїРѕРґРЅСЏР» голову Рё взглянул ему РїСЂСЏРјРѕ РІ глаза:

– РўС‹ ведь РЅРµ очень-то беспокоишься РѕР± обездоленных? – СЃРїСЂРѕСЃРёР» РѕРЅ, Рё Реардэн услышал РІ его голосе укоризненные нотки.

– Нет, Филипп, не очень. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.

– Но эти деньги – не для меня. Я собираю их не в личных целях. У меня нет абсолютно никаких корыстных интересов. – Он говорил холодно, с сознанием собственной добродетели.

Реардэн отвернулся. РћРЅ РІРґСЂСѓРі почувствовал сильное отвращение; РЅРµ потому, что Филипп лицемерил, Р° потому, что РѕРЅ РіРѕРІРѕСЂРёР» правду. Реардэн знал, что Филипп именно так Рё думает.

– Кстати, Генри, ты не возражаешь, если я попрошу тебя распорядиться, чтобы мисс Айвз выдала мне сумму наличными?

Реардэн обернулся Рё удивленно посмотрел РЅР° него.

– Видишь ли, “Друзья всемирного прогресса” – очень прогрессивная организация, и они всегда утверждали, что ты представляешь собой наиболее реакционный общественный элемент в стране; нам неловко вносить твое имя в список благотворителей – нас могут обвинить в том, что мы тебе продались.

Реардэн хотел влепить Филиппу пощечину…

– Хорошо, – сказал он тихо, – ты получишь деньги наличными…»

Потихоньку-помаленьку в стране начинается дефицит то одного, то другого, а потом и всего сразу. И чем больше становится доброты и патернализма, тем меньше заинтересованности в собственном труде и больше – в сидении на чьей-либо шее. Пытаясь спасти от краха градообразующие предприятия, издыхающие под гнетом реального социализма, правительство запрещает их хозяевам объявлять себя банкротами и начинает финансировать эти заводы из тощающего день ото дня бюджета. И вся страна заученно повторяет: «Временные трудности… Это все временные трудности…»

Тем, кто РїРѕРјРЅРёС‚ РЎРѕРІРѕРє, эти слова знакомы. РќРѕ откуда РїСЂРѕ РЅРёС… могла знать РђР№РЅ РСЌРЅРґ, которая писала СЃРІРѕСЋ РєРЅРёРіСѓ РІ самой середине РҐРҐ века – Р·Р° десятилетия РґРѕ СЌРїРѕС…Рё «развитого социализма»?

Она и не знала. Она смоделировала. Просто добавляла в экономику нормально работающего капитализма каплю за каплей социализм и наблюдала, что получается на каждом следующем этапе. И в какой-то момент реакция приняла необратимый характер… Наблюдать все это страница за страницей на протяжении нескольких толстых томов чертовски интересно!..

(Не бойся, читатель, автор не заставит тебя штудировать многотомный бестселлер, о литературных достоинствах которого см. выше; мы ограничимся несколькими цитатами, пусть пространными, но необходимыми для целей нашей книги.)

«Она (главная героиня романа Дэгни Таггарт, хозяйка железнодорожной компании. – А. Н.) сидела и смотрела на старинную карту железных дорог “Таггарт трансконтинентал” на стене в кабинете… В былые времена сеть железных дорог называли кровеносной системой страны, цепочки поездов служили живым током крови, которая несла с собой расцвет и богатство каждому клочку пустыни, которого она достигала. И теперь кровь текла, но только в одном направлении: из ран, унося из тела энергию и саму жизнь…

Вот, думала она, поезд номер сто девяносто три. Шесть недель назад сто девяносто третий маршрут отправили с грузом стали, но не в Фолктон, штат Небраска, где заводы станкостроительной компании Спенсера простаивали уже две недели по причине недопоставок, хотя это был лучший из еще действующих станкостроительных концернов в стране, а в Сэнд-Крик, штат Иллинойс, где компания “Конфедерейтэд машин” захлебнулась в долгах уже год назад и теперь производила низкокачественные суррогаты, не выдерживая никакого графика. Груз был направлен туда согласно указу (правительства, лихорадочно спасающего страну путем поддержки слабых за счет сильных. – А. Н. ), в котором говорилось, что первая из компаний богата и в состоянии подождать, а вторая обанкротилась, и поэтому нельзя допустить, чтобы она рухнула, поскольку она – единственный источник существования для жителей округа Сэнд-Крик, штат Иллинойс.

Через две недели компания Спенсера прекратила свое существование. “Конфедерейтэд машин” тоже приказала долго жить, но спустя еще две недели. Жители округа Сэнд-Крик, штат Иллинойс, получили пособие по безработице, но в пустых федеральных закромах для них не нашлось продовольствия, несмотря на отчаянные вопли о критическом положении, посланные, впрочем, с запозданием. Поэтому распоряжением Стабилизационного совета зерно фермеров штата Небраска, оставленное под посев будущего года, было реквизировано и маршрутом номер сто девяносто четыре несостоявшийся урожай следующего года и само будущее жителей штата Небраска были доставлены гражданам штата Иллинойс и съедены ими.

– В наш просвещенный век, – заявил по радио Юджин Лоусон, – мы наконец осознали, что каждый должен радеть о ближнем и дальнем своем.

– В годину испытаний, которую мы сейчас переживаем, – говорил Джеймс Таггарт ( родной брат Дэгни, бездельник и социалист. – А. Н.) , пока Дэгни рассматривала карту, – опасно, даже если к тому вынуждают обстоятельства, задерживать выдачу зарплаты и увеличивать даже на время задолженность перед отделениями дороги. Такое положение, будем надеяться, не вечно, но…

Дэгни иронически рассмеялась:

– Что, Джим, государственный план координации перевозок трещит по всем швам?.. Тебе причитается большой куш от доходов “Атлантик саузерн” при подведении годового баланса пула, да вот беда, никаких доходов не предвидится, и в пул ничего не поступит, правда?..

– Р’СЃРµ дело РІ саботаже банкиров, это РѕРЅРё сорвали координацию! Раньше эти ублюдки давали нам заем РїРѕРґ залог само?Р№ РґРѕСЂРѕРіРё Рё РЅРµ требовали больше никаких гарантий, Р° теперь отказывают РІ жалкой сотне-РґСЂСѓРіРѕР№ тысяч РЅР° короткий СЃСЂРѕРє, чтобы РјС‹ могли выплатить зарплату…»

Поясню… Правительство лихорадочно пытается спасти инфраструктуру страны очередным государственным вмешательством в экономику, заставив предпринимателей еще немного ужаться и в очередной раз затянуть пояса – технологически родственные предприятия насильственно объединяются в промышленные пулы, в которых более богатые поддерживают более слабые предприятия – лишь бы те выпускали продукцию и не увольняли рабочих.

(РќРµ знаю, как сейчас, Р° еще совсем недавно РЅР° таком же принципе действовала РѕРґРЅР° РёР· основных отечественных «естественных монополий» – РРѕСЃСЃРёР№СЃРєРёРµ железные РґРѕСЂРѕРіРё. Минтранс Р·Р° счет рентабельных грузовых перевозок субсидировал нерентабельные пассажирские, РёР±Рѕ наше РґРѕР±СЂРѕРµ правительство – РІ своем генезисе социалистическое – чересчур заботилось Рѕ народе, «которому нужно же как-то ездить, Р° полную цену билета РѕРЅ РЅРµ потянет».)

И вот уже на предприятиях США появляются такие люди…

«Каффи Мейгс, облаченный в полувоенный китель, дефилировал по отделам “Таггарт трансконтинентал” и похлопывал своей блестящей кожаной папкой по блестящим голенищам сапог. В одном из карманов у него лежал автоматический пистолет, в другом – кроличья лапка от сглаза».

Это прохаживается уполномоченный промышленный комиссар от правительства, следит, чтобы капиталисты не саботажничали и продавали свою продукцию не тем, кому выгоднее, а как для страдающего народа лучше.

Ситуация РІ стране, РІ которую РђР№РЅ РСЌРЅРґ капля Р·Р° каплей добавляет РёР· пипетки СЂРѕР·РѕРІСѓСЋ глупость социализма, СЃ каждым днем РІСЃРµ ухудшается Рё ухудшается. Дело идет Рє развалу Рё голоду. РќСѓ РїСЂСЏРјРѕ как Сѓ нас РЅР° излете РЎРѕРІРєР°, РѕС‚ наследия которого РјС‹ еще РґРѕ СЃРёС… РїРѕСЂ РЅРµ избавились. Ведьма РѕРЅР°, эта РђР№РЅ РСЌРЅРґ, РЅРµ иначе, Рё глаз Сѓ нее черный!..

«Те, кто в свое время гундосил: “Я не хочу уничтожать богатых, я только хочу отнять у них избыток, чтобы помочь бедным, совсем немного, они и не заметят!”, позднее требовали: “Магнатов надо хорошенько прижать, ничего с ними не сделается, они награбили столько, что им хватит на три поколения”. Затем они яростно ревели: “Почему мы должны голодать, когда у богачей запасов на целый год?” А теперь они уже вопят: “Почему мы должны умирать от голода, когда у некоторых запасов на целую неделю?”»

«Костыли для шпал, мисс Таггарт!.. Гаечные ключи, мисс Таггарт!.. Электрические лампы, мисс Таггарт, в радиусе двухсот миль вокруг не достать ламп!..

…Однако пять миллионов долларов истратил Комитет по пропаганде и агитации – на Народный оперный театр, разъезжавший по стране с бесплатными представлениями для тех, кто ел всего один раз в день и не мог себе позволить тратить силы на посещение театра. Семь миллионов долларов выделили психологу, ответственному за реализацию проекта предотвращения мирового кризиса путем изучения природы братолюбия. Десять миллионов долларов заплатили создателю новой модели электрической зажигалки – но в магазинах пропали сигареты. На рынок выбросили электрические фонарики – но к ним не было батареек; имелись радиоприемники – но отсутствовали полупроводники; выпускались фотоаппараты, но исчезла пленка. Выпуск самолетов объявили “приостановленным”. Авиаперелеты по частным делам были запрещены, все резервировалось на случай “общественной необходимости”. Промышленник, летевший спасти свое предприятие, не считался “общественной необходимостью” и не мог купить билет на самолет, чиновник, летевший для сбора налогов, признавался общественно необходимым, и ему предоставлялся билет.

– У нас воруют болты и гайки с рельсов, мисс Таггарт, воруют по ночам; наши запасы иссякли, склад отделения пуст. Что делать, мисс Таггарт?

…Однако в Народном парке в Вашингтоне установили для туристов цветной телевизионный экран с диагональю свыше десяти метров, и в Государственном институте естественных наук было начато строительство суперциклотрона для изучения космических лучей с тем, чтобы завершить его через десять лет».

«Появился новый биологический вид – бизнесмен типа “урви – беги”, который проворачивал всего одну операцию; ему не надо было что-то производить, платить кому-то зарплату, брать кредит под залог, обзаводиться недвижимостью, он не возводил цеха и не устанавливал оборудование, он ничего не создавал, но у него был ценный капитал – знакомства, связи и блат.

Этих людей в официальных выступлениях называли “прогрессивными бизнесменами нашего динамичного века”, а народ окрестил блатмейстерами. Этот вид разделялся на множество подвидов, представлявших транспортный блат, стальной блат, нефтяной блат, сельскохозяйственный блат, профсоюзный и судебный блат. Они росли, как поганки, эти “динамичные новые американцы”; они сновали по всей стране, тогда как другие не имели такой возможности, они были деятельны и беспринципны, энергичны и неразборчивы, но своей деятельностью и энергичностью они смахивали на стервятников, питающихся падалью».

Далее следует очередной и вполне логичный (в духе социализма) шаг правительства по спасению страны – битье в набат, создание чрезвычайных комиссий и принятие чрезвычайных мер. В частности, предпринимателям под страхом расстрела запрещают увольнять рабочих, потому что кормить безработных уже нечем – налоговый ручей почти иссяк.

И вот наконец наступает крах…

«– Через день-другой поезда отсюда уже не пойдут – а вы представляете, что это означает в разгар страды? В этом году небывалый урожай, а поезда остановятся, потому что у нас нет вагонов. Товарные вагоны под зерно мы в этом году вообще не получили!

– Что вы сказали? – Дэгни стиснула трубку. Ей показалось, что она ослышалась.

– Вагонов не присылали… На сегодня их должно быть здесь пятнадцать тысяч. Насколько мне удалось выяснить, мы имеем не более восьми тысяч вагонов. Я уже неделю звоню в управление. Они говорят, чтобы я не беспокоился. В последний раз, когда я с ними разговаривал, мне сказали, чтобы я занимался своим, черт возьми, делом. Вся тара, все силосные ямы, элеваторы и склады, гаражи и дискотеки в округе заполнены пшеницей. По дороге к шермановским элеваторам на целых две мили растянулись в ожидании фермерские грузовики и повозки. На станции Лейквуд вся площадь заполнена зерном вот уже трое суток. А они продолжают утверждать, что вагоны нам отправят, что мы все успеем. Но мы не успеем. Не пришел ни один вагон. Я звонил всем, кому мог. По тому, как они отвечают, я понял, что они все знают, но никто из них не хочет в этом признаться. Все боятся шевельнуть пальцем, сказать, спросить, ответить. Они думают только о том, кто будет отвечать за то, что урожай сгниет здесь, на станции, а не о том, кто же его вывезет. Теперь, наверное, уже никто. Возможно, вам уже тоже ничего не сделать, но я подумал, что вы – единственная из оставшихся, кто захочет знать, и что кто-то должен вам об этом сказать.

– Я… – Она сделала усилие, глотнув воздуха. – Я понимаю… Кто вы?

– Не в имени дело. Я дезертирую с трудового фронта, как только положу трубку. Я не хочу оставаться здесь и видеть, как все это произойдет. Я больше не хочу во всем этом участвовать. Желаю удачи, мисс Таггарт.

Дэгни услышала щелчок в трубке.

– Спасибо вам, – сказала она в замолкший телефон.