Она просто слишком хорошо его знала. Северус усмехнулся своим особым способом, когда глаза не выдавали ни малейшего признака веселья.

— Если не считать того, что кровь мистера Уизли внесла в характер очень резкие эмоциональные ноты и что использование крови вообще стирает границы между белой и чёрной магией, у меня нет никаких возражений.

Лицо Гермионы приобрело нездоровый сероватый оттенок, и она опустила глаза.

— У меня не было другого выбора.

— Я знаю. — Он нарисовал несколько закорючек в записной книжке, чтобы дать ей немного времени. — Какое заклинание вы использовали? — Спросил он затем.

Она глубоко вздохнула, и Северус попытался проигнорировать цвет её лица.

— Indigeo uxor periculosus.

Северус зажмурился.

— Вы попытались перевести Femme fatale на латинский.

Гермиона кивнула.

— Нелегко самой изобретать заклинания, к тому же когда не знаешь латынь. Я уже несколько раз говорила об этом с Албусом, но он был не в восторге от идеи ввести в Хогвартсе новый предмет.

На этот раз Северус действительно развеселился.

— Могу себе представить. Нелегко найти кого-то в качестве преподавателя в школу, которая представляет непосредственный интерес для Тёмного Лорда.

— Волдеморт в прошлом.

— Конечно. — Тон его говорил о том, что он с ней совершенно не согласен.

— Я займусь зельем.

Он хотел встать, но Гермиона остановила его, схватив за руку.

— Есть ли возможность исправить действие Vicissitudo Virtus?

Северус посмотрел сначала на Гермиону, а потом на её руку. Заметив это, Гермиона тут же отдёрнула её.

— Я не знаю. Я должен попытаться исправить действие зелья. И я буду вынужден познакомиться с Адией. Скажите, вам будет легче, если Адиа переймёт контроль? Вам станет... лучше?

Она двусмысленно покачала головой.

— Да, наверное, — ответила она всё же, ничего не переспрашивая.

На лице Северуса обозначилось облегчение.

— Хорошо. — Несколько секунд он просто удерживал её взгляд. — Я буду держать вас в курсе. — После этого он тут же исчез в доме.

— — — -

Чёрное дерево, кровь, росянка... Северус мысленно перебирал составляющие. Чёрное дерево со своей абсолютно чёрной основой должно быть нейтрализованно чем-то абсолютно светлым, тоже растением, а ещё лучше деревом. Это означало новое задание для Албуса, — достать ему кусочки горного клёна.

Нейтрализовать кровь будет сложнее. Несомненно, он мог бы противопоставить крови Уизли кровь Гермионы. Но кровь дракона была слишком мощным компонентом, никакое спокойное и размеренное существо не могло уравновесить его. При правильной дозировке могла бы сойти кровь бабочки или очень маленькой птицы. Умение летать играло при выборе немаловажную роль. При добыче крови животное ни в коем случае не должно погибнуть, иначе компонент утратит свою чистоту.

Северус тяжело вздохнул. Такого он не доверял делать никому, но здесь в доме у него не было ни малейшего шанса заполучить подходящее животное или насекомое. Поэтому он вынужден был и это поручить Албусу.

Наконец, из составляющих Гермионы остался лишь сок росянки, которая была одним из видов плотоядных растений. Он слегка покачал головой, не зная, стоит ли ему восхищаться или посмеяться этому выбору. Насколько он знал Адию, эти компоненты как нельзя лучше соответствовали её характеру.

Оставался вопрос, чем можно было уравновесить этот компонент. То, что Гермиона использовала именно сок, говорило о том, что ему следовало тоже брать не само растение. Какой миролюбивый цветок мог бы подойти? Кончиком пера он снова и снова проводил по слову "росянка" в своих записях.

Вдруг Северус услышал, что Гермиона вошла в комнату. До этого он лишь слегка прикрыл дверь, что означало разрешение войти. Гермиона остановилась за его спиной и, очевидно, читала его записи из-за плеча. Почувствовав на затылке её дыхание, он позволил себе на секунду с наслаждение закрыть глаза.

— Taraxacum, — произнесла она вдруг, и рука с пером замерла.

— Одуванчик, — повторил он, обдумывая её предложение. — Это могло бы подойти. — Он записал что-то в блокнот, пока Гермиона огибала стол и усаживалась на свободный стул.

— Удивительно, как быстро вы продвигаетесь вперёд. — Она подпёрла рукой подбородок и повернула к себе его записи, так чтобы можно было прочесть.

Его первым импульсом было оборвать её и выставить за дверь. Северус, однако, подумал, что эту фазу в отношениях они оставили позади, и решил сдержаться.

— Так меня научили, — ответил он довольно резко и потянул записи к себе.

Гермиона взглянула на него, смущённо улыбаясь.

— Извините, я не хотела...

Он махнул рукой.

— Зачем вы пришли?

— Еда готова, — объяснила она, явно обрадовавшись, что он лишь так легко поставил её на место.

— Я скоро буду.

Какое-то мгновение она пыталась понять что-то по его выражению лица, но затем просто кивнула и вышла из комнаты. Северус повернулся и посмотрел ей вслед. Её поведение волновало его. Ещё несколько дней назад она была упрямой и вспыльчивой, теперь же, когда он знал обо всём, она притихла. Северус даже не знал, что ему нравилось больше.

— — — -

— Каким образом вы хотите нейтрализовать действие обычных компонентов оборотного зелья? — осторожно начала Гермиона свои расспросы, накручивая на вилку спагетти.

Северус жевал свои, с удовольствием отмечая про себя, что ему нравится её соус. При этом он не спускал с Гермионы глаз.

— Есть одно зелье, которое незамедлительно прекращает действие оборотного зелья, — сообщил он ей. — Я думаю, имеет смысл перенять большую часть его компонентов.

Гермиона нахмурилась.

— Простите, но мне кажется, что всё тогда слишком уж просто. Почему тогда до сих пор считалось, что действие Vicissitudo Virtus нельзя прекратить?

— Я вам прощаю, — возразил Северус снисходительно, довольно заметив при этом, что девушка немного оживилась.

— Как благородно, — почти прорычала она.

— Я такой. Что же касается зелья, то я ещё не решил, что делать со слезами единорога и вашим заклинанием. Я ещё ничего не придумал, а именно они и не позволяют обратить процесс, вызванный зельем. Хотя это больше касается слёз единорога, чем заклинания. Возможно, что заклинание вообще не важно. — Он был недоволен, что до сих пор не нашёл ответа на этот вопрос. — К тому же зелье само по себе лишь половина работы. — Следующая порция спагетти отправилась в рот, что раздражало Гермиону, так как дискуссия приобретала интересную направленность.

— А что со второй половиной? — Она отложила приборы и отодвинула от себя тарелку.