Северус, наконец, выключил плиту и взялся накрывать на стол.

— Нет, — ответил он при этом. — Последние два года я не слишком много контактировал с людьми. Когда находишься в непосредственной близости от Люциуса Малфоя, лучше не проявлять подобного рода слабостей.

Он говорил, не задумываясь, собственно, над смыслом собственных слов. И ему стало ясно, лишь когда он услышал ответ Гермионы:

— Конечно. Мне жаль.

С удивлением на лице он повернулся к ней и покачал головой.

— Тебе незачем жалеть меня.

Сначала она лишь слегка улыбнулась, затем, однако, улыбка её превратилась в ухмылку, а взгляд выражал недоверие.

— Если бы мне два месяца назад кто-то сказал, что я так буду разговаривать с тобой, я бы не поверила.

— Ну, если тебе так больше нравится, мы можем вернуться к старым отношениям, — предложил он галантно, поставив на стол тарелки, которые всё это время держал в руках.

— О, я думаю, что смогу привыкнуть. Очень приятно иногда иметь возможность честно сказать тебе, что думаешь, не боясь при этом, что ты за это свернёшь мне шею. — Она встала и сделала два шага к буфету, где лежали столовые приборы. Перебирая их, она выбрала те, которые им были нужны, и разложила их рядом с тарелками.

— Я бы на твоём месте не слишком увлекался этим.

Она взглянула на него, сузила глаза и склонила голову набок.

— Не думаю, что мне стоит тебя опасаться.

— Как знаешь... — При этом он снова повернулся к плите, прежде всего, затем, чтобы она не заметила его улыбки. Так как она была права. Его ей больше нечего было бояться.

Северус не мог даже предположить, что будет так рад услышать стук Гермионы в дверь его комнаты. Она весь день спала, а он долго сидел за своим столом и читал, так что его спина совсем занемела. Он не привык сидеть без дела, не имея теперь возможности отвлечь себя приготовлением зелий. Над этим ему ещё предстояло поработать.

Теперь же Гермиона вошла к нему в комнату и села к нему за стол.

— Надеюсь, что не помешала тебе.

— Нет, не мешаешь. — Он захлопнул книгу и отодвинул в сторону. — Как спалось?

Гермиона пожала плечами.

— Тяжело. — Её осунувшееся лицо выдавало ему, что она ещё не договаривала всего.

— Со временем будет легче.

— Воспоминания? — Она недоверчиво приподняла бровь.

— Нет, не они сами. Но будет легче переносить их.

Она кивнула, как видимо, немного растерянно, не зная, как понимать его слова.

— Северус, могу я задать тебе личный вопрос? — С интересом она смотрела на него, ломая руки, даже не замечая этого.

Северус утвердительно кивнул.

— Можешь. Но я оставляю за собой право не отвечать тебе. — Тонкая улыбка появилась на его лице.

— Я так и думала. Но я попробую. — Теперь же она заставила себя сидеть спокойно, а на её лбу появилась глубокая морщина.

Северус уже не раз видел у неё такой взгляд, однако, сегодня он произвёл на него другое впечатление. Странным образом, это зрелище казалось ему захватывающим.

— Как тебе удалось выдержать пытки?

Он удивлённо нахмурил лоб.

— Разве мы уже не говорили об этом?

— Нет. Хотя да, конечно. Но... не так подробно. — На щеках её появился лёгкий румянец, и ей это очень шло. Не смущение, а почти здоровый цвет лица.

— Ты хочешь подробностей, так?

Она серьёзно кивнула.

— Как можно подробнее.

— Зачем?

Гермиона чувствовала себя разоблачённой под его взглядом.

— Я имею право тоже не отвечать на вопрос?

— Нет.

— Почему?

— Так как это было твоя идея — завести этот разговор. — Северус скрестил руки на груди, очень довольный собственным аргументом.

И на Гермиону он, очевидно, подействовал, так как она немного осунулась и провела рукой по волосам, которые в последнее время утратили свою непокорность. Они стали похожи на увядший кустарник.

— Соединившись с Адией, я переняла и её воспоминания, — начала она, наконец, и невозмутимо взглянула на Северуса.

Он же смотрел на неё непонимающе. Однако он ожидал подобного. И так как Адиа и Гермиона всё равно делили большинство воспоминаний между собой, то он не видел в этом особой проблемы.

О его размышлениях Гермиона, видимо, догадалась по его молчанию, так как добавила:

— И эмоциональные привязанности.