Она долго смотрела на него и, наконец, скривила губы.

— Если бы твои магические способности восстановились, я бы больше не чувствовала за собой такой вины, — объяснила она. Северус нахмурился, на что она просто отвернулась от него.

— Нет ни малейшей причины винить себя в чём-то.

— Нет, есть. Ты варил это зелье для меня.

— И, может быть, заработаю на нём кругленькую сумму, так как веками никто не мог остановить действие Vicissitudo Virtus.

— Это ничего не меняет в том, что оно лишило тебя возможности работать в твоей области.

Северус вздохнул и запрокинул голову назад.

— Это было моё решение, Гермиона.

— А моё решение — чувствовать вину за это. Короче, впусти меня, наконец, в свой разум, ты, вредина! — Она сделала два шага по направлению к нему и умоляюще взглянула снизу вверх.

Северус тихо выругался. Он уже не раз замечал, что не может противостоять таким её взглядам. И на этот раз он ещё и ощутил этот еле различимый запах, преследующий его даже во сне. Он никогда не любил магнолии, точнее сказать, он никогда не видел в них больше, чем составляющее для некоторых поднимающих потенцию зелий. Что и говорить — их действие Гермиона не раз доказывала ему.

Наконец, он побеждено кивнул. На её лице расцвела улыбка, такая искренняя, что у него мурашки побежали по спине. Она достала волшебную палочку и тихо проговорила „Legilimens!“.

Северус задохнулся, когда она беспрепятственно проникла в его разум. То, что она вообще попросила разрешения, было лишь простой любезностью. Оклюменция была магией, и не обладающий ею был беззащитен. Северус не стал даже пытаться сопротивляться её присутствию.

Она, подобно кроту, перерывала его сознание, касаясь воспоминаний и чувств, которые не были предназначены для её глаз.

— Гермиона! — Предупредил он довольно резко. — Сконцентрируйся на важном!

— Попробуй остановить меня, — ответила она кокетливо.

Северус почувствовал всё растущее раздражение. По привычке он сделал то, что ещё год назад делал в таких случаях автоматически и с удивлением открыл глаза — сработало.

Гермиона пошатнулась, когда он выкинул её из своей головы. Он схватил её за руку, чтобы удержать от падения.

— Я знала, что это сработает, — пробормотала она, проводя рукой по локонам, пытаясь побороть сильное головокружение.

Выражение лица Северуса осталось неподвижным. Сработало. В нём сохранилась определённая часть магии.

— Как много? — Спросил он.

— Как много чего?

— Как много магии?

Гермиона пожала плечами.

— Я лишь слегка смогла коснуться этого. И я не знаю, сколько там уже было до этого...

— Гермиона! — Прервал он её резко.

— Много! — Ответила она громко и возбуждённо сверкнула на него глазами. — Даже очень много. Я думаю, тебе нужно лишь потренироваться. — Улыбка вернулась к ней.

Северус постепенно приходил в себя, так что даже смог ответить на неё. Его лицо разгладилось, и через несколько секунд ему стало ясно, что он всё ещё держит её за руку.

— Гермиона... — Произнёс он тихо. — Ты понимаешь, что это значит?

Она с готовностью кивнула.

— Ты, наконец, сможешь показать мне всё, что я должна выучить. Ты сможешь жить и работать, как прежде. Ты сможешь доказать, что Vicissitudo Virtus не является необратимым, и что магия может возвращаться. Ты можешь написать целый трактат по законам магии и, возможно, совершить революцию во всем магическом мире... — Она выпалила всё это без остановки, почти захлёбываясь собственными словами.

— Я не это имел в виду, — прервал он её, наконец, впечатлённый, однако, количеством возможностей, названных ею спонтанно.

— Что тогда?

— Мне нужно написать Албусу. Для разнообразия мне потребуется волшебная палочка.

Глава 32. Шрамы

— Как такое возможно? — Глубокие морщины покрывали лоб Северуса, пока он просматривал наброски Гермионы. Они сидели на кухне за столом, уже вечерело. Но они даже и не думали о занятиях.

— Я не знаю. Пока не знаю...

Он взглянул на неё, приподняв одну бровь.

— Я не собираюсь быть твоим подопытным кроликом, Гермиона.

— Ты им уже был, — ответила она, не отрываясь от записей.

— И только благодаря моей личной заинтересованности, ты ещё не поплатилась за это!

— О, я тебя умоляю, — сказала она, скривившись. — Ты тоже учёный, как и я. Ты создал зелье, прекращающее действие Vicissitudo Virtus и пожертвовал при этом своей магией, совершенно не зная, к каким последствиям это приведёт. Ты первым ступил на эту дорогу, так не запрещай другим следовать за тобой с пером и пергаментом.

— Возможно, это только моя дорога, — прорычал он.

— Да, возможно. Но совершенно случайно я также знаю, что ты считаешь глупостью, не использовать знания другого только потому, что он потом будет назван в твоём труде соавтором. — Она усмехнулась. — Кроме того... — И уже по её голосу он понял, что она сомневалась, стоит ли это говорить.

— Кроме того? — Уточнил Северус.

— Кроме того, я думала, что мы партнёры.