СКАЗАНИЕ ОБ УБИЕНИИ ДЖАЯДРАТХИ 6 страница
И в том сражении он пронзил Дрону пятью прямыми стрелами и рассек острой бритвообразной стрелой его огромный лук. Но отбросив рассеченный лук, Дрона, сокрушитель кшатриев, метнул с большой силой булаву в сына Дхармы, о достойнейший!
Видя ту булаву; стремительно несущуюся на него, Юдхиштхира, усмиритель врагов, пылая гневом, схватил тоже булаву.
И те обе булавы, пущенные с большой стремительностью, столкнувшись одна с другой (в воздухе), вызвали при столкновении огненные искры и упали на землю. Затем Дрона, сильно разгневавшись, убил, о достойнейший, коней царя справедливости четырьмя превосходнейшими стрелами, острыми и тонко отточенными. Другой стрелой он рассек лук (царя), подобный шесту со знаменем, (водруженному в честь) Индры. Еще одной стрелой он срубил знамя его, а тремя другими он причинил страдание самому Пандаве.
Быстро спрыгнув с колесницы, лишенной коней, царь Юдхиштхира стоял безоружный с поднятыми вверх руками, о бык из рода Бхараты! Видя его без колесницы и, особенно, безоружным, Дрона поверг в смятение своих врагов и, пожалуй, все войска, о владыка! Твердый в своем обете и наделенный ловкостью рук, он, меча ливни острых стрел, ринулся на царя, как могучий лев — на лань.
При виде царя, теснимого Дроной, сокрушителем врагов, крики «Аи, аи!» внезапно раздались среди (войска) пандавов. «Схвачен царь, схвачен царь сыном Бхарадваджи!» — кричали (многие). Такие громкие возгласы были слышны отовсюду, о достойнейший, в войске пандавов. А тем временем царь Юдхиштхира, сын Кунти, поспешно взойдя на колесницу Сахадевы, умчался прочь на быстрых конях.
Так гласит глава восемьдесят первая в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 82
Санджая сказал:
Между тем Кшемадхурти, о великий царь, пронзил многими стрелами грудь нападавшему Брихаткшатре, твердому в отваге царевичу кекаев. Но царь Брихаткшатра, желая прорвать боевой строй Дроны, с большой стремительностью поразил в той битве своего противника девятью прямыми стрелами. Кшемадхурти, однако же, сильно разгневанный, рассек острой, хорошо закаленной стрелою с серповидным острием лук благородного Царевича кекаев.
И рассекши лук его, он затем прямой стрелою быстро пронзил грудь тому (герою), превосходнейшему из всех лучников. Тогда Брихаткшатра, взяв другой лук и как бы насмехаясь (над своим врагом), лишил Кшемадхурти, могучего воина на колеснице, его коней, возницы и знамени. А другой стрелой с серповидным наконечником, острой и хорошо закаленной, он снес царю голову с туловища вместе со сверкающими на ней серьгами. И та голова его, украшенная вьющимися локонами и диадемой, внезапно отсеченная, упала на землю и казалась блистательной, подобно светилу, скатившемуся с небосвода. Убив своего врага в той битве, Брихаткшатра, могучий воин на колеснице, преисполнился радости и обрушился с большой стремительностью на твое войско ради (успеха) Партхи.
Могучий лучник Вирадханван, преисполненный великой отваги, сдерживал Дхриштакету, выступавшего против Дроны, о потомок Бхараты. Сшибаясь друг с другом, оба они, обладающие стрелами вместо клыков и отличающиеся большой стремительностью, поражали один другого многими тысячами стрел. И право, те оба тигра среди мужей сражались друг с другом, подобно двум слонам, вожакам своих стад, в дремучем лесу, охваченным бешенством. Оба наделенные великой мощью, сражались они, жаждя убить друг друга, будто два разъяренных тигра, попавших в горную пещеру. И битва та была весьма свирепой, о владыка народов! Достойная зрелища, она представлялась необычайной для взора. Сами сиддхи и чараны сонмами взирали на нее с изумлением.
Тогда Вирадханван, воспаленный гневом, рассек надвое, как бы смеясь, лук Дхриштакету стрелою с серповидным острием, о потомок Бхараты! Оставив тот рассеченный лук, царь чедиев, могучий воин на колеснице, схватил огромный дротик, сделанный из железа и снабженный золотым древком. Направляя обеими руками тот дротик огромной мощи на колесницу Вирадханвана, о потомок Бхараты, он метнул его старательно и с большой силой. И пораженный сильно тем дротиком, губительным для героев, Вирадханван, с сердцем, насквозь пронзенным, быстро упал с колесницы на землю.
Когда был сражен тот герой, могучий воин на колеснице среди тригартов, войско твое, о владыка, было прорвано пандавами со всех сторон. Тогда (сын твой) Дурмукха выпустил шестьдесят стрел в Сахадеву и издал громкий клич в пылу сражения, угрожая Пандаве. Но тут сын Мадри, преисполненный гнева, пронзил Дурмукху десятью стрелами, улыбаясь при этом — и брат (ударил) в нападающего брата!
Видя могучего Сахадеву столь неистовым в сражении, Дурмукха вновь ударил в него девятью стрелами, о потомок Бхараты! Но наделенный великой силой, тот (герой) срубил стрелою с серповидным острием знамя Дурмукхи и поразил четырех его коней четырьмя острыми стрелами. Затем другой стрелой с широким наконечником, хорошо закаленной и острой, он отсек его вознице голову от туловища вместе со сверкающими на ней серьгами. И рассекши острой стрелою с бритвообразным наконечником огромный лук кауравьи, Сахадева пронзил его самого в той битве пятью стрелами. И Дурмукха, удрученный, покинув свою колесницу с убитыми конями, о царь, взошел на колесницу Нирамитры, о потомок Бхараты!
Тогда Сахадева, тот сокрушитель вражеских героев, преисполненный ярости, убил в той великой битве Нирамитру среди его отряда стрелою с серповидным острием. И тот повелитель людей Нирамитра, сын царя тригартов, упал со своей колесницы, повергая в глубокое уныние твое войско. И убив его, могучерукий Сахадева казался величавым, как Рама, сын Дашаратхи, когда убил могучего (ракшаса) Кхару. При виде могучего царевича Нирамитры убитого, громкие крики «Аи, аи!» раздались среди тригартов, о владыка народов! Тут Накула, о царь, в одно мгновение победил твоего сына Викарну большеглазого.
И это казалось весьма удивительным! Вьягхрадатта же своими прямыми стрелами сделал Сатьяки невидимым вместе с его конями, возницей и знаменем посреди его отряда. Но отразив те стрелы с большой ловкостью рук, храбрый внук Шини поверг Вьягхрадатту своими стрелами вместе с его конями, возницей и знаменем.
После того как был сражен тот царевич, сын правителя магадхов, о владыка, последние смело ринулись против Ююдханы со всех сторон. Меча стрелы и копья тысячами, а также короткие дротики и пики, деревянные молоты и толстые булавы, те храбрые воины сражались в той битве с героем из рода Сатвата, неодолимым в бою.
Но всех их могучий Сатьяки, непобедимый в бою, победил с величайшей легкостью и смеясь при этом, о бык среди людей! Жалкие остатки сокрушенных магадхов разбежались во все стороны. При таком зрелище войско твое, уже измотанное стрелами Ююдханы, подверглось полному поражению, о владыка! Уничтожив в сражении войско твое, выдающийся из рода Мадху герой тот, овеянный великой славой, выглядел блистательно, размахивая своим превосходнейшим луком.
И войско твое, о царь, сокрушенное там благородным отпрыском рода Сатвата, не возвратилось уже для битвы (с ним), устрашенное тем долгоруким героем. Тогда Дрона, сильно разгневанный и быстро вращая глазами, стремительно ринулся сам на (отважного) Сатьяки, вершителя вставных подвигов.
Так гласит глава восемьдесят вторая в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 83
Санджая сказал:
Достославный сын Сомадатты пронзил сыновей Драупади, могучих лучников, каждого пятью стрелами и еще раз —семью стрелами. Сильно и внезапно пронзенные тем свирепым воином, они были ошеломлены и не знали некоторое время, что делать. Но тут Шатаника, сын Накулы, мучитель врагов, пронзил сына Сомадатты двумя стрелами и в радости издал громкий рык. И другие (братья) тоже, усерднейшие в битве, быстро пронзили в том сражении неистового сына Сомадатты каждый тремя прямолетящими стрелами. Но тот, овеянный великой славой, о великий Чарь, метнул в них пять стрел и пронзил грудь каждому из них одной стрелою. Тогда те пятеро братьев, так уязвленные стрелами благородного воина» окружили на колесницах того героя и глубоко пронзили его своими стрелами.
Затем сын Арджуны, воспламененный гневом, отправил, (сразив) четырьмя острыми стрелами, четырех коней сына Сомадатты в обиталище Ямы. Сын же Бхимасены, рассекши лук благородного сына Сомадаттыг издал громкий рык и пронзил своего врага острыми стрелами. А сын Юдхиштхиры, срубив его знамя, сбросил на землю, тогда как сын Накулы вышиб вражеского возницу с его сидения на колеснице.
Тогда благородный сын Сахадевы, уразумев, что противник его уже почти отвращен от битвы действиями своих братьев, о царь, отсек ему голову стрелой с бритвообразным острием. И та голова, украшенная золотыми (серьгами), скатилась на землю и озарила то место поля битвы, сиянием уподобляясь восходящему солнцу. Увидев голову благородного сына Сомадатты, скатившуюся так (на землю), твои войска, о царь, охваченные страхом, разбежались в разные стороны.
(Ракшас) Аламбуса в том бою, преисполненный гнева, сражался с могучим Бхимасеной, как сын Раваны (Индраджит) — с Лакшманой (братом Рамы). При виде их обоих, человека и ракшаса, занятых в битве, все существа тогда были охвачены изумлением и радостью. Затем Бхима, о царь, смеясь, пронзил гневного владыку ракшасов, того сына Ришья-шринги (Аламбусу) девятью острыми стрелами. А ракшас тот, пронзенный так в битве, испустив страшный рев, ринулся тогда на Бхиму вместе со всеми своими последователями. Пронзив Бхиму пятью прямыми стрелами, тот усмиритель врагов быстро уничтожил тридцать колесниц, следовавших за Бхимой. И еще сокрушив четыре сотни (его колесниц), он пронзил самого Бхиму пернатой стрелою.
Глубоко пронзенный ракшасом, могучий Бхима опустился на днище своей колесницы, впав в беспамятство. Но обретя вновь сознание, сын Ветра преисполнился тогда гнева. Натянув свой превосходнейший, грозный лук, способный выдержать большое напряжение, он принялся терзать Аламбусу по всем членам тела острыми стрелами. И пронзенный множеством стрел, тот, уподобляясь скоплению сурьмы, выглядел кругом блистательно, о царь, словно-сверкающее дерево киншука.
Поражаемый в сражении стрелами, выпускаемыми из лука Бхимы, ракшас вспомнил об убийстве брата своего благородным Пандавой. И приняв тогда ужасный вид, он обратился к Бхимасене: «Подожди немного в этой битве, о Партха! Посмотри сегодня на доблесть мою! О злонамеренный, тот могучий, превосходнейший из ракшасов, по имени Бака, был моим братом! И то, что он был убит тобою, случилось не на моих глазах!» Сказав так Бхиме, (Аламбуса) сделался невидимым и сильно окатил его могучим ливнем стрел.
Бхима же, о царь, когда в сражении том ракшас исчез из виду, наполнил воздушное пространство прямыми стрелами. Так терзаемый Бхимой, Аламбуса в мгновение ока вернулся к своей колеснице. Затем он опять вошел в землю и снова, сделавшись маленьким, стремительно взмыл в небо. То принимая малую, то большую форму, то опять громадную, он начал произносить разного рода слова со всех сторон.
Им было сокрушено множество слонов в войсках Пандавы на поле битвы, множество коней, о царь, а также пеших воинов. Воины, сражающиеся на колесницах, падали со своих колесниц, сраженные его стрелами. И он создал там реку из крови вместо вод, с колесницами вместо водоворотов, изобилующую слонами вместо крокодилов, (реку), где зонты (воинов на колесницах) заменяли лебедей, изобильную липкой грязью и кишащую вместо змей (отрубленными) руками воинов. Посещаемая толпами ракшасов, она уносила, о царь, во множестве чедиев, панчалов и сринджаев. Глядя на того (ракшаса), о царь, столь бесстрашно рыскающего в том сражении, и видя его доблесть, пандавы сильно встревожились. Твои же войска были охвачены великой радостью. И среди них раздались громкие и страшные звуки музыкальных инструментов, заставляющие подниматься (от содроганья) волоски на теле.
Услышав тот страшный шум, производимый твоим войском, Пандава не смог вынести его, подобно тому как змея не может переносить звук от (хлопков) ладоней рук. С глазами, красными, как медь, от гнева, с (взглядом), подобным всесожигающему огню, он возложил (на тетиву) оружие тваштра, словно сам Тваштри, о достойнейший! И тогда от него произошли тысячи стрел со всех сторон. И от стрел тех наблюдалось всеобщее бегство среди войска твоего. То оружие, выпущенное в сражении Бхимасеной, разрушив чудодейственную силу иллюзии ракшаса, причинило изрядно страдания и самому ракшасу.
И поражаемый во множество мест Бхимасеной, ракшас тот, покинув в сражении Бхиму, убежал к войсковому отряду Дроны. И когда, о царь, был побежден тот владыка ракшасов благородным (Бхимой), пандавы огласили все стороны света львиными рыками. И преисполненные радости, они почтили могучего сына Маруты, подобно тому как сонмы Марутов (почтили) Шакру после победы в сражении над Прахрадой.
Так гласит глава восемьдесят третья в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 84
Санджая сказал:
Когда Аламбуса, (покинув Бхиму), бесстрашно рыскал по (другому участку) поля битвы, на него стремительно обрушился сын Хидимбы и пронзил его острыми стрелами. Битва между теми львами среди ракшасов разразилась страшная. Оба они вызывали различного вида иллюзии, как (некогда) Шакра и Шамбара. Аламбуса, сильно разгневанный, ударил в Гхатоткачу, а Гхатоткача, пронзив Аламбусу посредине груди двадцатью длинными стрелами, издал многократно рык, подобно льву. Точно так же и Аламбуса, о царь, пронзив еще и еще раз сына Хидимбы, неодолимого в бою, радостно издал громкие кличи, наполняя небо со всех сторон.
Так оба они, выдающиеся из ракшасов, оба наделенные великой мощью, охваченные сильной яростью, сражались друг с другом, проявляя силу иллюзии, но без малейшего преимущества одного перед другим. Оба неистовые, создавая сотню иллюзий, они сбивали с толку друг друга. Оба весьма искусные творить иллюзию в бою, они сражались (друг с другом), применяя иллюзию. Какую бы иллюзию, о царь, ни проявлял Гхатоткача в бою, ее всякий раз разрушал Аламбуса, о царь, применяя соответствующий вид своей иллюзии.
Видя того владыку ракшасов, Аламбусу, искушенного в битве с применением иллюзии, сражающегося таким образом, пандавы преисполнились гнева. И охваченные сильным гневом, выдающиеся из них, Бхимасена и другие, (окружив) его со всех сторон на своих колесницах, ринулись на него со всей яростью, о царь! И окружив ракшаса со всех сторон потоком колесниц, о достойнейший, они осыпали его отовсюду стрелами, как (окружают в лесу) слона пылающими головешками.
Но отразив тот ливень их оружия силой иллюзии своего оружия, Аламбуса высвободился из того потока колесниц, как слон — от лесного пожара. Натянув затем свой страшный лук, чей звон подобен грому Индры, он пронзил сына Маруты двадцатью пятью стрелами, а сына Бхимасены — пятью, Юдхиштхиру пронзил тремя, а Сахадеву — семью; Накулу пронзил, семьюдесятью тремя, а сыновей Драупади — пятью стрелами каждого, о достойнейший, и испустил ужасный рев. Тогда в ответ пронзил его Бхимасена девятью стрелами, а Сахадева — пятью. Юдхиштхира пронзил ракшаса сотнею стрел, Накула же — шестьюдесятью четырьмя, а сыновья Драупади — тремя стрелами каждый.
Сын Хидимбы, пронзив ракшаса в той битве пятьюдесятью стрелами, снова пронзил его семьюдесятью и, наделенный могучею силой, испустил громкий рев. Глубоко пронзенный со всех сторон теми могучими воинами на колесницах, могучий лучник (Аламбуса) в ответ пронзил их всех пятью стрелами каждого. Но ракшас, сын Хидимбы, о лучший из рода Бхараты, воспылав гневом в ответ на того разгневанного ракшаса, пронзил его в пылу битвы семью стрелами. И пронзенный могучим (противником), тот могучий владыка ракшасов быстро выпустил множество стрел с золотым оперением и отточенных на камне.
И те стрелы, совершенно прямые, вошли тогда в (тело) ракшаса (Гхатоткачи), подобно тому как свирепые, яростные змеи, наделенные могучей силой, (вползают) в гору. Тогда пандавы, о царь, охваченные тревогой, а также сын Хидимбы Гхатоткача послали в (своего противника) со всех сторон (тучи) острых стрел. Так он в битве терпел поражение от пандавов, жаждущих победы. Тут (сын Хидимбы), подняв обеими руками (Аламбусу), подобного сожженной громаде вершины горы или разрушенной груде сурьмы, стал вращать его снова и снова и разнес его на куски, стремительно бросив на землю, словно полный глиняный кувшин — о скалу. И наделенный силой и ловкостью, преисполненный великой отваги, сын Бхимасены, разъяренный в сражении, устрашал все войска.
А тот (ракшас) Салакатанката со всеми членами разбитыми и с костями в виде украшений раздробленными был убит так храбрым Гхатоткачей. И когда был убит тот (ракшас), бродящий в ночи, партхи сильно повеселели душой. Они издавали львиные рыки и размахивали своими одеждами. Твои же (сыновья) и воины, увидев могучего и страшного видом владыку ракшасов Аламбусу убитым и (лежащим) подобно разрушенной горе, подняли, о бык из рода Бхараты, крик с возгласами «Аи, аи!».
И люди, охваченные любопытством, взирали на того ракшаса, нежданно распростертого на земле, подобно упавшему древесному угольку (уже совсем погасшему). А Гхатоткача, убив так ракшаса, первейшего из могучих, издал громкий клич, как Васава, когда убил (асуру) Балу. После свершения столь трудновыполнимого подвига Гхатоткача получил одобрение от своих предков, а также родственников.
И в самом деле, повергнув своего врага Аламбусу, словно спелый плод аламбуса, он радовался чрезвычайно (вместе с друзьями). Тогда поднялся страшно громкий шум (в войске пандавов) от звука раковин и разного рода стрел. Услышав его, кауравы тоже подняли в ответ громкий шум. И отзвук его далеко коснулся тогда самих небес.
Так гласит глава восемьдесят четвертая в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 85
Дхритараштра сказал:
Каким образом Ююдхана двинулся против сына Бхарадваджи в битве? Расскажи мне по правде, о Санджая! Ибо велико мое любопытство!
Санджая сказал:
Слушай, о царь многомудрый, о сражении, заставляющем подниматься от содроганья волоски на теле, — между Дроной и пандавами, предводительствуемыми Ююдханой. Видя войско (кауравов), уничтожаемое Ююдханой, о достойнейший, Дрона сам обрушился на Сатьяки, воистину отважного. И того могучего воина на колеснице, сына Бхарадваджи, стремительно подступавшего к нему, Сатьяки поразил двадцатью пятью небольшими стрелами.
Дрона тоже, преисполненный великой доблести в битве, сосредоточившись на одной цели, быстро пронзил Ююдхану пятью стрелами с золотым оперением и отточенными на камне. И те стрелы, пронзив очень крепкий панцирь врага и пожирая его плоть, вошли в землю, о царь, как (тяжело) дышащие змеи. Тогда долгорукий (Сатьяки), воспаленный гневом, подобно слону, терзаемому стрекалом, пронзил Дрону пятью длинными стрелами, подобными огненному пламени.
Но сын Бхарадваджи, быстро пронзенный так в бою Ююдханой, пронзил в ответ Сатьяки, усердно прилагавшего старания, множеством стрел. Затем, распалившись гневом, тот могучий лучник, наделенный великой мощью, еще раз причинил страдания герою из рода Сатвата сотнею прямых стрел. И уязвляемый так в сражении сыном Бхарадваджи, Сатьяки не знал совершенно, что делать, о владыка народов!
И тогда Сатьяки даже опечалился лицом, о царь, при виде сына Бхарадваджи в сражении, мечущего (непрестанно) острые стрелы. Но увидев его (в таком положении), сыновья твои и воины, о владыка народов, возрадовались в душе и многократно издали львиноподобные рыки. Услышав тот страшный рев и заметив героя из рода Мадху, мучимого так, Юдхиштхира, о царь, обратившись ко всем своим воинам, о потомок Бхараты, сказал:
«Сей герой, выдающийся среди вришниев, Сатьяки, вершитель истинных подвигов, поглощается в бою героем (Дроной), как Солнце — (демоном) Раху. Отправляйтесь и нагряньте туда, где сражается Сатьяки!» И обратившись затем к Дхриштадьюмне, царевичу Панчалы, о повелитель людей, он сказал: «Быстро нагрянь на Дрону! Чего же ты медлишь, о сын Паршаты! Разве ты не видишь страшной опасности для нас, уже нависшей от Дроны? Сей Дрона — могучий лучник. Он играет Ююдханой в сражении, как мальчик — птицей, связанной веревочкой! Пусть все воины на колесницах, во главе с Бхимасеной и вместе с тобою прилагая старания, отправятся туда же, к колеснице Ююдханы! Вслед за тобой я последую со своим войском! Вызволи сегодня Сатьяки, уже попавшего в пасть бога Ямы!»
Сказав так, царственный сын Панду вместе со своим войском ринулся тогда против Дроны ради (избавления) Ююдханы. И великий был шум, — благо тебе, — поднявшийся там от пандавов и сринджаев всех, жаждущих сражаться с одним лишь Дроной.
Приблизившись вместе к сыну Бхарадваджи, могучему воину на колеснице, те тигры среди людей окатили его ливнями острых стрел, украшенных перьями цапли и павлина. Однако Дрона принял тех героев с приветливой улыбкой, подобно тому как (домохозяин принимает) гостей, пришедших по своей воле, предложением (для них) сидения и воды. Стрелами сына Бхарадваджи, того стрелка из лука, были они ублаготворены, как гости, о царь, (бывают ублажаемы с радушием), явившись в гостеприимный дом. Но все они не могли даже взглянуть на сына Бхарадваджи, будто на тысячелучистое солнце, достигшее полудня, о владыка!
В самом деле, Дрона, лучший из носящих оружие, опалял всех тех могучих лучников потоками своих стрел, как солнце (опаляет все) своими жаркими лучами. Так уязвляемые в сражении, о царь, пандавы и сринджайи не находили себе защитника, подобно слонам, погруженным в болото. А мощные стрелы Дроны, пролетая (сквозь небосвод), выглядели подобно лучам солнца, опаляющим все вокруг.
В сражении том были убиты Дроной двадцать пять воинов-панчалов, считавшихся махаратхами и одобренные (в таком звании) Дхриштадьюмной. И среди всех войск пандавов, а также панчалов видели храброго Дрону, убивающего (одного за другим) лучших и лучших воинов. Убив сотню воинов среди кекаев и обратив их в бегство со всех сторон, Дрона стоял, о великий царь, как сам Разрушитель с широко разверстой пастью.
Панчалов, сринджаев, матсьев, кекаев, а также пандавов могучерукий Дрона побеждал сотнями и тысячами. Громкие вопли исторгались от них, уязвляемых стрелами Дроны, словно (это раздавались крики) в лесу обитателей лесных, сжигаемых огнем. Там боги, гандхарвы и усопшие предки, о царь, говорили: «Это бегут панчалы и пандавы вместе со своими войсками!» И в самом деле, когда Дрона уничтожал так сомаков в сражении, никто не отважился подступить к нему и никому не удалось пронзить его.
И в то время как продолжалось то страшное столкновение, столь гибельное для лучших из героев, Партха внезапно услышал рев раковины панчаджаньи. Та царица раковин, в которую трубил Васудева, звучала очень громко. Ведь когда сражались доблестные защитники правителя Синдху и когда сыновья Дхритараштры громко кричали перед колесницей Виджайи, звон лука гандивы отовсюду заглушался. И царственный сын Панду, не раз теряя сознание, подумал: «Наверно не всё благополучно у Партхи, так как царица раковин ревет так громко и так как кауравы тоже, преисполненные радости, поминутно издают такие крики!».
И подумав так, с обеспокоенной душою, Аджаташатру, сын Кунти, сказал отпрыску рода Сатвата голосом, прерывающимся слезами. Хотя поминутно и лишаясь чувств, он не упускал из виду, что нужно делать вслед за этим и (так обратился) к внуку Шини, быку из своего (прославленного) рода:
«Время для того вечного долга, который некогда, о Шайнея, был предусмотрен добродетельными (для друзей) по отношению к друзьям в годину бедствий, — это время теперь наступило. Размышляя про себя, о бык из рода Шини, я не вижу даже среди всех воинов ни одного, кто был бы наиболее доброжелателен, чем ты, о Сатьяки! Ведь кто всегда благосклонен и кто всегда предан, тот и должен быть назначен на (выполнение) важнейшего задания во времена бедствий, — таково мое мнение.
Как Кешава всегда служит прибежищем для пандавов, точно так же и ты, о отпрыск рода Вришни, равный Кришне в доблести! Я, поэтому, возложу бремя на тебя! И ты должен его нести. И никогда не должен ты намерение мое делать напрасным! Арджуна — твой брат, друг и наставник! В этом сражении окажи ему помощь в годину бедствия, о бык среди людей! Ты ведь предан правде, ты — герой и ты рассеиваешь страх своих друзей! Ты пользуешься известностью в мире благодаря своим деяниям, о герой, как правдоречивый! Ведь кто, о Шайнея, сражаясь (в битве) ради друзей, оставляет свое тело и кто отдает дваждырожденным всю Землю, те одинаково считаются равными.
Мы слышали о многих царях, которые отправились на небо, отдав всю эту Землю брахманам по установленным правилам. О справедливый душою, я прошу тебя, со смиренно сложенными ладонями рук моих, только лишь об одном: да обретешь ты плод, равный дарению (брахманам) всей Земли, или нечто гораздо высшее, чем то, о владыка!
Есть один, именно Кришна, который рассеивает страх у друзей и всегда готов ради них жертвовать своей жизнью в сражении! И ты — второй, о Сатьяки! Только герой может оказать помощь герою, проявляющему доблесть в бою и домогающемуся славы! Но не другой из простых людей! Тогда как Виджая занят сейчас в столь ужаснейшем побоище, о Мадхава, нет ведь кроме тебя другого, кто может быть ему защитником в сражении! Ибо (как-то однажды), восхваляя подвиги твои сотнями, Пандава.248 доставляя мне большую радость, все снова и снова упоминал о них.
И говорил он: «С легкостью владеющий оружием, способный сражаться различными способами, (Сатьяки) отличается большой ловкостью и доблестью. Одаренный большой мудростью, сведущий во всех видах оружия, он — герой и никогда не теряется в сражении! С широкими плечами и могучей грудью, могучий стрелок из лука, наделенный могучею силой и великой отвагой, он — махаратха, великий духом! Он ученик мой и друг, я мил ему, и он мил мне.
Став моим союзником, Ююдхана уничтожит кауравов! Если даже Кешава и Рама, или Анируддха и Прадьюмна, могучий воин на колеснице, или Гада и Сарана, или Самба вместе со всеми вришни снарядятся в доспехи, о царь царей, для оказания нам (помощи) на головном участке величайшего сражения, то и тогда я назначу внука из рода Шини, того тигра среди людей, воистину отважного, на дело оказания нам помощи, ибо, о великий царь, нет для меня здесь другого, равного ему!» — так, о братец мой, говорил мне в Двайтаване Дхананджая, рассказывая за глаза об истинных твоих добродетелях в собрании людей благородных. Ты не должен, о отпрыск рода Вришни, сделать напрасной ту надежду Дхананджайи а равно и обоих — мою и Бхимы!
Когда я, странствуя по различным местам священных омовений, направлялся в Двараку, я тоже наблюдал там твою благоговейную преданность Арджуне. И когда мы пребывали в бедствии, мною, о Шайнея, не было замечено ни у кого среди других той добросердечности, какую обнаружил к нам ты! Из-за своего благородного происхождения и из-за преданности нам ты, о могучий лучник, должен ради выражения сочувствия к своему другу и наставнику действовать, о могучерукий, путем, достойным твоей дружбы и доблести, высокого происхождения и правдивости, о отпрыск из рода Мадху! Ведь Суйодхана, облаченный в доспехи Дроной, внезапно отправился (преследовать Арджуну). А еще перед этим выехали (преследовать его) другие могучие воины кауравов. Страшный громкий шум слышен перед (колесницей) Виджайи! О Шайнея, благоволи отправиться туда скорее, о отпрыск из рода Мадху! Бхи-масена и мы сами, готовые к битве вместе со всеми войсками, будем сдерживать Дрону, если он двинется против тебя.
Посмотри, о Шайнея, на отряды войска бхаратийского, убегающие с поля битвы: раздираемые в сражении, они издают громкие вопли! Подобно океану, волнуемому силой могучего ветра во время приливов и отливов, войско сына Дхритараштры, о братец мой, приведено в волнение Савьясачином. От множества колесниц, людей и коней, быстро двигающихся повсюду, поднялась пыль и распространяется над всем войском. (Смотри), Пхальгуна, тот губитель вражеских героев, окружен синдху-саувирами, вооруженными когтеобразными пиками и копьями, и украшен (во всех сторон) высокочтимыми героями!
Не отразив (сперва) этого войска, невозможно будет убить Джаядратху! Ведь все эти воины готовы положить свои жизни ради правителя Синдху! Посмотри на это совсем неприступное войско сыновей Дхритараштры, ощетинившееся стрелами и дротиками и осененное лесом знамен, изобилующее конями и слонами! Слушай грохот их барабанов и призывный вой их раковин, издаваемые ими страшные львиные рыки и скрип ободов колес колесничных! Слушай трубный рев их слонов и тяжелую поступь тысяч пехотинцев. Слушай же и топот мчащихся всадников, сотрясающих землю!
Впереди (Арджуны) находится войско правителя Синдху, а позади него — войско Дроны. И так как последнее весьма многочисленно, о тигр среди мужей, то (враг) способен причинить страдания даже самому владыке богов! Потонувший среди этого безграничного войска, (Арджуна) может даже лишиться своей жизни!