Письмо Белинского – Гоголю

<...> [Россия] представляет собою ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми... где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей!

В.Г. Белинский. Собрание сочинений в трех томах, 1948, т. 3, с. 708.

РУКОПИСЬ ФЕДОРА ЛЬВОВА

[На допросах] стали появляться угрозы... – Что с ним церемониться, – говорил Гагарин про Спешнева, – надобно его под палки поставить! – Но Ростовцев закричал, что он этого не позволит, потому что Спешнев все-таки еще дворянин, хотя и преступный. ДОПИСАНО ПОЧЕРКОМ М.В. ПЕТРАШЕВСКОГО: – Мы вас штыком приткнем к стене, если вы не будете отвечать, – говорил Гагарин Петрашевскому, когда он отказался отвечать на ка­кой-то вопрос... – Что ж вы думаете, что получите ответ? – возразил спокойно Петрашевский, – немножко крови и больше ничего...

«Записка о деле петрашевцев». «Литературное наследство». Моск­ва, 1956, т. 63, кн. III, с. 181.

ПРИМЕЧАНИЕ В «ЛИТЕРАТУРНОМ НАСЛЕДСТВЕ», т. 60, с. 627

<...> о пытках, применявшихся на следствии, имеется... свидетель­ство Федора Львова и самого Петрашевского... <...> «Спешнева морили три дня голодом», а в отношении дру­гих, в том числе Петрашевского, «прибегли к систематической отра­ве наркотическими средствами, преимущественно белладонной», Результатом которой были «галлюцинации, бешенство и продолжи­тельные обмороки»...

ПИСЬМЕННЫЕ ПОКАЗАНИЯ ДОСТОЕВСКОГО

Теперь мне приходится отвечать на последний вопрос... Это: вредный ли человек сам Петрашевский, и до какой степени он вреден для общества?.. Петрашевский верит Фурье. Фурьеризм – система мирная; она оча­ровывает душу своей изящностью... Привлекает к себе она не желчными нападками, а воодушевляя любовью к человечеству. В системе этой нет ненавистен... Она не посягает ни на правительство, ни на собственность... <...> как ни изящна [система Фурье], она все же утопия, самая не­сбыточная... Фурьерист – несчастный, а не виновный человек – вот мое мнение.

Ф.М. Достоевский. Полное собрание сочинений, 1978, т. 18, с. 130

Записка МИХАИЛА ПЕТРАШЕВСКОГО – в Особую секретную следственную комиссию

Когда я в первый раз прочитал сочинения [Фурье], я как бы заново родился, [я] благоговел перед величием его гения; будь я не христиа­нин, а язычник, я б разбил всех моих других богов... сделал бы его единым моим божеством.

Н.Ф. Бельчиков «Достоевский в процессе петрашевцев». Москва, 1971, с. 200.

ПИСЬМЕННЫЕ ПОКАЗАНИЯ ДОСТОЕВСКОГО

<…> фурьеризм был засыпан насмешками со всех сторон... [и] если бы решился кто-нибудь у Петрашевского говорить о применении сис­темы Фурье к нашему общественному быту, то ему бы тут же безо вся­ких околичностей насмеялись в глаза.

Ф.М. Достоевский. Полное собрание сочинений, 1978, т. 18, с. 130.

«ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА ДОСТОЕВСКОГО». Около 23 июня 1849 года.

М.В. Петрашевский подает в Следственную комиссию прошение, в котором, в частности, просит разрешить его товарищам чтение книг и прогулки в саду, «ибо продолжительное уединенное заключение... в людях с сильно развитым воображением и нервной системой может произвес­ти умственное помешательство».

МИХАИЛ ПЕТРАШЕВСКИЙ – В СЛЕДСТВЕННУЮ КОМИССИЮ

<...> Не забудьте, что большие таланты (талант Достоевского не из маленьких в нашей литературе) есть собственность общественная, дос­тояние народное... Что если вместо талантливых людей – оклеветан­ных, по окончании следствия будет несколько человек помешанных?

«Дело петрашевцев». Москва, 1939, т. 1, с. 148

ПИСЬМЕННЫЕ ПОКАЗАНИЯ ДОСТОЕВСКОГО

[Вопрос:] В собрании у Петрашевского 1-го апреля Петрашевский, говоря о цензуре, объяснил, что хотя она и стесняет возможность боль­шего развития, но приносит и ту пользу, что, вычеркивая все нелепости из какого-нибудь сочинения, она дает этому сочинению вид дельный и порядочный... [Ответ:] Слышал подобное мнение от Петрашевского.

Ф.М. Достоевский. Полное собрание сочинений, 1978, т. 18, с. 141.

РУКОПИСЬ ФЕДОРА ЛЬВОВА

Следствие превратилось в процесс о стремлениях. Задачею Гагари­на стало отыскать не факты, а принципы заключенных и вывести из них, какой бы вред эти молодые люди впоследствии сделали бы госу­дарству по примеру [революций во] Франции и Германии. Тут пошли вопросы о том, что вы думаете о коммунизме? о фурь­еризме? Что, по вашему мнению, выше – человечество, государство или семейство? и т.п.

«Литературное наследство». Москва, 1956, т. 63, кн. III, с. 182.

ИЗ ПОКАЗАНИЙ ДОСТОЕВСКОГО

[Вопрос:] Объясните, с которых пор и по какому случаю проявилось в вас социальное или либеральное направление? [Ответ:] Социализм – это наука в брожении, это хаос, это алхи­мия прежде химии, астрология прежде астрономии; хотя, как мне ка­жется, из теперешнего хаоса выработается впоследствии что-нибудь стройное, благоразумное и благодетельное для общественной пользы точно так же, как из алхимии выработалась химия, а из астрологии – астрономия.

Ф.М. Достоевский. Полное собрание сочинений, 1978. т. 18, с. 161

ДОСТОЕВСКИЙ – АНДРЕЮ ДОСТОЕВСКОМУ. Из Петропавлов­ской крепости – в Санкт-Петербург. 20 июня 1849 года

Мне позволили, по просьбе моей, написать к тебе несколько строк... <…> я терпел все это время крайнюю нужду в деньгах и большие Ты, вероятно, не знал, что можно доставить мне какую-ни-помощь, и потому молчал до сих пор. Не забудь же меня теперь. Пришли мне [10] рублей. Я их здесь занял; их нужно отдать... Пиши сестрам от меня поклон, скажи, что мне ничего, хорошо, и не пугай их... Еще есть просьба... у брата Михаилы есть билет на получение [жур­нала] «Отечественные записки» [издание А.А. Краевского] возьми для меня книгу и перешли мне ее. Там напечатана третья часть моего рома­на [«Неточка Незванова»], но без меня, без моего надзора, так что я даже и корректур не видал.

ПРИМЕЧАНИЕ В ПОЛНОМ СОБРАНИИ СОЧИНЕНИЙ ДОСТО­ЕВСКОГО

Майский номер [журнала] «Отечественные записки» с помещенной в нем третьей частью «Неточки Незвановой» готовился к печати уже после ареста Достоевского. [Издатель «Отечественных записок»] А.А. Краевский в III Отделе­нии запрашивает старшего чиновника Попова о возможности выпус­тить майскую книжку [журнала] с повестями Ф. Достоевского («Неточка Незванова») и А. Пальма.

Л.П. Гроссман. «Жизнь и труды Ф.М. Достоевского». Москва, 1935, с. 56.

III ОТДЕЛЕНИЕ – издателю А.А. КРАЕВСКОМУ

<...> повести Достоевского и Пальма, уже рассмотренные и дозво­ленные к печати цензорами, могут оставаться в упомянутом номере [жур­нала], но с тем, чтобы под ними не означались фамилии сочинителей.

ДОСТОЕВСКИЙ – АНДРЕЮ ДОСТОЕВСКОМУ. Из Петропавлов­ской крепости – в Санкт-Петербург. Продолжение письма от 20 июня 1849 года

Я беспокоюсь: что-то они там напечатали и не исказили ли романа? Так пришли мне этот том... То-то, я думаю, ты был рад, когда тебя выпустили после ошибочного арестования. Прощай, желаю тебе всего самого лучшего. Пожелай и мне...

АНДРЕЙ ДОСТОЕВСКИЙ

Не помню, чтобы в это время я что-либо писал [сестрам] в Москву, как о своем арестовании, так и об аресте братьев... Я вообще так был напуган своим арестом, что боялся всего... В начале июля до меня начали доходить слухи... что мне скоро последует новое и притом очень хорошее назначение. Время текло своим чередом, я несколько раз бывал у своей невест­ки Эмилии Федоровны и, сколь можно было, утешал ее; но, впрочем, и она имела о своем муже, то есть о брате Михаиле, благоприятные изве­стия. Многие высокопоставленные лица принимали в нем участие и старались сколь возможно облегчить его судьбу...

«Воспоминания». Ленинград, 1930, с. 209

МИХАИЛ ДОСТОЕВСКИЙ – СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ

<...> Я оставил жену свою в страшном, отчаянном положении. Она недавно разрешилась от бремени... Кроме рук моих и труда, у семейства моего нет других средств к пропитанию. Если я уж не могу быть возвра­титься теперь к семье своей, то да позволено мне будет, по крайней мере – я прошу об этом с чувством надежды – уведомить жену свою о себе, Успокоить и сколько-нибудь утешить... С чувством страха, но вместе и надежды, представляю я эту покорнейшую просьбу мою благосклонному вниманию Следственной ко­миссии...

«Материалы и исследования». Ленинград, 1974, т. 1, с. 265.

ИЗ ПОКАЗАНИЙ ДОСТОЕВСКОГО

Брат мой никогда не принимал никакого участия в разговорах у Петрашевского. Я не слыхал, чтобы он сказал хоть два слова. Все, бывавшие у Петрашевского, знают это. Брат познакомился с Петрашевским через меня... в этом зна­комстве я виноват, а вместе в несчастии брата и семейства его. Этот арест должен быть для него буквально казнию, тогда как... он не виноват ни в чем не только словом, но даже мыслию.

Полное собрание сочинений, 1978, т. 18, с. 138