БУЕНОС РАСКАЛИЛСЯ ДО ПРЕДЕЛА.
Буенос раскалился до предела,
Солнцем - по-испански будет ‘’sol’’.
Жду и своего я здесь удела,
Как ждала из сказки той Ассоль.
Только не корабль под парусами,
И не свет мифической звезды,
А лишь то, что мы добьемся сами,
Принесет в стране чужой плоды.
И домой не тянет возвращаться,-
Лучше там, где нас конечно нет.
Стоит расставаться и прощаться.
Чтобы не найти себе ответ?
5 октября 1996 г.
ДЕВЧОНКИ - ИНСТИТУТКИ...
Девчонки - институтки Петербурга,
В той, перед революцией, весне,
Вам снились моды женщин Магдебурга,
И офицер к вам приходил во сне.
Вы были так наивны и красивы,
На фото, что поблекло на стене.
Но злые и кощунственные силы,
Страну пустили прахом по золе.
Девчонки - институтки Петербурга,
В войною опаленные года,
В Константинополь, кто уехал, к туркам,
Кто Буенос-Айрес, выбрал на всегда.
Вы русскую культуру сохраняли,
В душе хранили веру и царя.
Своих детей на этом воспитали,
И для реванша, после Октября.
Всегда и всюду с верными мужьями,
Что гордо носят званье - офицер,
Теперь из Аргентины, стариками,
Вы смотрите на бывший СССР.
Теперь вас только Бог уже осудит,
Была ли или нет тогда вина.
Но что должно случиться - это будет,
И вас другая приняла страна.
Старушка, очень дряхлою рукою,
Смотрела снимки, Петербургских лет.
Когда она была там молодою,
И на балу с ней танцевал корнет.
Случайно я увидел это фото,
И мысленно подумал про себя,
Что жизнь прошла мгновеньем для кого-то,
В чужбине даже, Родину любя.
Ту Родину, которая забрала,
Все то, что было и чему не быть.
Старушка в Аргентине умирала,
Не в силах Петербург душой забыть.
6 октября 1996 г.
НА ПОДМОСКОВНОЙ ДАЧЕ (песня).
Анжелике
и русским из района Оливос Буэнос-Айреса – посвящается…
На подмосковной даче, вечера,
Что по субботам, очень хороши.
Мы здесь, порой, гуляем до утра,
Устав от серой, будничной тиши.
На подмосковной даче, огонек,
На подмосковной даче все друзья,
И я бутылку виски приволок,
Мы под шашлык разводим уголья.
Всего хватает - выпить, закусить,
И дискотека набирает ход.
Не заставляем мы себя просить,
Здесь так скучает русский наш народ.
Пр.
У нас так мало уголков,
Где мы по-русски дышим вновь.
Мы часто пьем за моряков,
Еще за Веру и Любовь.
Здесь нет ни сосен ни берез,
И мы под пальтою сидим.
Порой то в шутку, то всерьез,
Про Аргентину говорим.
Огнями сверху светит самолет,
Что разрезает курсом синеву.
Мы провожаем взглядами полет,
А ветер кружит павшую листву.
Спроси хозяйку - вон она сидит,
Что нас так тянет к даче под Москвой.
Она вопрос мне глупый мой простит,
Ответ оставим каждый за собой.
На подмосковной даче огонек,
К соседней вилле скатится звезда.
Район Оливос - тихий уголок,
И не забыть тебя мне никогда.
Пр.
8 октября 1996 г.
ЧЕРНОЕ ПИВО QUILMES (песня).
Я по улице с бутылками иду,
Чтобы сдать их в супермаркет на обмен.
Пиво черное, любимое, найду,
С ним не так мне страшен ветер перемен.
В Буенос-Айресе из горлышка не пьют,
Проходных дворов здесь не было и нет.
Как в России - насладиться не дают,
Полицейские потребуют ответ :
Пр.
Зачем на лавочке сидишь,
И пиво прячешь - значит знал?!
Да ты совсем, как поглядишь,
Еще и русский и нахал!
А, может, ты и наркоман,
Марихуану запивал?!
А ну-ка, выверни карман!
Без документов? -
Так и знал!
Я по улице с полицией иду,
Взяли под руки, как будто бы друзья.
Все равно я пиво черное найду,
Но в другой-то раз умнее буду я.
Соберусь уже с друзьями за столом,
Чтоб по родине тоску свою залить.
Потому, что полицейский за углом,
Только в штатском, может вдруг меня спросить:
Пр.
8 октября 1996 г.
ВСЕЛЕНСКИЙ ОГОНЬ.
Вселенский огонь пожирает пространство,
И Времени свойственно непостоянство.
Течение хода туда и обратно,
Но нам - лишь туда, и причем безвозвратно.
Вселенские истины льются потоком,
Ты чувствуешь правду своим биотоком.
Но жажда познаний и горечь открытий,
Тебя оглушают кощунством небытий.
И бренностью мира пугают нас Боги,
И вечны лишь Космоса тайны дороги.
Но жалко лишь то, что теряем навечно,
Тот мир, где торопимся жить мы беспечно.
Куда торопиться? Назад нет возврата,
И станут холодными стенами Врата.
И поздно опомнятся те, кто не знает,
Что в Космос вся пыль из земли улетает.
8 октября 1996 г.
БЛУЖДАЮЩИЕ ГЕНИИ...
Блуждающие гении,
Таинственных дорог.
В непонятом стремлении,
Ступают за порог.
И сердца выражение,
В не поднятых глазах,
И неба отражение,
Сменяется на прах.
Ведущие отвергнутых,
Кричащие в ночи.
Из фактов опровергнутых,
Слагают кирпичи.
Под ветрами шатаются,
Под звездами летят.
И никогда не каются,
Поймущие - простят.
8 октября 1996 г.
СОСЕД ПО КОМНАТЕ (песня).
Сосед по комнате, читает детективы,
И кофе пьет, со вздохом глядя на часы.
Потом, в столе, переберет презервативы,
И улыбнется сладко в черные усы.
Ему везет - он прожил здесь уже не мало,
И не страдает от нехватки языка.
А мне девчонка наша русская запала,
Запала в душу и не выпала пока.
Он говорит - все перемелется-сотрется,
Все то, что было, воплотится, только вновь.
А мне махнуть рукой лишь молча остается,
Я помню, что такое русская любовь.
Пр.
Я помню листья желтые аллей,
Над ними мы кружили облаками.
Я помню запах старый тополей,
Смешавшийся в ночи с ее духами.
И нежные зовущие слова,
И губы вкуса спелого малины.
И кружится порою голова,
Когда очнусь в столице Аргентины.
Сосед по комнате простит мои причуды,
Он сам, рассказывал, такое пережил.
Но излечился, как таблеткой от простуды,
Когда с мулаткой из Бразилии пожил.
Прошла любовь, давно завяли помидоры,
И он спокойно спит, а мне же не до сна.
И я мечусь, закрывши сердце на запоры,
Хотя на улице свирепствует весна.
Сосед ушел, мигнувши глазом на прощанье,
А у меня огнем по жилам рвется кровь.
Я говорю любви ушедшей ‘’до свиданья!’’
Я знаю, что такое русская любовь!
Пр.
Прощайте листья желтые аллей,
Над вами мы кружили облаками.
Прощай и запах старых тополей,
Смешавшийся в ночи с ее духами
Прощайте не забытые года,
Как я прощал измены и утраты.
Прощайте, я уехал навсегда,
В страну, что мне Колумб открыл когда-то.
9 октября 1996 г.
ЭТИ ГОРЫ.
Эти горы - кому обитель,
Эти горы - кому преграда.
И с горами - один воитель,
Эти горы - одна награда.
И пройдя их, найдешь озера,
И пройдя их, найдешь долину.
И пройдя их, совсем не скоро,
Ты руками замесишь глину.
Оглянувшись назад устало,
Первый выложишь вдруг комочек.
Этих гор оказалось мало,
Для того, кто еще захочет.
Что-то тянет творить преграды,
Что-то тянет творить заторы,
Чтобы в виде своей награды,
За долиной увидеть горы.
15 октября 1996 г.
ОГОНЕК.
Сквозь ночь туманного разлива,
Увидев слабый огонек,
Ты побредешь к нему счастливый,
Что наконец-то выйти смог.
Не каждый путник это знает,
Что есть такая из примет,
Что огонек не означает,
Что скоро близится рассвет.
И миражи еще бывают,
Еще бывают светлячки.
И те в трясину попадают,
Кто ночью верит в огоньки.
15 октября 1996 г.
МАР ДЕЛЬ ПЛАТА.
Поехали мы с другом в Мар дель Плату,
Курортные и злачные места.
Решили прогулять одну зарплату -
Ведь жизнь без приключения пуста.
Приехали ночною электричкой,
И вышли утром рано на перрон.
И после жизни шумной и столичной,
Нас тишина окутала, как сон.
Такси стоят, уехать приглашая,
Куда идти и что же нам решить?
Пустынно все и ветер, подгоняя,
Погнал в кафе нас, кофе чтоб попить.
Сидели долго - только рассветало,
А телевизор вестерны крутил.
И кофе нам уже надоедало,
А официант глазами все косил.
Потом ему все это надоело,
И он пошел и кабель отключил.
Мы молча посмотрели - что за дело?
Ну ладно, так и быть, мы промолчим.
Вставая, расплатились с ним по счету -
Он кашлем разбудил бы и глухих.
Спросив, где океан, мы за заботу,
Конечно же не дали чаевых.
Те, с нами кто приехал, разбежались,
И кроме нас народу больше нет.
А мы, наверно, долго задержались,
Вернее, задержался лишь рассвет.
И молча побрели на остановку -
А был еще немного не сезон,
И ветер, проявляя всю сноровку,
Трепал нас как разъяренный бизон.
В автобусе, поплыли по кварталам,
Техасского как будто городка.
И что еще конечно не хватало -
Согреться нам немножечко пока.
И вот, перед глазами, ниоткуда,
Вдруг вынырнул пенящийся прибой.
Все то, что я хотел, как будто чудо,
Разлилось необъятной синевой.
Покинули автобус мы, и сразу,
Пошли на пляж, увидеть и объять.
Манящую давно уже заразу,
Что русским духом сразу не понять.
Смотрю у мола, словно забываясь,
На волны необъятной ширины.
Шумит моя мечта, уже сбываясь,
И брызги все реальность, а не сны.
Стою, курю, душою отдыхая,
От Буеноса и смога суеты.
И волны, под ногами затухая,
Спешат назад занять свои посты.
Запечатлев себя на этом фоне,
Мы в гору поднялись, где виллы в ряд.
И сели у скамейки, на газоне,
В ногах ведь правды нет, как говорят.
Конечно, здесь не Ялта и не Сочи,
Природа побогаче все ж у нас.
Но каждый выбирает то, что хочет,
А чтобы выбрать, должен видеть глаз.
А виллы здесь красивы - нету слова,
Архитектурой радуют своей.
Конечно не меня - того, другого,
Который в них живет, из богачей.
И солнце засветило из-за тучи,
Внизу шумел и бился океан.
И я подумал, где же в жизни лучше,
В какой из южных и далеких стран?
Одной уже достиг, теперь другие?
Но голос в подсознанье говорит,
Что мы везде останемся чужие,
Ведь русский дух так сильно в нас сидит.
Хоть где-то хорошо конечно глазу,
А где-то воплощенье детских снов,
Реальность все на место ставит сразу,
Реальность оставляет лишь одно.
Спокойный, пляжный город Мар дель Плата -
Тебя нам жалко было покидать.
На серфингах катаются ребята,
А мы поедем дальше выбирать.
16 октября 1996 г.
ТРОТУАРЫ.
Тротуары моют с порошком,
Брызги разлетаются повсюду.
Я иду по улице пешком,
Словно в никуда и ниоткуда.
Я иду, куда глаза ведут,
И смотрю на небо и прохожих.
Стаями автобусы бегут,
В русле авенид собой похожих.
Вечереет, мечется народ,
Кто с работы, кто, как я - гуляет.
Вышел я из запертых ворот,
И куда иду, никто не знает.
Расцветают в городе огни,
Все красиво только лишь снаружи.
Деньги есть - хотят все заманить,
А без денег никому не нужен.
Все живут, не зная, что потом,
Нищие на паперти забыты.
Лишь глаза Марии под крестом,
Свысока сочувственно открыты.
День ушел как будто в никуда,
Канул в Лету, словно и не жили.
Утром унесет с собой вода,
Грязь, что тротуары накопили.
18 октября 1996 г.
И В ЭТОЙ ЖИЗНИ...
И в этой жизни тоже все сначала,
И в этой жизни тоже уходить.
И эта жизнь терновником венчала,
И жажду не давала утолить.
Смотри вперед - там Зеркало открыто,
И руки жжет невидимый огонь.
А сзади - откровение забыто,
И иней покрывает, что не тронь.
Идя, берешь в ладони это пламя,
Росток сажая в оттепель зимы.
И к Свету возвращаешься с делами,
Терновником украшенный из Тьмы.
20 октября 1996 г.