Глава II Дневник Ангелины. 1 страница
Несовместима с Миром
Пролог
Глава I О нет! Как…сестра…
Глава II Дневник Ангелины.
Глава III Двойной удар!
Глава IV Время откровений!
Глава V Старое, новое, забытое.
Глава VI Свежее дыхание лёгкого, нежного ветерка.
Глава VII Ново приобретённое, потерянное старое…
Глава VIII Я другой поверь!
Глава IX Расплата за грехи.
Эпилог
Пролог
Тонны, миллионы слов,
Сказано было про любовь!
О чувстве – нечто,
О чувстве – вечном,
О чувстве, согревающем кровь,
О чувстве, под названием – любовь!
Как Вы догадались друзья, речь в произведении пойдет о любви, а именно об образе женщины, о влиянии её на сильную половину населения человечества.
Как там говориться в истории библейской про возникновение человечества: «Бог вылепил человека (Адама) из «праха земного», вдохнул жизнь в его ноздри и поместил его в Сад Эдемский. ( Быт. 2:7) Позже Бог усыпил Адама, взял одно из рёбер и сотворил из него первую женщину – Еву, которая стала женою для первого человека (Быт. 2:21-22). «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились».
Это говорит лишь об одном и о многом!
Женщина недостающая часть пазла, имя, которому – мужчина, и когда пазл складывается, мужчина способен на чудеса.
Единственная задача мужчины на Земле, отведённое Богом – создавать подобно Ему, а женщине, по замыслу Божиему, возложена ноша на её хрупкие плечи по тяжелее, – созидать!
Созидать своей красотой, добротой, мудростью, всепрощением и многим ещё чем, но главное - искренней любовью, которая способна зажечь всё и всех, распарить океаны, заставить солнце пробить своим дающим жизнь теплом, налитые свинцом густые, равнодушные тучи!
Направлять…
Мне не выпало счастья пока, и до чудес ещё не дорос, но искорка та чистая, светлая проскользнула не так давно, прямиком из глубин моей души.
Был влюблён, розовые очки вот – вот должны были сменить мои тёмные, любимые Рей – Бан, готов был полюбить с головой в омут, без остатка, честно, безо лжи, но, увы!
Единственным намёком на чудо в этот светлый короткий период времени стал стих (Просто, Ты!), который писал не я, а выплескивала на белую бумагу в клетку моя Душа, стих который очень сильно полюбил, люблю:
Просто, Ты!
Чувствительная, добрая,
Мучительно – хорошая!
Эталон – женской красоты.
Просто, Ты.
Как небеса Ты лёгкая,
Как ветер в море – строгая!
Упорная, достойная.
Просто, Ты.
Прагматичная, капризная,
К судьбе своей привыкшая, -
Скульптор жизни!
Просто, Ты.
Бережливая, заботливая,
Как волчица – жёсткая
В защите Ты своей семьи.
Просто, Ты.
Как облака прекрасные:
Нежна, бела и страстная
Во время яростной грозы!
Просто, Ты.
Ты просто Ангел
В обличии земном,
Сгусток Ты любви!
Всё это – просто Ты!
Речь пойдет не об этой девушке нет. Строчки её, но, так же адресую их миленьким божьим созданиям украшающие жизнь, дарующие смысл и желание жить!
Это произведение намного многограннее, чем Вы могли подумать.
Под вуалью, под нагнетённым мною красивым туманом скрыты многие вопросы, трогающие мой разум, волнующие моё сердце, не оставляющие меня равнодушным.
Но основная мысль, звенящая в резонансе, заключённая в произведении, можно поймать и сформулировать следующим образом:
«Красота спасёт Мир или разрушит её?!»
Наша планета красива, но бессмысленна, смысл придают ей живые!
А самые жизнь – дающие, нежные, Ангелы воплоти среди живых,
это, - женщины.
Глава I О нет! Как…сестра…
Зашарпанный, тёмный коридор районной больницы пытается покинуть молодой парень лет двадцати. Шаги его быстрые и мелкие. Остановился, навалился всем телом на холодную стену, выкрашенную голубой краской, без капли тепла, затхлый запах сырости, еле-еле доносившийся, раздражает его ноздри, фыркает, прерывисто и тяжело дыша.
Дрожащей правой рукой потянулся к левому нагрудному карману рубашки в клетку, в надежде вытащить фото единственной, которой был верен и безумно влюблён.
Его жизнь в самом расцвете сил, но парню живется нелегко, виной всему - череда потрясений надломавших изнутри.
Внешне выглядит старше своих лет. Приятный на вид черноволосый парень. Черты лица строгие, смугловатый цвет кожи, нос с горбинкой, красивые немного пухлые губы, взгляд глаз потерянный, но они источают то обаяние, которое привлекает к нему интерес. Всегда одет с ног до головы дорого и по моде. Любопытство окружающих также вызывает маленький шрам, исказивший край губ с левой стороны.
Сейчас, парень услышал те факты, окончательно взорвавшие его мозг. Он потерян.
Лёгкая джинсовая куртка не согревает тело в пасмурный, сырой осенний день, весь дрожит в мурашках. Сырость и холод с улицы проникают в коридор больницы на первом этаже, и причина дрожи не холод, а шок, в котором прибывает молодой человек.
Взглянул на фотографию.
- Ладно, - произнёс тихо, оторвался от стены, держа фото в руке, уверенно прошагал до выхода.
- Александр, возьмите зонт! – уважительно сказала одна из стоящих у выхода, и сплетничавших, молоденьких медсестричек. – На улице дождик моросит! – продолжила, игриво улыбнувшись.
Александр посмотрел с таким призрением, что девушке стало не по себе, рука её так и застыла на весу с протянутым зонтом.
Алекс хлопнул огромной железной дверью, выбежал на улицу, остановился на высоких, широких, бетонных ступеньках. Шарит в карманах пытаясь найти ключи от автомобиля, по его щеке медленно сползает слеза, вспоминая о том, что отец разбился за рулем любимого автомобиля и находится в реанимации этой больницы на втором этаже. В одной из палат лежит якобы сестра, чуть ранее признавшись в родстве, которая была в этой проклятой машине, которую увидел недавно. О существовании, которой не знал раньше, в которую влюбился.
Алекс не мог разобрать все варианты приходившие в голову.
- Что они делали?! Почему мне не сказали раньше?! Что скрывать?! Зачем?! - бормотал он.
Сделав пару осторожных шагов, стоял уже на первой ступеньке старой казённой больницы.
Погода действительно была ужасной, Александр не любил моросящий дождь. Это его сильно раздражало. Но сейчас Алекс находился в своих мыслях, не обращая внимания, что потихоньку мокнет. Прохладный ветерок довершает картину очередного промёрзлого осеннего вечера. На небе местами виднеются звёзды. Луна, изредка, скрываемая тучами освещает высокую, статную фигуру Алекса. Вдали от её белого света блестят седые вершины величавых гор.
Алекс вытащил из кармана синих джинсовых штанин сотовый телефон, набрал в фирму такси, вызвал автомобиль.
Начал движение к ларьку напротив больницы. Время было позднее и ему было интересно, почему ларёк ещё работает.
С детства был любознательным и умным мальчиком, все его хвалили и сейчас в этом потрясённом состоянии, любознательность никуда не исчезло.
На сформировавшийся вопрос, частично ответила вывеска то горевшая, то нет: «Круглосуточно все 22 часа»!
Увидев надпись, Алекс улыбнулся, узрел и продавца выглянувшего из окошка, лысина мужчины блестела под светом уличного фонаря.
Алекс крикнул:
- Уважаемый у вас опечатка на вывеске. Я думаю, по - этому она изредка загорается!
Продавец подождал, пока молодой человек приблизится к нему, и он сможет в свете фонаря разглядеть отчетливо, разглядеть нахала.
Продавец был в годах мужчина с круглым, холёным лицом, пристальным оценивающим взглядом провёл по парню снизу вверх несколько раз, сделал паузу, произнес:
- Шутник! Ты не учёл перерыва на обед! – голос его был серьезным.
Алекс улыбнулся сквозь искажённое болью выражение лица.
- В это время мы закрыты, вот и получается двадцать два часа, - мягким тоном произнёс улыбаясь продавец эта ситуация показалась ему забавной. До этого паренька его в этом никто не упрекал, - понял!
- Так вы обманываете клиентов! – весело произнёс Алекс. – Вы не круглосуточный магазин, а с перерывами на обед!
Представитель торговли улыбнулся, потом нахмурив брови, угрожающе посмотрел на него, сказал:
- Хорош малец. Посмеялись и хватит! Что тебе?!
Алекс убрал улыбку с лица, хоть радость маленькая всё же осталась, несмотря на ту всю горечь, кипевшую у него внутри. Умел находить, что то смешное в незначительном, шутить, веселить себя и остальных.
- Пачку сигарет.
- Каких?
- Хм, а вы, что курите? – с интересом задал вопрос Алекс.
- Я не курю и тебе не советую, малец. – С той же серьезностью произнёс продавец.
Алекс начал рассматривать пачки сигарет на витрине ларька по все четыре стороны относительна окошка, из которого продавец просунул голову. Это ввело Алекса в затруднение, не имея этой вредной привычки, не знал, что выбрать, хотел лишь отвлечь себя от боли терзающую его душу.
- Прима. – Сказал продавец. - Я курью сигареты «Прима». – Продолжил. Понял, что мальчик хочет отвлечься, что в растерянности, разбит. – Что-то серьёзное приключилось с кем - то из близких тебе людей?
- Да. – Тяжело произнёс Алекс, также тяжело выдохнув.
- Мой тебе совет мальчик, сигаретами не заглушить тревогу за близкого человека. Не уберёшь и боль. Не развеешь проблемы, как и, впрочем, алкоголем. И упаси Боже – наркотиками. – С привычной серьезностью произнёс мужчина.
- Да, вы правы, пожалуй. – Алекс снова почувствовал весь груз проблем касающихся в первую очередь души. Материальными средствами был обеспечен столетиями вперёд. Глаза парня потускнели.
- Иди домой и хорошенько выспись, а утром помолись за здоровья родных. Время расставит всё на свои места.
- Вы такой мудрый человек и работаете продавцом…
Продавец засмеялся.
Тем времен подъехала тёмно-синяя «девятка». Автомобиль такси.
Алекс нехотя подошёл к машине, небрежно открыл дверь, усевшись рядом с водителем на переднем пассажирском кресле, хлопнул дверью, это вызвало недовольство на лице таксиста.
Неаккуратно постриженные кудрявые волосы на голове таксиста вились и колыхались под струями воздуха задуваемого через переднее водительское открытое окно движущегося автомобиля. Лицо было истинно кавказского типа: запущенная щетина на лице, кривой нос с выдающейся горбинкой, сухие губы, припавшие щеки и страшный хмурый взгляд. Чёрная кожаная куртка, смотревшаяся на нём шикарно, пожалуй, было единственной вещью, которую хоть как то принял Алекс. Всё остальное, начиная с сырой погоды на улице, кончая таким же холодным отношением таксиста к нему, подверглось разрушительной критике.
- Вам куда? – вдруг прервал рассуждения Алекса таксист, выключив магнитолу.
- Мне, пожалуйста, на Калиновую рощу. – С осторожностью ответил Алекс, так как предполагал последующей реакции извозчика двадцать первого века.
«Калиновая роща» – это район в данном городе для наиболее зажиточных граждан. Огромные особняки, сплошная охрана, красивые насаждения, радовавшие глаз. В центре всего этого великолепия находилась калиновая роща обустроенного как парк, окружённого высоким железным забором по всему периметру, напичканную камерами видеонаблюдения.
Таксист засмеялся.
- И ты. О, простите, вы жалуетесь на жизнь?! Я с утра до ночи работаю! Днем учителем физики, а ночью развожу в основном мудаков! Но вы… - видно было по блестящим глазам таксиста, что он выведен из себя, зол. –
Хуже! У вас есть все, и вы имеете совесть жаловаться на что-то ещё!
Будучи импульсивным, Алекс, забыв боль души на мгновенье, дал чувствам волю.
- Я не виноват в том, что мой отец заработал всё, что сейчас имеет! Не виноват! А все мы имеем проблемы, и тебе не представить какие. – Алекс, было, хотел сказать, что в раннем возрасте остался без матери, что сейчас может остаться и без отца, но сдержал порыв, замолчал и паник, опустил взгляд на пол старой, давно заржавевшей «девятки», вспомнил мать.
Воспользовавшись молчанием, таксист продолжил:
- Вы мните себя королями города, этого Мира, но вы никто! Мы с женой из кожи вон лезем, что бы заработать для нашей дочки на операцию, а вы купаетесь в ненужной никому роскоши, просаживаете пачку денег за час, которую мы зарабатываем целый год! Проблемы, решаемые за деньги, не могут считаться проблемами, это расходы. Я буду рад, если один из королей уйдет из жизни. – Сказав это, таксист опешил. Не хотел желать, кому - либо зла, считал это грехом, но сейчас его вывел этот пацан! Этот молокосос, не вступивший во взрослую жизнь, читающему ему мораль.
Услышав, что отцу пожелали смерти, Алекс завёлся не на шутку.
- Ты убогое тупое существо, сожалею твоей дочке, её отец бестолковый «нулёвый» человек, который к сорока своим годам не смог заработать ей на светлое будущее, у которого эта ржавая «гробовозка на колесах»! «Чудо» нашего автопрома!
Таксист со всех сил ударил по тормозам, Алекс понял, что сейчас будет.
- Я могу терпеть оскорбления в свой адрес, но моих родных и мою «ласточку»… - говоря эти слова, таксист открыл дверь автомобиля, вытолкнул Алекса, тот и не думал сопротивляться, понял, что сказал много лишнего. Алекс лишь нервно смеялся, когда таксист поволок его на обочину, схватив за шиворот.
Таксист доволок до обочины, развернулся в направлении своей «ласточки».
- Это всё! Я думал люди с таким лицом, как у тебя убивают и забирают деньги!
- А ты прав. – Развернувшись к нему, вздохнув, ответил таксист. Сделал пару резких шагов к Алексу, и ногой ударил в грудь.
Алекс, сидевший на пятой точке, улетел на пару метров.
Открыл глаза, чувствуя, что по карманам шарит таксист. Его обкрадывают, а он лежит разведя руки по сторонам, замёрзший, обессиленный, угнетённый, озабоченный проблемами, которых не решить не за какие деньги. Мозг вырублен. Сердце вот-вот выскачет из груди, прорвав нещадно грудную клетку. Душа горит…
- В правом кармане штанов крупные, возьми их… - с трудом выговорил Алекс.
Таксист с подозрением посмотрел на него, потом повёл рукой по штанине, нащупал пачку денег, вытащил их, сказал спасибо, собрался уходить, Алекс добавил:
- Этот город катится прямиком в Ад.
- Ты опять прав! – таксист подошёл к нему. Наклонился. Левым боковым вырубил, оттащил к кустам, растущим около дороги, с полностью опавшими мелкими, ломкими листьями. Взял со своего кармана позаимствованный телефон Алекса, что-то напечатал и кинул ему на грудь. Завёл «ласточку», буксуя, умчался, растворившись в ночной мгле, освещаемой лишь луной и светом фар изредка проезжающих автомобилей в это позднее время.
Около десяти минут спустя, Алекс очнулся от гудка проезжающего мимо грузовика. Резко вскочил. Ухмыльнулся, взяв телефон. Дрожал, как осиновый лист. Переохладился.
- Кто мог подумать, что побои оказывают терапевтический эффект!
И в правду, ему стало легче. Голова хоть болела, но не от тяжести мрачных мыслей, съедающих мозг на подобии червей сжирающих сочное спелое яблоко, голова стала легче и светлее соображать. Стук сердца стал привычным. Душа успокоилась, на этот момент времени.
Было темно и сыро, но отнюдь не страшно.
Алекс мало чего боялся с ранних лет. Потеряв мать того единственного человека, который любит тебя бескорыстно, чисто и такого какой ты есть, каким плохим бы ни был, конечно, но не убийцей, не вором. Хотя…
Мать Алекса умерла в результате дорожно-транспортного происшествия, когда ему было семь лет. После её смерти в столь раннем возрасте у него были попытки суицида. Два раза прыгал в горную реку с высокого моста, Алекса спасал телохранитель приставленный отцом, и не полноводная река, не дополучившая мощь, львиную долью воды, от таяния ледников весной. Один раз резал вены на руках, но будучи маленьким мальчуганом, толком так ничего и не смог. Последующий год провёл под домашним арестом в загородной даче отца высоко в горах, под наблюдением лучших детских психологов страны. После этого периода жизни, пережитого с трудом и в мучениях, с осознанием того, что у него есть ещё и отец, который любит и нуждается в нём, Алекс стал не соответствовать своим годам. Стал мудрее, взрослее, бесстрашнее многих старшеклассников и некоторых взрослых, его отцу это метаморфоза не нравилась, чувствовал себя виноватым в смерти жены и краже детства у сына, выполнял любые капризы своего единственного ребёнка.
Алекс разблокировал телефон и увидел заметку оставленную таксистом, начал читать вслух: «Не все катятся к чёрту, прости, но ты вынудил меня, разозлил, обидел мою «ласточку». Я оставил тебе твой дорогущий телефон только для того чтоб ты позвонил. Не сомневаюсь, у тебя есть свой Альфред! Хотя желание украсть телефон было велико!»
Прочитав, заулыбался. Махнул левой рукой, как бы говоря этим: «Да ладно, забрал бы и телефон! Я не был бы в обиде!»
Алекс набрал начальнику охраны отца, – Тимуру.
- Да один Альфред есть, и он сейчас будет! Хоть чувство юмора у людей присутствует! – весело и живо проговорил, еле-еле слышным голосом Алекс, уселся на куст, хрустя листвой и ломая сухие ветки, обхватил себя руками в надежде согреть так спину, и начал терпеливо ждать своего дворецкого.
Тимур был экстраординарным, и в то же время легко угадываемым для Алекса обыденным человеком, но сейчас Тимур его поразил:
- Ты что твою мать творишь Тимур?! – голосом не довольного разгневанного начальника спросил Алекс, тот лишь пожал своими широчайшими плечами. – Ты приехал ко мне на своём мотоцикле! На мотоцикле Тимур! Я тебе говорил, что промок насквозь и озяб! Говорил?!
Тимур смеялся, умиляясь видом напыщенного индюка, как в этот миг ему казалось.
- Я тебя понял друг! Добрался за четыре не полных минут, за это время успел бы выгнать одну из машин с гаража, так какие претензии ко мне малыш! Ну, чуть тебя ветерок побьёт на обратном ходу, но домой к теплу доберёшься намного быстрей! И знаешь что?! – угрожая Алексу пальцем. – Мы бы добрались уже! – с ухмылкой на лице сказал Тимур.
- Ты прав! Полетели!
Алекс запрыгнул на спортбайк, как то уселся и они с визгом заднего колеса и рыком мощного двигателя тронулись к теплу родного очага, к чашке горячего кофе, с неприятной новостью, крутившейся у него на устах.
И вот родной «домик», так Алекс называл особняк отца. Трёхэтажный качественный, из ряда вон выходящий замок, построенный из горного камня с центральным возвышающимся стеклянным куполом, продолговатым огромным залом именовавшейся гостиной с двумя разведёнными в разные стороны спальными крылами, где справа была башня с зубчиками. Перед домом был фонтан.
«Домик» греет тело Алекса, но не согревает душу. Вся роскошь в этом доме не как ни влияла на него. Интерьер его комнаты был довольно аскетичным и простым.
Третий этаж. Голые стены местами украшенные постерами автомобилей не вызывали интерес, но вот огромные четыре клубные колонки – сабвуферы, выносившие все мозги охране, были довольно любопытны.
Алекс устало кинул себя на огромное красное кресло в центре комнаты,
на пульте управления нажал кнопочку, с потолка на уровень глаз опустилась огромная плазма, мебели не было. Эта комната служила ему местом уединения, слушал музыку, не редко, раздвигая шторы под стеклянным потолком, всматриваясь в бескрайнее ночное небо. Вглядываясь ввысь. Мечтая хоть на миг приблизиться к звёздам. Сливался с мелодиями разных жанров музыки в симбиоз, успокаивался. Отвлекался на время от груза проблем, от самого себя, забывая, что он человек, чувствуя себя частью Вселенной!
Самое страшное для находившихся в доме людей, плоховато ему было – часто, очень.
Отец не редко пропадал в последнее время, только его мог Алекс послушаться и спустить звук стереосистемы. Мачеху! Хм! Он специально делал звук таким, что крышу отрывало и соседям, не смотря на то, что расстояние между граничащим соседским домом с «домиком» Алекса было приличным.
Маленькая сестричка иногда сама напрашивалась к нему, и они вместе балдели от громких басов заставляющих танцевать в резонансе все окна в доме! Вырубал музыку только тогда, когда она засыпала, Алекс относил её в свою спальную, бережно укладывал на кровать, ложился рядом, часами смотря на неё мирно спящую, безмятежную и любимую, радуясь, что в его жизни есть человечек, который так искренне, бескорыстно и сильно его любит, засыпал - детским, блаженным сном с этой мыслью.
Сестрица была от второго брака. Мачеху Алекс ненавидел, считал, что она воспользовалась смертью его матери и охмурила страдающего отца.
«Очень подвижный озорной и смышленый ребёнок» - говорили все родителям и Алексу, про его сестричку. Отец Алекса видел в ней копию сына, такие же живые карие глазки, как у него, всегда с огоньком любознательности. Мелкая сильно любила Алекса, большую часть времени проводила с ним, тот был только рад этому, сестре пять лет.
По этой причине мачеха специально подсылала её к Алексу для успокоения.
Вот и сейчас Алекс готовился включить всю аппаратуру на полную мощь, но отдых прервала, та которую не мог видеть.
- Марина тише, ты так сломаешь мою дверь! – Алекс специально поставил акцент на слове «мою», говоря таким образом, что это его дом.
- Ты паршивец, когда собирался мне сказать!
- Что?!
- То, что Артур в больнице! – с беспокойством произнесла Марина.
- Разве тебя это волнует! Ты бы рада, чтоб Артур Борисович скончался поскорее! А красивая ты кукла! – Алекс не сдержал гнева, швырнул пульт дистанционного управления всеми примочками комнаты в огромную плазму.
- Журналисты трубят, что он был не один, а с той стервочкой, твоей преподшей по психологии кажется!
- И! – с ревностным, защитным тоном крикнул Алекс. Не понятно было, кого он защищает: отца или новоиспеченную сестру.
- Бог знает, чем они там, в машине занимались на ходу! – ух, как сильно эти слова вывели Алекса из-за пределов допустимого, взяв в руку чашку с горячим кофе, выпитым на половину, хотел было запустить ей в лицо, но обдумав, швырнул в белоснежную дубовую дверь, крикнув, чтоб она сейчас же проваливала.
Марина с испугом на смазливом личике открыла залитую кофеем дверь, с грохотом хлопнув ею.
Алекс снова упал на кресло. Слабая, голубоватого тона неоновая подсветка комнаты, расслаблял глаз, сфокусировал взгляд на огромной, распечатанной фотографии Артура Борисовича со Светланой Евгеньевной сделанной в день их свадьбы.
Родители сверкали в этот день сильнее праздничного салюта в их честь. Свет радости удивительным образом запечатлела фотокамера.
Свет счастья родителей – являлся несомненным своеобразным успокоительным для него.
Вспомнив всё хорошее что было, когда все втроем были вместе и счастливы, Алексу припомнилась первая встреча со своей якобы сестрой. Вспомнил всё, что случилось с ним за этот последний месяц жизни.
Начало сентября, старт учебного года. Алекс третьекурсник местного университета, гремевшего в своё время. Сейчас – этот ВУЗ такой же коррумпированный, как и страна в целом. Внутри всё создано для комфортного пребывания всех, кто как - либо связан с ним: студенты, преподаватели и многие разные рабочие, поддерживающие здоровое функционирование образовательного учреждения.
Обновлённые здания старой постройки сверкают, подобно новым. Деревья создают обворожительный антураж. Зелёные газоны без изъянов, - оголённой почвы. Декоративной плиткой отделаны фундаменты корпусов, учебных зданий, тропинки вымощены тротуарной плиткой с витым, простеньким узором красных и белых плиток, повсюду маленькие фонтанчики. Возле главного входа красуется экспонат архитектуры, – композиция скульптур, передающая ужас войны, придающая дополнительный шарм. Благоустроенные под огромными, высокими липами зоны отдыха радуют глаз. Деревянные лавочки, повторяющие старину девятнадцатого века, удобно расставлены под тенью деревьев.
Алекс этим будничным, скучным днём сидел на одной из этих лавочек возле огромного фонтана, сооруженного довольно оригинально. Небольшая площадка в центре, которого овальный бассейн, посередине него большущий не обтесанный валун, в высоту под три метра, в ширину чуть больше полутрометра, обливаемый со всех сторон струями воды, вырывающихся со стенок бассейнчика вырастающего над землей на полметра.
Ветер слабо шевелил листья деревьев. Солнце пробивалось сквозь листья, изредка ослепляя его. Было прохладно. В компании друзей страдал от безделья часом надоевших ему пустых разговоров. Других вариантов не было, так как Артур Борисович дал наставление лично ректору ВУЗа: «Контролировать моего сына и сообщать об успехах в учебе!»
В голове у Алекса крутились последние дни августа, прошедшие на пляжах Ибицы в компании единственного лучшего друга, который в отличие от него учился за границей.
Вдруг все притихли. Взгляды всех привлекла – она.
Высокая, привлекательная девушка. Безумно красивые карие глаза её, Алексу показались знакомы. Привлёк его внимание чёрный, как смоль, цвет волос, причёска каре, тоненькая талия с не менее грациозными длинными ножками возбудили в нём животный инстинкт.
К Алексу клеились многие девушки. Кто то, из-за богатого отца, кто из-за с ног сшибающей внешности. В общем: за то и за это…
Но Алекс не с кем близко не общался, имел много друзей среди девушек, с которыми был собой: весёлым, жутко обаятельным и крайне интересным для них, как парень, и как не глупый человек, определённо, что-то было в нём.
К нему тянулись и парни, ставя себе в пример.
В основном при общем времяпровождении досуга с друзьями, у Алекса было понурое настроение, но в моменты душевного подъема было хорошо всему окружению.
Посмотрите на эту шлюху, как она вырядилась! – высказалась одна из девочек.
Зачем ты так! – пресёк Алекс, намекая на то, что комментарии излишне, продолжив. – Да, она одета легко. Для неё может новое место, новый регион. Может быть, не учла, что погода меняется у нас по нескольку раз за день! Ты согласна со мной Анжела?! – посмотрел на недовольную девушку, та, нахмурив брови, смотрела на него непонимающе. Алекс махнул рукой, поправил чёлку, вскочил со своего места, побежал вдогонку за этой незнакомкой - познакомиться.
Догнал. Снял с себя мастерку с гербом ФК Барселоны на всю спину.
Одевался Алекс, конечно, модно, но иногда странно. Сейчас это мастерка была бы на ком то не корректна, но только не на нём. Строгая белая и дорогая сорочка, элегантные тёмно - синие джинсы, рыжие мокасины, сочетавшиеся с золотыми часами на правой руке, и она – спортивная мастерка.
То ли мастерка всему виной, то ли новый носитель был таким же уникальным человеком, но на этой мисс одетой в голубую шёлковую кофту с чёрной, как её волосы юбкой, она и накинутая на её плечи мастерка, образовали нечто убийственное. Все представители противоположного пола сворачивали шеи в след ей. Милая улыбка была венцом данного создания, она возбуждала всё и всех.
Алекс не стал исключением, предложил провести экскурсию. Во время экскурсии смог выпытать у неё только имя и то, что она столичная девушка.
Алекс сидел в летнем кафе, находившийся на территории ВУЗа, вспоминал особенную улыбку, строгие, нежные, милые черты лица. Звонкий, незнакомый для него заразительный смех. Завораживающий голос. Грациозную и идеальную фигуру. Модельную походку. Вспоминал и не хотел идти на пару. Как вдруг его блаженство потревожил однокурсник. Изрядно запыхавшись, сообщил, что был в ректорате и узнал одну интересную вещь, которая поразит всех. Алекс был заинтригован, друг не говорил ничего до самого конца.
И вот Алекс сидит за зашарпанной партой в довольно уютной аудитории с недавно проведённым совестливым капитальным ремонтом. Но как всегда, что - то да должно было сделано не так. На оборудование аудитории достойной мебелью средств не хватило.
Открывается дверь и входит она! Милая незнакомка, что кружила всем головы. Она будет им преподавать! Все друзья Алекса думали, что она студентка, которую перевели с другого ВУЗа.
На первый взгляд, ей никто не дал больше девятнадцати, двадцати лет, а ей скоро должно было исполниться тридцать лет.
Нежная кожа, которая так и манила к ней всех парней. Задорный эротичный блеск глаз, лёгкие, местами, детские движения тела, необычная манера общения, притягивали к ней ребят, как мух на горящую лампочку в Райском саду, и как любая лампочка, раскалённая, она обжигала!
Обжигала она своим светом и непонятным поведением Алекса. Он увязался за нею.
Алекс не понимал, что она с ним делает, то подпускает к себе, то отталкивает беспричинно, был в смятении на протяжении двух недель. Всячески ухаживал, оказывая знаки внимания красиво и напористо. Дарил каждый день цветы. Веселил её подобно клоуну, но не встречал в ней ничего, что могло бы подсказать ему о взаимности с её стороны. Не понимал, почему она так хорошо к нему относиться, не понимал!
Самым сильно - раздражающим во всём этом был, – этот её смех, когда не раз говорил, что влюбился по уши, смех – саркастичный, неадекватный. Алексу казалось, что ей плевать на его чувства и в то же время, что нет. Когда расстраивался – сердился, она с привычной лёгкостью подбегала к нему, обхватывала за талию одной рукой, другой за плечо, нежно целовала щеку, приговаривая: «Дурачок!». Алекс стоял неподвижно, словно его ударяла молния.