База 166 МСБр, населенный пункт Шали. 4 страница

…Мы уходим. Особо удачным этот заход считать нельзя – «чехов» не настреляли, потеряли Десанта, ментов и то не оставляем, так что, как только мы покинем село – советскую власть можно смело считать свергнутой.

Колонна выстроилась в тумане и готова к выходу. Радиоэфир ожил: Басаев дал Торпеде последнее китайское предупреждение – под страхом расстрела колонну на выходе уничтожить! Только тормозить нас, когда мы идем домой – малореально, мы сами готовы уничтожить любое препятствие на пути к теплым палаткам и сухим спальным мешкам.

Обратно путь попроще: во-первых, дорога знакомая; во-вторых, под горку вниз идти легче, чем карабкаться наверх, да и туман нам скорее в помощь, хотя и не видать в лесу ни хрена, зато и мы в тумане для «чехов» мишени не очень ясные. Ну, а в-третьих, теперь мы точно знаем, что местное бандформирование не представляет из себя серьезную силу – покусать они нас могут, а вот сожрать не получится. Из других сел и аулов «чехи» к Хиди-Хутору на помощь не торопятся, тут, видимо, в ходу второй закон джунглей «Каждый сам за себя!»…

Колонна пошла. Пошла тихонечко, не спеша. На броне почти никто не сидит, все идут пешком с двух сторон от техники. Туман немного рассеялся, зато опять полетели снежинки, которые я начинаю тихо ненавидеть. За три дня удалось поспать часов семь, и теперь такое ощущение, что туман каким-то образом проник в мозг. Туманные мысли в голове ворочаются вяло и лениво. Судя по оловянным глазам других и почти по полному отсутствию разговоров, туман успел проникнуть в мозги не только мне одному. Со стороны посмотреть, картинка еще та: грохочет и шумит только техника, а рядом вдоль дороги идут молчаливые тени с мертвыми глазами, то ли зомби, то ли приведения. Начало и конец всей этой процессии теряются в тумане, и картинка от этого кажется еще более мистической.

…Впереди раздался взрыв, и с дороги всех как ветром сдуло. Прыгаю через обочину (падать в кювет не рекомендуется – особо умные «чехи» к фугасу на дороге повадились добавлять гирлянду из мин по придорожным канавам, так что намного безопаснее углубляться на десяток шагов в лес, а не падать прямо рядом с дорогой). Из-за леса, откуда-то из густого, расползающегося тумана, с небольшим перелетом по колонне ударил пулемет. Сидели бы мы на броне – без потерь вряд ли обошлось, а так веер пуль прошел выше. Нервы сдали у очень многих сразу. Кто с криком, кто с волчьим воем и замысловатыми матами, а кто и просто за компанию – все начали расстреливать лес. Сориентировавшись в ситуации, замечаю, что пулеметная очередь из леса была единственная и больше по колонне никто огонь не ведет, но из-за массового психоза нашей безбашенной пехоты донести информацию до других нет никакой возможности. Оставалось только вжаться в землю и ждать либо когда у бойцов кончатся патроны, либо когда их кто-нибудь умудрится успокоить. С криком «Прекратить стрельбу!» замполит бегает вдоль колонны. Ему понадобилось не менее пяти минут, чтобы команда была выполнена и наступила звенящая тишина.

У нас потери – на фугасе подорвался танк, который тралил дорогу впереди колонны. Бабахнуло так, что танк опрокинуло с дороги, взрывом сорвало башню, а движок вырвало с мясом и закинуло в кусты. Все три человека экипажа – трупы, и мучиться им, похоже, не пришлось.

Как только тронулись дальше, раздался второй взрыв в середине колонны, не такой мощный, как первый, но тоже довольно громкий. Бабахнуло аккурат между двумя БМП пехоты. Ранило и контузило четырех бойцов, а вот механику-водителю БМП не повезло – он сидел за штурвалом по-походному, высунув голову наружу. Взрывной волной голову оторвало, а тело так и осталось на месте, намертво вцепившись в штурвал.

Туман почти полностью рассеялся, зато зарядил нудный холодный дождь. Наводчик Лева высунулся из башни, кричит: «Давай все на броню!», но это понятно и без него, вся банда уже рассаживается по машинам колонны, видно настал момент валить отсюда на хрен на повышенных скоростях.

Из леса выскочили уже в сумерках, и пока добирались до места ночлега, стемнело окончательно. Развести костер удалось не сразу, только залив основательно соляркой сырые от дождя ветки и периодически подливая горючее, удалось получить какое-то подобие огня. Потихоньку тело согревается и до меня начинает доходить, насколько сильно я промерз и устал.

Поход-набег-выход на Хиди-Хутор закончился, и можно подводить итоги. С одной стороны, учитывая, что это наша первая операция подобного рода, все прошло неплохо – Хиди-Хутор взяли, себя показали, вышли из села такими же боеспособными, как и заходили, и получили кое-какой опыт в общении с местным населением. А с другой стороны – не многовато ли потерь мы понесли: пятеро убитых – Десант, экипаж подорвавшегося танка и механик-водитель с оторванной головой. Плюс одиннадцать раненых: трое разведчиков были подстрелены в день штурма Хиди-Хутора, еще четверо из взвода «Зимнего» налетели на мину МОН-50 на растяжке, установленной на дереве, и четверых пехотинцев задело при подрыве фугасов на дороге в день выхода из села – «чехи» с нами таким образом попрощались, видно, чтобы мы злее были… И, учитывая потери, не следует забывать, что «чехи» не особо и сопротивлялись нашему нашествию. Если мы на каждой чеченской деревне будем терять по пятнадцать-двадцать воинов, то мы так и месяца не провоюем.

…Нет чувства победителя. Не оставляет ощущение, что «чехи» нас уделали, и душа требует реванша. Ведь мы не разбиты, не побеждены, рано или поздно мы с «чехами» сцепимся всерьез, не дадим им отступить или удрать, навяжем жесткий бой… Вот тогда посмотрим, кто кого загрызет.

Есть один вывод, который я сделал для себя: как бы там ни было, а слова «чехов» типа «Добро пожаловать в ад…», «Вы все здесь подохнете…» и прочие запугивающие речи – не более чем сотрясание воздуха и пустая болтовня. Во всяком случае, своими глазами я не видел ничего такого, что вызвало бы у меня приступ страха и ужаса, и дрожание в конечностях. «Чехи» состоят из такого же мяса, как и я, так же смертны, как и все остальные. Ну, а по поводу нашего боевого настроя – «чехи» из нашего похода должны были сделать правильные выводы. И если «чехи» наберутся сил и смелости, чтобы схлестнуться с нашим, не ахти каким мощным отрядом, мы обязательно объясним и подробно и доходчиво, кто же здесь все-таки самый главный!

 

Ялхой-Мохк.

27.03.1996г.

… - «Крым», я «Кобра», прошел точку 263, прошел точку 263, следую дальше, прием…

Наш разведдозор на двух БМП на удалении в пару километров от основной колонны на довольно приличной скорости пылит в сторону Ялхой-Мохка. Вся дорога на карте поделена на отрезки и отмечена контрольными точками, о прохождении которых Кобра и докладывает командованию. Без всяких проблем за час мы прошли села Майртуп и Джигурты. Точка 263 – последняя перед селом Ахкинчу-Борзой. Если в Ахкинчу-Борзое с нами тоже воевать никто не станет, то нашей задачей будет остановиться на южной окраине села и дожидаться всей колонны.

Три дня до этого мы отогревались, отсыпались и отъедались после Хиди-Хутора на базе 276-ой МСП. Отвратительное настроение за три дня отдыха трансформировалось в более-менее веселое. В голове, наконец, появились светлые мысли, что все не так уж и плохо, бывает намного хуже, и для полного счастья сегодня с утра, наконец-то, вылезло долгожданное весеннее солнышко.

Хорошо идем - быстро и без проблем, видимо удача на нашей стороне. С таким везением мы вполне можем успеть взять и зачистить Ялхой-Мохк до темноты. А пока, воспользовавшись остановкой в ожидании, когда подтянется основная колонна, решаем прошерстить окраину села Ахкинчу-Борзой. Но зачистку села нам не дал провести один единственный старик, вышедший из своего дома нам навстречу. В руках у него было не оружие, не граната и даже не белый флаг. Он нес нам навстречу… хлеб.

Этого оказалось достаточно, чтобы внести легкое смятение в наши души. Нельзя ненавидеть людей, которые угощают тебя хлебом, не по-русски это… С древних времен обидеть человека, который вынес тебе хлеб – подло, кем бы он не был.

Зачистка Ахкинчу-Борзой закончилась так и не начавшись. Гордый старик-горец, прямой и независимый, как сам Кавказ, не дал зачистить и переворошить свое село, не сказав при этом ни слова! Действительно, Восток – дело тонкое… Хотя, судя по возрасту, этот дед вполне мог помнить зачистку республики по-сталински, а помня прошлое и заглядывая в будущее мог также понимать всю бесперспективность и самоубийственность сопротивления, кто знает…

Зато Ялхой-Мохк встретил нас привычно-агрессивно, с лёту давая понять, что здесь нам не рады и хлеба нам тут не дадут. Население вышло навстречу хоть и без оружия, зато всем селом. Попытка перекрыть нам дорогу женщинами и детьми закончилась ничем – БМП, не снижая скорости, помчались на толпу и чеченцы, мудро решив, что это не тот случай, чтобы испытывать судьбу, быстренько убрались с пути нашего следования, а после пары пулеметных очередей над головами и вовсе растворились с концами. Небольшое количество народа (в основном женщины) осталось молчаливо стоять вокруг какого-то здания с зеленым флагом на крыше, но так как на боевиков они явно не тянули, интереса для нас они не представляли.

Довольно быстро до нас дошло, что поиски боевиков в этой деревне можно заканчивать – их тут нет, хотя по разведданным в Ялхой-Мохке их должно быть не меньше сотни. Единственные укрепления в селе были нарыты только в сторону Хиди-Хутора, а со стороны Ахкинчу-Борзой нас, похоже, не ждали…

Ответ на вопрос, а были ли боевики вообще и куда они подевались, Кобра обнаружил на дороге, ведущей Бас-Гордали. Осмотрев все оставленные на ней следы, он нас «обрадовал»:

- «Чехи» ушли отсюда не так давно, пару-тройку часов назад. Есть и нехорошие новости…

- Какие?

Кобра показал на следы, смахивающие на тракторные:

- Знаешь, что это? Это след от трака танка Т-80. У «чехов» есть танк и вполне возможно, что это та самая машина , которая была на блокпосту на Гойтенкорте, ну, которую бендеровцы угнали восьмого марта…

- Ну, значит не зря мы «мухи» с собой таскаем! Чего делать будем, командир?

- А ничего, возвращаемся в село, занимаем оборону и ждем. Похоже, торчать здесь дня три придется…

- С чего это?

- Военная тайна.

- А если серьезно?

- Ну, а если серьезно, наши движухи здесь – часть войсковой операции. Восточней нас, в том же направлении, что и мы, по параллельной дороге движется такой же наш отряд от 136-ой МСБр. Между Ялхой-Мохком и Бас-Гордали наши дороги сходятся в одну, и дальше мы пойдем уже вместе. Только 136-ая задерживается, так что будем сидеть и ждать их подхода.

- Так «чехи» ведь уйдут, где потом искать их будем?

- Не уйдут. Они, похоже, тоже будут отходить до границ Веденского района, на соединение с отрядами Басаева. За Бас-Гордали скорее всего и будут нас поджидать. Так что не расстраивайся, никуда они от тебя не денутся… Во всяком случае возвращаться назад мы не собираемся, отсюда у нас один путь – только вперед.

Ну что же, похоже, можно подводить первые итоги. Итак, что мы имеем на данный момент? Со стороны «чехов»: ну, во-первых, призрачный отряд из Хиди-Хутора и окрестностей – стволов сто, рота. Эти или вернулись потихоньку обратно после нашего ухода в Хиди-Хутор (что вполне возможно), или же тоже сейчас топают по «зеленке» в сторону Бас-Гордали (что тоже возможно). Во-вторых, отряд из Ялхой-Мохка, тоже рота. Эти ползают где-то в окрестностях. В-третьих, танк Т-80, но это, можно сказать, одноразовое оружие так как после первого же выстрела мы его обнаружим и дальше этот танк от нас уже никуда не денется – его по склонам через «зеленку» не протащить и в рюкзак не спрятать… Обе дороги на север перекрыты: на одной торчим мы, а вторую «оседлала» 136-я МСБр. Для танка остается два пути – либо закопать-замаскировать его в местных лесах, либо идти на Ведено, но там стоят десантники, и похоже деваться ему вообще некуда.

Ну, и наконец, где-то там впереди, на границе Веденского района болтаются боевики Басаева, ребята серьезные, воюют уже давно, сначала 90-х. С ними можно проблем повыхватывать, но зато и трофеев можно насобирать не в пример побогаче, чем здесь. Местные партизаны бедноватые, а у Басаева спонсоры серьезные… Погода, опять же, разгулялась, летной стала, а это значит, что можно рассчитывать на поддержку с неба. Ну, и нас тут скапливается не мало: наших с батальон усиленный, да 136-я МСБр примерно столько же, да колонна внутренних войск за нами тянется, тоже почти батальон. А все вместе – это уже полноценная бригада.

Не знаю, как другие, а я, наверное, впервые с начала выхода чувствую себя более-менее уютно. Если в Хиди-Хуторе мы сидели как в мешке, то теперь очень похоже, что в этом мешке оказались сами «чехи».

А нам нынче, как в песне поется «день простоять, да ночь продержаться…» Завтра соединимся со 136-ой МСБр, тогда нас будет в два раза больше и слова чеченского парня-подростка из Хиди-Хутора «Вы все здесь сдохнете!» превратятся в пустое сотрясание воздуха…

 

Теплый легкий весенний ветерок разносит по Ялхой-Мохку птичьи перья. На ужин у нас сегодня гуси и куры, в котелках варится баранина, кое-кто разжился лавашами и медом – легкая поверхностная мародерка внесла разнообразие в наш рацион. Мародерство – это, конечно же, плохо, но наша совесть более-менее чиста, никто из местных не изнасилован и не убит, силой ни у кого ничего не отнимали, взяли только то, что само попалось под руку. Да и то можно считать, что это плата за попытку сопротивляться нам – не хрен вставать у нас на пути. В Ахкинчу-Борзое, например, никто из местных не выказывал неудовольствия от нашего появления и в результате не тронутыми оказались даже те куры с индейками, которые очень борзо и вызывающе крутились под ногами и колесами у «бешеной пехоты» - их просто старались не замечать. Так что, если народонаселение здесь не глупое, то оно должно бы сделать правильные выводы, когда и как себя надо вести, а так же что такое хорошо и что такое плохо… В конце концов на улице не декабрь 94-го, ситуация несколько поменялась и теперь мы в состоянии не только навязывать свои правила игры, но и воевать по «чеховским» правилам, бандитские понятия нам тоже не чужды… И не полыхает Ялхой-Мохк ярким пламенем только потому, что народ местный вовремя сообразил что к чему и кого к ним в гости занесло холодными северными ветрами, а сообразив, они быстренько поснимали и попрятали зеленые знамена до лучших времен и разошлись по домам тихонечко сидеть и ждать, когда мы отсюда свалим по своим делам дальше…

А пока что мы вполне довольны тем, что не пришлось Ялхой-Мохк брать штурмом, неся при этом потери, довольны, что дорога дальше открыта, довольны, что не нашлось тут врага достойного, способного нас окружить и уничтожить… Ну, а самое главное, мы очень довольны тем, что на ужин у нас сегодня гуси и индюшки, запеченные на углях. А завтра, как говорится, будет только завтра.

И наступило завтра…

 

- Видишь чего-нибудь? – Лотос внимательно рассматривает дорогу и окрестности в бинокль, но увидеть что-либо в этом тумане маловероятно.

Пока мы два дня сидели на задворках Ялхой-Мохка, погода была чудесная и вот именно сегодня, как специально, все затянуло густым туманом…

- Ни х..я не видать. Запроси еще раз их местонахождения.

- Они все там же, квадрат «лось», по улитке 18.

- По карте между нами метров 900 еще, давай продвигаться до следующего поворота. Значит, штрафника вперед, за ним саперы, следом мы. Двигаться тройками – двое прикрывают, один передвигается. Вперед, марш!

С ночи разведвзвод «Лотос» выдвинулся вперед, навстречу с разведротой 136-й МСБр, но из-за густого тумана движение крайне замедлилось. Разведчики 136-й тоже особо не спешат. Наша с ними встреча должна произойти в квадрате «лось» по улитке 49, там, где две дороги, почти под прямым углом, сходятся в одну и по идее мы должны уже были войти с ними в визуальный контакт, но пока что ни мы их не наблюдаем, ни они нас не видят.

А у нас нынче нововведение – комбриг, добрая душа, выдал нам и саперам по одному прапорщику-штрафнику. Позавчера эти уроды раздобыли где-то алкоголя, нажрались и по пьяни пристрелили солдата-срочника. Теперь они без оружия, с одной гранатой в кармане идут впереди всех, пробивают для нас трассу – искупают, так сказать свою вину…

- «Крым», я «Лотос», нахожусь в квадрате «лось» по улитке 99, похоже, есть контакт, наблюдаю впереди 300 метров два… нет, три карандаша. Как понял?

- «Лотос», я «Крым», они вас не видят. Обозначьте себя зеленой ракетницей, ответ «я свой» - красная ракетница, прием…

Тишину неожиданно разорвали пулеметная очередь и взрывы гранат. Густой веер из трассеров в секунды снес с дороги всех, кто там находился. Ответный огонь мы вести не можем, есть огромный риск положить своих. Взлетела красная ракета, но не спереди, как ожидалось, а метров четыреста слева…

Картина боя сразу стала более-менее ясной. На перекрестке дорог, куда мы так стремились, «чехи» организовали засаду. И время, и место они выбрали очень удачно. По идее, не разобравшись что к чему, мы после первых же выстрелов должны были бы с упоением начать мочить своих пацанов из 136-ой, а они, также, должны были бомбить нас. Приемчик старый и проверенный. И хотя на стороне «чехов» был туман и фактор неожиданности, неразберихи не случилось.

- «Кобра», я «Байкал»! «Кобра», я «Байкал», прием…

- На приеме «Кобра»…

- Серега, поднимись метров на сто вверх по склону, прикрой фланг, если обойдут сверху – нам жопа, не давай «чехам» свободно там гулять. Если будет все плохо – скорректируешь огонь «васильков». Как понял?

- «Байкал», я «Кобра», все понял, работаем…

- «Байкал», я «Лотос-два»! У меня «трехсотый», очень тяжелый, нужна срочная эвакуация!

«Лотос-два» - это головной дозор взвода «Лотос» они были ближе всех к «чехам» и сначала показалось, что их перекосили первой же очередью…

- «Байкал», я «Лотос-два»! нас тут сейчас всех переебашат, вытаскивайте нас, делайте что-нибудь!

- «Лотос-два», не надо выть в эфире, тебя же «чехи» слушают, что они о нас подумают!? И лежи, не дергайся, все под контролем.

- «Крым», я «Байкал»! Нужно подавить огневые точки, нужна «коробочка»! Срочно! Как понял, прием…

Выплывший из тумана и похожий на огромную железную жабу танк сделал четыре выстрела в сторону «чехов». Этого оказалось достаточно, чтобы все огневые точки подавились сами собой, а крик ротного по рации: «Вперед, бл…ь! Упустите «чехов» - всех вые…у, сука! – подстегнул нас как плеткой, и уже через полминуты мы были на позиции врага. Но боевики нас, конечно же, дожидаться не стали и, оставив нам только один ботинок с куском ноги, кучу стреляных гильз, да немного кровавого трепья, заминировали дорогу (видимо заранее) и слились в неизвестном направлении…

***

- Ну что, разведчики хуевы, упустили все-таки «чехов»? Как мародерничать, так все герои, а как воевать, так толку что-то маловато, да? Лейтенант, отойдем, поговорим…

И пока ротный полощет мозги нашему лейтенанту, мы между собой негромко возмущаемся. В чем-то Байкал, конечно, прав, но, в конце концов, задача была состыковаться с 136-ой и мы ее выполнили. И что мы в момент «чеховской» засады не поперемочили друг друга, так это наша заслуга, а не недоработка боевиков. Потери опять же минимальные – убитых нет, а раненый всего один. А «чехи» от нас один хрен никуда не денутся. Тем более, что день только начинается.

Между тем разговор на высоком уровне закончился, и Кобра подошел к нам:

- Слушай приказ, головорезы. Приказываю двигаться в строну Бас-Гордали. По дороге ищем следы танка, ищем боевиков, собираем всю мало-мальски полезную информацию. Колонна двинется, как только саперы закончат разминирование дороги. Череп, ты в головном дозоре, впереди на удалении прямого выстрела. Шеви и Снайпер - замыкающие. Доклад по рации каждые полчаса. Все, пошли.

 

Где-то далеко-далеко, может в Ханкале, а может даже и в Москве, в больших и высоких штабах на столе разложена карта Ичкерии. На этой карте легко и непринужденно мудрые современные Суворовы и Кутузовы рисуют синие и красные стрелы. Как боги с неба глядят на многострадальную чеченскую землю, так же и эти стратеги с полковничьими и генеральскими погонами смотрят на свои карты. И так же, как боги, они в состоянии легким росчерком карандаша заставить двигаться вперед и назад тысячи и тысячи муравьев-солдат… Они решают судьбы людей, не видя их, не зная их имен. Для них смерть солдат – это не более чем статистика, а смерть местных жителей – вообще ничто. В юго-восточной части карты нарисована красная стрелочка и для нас. На самом кончике, на острие этой стрелы шагают девять человек. Это наш взвод…

Для всех штабных генералов и даже для нашего «бати» генерала Шаманова мы - безымянные винтики огромной, неповоротливой, основательно проржавевшей военной машины.

Да, все это так. Но если смотреть на все это с генеральской точки зрения, то есть – сверху вниз. А снизу-вверх картина выглядит совсем по-другому. Перед нами наших войск нет, за нами на десяток километров – тоже никого. Над нами есть только один царь и бог – наш взводный «Кобра», лейтенант Серега и до всех остальных нам дела нет.

Все призрачные командиры и командующие – не более чем голос из рации. Щелчок тумблером, и их никого нет. Их команды – это просто просьбы и советы. Нам указано направление, поставлена задача и все… А как мы ее будем решать и что мы вообще будем делать – это наше дело. Мы на вражеской территории, можно сказать – в тылу врага. Это означает много разного, и плохого, и хорошего. Но все хорошее и плохое это так – мелочи жизни, издержки производства. Главное, как не парадоксально это звучит, именно здесь и именно в этой ситуации мы абсолютно счастливы и свободны. Это даже не свобода, это Воля (с большой буквы). Я уверен (пусть это только моя правда), что ради таких моментов и стоит жить…

…Через два часа нашего культпохода впереди, наконец-то, замечено движение. При рассмотрении в бинокль оказалось, что это какой-то старик-чечен пасет трех коров рядом с дорогой.

- Дед один, овчарок не видать…

- Надо бы допросить его.

- А что, если не станет говорить?

- Пуганем - заговорит…

- Кого пугать собрался? Чечена? Малореально. Если он сам говорить не захочет, то его хоть кусочками нарезай – ни хрена не скажет. Это же нохча. Давай, Костик, поговори с ним, только аккуратно, без грубости…

Улыбаясь в тридцать два зуба, я подошел к старику и присел рядом.

- Здравствуй, отец. Мир тебе.

- Здравствуй.

- Ты где живешь, отец?

Старик неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.

- А ты откуда такой, парень?

- С юга, отец, с Грузии. Федералов здесь не видал?

- Давно нэ видел, вирталоты только лэтают…

- Боевиков тоже не видал?

- Нэт, три жипа было.

Я показал в сторону Ялхой-Мохка:

- Туда поехали?

- Нэт, туда…

Старик показал на дорогу в сторону Бас-Гордали.

- Ну ладно, отец, прощай. Да уводил бы ты свое стадо подальше отсюда. Скоро федералы здесь пойдут, пехота бешеная, не только без коров останешься, но и с жизнью можешь распрощаться. Поспеши, отец, времени у тебя очень мало. Прощай…

Я вернулся на дорогу.

- Короче так, танка он не видел, «чехов» три джипа было, человек пятнадцать-двадцать. Уехали сорок минут назад. Чего дальше делаем, командир?

- Чего еще делать, дальше топать будем…

…Еще через полчаса впереди послышался шум машин. Два КАМАЗа, увешенные белыми флагами и плотно набитые женщинами и детьми, проехали мимо нас.

- Мирные бегут, быть бою. Вобщем так, докладываем обстановку. Похоже «чехи» большую бяку готовят, раз мирные сваливают. Доложим и пойдем вперед, пока Бас-Гордали не покажется, там заляжем и будем ждать нашу колонну…

 

…С земли долбит артиллерия, с неба крошат горы вертолеты. Стрельба и взрывы… Мы, наконец-то, догнали боевиков и навязали им бой. «Чехи» в свою очередь долбят нас из минометов и гранатометов. В «зеленке» справа и слева шарятся «чеховские» снайпера и небольшие группы диверсантов. Над нашими головами пролетел выстрел от РПГ и взорвался не далеко позади. Мимо нас на носилках тащат раненых и убитых. Раны у них довольно страшные. У одного снесено пол черепа и наружу вываливаются куски мозга. У другого вместо спины месиво из ребер, мяса и клочков бушлата. Чтобы от таких картинок не угас наш боевой дух, «Аббат» - наш замполит, читает нам небольшую речь:

- Господа наемники и дипломированные убийцы! Пол Чечни уже лежит под вашими сапогами. Бас-Гордали склонил перед вами свою гордую голову. Если кому интересно – это малая родина Салмана Радуева, местного чеченского Жириновского. Вы – краса и гордость Российской армии, нагнали страха в бесстрашные чеченские души. Вам Родина доверила великое дело – отомстить за Кизляр и Буденновск, за убитых и изгнанных из своих домов наших соотечественников, живших здесь. Радуев не смог уберечь от вас свое село и Басаев не сможет вас остановить! Вам ли бояться уёбков, которые утверждают, что русские – это бараны и тупые рабы. Заткните своими штыками их поганые глотки! Никаких пленных, никакой жалости. Круши! Бей! Мочи! Режь! Давай, бойцы, покажем «чехам», как надо воевать.

По мере того, как речь Аббата доходит до наших сердец в глазах у пацанов разгораются безумные огоньки. Грязные, не бритые, дико уставшие мы ощущаем, что в состоянии сравнять с землей не только всю Чечню, но и переть до самого Индийского океана…

Раздалась команда «по машинам» и колонна двинулась на Центорой – последнее село в Ножай-Юртовском районе.

 

 

Центорой.

02.04.1996г.

…В глазах летают желтые и зеленые мушки. Голова – сама по себе, тело – само по себе. Мозг включается и выключается, когда ему хочется. Идешь вперед, вдруг падаешь, откатываешься, поднимаешься, рывком уходишь в сторону и только после понимаешь, что по тебе стреляют. Кто отупел до того, что не реагирует на выстрелы – падает раненым или убитым. Потерь пока мало, но они есть…

Уже несколько часов мы идем вперед и откатываемся назад, наворачиваем зигзаги и восьмерки и все без толку. Перед селом, прямо над дорогой нависла гора. Еще только начало апреля, а эта высотка уже вся зеленая – Кавказ, бля…

Сил у «чехов» достаточно, чтобы держать и село, и город. И боеприпасов у них, похоже, действительно девать некуда. Идти на село не дают занявшие оборону на горе, а штурмовать гору не дают снайпера, минометы и ДШК, окопавшиеся в селе. «Духи» постоянно меняют позиции, местность труднопроходимая, но боевики, как пауки, в состоянии двигаться по самым крутым склонам и тропкам, таская при этом на себе неподъемного железо. У нас так что-то не получается. Вертолеты долбят село и гору, но похоже, что им сверху ничего не видно, а «духи» на месте не сидят и, постреляв с одного места, тут же сваливают на другое, не зная усталости.

Вертушкам приходится стрелять почти наугад и толку от этого мало. Радует, что отцам-командирам не приходит в голову мысль воевать по старой русской традиции – пытаться закидать «чехов» шапками и трупами, но что-то надо срочно решать, иначе мы протопчемся здесь до темноты…

Пехотинец с мутным взглядом, что идет рядом, вдруг, махнув рукой, садится на землю и, приставив автомат к своей голове, нажимает на курок. Похоже, смертельно устал в прямом смысле этого слова.

Наконец-то комбригу приходит в голову более-менее умная мысль – по обратному склону, который не виден из села, затянуть на вершину горы пару минометов.

Оттуда Центорой будет как на ладони. Если эта идея прокатит, то пехота сможет зачистить восточный склон, а это даст возможность нашим танкам пройти опасный поворот под горой и долбить село прямой наводкой, не боясь получить в борт пару гранат.

Напрягает только, что обратный склон очень крутой, градусов шестьдесят и уж совсем не радует тот момент, что мины к минометам тащить придется нам. И, хотя силы на исходе – выбора у нас особо нет. Придется лезть на эту долбаную гору…

…Такое ощущение, что каждая мина весит не меньше ста килограмм. Потихоньку ловлю себя на мысли, что застрелившийся час назад солдат был не так уж и не прав. Один пиф-паф и все закончится… Заставляю себя сделать еще десять шагов, затем еще десять и еще…

- Привал пять минут!

Приятнее команды я не слышал еще никогда в жизни. Правда, если сейчас откуда-нибудь материализуются «чехи» это будет полный «звиздец»! Пугаю возможностью появления на нашем пути боевиков Кобру. Он спокоен, как всегда:

- Не, не появятся…

- С чего такая уверенность? И вообще, как комбриг догадался отсюда на гору лезть!?

- «Чехи» сами подсказали.

- «Чехи»?

- Ага, перехват был. Кстати, на этой горе оборону держит наш старый знакомый – Торпеда. А в Центорое воюет какой-то Хусейн.

- И чего?

- Торпеда высказал сомнение, что мы можем с этой стороны подняться, а Хусейн его успокоил, что это, типа, не реально. У них, видишь ли, даже ишаки здесь не лазают…

- А мы, значит, тупее ишаков выходит?

- А вот кто кого тупее мы узнаем очень скоро. Ладно, хорош отдыхать, полезли дальше…

 

 

***

 

- Ох, какая позиция, как все вкусно!...

Старлей-минометчик, очень плотоядно улыбаясь, рассматривает Центорой в бинокль:

- Значит так, минометы – в эту ложбинку, мины складировать там же. Одно отделение – цепью залечь вон в тех кустах, чтобы ни одна сука сюда не пролезла…

Старлей опять приник к биноклю: « Ага, вижу-вижу. Никуда вы теперь от меня не денетесь. Ну что, господа, сезон охоты на «чехов» объявляю открытым. Ориентир – памятник, влево – триста, один пристрелочный огонь… Огонь!»