Глава 1. ТЕХНОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА 10 страница

написан и в прошедшем времени. Но в момент съемки для героя

это было настоящее время.

...как обычно, идет на работу. С этой частью фразы можно со-

гласиться, ибо куда направляется герой и как часто это происходит

по изображению понять нельзя. Это —дополнительная информа-

ция, которой нет в кадре.

На остановке ему не пришлось долго ждать свой автобус. То,

что герой приходит на остановку, понятно без слов. А то, что он

уедет на автобусе станет ясно из следующего кадра. Данная фраза

вообще не нужна.

3-й кадр. 5-й подрулил как раз к его приходу. Без дополнитель-

ных объяснений вы и сами поняли, что этот комментарий тоже дуб-

лирует содержание изображения.

4-й кадр: Не мешкая, он поднялся в салон и взял билет. Опять

все понятно без слов.

5-й кадр: В автобусе оказались свободные места. Та же ошиб-

ка. Куда бы он сел, если бы не было свободных мест!

Свежий номер газет был еще не прочитан. Зачем герою рас-

крывать газету, если бы он ее прочитал! Об этом зритель догадает-

ся сам без подсказки.

Ничто не предвещало опасности. Последняя фраза, звучащая

на пятом кадре, не повторяет информацию изображения, но вызы-

вает сомнение: нужно ли предвкушать предстоящие события? За-

чем заранее раскрывать зрителям то, что вот-вот произойдет? Мо-

жет быть лучше неожиданность сделать полной неожиданностью?

Ответить на такой вопрос, рассматривая столь короткий фрагмент,

Какую оценку вы бы поставили автору того и другого текстов?

С точки зрения литературы, правильности построения фраз, мож-

но сказать, никаких замечаний нет. А с позиций экранного творче-

ства: пять, четыре, три или два? Думайте! Можете перечитать еще

раз. Ваше мнение решающее.

В обоих вариантах нарушена главная заповедь звукозрительного

монтажа —не говорить то, что видно и понятно без слов.

Больше чем на двойку такое творчество не тянет! Если про-

явить слабинку, то за второй вариант можно поставить три с мину-

довольно сложно. Это —вопрос общего драматургического реше-

ния произведения.

6-й кадр: Никто из пассажиров не проявил интереса к новому

попутчику. Сонные люди поглядывали в окна, чтобы не проехать

остановку. Опять грубое нарушение заповеди звукозрительного

монтажа.

7-й кадр: В газете он увидел свою фотографию и подпись: Ра-

зыскивается преступник.

Нужно было срочно скрыться от возможного преследования.

Первая фраза раскрывает нам смысл того, что нельзя прочи-

тать глазами с экрана. Ее правомерность присутствия в тексте не

вызывает сомнений. Зато вторая объясняет то, что разумеется само

собой. Действие героя в кадре раскрывает нам тот же смысл. А,

следовательно, она лишняя.

Надеемся, что разбор второго варианта по аналогии вы сделаете

сами.

А как же нужно писать текст, спросите вы? Какие существуют

правила?

Первое и самое главное вы уже знаете: не повторять

текстом содержание кадров.

Второе: нельзя делать так, чтобы словесный комментарий зву-

чал беспрерывно. Зрителю требуются паузы для осмысления про-

исходящего на экране. Лишь в коротких сюжетах новостей, в от-

дельных случаях, можно допустить присутствие сплошного текста.

В документальном и просветительском кино считается, что чрез-

мерное обилие текста свидетельствует о низком профессиональном

уровне его автора и режиссера.

Третье: оптимальное наибольшее количество текста допускает-

ся из расчета слово —секунда. Сколько в монтажной подборке се-

кунд изображения, столько и слов. Меньше лучше. При таком коли-

честве слов в тексте возникают необходимые зрителю паузы. Боль-

ше —нельзя!

На телевидении, особенно в новостях, журналисты стремятся ска-

зать как можно больше. По этой причине им приходится говорить с

большой скоростью, что по-русски называется—тараторить. Мало

того, что такая форма речи считается плохим тоном, психологи эк-

спериментально установили ее отрицательные параметры. С воз-

растанием плотности текста в единицу времени притупляется вни-

мание зрителя, снижается эмоциональное переживание, а самое

главное —информация не успевает усваиваться, и падает доверие к

сообщению.

Четвертое: высоким искусством написания комментария счита-

ется умение отдельными словами сплетать изображение и текст, от-

дельные связки совершенно конкретного действия и его словесной

трактовки.

Пятое: от точности попадания слова на кадр и конкретное дей-

ствие в нем зависит общий смысл сообщения, трактовка действий

героя зрителем. Чуть опоздаешь или опередишь, и смысл может

оказаться противоположным задуманному.

Шестое: в подавляющем большинстве случаев изображение пер-

вично, а текст вторичен. Не изображение подбирается подтекст, а

текст пишется по канве изображения. Монтаж изображения намного

труднее поддается трансформации под текст, чем подгонка, пере-

становка фраз и слов текста для попадания на нужное место в кад-

ре. Вспомните, длительность кадра зависти от его крупности, со-

держания, действий в нем и ритма рассказа образами. Нельзя меха-

нически увеличить длину кадра только потому, что вы не успели

все сказать, что хотелось. И нельзя кадр укорачивать, зарезать, только

потому, что вам нечего на этом кадре сказать.

Грустно смотреть по телевидению, когда логически связанный и

внятный текст сюжета бывает уложен на случайный и бессвязный

навал старых кадров.

Попробуем все эти требования реализовать на нашем примере.

Будем считать, что мы сработали по всем технологическим прави-

лам творчества. Сначала, просматривая изображение с остановка-

ми, составили монтажный лист с указанием длительности каждого

кадра в секундах (метрах). Просмотрели смонтированный матери-

ал еще раз с монтажным листом в руках и запомнили содержание и

действия в каждом кадре. Начинаем сочинять текст, представляя

себе картинки на внутреннем экране.

Т К Т И О 1. Общ. Мужчина идет по ули

це. Оглядывается по сторонам.

2.Ср. Мужчина подходит к ос

тановке. Что-то увидел.

Иван Иваныч...

3. Общ. - ср. Приближается ав-

тобус. Можно рассмотреть его

номер: 5-й.

4. Ср. Герой поднимается в са

лон машины, быстро компости

рует билет. Это видно через

окно.

5. Общ. - ср. Он проходит впе

ред на камеру, садится, раскры

вает газету, начинает просмат

ривать.

6. Общ. Пассажиры в автобусе

не обращают на вошедшего ни

какого внимания. Все заняты

своими мыслями.

7. Ср. - общ. Неожиданно герой

впопыхах, кое-как складывает

газету и на очередной останов

ке выскакивает из автобуса.

...был от рождения мнитель-

ным и трусливым человеком.

Ему всегда казалось, что кто-

то хочет его обязательно оби-

деть.

Дома он боялся мышей и двор-

ников, в автобусе —контроле-

ров, а на улице—милиционеров.

Он всегда старался быть неза-

меченным и потому в автобусе

закрывался газетой.

Представляете, что он подумал,

когда на первой полосе увидел

свой портрет и прочитал: \

... Разыскивается преступ-

ник!.

А преступник был вовсе не он, а

лишь похожий на него человек.

241. Кр. По пыльной дороге идут и

едут улыбающиеся немецкие солдаты.

242.Кр. Фото. Улыбающийся немец

кий солдат, на плече пулемет.

243. Кр. Фото. Гроздь винограда в

Руке. ПНР вверх —улыбающийся эссе-

совец.

244.Кр. Фото. Офицер вермахта.

245. Общ. Фото. Солдаты порют кре

стьян.

246. Ср. Фото. Полуголый солдат слу

шает патефон.

Такие симпатичные,.

... красивые,..

... воспитанные.

Работали...

и отдыхали.

ражение, глядя на экран. Такой вариант текста чаще всего и

называют авторским комментарием.

Классическим примером может служить текст, которым сопро-

водил свой фильм Обыкновенный фашизм М. Ромм.

Но для того, чтобы встать на этот путь, нужно быть уверенным,

что у автора хорошая дикция, соответствующий жанру голос, что

он наделен умением устно четко выражать свои мысли и попадать

словами на нужное действие в кадре, как это сделал М. Ромм. Та-

ким мастерством, к сожалению, обладают уникумы, таких очень

мало. Заикам, людям, у которых каша во рту или мыкающим

через каждые три слова это категорически противопоказано. И все

же у такого текста есть как свои недостатки, так и свои преимуще -

ства. Он всегда более живой, несет на себе оттенок прямого обра-

щения в зал, в нем проступает намерение напрямую контактиро-

вать со зрителями.

Мы приведем лишь короткий пример из монтажных листов филь-

ма Обыкновенный фашизм.

Г л сМ Р м ам

240. Общ. Нацистская хроника. На Шли веселые ребята по

камеру идет взвод улыбающихся солдат. нашей земле.

Хорошо ли —плохо ли, но, благодаря такому тексту, нам уда-

лось создать законченную сценку, в которой на конкретном приме-

ре события проступает характер, особые черты личности. Герой ста-

новится вполне реальным чудаковатым человеком, прячущимся на

наших улицах.

Идеальный может быть назван такой звукозрительный монтаж

изображения и текста, когда текст не понятен без изображения, а

изображение —без текста.

Монтаж авторского комментария

Иногда в документалистике не пишут отточенный авторский

текст, а прибегают к эмоционально окрашенной импровизации дра-

матурга, режиссера или журналиста, который комментирует изоб-

247. Общ. Офицер вешает девушку. Снова работали.

248. Общ. Девушка повешена. Вок

руг стоят солдаты.

249. Офицер прилаживает веревку на

шее мужчины.

Обратите внимание: как скупо комментирует М. Ромм кадры сво-

его фильма, как мало слов и как велика емкость смысла в этих сло-

вах. А последние кадры этого монтажного куска он вообще остав-

ляет без комментария —все и так понятно —без текста. Высший

пилотаж!

В игровом кино авторским комментарием обычно называют за-

кадровый текст от автора (от третьего лица) или текст одного из

героев, от имени которого идет рассказ.

Очаровательным примером такого приема может служить фильм

французского режиссера Ле Шануа Папа, мама, служанка и я. В

картине главный герой по имени Робер не только участвует в сюже-

те, но еще и комментирует происходящее в кадрах. Он иронизирует

по поводу самого себя, делится своими мыслями, подсмеивается

над знакомыми и близкими.

Войдем в сюжет. Настали Рождественские праздники. В доме у

героя—служанка Мария-Луиза. Ей под сорок. Красотой не блиста-

ла никогда. Она открывает дверь на звонки.

Сначала приходят и поздравляют мусорщики. Потом монахиня

и девочка просят пожертвовать на елку для сирот. Затем почтальон

предлагает календари и обещает счастье в новом году. Следом при-

ходят мальчишки и просят бросить деньги в копилку для бедных

школьников.

58. Ср. Сдвижения.

Мария-Луиза открыва

ет дверь. На пороге П с л н й Нам

посыльный. Вручает, заказывали шоколад\

59. Ср. Сдвижения.

Мария-Луиза открыва-

ет дверь. На пороге

посыльная.

Служанка берет из

ее рук небольшой ящик

и передает его хозяйке.

Г л сР б р за кад-

ром: Это был семнад-

цатый по счету кури-

тельный прибор, ко-

торый ученицы дари-

ли папе к Рождеству.

Для человека, кото-

рый никогда не курил,

это было многовато...

М м : Н у,

куда лее мы его

денем?

М р яЛ и аз

Мадам...

Г л сР б р : В этом

году сочельник был

необычным. Мария-

Луиза покидала нас.

Она тоже получила

рождественский

подарок. К ней

пришла любовь! Мо-

жет быть, не совсем

такая, о какой она

мечтала... Но все

же...

61. Ср. Жених Ма-

рии-Луизы в формен-

ной фуражке и с тупо-

ватым лицом глупо

улыбался на пороге.

И еще один фрагмент из того же фильма. Герой направляется в

Дом своего ученика.

П с л н яа

Это Вам для

мсье Ланглуа!

Мама открывает

ящик и замирает.

60. Общ- ср. Мария-

Луиза стоит в дверях с

цветком в руке, сму-

щенно и несколько же-

манно улыбается. (На-

езд).

.-.

...это была любовь!

144. Общ. Робер

спускается по лестни

це своего дома. В руках

у него тонкая папочка.

145. Ср.-общ. Робер

идет от своего дома к

лавке мясника.

Его встречает жена

мясника, которая по-

жирает его глазами.

Они входят в лавку.

146. Ср. Лавка. Сто-

ит здоровенный мяс-

ник. В его руке огром-

ный нож. Он косо

смотрит на жену. А

жена при этом лебезит

перед репетитором ее

сына.

Ж н м с ин

к : Добрый день,

мсье Робер!

Пройдите через

лавку. Я остави-

ла баранью нож-

ку для вас!

Р б р Вы

очень любезны,

мадам!

Ж н м с ин

к : Что вы! Та-

кие пустяки...

Г л сР б р : Как

м оид ел а? Яв ст уп аю вс во и н ов ыео бя за нн о-

с тир еп ет ит ор а.

Ж ен а м яс ни каие е

с ынс ыг ра ютв аж ну ю

р ол ь вм ое й ж из ни

Д ей ст ви те ль но

о наб ыл а о че ньл юб ез

н а. Н о п риэ то м м не к аз ал ос ь, ч том яс ни к

к ос ит сян а м ен я, н а-

т ач ив аяс во й н ож.

роев, и благодаря тексту мы часто покатываемся от хохота, про-

сматривая сюжеты самостийных режиссеров. Уберите текст, и нет

ничего смешного. Сопоставление остроумного комментария с да-

леко не всегда умелыми, а под час глупыми действиями персона-

жей держит передачу в числе лидеров телевизионного рейтинга.

В фильме Э. Рязанова Зигзаг удачи текст от автора, который

комментирует и разъясняет коллизии, читает 3. Гердт. Благодаря

ему вся комедия приобрела особый, ироничный колорит. Можно

даже сказать, что текст определил жанр этого произведения.

Или совсем серьезный пример: пролог фильма С. Бондарчу-

ка Война и мир. Во вступлении на изображении могучего мно-

говекового дуба читается текст от автора —философское раз -

мышление Л. Толстого, которое настраивает зрителей на уг -

лубленное понимание событий 1812 года.

Монтаж внутреннего монолога

Отом, что внутренний монолог —изобретение чисто лите-

ратурное и восходит к XIX столетию, писал еще С. Эйзенштейн.

Его увлечение этим приемом звукозрительного монтажа началось с

замысла снять в звуковом варианте фильм по роману Улисс

Д. Джойса еще в эпоху немого кино. Позже, а Америке в 1930 году

он разработал подробный литературный сценарий по роману

Т. Драйзера Американская трагедия. Он на 20 лет предвосхитил

появление этого приема на экранах. Но оставим на время рассказ об

этом эйзенштейновском замысле, чтобы понять суть самого приема.

Обычно человек не все мысли высказывает вслух. Часть рожда-

ющихся в голове идей мы оставляем при себе, никому не говоря их

содержание. Совсем не обязательно, чтобы все знали, что вы дума-

ете по тому или иному поводу и как вы относитесь к разным лю-

дям. Иногда даже к самым близким. Вокруг каждого из нас суще-

ствует некая тайна внутреннего мира.

И на самом деле наша жизнь протекает так, что мы часто рассужда-

ем про себя, сами себе говорим какие-то слова, высказываем мысли,

идеи. Иногда отчетливо, иногда обрывочно, а бывает даже междоме-

тиями. Особенно, если мы оказываемся перед выбором, то непремен-

но начинаем прикидывать в словах что лучше, не произнося их вслух.

Это человеческое умение рассуждать про себя как раз и легло

в основу литературного, а позже и кинематографического приема

внутреннего монолога. Это художественный способ раскрыть

Благодаря закадровому тексту авторам этой лирической комедии

удалось наполнить все действие фильма добрым юмором, в целом

ряде эпизодов достичь комического эффекта именно путем введе-

ния остроумного комментария от лица главного героя.

Что делают авторы передачи Сам себе режиссер, чтобы мож

но было смотреть на подчас беспомощные любительские съемки?

Они вводят закадровый текст от автора или от лица одного из ге-

жизнь внутреннего мира человека, его тайну, работу его психики

действие психологических мотивов и побуждений личности.

Внутренним монологом называется прием звукозрительно-

го монтажа, когда на экране герой, не размыкая рта, или вооб-

ражаемые им персонажи произносят за кадром текст, который

не слышат другие участники сцены, а слышат только зрители.

Монологи в театре известны с древности. Но монолог монологу

рознь. Один может произносится героем прямо в лицо присутству-

ющим на сцене действующим лицам, например, монолог Чацкого в

Горе от ума, а другой —втордом одиночестве на тех же подмос-

тках. Второй —представляет собой авторскую попытку донести

внутреннее размышление героя до зрителей. Яркий пример такого

варианта —монолог Гамлета в пьесе В. Шекспира. Условность те-

атра вполне позволяла идти авторам таким путем и без каких-либо

проблем быть правильно понимаемой зрителями. В театре есть еще

один прием —так называемый а парте, когда герой, закрывая

одну часть лица ладонью, говорит в сторону зрителей свои сообра-

жения по поводу происходящего действия.

В кино такая форма условности, конечно, тоже возможна, но ее

нарочитость в большинстве случаев обязательно придет в противо-

речие с естественностью изображения жизни на экране.

Г. Козинцев, задумав и осуществив постановку Гамлета, пере-

вел монологи главного действующего лица во внутренние моноло-

ги, и сила их воздействия с экрана на зрителя только возросла.

В последней сцене французского фильма Полицейская история

тоже используется внутренний монолог. Сыщик (А. Делон) поймал

матерого преступника (Ж. Л. Трентеньян). Полицейский обращает-

ся вслух к негодяю, но тот не реагирует на его слова. Тогда герой

Делона переходит на внутренний монолог. Поимка этого изощрен-

ного преступника наконец-то сделает его начальником отдела, по-

зволит занять ему должность, к которой он так стремился. Теперь

он, можно сказать, рассчитался с тем, кто так долго и ловко над

ним издевался.

Но оказывается внутренний монолог куда более широкий при-

ем. И, чтобы убедиться в этом, вернемся к С. Эйзенштейну.

По предложению фирмы Парамаунт С. Эйзенштейн разраба-

тывает вместе с Айвором Монтегю литературный сценарий Аме-

риканской трагедии. Для тех, кто не помнит роман, в своей статье

Одолжайтесь! он кратко излагает сюжет. 154

Клайд Гриффит, соблазнивший молодую работницу мастерс-

кой, где он был старшим, не сумел помочь ей сделать аборт, стро-

го запрещенный в США.

Он видит себя вынужденным жениться на ней. Однако это в

корне разбивает все его виды на карьеру, так как расстраивает

брак его с богатой невестой, без ума в него влюбленной...

Так или иначе, перед Клайдом дилемма: или навсегда отказаться

от карьеры и социального благополучия, или... разделаться с пер-

вой девушкой.

В развитии сюжета есть ключевая сцена в лодке, где решается

его судьба и судьба его жертвы. Вот как разработал С. Эйзенштейн

эту сцену. В лодке двое: Клайд и Роберта.

Лодка скользит все дальше по темному озеру —и Клайд со-

скальзывает все глубже во тьму своих мыслей. Два голоса спорят в

нем: один —отзвук его зловещего решения, отчаянный вопль всех

его надежд и мечтаний о Сондре (богатой невесте), о высшем све-

те —твердит: Убей... убей!. Другой голос его слабости и стра-

ха, голос жалости к Роберте и стыда перед нею —кричит: Не

надо! Не убивай!. В последующих сценах эти противоборствую-

щие голоса слышатся в плеске волн о борт лодки; шепчут в такт

стука сердца Клайда; вторят проносящимся в мозгу воспоминани-

ям и противоречивым душевным порывам; они непрестанно борют-

ся, то один берет верх, то вдруг слабеет, уступает —и тогда

громче слышится другой.

Под бормотанье этих голосов Клайд опускает весла и спраши-

вает:

—Т ы г ов ор ил а ск емн иб уд ь вг ос ти ни це

—Н ет Ап оч ем у т ы с пр аш ив ае шь

—П ро ст о т ак Д ум ал м олс ет т ы в ст ре ти лак ог о-н иб уд ь и з

з на ко мы х.

Голоса вздрагивают от того, что Роберта в ответ улыбается

и качает головой и, опустив руку за борт, для забавы брызгает и

плещет.

—Н и ч ут оч кун е х ол од на я! —говорит она.

Клайд опять перестает грести и пробует рукой воду. Но тот-

час отдергивает руку, словно его ударило электрическим током.

Он берет фотоаппарат и снимает Роберту, а неотвязные голо-

са все звучат у него в ушах. Клайд с Робертоп завтракают, потом

собирают кувшинки, а голоса твердят свое. Соскочив на минутку с

лодки, он оставляет на берегу свой чемодан, —а голоса стано-

вятся все громче и терзают его.

Убей... Убей!. А Роберта, счастливая, преображенная верой в

Клайда, вся сияет и радуется жизни. Неубий... неубий!. А лодка

неслышно скользит в тени мрачных елей, и на лице Клайда отра-

жается раздирающая душу внутренняя борьба —и тут раздается

гулкий, протяжный вопль водяной птицы.

Победно звучит: Убей... Убей!. И тогда Клайду вспоминается

мать. Малыш, малыш, —доносится из далекого детства, гром-

че звучит: Не убий... Не убий!, и вдруг совсем по-иному, голос

Сондры произносит: Малыш... Мой малыш!. И когда ему пред-

ставляется Сондра и все, что ее окружает, крик: Убей, убей! — становится резче, повелительнее, а примысли о домогательствах

Роберты он еще усиливается, яростный, пронзительный... Но тут

же Клайд видит перед собой Роберту —ее лицо, озаренное довери-

ем и радостным облегчением, и ее волосы —они так хороши, он

так часто гладил и перебирал их, —и, легко вытесняя тот, другой

голос, нарастает призыв: Не убий! —теперь он звучит спокой-

но, твердо, бесповоротно. Спор окончен, Сондра потеряна навеки.

Никогда, никогда не достанет у него мужества убить Роберту.

Клайд сидит, закрыв лицо руками, унылый и несчастный; это — полное отречение и безнадежность. Потом он поднимает голову.

Весло тащится по воде; в левой руке у Клайда фотоаппарат.

На лице Клайда такое неистовое страдание, такая мука после

перенесенной внутренней борьбы, что встревоженная Роберта ос-

торожно перебирается поближе к нему и берет его руку в свои.

Клайд внезапно раскрывает глаза и видит совсем близко ее лицо,

полное тревоги и нежности. В порыве невольного отвращения он

отдергивает руку и вскакивает. И нечаянно, без малейшего умыс-

ла со стороны Клайда, фотоаппарат ударяет Роберту по лицу. Губа

у Роберты рассечена; вскрикнув, она падает назад, на корму лодки.

—Р об ер та п ро ст и, ян еч ая нн о!

Первое естественное движение Клайда —к Роберте, на по-

мощь. Но она испугана. Она пытается встать, теряет равнове-

сие —и лодка опрокидывается.

И опять гулко, протяжно кричит выпь. На воде медленно пока-

чивается перевернутая лодка.

Над водой появляется голова Роберты.

Вынырнул Клайд. В лице его —безмерный ужас, он делает дви-

жение к Роберте, хочет ей помочь.

Роберта, испуганная выражением его лица, пронзительно вскрик-

нула, заметалась, подняла фонтаны брызг, —и скрылась под во-

дой. Клайд готов нырнуть за нею —и вдруг замешкался, заколебал-

ся.

Вдалеке, в третий раз, гулко, протяжно кричит выпь.

По зеркальной глади озера плывет соломенная шляпка.

Лесная чаща, недвижные горы. Темная вода чуть заметно пле-

щет о берег.

Мы слышим всплески и видим Клайда, он плывет к берегу. Вып-

лыл, лег на песок; потом медленно садится, одна нога так и оста-

лась в воде, он этого не замечает.

Потом его начинает трясти, дрожь все усиливается, он блед-

неет и привычным движением, как всегда в минуты страха или

страдания, весь съеживается и втягивает голову в плечи. Замеча-

ет, что одна нога у него в воде, и подбирает ее. Пробуждается

мысль, и тогда дрожь стихает. И мы слышим эту мысль:

—Ч тож Р об ер тын ет.. т ы в ед ь э то гох от ел.. ит ы н е

у би ва л е е... э тон ес ча ст ны й с лу ча й... с во бо да.. ж из нь..

Исовсем тихо, с нежностью, словно нашептывая ему на ухо, то

же голос прибавляет:

—С он др а.

Клайд закрывает глаза. И в темноте звучит:

—С он др а.

Слышен ее смех, ее ласковый голос.

—С он др а...». (Отрывок из сценария взят из книги Сергей Эй

зенштейн. 1930—948 Р. Юренева, исследователя творчества ве

ликого кинематографиста.)

А теперь —самое интересное: анализ!

Приведенный отрывок из сценария —блистательный пример

мастерства. Автор не пошел по пути традиционного решения при-

ема внутреннего монолога, хотя именно ему принадлежит идея раз-

работки этого приема в кино.

В голове Клайда звучит не только его собственный голос — Убей... Убей! и Не убий... Не убий!, но еще несколько хорошо

знакомых, близких герою голосов.

Голос самого Клайда говорит с разными интонациями, то на-

стойчиво, то жестко предупреждает, то уговаривает, то робко напо-

минает. Вся внутренняя борьба мыслей героя проступает в ин-

тонациях, в скупых словах назойливой идеи. Клайд колеблет-

ся, трусит, отступает.

Голос его глубоко религиозной матери —Малыш... Малыш...

тоже звучит в его сознании. Это напоминание о смертном грехе, о

котором говорила она ему в детстве.

Голос Сондры, подталкивающий его на убийство, хотя ее голос

произносит только Малыш... мой малыш и больше ничего.

И только в самом конце сцены С. Эйзенштейн встает на путь

прямого внутреннего монолога. Мы слышим пусть сбивчивую, но

развернутую мысль Клайда: Что ж, Роберты нет... ты ведь этого

хотел... и т.д.

Итак можно выделить три звуковых сферы: 1) все, что слышит

сам Клайд —голоса в его сознании, собственную речь и речь Ро-

берты; 2) все, что слышит Роберта —свой разговор с Клайдом и,

возможно, крик птицы; 3) все, что слышит зритель, а ему дана вся

звуковая ситуация.

Внутренний монолог —не скупой прием монтажа , а богатая

красками палитра для звукозрительного сопоставления и выраже-

ния борьбы разных начал.

Как снимать такую сцену?

Первое требование —актер должен выучить наизусть весь внут-

ренний монолог и, играя роль перед камерой, произносить про себя

собственные мысли. Только в этом случае, когда внутренняя речь и

внешние действия и поступки жестко увязаны в поведении героя

можно достичь желаемого эффекта. Если режиссеру необходимо,

чтобы актер сыграл, как какая-то мысль неожиданно поражает ге-

роя, невзначай приходит ему в голову, то текст должен быть подан