Глава 5 БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Хью Лофтинг ДОКТОР ДУЛИТТЛ И ЕГО ЗВЕРИ
От издателей
У вас в руках книга про доктора Дулиттла — одна из самых знаменитых и самых популярных в мире детских книг. Представьте себе, сколько ребят ее прочитало, если со времени ее появления на свет прошло уже семь десятилетий, а она все издается и издается на многих языках мира, не теряя для юных читателей своей прелести и занимательности! Для всех детей, кроме наших — советских, русских.
Впрочем, это не совсем так. Добрый и смешной доктор медицины, лечащий животных, нашим читателям известен. Только зовут его доктор Айболит. Этим именем назвал его Корней Иванович Чуковский, сделавший вольное переложение сочинений Хью Лофтинга.
Однако в подлинном своем виде книга про доктора Дулиттла в нашей стране не издавалась ни разу.
Писатель Константин Паустовский говорил об уникальности таланта сказочника: сказочник не «отображает» реальный мир, а создает свой, тот, которого до него не существовало. Не было бы Дюймовочки, если бы ее не придумал Андерсен, не было бы и доктора Дулиттла и его замечательных говорящих зверей, если бы о них не поведал Хью Лофтинг.
Хью Джонс Лофтинг (1886–1947) родился в Англии. Англия, или, точнее, Великобритания, была в то время огромной державой, владения которой были разбросаны по всему миру — и в Северной Америке, и в Африке; огромная страна Индия была в то время английской колонией, Англия даже владела целым материком — Австралией. Лофтинг, военный инженер по специальности, объездил едва ли не все эти владения: искал золото в Канаде, служил в Африке и чуть не получил за свои заслуги одну из высших наград страны — Крест королевы Виктории. Он женился, у него появились дети, а служба звала его во все новые и новые поездки. И вот, скучая по своим ребятишкам, Лофтинг начал писать им длинные письма, рассказывая о странах, в которых находится, о том, что с ним приключилось, как живут там люди. Конечно, чтобы детям не скучно было читать эти письма, он кое-что присочинял и обязательно рисовал ко всем своим историям забавные картинки. Нет нужды говорить, что ребятам страшно нравились эти письма, они требовали продолжения полюбившихся историй, новых приключений их героев. Из этих писем и родилась «История доктора Дулиттла». Книгу так горячо приняли читатели, что автору вскоре пришлось выпустить в свет следующую, «Путешествие доктора Дулиттла». В 1922 году Лофтинг был награжден специальной премией за творчество для детей, которая называется «Ньюбери Медал» и которая, можно предполагать, была для автора не ниже Креста Виктории. Хоть ею награждают не от имени короля или королевы, а по велению юных читателей, требовавших, кстати, так же, как когда-то требовали собственные дети Лофтинга, новых книг о полюбившемся им маленьком смешном докторе — великом ученом, друге людей, а особенно — животных, отказавшемся от обычной, приносящей доход врачебной практики ради того, чтобы помогать всем зверям на свете — и больным, и здоровым.
И вскоре они появились, эти веселые и занимательные книги. И все они были иллюстрированы самим писателем, переехавшим к тому времени в США. Конечно, не надо думать, что изображенный на рисунках доктор — это сам автор. Но чем-то он все же похож на него. Когда читаешь воспоминания о Лофтинге, то представляешь себе очень доброго, коренастого и физически сильного человека. Он любил одеваться как настоящий англичанин: и в пустыне, и в джунглях появлялся на людях в жесткой шляпе — в котелке или цилиндре, элегантном английском костюме и обязательных гетрах. Словом, это был самый настоящий джентльмен! Писателя так же, как и созданного им Дулиттла, любили и дети, и взрослые. По воспоминаниям его сына, тоже ставшего литератором, Лофтинг был страстным защитником животных и поборником добра. Этот джентльмен, этот человек благородных поступков был сказочником во всех своих проявлениях, сказочником, что называется, с головы до пят. Так стоит ли после этого удивляться тому, что в его книгах животные разговаривают, путешествуют или выступают свидетелями в суде, зачастую оказываясь мудрее иных людей?
Сочинения Лофтинга делают нас с вами лучше, щедрее сердцем. И мы уверены, что они принесут читателям много радостных минут.
ИСТОРИЯ ДОКТОРА ДУЛИТТЛА
Всем детям,
детям по возрасту и детям в душе,
посвящаю эту книгу
ХЬЮ ЛОФТИНГ
Глава 1 ПАДДЛЕБИ
Давным-давно, когда твои дедушка и бабушка были маленькими, жил да был доктор. Звали его д-р мед. Джон Дулиттл. «Д-р мед.» значит доктор медицины. Так называют настоящих ученых докторов, которые умеют лечить все-все болезни.
Жил он в Англии, в маленьком городке Паддлеби. Город стоял на берегу реки Марш, поэтому его называли Паддлеби-на-Марше. И старики, и молодые хорошо знали доктора Дулиттла, и когда он шел по улице в своем высоком цилиндре, вокруг слышался шепот: «Доктор идет! О, это очень умный человек, другого такого не найти во всей округе!» А дети и собаки бежали за ним гурьбой, и даже вороны выглядывали из своих гнезд на церковной колокольне, каркали и уважительно покачивали головами.
Доктор жил в маленьком домике на окраине города. Перед домом рос большой сад с просторными лужайками и удобными каменными скамейками в тени плакучих ив. Вместе с доктором жила и его сестра по имени Сара. Она помогала брату вести хозяйство, но за садом Джон Дулиттл ухаживал сам.
Доктор Дулиттл очень любил зверей. В садовом пруду у него жили золотые рыбки, в чулане — кролики, в рояле — белые мыши, в кладовой — белки, в погребе — ежи. А еще у него были корова с теленком, пожилая хромая лошадь — ей было уже двадцать пять лет, куры, голуби, две овцы и много других разных животных. Но больше всех доктор любил утку Крякки, пса О’Скалли, поросенка Хрюкки, сову Бу-Бу и попугаиху Полинезию — ее для простоты называли Полли.
Сестра доктора часто ворчала и жаловалась, что из-за зверей в доме все кверху дном. А однажды к доктору пришла старая, больная ревматизмом дама. Она не заметила на диване свернувшегося клубочком ежа и села прямо на него. Крику-то было! Но главное, что больше она никогда не обращалась за помощью к Джону Дулиттлу и каждую субботу ездила за десять миль в соседний городок лечиться у другого доктора.
Тогда терпение у Сары лопнуло, и она сказала:
— Джон, неужели ты не понимаешь, что из-за зверей теряешь пациентов? Хорош доктор, у которого приемная кишит ежами и мышами! Они отпугнули уже четверых! Да еще мистер Джонкинс и пастор сказали, что не переступят порог твоего дома, даже если будут умирать от болезней. Мы небогаты, и денег у нас становится все меньше и меньше. Если так будет продолжаться, никто из городского общества не захочет у тебя лечиться.
— А я предпочитаю общество моих зверей городскому обществу, — отвечал ей доктор Дулиттл.
— Ты еще шутишь?! — воскликнула Сара, обиженно надулась и покинула комнату.
Шло время, в доме доктора появлялось все больше зверей и все меньше пациентов. А вскоре к нему уже не приходил никто, кроме торговца едой для кошек и собак. Это был добрый человек, он даже подкармливал бездомных кошек, поэтому ему дали прозвище «кошачий кормилец». Торговец тоже любил животных, но он и сам едва сводил концы с концами, а к тому же болел лишь раз в году — на Рождество, когда брал у доктора на полшиллинга желудочной настойки.
Прожить на полшиллинга в год было нельзя даже в те времена. Однако у Джона Дулиттла была копилка, полная монеток, она-то и выручала доктора и его зверей, когда в доме не оставалось ни крошки.
Но зверей становилось все больше, а еда для них — все дороже. Копилка пустела прямо на глазах, и скоро доктору пришлось продать рояль, а мышек переселить в ящик письменного стола. Денег, вырученных за рояль, хватило ненадолго, и доктору не оставалось ничего другого, как продать свой коричневый костюм, который он надевал по праздничным дням.
Теперь, когда он шел по улице в своем высоком цилиндре, вокруг слышался шепот: «Это идет д-р мед. Джон Дулиттл. Раньше он был самым знаменитым доктором в округе, а сейчас он беден как церковная мышь, и чулки у него все в дырках».
И только дети и собаки бежали за ним гурьбой, как и раньше, когда он был богат.
Глава 2 ЯЗЫК ЗВЕРЕЙ
Как-то доктор сидел на кухне и беседовал с торговцем едой для кошек. У того разболелся желудок, и он пришел за бутылочкой настойки.
— Зачем вам лечить людей? — спросил «кошачий кормилец». — Почему бы вам не перейти на животных?
Попугаиха Полли сидела на подоконнике, смотрела на унылый дождь за окном и насвистывала старую морскую песню о пиратах и сокровищах. Вдруг она замолчала и стала прислушиваться к разговору.
— Видите ли, доктор, — толковал торговец, — вы смыслите в животных больше любого ветеринара. Вы написали о кошках замечательную книгу, от нее просто не оторваться. Сам я, правда, не умею ни писать, ни читать, а то тоже наверняка сочинил бы пару-другую таких книжек. Но моя жена Теодора — очень образованная женщина — прочла мне вслух вашу книгу. Откуда вы так хорошо знаете, о чем думают кошки? Можно даже подумать, что вы сами — кошка!
И он еще долго расхваливал доктора на все лады, а потом сказал:
— Доктор, вы заработаете уйму денег, если станете лечить не людей, а животных. Я буду посылать к вам старушек, чьи кошки или собаки болеют. А если они будут болеть слишком редко, я кое-что подмешаю им в еду, чтобы у них разболелись животы. И денежки — хи-хи! — сами поплывут вам в руки!
— Ну нет! — возразил доктор. — Это нечестно! Нельзя ради денег мучить несчастных животных!
— Нет-нет! — бросился оправдываться торговец. — Я вовсе не хочу, чтобы они не на шутку расхворались! Так, легкое недомогание, не больше. Но вы, конечно, правы, лучше не делать этого, тем более что кошки и собаки все равно будут болеть — хозяйки их перекармливают. А если у кого-нибудь из крестьян в окрестных деревнях захромает лошадь или заболеет теленок, я тоже будут посылать их к вам. Послушайтесь моего совета и начинайте лечить животных.
Когда он ушел, Полли перепорхнула с подоконника на стол и проговорила своим скрипучим голосом:
— Этот кошачий кор-р-рмилец совер-р-ршенно пр-р-рав. Стань звер-р-риным доктором. У людей не хватило ума понять, что ты лучший в мире доктор. Насильно мил не будешь, поэтому отдай свои знания животным, они умеют быть благодарными.
— Э-э, ветеринаров и без меня хватает, — с сомнением ответил доктор и выставил горшки с цветами за окно, чтобы их полил дождик.
— Хватать-то их хватает, — настаивала Полли, — но все они вместе взятые гроша ломаного не стоят. Знаешь ли ты, что звери умеют говорить?
— Я знаю, что попугаи говорят, — сказал доктор.
— Мы, попугаи, очень умные птицы, — ответила Полли и надулась от важности. — Мы говорим по-человечески и по-птичьи. Когда я говорю: «Полли хочет печенья», тебе все понятно. Но вот послушай это: «Ка-ка-ой-и фи-фи».
— Боже! — воскликнул пораженный Джон Дулиттл. — И что же это значит?
— «Каша уже готова».
— Ты не шутишь со мной, Полли? Почему ты раньше не рассказала мне о птичьем языке?
— А зачем? — ответила Полли, стряхивая с крыла крошки сухарика. — Раньше ты бы меня не понял.
— Погоди, погоди.
В возбуждении доктор подбежал к буфету, вытащил из ящика карандаш и книжечку, где записывал свои долги мяснику и другим лавочникам, и сел за стол.
— Я должен все записать, — сказал он. — Просто поразительно! Сначала продиктуй мне птичью азбуку, только не торопись, пожалуйста.
Вот так доктор Джон Дулиттл узнал, что у птиц есть свой язык. Все время, пока шел дождь, Полли просидела на столе и учила доктора птичьим словам, а тот прилежно заносил их в записную книжку. Вдруг на кухню вбежал пес О’Скалли, сел на пол и принялся почесывать задней лапой ухо.
— Смотри, О’Скалли хочет тебе что-то сказать, — проскрипела Полли.
— Сказать? — удивился Джон Дулиттл. — Он молча чешет себе за ухом!
— Зверям не обязательно раскрывать рот, чтобы что-то сказать, — объяснила Полли. — Они могут говорить ушами, лапами, хвостом — кому чем удобнее. Видишь, как О’Скалли морщит нос и как у него подрагивает правая ноздря?
— И что же это значит? — еще больше удивился доктор.
— Он спрашивает: «Ты знаешь, что дождь уже кончился?» Собаки всегда морщат нос, когда о чем-нибудь спрашивают.
Скоро Джон Дулиттл с помощью Полли так хорошо выучил язык зверей, что все-все понимал и даже сам с ними разговаривал. И тогда он и вправду стал звериным доктором.
А когда «кошачий кормилец» рассказал всем сразу, а потом и каждому по отдельности, что Джон Дулиттл теперь лечит животных, у доктора не стало отбою от пациентов. Молодые и старые дамы приводили к нему своих объевшихся пирожными болонок и пуделей, крестьяне из ближних и даже дальних деревень шли к нему с больными коровами и овцами.
Как-то к нему привели старую лошадь. Она много лет верой и правдой служила своему хозяину, а теперь стала плохо видеть. Как же она обрадовалась, что ее понимают и можно наконец пожаловаться на судьбу.
— Доктор, — сказала лошадь, — меня уже водили к тому ветеринару, что живет за холмом, но он ничего не смыслит в наших болезнях. Он подумал, что у меня больны ноги, и шесть недель кряду заставлял меня глотать горькие-прегорькие порошки. Ему даже в голову не пришло посмотреть мои глаза. Доктор, я слепну на правый глаз, и все, что мне нужно, — это очки. Почему людям можно носить очки, а нам, лошадям, нельзя?
— Вам тоже можно, — отвечал ей доктор Дулиттл. — Я непременно закажу тебе очки.
— Мне бы хотелось такие, как у вас, но чтобы стекла в них были зеленые.
— Ну конечно, — согласился доктор, — очень приятно смотреть на мир сквозь зеленые очки.
— Объясните мне, доктор, — продолжала болтать лошадь, пока Джон Дулиттл открывал ворота, чтобы выпустить ее на улицу, — объясните мне, ради бога, почему все считают, что животных легче лечить, чем людей? Не потому ли, что мы не можем пожаловаться? Я уверена: звериный доктор должен быть много умнее обычного врача. Представьте, даже бестолковому мальчишке, сыну моего хозяина, взбрело в голову, что он может лечить лошадей. Жаль, что вы его не видели: толстые щеки, глаза заплыли от жира. Уже большой, а ума — кот наплакал. На прошлой неделе ему вздумалось поиграть в ветеринара и поставить мне горчичник.
— И куда же он его тебе поставил? — полюбопытствовал доктор.
— Никуда. Ему вздумалось поставить мне горчичник, а мне вздумалось побрыкаться. Обычно я веду себя кротко и послушно и никому не доставляю хлопот. Но я и так уже была зла на ветеринара за то, что он измучил меня своим горьким лекарством, а когда мальчишка подошел ко мне с горчичником, мое терпение лопнуло. Я лягнула его, и он свалился в пруд с утками.
— Ох! — воскликнул добрый доктор. — Ты его не ушибла?
— Не думаю, — ответила лошадь. — Я лягнула его куда следует. Теперь у мальчишки синяк пониже спины, и ветеринар ставит ему туда примочки. А когда будут готовы мои очки?
— На следующей неделе. Приходи за ними во вторник. До свидания.
Через неделю доктор Дулиттл вручил лошади огромные очки с зелеными стеклами. Лошадь водрузила их себе на нос и стала видеть так же хорошо, как и в молодости.
Вскоре добрая половина лошадей в окрестностях Паддлеби ходила в очках, и никто из местных жителей уже не удивлялся при виде запряженной в воз лошади с зелеными стеклами на глазах.
И так было со всеми зверями, которых к нему приводили хозяева. Доктор выслушивал их и прописывал нужное лекарство. А звери возвращались домой и рассказывали своим друзьям и знакомым, что в маленьком домике с большим садом живет самый что ни на есть настоящий звериный доктор. И скоро не только коровы и лошади, но и мелюзга вроде ежей или мышей — летучих и полевых — потянулась к доктору. С самого утра в саду сидели больные звери и ждали, когда доктор их примет и вылечит.
А потом к доктору Дулиттлу стала приходить такая тьма зверей, что ему даже пришлось устроить отдельный вход для разных животных. Над парадной дверью он повесил табличку «Для коров», над черным ходом — «Для лошадей», над кухонной дверью — «Для овец». А для мышей была прорыта под землей широкая и удобная норка прямо в подвал, где они мирно ждали, когда доктор спустится к ним.
Несколько лет спустя все живое в окрестностях Паддлеби было лично знакомо с доктором Дулиттлом или хотя бы наслышано о нем. Каждую осень птицы улетали зимовать в теплые края и рассказывали там о замечательном докторе. «Представьте себе, — чирикали они по-птичьи, — он выучил язык зверей и может вылечить любую болезнь». Так о докторе Дулиттле узнали звери во всем мире, и теперь его слава стала намного громче, чем раньше, когда он лечил людей в Паддлеби-на-Марше. А доктор был счастлив, что у него есть пациенты, и не отказывал в помощи даже самой маленькой букашке.
Однажды после обеда Джон Дулиттл читал книгу и делал пометки на полях, а Полли, как обычно, сидела на подоконнике. За окном кружились на ветру осенние листья. Вдруг она расхохоталась.
— Что тебя рассмешило, Полли? — спросил доктор и посмотрел на нее поверх очков.
— Знаешь ли, я тут задумалась… — ответила Полли, не отрывая глаз от кружащихся за окном листьев.
— О чем же ты задумалась?
— О людях. Когда-нибудь они сведут меня с ума. Как же, человек — венец природы! А ведь миру не одна тысяча лет. Почему же они не научились языку зверей? Очень просто догадаться, что если собака виляет хвостом, то она хочет сказать: «Мне весело». И что же дальше? Ты первый из людей заговорил на нашем языке. Боюсь, что и последний. Представляешь, как я злюсь, когда слышу на каждом шагу. «Бедные бессловесные звери, все понимают, а сказать ничего не могут». Я была знакома с попугаем по имени Макао. Эта удивительная птица умела говорить «здравствуйте» на семи языках, а понимала все языки мира. Однажды Макао купил старый седой профессор. Уж не знаю, профессором чего он был, но греческий он коверкал так, что Макао не выдержал и сбежал куда глаза глядят. Я частенько потом думала, куда же подался мой друг Макао? Уж во всяком случае не пропал, географию он знал лучше любого человека. Ах, люди-люди! Если они когда-нибудь поднимутся в воздух, то сразу же задерут нос. А чем гордиться? Летать умеет любой воробей.
— Ты мудрая птица, — заметил Джон Дулиттл. — Любопытно, сколько тебе лет? Говорят, что слоны и попугаи — долгожители.
— Я не знаю точно, сколько мне лет. То ли сто восемьдесят два, то ли сто восемьдесят три, а может, и того больше. Помню, что когда я прилетела в Англию, вон тот вековой дуб еще висел на ветке желудем.
Глава 3 ОПЯТЬ БЕЗ ГРОША
Хозяева больных животных не скупились, и скоро у Джона Дулиттла снова завелись деньги. Его сестра Сара повеселела, сшила себе новое платье и была довольна жизнью.
А некоторые звери были такие больные, что им приходилось оставаться в доме доктора на неделю, а то и больше. Они безропотно глотали порошки и микстуры, а в ясную погоду устраивались на газоне перед домом и нежились на солнышке. А когда звери выздоравливали, случалось, что они ни за что не хотели расставаться с доктором и покидать его гостеприимный дом — так им там было хорошо. А доктор был очень добрый и не мог никому отказать.
Однажды Джон Дулиттл отдыхал на каменной скамье у ограды сада и курил трубку. По улице шел итальянец-шарманщик. На спине он нес свою шарманку, а за собой тащил на толстой веревке обезьянку. Обезьянка была очень худая, грязная и несчастная, а шею ей стягивал тугой ошейник.
— Послушай, — остановил шарманщика доктор Дулиттл, — не согласишься ли ты продать мне обезьянку?
Он порылся в карманах, вытащил шиллинг и протянул его шарманщику. Шарманщик взял деньги, но отдать обезьянку отказался.
— Уходи! — грозно нахмурился доктор. — А не то я поколочу тебя!
Джон Дулиттл был невысокого роста, но очень сильный. Он вырвал веревку из рук шарманщика и прогнал его прочь.
— Ты еще поплатишься за это, жалкий докторишка! — бормотал шарманщик. Он испуганно бежал по улице, а его старая шарманка подпрыгивала у него на спине и жалобно скрипела.
Так в доме доктора появилась обезьянка. Звери прозвали ее Чи-Чи, что по-обезьяньи значит «проказница».
А потом в Паддлеби приехал бродячий зверинец. У крокодила из зверинца разболелись зубы, два дня бедняга мучился от невыносимой боли, а на третий сбежал и пришел к доктору Дулиттлу. Тот поговорил с ним по-крокодильи, усадил его в кресло, открыл ему пасть и вылечил больной зуб. Крокодилу уже давно надоело бродить по свету со зверинцем, и ему так понравился уютный дом доктора и дружная звериная компания, что он тоже попросил позволения остаться.
— Я не займу много места, — сказал он. — А ночевать я буду в саду, в пруду с золотыми рыбками. — И он поклялся самой страшной крокодильей клятвой, что и пальцем не тронет ни рыбок, ни кого другого.
А когда хозяин зверинца пришел за ним, крокодил так грозно щелкнул зубами — ведь теперь они у него не болели, — что хозяин испугался и убежал. Но с обитателями дома он вел себя кротко, как овечка. И все же сначала дамы перестали водить к доктору своих собачек, а затем и крестьяне испугались, что крокодил съест их ягнят и телят, и тоже стали обходить дом доктора стороной. Волей-неволей пришлось Джону Дулиттлу попросить крокодила вернуться в зверинец. Тогда крокодил заплакал так горько, что доктор поверил крокодильим слезам и оставил его в доме.
Однако Саре его решение пришлось не по вкусу.
— Джон, — сказала она, — делай что хочешь, но чтобы и духу этого чудища у нас в доме не было! У нас только-только пошли дела на лад, а теперь из-за него от нас снова отвернулись пациенты. Нас ждет нищета. И запомни: я не буду вести твое хозяйство, если ты не прогонишь эту зубастую ящерицу.
— Это вовсе не зубастая ящерица, — поправил сестру доктор. — Это крокодил.
— Пусть он зовется как ему угодно, — ответила Сара, — но ему не место в доме. Я совсем не хочу как-нибудь поутру обнаружить у себя под кроватью такое чудище. Ты посмотри, какие у него зубы!
— Но ведь он поклялся, что никого не съест! В зверинце ему будет плохо, а у меня нет денег, чтобы отправить его домой, в Африку. К тому же это очень благовоспитанный крокодил. Не стоит нам ссориться из-за такого пустяка.
— И ты называешь пустяком трехметровое чудище? Я еще раз повторяю тебе, что не желаю, чтобы он путался у меня под ногами, — не уступала Сара. — Он жует наш ковер в гостиной. Если ты немедленно не выгонишь его, я уйду из дома и выйду замуж. Или я, или он!
— Прекрасно, — ответил Джон Дулиттл. — Выходи замуж. Я не хочу препятствовать твоему счастью.
С этими словами доктор надел шляпу и вышел в сад, а Сара упаковала чемоданы и покинула дом брата.
Так доктор остался один со своей большой и дружной звериной семьей.
Очень скоро нужда постучалась в дом доктора. Некому было кормить зверей, некому было чинить одежду, стирать, стряпать и подметать полы. К тому же денег вечно не хватало, а мясник все неохотнее и неохотнее отпускал мясо в долг. Однако доктор не падал духом.
— Все неприятности от денег, — говорил он. — Не выдумай их люди, нам всем жилось бы намного лучше. К чему нам беспокоиться о деньгах, если мы счастливы и без них?
Однако звери все же сами забеспокоились. Как-то вечером, когда доктор дремал в кресле у камина, они начали шептаться. Сова Бу-Бу хорошо знала арифметику и подсчитала, что оставшихся денег хватит не больше чем на неделю, и то если они будут есть не чаще чем раз в день.
— Мне кажется, — сказала Полли, — что нам самим следует взяться за хозяйство. Дело, конечно, непростое, но неужели мы с ним не справимся сообща? Ведь это из-за нас доктор остался один и без денег.
Все согласились. Чи-Чи вызвалась готовить пищу, пес О’Скалли — подметать полы, утка Крякки — вытирать пыль и стелить доктору постель, сова Бу-Бу — вести счета, а поросенок Хрюкки — работать на огороде. Самая старая и самая мудрая из зверей попугаиха Полли стала прачкой и экономкой.
Конечно, поначалу новое дело показалось всем животным очень трудным. Всем, кроме обезьянки Чи-Чи, — ведь у нее были руки, и не две, как у человека, а все четыре, и ими она могла взять любую вещь. Но скоро, очень скоро и остальные звери приноровились. Любо-дорого было посмотреть, как поросенок Хрюкки вскапывает пятачком грядки, а пес О’Скалли как шваброй орудует хвостом с привязанной к нему тряпкой. А доктор даже говорил, что никогда раньше у него в доме не было так чисто и уютно. И только денег у них не становилось больше.
Чтобы хоть как-то поправить дела, звери поставили у ворот лоток и стали продавать прохожим зеленый лук, редиску и цветы. Но выручки едва-едва хватало на то, чтобы оплатить старые счета мясника. А доктор не тужил, и когда Полли принесла ему печальную новость о том, что хозяин рыбной лавки отказывается отпускать им товар в долг, он только улыбнулся.
— Ничего страшного, — сказал он. — Пока куры несут яйца, а корова дает молоко, у нас будут на завтрак омлет и сливки. На огороде много овощей, а до зимы еще далеко. Не беспокойтесь. Моя сестра Сара — замечательная женщина, но она слишком часто беспокоилась по пустякам, именно это и мешало ей радоваться жизни. Интересно, как ей живется теперь?
Однако все произошло не так, как надеялся доктор. Снег в том году выпал намного раньше обычного. Он толстым слоем прикрыл не убранные с огорода овощи. Старая хромая лошадь привезла из лесу несколько сухих деревьев, и дров в доме было предостаточно. В очаге на кухне постоянно горел огонь, но готовить на этом огне было нечего. Голод заглянул в глаза доктору и его зверям.
Глава 4 «НА ПОМОЩЬ! НА ПОМОЩЬ!»
В тот год зима выдалась суровая и морозная. Как-то декабрьским вечером все сидели на кухне у очага, а доктор читал вслух книгу, которую он сам написал для зверей на их языке. Вдруг сова Бу-Бу встрепенулась:
— Что это за шум на улице?
Все прислушались: действительно, снаружи доносился топот. А минуту спустя дверь распахнулась, и на кухню вбежала запыхавшаяся обезьянка Чи-Чи.
— Доктор! — закричала она, едва переступив порог. — Доктор! Какое несчастье! Какое печальное известие! Мои родственники в Африке заболели! Они умирают сотнями, нет, тысячами! Они узнали о вас, доктор, и просят, умоляют приехать к ним и вылечить их.
— Кто тебе передал это известие? — спросил доктор. Он так разволновался, что отложил книгу и снял очки.
— Ласточка, — ответила Чи-Чи. — Она сидит на улице на бочке с водой.
— Веди ее поскорее сюда, — приказал доктор. — Бедняжка, наверное, продрогла до костей. Ведь ласточки улетели в теплые края уже шесть недель тому назад.
Чи-Чи выскочила за дверь и через минуту вернулась с ласточкой. Перышки у нее были взъерошены, и вся она дрожала от холода. Поначалу она испуганно озиралась вокруг, но вскоре освоилась, уселась у очага, отогрелась и принялась рассказывать об ужасной болезни обезьян и о том, как трудно ей было лететь зимой в Англию. Когда она закончила, доктор сказал с огорченным видом:
— Я очень хочу помочь бедным обезьянам, к тому же что может быть приятнее, чем путешествие из зимней Англии в жаркую Африку. Но боюсь, что мне не хватит денег на билет. Подай-ка мне копилку, Чи-Чи.
Обезьянка ловко взобралась на буфет и достала с самой высокой полки копилку. Увы, она оказалась пустой, совершенно пустой, без единой монетки.
— А мне казалось, что у нас еще осталось два пенса, — еще больше огорчился доктор Дулиттл.
— У нас действительно оставалось два пенса, — вставила сова Бу-Бу, которая вела счета и поэтому лучше всех знала, на что расходуются деньги. — Но вы на них купили погремушку для крошки барсука, когда у него прорезались зубки.
— В самом деле? — удивился доктор. — Ах да, как же я забыл об этом?! Боже, сколько неприятностей от денег! Ну да ладно, попробуем обойтись и без них. Когда-то один моряк привел ко мне своего сынишку. Тот болел корью, а я его вылечил. Попробую-ка я разыскать этого моряка, может быть, он одолжит нам свой корабль.
На следующий день рано утром доктор надел свой цилиндр и отправился в порт. К обеду он вернулся домой и радостно объявил, что моряк согласился одолжить им корабль.
Полли, Чи-Чи и крокодил ужасно обрадовались. Ведь они возвращались на свою родину. Остальные звери тоже захотели поехать с доктором в Африку.
— Погодите, друзья, — остановил их доктор. — Я могу взять с собой только Полли, Чи-Чи, О’Скалли, Бу-Бу, Крякки, Хрюкки и крокодила. А всем остальным — хомякам, полевым и летучим мышам — придется вернуться в свои норки. А так как зимой вы впадаете в спячку, то и не заметите, как пройдет время до нашего возвращения. Да и вредно вам в ваших шубках разгуливать по Африке.
Старая мудрая Полли объездила полмира и уже не раз плавала по морю, поэтому она сразу же принялась хлопотать и готовиться к путешествию.
— Прежде всего нам нужны сухари, — сказала она. — Много сухарей, ветчина, солонина и якорь.
— Но я слышал, что на каждом корабле есть якорь! — удивился Джон Дулиттл.
— Может быть, но лучше убедиться в этом собственными глазами, — ответила предусмотрительная Полли. — Якорь — самая важная вещь на борту. Без него ты не сможешь остановить корабль. А еще нам понадобится колокол.
— Колокол? — еще больше удивился доктор. — А зачем, скажи на милость?
— Чтобы бить склянки, — сказала Полли.
— Бить склянки? — не переставал удивляться доктор. — А зачем нам битое стекло на корабле? Разве без этого нельзя обойтись?
— Моряки бьют в колокол каждые полчаса, — объяснила Полли, — и называют это «бить склянки». Так они отмеряют время. Признаться, я сама не знаю, зачем им понадобилось так замысловато называть такое простое дело. А еще нам в дороге может понадобиться канат подлиннее.
Все согласились, что все эти вещи пригодятся в путешествии, и были готовы тут же отправиться в путь, но рассудительная сова Бу-Бу вспомнила, что у них не осталось ни гроша.
— Боже! — воскликнул доктор. — Снова деньги! Как хорошо, что хоть в Африке они нам не понадобятся! Так и быть, попрошу-ка я все это в долг. Хотя нет, лучше послать к мяснику и за канатом моряка, уж ему-то наверняка не откажут.
Пока моряк ходил в лавку, звери собрались в дорогу. Они притащили несколько стогов сена, чтобы корова, лошадь и овцы не голодали зимой, закрыли ставни, заперли все двери на замок, а ключи отдали старой лошади. А когда все было готово к отъезду, они пошли на причал и сели на корабль.
«Кошачий кормилец» пришел проводить доктора и принес ему в подарок мешочек с овсяной крупой. Он слышал, что в дальних странах овсянку не купить ни за какие деньги, вот и решил помочь доктору, чтобы у того каждый день была на завтрак его любимая каша.
Как только все взошли на палубу, поросенок Хрюкки зевнул, потянулся и спросил:
— А где тут спальня? Уже четыре часа, и мне кажется, что пора вздремнуть.
Полли повела поросенка вниз по лестнице и показала ему длинные полки у стены. Они стояли одна над другой, как полки в книжном шкафу.
— Разве это кровать? — удивился поросенок. — Разве это спальня?
— Кровати на кораблях всегда такие, — ответила Полли. — А спальню здесь называют кубриком. Укладывайся поудобнее и спи.
— Что-то мне уже расхотелось спать, — сказал поросенок и отвернулся от жесткой матросской койки. — Вернусь-ка я на палубу и посмотрю, как корабль отходит от берега.
— Правильно, — подбодрила его Полли. — Ты отправляешься в первое в твоей жизни морское путешествие. Смотри и запоминай, тебе будет что рассказать друзьям, когда вернешься домой.
Они вышли на палубу. Полли запела веселую песенку:
Вам известно, что обманные
Разноцветные названия?
А оранжевые реки —
Это вовсе ерунда!
Море Черное — не черное,
Море Белое — не белое,
Море Желтое — не желтое,
В них обычная вода!
Я бывала в Патагонии,
На Тибете и в Японии,
А однажды облетела
Яву и Калимантан.
Только Африка прекрасная,
Черно-сине-желто-красная,
Разноцветно-полосатая,
Мне милее дальних стран.
Доктор Дулиттл уже хотел было отчалить, как вдруг вспомнил, что не знает дорогу в Африку. Но ласточка успокоила его: она столько раз летала туда и обратно, что не собьется с пути даже с завязанными глазами.
Тогда доктор приказал Чи-Чи поднять якорь, и путешествие началось.
Глава 5 БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Уже шесть недель они плыли по морским волнам, плыли туда, куда их вела летящая впереди корабля ласточка. Ночью она несла в лапках маленький фонарик, чтобы доктор Дулиттл мог ее видеть в темноте. А матросы с других кораблей принимали мерцающий свет фонарика за падающую звезду.
Чем дальше они продвигались на юг, тем жарче становилось солнце. Полли, Чи-Чи и крокодил радовались жгучим солнечным лучам. Они громко смеялись, бегали по палубе и то и дело поглядывали вперед: не показался ли вдалеке берег Африки? А вот поросенку Хрюкки, псу О’Скалли и сове Бу-Бу приходилось туго. Целый день они прятались от жары в тени большой бочки и пили, стакан за стаканом, лимонад.
Утка Крякки, чтобы освежиться, прыгала в море и плыла позади корабля. По вторникам и по пятницам она ловила рыбу и кормила ею доктора и его друзей.
А когда они подошли к экватору, в море появились летучие рыбы. Рыбы выпрыгивали из воды и летели по воздуху. Они подлетели к кораблю и спросили:
— Нет ли у вас на борту доктора Дулиттла?
— Да, это его корабль, — ответила Полли.
— Попросите его поторопиться. Обезьяны очень больны, это они послали нас на поиски доброго доктора.
— А далеко нам еще плыть до Африки? — спросила Полли летучих рыб.
— Рукой подать, всего пятьдесят миль, — ответили рыбы и поспешили вперед с радостным известием, что доктор уже близко.
А потом из морских волн появилась стая дельфинов. Дельфины спросили, не могут ли они чем-нибудь помочь славному доктору Дулиттлу.
— Можете, — ответила им Полли. — У нас кончился лук, а в нем такие нужные нам витамины.
— Здесь рядом есть остров, — сказали дельфины, — где растет дикий лук. Его там видимо-невидимо. Вы плывите дальше, а мы нарвем луку и принесем его вам.
Дельфины нырнули, вынырнули и помчались прочь, но очень скоро вернулись. Теперь они плыли за кораблем и тащили огромную сетку, сплетенную из морских водорослей. Сетка была полна сочного зеленого лука.
На следующий день к вечеру доктор сказал:
— Чи-Чи, подай-ка мне подзорную трубу. Похоже, наше путешествие подходит к концу. Скоро мы увидим берег Африки.
И в самом деле, через полчаса далеко-далеко, там, где море сходилось с небом, они заметили узкую полоску суши. Но не успели они доплыть до берега, как разразилась сильная буря. Завывал ветер, сверкали молнии, грохотал гром. С неба лились потоки воды, морские волны, большие, как дома, нависали над кораблем и обрушивались на палубу. Вдруг послышался громкий треск, корабль остановился и накренился набок.
Доктор и его звери поспешили на палубу.
— Что случилось? — спросил доктор.
— Точно не знаю, — ответила Полли, — но мне кажется, что наш корабль тонет. Крякки, не могла бы ты прыгнуть в воду и проверить, что же произошло?
Крякки бесстрашно нырнула в бушующие волны, а когда вынырнула, то сказала:
— Мы наскочили на подводную скалу. Днище корабля пробито, вода хлещет через пробоину в трюм, и скоро мы пойдем ко дну.
— Все понятно, — сказал доктор. — Мы столкнулись с Африкой. Боже! Надо поскорее выбраться на берег!
— А мы не умеем плавать! — испуганно закричали в один голос Хрюкки и Чи-Чи.
— Несите сюда канат, — не растерялась Полли. — Я же говорила вам, что он нам непременно понадобится. Где ты, Крякки? Бери конец каната в клюв и плыви к берегу. Там привяжи канат к пальме, а второй конец мы привяжем к мачте. Тот, кто не умеет плавать, переберется на берег по канату.
Вот так все благополучно выбрались на берег: крокодил и утка Крякки — вплавь, Полли и сова Бу-Бу — по воздуху, а поросенок Хрюкки и обезьянка Чи-Чи — по канату. Чи-Чи ловко несла саквояж доктора с лекарствами. Последним на берег ступил сам доктор.
Спустя несколько мгновений корабль разбился в щепки, а разбушевавшиеся волны разметали их по морю. Потерпевшие кораблекрушение путешественники нашли в скалах большую сухую пещеру и спрятались в ней от ветра и дождя.
На следующее утро буря стихла, волны на море улеглись, выглянуло солнце. Доктор и его звери вышли из пещеры, чтобы обсохнуть и осмотреться.
— Добрая старая Африка! — вздохнула Полли. — Как приятно возвращаться домой! Страшно подумать — завтра исполняется ровно сто шестьдесят девять лет с того дня, как я уехала из Африки! Но за все это время Африка ничуть не изменилась. Все те же старые пальмы, все та же красная земля, все те же черные муравьи. Что может быть лучше родины?!
Полли так растрогалась, что на глазах у нее выступили слезы.
Но тут доктор вдруг заметил, что потерял свой цилиндр. Наверное, ветер сорвал его ночью с головы Джона Дулиттла и унес в море. Бесстрашная утка Крякки немедленно отправилась на поиски.
Крякки увидела цилиндр далеко в море. Он покачивался на волнах, словно игрушечный кораблик.
Когда утка подплыла к цилиндру, то увидела, что внутри сидит белая мышка и дрожит от страха.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась утка. — Ведь доктор приказал тебе остаться в Паддлеби!
— Я не хотела оставаться дома, — ответила мышка. — Мне во что бы то ни стало надо было попасть в Африку — у меня здесь родственники. Вот я и спряталась в сундуке с сухарями. А когда корабль стал тонуть, я ужасно испугалась и прыгнула в воду. Я держалась на плаву, пока у меня хватало сил, но потом лапки мои ослабли, и я чуть было не утонула. К счастью, рядом проплывал цилиндр доктора. Утопающий хватается за соломинку, а я ухватилась за цилиндр доктора.
Утка Крякки зажала цилиндр с мышкой в клюве и возвратилась на берег. Звери столпились вокруг и с удивлением разглядывали нежданного спутника.
— Надо же, мышь стала «зайцем», — сказала Полли.
— Почему зайцем? — спросил Хрюкки.
— Потому что таких непрошеных пассажиров называют «зайцами», — объяснила Полли.
Пока все устраивали удобное гнездышко для мышки в саквояже доктора, Чи-Чи весело кувыркалась на траве. Вдруг она остановилась:
— Тише! Я слышу в лесу чьи-то шаги.
Остальные звери тоже прислушались. Действительно, кто-то приближался к ним по лесной тропинке. А через минуту из-за кустов вышел чернокожий человек.
— Кто вы такие и что здесь делаете? — спросил он.
— Я доктор Джон Дулиттл. Я приехал в Африку, чтобы вылечить больных обезьян.
— Сначала вы все должны предстать перед королем, — объявил чернокожий.
— Перед каким королем? И зачем? — удивился доктор. Он не имел ничего против королей, но ему ужасно не хотелось зря терять время.
— Перед королем королевства Ума-Лишинго, — ответил человек. — Эта страна принадлежит ему, и все чужеземцы должны предстать перед ним. Следуйте за мной!
Нашим путешественникам не оставалось ничего другого, как взять свои пожитки и пойти с черным человеком в глубь леса.
Глава 6 ПОЛЛИ И КОРОЛЬ
Тропинка петляла по густому лесу и, наконец, вывела их на просторную поляну. На поляне стоял большой глинобитный дом. Это был королевский дворец.
Во дворце жил король с королевой и их сыном, принцем Бед-Окуром. В то утро принц отправился на реку удить рыбу, а король с королевой сидели под огромным зонтом у входа во дворец. Королева дремала в своем кресле.
Джона Дулиттла и его зверей поставили перед королевской четой, и черный государь спросил:
— Кто ты такой и как ты осмелился ступить на землю Ума-Лишинго? Отвечай!
Вид у короля был очень грозный, но доктор не испугался и рассказал ему, кто он и зачем ему понадобилось совершить такое долгое и опасное путешествие в Африку.
— Я не позволю тебе разгуливать по моей стране, — объявил ему черный король. — Много лет тому назад на наш берег высадился один белый. Я встретил его как желанного гостя, а он только и делал, что копал большие ямы в земле. Он искал золото. А потом он ради слоновой кости перебил всех моих слонов, тайком сел на свой корабль и сбежал. Даже «спасибо» не сказал за гостеприимство. С тех пор всем белым заказан путь в Ума-Лишинго.
И король сказал стоявшим рядом слугам:
— Возьмите этого знахаря и бросьте его вместе со зверями в самую темную темницу.
И сразу же слуги короля схватили доктора и его друзей и заперли их в каменном подземелье. Внутри было темно, и только высоко вверху, под самым потолком, виднелось крохотное окошко, забранное железной решеткой.
Захлопнулась толстая дверь, звякнули замки, и друзьям стало грустно. Поросенок Хрюкки даже начал было всхлипывать, но Чи-Чи пригрозила, что поколотит плаксу, и он замолчал.
— Все здесь? — спросил доктор, когда его глаза привыкли к темноте.
— Сейчас проверим, — отозвалась сова Бу-Бу и принялась считать зверей. — Крокодил — раз, утка — два, поросенок — три…
— А где же Полли? — перебил ее крокодил. — Ее здесь нет.
— Как так? — воскликнул доктор. — Посмотри хорошенько вокруг. Полли! Полли! Где ты?
— Улетела, бросила нас в беде, — проворчал крокодил. — Вся она в этом — отсиживается где-нибудь в дупле, пока друзья томятся за решеткой. Бессовестный пучок перьев!
— И вовсе не бессовестный, и вовсе не пучок перьев! — вдруг послышался скрипучий голос Полли, и она вылезла из кармана доктора. — Я такая маленькая, что могу пролезть между прутьев решетки. Если бы слуги короля заметили это, то посадили бы меня в клетку. Вот я и спряталась в карман к нашему доктору. Это называется «военная хитрость», — гордо сказала она и поправила клювом перышки на крыльях.
— Какая неосторожность! — сказал доктор. — Я же мог раздавить тебя!
— Пустяки! — ответила Полли. — Вы лучше послушайте, что я вам скажу. Сегодня вечером, как только стемнеет, я проберусь между прутьями решетки и полечу во дворец. А там уж я найду способ уговорить короля отпустить нас на свободу. Вот увидите!
— Ты не сможешь нам помочь, — вздохнул поросенок Хрюкки. Он жалобно морщил нос и сглатывал слезы. — Ты ведь только птица!
— Зато какая! Не забывай, что я умею говорить по-человечьи не хуже самих людей.
Когда наступила ночь и луна взошла над пальмами, стражники уснули, и Полли протиснулась между прутьями решетки и покинула каменную темницу. Она полетела прямо во дворец черного короля. Все окна и двери во дворце были закрыты, но, к счастью, на прошлой неделе принц Бед-Окур разбил мячом окошко в кладовой. Через него Полли и проникла во дворец.
Осторожно, на цыпочках, умная птица шла по лестницам, останавливалась у дверей и прислушивалась. Она слышала, как храпит королевская стража, как сладко посапывает во сне принц Бед-Окур. Наконец она добралась до спальни короля, тихонько приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
В ту ночь королеву пригласили на бал, и король один лежал на широкой кровати и спал.
Все так же тихонько, на цыпочках, Полли вошла в королевскую спальню и спряталась под кровать. Потом она кашлянула так, как обычно покашливал доктор Дулиттл. Король открыл один глаз и спросонок спросил:
— Это ты, дорогая?
Он подумал, что это королева вернулась с бала.
Полли снова кашлянула. Теперь король окончательно проснулся, сел на кровати и спросил:
— Кто здесь?
— Доктор Дулиттл, — ответила Полли голосом доктора.
— Что ты делаешь в моей спальне? — рассердился король. — Кто выпустил тебя из тюрьмы?
Полли расхохоталась громко и весело, как это обычно делал доктор.
— Не вижу ничего смешного! Немедленно подойди ко мне, чтобы я тебя рассмотрел.
— Глупый, глупый король! — ответила Полли. — Неужели ты забыл, что с тобою говорит Джон Дулиттл, самый знаменитый доктор во всем мире?! Как ты можешь рассмотреть меня, если я стал невидимкой? Я могу сделать все, что захочу, для меня нет невозможного. Слушай меня внимательно: я пришел предостеречь твое умалишенное… то есть, я хотел сказать, твое ума-лишинговское величество. Если ты не отпустишь меня и моих зверей на все четыре стороны, ты сам, твоя семья и весь твой народ заболеете той самой болезнью, от которой сейчас умирают обезьяны. Немедленно пошли стражу открыть двери темницы, а не то заболеешь свинкой еще до того, как над горами Ума-Лишинго взойдет солнце. Да стоит мне шевельнуть пальцем…
— Не надо! — закричал король и задрожал от страха как осиновый лист. — Не надо шевелить пальцем! Я исполню все, что ты пожелаешь!
Он спрыгнул с кровати, позвал стражу и приказал немедленно открыть ворота тюрьмы.
Тем временем Полли вылезла из-под кровати, тихонько проскользнула на лестницу и через разбитое окно в кладовке покинула дворец.
Все закончилось бы как нельзя лучше, если бы не одно маленькое обстоятельство: как раз в это время королева возвращалась с бала и собственными руками открывала запертую дверь во дворец. И тут она неожиданно увидела, как Полли выпорхнула из разбитого окна. И она рассказала об этом королю.
Король сразу же догадался, что его провели, вскипел от гнева и бегом помчался в тюрьму отменить приказ.
Но уже было поздно. Ворота тюрьмы были распахнуты настежь, подземелье пусто, а доктор и его звери скрылись.
Глава 7 МОСТ ИЗ ОБЕЗЬЯН
Никогда еще королеве не доводилось видеть своего коронованного супруга таким злым и сердитым, как в ту ночь. Он скрежетал в бешенстве зубами, громко бранил слуг и стражу и даже швырнул зубной щеткой в любимую дворцовую кошку. В одной ночной рубашке король носился по дворцу, поднял на ноги армию и послал ее на поиски доктора Дулиттла. Но и этого ему показалось мало: вслед за солдатами он послал в погоню за доктором придворных, затем слуг, поваров, садовника и даже учителей принца Бед-Окура. Даже королеве, несмотря на усталость, — а ведь она всю ночь танцевала в очень узких туфлях — тоже пришлось помчаться в погоню за доктором.
А доктор и его звери тем временем пробирались через лесную чащу. Поросенок Хрюкки очень быстро устал — ведь у него были такие коротенькие ножки, — и доктору Дулиттлу пришлось взять его на руки. А еще надо было тащить саквояж с лекарствами! Поэтому беглецы двигались очень медленно.
Король Ума-Лишинго думал, что его солдаты и слуги в два счета поймают доктора и зверей, потому что те были чужаками и не знали лесных дорог.
Но он просчитался. Обезьянка Чи-Чи знала как свои пять пальцев не только все дороги, но и тропинки. Она повела доктора в дальний угол леса, куда еще не ступала нога человека. Там, среди высоких неприступных скал, она нашла огромное дерево с удобным сухим дуплом. В том дупле Чи-Чи спрятала своих друзей.
— Здесь мы переждем, — сказала она, — пока солдаты короля не устанут зря бегать по лесу и не вернутся домой. А мы беспрепятственно доберемся до Страны Обезьян.
И они весь день провели в дупле.
Иногда до них доносились далекие голоса черных солдат, тщетно пытавшихся найти беглецов в густом лесу. Но доктору и его зверям ничто не угрожало, потому что никто, кроме Чи-Чи, не знал то место. Даже другие обезьяны и слыхом не слыхали о высоком дереве с большим дуплом.
Наступила ночь, но солдаты продолжали сновать по лесным зарослям и заглядывать под каждый куст. И только под утро беглецы услышали усталый голос королевы.
— Довольно! — сказала она. — Я падаю от усталости. Пора возвращаться во дворец и соснуть часок-другой, пока не встало солнце.
Солдаты, слуги и придворные с радостью повиновались королеве и ушли домой, а Чи-Чи вывела доктора и его зверей из убежища, и все они двинулись в путь в Страну Обезьян.
Дорога им предстояла дальняя и трудная. Особенно нелегко приходилось поросенку Хрюкки. Но как только он начинал хныкать и жаловаться, что у него устали ножки, Чи-Чи приносила ему большой кокосовый орех, полный вкусного-превкусного кокосового молока, и Хрюкки с новыми силами бежал дальше.
А еще Чи-Чи и Полли выжимали сок из диких апельсинов, смешивали его с медом лесных пчел, и все с удовольствием пили этот такой вкусный лимонад. Еды им тоже хватало, потому что обезьянка и Полли знали все плоды тропического леса и поставляли к столу доктора и его друзей необыкновенно вкусные фрукты, овощи, корешки — кому что больше нравилось. А однажды, когда доктору уже нечем было набить свою трубку, они принесли ему душистые листья африканского дикого табака.
Ночевали они в шалаше из пальмовых листьев, а вместо перин и подушек набрасывали внутри большие охапки мягкой душистой травы. Вскоре все они привыкли к долгим переходам, и даже поросенок уставал намного меньше, чем в начале пути. Вот так этот многодневный поход превратился для доктора и его зверей в веселую прогулку по Африке. С радостным похрюкиванием, покрякиванием, щебетанием и бормотанием они встречали утро и пускались в путь, а вечером их ждал заслуженный отдых. Доктор разводил костер, и после ужина звери усаживались вокруг огня и слушали морские песни Полли или забавные, грустные, а иногда и просто страшные рассказы Чи-Чи о жизни Большого Африканского Леса.
Книги у обезьян появились лишь после того, как им написал их доктор Дулиттл. А до того все древние и недавние события они передавали из уст в уста в виде сказок, которые обезьяны-мамы рассказывали своим малышам.
Чи-Чи, когда была еще ребенком, слышала много всяких историй от своей бабушки, и теперь она пересказывала их друзьям. Это были сказания об очень далеких временах, еще более древних, чем Ноев ковчег и всемирный потоп. Она рассказывала о тех временах, когда люди вместо одежды носили медвежьи шкуры, жили в пещерах между скал и питались сырым мясом, потому что еще не умели ни разводить огонь, ни готовить пищу. Она рассказывала об огромных косматых слонах-мамонтах и ящерах длиной в пассажирский поезд. Эти чудовища когда-то бродили по земле и объедали самые сладкие листочки на верхушках деревьев. Звери слушали Чи-Чи затаив дыхание и открыв рот, и часто случалось так, что огонь совсем догорал, и когда рассказ подходил к концу, им приходилось в темноте бежать на поиски хвороста, чтобы снова развести костер.
А что же происходило тем временем в королевском дворце?
Как только солдаты вернулись ни с чем и доложили своему повелителю, что им нигде не удалось найти доктора и его зверей, король разгневался еще больше и снова приказал им немедленно отправляться в лес и не возвращаться назад без беглецов. Итак, вся королевская рать рыскала по лесу, а доктор, не подозревая об опасности, шел в Страну Обезьян. Если бы Чи-Чи знала о погоне, она спрятала бы своих друзей точно так же, как и в первый раз. Увы, она ни о чем не догадывалась.
Однажды Чи-Чи вскарабкалась на высокую скалу, откуда было видно далеко-далеко, а когда спустилась на землю, сказала:
— Я уже вижу границу Страны Обезьян. Еще немного, и мы будем у цели.
Действительно, в тот же день к вечеру они собственными глазами увидели на берегу большого болота множество обезьян. Это были родственники Чи-Чи, не успевшие заболеть страшной болезнью. Они сидели на деревьях и с нетерпением ждали доктора. Завидев его, в цилиндре и с саквояжем, полным лекарств, они наперегонки бросились навстречу славному доктору, чтобы поприветствовать его. Они прыгали, размахивали пальмовыми ветками и кричали и пищали от радости так, что переполошили чуть ли не весь лес.
Обезьяны сразу же послали вперед гонцов, чтобы сообщить больным родственникам радостную весть. Остальные окружили доктора и его друзей и повели их в свою страну самой короткой дорогой. Самая большая из обезьян взяла на руки уставшего поросенка, а другая, немного поменьше, понесла саквояж доктора.
То, что обезьяны своим криком переполошили чуть ли не весь лес, было бы еще полбеды. Беда в том, что их веселый визг услышали солдаты короля Ума-Лишинго. Теперь они знали, где искать доктора. И солдаты снова пустились в погоню.
Но большая обезьяна, та, что несла на руках Хрюкки, отстала от остальных. И вдруг она заметила, что к ним крадется через заросли черный генерал. Обезьяна быстро догнала доктора и крикнула:
— Солдаты! За нами гонятся солдаты!
Тут все бросились бежать со всех ног. Никогда в жизни доктору еще не приходилось бегать так быстро. Но и солдаты короля неслись за ними, как на крыльях, а впереди бежал черный генерал.
И вдруг доктор споткнулся и упал. «Теперь-то ты от меня не уйдешь», — подумал черный генерал. Он уже мысленно выбирал, какую награду попросить у короля за поимку доктора.
Как и все солдаты, генерал был острижен наголо, и на его круглой голове торчали большие уши. Лопоухий генерал зацепился правым ухом за сучок, и все его войско забыло о беглецах и бросилось на помощь своему командиру.
Этой минутной заминки в рядах преследователей доктору хватило, чтобы вскочить на ноги и снова пуститься бежать.
— Держитесь! — подбадривала всех Чи-Чи. — Осталось совсем немножко!
И тут вдруг беглецы увидели такое, от чего у них ноги просто подкосились: оказывается, граница Ума-Лишинго со Страной Обезьян проходила по дну глубокого ущелья. Там, внизу, с грохотом неслась горная река.
О’Скалли заглянул в пропасть, и у него закружилась голова.
— Все пропало! — воскликнул он. — Нам ни за что не перебраться на другую сторону!
— Боже! — захныкал поросенок Хрюкки. — Смотрите, королевские солдаты уже совсем рядом! Они схватят нас и посадят в тюрьму!
И он громко разрыдался.
Но большая обезьяна, которая несла Хрюкки на руках, опустила поросенка на землю и закричала:
— Друзья, ну-ка, постройте мост! И побыстрее!
Но времени на строительство моста у них уже не оставалось: солдаты успели освободить своего генерала из колючих кустов и теперь что было духу мчались к беглецам, прижатым к ужасной пропасти.
Доктору было очень интересно узнать, из чего же обезьяны собирались строить мост. Он даже огляделся вокруг в надежде увидеть заранее приготовленные для моста бревна и лианы. Но ничего не увидел и совсем пал духом.
Но когда он снова посмотрел на пропасть, то увидел над ней мост из живых обезьян, протянувшийся от одного края к другому. Пока доктор оглядывался, обезьяны в мгновение ока ухватили друг друга за ноги и повисли в воздухе живым мостом.
— Скорее! — звала доктора и его друзей большая обезьяна. — Скорее проходите по мосту! Не бойтесь!
Поросенок поначалу не решался ступить на узкий, качающийся над бездной живой мост, но все же солдаты и темница короля показались ему еще страшнее. В конце концов все благополучно перебрались через пропасть.
Доктор Дулиттл прошел по мосту последним. В то самое мгновение, когда он ступил на твердую землю, на противоположном краю пропасти показались черные солдаты. И тут же обезьяны расцепились, ловко выбрались наверх и исчезли в ветвях деревьев. А черные солдаты снова остались с носом. Они размахивали кулаками и грозили доктору и его друзьям, но поделать ничего не могли: беглецы уже были в Стране Обезьян.
— Поразительно! — удивлялся доктор. — Я даже слыхом не слыхивал о таких обезьяньих мостах!
— Мы никому не открываем свой секрет, — объяснила ему Чи-Чи. — А один старик с седой бородой — говорят, это был ученый-натуралист — несколько недель подкарауливал нас в лесной чаще, чтобы хотя бы украдкой посмотреть на обезьяний мост, но мы обходили его стороной. Ты первый человек, который увидел наш живой мост.
— Спасибо вам, друзья, — поблагодарил обезьян польщенный доктор.
Глава 8 ПОВЕЛИТЕЛЬ ЛЬВОВ
Теперь доктору Дулиттлу пришлось засучить рукава и взяться за дело. Его ждали сотни, а может быть, и тысячи больных обезьян — горилл, орангутангов, шимпанзе, павианов, обезьян серых, рыжих и черных, обезьян больших и маленьких.
Сначала доктор велел Чи-Чи и ее родственникам построить из веток и травы небольшую хижину и привести туда всех здоровых обезьян.
Три дня и три ночи с окрестных гор, из лесов и долин шли к доктору беспрерывной вереницей здоровые обезьяны, а он делал им прививки, чтобы они не заразились и не заболели.
А потом доктор велел построить уже не хижину, а большой-пребольшой дом, соорудить в нем из сучьев и травы кровати и привести туда всех больных обезьян.
Но больных обезьян оказалось так много, что даже всех здоровых не хватало, чтобы за ними ухаживать. Доктору не оставалось ничего другого, как послать гонцов с просьбой о помощи к другим зверям: львам, леопардам и антилопам.
Львы — звери очень гордые, а если уж кто-нибудь из них становится повелителем всего львиного племени, то он задирает нос выше самых высоких пальм. Поэтому когда повелитель львов увидел сотни больных обезьян и узнал, что его просят поухаживать за несчастными, он ужасно обиделся.
— Как смеешь ты, человек, тревожить меня из-за такого пустяка? — зарычал он на доктора. — Как смеешь ты просить меня, царя зверей, чтобы я ухаживал за стаей отвратительных, грязных мартышек? Да я не смог бы даже проглотить их! Да даже если бы я умирал от голода…
Лев рычал очень грозно, и доктор испугался, но не подал виду.
— Я просил вас прийти совсем не для того, чтобы вы глотали обезьян, — перебил он невежливого, невоспитанного льва. — К тому же они вовсе не грязные, их выкупали сегодня утром. Их только надо хорошенько вычесать. Но я хотел бы предупредить вас: может так случиться, что львы тоже заболеют. Если вы сейчас не поможете другим, то и вам не помогут в беде. Так обычно и бывает с зазнайками.
— Львы не попадают в беду, они сами несут беду другим, — горделиво ответил повелитель львов. Он нахмурил брови и ушел. Как и все львы, он считал себя самым умным и храбрым.
Леопардам тоже захотелось показать свою гордость, и они тоже отказались помогать обезьянам. За ними и антилопы решили, что не подобает им помогать другим. Они стали переминаться с ноги на ногу и с кривой улыбкой отговариваться тем, что им никогда раньше не приходилось ухаживать за обезьянами.
Доктор очень огорчился. Где же ему было взять так много сиделок для несчастных больных?
Но не успел довольный собой повелитель львов вернуться домой, как ему навстречу выбежала его жена. Она себе места не находила от беспокойства.
— Наш младшенький совсем потерял аппетит, — сказала она с тревогой в голосе. — Что делать? Он со вчерашнего вечера не съел ни кусочка мяса!
Львица была хорошей матерью, поэтому она очень боялась за своего ребенка. Повелитель львов вошел в дом и посмотрел на детей: старший играл в углу большой костью, а младший, худой и осунувшийся, сидел в углу и печально глядел на отца.
А когда лев с гордостью рассказал жене, как он отказал доктору Дулиттлу в помощи, львица так рассердилась, что была готова выгнать супруга из дому.
— И ты считаешь себя самым умным и самым храбрым из зверей? — укоряла она льва. — Чтобы обидеть слабого, не надо ни ума, ни храбрости. Все звери от Африки до Индии рассказывают чудеса о докторе Дулиттле. Он говорит на языке зверей и умеет лечить все-все болезни. И теперь, когда наш малыш заболел, тебе вздумалось выставлять напоказ свою гордость! Ты обидел доктора! Доброго доктора Дулиттла! Да как ты смел?! — И она в ярости вцепилась лапами льву в гриву. — Немедленно возвращайся к доктору, — приказала она, немного успокоившись. — Извинись перед ним и приведи к нему леопардов и антилоп. Делайте все, что он вам скажет. Может быть, он простит тебя и согласится заглянуть к нам и вылечить нашего малыша. Ступай!
И львица ушла к соседке, чтобы пожаловаться на супруга и на судьбу. А повелитель львов возвратился к доктору.
— Здравствуйте, доктор, — сказал он. Хорошо, что у львов рыжая шерсть, а то все бы увидели, как он краснеет от стыда. — Здравствуйте. Знаете ли, я тут прогуливался неподалеку и решил к вам заглянуть. Вы уже нашли себе помощников?
— Увы, нет, — ответил огорченный доктор. — Я в отчаянии. Ума не приложу, что делать!
— Не расстраивайтесь, — сказал лев. — Конечно, рассчитывать на помощь в чужой стране трудно. Но я готов сделать для вас все, что в моих силах. Я приказал всем зверям прийти к вам. Уже через несколько минут должны появиться леопарды… Ах да, чуть было не забыл! У меня заболел ребенок, мой младшенький. Не думаю, чтобы серьезно, но моя жена встревожилась. Сами знаете, мать есть мать. Не могли бы вы вечером прогуляться и заглянуть к нам?
Доктор ужасно обрадовался. Львы, леопарды, антилопы и даже жирафы и зебры шли к нему со всех сторон и предлагали свою помощь. Помощников набралось так много, что доктору Дулиттлу пришлось отобрать самых ловких из них, а остальных отослать домой.
И скоро обезьяны стали поправляться. Через неделю в больнице доктора опустела половина коек, а к концу второй недели выздоровела последняя обезьяна.
А доктор к тому времени так устал, что прилег отдохнуть, уснул и проспал три дня и три ночи, даже не перевернувшись на другой бок.
Глава 9 СОВЕТ ОБЕЗЬЯН
Пока доктор спал, Чи-Чи стояла у дверей его хижины и никого к нему не пускала. А когда он наконец проснулся, то сказал:
— Я должен немедленно вернуться в Паддлеби. Вам я больше не нужен, а дома меня ждут дела.
Это известие как громом поразило обезьян — они надеялись, что доктор останется у них навсегда. Поэтому на следующий день обезьяны собрали большой совет.
Сначала встал шимпанзе и спросил:
— Почему добрый доктор хочет оставить нас? Разве ему у нас плохо?
Но никто не ответил ему.
Потом встала горилла и предложила:
— Давайте все пойдем к доктору и попросим его остаться. Давайте построим ему большой дом, такой же, как у короля Ума-Лишинго, давайте дадим ему сотню, нет, две сотни самых ловких обезьян, чтобы они помогали ему в саду и на огороде.
Тогда встала со своего места Чи-Чи, и другие обезьяны сразу же зашумели:
— Тише! Замолчите! Сейчас будет говорить знаменитая Чи-Чи!