Патронов в его незаряженном ружье.

Он услышал за своей спиной какое-то сопение - не то вздох, не то

Кашель. Очень медленно, преодолевая крайнюю слабость и оцепенение, он

Повернулся на другой бок. Поблизости он ничего не увидел и стал терпеливо

Ждать. Опять послышались сопение и кашель, и между двумя островерхими

Камнями, не больше чем шагах в двадцати от себя, он увидел серую голову

Волка. Уши не торчали кверху, как это ему приходилось видеть у других

Волков, глаза помутнели и налились кровью, голова бессильно понурилась.

Волк, верно, был болен: он все время чихал и кашлял.

Quot;Вот это по крайней мере не кажется, - подумал он и опять повернулся

На другой бок, чтобы увидеть настоящий мир, не застланный теперь дымкой

Видений. Но море все так же сверкало в отдалении, и корабль был ясно

виден. Быть может, это все-таки настоящее? Он закрыл глаза и стал думать -

И в конце концов понял, в чем дело. Он шел на северо-восток, удаляясь от

Реки Диз, и попал в долину реки Коппермайн. Эта широкая, медлительная река

и была Коппермайн. Это блистающее море - Ледовитый океан. Этот корабль -

Китобойное судно, заплывшее далеко к востоку от устья реки Маккензи, оно

Стоит на якоре в заливе Коронации. Он вспомнил карту Компании Гудзонова

Залива, которую видел когда-то, и все стало ясно и понятно.

Он сел и начал думать о самых неотложных делах. Обмотки из одеяла

Совсем износились, и ноги у него были содраны до живого мяса. Последнее

Одеяло было израсходовано. Ружье и нож он потерял. Шапка тоже пропала, но

Спички в кисете за пазухой, завернутые в пергамент, остались целы и не

Отсырели. Он посмотрел на часы. Они все еще шли и показывали одиннадцать

Часов. Должно быть, он не забывал заводить их.

Он был спокоен и в полном сознании. Несмотря на страшную слабость, он

Не чувствовал никакой боли. Есть ему не хотелось. Мысль о еде была даже

Неприятна ему, и все, что он ни делал, делалось им по велению рассудка. Он

Оторвал штанины до колен и обвязал ими ступни. Ведерко он почему-то не

бросил: надо будет выпить кипятку, прежде чем начать путь к кораблю -

Очень тяжелый, как он предвидел.

Все его движения были медленны. Он дрожал, как в параличе. Он хотел

Набрать сухого мха, но не смог подняться на ноги. Несколько раз он

Пробовал встать и в конце концов пополз на четвереньках. Один раз он

Подполз очень близко к больному волку. Зверь неохотно посторонился и

Облизнул морду, насилу двигая языком. Человек заметил, что язык был не

Здорового, красного цвета, а желтовато-бурый, покрытый полузасохшей

Слизью.

Выпив кипятку, он почувствовал, что может подняться на ноги и даже

Идти, хотя силы его были почти на исходе. Ему приходилось отдыхать чуть не

каждую минуту. Он шел слабыми, неверными шагами, и такими же слабыми,

Неверными шагами тащился за ним волк.

И в эту ночь, когда блистающее море скрылось во тьме, человек понял,

Что приблизился к нему не больше чем на четыре мили.

Ночью он все время слышал кашель больного волка, а иногда крики

оленят. Вокруг была жизнь, но жизнь, полная сил и здоровья, а он понимал,

Что больной волк тащится по следам больного человека в надежде, что этот

Человек умрет первым. Утром, открыв глаза, он увидел, что волк смотрит на

него тоскливо и жадно. Зверь, похожий на заморенную унылую собаку, стоял,

Понурив голову и поджав хвост. Он дрожал на холодном ветру и угрюмо

Оскалил зубы, когда человек заговорил с ним голосом, упавшим до хриплого

Шепота.

Взошло яркое солнце, и все утро путник, спотыкаясь и падая, шел к

Кораблю на блистающем море. Погода стояла прекрасная. Это началось

Короткое бабье лето северных широт. Оно могло продержаться неделю, могло