ИСТИННОЕ КРЕСТЬЯНСТВО КАК ТВОРЕЦ НОВОЙ КУЛЬТУРЫ 3 страница
Главная трудность состояла в том, чтобы не просто органическую субстанцию называть «органической», но старательно проработать понятие «гумус». Этот вопрос будет подробно обсуждаться в последующих главах (глава II).
И все же сегодня даже в публикациях специальной литературы западных исследовательских лабораторий, и даже в литературе по искусственным удобрениям встречаются важные утверждения, что «без уделения должного внимания вопросам гумуса дело дальше не пойдет», что «образование в почве хорошего гумуса является основой всякого почвенного хозяйствования».
Тем самым можно сказать: органическая идея опирается на сельскохозяйственное мышление и уже не может быть отвергнута. Автор особенно в течение последних четырнадцати лет стремился эту идею поставить на предметно-научную основу и создать органическую науку о почве. Еще нельзя сказать, что знания органической науки о почве нашли всеобщее признание. Но что есть такая необходимость, уже никто из благоразумных людей не отрицает, безразлично, к какому бы лагерю господствующих мнений они ни принадлежали. В особенности на Западе где эту проблему теперь рассматривают непредвзято и предметно и мало обращают внимания на устаревшие школьные мнения. Это характерно особенно для Запада, где повреждения проявились сильнее всего и яснее всего стала недопустимость NPK-учения. Между так называемым органическим движением и биологически-динамическим методом есть существенные различия, которые будут обсуждены в последующим главах. Здесь же предварительно скажем, что биологические процессы в природе в последние годы стали общим предметом воззрений, тогда как знание динамических процессов значительно отстает.
Германия, географически-биологическое положение которой считается одним из самых благоприятных, обнаружила, по-видимому, опасность в тот момент, когда еще был возможен возврат. Там создался круг биологически-динамических хозяйств, которые уже в 1924 году интенсивно и с успехом занимались этим вопросом. Постепенно была осознана грозящая опасность. Уже перед последней мировой войной архитектор Алъвин Сейферт («Дойче техник», сентябрь-октябрь 1936) писал об опасности остепнения Германии. Д-р А. Хайслер («Гиппократес», 8 июля 1937 г., с. 671) говорил: «Мы, уроженцы Шварцвальда, уже почувствовали судьбы леса. Шварцвальд уже больше не может быть «черным лесом», но частично должен стать лиственным лесом, поскольку почва обрабатывалась так односторонне, что пихты уже не могут развиваться одни. При мне в Кёнигфельде были уже повалены целые участки леса, и служба лесничества на местах, где исчезли пихты, выращивает восемь—девять различных сортов деревьев». Шварцвальд особенно пострадал от войны. В интересах не только сохранения климата мы надеемся, что еще не поздно попытаться заняться восстановлением лесов не только в Южной Германии, но и в соседних районах Северной Швейцарии. Пишущий эти строки, обращавший внимание на описанную проблему во время своих многочисленных поездок по различным странам в различных частях света, с особой озабоченностью наблюдал развитие южного Шварцвальда. Уже в 1940 году в северных лесных горных районах он наблюдал на одном из склонов деградацию гумуса, первые признаки эрозии и появление степных трав. Пражский географ д-р С. в устной беседе сказал, что наблюдается миграция степных трав с Востока в Богемию.
Тайный советник д-р X. С. Германн, Бреслау («Schlesische Heimat», 1937, N 2), пишет:
«Классический пример остепнения Силезии в вышеописанном смысле, то есть вследствие понижения уровня грунтовых вод, что результат производившихся в течение столетий регулярных разработок на Одере: если когда-то Одер, совершавший свой извилистый путь, по всей своей ширине был заперт плотинами, уже в 14 и особенно в 16 веке эти плотины в интересах судоходства были устранены. Вследствие проводимых после 1609 года осушительных работ в ходе столетий уровень воды понизился настолько, что целая область, по которой протекал Одер, сегодня лежит высоко над водой, и даже при сильном притоке снеговой горной воды лежит выше уровня воды на 3 метра. Некогда богатейшие луга сегодня стоят поросшие скудной травой, в сухие годы они вообще являются бросовой землей. В редкие влажные годы с длительным повышением уровня воды можно с удивлением констатировать, что восстанавливается былое плодородие, которое когда-то было нормальным состоянием, это является доказательством того, что для прежнего плодородия не хватает только воды. Действие на лес аналогично: если в 1509 году еще на 500 гектарах росли ольховые леса, то в 1822 площадь их была 300 гектар, сегодня же мы видим лишь жалкие остатки, содержание которых оставляет желать лучшего. Из описанного изобилия ольхи вместе с дубами, тополями и вязами только тополя изредка встречаются в низменностях, а вязы уступают место. Также почти совсем исчезает ясень. Дубы почти не омолаживаются, липы и грабы естественным путем размножаются только на свежих местах низменности, расположенной вдоль Одера.
Если сегодня в кругах географов лишенный леса, но интенсивно засеянный злаками ландшафт называется «культурной степью», то это не просто обозначение для определенного вида ландшафта, но следует учитывать, что от него до истинной степи всего один шаг. Легкое понижение влажности вследствие высыхания какого-нибудь водоема, понижение уровня грунтовых вод вследствие чрезмерного их использования для орошения или дренажа, и решающий шаг сделан. Уже упоминавшийся м-р Якс сказал, что если нарушено ключевое место водоснабжения, это может иметь необозримые последствия для состояния всей страны. Для Европы такими ключевыми местами являются поросшие лесом горы. Все страны, на территории которых находятся Альпы, а именно, Франция (Савойя), Италия, Австрия, Германия и особенно Швейцария, несут за это большую ответственность. Счастливое историческое развитие, своеобразие этих стран дало возможность еще сохранять их в их биологическом значении. Южные страны, Балканы, Италия, Испания уже значительно повреждены (например, Апеннины в Италии), и сегодня уже частично начинается восстановление лесов. Будет ли иметь успех это начало, зависит в существенном от того, будут ли действовать сообща с природой или будут выращивать деревья на основе абстрактных, может быть даже «научных» методов.
Американская сельскохозяйственная служба, наученная горьким опытом 1933—1937 годов, выработала с расчетом на перспективу «Программу сохранения земель» и тотчас приступила к ее реализации. Тем самым был уменьшен ущерб от вымываний и пыльных бурь. В годы, непосредственно предшествовавшие войне, осуществлялся строгий контроль этих явлений. Весь ландшафт, особенно в южных штатах, был переформирован. Выращивались новые леса, были запрещены сплошные вырубки. Публикации «Службы сохранения земель» стали всеобщим достоянием не только в США, но распространились по всему миру. Каждый фермер США стремился к добровольному участию в этой программе защиты почвы. Фермерам была обеспечена особая правительственная поддержка. Для выполнения этой программы ежегодно выделялись суммы в сотни и миллионы долларов. Автор на своем сельскохозяйственном предприятии также действовал в этом направлении. Он стремился продемонстрировать, что такой способ ведения хозяйства, сохраняющий почву, возможен также для мелких фермеров, без помощи извне,. то есть средствами собственного хозяйства. Эта цель была достигнута.
Для поврежденных войной, менее богатых стран, которые не могут осуществлять миллионные проекты, возможна только самопомощь фермеров средствами собственного хозяйства. Правительство и опытные лаборатории, однако, должны содействовать такой самопомощи советом и делом, а не отягощать фермера законами и предписаниями (как это порой делается).
Всякое хозяйствование во время войны и усиленные мероприятия ради повышения урожайности, характерные для военного времени, враждебны здоровым методам обработки почвы. Вследствие этого в Америке опять начались пыльные бури.
«Нью Йорк Геральд Трибьюн» 28.12.54 сообщает: «В еще неопубликованном сообщении «Служба сохранения земель» извещает, что опасность пыльных бурь на больших пространствах Среднего Запада в настоящий момент больше, чем раньше... Условия вдвойне опаснее, чем в прошлом году, и даже превосходят условия тридцатых годов... 944 района в 18 штатах объявлены районами стихийного бедствия».
Грандиозная программа в короткий срок была разработана для Италии. В Германии в научных кругах еще бытует ложное мнение, что почвенный вопрос может быть разрешен посредством только NPK-удобрений. Поэтому все еще не считаются с представителями биологически-динамического образа мыслей. Трудностям, которые возникли в последние годы, противопоставляются величественные программы.
Во Франции автор в 1954 году делал доклад перед Французской Академией сельского хозяйства. Там открыто говорилось, что минеральные удобрения породили множество почвенных проблем. Но это ни к чему не привело.
При обсуждении с представителями итальянского правительства в 1954 году он встретил полное понимание.
Но в любом случае страны, на территории которых находятся поросшие лесом горы, держат в своих руках ключ к будущему Европы. Ибо от внешней организации жизненного пространства Европы зависит телесная основа состояния ее культуры. Изучение прежних культур показывает, что они брали свое начало от лесистых гор и находящихся под их защитой долин. Здесь необходимы совместная ответственность и согласие, и, как сказал генерал Сматс, проблема развития природы перекрывает чисто политические проблемы. Широкая биологически-динамическая деятельность всех стран Европы, участвующих в разработке ключевых источников, могла бы создать сельскохозяйственный и лесопромышленный центр, который помог бы преодолеть создаваемое человеком опустошение. Тем самым были бы .заложены основы для создания новой культурной эпохи. В ней не превалировали бы больше индустриально-технические и меркантильные интересы, преступающие законы и возможности живой природы. Она стала бы соответствующим органом и служила бы высшему организму, созданному совместной работой человека (духа) и природы, так что мы могли бы назвать ее культурной эпохой.
Это требование, выдвинутое в 1937 году, сохранило свое значение еще и сегодня (1955).
Теперь оставим этот образ и обратимся к отдаленному Востоку. Если на Западе «безлюдные фермы» бросаются в глаза как основные производственные формы, то на востоке и севере Китая, на больших низменностях вдоль рек мы встречаем противоположный образ: перенаселенность сельскохозяйственных областей. Если на квадратный километр приходится в Швейцарии примерно 98 жителей, в Германии 139, в Англии 264, то в густонаселенных областях Китая и Японии приходится на квадратный километр от 700 до 800 жителей. Достаточно взять чисто сельскохозяйственные области. В провинции Шантунг для семьи из 12 членов плюс осел, корова и две свиньи нормальным землевладением считается 1 гектар площади (!). Если в Центральной Европе сельскохозяйственное предприятие площадью 16 гектар едва может прокормить одну семью, в тех густонаселенных районах на той же площади кормятся 240 человек вместе с рабочими животными. Само собой разумеется, что это возможно только при чрезвычайно скромных жизненных запросах восточных крестьян и сельскохозяйственных рабочих. С биологической точки зрения, мы удивлены производительной способностью почвы, которая на протяжении тысячелетий питает это население. В Европе мы должны установить как факт, что обрабатываемая в течение столетий почва часто уже становится неплодородной.
Интенсивные восточные традиционные методы обработки почвы основаны на почти с религиозным фанатизмом проводимой обработке гумуса и компоста. Растения, отходы, речная тина перемешиваются с землей в канавах и спрыскиваются водой, и в кратчайшее время все это превращается в гумус. Эта работа производится вручную. Это улучшает почву, обеспечивает внутреннее ее проветривание и перемешивание. Выращиваются смешанные культуры примерно из шести различных растений. Чтобы увеличить поверхность почвы, все выращивается на откосах канав и между ними. Минеральные удобрения введены только в последние годы. Исследователи, которые с профессиональными интересами побывали в этих землях, отмечали как редкое явление болезни недостаточности почвы. Таким образом, древнейшие методы обработки почвы наряду с улучшающей почву ручной работой позволили поддерживать первоначальное плодородие почвы. И все же неестественная перенаселенность показывает, что также и здесь нарушено равновесие жизненного пространства. Если из больших долин подняться на ограничивающие их холмы и горные цепи, то мы видим голые, скудно поросшие травой степи и полупустыни. Перенаселенность плодоносных областей контрастирует с опустошенными районами. Мы знаем, что, собственно говоря, нужда и теснота жизненного пространства побудила китайцев с религиозным благоговением проводить издревле апробированные методы обработки. Ценность унаследованной почвы определялась множеством законов. Земля была собственностью государства, а раньше императора. Если человек хорошо ее обрабатывал, она оставалась его собственностью, пока он ее обрабатывал. Если он прекращал это делать, она становилась собственностью государства. Если вследствие многочисленных наводнений кусок земли смывался водой, то крестьянин должен был «последовать за ней». Если он видел, что массы ила и земли намыло в каком-нибудь месте, он должен был их заселить. Если, к несчастью, это произошло в уже заселенной местности, то крестьяне, не пострадавшие от наводнения, и крестьяне, лишившиеся земли, делили площади на более мелкие участки. Если земля обнаруживала явления усталости, то вся семья была обязана в корзинах перенести верхний слой земли в дом. Там земля многкратно старательно обрабатывалась навозом и растительными остатками, превращаясь в компост. Через некоторое время обновленная земля снова выносилась в поле, и снова начинался тысячелетний круговорот.
Особой проблемой является удобрение фекалиями. Китайское, японское, корейское мелкое крестьянство вообще не имеет в своем распоряжении других удобрений. Навоз (с соломой) используется как горючий материал, часто единственный, на котором можно варить. Кроме того, его слишком мало. Фекалии используются непосредственно. Очень редко они применяются для приготовления компоста. В Индии и Южной Африке создаются для этого долговременные кучи фекалиевого компоста. Применение свежих фекалий приводит к широкому распространению инфекции, особенно кишечных паразитов. Специалисты сообщают, что число смертельных случаев вследствие паразитарной инфекции в последние десятилетия превысило число погибших на войне и от голода. Проблема удобрения фекалиями не может быть просто решена указаниями на то, что это вредно для здоровья или нежелательно по какой-нибудь другой причине. Решение проблемы компостирования является абсолютной необходимостью для этих беднейших из бедных.
Если на Западе мы говорим о природных катастрофах, сужающих жизненное пространство человека, то на Востоке мы стоим на пороге человеческой катастрофы. Перенаселенная земля уже достигла границы своей урожайности и, тем самым, способности поддерживать минимум человеческого существования. Наряду с этим имеются скудные горные склоны, голые, лишенные лесов. Процесс уничтожения лесов уже за 1000 лет до Р. X. захватил огромные пространства, и в основном завершился в 1388 году после Р. X. Исключение составляют только некоторые южные и юго-западные районы, частично граничащие с областями с субтропическим климатом. Водные ресурсы нарушены. Как только нарушается равновесие «лес — обработанные поля», тотчас становятся еще более выраженными крайности континентального климата. Внезапные ливневые дожди, наводнения непосредственно сменяются периодами засухи, жары, холода. Не хватает сглаживающей, охлаждающей и согревающей регуляции леса. К тому же недостаток лесов в Китае ставит новую проблему: откуда брать горючий материал для варки и тепла?
Следующие места взяты из отличного описания профессора Ж. Вегенера (G. Wegener «Chinesisches Reich» в «Handbuch der Geographischen Wissenschaft», 1936):«На склонах гор видны либо редкая вторичная растительность, либо голые и лысые камни, верхние части этих склонов изрезаны дождевыми потоками. Равнины и долина полностью заняты под посевы. Крайняя нехватка горючего материала побуждает жителей также в используемых под земледелие землях истреблять растительность. Рихтхофен описывает с некоторого рода ужасом применяющийся в Северном Китае инструмент, с помощью которого вырываются из почвы даже обрубленные корни. Корни трав, навоз и т. д. уже сегодня используются как горючий материал. В Южном Китае, хотя он значительно позже был заселен китайцами и плотность населения там значительно ниже, все же истребление лесов уже зашло достаточно далеко и гигантскими шагами движется дальше; также с опустошительными последствиями. В особенности же в соседстве с плотно населенными областями, как например, область дельты Сикианг... Китайская культура, которая при своем консерватизме еще и сегодня в основном остается древесной культурой, нуждается в большом количестве древесины... так что это истребление лесов прогрессирует... этим объясняется, что даже привыкший довольствоваться малым китайский крестьянин перешагнул порог прожиточного минимума, и поэтому именно из этих провинций колоссальный поток беженцев затопил Маньчжурию. Лишенные лесов холмы и горные местности, составляющие примерно 50% всего ареала, остались неиспользуемыми».
Не нужно обладать пророческим даром, чтобы предчувствовать, что в этих областях подготавливается человеческая катастрофа. Рудольф Штайнер указывал на необходимость исследовать влияние пищи как побуждающего фактора миграции народов. Те народы, которые долгое время вели оседлый образ жизни на одних и тех же почвах, чувствуют в своей организации «беспокойство» вследствие одностороннего питания и ищут сглаживания этой односторонности. «Здесь, как и в других густонаселенных районах Китая, — говорит Ж. Вегенер, — появляется вид людей, который в непритязательности своих жизненных претензий и в своей телесной и нервной жесткости настолько приспособлен к традиционно исполняемой ими работе в своей стране и за рубежом, что никакая конкуренция с ними невозможна. В этом и лежит, может быть, величайшая «желтая опасность», если когда-нибудь китайцы распространятся по земле в большем количестве, чем до сих пор!»,
Поэтому неудивительно, что коммунизм собрал там богатый урожай и был с «любовью» и без сопротивления встречен сельским населением. Вначале были уничтожены крупные землевладельцы, которые эксплуатировали землю и мелкое крестьянство и держали их на уровне нищеты. Отеческая забота государства, точнее, партии и ориентировка на коллективное хозяйство пробудили в мелких крестьянах надежды. Всякая перемена казалась улучшением в сравнении с продолжением прежнего существования. Мне кажется, что недопустимость аграрной политики докоммунистического режима является главной причиной того, что Китай, как зрелый плод, стал добычей коммунизма. Величайшим заблуждением было то, что считали, что с введением машин, NPK-удобрений и западных методов производства будут решены все проблемы без одновременного проведения крупной биологической консервационной программы природных удобрений.
Какова же ситуация в европейском центре в сравнении с обеими крайностями Востока и Запада?
Здесь умеренный климат, здесь господствует здоровое распределение лесов и полей, озер и равнин, гор и лугов. Здесь еще господствует здоровое крестьянство, которое обрабатывает почву традиционными методами. Но здесь уже внедряются техника, наука и хозяйственная необходимость, так что первоначально здоровые связи начинают расшатываться. Перед традиционным фермером или даже «механизатором выращивания» стоят проблемы болезни мировой почвы. Кто честно и открыто стоит в сельском хозяйстве, тот повсюду наталкивается на вопросы, даже если он неохотно сознательно с ними считается. Это чувствует крестьянин, сознает исследователь, на рабочем столе которого громоздятся неразрешенные проблемы плодородия почвы, воспроизводства животных, борьбы с вредителями. Один ведущий фермер высказал это кратко: «Последние двадцать летмы тщетно пытались приостановить этот процесс». Где искать помощь?
Глава II
ПОЧВА, ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ
Пахотная почва содержит растворимые и нерастворимые минеральные вещества, воду, органические вещества, выделившиеся из живых растений, органические и неорганические вещества, образовавшиеся при распаде корней, а также целых растений. Далее, почва пронизана такими живыми существами, как бактерии, дождевые черви, личинки насекомых, в ней присутствуют и высшие животные, деятельность и распад которых также способствуют преобразованию почвы, физическому (через рыхление) и химическому (через пищеварение и тому подобное). Взаимодействие всех этих факторов с климатом, годовыми и суточными изменениями погоды и человеческой обработкой определяют плодородие земли.
Чисто минеральная, нерасщепленная скала в горах неплодородна. Если же под воздействием тепла, мороза и дождя она .разрыхлится, на ней может поселиться первая жизнь. Выветривание постепенно создает пахотную землю, почвенно-растительный слой. Чем сильнее и чаще происходит этот процесс, тем плодороднее будет этот слой. Этот процесс повторяется из года в год, точит как расколовшуюся скалу, так и всякую уже обработанную поверхность земли. Зимой, вследствие мороза и дождя, происходит физическое размельчение почвы, летом, под влиянием тепла, облучения почвы происходит более химическое растворение. Процесс выветривания может продолжаться до тех пор, пока все растворимое не будет унесено водой, и различные составные части не отложатся в отдельные образования: песок, глина составляют главную массу «аллювиальной почвы» в противоположность содержащему различные камни поверхностно-выветренному грунту из силикатных и вулканических пород, или мергелю из известняков. Отдельные камни в процессе выветривания поставляют различные вещества. Вулканическая лава иначе проявляет себя, чем, например, северные слюдяные сланцы. Та распадается быстро, образуя плодородную почву, те же неохотно, поставляя только скудный культурный слой. Известняки особенно устойчивы к выветриванию и покрыты лишь тонким слоем жесткого мергеля. Ближе к югу процесс химического выветривания, прежде всего окисления, под влиянием солнечных лучей проходит интенсивнее. Но здесь часто недостает воды, что препятствует повышению плодородия.
В жарком, тропическом климате происходит иного рода выветривание и образование гумуса, нежели в зонах с морозными зимами. Где всегда сохраняется почвенный покров и в достаточном количестве выпадают осадки, там образование гумуса и связывание азота происходит быстрее и мощнее, чем в холодном климате. Быстрее происходит выветривание камней. Если же почвенный покров исчезает, быстрее происходит разрушение гумуса. Тогда явления эрозии распространяются с колоссальной скоростью. Тогда повышенная растворимость минеральных веществ ведет к быстрому распаду. В тропических колониальных хозяйствах можно помочь тем, что с окультуренной земли снимать один-два урожая (например, табака в Индонезии), затем позволить на этом месте снова вырасти дикому лесу, и через семь-одиннадцать лет опять осваивать целину. Для маленьких хозяйств, которые в густонаселенных областях должны обеспечивать себя продуктами, собранными с трети гектара, это, конечно, неприемлемо.
Холодные, влажные северные почвы сопротивляются выветриванию и образованию гумуса. Примечательный феномен наблюдается на Аляске, в зоне вечной мерзлоты. Было обнаружено особенно сильное связывание азота и образование нитратов. Автор исследовал пробы почв Аляски с как нигде высоким содержанием нитратов. Что лежит в основе этого процесса, еще не совсем ясно. По-видимому, там существуют мельчайшие, связывающие азот организмы, имеющие колоссальную работоспособность. Эти почвы остаются открытыми от трех до четырех месяцев. Мороз обеспечивает сохранность получившихся органических веществ. Во всяком случае, эти почвы не обрабатываются интенсивно.
Таким образом, всякая почва находится в определенном состоянии выветривания, в зависимости от геологического происхождения и возраста. В нее внедряются органические процессы. И гниющие тела растений и животных поставляют гумус,
Качество и количество гумуса определяют плодородие почвы. Не все органические составляющие части почвы безусловно должны присутствовать в форме гумуса или сгнивших остатков. Примерно 40% органических составных частей почвы являются гумусоподобными веществами. Содержание коллоидальных истинных гумусных веществ само по себе даже в богатой органической субстанцией почве относительно мало—в умеренной зоне и при интенсивной обработке земли составляет примерно 1%. Если неорганические части, в зависимости от климата и обработки почвы, выветриваются по-разному, то для органических составных частей поле деятельности еще шире. Из этого множества возможностей отметим основные. При сильном проветривании почвы, жаре, длительной засухе, сильном солнечном облучении органические вещества очень быстро разлагаются, конечным продуктом становятся углекислота, аммиак, то есть азот, и вода, и эти вещества теряются для сельского хозяйства. Закрытая поверхность почвы, влажность, холод, длительная пасмурная погода, скопление в почве воды, недостаточный дренаж обуславливают сдвиг в сторону перенасыщенных углеродом, бедных кислородом гумусных веществ, которые все более и более закисляются и постепенно от недостатка воздуха превращаются в торф. Такая почва очень богата органической субстанцией, однако она находится в кислом, заболоченном состоянии, и поэтому прямо не пригодна для использования. Не хватает важнейшего коллоидного, нейтрального гумуса. Мы имеем в этом случае дело с мертвой для сельского хозяйства массой.
При этом следует заметить, что точной химической формулы гумуса не установлено; мы имеем здесь дело, скорее, со смесью продуктов распада, в большей или в меньшей мере содержащих углерод, азот, кислород. Поэтому в любом случае существенным фактором является состояние гумуса. Степень органического распада вместе с состоянием почвы — химическим и физическим — определяют его ценность.
Как уже было сказано, почвы с повышенным органическим содержанием субстанции — выше 2% — биохимически ведут себя совершенно иначе, чем почвы с низким содержанием — в особенности ниже 1,5%. Общеупотребительный анализ почвы совершенно недостаточен и при высоком содержании гумуса не отражает существо дела.
В этой области в последние десятилетия господствует большое заблуждение. Почва представляет собой живую структуру. Это всегда следует иметь в виду. Надо также учитывать сезонные колебания в доступности минеральных веществ и почвенной жизни. Совершенно прекращается жизнедеятельность только при сильном и длительном морозе, поскольку деятельность антиномицетов мы еще наблюдаем при —3°С. Сухость быстрее приостанавливает почвенную жизнь. Но в обоих случаях сохраняются жизнеспособные клетки и споры. Высшая точка деятельости во влажно-тёплом состоянии достигается в северном полушарии в мае и июне, вторая в сентябре и октябре, а в теплых местах еще и в ноябре. Низшая точка деятельности приходится нa жаркий и сухой июль, август, сентябрь, затем на январь и февраль. Соответственно этому растворимость и способность к связыванию подвержены сезонным колебаниям, поскольку они представляют ведь функцию почвенной жизни. Один и тот же участок земли дает разные показания в марте и в октябре. Но где на это обращали внимание раньше? При точном рассмотрении вообще нельзя сравнивать между собой два анализа, сделанные в разное время года. Здесь дело обстоит также, как с калифорнийской пустыней. В определенное время, ранней весной мы наблюдаем пышное цветение, в остальное же время года — пустыню.
Если взять пробу почвы во время цветения, можно ошибиться в лучшую сторону, если же в сухое время года, то можно обнаружить явления недостаточности, которые, впрочем, обусловлены только временем года. Поэтому важно считать в относительных и абсолютных значениях.
Но где в литературе найти необходимые данные об этой периодичности? К колебаниям результатов анализа, прежде всего, проводимого методом экстракции, составляющим порой 200%, добавляется сезонная проблема. А поскольку при высыхании и длительном хранении пробы также наступают изменения, мы имеем дело с еще одним источником ошибок. На одном из собраний американских почвоведов однажды открыто и непредвзято обсуждались вопросы. Некоторые из известнейших специалистов в этой области говорили, что бессмысленно далее работать с использованием принятых ныне методов анализа, и что они это делают, потому что «их просят об этом». «Сколько берете вы за анализ?». — «50 центов», — сказал профессор Труог из Висконсии. — «Но это невозможно. Анализ стоит минимум 4—5 долларов». «Но, — отвечал Труог, — мы определяем только кислотность (рН) и состав кальция. Затем мы спрашиваем у крестьянина, растет ли у него люцерна. Если «да», то мы ему сообщаем, что в его почве достаточно питательных средств». — «Да, это вы можете за 50 центов!».
В Германии обычно применяют метод анализа Нейбауэра, более биологический метод, но и он дает большие ошибки, поскольку отношения растворимости в корневой области прорастающего и начинающего расти растения иные, чем в корневой сфере взрослого растения. 20—25 лет тому назад противники биологически-динамического метода спрашивали, удовлетворяют ли наши результаты ведения хозяйства методу Нейбауэра. Сегодня можно убедиться в том, что методы исследования биологических отношений в почве неудовлетворительны, и что поэтому для суждения часто выбирается недостаточный масштаб. «Как растет» часто бывает более верным критерием, чем ученое мнение В наших собственных исследованиях, которые были. опубликованы, эти проблемы освещены.