Стагнация в экономике и предкризисные явления в конце 70-х — начале 80-х гг. XX в. в стране

Мало кто думал, что новый Первый секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Бреж­нев^[19], не выделявшийся никакими крупными талантами, будет стоять во главе страны 18 лет. Он также начал с реформ, назревших и разумных.

В многострадальном сельском хозяйстве вместо запланированных на хрущев­скую «семилетку» (1959-1965) 10% ежегодного прироста не было и двух. Поэтому в марте 1965 г. Пленум ЦК КПСС принял постановление «О неотложных мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства». На ближайшие пять лет были установлены твердые планы государственных закупок. Сверх установленного плана продукция закупалась по более высоким ценам, а на дефицитные культуры (например, рис, гречу и др.) устанавливались очень высокие стимулирующие цены. Сельскому хозяйству простили значительный долг и пообещали финансирова­ние на осуществление механизации, электрификации, химизации и мелиорации. Впервые не только в совхозах, но и в колхозах стали платить заработную плату помесячно в соответствии с количеством и качеством затраченного труда. Для колхозников были введены пенсии.

В сентябре 1965 г. еще один Пленум ЦК КПСС ликвидировал систему совнар­хозов, деление органов управления на городские и сельские. Вместо распущенных совнархозов были восстановлены отраслевые министерства. Началась очередная хозяйственная реформа, которая предполагала расширение самостоятельности предприятий, резкое сокращение показателей, устанавливаемых сверху. Главным показателем работы предприятий стала прибыльность, рентабельность, реальный сбыт изготовленной продукции. Работу предприятий как первичных ячеек в про­изводственной сфере предполагалось стимулировать с помощью таких рычагов, как цена, прибыль, премия, кредит. Предполагалось отменить безвозмездное финансирование капитальных вложений, привести оптовые цены в соответствие с реальными затратами на производство, установить соотношение между от­числениями предприятий в госбюджет и величиной закрепленных за ними производственных фондов, по­ставить денежный фонд предприятий в зависимость от эффективности труда. Сверхплановую прибыль раз­решалось использовать на материальное поощрение работников, на строительство жилья, медицинских, детских учреждений, спортивных сооружений и т. д.

В этих планах просматривались элементы рыночных отношений.

При Брежневе после хрущевской «семилетки», было восстановлено пятилетнее планирование. В те­чение пяти лет в СССР обычно бывало два плохих урожая, два средних и один хороший, что позволяло просчитывать определенные средние показатели. На пять лет были рассчитаны и основные проекты, связанные с капитальными вложениями, со строительством большинства промышленных объектов.

Со второй половины 60-х гг. до начала 80-х гг. в СССР происходило дальнейшее наращивание индустриальной мощи страны. Успешно осваивались природные ресурсы, особенно запасы нефти и газа в Западной Сибири. Была построена Бай­кало-Амурская магистраль. Складывались мощные территориально-промышлен­ные комплексы. Возникла единая энергетическая система страны. Принимались крупные программы, например программа подъема российского Нечерноземья. Строились линии метро, жилье, кинотеатры, школы во многих городах. Советское общество стало по преимуществу городским, урбанизированным. В сфере воору­жений был достигнут паритет с США, странами Запада. Продолжалось освоение космоса. Председателем Совета министров СССР в 1964-1980 гг. работал Алексей Николаевич Косыгин, крупный организатор народного хозяйства, лишенный се­рьезных политических амбиций. Многие считали, что на посту первого человека в государстве для того, чтобы довести реформы до конца, должен был быть именно он. Косыгин акцентировал внимание на принципах хозяйственного расчета и хо­зяйственной самостоятельности предприятий. Брежнев прямо требовал укрепле­ния централизованных начал в руководстве экономикой.

Восьмая пятилетка (1966-1970) считается в советской истории «золотой». По-видимому, без больших приписок и корректировок планов в сторону умень­шения ежегодный прирост промышленной продукции составил 8%, а сельскохо­зяйственной продукции — 4%. Нормализовалось продовольственное положение. Сахарный песок, рис, гречневую крупу, яйца и некоторые другие, ранее дефицит­ные продукты стали давать «в нагрузку» в так называемых «продовольственных заказах». К 50-летнему юбилею Октябрьской революции в 1967 г. был введен ряд новшеств в социальной сфере, направленных на повышение благосостояния народа. Минимальный размер заработной платы был повышен до 60 рублей. Пен­сионный возраст был снижен для мужчин с 65 лет до 60, а для женщин с 60 до 55. Продолжительность отпуска ряду категорий трудящихся была увеличена с 12 до 15 дней. Ряд льгот получили работники Крайнего Севера. Инвалидам с детства I и II групп, достигшим 16 лет, были установлены пособия в размере 16 рублей в месяц. В промышленности широкое распространение получила сдельная зара­ботная плата, «тринадцатая зарплата», различные формы премиальных поощрений. На строительстве газопроводов из Западной Сибири в европейскую часть страны и далее в Западную Европу рядовые рабочие за свой труд в экстремальных усло­виях зарабатывали до 1500-2000 рублей в месяц. В 70-е гг. кандидат наук, доцент вуза с десятилетним стажем получал в месяц 400 рублей, а студенческая стипендия была в 10 раз меньше доцентской зарплаты.

Немало людей восприняли действия верховной власти как призыв к проявле­нию творческой инициативы. В одном из совхозов Казахстана директор И. Н. Худенко ввел систему материального стимулирования, при которой в несколько раз выросла производительность труда, а соответственно и заработная плата работни­ков. На Щекинском химическом комбинате в Тульской области при неизменном фонде зарплаты за счет лучшей организации труда выпуск продукции утроился, производительность труда выросла вчетверо, а число работающих сократилось. В строительстве высокую эффективность демонстрировал бригадный подряд Николая Злобина.

Все эти новшества, «маяки» производства имели шумную прессу, рекламу, но распространения не получили. Номенклатурных работников не устраивало то, что рядовые работники стали зарабатывать больше их, что инициативные низовые ру­ководители вполне обходились без мудрых указаний «сверху». Не было и большого желания заниматься реструктуризацией производства, сокращением огромной доли ручного труда, возможной безработицей. Поскольку снижения себестоимости было добиваться сложно, то многие предприятия для получения большей прибыли повысили оптовые цены. Затратный механизм демонтировать не удалось. На еди­ницу продукции тратилось значительно больше сырья, электроэнергии, трудовых затрат, чем в аналогичных условиях в других странах мира. Перелома в организа­ции производства, труда миллионов людей добиться не удалось. Экономическая реформа постепенно сошла на нет. Худенко был осужден по ложным обвинениям и умер в тюрьме. Нелегко пришлось и многим другим новаторам.

Проблема качества приобрела всеобъемлющее значение. Так, в сельское хозяй­ство в 1966-1980 гг. было направлено около 400 млрд рублей капиталовложений. Однако сельскохозяйственная техника была низкого качества и часто ломалась. Отсутствовало большинство агрегатов, механизмов, которые должны были обе­спечивать весь цикл работ в аграрно-промышленном комплексе. Потери сель­скохозяйственной продукции на всех стадиях от сева и уборки до обеспечения сохранности составляли от 20 до 40% урожая. Нерациональное использование имеющихся удобрений при отсутствии всего их спектра имело печальные эколо­гические последствия. Планы обязательных государственных закупок по низким ценам пересматривались в сторону увеличения. Доля сверхплановой продукции, за которую предусматривались стимулирующие повышенные цены, сокращалась. Сохранялся диктат местных партийных органов в отношении колхозов и совхо­зов. В 1954-1985 гг. в совхозы было преобразовано 28 тыс. колхозов (1/3 от их общего числа). Колхозная собственность с большой натяжкой могла считаться кооперативной, так как колхозы не были собственниками производимой продук­ции. Государство снимало денежные средства со счетов колхозов безо всякого со­гласования. В то же время председатели колхозов не могли купить даже лампочку без разрешения партийного чиновника из местного районного комитета КПСС. Стимулы к высокопроизводительному труду в общественном секторе у сельских жителей были небольшими. Подсобные хозяйства сельских жителей считались рассадниками частнособственнических настроений и подвергались различным гонениям и ограничениям. За 1964-1988 гг. освоенная пашня сократилась на 22 млн га при значительной убыли работников в города. С середины 70-х гг. воз­обновились серьезные перебои с продовольствием. Москва стала «универсамом» для приезжих из областных центров европейской части страны. За 20 лет импорт мяса вырос в 12 раз, рыбы — в 2, масла — в 60, сахара — в 4,5, зерна — в 27 раз. К се­редине 80-х гг. за рубежом на вырученную валюту закупалось до 40-50 млн тонн зерна, 2-3 млн тонн мяса, что составляло заметную долю от общего потребления.

В 1982 г. была принята общегосударственная Продовольственная программа, целью которой было достижение научно обоснованных норм потребления. Но экономические отношения и хозяйственный механизм в аграрном секторе никто менять не собирался.

В промышленности хозяйственный расчет и самостоятельность носили фаль­шивый характер. Руководители предприятий полностью зависели от союзных министерств, от выделяемых фондов, лимитов на сырье и заработную плату, всеми средствами старались обеспечить «хорошее отношение» к себе и показателям своих предприятий. К началу 80-х гг. действовало более 100 союзных и 800 республикан­ских министерств. Внедрение достижений научно-технической революции замед­лилось. Передовикам сразу увеличивали план. Не могло быть и речи о допущении безработицы. К концу 70-х гг., когда основные западные страны вступили в новую стадию НТР, начали путь к постиндустриальному обществу, в СССР работали вручную 40% рабочих промышленности, 55-60% строителей, до 75% работни­ков сельского хозяйства. К 1985 г., когда в США работало 1,5 млн ЭВМ и 17 млн персональных компьютеров, в СССР насчитывалось несколько десятков тысяч аналогичных машин преимущественно устаревших моделей^[20]. Торжествовала урав­ниловка в оплате труда. Привлечение людей к неквалифицированному, грязному, непрестижному труду обеспечивалось более высокой оплатой: инженеры, учителя, врачи получали около 100 рублей, а шахтеры, лесорубы, грузчики и другие в 2 раза больше. В магазинах до второй половины 70-х гг. был необходимый минимум то­варов, а дефицит «доставали по блату» или отстаивали огромные очереди. Такой была ситуация в гражданском секторе экономики.

В то же время в стране сформировалась самодовлеющая суперструктура — ВПК (военно-промышленный комплекс). В искусственных условиях закрытой секрет­ной системы, специального финансирования, льгот и преимуществ, недоступных другим социальным группам населения, находились миллионы рабочих, инже­неров, научных работников, связанных с ними военных специалистов. В СССР ежемесячно запускались в космос 5-6 военных летательных аппаратов, ежегодно взрывалось 15-20 атомных и водородных бомб. К 1991 г. в мире, по данным амери­канских экспертов, насчитывалось 50 млн автоматов Калашникова и лишь около 8 млн единиц американской винтовки М-16. Развитие гражданских отраслей счи­талось делом второстепенным, экономика оказалась милитаризованной. К 1989 г., по расчетам советских авторов, расходы СССР «на оборону» составили 51,9% от валового национального продукта, или 73,1% от производственного национального дохода^[21].

Объективной потребностью страны был переход от индустриального технико-­технологического способа производства, от командно-административной системы и экстенсивных методов развития народного хозяйства к новой стадии развития, к научно-индустриальному производству, к экономическим методам управления страной. Но для этого требовалось изменить и систему политических отноше­ний: от привычного авторитаризма и диктатуры правящей элиты к демократии, созданию стимулов для творческого труда советских людей. Но такого перехода не произошло. Для последовательных структурных реформ требовалась политическая воля и прозорливость, отказ от стереотипов, определенный риск. Оказалось, что есть шанс не рисковать. Как российские правители до революции 1917 г. никак не решались пойти на обновление системы, так и наследники Ленина и Сталина бо­ялись тронуть советскую, социалистическую систему. Самым простым вариантом представлялось использовать все новые и новые ресурсы... а там видно будет.

Брежневскому руководству крупно повезло: с 1973 г. начался рост цен на нефть и газ на мировых рынках. СССР был крупнейшим поставщиком сырья, отправлял за границу до одной трети добываемой нефти. Только за 70-е гг. было получено 170 млрд так называемых нефтедолларов. Все, чего не хватало для внутреннего потребления, стало закупаться за границей. Номенклатура, создав систему за­крытых распределителей, благодаря различным льготам начала жить как «при коммунизме».