Гипотеза. Гипотетико-дедуктивный метод
И концепция подтверждения
Гипотеза – это предположение о свойствах, причинах, структуре, связях изучаемых объектов. Основной особенностью гипотезы является ее предположительный характер. Иначе говоря, мы не знаем, окажется ли гипотеза истинной.
Всякая гипотеза в течение некоторого времени направляет познание в определенном направлении, стимулирует поиск фактов, постановку экспериментов – иными словами, вносит свой вклад в поиск истины. В этом заключается эвристическая функция гипотезы.
Например, размышляя о строении атома, японский физик Х. Нагаока в
1904 г. высказал гипотезу о «планетарной модели» атома. Однако научная общественность не обратила внимания на работы японского физика, и его гипотеза была отброшена. Физики приняли гипотезу английского ученого Джозефа Томсона, согласно которой атом не имеет центра, а представляет собой сферу, в которую «вкраплены» электроны. По этой модели атом выступал в виде положительно заряженной «капли», внутри которой «плавали» маленькие отрицательно заряженные шарики — электроны. Прошло несколько лет, и опыты
Э. Резерфорда, ученика Дж. Томсона показали, что основная масса вещества атома и его положительный заряд сконцентрированы в некоторой точке, а не «размазаны» по сфере. Физикам пришлось вновь вернуться к гипотезе планетарного строения атома.
Самая простая классификация гипотез опирается на форму выражающих их предложений; поэтому гипотезы делятся на общие, частные, единичные.
Общая гипотеза – это предположение о всем классе изучаемых объектов. «Все тела состоят из атомов» – это общая гипотеза, высказанная Демокритом в
V в. до н.э.
Частная гипотеза – это предположение о некоторой части изучаемого класса объектов. Например, «некоторые антибиотики вызывают аллергические реакции».
Единичная гипотеза – это предположение о конкретном явлении, событии, предмете. Например, «наша галактика Млечный путь является по форме спиралевидной».
Однако можно гипотезы классифицировать и по другим основаниям, например, по степени обоснованности. Исходя из этого критерия классификации, выделяют «рабочие» гипотезы. Они менее обоснованы и более произвольны.
Выделяют также гипотезы ad hoc (для данного случая). Гипотезы эти отличаются тем, что их объяснительная сила ограничена лишь небольшим кругом известных фактов. Они ничего не говорят о новых, еще неизвестных фактах и явлениях. Гипотезы ad hoc только объясняют, но ничего нового не предсказывают. Между тем хорошая гипотеза должна не только давать объяснение известным данным, но и направлять исследование на поиск и открытие новых явлений, фактов.
Гипотетико-дедуктивный метод.
В современной науке гипотезы используются как элемент гипотетико-дедуктивного метода. «В его основе лежит выведение заключений из гипотез и других посылок, истинностное значение которых неизвестно»[87]. Поскольку в дедуктивных рассуждениях значение истинности переносится от посылок к заключению, а посылками в данном случае служат гипотезы, постольку и заключение гипотетико-дедуктивного рассуждения имеет лишь вероятностный характер.
По типу посылок гипотетико-дедуктивные рассуждения делятся на две основные группы:
- рассуждения, посылками которых являются гипотезы и эмпирические обобщения, истинность которых еще нужно установить (это наиболее многочисленная группа);
- рассуждения, посылками которых являются заведомо ложные суждения. Из ложных посылок получают ложные, иногда абсурдные заключения (метод приведения к абсурду). С их помощью можно убедить оппонента в неправоте его позиции, в ложности его исходных посылок. Часто этим методом пользуются в дискуссиях, полемике, к этому методу прибегают математики.
Первые попытки применения гипотетико-дедуктивного метода были сделаны в механике, в частности, в исследованиях выдающегося итальянского ученого и философа Г. Галилея (1564-1642). Знаменитый труд великого британского физика И. Ньютона (1642-1727) «Математические начала натуральной философии» является гипотетико-дедуктивной системой, посылками которой служат основные законы движения.
С логической точки зрения гипотетико-дедуктивная система представляет собой иерархию гипотез, степень абстрактности и общности которых увеличивается по мере удаления от эмпирического базиса. На вершине располагаются гипотезы, имеющие наиболее общий характер и поэтому обладающие наибольшей логической силой. Из них как посылок выводятся гипотезы, которые можно сопоставлять с эмпирическими данными. В современной науке большое количество теорий, особенно естественнонаучных, строятся в виде гипотетико-дедуктивной системы.
Если гипотезы низкого уровня подтверждаются эмпирическими данными, то это служит косвенным подтверждением и гипотез более высокого уровня, из которых логически выведены первые гипотезы. Однако необходимо подчеркнуть, что, сколько бы подтверждений ни получила гипотеза, нельзя говорить о ее истинности. Мы можем говорить лишь о том, что гипотеза подтверждена, но не истинна. В самом деле, ложная гипотеза может в течение длительного времени находить подтверждение (например, «все лебеди белые»).
С другой стороны, если гипотеза опровергается эмпирическими данными, из этого не следует мгновенное признание общей гипотезы ложной. Мы можем говорить лишь о том, что произошло столкновение теории с эмпирическими фактами. Процедура опровержения обнаруживает только столкновение теории с фактом, но она не говорит нам, какой член противоречия ложен – теория или факт. Почему мы обязаны считать, что ложной является именно теория? (гипотеза)? Может, ложным является факт, установленный в результате «грязного» эксперимента, неправильного истолкования? Поэтому в реальной практике, обнаружив столкновения гипотезы (теории) с фактами, ученые не спешат объявлять теорию ложной.
Разновидностью гипотетико-дедуктивного метода является метод математической гипотезы, который используется как важнейшее эвристическое средство для открытия закономерностей в естествознании. В качестве гипотез здесь выступают некоторые уравнения, представляющие модификацию ранее известных уравнений, соотношений.
Так, например, М. Борн и В. Гейзенберг приняли за основу канонические уравнения классической механики, однако вместо числа ввели в них матрицы, построив, таким образом, матричный вариант квантовой механики.
13.4. «Case-study» как метод исследования
Метод «case-study» становится распространенным относительно недавно, с 70-х гг. XX в. «Case-study» – это изучение конкретных эпизодов развития науки, воспринимаемых в их особенности и исключительности. Социальные моменты здесь становятся составляющими некоторого целостного события, для которого они являются внутренниминаряду с рациональными, содержательными характеристиками научного знания.Цель данного метода состоит в реконструкции отдельного события в истории науки, которое произошло в определенном месте и в определенное время.
Обращение к истории науки именно как к совокупности событий, каждое из которых обладает целостностью и определенной независимостью от предшествующего и последующего развития научных идей, становится для социологов науки и философов науки привычным занятием. Можно утверждать, что исследования «case-studies» становятся доминирующими, а кумулятивная история науки (то есть плавное постепенное накопление научных знаний) отходит на задний план. Этот метод изучения науки является полной «противоположностью линейных моделей развития науки»[88].
Изучаются конкретные эпизоды в развитии науки, например, формулирование Н. Коперником гелиоцентрической модели, определение солнечных нейтрино, теория френологии, измерение сплющенности Солнца и др.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в исследованиях такого рода принимают участие, как историки науки, так и философы. По содержанию статей порой даже трудно судить кто автор – историк науки или философ-методолог науки.
Метод «case-study» активно используют представители «сильной программы» Эдинбургской школы социологов Д. Блур, Б. Барнс, другие авторы, такие как Р. Телнер, Т. Пинч. Все эти авторы полагают, что научное открытие должно изображаться как историческое событие, в котором смешались идеи, содержание и цели предшествующей науки, а также культурные и социальные условия жизни того времени, когда открытие было сделано. При этом представители «сильной программы» говорят не просто о влиянии социального контекста, социальных факторов на эпистемологические идеи, содержание научных теорий. Они утверждают, что эпистемологические факторы являются социальными факторами, иными словами, социальные факторы влияют на содержание и структуру научных теорий. Это влечет за собой нетрадиционное понимание структуры научного знания, формируемой не особенностями предмета изучения, его природой, а особенностями социальной деятельности.
Предметом исследования становится непосредственная научная практика: эпизоды научного диспута, спора, эпизоды жизни отдельных лабораторий, научных коллективов. При этом используются такие методы, как подробное интервьюирование, этнография, наблюдение через включение в саму деятельность.
Особенностью case-studies является то, что берутся для изучения локальные, фокусные точки, в которых могут быть обнаружены, в результате определенного анализа, всеобщие характеристики того или иного периода науки. Однако часто эти исследования носят фрагментарный, случайный, эпизодический характер, являются эмпирическими, базируются на случайностях социального общения.
Можем ли мы говорить о закономерностях развития науки, опираясь на эпизодические, случайные события из истории науки? Многие противники этих исследований полагают, что case-study и их результаты фрагментарны, они не создают общей целостной картины науки, отсутствуют способы интеграции полученных открытий. Возникают проблемы объективности, преемственности научного знания, всеобщности научных законов и теорий, научной истины.
Как отмечает Л.А. Маркова, «case-studies являются специфической формой исторического исследования, и в рамках такого рода реконструкции радикально меняются понятия социальности, научной рациональности, объективности, истинности»[89].
Тем не менее, реконструируя то или иное научное событие, философ, социолог, историк науки, так или иначе, проводит сложную теоретическую работу по построению целостного события. Это не прямое фотографирование события. Таким образом, элементарное событие не включается в некоторую всеобщую историю науки, а всеобщее, напротив, обнаруживает себя в этом уникальном событии.
Итак, метод «case-study» имеет следующие особенности:
1. Историческая картина развития науки не является кумулятивной.
2. Старые события не вытесняются новыми. Поэтому история науки становится многосубъектной, многособытийной.
3. Между научными событиями (старыми и новыми) устанавливаются отношения диалога.
4. Диалоговый тип общения устанавливается между теми конкурирующими теориями, которые сосуществуют во времени. Подчеркивается момент именно сосуществования разных теорий, парадигм.
5. Рассматривается не столько готовый научный факт, сколько само научное событие.
6. Для изучения берется событие малое по объему (например, отдельный текст, научный диспут, научное открытие в определенном научном коллективе, материалы конференции и др.).
7. В это событие «втягиваются» и предшествующие события, и последующие.
Подобное понимание науки далеко от классического понимания науки большинством исследователей. Отрицается также классическая рациональность, и пересматриваются базовые понятия классической эпистемологии, такие как общезначимость, преемственность, всеобщность научных законов, теорий.
Контрольные вопросы
1. Почему эксперимент считают боле важным методом исследования, чем наблюдение?
2. Какова сущность мысленного эксперимента?
3. Каково место индукции, дедукции, аналогии в процессе выдвижения гипотез?
4. Что такое идеализация? Приведите примеры идеализированных объектов. Для чего наука создает идеализированные объекты?
5. Согласны ли вы с идеями эдинбургских социологов науки Д. Блура и Б. Барнса о включении социального контекста в структуру самого научного знания?
6. В чем заключается метод case-study»?