Французская монархия глазами Людовика XIV

Внимание к персоне Короля-Солнца связано в первую очередь с тем, что именно на его правление пришелся расцвет абсолютной монархии во Франции. В это время начатая еще в конце XV в. централизация государства сопровождалась ускоренным процессом формирования бюрократического аппарата. Многие поколения историков изучали преимущественно практическую деятельность Короля-Солнца, который в отличие от своего отца лично взял на себя бремя управления государством, уделяя особое внимание обязанностям правителя.

А какой смысл вкладывал сам Людовик XIV в понятия «правитель», «монарх», «монаршая власть», «государство»? Как ни странно, несмотря на неугасающий интерес к его персоне, историки долгое время вообще не задавались этим вопросом. Но, оказывается, французский король сам дал ответы на него, изложив свои представления о государстве и королевской власти в ряде сочинений. Хотя эти произведения были созданы в разные периоды долгого царствования Короля-Солнца, он преследовал одну цель - донести до преемников свои взгляды на управление государством.

Одно из первых и наиболее важных для изучения мировоззрения короля сочинений - это комплекс произведений, известный как «Наставления дофину» или «Мемуары» Людовика XIV и состоящий из частей, посвященных событиям 1661, 1662, 1666, 1667 и 1668 гг. Именно в них Людовик, исходя из конкретных политических реалий, нарисовал идеал абсолютной монархии, предложив пути его осуществления. Однако, помимо практических рекомендаций, он высказывал свое мнение и о происхождении монархии, месте и роли правителя в государстве и обществе, цели его деятельности. Но этим творчество короля не исчерпывается. Ему принадлежит авторство так называемых «Военных мемуаров» - сборника разрозненных реляций, писем и приказаний короля за 1667-1694 гг., чередующихся с пояснениями позднейшего редактора, одного из первых издателей произведений Людовика XIV - генерала Гримоара, а также трех небольших по объему, но крайне важных сочинений - «Размышлений о ремесле короля», «Наставлений герцогу Анжуйскому» и «Проекта торжественной речи». Кроме них сохранился ряд произведений, таких как, «Листки» и «Дневник короля», послуживших основой для «Мемуаров» и являющихся их черновыми набросками. Они зачастую сильно отличаются по содержанию от окончательного варианта, но передают идеи Людовика XIV.Лысяков В.Б. Людовик XIV о государстве и монаршей власти //

В этих трудах Людовик XIV наряду с конкретными политическими реалиями фактически раскрывает своё видение мироустройства, окружающего мира, взаимоотношений в нём. Он даёт возможность проникнуть в его систему представлений, изучение которой позволит посмотреть глазами самого Людовика на проводимые им мероприятия, издаваемые законы, на его деятельность вообще, которая неоднозначно оценивалась даже современниками Короля-Солнца. Сопоставление их взглядов и идей монарха, исследование реализации воззрений короля может помочь не только понять внутренний мир и систему представлений Людовика XIV, но, возможно, и раскрыть социально-политическую сущность абсолютной монархии этого времени как формы государственного существования.

Король Франции попытался создать не просто теоретический труд, посвященный доктрине абсолютной монархии, а своего рода учебник по искусству управления государством, королевскому ремеслу. К сожалению, до конца реализовать этот замысел ему не удалось - записи короля не были сведены в единое произведение. Но даже фрагментарно они позволяют выяснить, что означало для короля понятие «монаршая власть».

С чем же связан тот факт, что историки долгое время не обращались к этим произведениям, содержащим в себе ключ к пониманию не только деятельности Людовика XIV, но и к характеристике абсолютной монархии XVII в. во Франции? Одной из причин такого длительного «забвения» произведений короля был спор об их подлинности. Многие исследователи оспаривали авторство Людовика XIV, приписывая его секретарям короля. Лишь в середине ХХ в., сопоставляя различные редакции мемуаров и проведя их тщательный анализ, исследователям удалось доказать, что Людовик XIV принимал непосредственное участие в процессе составления и редактирования «Мемуаров» Лысяков В.Б. Людовик XIV о государстве и монаршей власти // http://infrancelove.narod.ru/monarchy.html.

Однакопрежде чем углубиться в изучение непосредственно идей Короля-Солнца, следует обратить внимание на то, как, в каких условиях он рос, как происходило формирование его взглядов, мировоззрения. Необходимо выяснить, как и в какой степени среда, в которой воспитывался юный король, повлияла на его характер и образ мыслей.

Смерть отца 14 мая 1643 г. резко изменила жизнь малолетнего Людовика XIV. Несмотря на то, что ему к тому моменту не было и 5 лет, на Людовика тяжким бременем легла необходимость выполнять представительские функции, соответствующие титулу короля.

Приобщенный к политической жизни государства, Людовик XIV пока что не обладал необходимой подготовкой - она начнется лишь в 1646 г. Общее руководство воспитательным процессом короля в марте 1646 г. было поручено Мазарини, ставшему суперинтендантом воспитания короля. Причём его учёба не прекращалась вплоть до смерти кардинала. Так, например, записи его преподавателя итальянского языка свидетельствуют, что занятия были прекращены лишь в 1661 году, поскольку «Его Величество король стал взрослым и потому что великий кардинал Мазарини умер. Его Величество не будет больше заниматься этим языком, которым он уже хорошо владеет, поскольку отныне он полностью занят тем, чтобы дать законы всей Европе» Цит. по: Блюш Ф. Людовик… С.32..

Сам Людовик XIV, несмотря на довольно широкий объём получаемых знаний, называл полученное им образование посредственным Элиас Н. Придворное общество... С. 159.. Аналогичное мнение разделялось многими его современниками, но целиком доверять этому утверждению не стоит. Авторы этих суждений, как правило, основывались на собственных словах короля, поскольку в большинстве случаев их высказывания остаются недоказанными. Однако даже приводимые примеры не указывают на полную необразованность Людовика XIV. Так, Сен-Симон, заявляя о «грубом невежестве короля во всех областях», приводит, по сути, только один пример, связанный с генеалогией Сен-Симон Л. де. Мемуары... т. 2, С. 145.. Вообще высказывания современников о знаниях Людовика довольно противоречивы и зависят во многом от положения в обществе авторов таких рассуждений

Людовику XIV осталась чужда книжная культура. Это было характерной чертой аристократического воспитания первой половины XVII в. Малов В.Н. Людовик XIV: опыт психологической характеристики// Новая и новейшая история, 1996, № 6, С.158. Впоследствии данная особенность дала повод многим современникам Людовика заявлять о его безграмотности. В этом опять же сказалось влияние матери, всегда предпочитавшей прямое общение, разговор и личный опыт и передавшей те же качества сыну.

Однако недостаточное внимание к книжным знаниям не помешало Людовику XIV получить хорошее профессиональное образование - научиться ремеслу короля. Представления о короле и королевской власти, идеи о её божественном происхождении внушались Людовику его воспитателями Перефиксом и Бризасье. Их уроки постоянно дополнялись рассказами гувернера Вильруа и камердинера Лапорта о прежнем дворе, его людях, нравах, правилах.

Основное влияние на Людовика как будущего правителя государства оказали в это время два фактора. Первый - это события Фронды, а второй - уроки Мазарини, сыгравшего большую роль в деле восстановления государственных институтов в период 1654-1661 гг. В детстве Людовик иногда показывал недовольство кардиналом, но вскоре осознал, что обязан ему своим положением. Даже в период изгнания Мазарини из королевства под давлением фрондеров (1651, 1652-1653) Людовик оставался очень привязанным к кардиналу, который был в курсе мельчайших подробностей воспитания короля. Вернувшись после перипетий Фронды во Францию, Мазарини продолжил активные занятия со своим учеником. И личное правление Короля-Солнца опять-таки является, по сути, заслугой кардинала, который не только внушил королю идею быть самому себе первым министром, но и подготовил для этого Людовика на практике.

Смысл уроков Мазарини сводился к тому, чтобы вырастить из Людовика самого великого короля в мире, для чего он должен был стать самым совершенным и честным человеком. Первым условием на пути к этому идеалу было, по мнению Мазарини, личное правление короля, которое сделает его власть более весомой, а действия - более авторитетными и эффективными, чего никогда не сможет добиться ни один министр, какой бы властью он ни обладал. Кроме того, такой правитель, будучи к тому же честным человеком, вызовет восхищение подданных. В этом было зерно реализма, поскольку, как и рассчитывал Мазарини, взятие на себя бремени власти Людовиком XIV в 1661 г. после длительного правления кардиналов удивило общественное мнение во Франции и, благодаря эффекту неожиданности, сильно увеличило авторитет королевской власти и её действий, напомнив отчасти времена правления Генриха IV.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({}); Но личного правления недостаточно, чтобы стать великим королем. Кардинал особо настаивал и требовал от своего ученика твердости характера и неизменности принимаемых решений, призывая Людовика отказаться от страстей, которые могут повредить его славе. Монарх, как считал Мазарини, должен идти подчас наперекор своим чувствам и точно следовать долгу правителя, что позволит ему оставаться выше своего окружения, не поддаваясь его влиянию. Людовику требовалось соблюдать дистанцию между собой и остальными, не допуская ущерба собственному авторитету, а как следствие - своей власти. При этом Мазарини не забывал ещё об одном необходимом для короля качестве - прилежании в делах. Он считал недопустимым для короля пренебрегать государственными делами, призывая Людовика к усердию.

Однако, несмотря на приложенные кардиналом усилия, полученные от него уроки оказались недостаточными, поскольку ни Мазарини, ни в свою очередь его учитель в деле управления государством Ришелье не были сведущими в ряде аспектов, как, например, экономике и финансах. В этих областях предшественникам Людовика приходилось полагаться на мнение других, что впоследствии продолжал делать и король Блюш Ф. Людовик…, С. 115-116..

Изучение «Мемуаров» и «Дневника», наряду с другими произведениями Людовика XIV, а также с привлечением документальных источников и свидетельств современников, позволит понять, какими видел государство и общество Король-Солнце, как он представлял себе их развитие, какой смысл вкладывал в свою деятельность, какие цели ставил перед собой и как добивался их реализации.

Рассуждения короля о происхождении государства были созвучны мыслям английского философа Т. Гоббса (1588-1679 гг.), изложенным в трудах «О гражданине» и «Левиафан». В идеях Гоббса доминирует тезис, что люди в естественном состоянии были одержимы только собственными страстями, из-за чего они постоянно вели всеобщую войну, так как каждый считал себя равным другому и боролся за свои права, за собственное благо. В результате осуществить эти права стало совершенно невозможно, так как борьба за них оказывалась бесконечной. Выходом из этой ситуации стал договор между людьми о создании общества, основанного на единстве интересов, т.е. благе всех, а гарантом этого блага явилась общественная власть - государство. Другими словами, люди отказывались от ряда своих прав во имя блага всех, в частности от права обеспечивать собственную безопасность и вершить суд - мстить за себя. Эта же мысль прослеживается и у Людовика XIV, указывавшего на отказ частных лиц от своего права мстить, т.е. от права «вершить суд и защищать себя» вследствие появления гражданского закона - создания государства.Лысяков В.Б. Людовик XIV о государстве и монаршей власти // http://infrancelove.narod.ru/monarchy.html

Можно с уверенностью сказать, что Людовик XIV был знаком с произведениями английского философа и разделял концепцию Гоббса о происхождении государства в результате договора между людьми. Людовик XIV впервые во французской политической мысли использовал понятие «гражданский закон», введенное в научный оборот Гоббсом, у которого в процессе создания государства появляются «гражданский закон» и «гражданское общество». Гоббс Томас. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М. 1991, С.128. Однако если Гоббс отмечал, что монархия появляется одновременно с государством, то Король-Солнце не был столь категоричен на этот счет. В его представлении монаршая власть одновременно несет на себе божественный отпечаток, передающийся и ее обладателю. Людовик XIV полагал, что, «хотя короли имеют человеческую природу, они обладают ей в меньшей степени, когда они действительно являются королями»Лысяков В.Б. Людовик XIV о государстве и монаршей власти // http://infrancelove.narod.ru/monarchy.html. Уменьшение доли человеческой природы начинается уже с того времени, как происходит выбор короля, ибо не всякий может стать им. В «Мемуарах» неоднократно подчеркивается, что именно Бог выбирает того, кому суждено стать королем. Людовик настойчиво повторял, что «Бог дал людям королей». Он не развивал подробно своей теории происхождения монаршей власти и, как следствие, не указывал, как и в какой период истории происходит этот выбор. Но, говоря о Карле Великом, чьим потомком Людовик XIV себя считал, он отмечал, что тот был обязан своему возвышению «лишь Богу и своему мечу».

Вероятно, так следует понимать высказывание Людовика XIV о том, что король обязан своей властью Богу. Но, помимо Бога, он обязан ею еще и «мечу». По-видимому, под этим Людовик понимал то, что храбрость и победы, вознесшие Карла на вершину славы, есть результат «выбора самих Небес». Бог как бы «предлагает» людям королей, «выдвигает их в первые ряды» в результате военных успехов, рождающих уважение и почитание будущих королей и создающих им славу защитников прав и свобод народа.

В итоге так или иначе, по мнению короля, власть делегируется напрямую от Бога без какого-либо «земного» вмешательства. В каждом государстве, по его мнению, существуют люди, более высокие по положению, а соответственно, и имеющие прав больше, чем остальные, вне зависимости от характера государственного устройства той или иной страны, будь то аристократическая республика или монархия. Лучше всего это показано на примере Германии. Среди ее князей существовало значительное неравенство, поскольку правители имели право только выбирать на престол Священной Римской империи или только претендовать на него или обладали полномочиями и на то, и на другое.

Аналогичного почитания требует к себе и король. Не только потому, что он - один из вышестоящих, но и в силу своего особого положения как наместника Бога.

То, что Бог, по мнению Людовика XIV, выбирает монарха и призывает его управлять другими людьми, принимающими этот выбор, отнюдь не означает необходимости избрания только достойных личностей, таких как Карл Великий. Людовик XIV, обращаясь к своему сыну - великому дофину Людовику, замечал, что Бог, «раз и навсегда установив естественный порядок вещей... не будет нарушать его ни в пользу, ни во вред вам» Цит. по: Метивье Ю. Франция…, С. 187.. Наследственность королевской власти, полагал Людовик, абсолютно естественна. В то время были еще распространены феодальные представления, согласно которым король - это сеньор в своем королевстве. По мнению Короля-Солнца, для монарха совершенно естественна передача власти со всеми проистекающими из нее правами, прерогативами и обязанностями по наследству.

Рассуждая о наследственности монаршей власти, Людовик с огромным презрением отзывался о выборности императора Священной Римской империи германской нации, противопоставляя этому наследственную власть французских королей. Он называл императора лишь «правителем Германской республики», Там же…, С. 191. получившим это звание в результате не просто незаконной узурпации немецкими князьями трона Карла Великого, а подмены этого звания качественно другим, поскольку носителями суверенитета вместо императора стали курфюрсты. В соответствии с представлениями Людовика XIV о божественном происхождении власти, это означало ликвидацию прежнего государственного устройства, так как исчез ставленник Всевышнего, являющийся законным государем, ибо им, по мнению Людовика, мог быть только потомок Карла Великого.

Являясь потомком Гуго Капета, избранного на престол в 987 г., Король-Солнце имел все основания считать себя законным наследником Карла Великого. Именно Карлу, считал Людовик, Бог передал королевскую власть: произошли «выбор и избрание самим Небом». Он завоевал с божественной помощью полное право на это, ибо «ленивые короли» из династии Меровингов утратили власть, устранившись от выполнения своего долга, тогда как монарший титул, по мнению Людовика XIV, должен всегда подтверждаться адекватными действиями его обладателя и прежде всего - трудом, непосредственным участием в управлении государством. Для Людовика «царствовать, значит, трудиться, и царствуют для того, чтобы трудиться; желать одного без другого было бы неблагодарностью и дерзостью перед Богом, несправедливостью и тиранией перед людьми» Там же…. Требуя от короля самостоятельного выполнения своего долга, своих обязанностей, Людовик XIV считал, что только сам король должен осуществлять свои права, «ибо нет ничего более недостойного, как видеть в руках одного все королевские функции, а в руках другого - лишь королевский титул

Итак, Людовик расценивал наследственный характер власти как один из основных критериев монархии, причем монархии подлинной, а не ее видимости, существовавшей, как он думал, в Империи. Только наследственный монарх может осуществить свою власть в полном объеме, так как в отличие от императора он не обязан считаться с мнением тех, кто способствовал его возведению на престол.

Доводы Людовика XIV о законности королевской власти во Франции подтверждаются существованием фундаментальных законов французской монархии, которые, по сути, регламентировали порядок наследования престола и исключали возможность узурпации королевской власти. Людовик XIV признавал их силу даже тогда, когда сам вынужден был их нарушить, указав в завещании на возможность наследования французского трона своими внебрачными сыновьями. Один из вельмож того времени, оставивший многотомные «Мемуары», герцог Сен-Симон со слов бывшей английской королевы - вдовы Якова II цитировал обращенные к ней слова Людовика: «Я написал завещание; меня донимали, чтобы я это сделал… Я купил себе покой, хотя знаю о бессилии и бесполезности этого документа. Мы можем все что хотим, пока существуем; после смерти мы можем меньше, чем частные лица: стоит только припомнить, что сталось сразу после смерти отца с его завещанием» Сен-Симон Л. де. Мемуары…, т. 2, С. 308.. То, что Людовик сделал для своих внебрачных сыновей, было выше прав монарха, так как монарх, согласно фундаментальным законам, не мог определять права наследования, и это Король-Солнце понимал. Подтверждением служат его слова, обращенные к одному из легитимизированных сыновей, герцогу Мэнскому, вскоре после подписания завещания: «Вы этого хотели, но знайте, как бы я вас ни вознес, ваше величие продлится только пока я жив, после меня вы - ничто, а тогда только от вас, если вы это сможете, будет зависеть закрепление того, что я для вас сделал» Цит. по: Блюш Ф. Людовик..., С. 32..

Этот казус показывает, что, согласно представлениям Людовика XIV, правитель ограничен в своих действиях и в этом состоит отличие монархии от деспотии. По его мнению, для страны, где «господствует страх (terreur) или же каприз принца является единственным законом... первая же рана окажется смертельной, ибо не найдется почти никого, кто не желал бы изменений». Совершенно иная ситуация во Франции и подобных ей государствах, где подданные обладают «свободой действий», ограниченной рамками «справедливости и величия государства».Лысяков В.Б. Людовик XIV о государстве и монаршей власти // http://infrancelove.narod.ru/monarchy.html В деспотиях правитель стремится только к личной выгоде, тогда как в монархии все по-другому, ибо король ставит своей целью то, ради чего создавалось государство, - достижение общего блага, а не только своего собственного, занимавшего в идеале Людовика XIV подчиненное положение.

Итак, согласно теории Людовика XIV, выбор Бога передается по наследству. Но необходимые правителю качества потомками избранного Богом монарха не наследуются, и внушить их своим преемникам должен сам король. В то же время он не исключал, что государь может оказаться в глазах подданных неспособным к своему «ремеслу» и быть недостойным сана правителя. Но, писал Людовик, даже «плохие короли», не заботящиеся о выполнении собственного долга и обязанностей, не могут быть заменены по желанию людей обычным человеком, пусть даже превосходящим монарха по способностям. Только Бог может наделить человека в результате его заслуг королевским саном, как это произошло с Карлом Великим, а люди должны принять этот выбор - они не могут выбирать государя. Короли, даже «плохие», в любом случае неприкосновенны, и полнота их власти неоспорима, так как они законные правители и монарший титул вместе с соответствующей ему сакральной властью принадлежит им по праву рождения.

Не вызывает сомнений, что для Людовика XIV наследственность являлась неотъемлемой чертой и одной из основ монаршей власти. Полученная «свыше» власть переходила, как правило, от отца к сыну и не требовала для своего осуществления никаких торжественных церемоний, в частности и коронации. Наследник вступал во все права, связанные с саном государя, сразу же по кончине своего предшественника, независимо от того, в каком возрасте находится престолонаследник. Возраст не мог являться основанием для ограничения прав короля, а служил своего рода физическим барьером, препятствовавшим полноценному исполнению обязанностей правителя.

Однако все характеристики, которые дал монарху Людовик XIV, относились только лишь к королевской власти во Франции. Трактовка происхождения монархии строилась им с опорой в большей степени на французский пример и не могла быть безоговорочно распространена на другие государства, хотя сам Король-Солнце, рассуждая об императоре, делал это.

Людовик, не высказываясь напрямую, поддерживал тезис о преимуществе монархии над другими формами государственного устройства. В этом он оказывался близок и к теории Гоббса о происхождении государства, и к традициям французской школы права. Все эти теоретики сходились на мысли, что только при монархии возможно достижение общего блага, так как в руках правителя сосредоточиваются все права и вся полнота власти, позволяющие добиться всеобщего процветания, несмотря ни на какие возникавшие препятствия. Людовика XIV не высказывал своего мнения о древности той или иной формы правления, но заявлял, что французская монархия - одна из древнейших, а кроме того, короли во Франции ведут свое происхождение от римских императоров.

В таких условиях тем более нереальными казались Людовику XIV претензии императора на главенство над остальными христианскими государями, в частности и над французским монархом. Людовик неоднократно указывает в «Мемуарах» на то, что не подчиняется никому, кроме Бога, которому и обязан своим престолом. Над ним нет никакой другой власти: ни императора, ни Папы римского. Там же…

Убежденность Людовика XIV в том, что французская монархия обладает неоспоримыми преимуществами по сравнению с остальными государствами, побуждала его закрепить это превосходство на практике и продемонстрировать подлинное, по его мнению, место Франции среди других государств, потерянное вследствие долгих внутренних смут. Успешное для Франции окончание в 1659 г. войны с Испанией показало реальную расстановку сил на тот момент, а значит, и подтвердило превосходство французского короля над остальными правителями. Полного же признания этого факта Людовик XIV добился при решении «дела послов», возникшего из-за столкновения в Лондоне испанского представителя барона де Ватвиля и французского посла графа д'Эстрада, подвергшегося нападению испанцев. Немедленная и жесткая реакция Людовика XIV - высылка из Франции посла Филиппа IV и отзыв собственного представителя из Мадрида - заставила испанского короля пойти на уступки и согласиться не только на отзыв Ватвиля, но и на признание преимущества представителей Короля-Солнца «во всех делах и на всех публичных церемониях, где будут присутствовать мои (Людовика XIV) послы и министры». Борисов Ю. В. Дипломатия… С. 295.

В своих произведениях Людовик XIV продемонстрировал своеобразие взглядов на монаршую власть и государство, на которые, очевидно, серьёзно повлияли идеи Т.Гоббса. Из трудов английского философа Людовик заимствовал идеи о том, что монарх в своей деятельности выполняет обязанности перед подданными, что монарший титул - это ремесло, что благо государства является первым долгом короля. В то же время, концепция божественного происхождения монаршей власти, традиционно приписываемая Королю-Солнцу, не была единственной в его взглядах. Она находилась в тесном и достаточно гармоничном переплетении с другими существовавшими теориями, в том числе с абсолютно новыми идеями, такими как идеи Гоббса. Таким образом, Людовику XIV удалось органично соединить две разные теории, создав собственную концепцию происхождения монаршей власти и государства, соответствующую его времени. Поэтому ему и удалось стать великим королем.

Заключение

«Франция - это я». Так высокомерно говорил о своей особе и о своем государстве Людовик XIV. Французские историки не сомневаются, что эти слова принадлежат именно ему. Правда, более известно другое приписываемое королю изречение, получившее поистине мировую известность: «Государство - это я» Борисов Ю. В. Дипломатия…С.56.. Людовик отождествлял себя с государством, а свою личную славу - со славой государства и народа. «Монархи, рожденные для господства и распоряжения всем, никогда не должны стыдиться стать рабом славы. Это благо, которое надо жаждать постоянно и страстно». Савин А. Н. Указ соч. - С. 9. Такова идейная основа концепции абсолютной власти. Отсюда и обоснование абсолютизма. Сам Людовик писал: «Франция есть монархия: король представляет в ней всю нацию. Поэтому вся власть, вся сила сосредоточена в руках короля, и в королевстве не может существовать иной власти, кроме той, которая установлена им» Цит. по: Борисов Ю. В. Дипломатия…С.57..

У Людовика было много методов держать власть в своих руках. Все, что он делал, было направлено на то, чтобы показать славу и блеск Франции. И как один из способов этого выступила постройка Версальского дворца. Там он устраивал многочисленные праздники.

Несмотря на обилие этих представлений, созданных якобы исключительно для предмета нежной страсти, праздники преследовали педагогические и политические цели. Знать, без которой не могло существовать королевство, следовало привлечь и удержать. Монарх внимательно следил за тем, чтобы жизнь при дворе не превратилась в монотонную рутину. Этому в немалой степени способствовали и правила придворного церемониала.

Первые Бурбоны следовали церемониалу, созданному Валуа. Впрочем, в подобной области нельзя было ничего создать просто и легко. Известно, что Генрих Ш много раз принимался за это дело, прежде чем ему удалось хоть сколько-то упорядочить правила придворной жизни. Людовик XIV обнаружил кодекс Генриха III через 72 года и уяснил, что не сможет немедленно добиться точного соблюдения этих правил, далее в том случае, если его брат, известный знаток этикета, будет оказывать нею возможную помощь.

Повседневная жизнь Версаля протекала в соответствии со строгими правилами, установленными Королем и дворцовым этикетом. Утреннее пробуждение, отход ко сну, ужин и прогулки Короля - все жесты и действия монарха служили поводом для придворных церемоний.

В течение всей жизни король охранял сборник правил этикета и знал протокол до самых незначительных подробностей. Все сведения доходили до него лично. Людовик часто выполнял функции арбитра в различных конфликтах, возникающих из-за протокола.

Вся жизнь придворных была продумана до мелочей, у каждого из них были и свои обязанности. Версаль не даром сравнивают с живым организмом, каждый орган которого выполняет свою функцию.

Есть замечательное высказывание французского поэта Поля Верлена: «Людовик XIV присоединил к Франции разные провинции. Он выигрывал сражения и подписывал договоры, прочно укоренил свою семью в Испании. Благодаря умению управлять, своему труду, прозорливости он способствовал тому, что королевство стало одним из первых в Европе. Но все это ушло. Версаль же остался» Цит. по Версаль… С. 107..

Постройка Версаля стоила Франции миллионов ливров и тысяч жизней. В то же время, ни один договор не дал так много славы Франции, как Версальский ансамбль: его дворец, город, парк, пристройка, архитектура, украшения. Вольтер сказал абсолютно верно: «О великом человеке судят по его великим делам, а не по ошибкам» Цит. по Версаль…С. 184..

Очевидно, что провозглашение Версаля королевской резиденцией не было проявлением просто королевского каприза. Это было создание не только нового центра, но и нового стиля жизни, нового искусства.

Итак, постройка Версаля служила политическим целям. Искусство Версаля является воплощением законченного и последовательного мировоззрения классической эпохи французской государственности. Версаль - это символ французского абсолютизма, воплощенный в архитектуре, это форма отражения централизации и монополизации государственной власти.

Содержание

Введение

1. Россия в середине XVIII века: эпоха дворцовых переворотов

1.1 Причины нестабильности власти и дворцовых переворотов после смерти Петра I

1.2 Екатерина I. Продолжение дела Петра Великого

1.3 Правление Петра II

1.4 Анна Иоанновна. Жизнь и правление. Свержение Бирона

2. Правление Елизаветы Петровны. Внутренняя и внешняя политика

3. Петр III. Воцарение Екатерины II

Заключение

Список использованной литературы

Введение

«Очевидцы, свои и чужие, описывают проявления скорби, даже ужаса, вызванные вестью о смерти Петра. В Москве в соборе и по всем церквам, по донесению высокочиновного наблюдателя, за панихидой «такой учинился вой, крик, вопль слезный, что нельзя женщинам больше того выть и горестно плакать, и воистину такого ужаса народного от рождения моего я николи не видал и не слыхал». Pдесь была своя доля стереотипных, церемониальных слез: так хоронили любого из московских царей. Но понятна и непритворная скорбь, замеченная даже иноземцами в войске и во всем народе. Все почувствовали, что упала сильная рука, как-никак, но поддерживавшая порядок, а вокруг себя видели так мало прочных опор порядка, что поневоле шевелился тревожный вопрос: что-то будет дальше?..» [4, стр. 638]

«Эпохой дворцовых переворотов» был назван последовавший за смертью Петра I 37-летний период политической нестабильности (1725-1762 гг.). В этот период политику государства определяли отдельные группировки дворцовой знати, которые активно вмешивались в решение вопроса о наследнике престола, боролись между собой за власть, осуществляли дворцовые перевороты.

Петр I создал могучий и разветвленный административный аппарат. С тех пор слабый монарх даже младенец мог сидеть на российском престоле и управлять империей, опираясь на слаженные действия огромной государственной машины. Однако, легко было пребывать на троне, легко было и лишиться его. Но если для управления огромной империей не нужен сильный государь, имя и род которого освящены древней традицией, то почему бы не заменить правящего монарха на кандидата, отвечающего интересам какой-либо придворной группы? Император при всей своей огромной власти оказался игрушкой могучих политических сил. А потому почти весь XVIII в. - время постоянных дворцовых заговоров, нескончаемых интриг, борьбы за власть, удачных и неудачных попыток захватить императорскую корону.

1. Россия в середине XVIII века: эпоха дворцовых переворотов

1.1 Причины нестабильности власти и дворцовых переворотов после

смерти Петра I

История России второй четверти XVIII в. характеризовалась острой борьбой дворянских группировок за власть, приводившей к частым сменам царствующих особ на престоле, перестановкам в ближайшем их окружении. Шесть царствований на протяжении 37 лет - вот что характеризует так называемую эпоху дворцовых переворотов.

Многие историки оценивали 1720-1750 г.г. как время ослабления русского абсолютизма.

Причинами дворцовых переворотов, по мнению большинства историков, стали:

· указ Петра 1 от 1722 года о наследии престола;

· большое количество прямых и косвенных наследников дома Романовых;

· противоречия между самодержавной властью, правящей верхушкой и господствующим сословием.

В.О. Ключевский связывал наступление политической нестабильности после смерти Петра I с “самовластьем” последнего, решившегося поломать традиционный порядок престолонаследия (когда престол переходил по прямой мужской нисходящей линии) - уставом от 5 февраля 1722 г. самодержцу было предоставлено право самому назначать себе преемника по собственному желанию. “Редко самовластие наказывало себя так жестоко, как в лице Петра этим законом от 5 февраля”, - заключал Ключевский. Однако Петр I не успел назначить себе наследника: престол оказался отданным “на волю случая и стал его игрушкой”. Отныне не закон определял, кому сидеть на престоле, а гвардия, являвшаяся в тот период “господствующей силой”.

Существовало большое количество прямых и косвенных наследников дома Романовых. В частности, претендентов на престол было трое: Екатерина Алексеевна, ее младшая дочь Елизавета Петровна (старшая Анна в 1724 г. под присягой отказалась от русского престола за себя и свое потомство) и внук Петра I, сын царевича Алексея, 10-летний Петр Алексеевич. Решить вопрос, кто займет место на престоле, должно было ближайшее окружение императора, высшее чиновничество и генералитет. Представители родовой аристократии (в первую очередь, князья Голицыны, Долгорукие) отстаивали права Петра Алексеевича. Однако “новая” знать, “птенцы гнезда Петрова” во главе с А.Д. Меньшиковым, за которым стояла гвардия, желала воцарения Екатерины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({}); Очень часто в литературе говорят о “ничтожности” преемников Петра I. По словам, например, Н.П. Ерошкина, автора учебника по истории государственных учреждений дореволюционной России, “преемниками Петра I оказались слабовольные и малообразованные люди, проявлявшие подчас больше заботы о личных удовольствиях, чем о делах государства”.

После смерти Петра государственные связи, юридические и нравственные, одна за другой порываются, после этого разрыва меркнет идея государства, оставляя по себе пустое слово в правительственных актах. Самодержавнейшая в мире империя, очутившаяся без установленной династии, лишь с кое-какими безместными остатками вымирающего царского дома; наследственный престол без законного престолонаследия; государство, замкнувшееся во дворце со случайными и быстро менявшимися хозяевами; сбродный по составу, родовитый или высоко чиновный правящий класс, но сам совершенно бесправный и ежеминутно тасуемый; придворная интрига, гвардейское выступление и полицейский сыск - все содержание политической жизни страны.

Дворцовые перевороты, однако, не являлись государственными, т.к. не преследовали цели радикальных изменений политической власти и государственного устройства (за исключением событий 1730 г.) После смерти Петра II Верховный Тайный Совет отдает престол Анне Иоановне, которая принимает составленные Советом условия, ограничивающие ее (попытка создания конституционной монархии). Но 25 февраля 1730 г., Анна Иоановна отказалась от условий, а 4 марта упразднила Тайный Совет и вернула полномочия Сенату.. Перевороты сводились к перемене лиц на престоле и перетряскам в правящих верхах.

Инициаторами переворотов выступали различные дворцовые группировки, каждая из которых стремилась возвести на престол своего ставленника. Развернулась ожесточенная борьба между выдвиженцами (партия Меншикова), поддержавшими Екатерину I, и старой московской знатью (группировка Голицыных - Долгоруких), выступавших за кандидатуру Петра II. Кроме того, движущей силой переворотов была гвардия. Именно при поддержке гвардейских частей А.Д. Меншиков и другие приближенные Петра возвели на трон жену покойного Екатерину I (1725-1727).

Так началась эпоха дворцовых переворотов, продлившаяся 37 лет до воцарения Екатерины II.

1.2 Екатерина I. Продолжение дела Петра Великого

Воцарение Екатерины открыло собой дворцовые перевороты середины XVIII в. В мае 1724 г. в главном храме России - Успенском соборе Московского кремля - состоялась церемония коронования супруги первого русского императора. Французский посол Ж.-Ж Кампредон сообщал в Париж: “Весьма и особенно примечательно то, что над царицей совершен был, против обыкновения, обряд помазания так, что этим она признана правительницей и государыней после смерти царя, своего супруга”.

Русская история не знает подобного случая, когда бы простая деревенская девушка вдруг стала императрицей огромного государства. Именно это произошло с Екатериной I.

Энергичная и умная жена Петра была в высшей степени замечательной женщиной в узкой среде семейных и частных отношений, но не стала заметным деятелем в широкой сфере государственной жизни. [1, стр. 153] Ей не хватало ни образования, ни привычки к делам, и потому она скрывалась за личностью талантливого Меншикова, который, пользуясь расположением и доверием императрицы, стал полным распорядителем дел, временщиком. Но столкновения Меншикова с Сенатом (причем Меншиков однажды позволил себе оскорбить сенаторов) уже к началу 1726 г. привели к раздору среди правящих лиц и тревожным слухам о том, что обиженные лица желают возвести на престол Петра Алексеевича. Предвидя смуту, Толстой явился посредником между враждующими сторонами и успел потушить ссору. Однако она не прошла бесследно, а привела к учреждению Верховного тайного совета. Так назывался новый орган государственного управления, поставленный выше Сената и лишивший его прежнего значения. У Сената был отнят генерал-прокурор; вместо титула "правительствующий", Сенат стал пользоваться титулом "высокий"; между верховной властью и Сенатом не стало прямого общения, и Сенат должен был повиноваться указам Верховного тайного совета; Сенат сошел на степень коллегии и считался равным Военной, Иностранной и Морской коллегиям.

Верховный тайный совет, учрежденный в феврале 1726 г., состоял из 6 членов: Меншикова, Апраксина, Головкина, Толстого, Дмитрия Михайловича Голицына и Остермана. Характер этого Совета не был точно определен указом, его учреждавшим; было только сказано, что Совет устроен "для государственных важных дел". Но, по собственному мнению Совета, круг его деятельности был широкий, и Совету присваивалось значение законодательного учреждения; предполагалось даже, что ни один указ не мог быть издан государыней без обсуждения Совета. При такой постановке дела немудрено, что некоторым показалось, будто Верховный совет есть шаг к ограничению монаршей власти, хотя этого и не было на деле.

Верховный тайный совет был чисто “абсолютистским органом” и вел свою родословную от негласных советов Петра I - именно у Петра родилась мысль о создании небольшого по составу, более гибкого, чем Сенат, постоянного органа. Его создание отвечало задаче сосредоточения власти в руках абсолютного монарха. Ту же цель преследовала при Екатерине перестройка работы коллегий (сокращение штатов, тенденция к единоначалию), местного государственного аппарата. Указом от 15 марта 1727 г. предписывалось “как надворные суды, так и всех лишних управителей и канцелярии и их конторы, камериров и земских комиссаров и прочих тому подобных вовсе оставить, а положить всю расправу и суд по-прежнему на губернаторов и воевод”. Екатерина I распорядилась вывести армейские полки “с вечных квартир” и расселить их подгородними слободами. Мера эта, несомненно, облегчала положение крестьян, поскольку содержание полков ложилось, по словам Ключевского, “тяжелым и обидным бременем” на деревню; постоянно “у солдат с мужиками” случались “несогласия”.

Учреждение Верховного совета было, с одной стороны, направлено к тому, чтобы избавить Меншикова, как главу военного управления (он был президентом Военной коллегии), от контроля Сената, а с другой стороны, к тому, чтобы удовлетворить оскорбленное чувство знати, дав ей возможность достигнуть высокого государственного положения путем участия в Верховном совете. Виднейший представитель этой знати Д.М. Голицын и был призван в Совет наряду с самыми влиятельными административными лицами: Меншиковым, Апраксиным, Толстым. Таким образом, из столкновения временщика с другими влиятельными людьми родилось новое учреждение, помирившее обе враждебные стороны, т. е. родословных людей с неродословными.

В основании Верховного тайного совета, однако, лежала не одна случайная "конъюнктура". В последние годы царствования Петра I в высшей бюрократии созрело сознание, что в административной системе Петра допущен пробел: именно, на место старой думы не было поставлено соответствующего законодательного учреждения, ибо Сенату не было дано полностью всех полномочий думы. Князь Д.М. Голицын с голштинцем Фиком (вызванным в Россию для организации коллегий) много беседовал о необходимости устроить "высшее правительство" в виде "Тайного совета" - такого, который бы дал твердую организацию самой верховной власти. В момент смерти Петра I Голицын гласно желал воцарить внука его Петра, а опеку над ним вручить Сенату с повышением его полномочий. Проиграв на этом, Голицын выдвинул идею законодательного "Тайного совета" против произвола временщика Меншикова и сумел, как видим, настоять на своем: законодательное учреждение было создано и скоро даже покусилось на формальное ограничение верховной власти.

Однако между Меншиковым и его противниками и с учреждением Верховного тайного совета все же не было прочного мира. Люди, недовольные временщиком, как допущенные в Верховный тайный совет, так и не попавшие в него (Ягужинский и многие другие), по-прежнему не могли помириться с исключительным значением Меншикова. Дальновидный Меншиков сам понимал, что у него много врагов и что все они возлагают свои надежды на царевича Петра.

Вначале 1727 г. Меншиков уже знал, что ему нужно было делать. По совету датского и австрийского послов он решил сблизиться с царевичем Петром и добиться того, чтобы Екатерина позволила женить Петра на дочери Меншикова и признала его наследником престола. Делаясь тестем будущего государя, Меншиков обеспечивал себе высокое положение надолго. Екатерина согласилась на просьбу Меншикова о женитьбе Петра, несмотря на то, что обе дочери ее со слезами молили отказать.

6 мая 1727 г. Екатерина скончалась. На другой день царская фамилия, Сенат, Синод, Верховный совет и все высшие чины слушали завещание Екатерины, про которое в то же время пошли слухи, что оно подложное. Этим завещанием наследником назначался Петр; в случае его бездетной смерти престол переходил к цесаревне Анне Петровне с наследниками, затем к цесаревне Елизавете Петровне с наследниками (этим пунктом завещания нарушался закон Петра Великого о престолонаследии). До совершеннолетия нового императора утверждалось регентство из Верховного тайного совета с включением в него царевен Анны и Елизаветы.

1.3 Правление Петра II

Воцарение Петра II было подготовлено новой придворной интригой не без участия гвардии.

Екатерина с Меншиковым и другими своими приверженцами, конечно, желала оставить престол после себя одной из своих дочерей. Но, по общему мнению, единственным законным наследником Петра Великого являлся его внук великий князь Петр. Грозил раздор между сторонниками племянника и теток, между двумя семьями Петра I от обеих его жен - вечный источник смут в государстве, где царский двор представлял подобие крепостной барской усадьбы. Хитроумный Остерман предложил способ помирить ощетинившиеся друг на друга стороны - женить 12-летнего племянника на 17-летней тетке Елизавете, а для оправдания брака в столь близком родстве не побрезговал такими библейскими соображениями о первоначальном размножении рода человеческого, что даже Екатерина I стыдливо прикрыла рукой этот проект. Иностранные дипломаты при русском дворе придумали мировую поумнее: Меншиков изменяет своей партии, становится за внука и уговаривает императрицу назначить великого князя наследником с условием жениться на дочери Меншикова, девице года на два помоложе тетки Елизаветы. В 1727 г., когда Екатерина незадолго до своей смерти опасно занемогла, для решения вопроса о ее преемнике во дворце собрались члены высших правительственных учреждений. Верховного тайного совета, возникшего при Екатерине, Сената, Синода, и президенты коллегий, но приглашены были на совещание и майоры гвардии, как будто гвардейские офицеры составляли особенную государственную корпорацию, без участия которой нельзя было решить такого важного вопроса. Это верховное совещание решительно предпочло внука обеим дочерям Петра.

Петру тогда было 11 лет. Меншиков перевез государя из дворца в свой дом, через две недели обручил его со своей дочерью Марией и вверил его воспитание вице-канцлеру и обер-гофмейстеру Остерману. Неприятные Меншикову лица были понемногу удалены от двора: с влиятельной же знатью, Голицыными и Долгорукими, Меншиков дружил с тех пор, как стал на стороне Петра. Однако эта дружба не была прочна. Самовластие и заносчивость временщика раздражали придворную среду; много лиц стремилось разделить с Меншиковым его влияние и власть.

Петр II не любил ни Меншикова, ни его дочери, своей невесты. Раньше других придворных этой антипатией Петра воспользовались князья Долгорукие. Действуя через любимца Петра, молодого князя Ивана Алексеевича Долгорукого, они внушили государю мысль избавиться от опеки временщика и надоевшей невесты. Так как исключительное положение Меншикова при дворе обусловливалось только благоволением к нему монарха, то свергнуть Меншикова было очень легко. 8 сентября Меншикову объявляют предписание Верховного тайного совета о домашнем аресте, а затем и указ императора о лишении его чинов и наград и ссылке. Меншиков был смещен со всех постов, лишен своего огромного состояния и вместе с семейством сослан в Сибирь.

Ссылка Меншикова вызвала общую радость в верхних слоях петербургского общества. Однако при малолетнем монархе должны были явиться новые лица с сильным влиянием: сам Петр управлять еще не мог, но его благоволение могло создать фаворитов и влиятельных лиц. Любовью Петра завладели Долгорукие, его уважением завладел Остерман. На первые же вакантные места были назначены в Верховный тайный совет двое Долгоруких: Василий Лукич и Алексей Григорьевич. Несмотря на это, Остерман сохранял приобретенное им после Меншикова первенствующее влияние на дела, не уступая его и родовитейшему русскому человеку, Д.М. Голицыну.

В 1727 г. Петр переехал для коронации в Москву, где остался и после коронации. Пребывание двора в Москве, однако, не означало той общей реакции против преобразования, на которую надеялись многие приверженцы Петра. В управлении государством не было никакой определенной тенденции - ни к возврату в допетровские формы жизни, ни к продолжению преобразований Петра Великого. Государь не занимался ни наукой, ни правлением: придворное влияние Долгоруких очень дурно действовало на малолетнего Петра, направляя все его интересы в сторону забав и удовольствий. Склонности к государственным делам Петр II не проявлял, зато страстно увлекался охотой, собаками, кутежами. В это время главным государственным учреждением была псарня. При таких условиях все в государстве жило день за день. Иностранные послы находили, что "все в России в страшном беспорядке"; один Остерман работает усердно, но сил его не хватает на все дела; Верховный тайный совет собирается редко; администрация неудовлетворительна, финансы в расстройстве.

Но такое положение дела тянулось годы и не возбуждало неудовольствия вне дворца. Народ, довольный облегчением от податей после Петра Великого, видел в Петре II законного государя и не усматривал в Долгоруких вредных временщиков, не видел и особого расстройства правления. Во дворце же влияние Долгоруких настолько выросло, что в конце 1729 г. они достигли высокой чести: Петр обручился с княжной Екатериной Алексеевной Долгорукой. Но и вторая помолвка государя не окончилась свадьбой: Петр II захворал и умер 14-ти лет, в ночь с 18 на 19 января 1730 г., не оставив завещания.

Зато было завещание Екатерины I, передававшее престол в семью Анны Петровны в случае бездетной смерти Петра. Сильные люди теперь не считали его обязательным: они считали престол вакантным и не знали, кому его предоставить. Ночью 18 - 19 января Верховный тайный совет, некоторые сенаторы и высшие военные чины, всего человек 10 - 15, в Петровском дворце (где умер Петр II) стали рассуждать о судьбе престола, и здесь обнаружилось, как мало они были приготовлены к предстоящему делу. Долгорукие рискнули предложить в императрицы княжну Долгорукую, невесту Петра, и, конечно, безо всякого успеха. Князь Д.М. Голицын предложил одинокую бессемейную особу царского дома Анну Иоанновну.

1.4 Анна Иоанновна. Жизнь и правление. Свержение Бирона

Восшествие на престол.

Анна Ивановна была вдовствующей герцогиней курляндской и жила в Митаве.

В условиях политического кризиса и безвременья Верховный Тайный Совет, состоявший к тому времени из 8 человек (5 мест принадлежали Долгоруким и Голицыным), решил пригласить на престол племянницу Петра I, герцогиню Курляндскую Анну Иоанновну, поскольку еще в 1710 г. она была выдана Петром за герцога Курляндского, рано овдовела, жила в стесненных материальных условиях, во многом за счет средств русского правительства.

Крайне важно было и то обстоятельство, что она не имела сторонников и каких-либо связей в России. В итоге, это давало возможность, поманив приглашением на блестящий петербургский престол, навязать свои условия и добиться от нее согласия на ограничение власти монарха. Д.М. Голицын выступил с инициативой составления реально ограничивавших самодержавие "кондиций", в соответствии с которыми:

1) Анна обязалась править вместе с Верховным Тайным Советом, который фактически превращался в высший орган управления страной.

2) Без одобрения Верховного Тайного Совета она не могла издавать законы, вводить налоги, распоряжаться казной, объявлять войну или заключать мир.

3) Императрица не имела права жаловать имения и чины выше полковничьего ранга, без суда лишать имений.

4) Гвардия подчинялась Верховному Тайному Совету.

5) Анна обязалась не вступать в брак и не назначать наследника, в случае же неисполнения какого-либо из этих условий, она лишалась "короны Российской".

По Москве распространился слух о тайных ограничениях в пользу Верховного тайного совета. Как ни пытались верховники скрыть свой план ограничения царской власти, об этом стало известно широким слоям дворянства, которое уже так много получило от этой власти и надеялось получить еще больше. В среде дворянства и духовенства развернулось широкое оппозиционное движение. Кондиции ограничивали самодержавие, но не в интересах дворянства, а в пользу его аристократической верхушки, заседавшей в Верховном тайном совете. Настроения рядового шляхетства хорошо передавались в одной из записок, ходившей по рукам: “Боже, сохрани, чтобы не сделалось вместо одного самодержавного государя десяти самовластных и сильных фамилий!”. На большом приеме у императрицы 25 февраля 1730 г. оппозиционеры прямо обратились к Анне с просьбой “принять самодержавство таково, каково ваши славные и достохвальные предки имели, а присланные... от Верховного совета... пункты уничтожить”. Сильная дворянская оппозиция верховникам была налицо, после чего, изобразив притворное возмущение тем, что кондиции верховников не были одобрены дворянством, императрица публично надорвала документ и бросила на пол. Гвардия и здесь была начеку, выразив свое полное одобрение сохранению самодержавной царской власти. Манифестом от 28 февраля объявлялось о “восприятии” ею “самодержавства”.

Верховники не имели никакой возможности помешать совершившемуся на их глазах государственному перевороту, потому что гвардия была против них и охотно ушла из-под их начальства, потому что все шляхетство было против олигархического Совета, и Совет при таких условиях стал детски слаб и беспомощен. При всем разногласии шляхетских взглядов и проектов, при отсутствии строго выработанного плана действий против Совета дворянство легко победило Совет, как только императрица пошла навстречу желаниям дворянства. Неизвестно, насколько союз верховной власти и дворянского сословия 25 февраля был подготовлен и условлен заранее (ходили слухи, будто Анна знала о том, что готовится), - во всяком случае переворот совершен был шляхетством, его силами, его авторитетом.

Естественно ожидалось, что, став самодержицей, Анна воздаст сословию за его услугу должное. Но следует при этом помнить, что шляхетство, совершая переворот 25 февраля, явилось во дворец сперва не восстановить самодержавие, а изменить содержание ограничений в свою пользу. Восстановило самодержавие не шляхетство, а гвардия, т. е. лишь часть шляхетства. Вот почему Анна, лаская гвардию, учреждая новые гвардейские полки (например, Измайловский), в то же время соблюдала общие интересы всего дворянства не всегда и не совсем.

Она немедленно уничтожает Верховный тайный совет и восстановляет прежнее значение Сената, как того просили дворяне; она уничтожает ненавистный шляхетству закон Петра о единонаследии 1714 г., учреждает дворянское училище - Шляхетский корпус - и дает некоторые служебные облегчения шляхетству. Но прошение дворянства об участии в избрании администрации остается без выполнения, и вся политика Анны не только не дворянская, но даже не национальная. Боясь русской знати, поднесшей ей пункты, подвергая ее гонениям и даже унижению, опасаясь, с другой стороны, политических движений среди шляхетства и помня, что в Голштинии есть родной внук Петра Великого (будущий Петр III), которого Анна в гневе звала "чертушкой в Голштинии" и который мог стать знаменем движения против нее, - Анна не нашла лучшего для себя выхода, как организовать свое правительство из лиц немецкого происхождения. Это обстоятельство, вызванное неумением найти себе опору в своем народе, в той или иной его части, привело к печальным результатам. Правление Анны - печальная эпоха русской жизни XVIII в., время временщиков, чуждых России. Находясь под влиянием своих любимцев, Анна не оставила о себе доброй памяти ни государственной деятельностью, ни личной жизнью.

Правление анны Иоанновны.

Правление императрицы Анны продолжалось 10 лет (1730-1740).

С внешней стороны могло казаться, что правительство Анны продолжает идти по стопам Петра Великого, но на самом деле было не так. [3, стр. 25] Первым лицом в России, который держал в своих руках все нити государственной жизни, был фаворит Анны Бирон. Сама императрица мало вникала в дела. Ее больше занимали и веселили всякого рода маскарады и забавы, на которые уходили огромные суммы денег.

Остерман и Миних, бывшие при Петре Великом лишь исполнителями его предначертаний, стали полновластными распорядителями и весьма часто шли вразрез с основными принципами реформ первого императора. Ученики Петра Великого, преданные ему русские люди такие, как Татищев, Неплюев, князь Кантемир, А.П. Волынский, следовали его заветам, но встречали на своем пути препятствия, иногда непреодолимые, и подвергались гонениям со стороны немцев-правителей. В делах внутреннего центрального управления коллегиальный принцип Петра Великого стал постепенно вытесняться принципом бюрократического и единоличного управления, проводником которого был Остерман. По его мысли учрежден в 1731 году Кабинет министров, "для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел, подлежащих рассмотрению императрицы". Кабинет был поставлен выше Сената. Кроме существовавших уже коллегий, возник целый ряд отдельных канцелярий, контор и экспедиций, а в Москве учреждено два приказа для окончания не решенных дел: судный - по делам гражданским и розыскной - по делам уголовным. В том же 1731 году возник Сибирский приказ, а в 1733 году расширена деятельность Доимочного приказа, первоначально учрежденного еще Верховным Тайным Советом в 1727 году. Одним из крупных недостатков русской государственности было отсутствие систематического законодательного Уложения. Правительственные комиссии, учреждавшиеся при Петре Великом и его преемниках для составления нового Уложения, ничего не сделали, а потому указом 1 июня 1730 года было повелено "начатое Уложение немедленно оканчивать и определить к тому добрых и знающих в делах людей, по рассмотрению Сената, выбрав из шляхетства и духовных и купечества". Надежды, возложенные на депутатов, не оправдались; выборные от шляхетства съезжались вяло, и Сенат, убедившись, что депутаты не могут принести никакой пользы, определил указом 10 декабря 1730 года отпустить их домой, а работу над Уложением поручить особой комиссии знающих людей. Однако работы этой бюрократической комиссии туго подвигались вперед. Уложение царя Алексея Михайловича, продолжая оставаться единственным судебным кодексом, было выпущено новым изданием.

В Синоде неограниченно властвовал первенствующий его член, Феофан Прокопович, этот поистине "верховник" в духовном ведомстве, который, искусно освобождаясь от своих недругов архиереев, сочленов по Синоду, направлял деятельность "духовного коллегиума" на путь, начертанный им же в "Духовном регламенте". Манифестом от 17 марта 1730 года Синоду предписывалось от имени императрицы стараться о соблюдении православными христианами закона Божия и церковных преданий, о возобновлении храмов и странноприимных домов, об учреждении духовных училищ, об исправлении установленных церковных треб, церемоний и молений. С 1730 по 1736 год были привлечены к розыску, расстрижены и сосланы в заточение шесть архиереев, состоявших в недружелюбных отношениях с Феофаном Прокоповичем; после 1736 года той же участи подверглось еще трое архиереев. Официально большинство из них было обвиняемо или в приведении к присяге от имени Верховного Тайного Совета, или в "небытии" у второй присяги. По инициативе того же Феофана Прокоповича и благодаря заботам епархиальных архиереев из южноруссов заведены славяно-латинские школы, названные семинариями. Но учение в этих семинариях шло плохо, и учеников чуть не силой надо было загонять в школы. Положение белого духовенства было весьма тяжелое: за "небытие у присяги" при воцарении Анны Иоанновны или за позднее ее принесение священники, дьяконы и дьячки привлекались в Тайную канцелярию, где их били плетьми и брали в рекруты; детей их, кроме обучавшихся в духовных школах, записывали в подушный оклад. К 1740 году оказалось 600 церквей без причтов. Одновременно с притеснениями белого духовенства и подозрением монахов в суеверии и ересях правительство заботилось о распространении православия среди восточных, преимущественно поволжских, инородцев, а также об искоренении раскола старообрядства. Особенно успешной была миссионерская деятельность двух казанских архиепископов из южноруссов: Иллариона Рогалевского (1732 - 1735) и Луки Канашевича (1738 - 1753), а также архимандрита Богородицкого Свияжского монастыря Дмитрия Сеченова, впоследствии известного митрополита новгородского. Что касается раскола старообрядства, то меры, которые принимались против него, достигали обратных результатов, и раскол все более и более усиливался.

В 1730-х годах, по мысли некоторых шляхетских проектов, были дарованы разные льготы шляхетству. Так, 25 октября 1730 года последовал указ, по которому населенные имения дозволялось покупать исключительно только шляхетству, которому было разрешено переселять крестьян из одного имения в другое; различие между вотчиной и поместьем, получившими общее название "недвижимых имений", было окончательно сглажено. 17 марта 1731 года отменен закон Петра Великого о единонаследии и восстановлены законы о наследовании по Уложению царя Алексея Михайловича. 29 июля 1731 г. был учрежден в Санкт-Петербурге Шляхетный кадетский корпус для образования дворян и для подготовления их не только к военной, но и к гражданской службе. Указами 1736 - 1737 годов дворянам было предоставлено получать образование дома, с обязательством периодически являться на смотры и подвергаться экзаменам. В 1733 году, для облегчения кредита, главным образом шляхетству, разрешено выдавать из монетной конторы ссуды под залог золота и серебра, сроком на три года, из 8% годовых. В 1736 году в Кабинет министров поступило представление от неизвестного лица (по-видимому, от А.П. Волынского) о необходимости дворянам хозяйничать в своих имениях, которые запустели вследствие обязательной и продолжительной их военной службы. В представлении предлагалось удвоить число обер-офицеров и, разделив их на две очереди, отпускать попеременно одну из них, без жалованья, домой для хозяйства в имениях. Вследствие этого представления 31 декабря 1736 года был издан Высочайший указ о праве дворян выходить с отставку через 25 лет; но явилось столько желающих воспользоваться этим правом, что в августе 1740 года закон был отменен. Все льготы, дарованные шляхетству, не упрочили, однако, за ним того положения, которого оно добивалось в 1730 году. Уничтожение закона о единонаследии повлекло за собой раздробление имений; дворяне стали искать спасения в крепостном праве, думая посредством его развития удержать нестабильное положение в обществе и государстве.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({}); Положение крестьянства в царствование Анны Иоанновны было очень тяжело. В 1734 году Россию постиг голод, а в 1737 году были во многих местах страшные пожары; вследствие этого цены на все жизненные припасы и на строительные материалы повысились, и в селах и деревнях было настоящее бедствие. Подати и недоимки вымогались жестоким образом, часто посредством "правежа"; наборы в рекруты были ежегодные. Правительство считало вредным учить простой народ грамоте, так как ученье может отвлечь его от черных работ (указ 12 декабря 1735 года). Однако указом 29 октября того же года было предписано устройство школ для детей фабричных рабочих. Торговля рожью и мукой всецело зависела от степени урожая и была то стесняема, то расширяема.

Относясь поверхностно к коренной отрасли русской промышленности - земледелию, правительство покровительствовало фабрикам и заводам, в особенности тем, которые производили необходимые для него предметы. Оно положило немало забот для улучшения фабрик шерстяных и шелковых тканей и кожевенных заводов. Одной из мер поощрения служило обеспечение сбыта: отдельные фабриканты и торговые "компании" получали постоянные поставки этих товаров ко двору и в казну. Относительно фабрик большое значение имел указ 7 января 1736 года, разрешивший покупать к фабрикам крепостных без земли и принимать в рабочие бродяг и нищих. Торговым компаниям отдавались на откуп рыбные промыслы в Белом и Каспийском морях и селитряное и поташное производства. Казна оставляла за собой продажу вина, торговлю ревенем и закупку пеньки. Внутренняя торговля шла вяло вследствие стеснительных для купцов правил, не дававших им возможности расширить розничную продажу. Внешняя торговля, ввозная и вывозная, производилась почти исключительно иностранными торговыми компаниями, субсидируемыми правительством; главнейшими из таких компаний были испанская, английская, голландская, армянская, китайская и индийская. Заключены новые торговые договоры и подтверждены прежние с Испанией, Англией, Швецией, Китаем и Персией. Изданы регламенты и "положения" о морской торговле и таможенных сборах, причем персидские купцы, закупавшие товары для шаха, освобождались от таможенных пошлин.