Франко-германские противоречия в 1872-1875 гг.

Период после Франкфуртского мира 1871 г. характеризовался продолжением и усилением франко-германской вражды. Франция не могла примириться с навязанными ей условиями грабительского мира. С потерей Лотарингии германская угроза приблизилась к Парижу, нависла опасность нового германского нашествия. С этого времени завязался один из новых и важных узлов противоречий - эльзас-лотарингский вопрос, ставший фактором войны. Этот вопрос породил чрезвычайно острые противоречия между Францией и Германией. Франция, будучи в военном отношении намного слабее Германии, готовясь к новой войне-реваншу против нее, старалась найти себе союзников или хотя бы найти надежную поддержку в лице третьего государства. Германия же, ожидая рано или поздно со стороны Франции попыток реванша, намеревалась предупредить их новой превентивной войной против западного соседа и старалась удержать его в состоянии международной изоляции.

Итак, основной задачей, которая встала перед французскими политиками в 70-х гг., стало скорейшее восстановление своих сил и поиски союзников. Без союзника, один на один, Франции трудно было противостоять Германии. Она была слишком ослаблена, чтобы начинать войну. Это было ясно многим французским политикам. Перед руководителями французской внешней политики стоял вопрос - где найти действенную поддержку нажиму Германии. Чтобы решить, какая же из великих держав могла бы оказать Франции помощь, французская дипломатия должна была исходить из учета позиции, занятой каждой из европейских держав во время войны, и намечавшихся тенденций их политики после Франкфуртского мира.

Наиболее вероятными партнерами Франции, казалось, должны были бы оставаться Австро-Венгрия и Италия. Хотя их позиция во время франко-прусской войны была далеко не такой, как рассчитывала французская дипломатия. Но все же эти государства были в прошлом ближе других к Франции. К существовавшим расхождениям между Францией и Италией присоединилось беспокойство, вызванное усилением итальянской активности в Тунисе. И хотя борьба французского и итальянского капитала в Тунисе еще не приняла столь острые формы, как десять лет спустя, но уже в 1871 г. это соперничество принималось во внимание руководством французской внешней политики.

Другая держава, на которую больше всего рассчитывали во Франции, как на естественного союзника - Австро-Венгрия - также своей новой политикой не оставляла более надежд на возможность сколько-нибудь серьезного сближения с ней. Возрастающие трудности во внутренней политике и, прежде всего, неразрешимые национальные проблемы, обострение отношений с Россией, а главное неоспоримое военное превосходство Германии над двуединой монархией, заставляли правительство Габсбургов идти на тесное сближение с могущественным соседом. Прогерманская ориентация нового австро-венгерского министра иностранных дел не вызывала у французских политических деятелей никаких сомнений. Поэтому, учитывая новую расстановку сил, Франция отказалась от планов в отношении Австро-Венгрии, как силы, готовой оказать ей поддержку. Итак, Австро-Венгрия и Италия были исключены из расчетов французской дипломатии, как ее возможные союзники.

Как А. Тьер, так и его преемники на посту руководителей французской внешней политики - герцоги де Бройль и Деказ - в качестве будущего союзника Франции представляли в первую очередь Россию. Бесспорно было то, что Россия была серьезно обеспокоена непредвиденным масштабом германских успехов, видя в них угрозу ее интересам, и поэтому она не хотела дальнейшего ослабления или ущемления Франции. Несомненным было также и то, что в ближайшем будущем не предвиделось сколько-нибудь серьезных или существенных противоречий и разногласий между Францией и Россией. Ни в европейской политике, ни в политике колониальных захватов, которую вели и та и другая страна, их интересы в то время серьезно не сталкивались. Однако о союзе между этими государствами в ту пору не могло быть и речи. Официальный курс царского правительства был направлен на укрепление сотрудничества с Германией

Для дипломатических приемов О. Бисмарка было характерно, что, не сделав ни одной попытки смягчить франко-германские противоречия, он действовал в отношении Франции методом нажима и угроз. Так, в апреле-мае 1872 г. когда между Францией и Германией шли переговоры о способах досрочной уплаты оставшихся 3 млрд. контрибуции, канцлер заставил А. Тьера принять германские условия расчетов.

В 1872 г. Франция ввела систему всеобщей воинской повинности и начала быстро восстанавливать свою армию, а в сентябре того же года германские оккупационные войска покинули французскую территорию. После этого Франция стала проявлять большую независимость во внешней политике. К тому же после падения правительства А. Тьера во Франции к власти пришли монархисты, которые стремились к реваншу во внешней политике. Теперь О. Бисмарк стал опасаться, что монархическая Франция быстрее сможет найти себе союзников.

Чтобы предотвратить воссоздание вооруженных сил Франции, канцлер был готов прибегнуть к угрозе войной. В августе 1873 г. О. Бисмарк использовал проповедь епископа города Нанси, призывающего верующих молиться за возвращение Эльзаса и Лотарингии в лоно Франции, как повод для нового дипломатического наступления против Франции. С военной точки зрения война с Францией в 1874-1875 гг. была выгодна для Германии, но сложнее была дипломатическая сторона проблемы. Вопрос заключался в том, можно ли обеспечить нейтралитет других великих держав и локализовать франко-германскую войну по примеру 1870 г.

Франция обратилась к Австро-Венгрии, России и Англии с просьбой о защите. Ни Австро-Венгрия, ни Россия не желали дальнейшего усиления Германии и заверили французского посла, что осуждают действия канцлера Бисмарка, то есть, предприняли совместную демонстрацию в пользу Франции. Англия тоже предупредила германского императора, что если Германия начнет новую войну против Франции, это может повести к плачевным последствиям. В этих условиях германский канцлер приостановил дальнейшее развитие конфликта.

В 1874 г. О. Бисмарк, стремясь начать новую франко-германскую войну, решил предпринять более решительные действия для изоляции Франции. Прежде всего, он старался лишить ее поддержки со стороны России, с помощью «восточного вопроса». Тем более что Ближний Восток привлекал Россию, но тогда мало интересовал Германию. В феврале 1875 г. в Петербург направилась специальная миссия германского дипломата Радовица, который пользовался особым доверием канцлера.

История миссии Радовица весьма характерна как образец дипломатического зондирования. Радовиц стремился доказать русскому царю, что между Германией и Россией может быть достигнуто единство политической линии в «восточном вопросе». Царь выразил удовлетворение по поводу согласия, существующего между тремя императорскими дворами, и заявил о своем намерении поддерживать статус-кво на Ближнем Востоке. Затем германский дипломат, обещая содействие русской ближневосточной политике, попытался добиться от России заявления о том, что Франция утратила всякую надежду на русскую поддержку. Но эти его предложения не были приняты.

В 1875 г. во Франции готовилось принятие закона об увеличении состава полка с трех батальонов до четырех. В феврале того же года Германия предъявила Бельгии ряд требований относительно изменения ее внутреннего законодательства. Такое вмешательство во внутренние дела Бельгии могло создать в любой момент предлог для разрыва с ней отношений и использования бельгийской территории для военных действий против Франции. Одновременно О. Бисмарк начал прямые угрозы в отношении Франции, то есть сложилась военная тревога.

Министр иностранных дел Франции герцог Деказ сумел обернуть против канцлера Бисмарка то самое оружие, которым тот действовал против Франции. Собирая различные доказательства агрессивных замыслов Германии, он попытался мобилизовать Россию и Англию на выступление в пользу Франции. Английская дипломатия, опасаясь планов германского вторжения в Бельгию, была обеспокоена возможностью появления Германии у берегов Па-де-Кале и еще больше - перспективой нового разгрома Франции. Английская политика, как известно, всегда стремилась к поддержанию «европейского равновесия», к предотвращению гегемонии в Западной Европе одной их двух соперничающих великих держав. Россия также оказала поддержку Франции и выступила совместно с Англией дипломатическим демаршем, заставив Германию отступить. События 1875 г. утвердили канцлера Бисмарка в убеждении, что русская дипломатия - главный противник немецкой агрессии.