СЛОЖЕНИЕ ЦВЕТОВЫХ ПРЕДПОЧТЕНИЙ

В КОСТЮМЕ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

Внешний облик костюма народов Кавказа сформировался в рамках региона и является одним из общих признаков кавказского культурно-исторического ландшафта. Эта общность определяется одинаковым набором и покроем одеж­ды, головных уборов и обуви, а также составом убранства. Имеющаяся вариа­тивность не является принципиальной и определяется не столько националь­ными особенностями, сколько индивидуальным вкусом обладателя костюма и его социально-экономическим положением. Как правило, она выражается в ка­честве материала одежды и украшений.

Однако один из определяющих моментов кавказского костюма — цвето­вая гамма — обнаруживает тенденцию к изменению по национально-терри­ториальному признаку. В хронологическом аспекте проследить развитие цве­товой палитры кавказского костюма из-за отсутствия археологической базы данных довольно сложно. Но в итоге это развитие завершилось формировани­ем тех цветовых предпочтений, которые видны в этнографических костюмных комплексах адыгских, тюркских, вайнахских и иранских народов Кавказа¹. При этом следует учитывать тот факт, что «наличие определенной избиратель­ности, предпочтение того или иного цвета или рисунка ткани при возможно­сти выбора является показателем устойчивых и давних традиций» [Студенец­кая, 1989, с. 213, 218].

Красильное ремесло

Кавказский костюм в разной степени вобрал в себя почти все составляющие цветового спектра. Традиционно преобладающие цвета мужской черкески — черный и коричневый — оживляли оранжевый, синий, зеленый и белый цве­та деталей бешмета, ноговиц и башлыка. Более сложная цветовая гамма харак­терна для женского костюма. У адыгских, карачаевских и балкарских женщин в одежде преобладали красный и черный цвета. Осетинки предпочитали пас­тельные тона (розовый, голубой, салатный, желтый), при этом красный как бы уходил на второй план. Вайнахские женщины носили одежду из пестрых тканей, отдавая предпочтение зеленой и коричневой гамме. Зеленый, синий, фиолетовый и коричневый цвета, наряду с яркими набивными тканями, свойст­венны костюму дагестанок.

Вероятно, цвет не всегда играл определяющую роль в костюмном комплек­се. Образцы одежды и головных уборов VII-IX вв., обнаруженные в могильни­ках Северного Кавказа, выполнены из холщовых неокрашенных тканей. Однако довольно скоро на сером фоне холщового платья появляются яркие цветовые пятна в виде обшлагов, нашивных украшений и отдельных деталей костюма. При этом отделка, выполненная из ярких импортных шелков, свидетельствует о полном равнодушии изготовительниц к цветовой палитре. Они не подбирали фрагменты шелка ни по цветовой гамме, ни по рисунку.

Находки шелковых одежд и головных уборов, связанные с существованием кавказской трассы Великого Шелкового пути, еще не позволяют говорить о формировании традиции цветовых предпочтений. Однако именно в этот пе­риод у местных народов уже зарождается искусство крашения, причем как собственно окрашивания тканей разными пигментами, так и узорчатой на-

¹ Цвет в традиционной культуре Карачая и Балкарии рассматривается в работе ЛБ.Самариной. Основное внимание автор уделяет аргументации в пользу гипотезы о том, что традиции использования различных цветов в значительной мере обусловлены влиянием более ранних периодов в истории карачаевцев и балкарцев, в частности доисламским — языческим (аланским, хазаро-печенежским) и иудейско-христианским [Самарина, 1999, с. 275-289].

бойки, когда определенный цветной рисунок наносится на холст с помощью штампа.

В качестве пигментов для окрашивания тканей использовались раститель­ные красители. К сожалению, не все красильные растения, произраставшие на Северном Кавказе, давали качественную окраску тканей. Зато только при помощи местной флоры можно было получить желтый, красный, синий, фиоле­товый, черный, коричневый и зеленый оттенки. Наибольшее количество расте­ний дают возможность окрасить ткань в желтый цвет; примерно половину от их числа составляют красно-красящие растения. Еще меньше существует растений, окрашивающих ткани в черный, синий, зеленый и коричневый цвета. В среднем на территориях, занимаемых разными кавказскими народами, произрастает одинаковое количество видов красящих растений: 40 окрашивают ткань в жел­тый цвет, 19 — в красный, 16 — в черный, 15 — в синий, 15 — в зеленый и 8 — в коричневый. Таким образом, возможности получения красителей были рав­ными у всех народов Северного Кавказа и не могли влиять на формирование цветовых предпочтений.

Находки из могильников VII-XIV вв. в различных точках Кавказа (Нижний Архыз, Мощевая Балка, Амгата, Эшкакон, Уллу-Кол, Змейская, Рим-Гора, Дзивгис, Даргавс и др.) показывают, что уровень красильного ремесла у средневекового населения был одинаков и основывался на практическом опыте.

На основании имеющегося на сегодняшний день материала можно отме­тить, что среди окрашенных тканей местного производства преобладали шер­стяные. Животные волокна лучше поддаются окрашиванию благодаря протеи­новому составу, легко вступающему в реакцию с разнообразными пигментами. Гораздо реже окрашивались кендырные волокна, использовавшиеся для про­изводства холста. Альдегидный характер клетчатки ограничивает способность растительных волокон к восприятию краски, и потому они окрашиваются хуже и почти всегда требуют воздействия протравы.

В качестве протравы, не только способствующей окрашиванию, но и закре­пляющей пигмент на волокне, в средние века использовали различные дубиль­ные вещества, которые широко применялись при выделке кож¹. Что касается солей металлов, различных глиноземов и квасцов, тоже используемых в качест­ве протравы, то они, очевидно, еще не были освоены народами Кавказа.

Этнографические данные свидетельствуют, что различных тонов добива­лись путем смешивания отваров разных растений. Добавляя отвар щавеля в зверобой (базовый желтый краситель), получали палевые тона, тогда как отвар мяты с тем же зверобоем давал оранжево-красные оттенки. Различные техно­логические приемы обработки ткани позволяли, используя один и тот же краситель, добиваться разной окраски. Например, цветы сокирки без кипяче­ния окрашивают ткань в синий цвет, а при кипячении в фиолетовый (см. [Гроссгейм, 1946]).

Можно допустить, что растительные красители для холщовых тканей использовались намного шире, чем об этом свидетельствуют археологиче­ские находки. Но в том случае, если красители применялись без использова­ния соответствующей протравы, то пигмент постепенно разрушался и утра­чивался, поэтому обнаруженные в средневековых погребениях холщовые ткани в основном серого цвета.

Однако ткани как животного, так и растительного происхождения, окра­шенные импортным красителем индиго, прекрасно сохранили свой синий цвет. В отличие от других растительных пигментов индиго² не требует протравы и во всех случаях, независимо от характера волокна, дает стойкий цвет.

«История красильного искусства учит нас, что на одежду наций известные технические удобства и преимущества оказывали очень большое влияние, — отмечал И.В.Гёте, — так, немцы часто ходят в синем, потому что это прочная краска для сукна; так же в некоторых местностях все крестьяне — в зеленом ти­ке, потому что последний хорошо красится этой краской» [Гёте, 1957, с. 327].

¹ Археологические находки свидетельствуют, что это ремесло у средневекового населения Кавказа стояло на высоком уровне.

² Получают из растения индигофера (Indigofera tictoria).

Костюм и природная среда

Естественные цвета шерсти — черный, серый, белый, буро-коричневый — стали предпочтительными в мужской одежде Северного Кавказа. Выбор опре­деленного приоритетного цвета в женском костюме объясняется другими причинами. Их следует искать в явлении, впервые открытом в конце XVIII в. Гёте, который предложил видеть основы гармонизации цветов в особенностях зре­ния человека. По его теории глаз ищет и получает удовлетворение лишь от пол­ноты цветового спектра.

Последующие исследователи считают, что колористические предпочте­ния и понятия о цветовой гармонии формируются у людей под влиянием окру­жающей их природы и ее красок Предпочтительные цвета в архитектуре, деко­ративно-прикладном искусстве, костюме, как правило, воспроизводят либо краски той или иной местности, либо цвета, которых «не хватает» в окружаю­щей среде, но они необходимы для достижения цветовой уравновешенности, гармонии.

Например, художник КСПетров-Водкин так описывает свои впечатления от колористических особенностей среднеазиатского пейзажа, которые оказали влияние на формирование цветовых предпочтений восточного человека: «Небо я видел во все часы суток. Днем оно невероятных размеров, от нежностей гори­зонта до дыры, зияющей в звезды на зените. От окружения солнца оно имеет еще новые разливы до противостоящей солнцу точки.

Этот переплет ультрамарина, сапфира, кобальта огнит почву, скалы, делая ничтожной зеленцу растительности, вконец осеребряя ее, — получается гео­графический колорит страны в этих двух антиподах неба и почвы. Это и дает в Самаркандии ощущение зноя, жара, огня под чашей неба.

Человеку жутко между этими цветовыми полюсами, и восточное творчество разрешило аккорд, создав только здесь существующий колорит бирюзы.

Он дополнительный с точностью к огню почвы, и он же отводит основную синюю, давая ей выход к смешанности зеленых. Аральское море подсказало художникам эту бирюзу... В угадании этого цвета в мозаике и майолике и есть колористический гений Востока» [Петров-Водкин, 1982, с. 587].

Следуя теории Гёте легко объяснить это явление: «Глаз... требует собственно цельности и сам в себе замыкает цветовой круг. В фиолетовом цвете, требуемом желтым, имеется красный и синий; в оранжевом, которому соответствует си­ний, — желтый и красный; зеленый соединяет синий и желтый цвета и требует красного, и так во всех оттенках разнообразнейших смешений» [Гёте, 1957, с. 291].

В северокавказском костюме цветовые предпочтения формировались на эмпирическом уровне. В разных районах Предкавказья внутреннее, свойст­венное людям отношение к выбору цвета было различным. В костюме адыгских и тюркских народов Кавказа преобладает красный. Вайнахи предпочитают пестрые и яркие ткани однотонным.

На наш взгляд, немаловажную роль в этом процессе играл окружающий пейзаж. Центральную часть Кавказского перешейка, объединяющую Карачаево-Черкесию и горные территории Кабардино-Балкарии, Чечни, Ингушетии, Се­верной Осетии и Дагестана, занимает Кавказская горная страна. Ландшафты очень разнообразны, но преобладают в них горно-лесные и горно-степные, лесной пояс к востоку сужается, а леса и луга постепенно сменяются сухими степями, засушливость ландшафтов увеличивается к востоку. В Прикаспийской равнинной области расположены опустыненные полынно-злаковые степи.

Доминирует в пейзаже горно-лесного и горно-степного районов зеленый цвет, который сохраняется здесь довольно долго — с конца марта по конец октября. Хвойные леса во все времена года зелены, а в смешанных лесах с вечнозе­леным подлеском и зимой просвечивает зеленый оттенок (см. [Гроссгейм, 1946]).

Преобладание зеленого в окружении черкесов, карачаевцев и балкарцев, безусловно, могло повлиять на выбор красного в качестве основного цвета жен­ского костюма При этом сочетание зеленого с красным в одном комплексе кос­тюма не допускалось и считалось крайне безвкусным [Студенецкая, 1989, с. 218].

Пейзажи Восточного Предкавказья характеризуются более унылыми соче­таниями цветов, и лишь на короткий момент в году они взрываются разнообра­зием всего цветового спектра: «Характерной особенностью полупустынных

•

районов является пестрота растительного покрова... ранней весной на общем зеленом фоне видны многочисленные разноцветные пятна (желтые, бледно-фиолетовые и т.п.), образованные массовым цветением весенних растений. С начала мая площади начинают буреть, так как весенняя растительность выго­рает, и летом цвет этих площадей определяется цветом почвы — серым, желто­ватым, местами» более темным. Позже развивается осенняя растительность, в общем, серо-сизого цвета (полынь) с зелеными пятнами солянок и светло-фиолетовыми пятнами цветущего кермека. В октябре-ноябре цвет становится более блеклым, более однообразным серым, и в таком виде площади уходят под снег, только пятна солянок становятся еще более темными, почти черными и нарушают общее однообразие» [Гроссгейм, 1946, с. 602].

Скорее всего, именно это природное ландшафтно-цветовое однообразие, на короткий период оживляемое многоцветием растений, способствовало тому, что население восточных районов Предкавказья предпочитает пестрые ткани однотонным. Источники акцентируют внимание на набивных многоцветных тканях, из которых сшиты платья чеченок (СГОКМ, о.ф. 27901/92, 242, 429, 430, 425 и др.). Интересно, что у других народов Северного Кавказа слово «пестрый» в применении к одежде служило синонимом безвкусицы [Студенецкая, 1989, с. 216].

Формирование предпочтения к пестрым тканям в Восточном Предкавказье, возможно, связано с непосредственным контактом со среднеазиатским куль­турным регионом, где использование в костюме пестрых и ярких тканей отме­чается как преимущественное (см. [Смешко, 1979]). Восточные районы Предкав­казья — переходная зона между Кавказом и Средней Азией, где встречаются культурно-исторические традиции разных народов. И потому использование в женском костюме пестрых тканей при сохранении типично кавказского силу­эта платья является для этой территории закономерным.