ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ

Сближение двух точек

– Привет, красавица! – Дан сидел у себя дома в кресле напротив шторок.

– Откуда ты узнал мой номер? – Влада стояла к нему боком за шторками в своем любимом зеркальном халатике и занималась своим любимым делом: раздвинув зеркальные дверцы, перебирала на прозрачных полочках свое прозрачное и полупрозрачное белье.

– Это легкий вопрос, спроси чего-нибудь посложнее. – Лениво отозвался Дан, покручивая стрелкой между пальцами.

– А все-таки? Давай, раскалывайся, если не хочешь, чтобы я отключилась.

– Твоя подруга Лора имела глупость набрать его в моем присутствии.

– Вот дура! И чего тебе надо? – она повернулась к нему спиной, развернула какой-то наряд и стала разглядывать его на свет.

– Задать встречный вопрос, догадайся, какой.

– Почему ты, а не кто-то другой? – нервным движением Влада скомкала наряд и бросила себе под ноги.

– Вот именно. Почему меня, именно меня решили сделать подопытным кроликом?

– Все очень просто. Профессор попросил меня найти ему обычного некрасивого парня, неудачника в отношениях с девушками и обязательно мечтающего переспать с суперзвездой. Вот и все. Или ты не согласен с такой характеристикой? – она бросила на него короткий презрительный взгляд и снова повернувшись к нему боком, доставая с полочки очередную тряпку.

– А как ты меня нашла в интерпространстве? – Дан включил стрелку, пробежался лазерным лучиком по ее ногам, рукам, шее и остановился на виске.

– Опять все просто. Школа Распутина известна всем и каждому. Я попросила одного моего знакомого хакера зайти на сайт Распутина и взломать его базу данных о клиентах. Что он и сделал. Когда он взломал программу, ты как раз занимался общением с виртуальными девочками. Вот и весь сказ. У тебя еще есть вопросы? – она наконец-то повернулась к нему лицом. Одна рука осталась на полке с бельем, другая уперлась кулаком в крутое бедро.

– Да. – Дан выдержал долгую паузу. – Сколько будет триста тридцать три в кубе?

– Не поняла.

– Чего тут непонятного, вопрос-то простой. – Внутренне упиваясь предстоящей развязкой, Дан вел беседу спокойно и легкой ленцой в голосе.

– Что ты хочешь этим сказать? – Влада начинала потихоньку нервничать.

– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…

– И сколько будет триста тридцать три в кубе? – глаза Влады впервые за время разговора стали серьезными и действительно заинтересованными.

– Тридцать шесть миллионов девятьсот двадцать шесть тысяч и тридцать семь.

– А четыреста двенадцать в квадрате?

– Ты бы еще спросила у меня, сколько будет пятью пять…

– Отвечай, сволочь!

– Ну, ладно… сто шестьдесят девять тысяч семьсот сорок четыре.

– Так, значит, операция все-таки прошла успешно, и ты обманул профессора? – губы Влады начали заметно подрагивать, а кулаки сжиматься.

– Я его не обманывал. Он у меня спросил: «Как вы себя чувствуете?». Я ответил: «Хорошо!». Тогда он обиделся и ушел, а я остался…

– Подонок! Ты представляешь, сколько времени, сил и, самое главное, денег было потрачено на эту операцию.

– Да, конечно, деньги самое главное! Извините, я никому ничего не обещал перед тем, как мне сделали операцию. Или быть может, я запамятовал? Ослеп и оглох от твоей красоты и не услышал, как ты спросила: «Милый Дан, можно мы немножечко поковыряемся у тебя голове? Тем более, что голова эта принадлежит обычному некрасивому парню, мечтающему переспать с суперзвездой». Кстати, почему это вдруг профессору понадобились именно такие характеристики?

Влада стала другой. Комплимент, сказанный «как бы невзначай», оказал свое воздействие. Вызывающий взгляд сменился на более благодушную усмешку. Немного помолчав, она произнесла:

– Ты же теперь гений. Правда, за чужой счет. Так возьми и догадайся сам.

– Да, догадался уже. У вас был простой расчет. Имея бзик на красивых и сексуальных девушек, я никуда ни денусь после операции и опять приползу к тебе. Все правильно, так и есть, я приполз. Придумал повод и приполз. Что прикажете теперь делать, королева, какие великие дела необходимо срочно свершить?

Влада улыбнулась и сказала:

– Помыться, побриться и вспомнить мой адрес. Надеюсь, тебе это будет несложно сделать.

 

Двери модуля открылись, и Дан, на этот раз абсолютно ровно дыша, вступил на территорию пока еще немного таинственной, но уже знакомой девушки. «Располагайся и будь как дома. Я сейчас приведу себя в порядок и присоединюсь к тебе». Действительно, жизнь – игра.

– Королева-а, – громко позвал Дан, – доблестный рыцарь изнывает от желания исполнить любой твой приказ.

– Приказ номер один, – послышалось из другой комнаты, – перестань ерничать.

– А вопросы задавать можно?

Влада вышла из комнаты, одетая опять в эластичное белье в обтяжку, но только тогда ткань была чуточку более прозрачной, чем сейчас. Прошлый раз обзору Дана были доступны легкие очертания великолепных сосочков, сейчас же были видны только прекрасные выпуклости.

– Ты еще не все спросил?

– Меня гложет вопрос, что может объединять тебя и профессора? В каких лабораториях случайно пересеклись ваши пути? Каким образом этот трухлявый старый пень может оказывать на тебя воздействие и заставлять выполнять его поручения.

– Никакого воздействия и влияния он на меня не имеет.

– А что же тогда? Деньги?

– Какая разница, у меня главное в жизни – деньги, у тебя – переспать с суперзвездой, что лучше, что хуже? Надеюсь, мы не будем спорить на эту тему сегодня.

– Хорошо. Не будем спорить на эту тему сегодня. Поспорим на эту тему завтра…

– Ты забыл приказ номер один?

– Нет, нет, простите, Королева, я не буду спорить с вами на эту тему… завтра.

Влада демонстративно нахмурила брови, но, потом, не выдержав, улыбнулась и сказала:

– Ладно, живи. Почему ты до сих пор не открыл вино?

– У меня аллергия на вино с некоторых пор, – поморщившись сказал Дан и, немного подумав, добавил, – и на сигареты.

– Здоровый образ жизни это похвально, тогда будем пить кофе. На кофе у тебя нет аллергии?

– Не знаю пока. Надо попробовать.

– Да не бойся. На больничной койке ты уже не проснешься. Ведь операция прошла удачно. Ты стал гением. Значит, про профессора можешь благополучно забыть и устремить всю свою гениальную энергию на меня.

Влада пошла на кухню за кофе, круто виляя бедрами.

– У тебя есть план? – крикнул Дан ей вдогонку.

Ничего не ответив, Влада скрылась на кухне и только после того, как вернулась с двумя чашками кофе и поставила их на прозрачный столик, сказала:

– Разве профессор тебе не объяснил сразу после операции, что нужно делать?

– Объяснил. Я должен разбиться в лепешку и сделать всех людей на свете счастливыми!

– Ну, вот и действуй.

– В смысле, начинать с тебя? Ты делаешь мне комплимент. Еще недавно я был неудачником и вдруг, пройдя через волшебное кольцо, стал человеком, способным осчастливить королеву.

– Приказ номер один! – Напомнила Влада.

– Да, ла-адно! – Слегка поморщившись, протяжно пропел Дан, – что за скучное однообразие и монотонность. Когда будет приказ номер два?

– Хорошо. Приказ номер два: не забывать про приказ номер один.

– Эта шуточка стара. – Дан отхлебнул немного кофе и, посерьезнев, спросил:

– Ты действительно веришь в счастье на всей Земле или прикидываешься?

– Хочется верить, во всяком случае.

– Христос тоже верил, когда говорил свои заповеди. Но последователи, лжепоследователи, раскольники и отщепенцы на почве религиозных разногласий устроили целые крестовые побоища, в которых полегли тысячи и миллионы. Ленин, проталкивая в массы свои революционные идеи, тоже мечтал осчастливить весь свет. Но под эту дудочку зачистили и сгноили в тюрьмах половину россиян. Тебе в такое счастье хочется верить?

– Истина требует жертв.

– Так мы все-таки за счастье собираемся воевать или за истину? Давай уточним.

– За истину, которая принесет людям счастье.

– Но только тем, кто с ней согласится. А «кто не с нами, тот против нас»?

– О-о-ой, кто из нас нудный, непонятно.

Влада подняла руки вверх и, сладко зевнув, потянулась. «Очень сексуально, – пронеслось в голове у Дана, – но будь осторожен. От этой кошечки ожидать можно все что угодно! Для начала, надо просто вытянуть побольше информации»

– А ты не хочешь попробовать тоже сделать операцию и стать не только красивой, но и гениальной?

– Я предлагала ему такой вариант, но он мне сказал, что именно моя красота не позволяет ему это сделать. «Гений не должен быть красавцем», – вот его слова. Он не посвящал меня в логику своих проектов.

– Ну, сделал он операцию на некрасавце. Получил кукиш с маслом. Подойди к нему теперь и скажи: «Уважаемый профессор, может, теперь стоит поупражняться с красавицей?»

– Я тебе еще раз повторяю, операция эта стоила бешеных денег. Профессор ухнул на нее все свои сбережения. Ты просто не представляешь, в каком он сейчас трансе. А ты сидишь тут и ерничаешь самодовольно: я от бабушки ушел, я от дедушки… тоже мне герой нашелся.

– Да представляю я его транс, сам видел в больнице. И я тоже еще раз повторю, что к нему на операционный стол не напрашивался. Если не хочет дальше ухать свои денежки на ветер, пусть сначала спрашивает у испытуемых, мечтают они осчастливить весь мир или…

Дан запнулся. Пока он говорил, Влада тихонечко встала, обошла стол и подошла к нему вплотную. Не глядя на него, она открыла зеркальную дверцу прямо у него над головой и стала там что-то искать. Ее упругий сосок, продавивший эластичную ткань и образовавший на ней потрясающий бугорок, завис в пяти сантиметрах от переносицы Дана. Какие-то волны слабо-слабо завибрировали у него в позвоночнике, и челюсть свело от непреодолимого желания обхватить и слегка прикусить губами этот дерзкий бугорок.

– Люблю пить кофе с коньяком, – донеслось сверху до ушей Дана. Он не в силах пошевелиться, сидел и пялился на ее грудь. – Вот наконец-то нашла! – услышал Дан.

Пытаясь что-то достать, Влада встала на цыпочки и протянула руку глубже в шкафчик. Упругий бугорок уткнулся Дану прямо в лоб, а грудь слегка прилегла на переносицу. У Дана буквально перехватило дыхание от ударившего в нос аромата ее тела. Руки сами пришли в движение и обняли Владу за талию. Запрокинув голову, он все-таки ухватил губами упругий бугорок и…

– Перестань. – Абсолютно без всяких эмоций произнесла Влада и, достав, наконец, с полки бутылочку с коньяком, вернулась на свое место. На некоторое время воцарилась тишина. Дан взял чашку и пару раз отхлебнул из нее.

– Хороший кофе. – Без особых эмоций похвалил напиток Дан, чувствуя некоторую сконфуженность.

Не спеша, Влада открыла бутылочку, уронила буквально пару капель в свою чашку и спросила:

– Не хочешь взбодриться?

Дан улыбнулся и по-прежнему без особого энтузиазма согласился:

– Давай.

Некоторое время они сидели, делая вид, что с удовольствием пьют кофе, и молчали. Она первой нарушила тишину:

– Расскажи, как это было, когда ты первый раз почувствовал в себе это…

– Ты имеешь в виду твой сосок?

– Дурак! – Воскликнула без всякого зла Влада. – Я по-серьезному, расскажи, как это было? Как ты впервые почувствовал свои новые возможности?

– Ну-у-у… – Ушел в себя Дан, некоторое время медитировал, потом ляпнул. – Ты когда-нибудь испытывала оргазм?

Влада неожиданно напряглась. Дану даже показалось, что ее глаза стали немного влажнее обычного. Она отвела глаза в сторону и ответила с явной неохотой:

– Естественно, я же нормальная женщина, – потом бросила быстрый взгляд на Дана и, улыбнувшись уголками губ, закончила, – «не зашоренная какая-нибудь».

– Ну вот, я в один миг испытал что-то вроде десяти оргазмов сразу. Но они были какими-то вовсе не сексуальными, а, как бы это правильно сказать, это были какие-то платонические оргазмы. Звучит, конечно, глупо, но больше ничего в голову не приходит, кроме твоего любимого слова «счастье». Как-то в один миг налетело, охватило собой каждую клеточку и каждый волосок, махнуло крыльями и улетело навсегда.

– То есть, как улетело навсегда?

– Не знаю. Просто после этого мимолетного видения в моей голове началась цифровая буря, логический ураган, какая-то воронка ДанДана, в которую все счастье всосалось, оставив только холодную и чистую, как кристалл, логику. Вот-вот, именно кристалл. Очень хороший и точный образ того, что я сейчас ощущаю. Идеальный математический кристалл, преломляющий неведомо откуда прилетающую энергию и превращающий ее в пирамиду мироздания. Представляешь, у меня в голове находится механизм, дающий ответы на все вопросы. Вот задай мне любой вопрос. Есть у тебя какой-нибудь, на который ты всю жизнь ищешь и не можешь найти ответа?

– Да.

– Ну, спрашивай. Нет, подожди… давай поспорим на что-нибудь. Если я отвечу на него, то… – Дан закрыл глаза, делая вид, что задумался.

– Ты получишь то, что хочешь. Сегодня же ночью на этом диване. – И Влада «бросила» рукой в сторону дивана, на котором две недели назад Дан уже кувыркался вместе с ней, но только мысленно.

Дан, поставив пустую чашку из под кофе на стол, демонстративно потер руки, хотя честно признаться, слегка сдрейфил, и преувеличенно воодушевленно сказал:

– Давай, задавай!

– Почему все мужики такие сволочи?

– Какие сволочи? – опешил Дан.

– А вот такие! – Глаза у Влады вдруг реально стали влажными. – Ради того, чтобы вставить свою палку и кончить, готовы на все. Забычите свои шары, глядя на сиськи и прете, как быки на красный цвет, ничего при этом не соображая. Готовы вставить кому угодно и в любую дырку, лишь бы только избавиться от своей… – Влада вдруг зарыдала, закрыв лицо руками. Ее плечики мелко подрагивали. Локти при этом все время соскальзывали с плотно прижатых друг к другу коленей.

Дан сидел как громом пораженный, не в силах сориентироваться и подобрать необходимые для данной ситуации слова. Его хваленый кристалл рассыпался на мелкие кусочки и теперь больно царапал глаза. Он встал, чтобы подойти к ней и обнять, но, когда подошел, понял, что не сможет этого сделать.

Тут Влада неожиданно перестала плакать, резко встала и, глядя прямо Дану в глаза, произнесла:

– Ну, и…?

– Я… я… я не такой. – С глупым видом, пытаясь выдавить из себя некоторое подобие улыбки, пролепетал Дан.

– Да? Конечно, ты… не такой! А зачем ты тогда сюда приперся? Кофе с коньяком пить и про платонические оргазмы мне рассказывать?

С этими словами Влада резким движением рук в один миг сдернула с себя сразу весь свой блестящий наряд, оставшись совершенно голой и, схватив Дана за волосы, сильным рывком обеих рук, поставила его на колени прямо перед собой, вдавив его нос прямо себе между ног ТУДА, она выпалила:

– На, бери. Ты ведь этого хотел? – голос ее звенел, как разбитое стекло. – Что ты замер, как статуя, это ведь то, о чем ты так долго мечтал?

Дан медленно, как будто боясь спугнуть птичку на ветке, поднял свои руки, взял Владу за запястья и так же медленно отнял ее руки от своей головы. Затем поднялся, внимательно посмотрел ей в глаза и, ничего не сказав, вернулся на свое место. Поднял со столика пустую кофейную чашку и, внимательно ее разглядывая, повертел в руках. Потом, поставив чашку на место, сказал:

– Давай, может быть, вдарим чего-нибудь. Я чувствую, что у меня прошла аллергия.

– Извини, – почти шепотом произнесла Влада и выбежала из комнаты.

Ее не было минут двадцать. Потом она вернулась. По мокрым волосам Дан понял, что она приняла душ. На ней был надет абсолютно зеркальный халатик. В таких халатиках любые формы совершенно не определялись, исчезая в отражении окружающего пространства. Влада принесла с собой бутылку самой обыкновенной водки.

– Ты прав, немного вдарить не помешает.

Дан открыл бутылку, разлил, и они молча выпили, не произнеся при этом ни единого слова. Потом некоторое время они сидели молча, ощущая приятные теплые волны, разливающиеся по всему телу.

– Ты знаешь, пока тебя не было, я подумал… и узнал ответ на твой вопрос. Правда, не думаю, что тебе все еще интересно его услышать.

Влада вдруг взяла бутылку, снова наполнила хрустальные стопарики и, даже не предлагая Дану выпить, опрокинула свою порцию.

– Ну, почему же, очень интересно. – С некоторым остаточным дребезжанием в голосе сказала Влада, потихоньку снова возвращаясь в нормальное состояние. Она откинулась на спинку стула и приготовилась слушать.

– Дело в том, что у меня там, в голове, только одна холодная логика, и ответ тоже получился чисто научным. Кстати, твой профессор отчасти подтолкнул меня к этой мысли. В общем, правда выглядит довольно нелицеприятно. Так вот, природа нашей земли имеет две первоначальные единицы, два «первокирпичика», Адама и Еву, это вирус и бактерия. Изначально на земле были только они. Но потом в борьбе за выживание бактерии и вирусы, защищаясь от неблагоприятного влияния окружающей среды, начали объединяться в колонии и обрастать всякими защитными слоями. И вот миллион за миллионом лет они превращались в разнообразных животных, а потом потихонечку и в человека. Женщины и Мужчины по сути это бактерии и вирусы. А наши тела это огромные механизмы, с помощью которых бактерии и вирусы передвигаются в пространстве и находят друг друга. Женщина – это бактерия-яйцеклетка. Мужчина – это вирус-сперматозоид. Изначально, еще с образования первой плесени на поверхности нашей планеты, у вируса был и остается единственный, примитивный и основополагающий вектор движения – вовнутрь бактерии любыми путями и любой ценой. Разум человеческий не имеет значения и, главное, не имеет абсолютно никакой силы по сравнению с этой великой и грандиозной, богом заложенной в гены, силой, толкающей и влекущей сперматозоид внутрь яйцеклетки. И вот мужики, забычив глаза, как ты говоришь, и как быки на красный цвет, прут, ничего не соображая, на сиськи, на запах, на волны. И, что немаловажно, они просто не имеют возможности остановить себя ничем: ни логическими доводами, ни нравственными убеждениями, потому что это воля бога, это неведомая сверхтермоядерная космическая энергия сближает между собой две точки, находящиеся внутри разных полов.

Дан остановился и некоторое время сидел, открыв рот, как будто сам переваривал только что сказанное.

– Давай выпьем. – Сказала Влада, уже слегка захмелевшим голосом.

Они выпили и еще посидели немного в тишине. Потом она, с выражением глаз, как у маленькой девочки, когда она предлагает мальчику поиграть с ней в папу с мамой, сказала:

– Ты знаешь, по-моему, моя бактерия зашевелилась у меня здесь. – Влада указала пальчиком на низ живота, – я чувствую это! Пока ты говорил, у меня буквально все свело там. Она хочет познакомиться с твоим вирусом…

 

На прозрачном фоне дивана ярко белеет изящное, гибкое тело зрелой девушки, холмики грудей вызывающе топорщатся, маленькие соски набухли, выступающий лобочек аккуратно выбрит, а тончайшие трусики потемнели меж ног от влаги. Ее голова запрокинута, спина выгнута, глаза закрыты, а губы влажные от поцелуев. Кожа на бедрах нежная и упругая. Рука Дана нежно гладит тело Влады, скользя по всем изгибам и задевая за соски. Влада вздрагивает и крепко прижимается губами к губам Дана. Рука Дана движется по её животу и, помедлив мгновение у трусиков, скользит под резинку. Его пальцы ощущают божественную влагу, тепло и пульсацию. Спустившись ещё чуть ниже, ладонь Дана накрывает полностью заветный бугорок, и пальцы проникают в лоно богини. Влада вздрагивает и, прервав поцелуй, издает короткий сладострастный стон. Дан быстренько сдёргивает с нее трусики, разводит в стороны ее божественные ноги и падает на нее сверху. Прижимает к дивану оба ее запястья. Влада, испугавшись натиска его животной мужской агрессии, теперь пытается выбраться из-под него, скользя пятками по прозрачной поверхности дивана и выгибаясь во все стороны. Но через несколько мгновений расслабленно падает, полностью отдавая себя во власть безумства страсти…

Неизвестно почему, но Дану непременно захотелось сделать это сзади. Наверное, действительно проявилась животная страсть, разыгравшаяся не на шутку от божественного запаха ее тела. Резким движением он приподнял ее и перевернул, бросив лицом на прозрачный диван. Она безропотно подчинилась и, раскинув руки, стала полурычать-полумурлыкать, уткнувшись в диван. Не в силах больше сдерживать своей «сверхтермоядерной космической энергии», Дан воткнул свою палку между двумя божественно округлыми половинками…

Но тут произошла невероятная вещь. Ее правая рука резко сократилась, и локоть Влады с невероятной силой врезался Дану в ребро. Удар был такой силы, что Дан просто отлетел в сторону. Скрючившись в каральку и не в силах что-либо произнести, Дан, задыхаясь и ловя ртом воздух, попытался встать, но завалился на бок. Когда, так и не продышавшись, он сделал вторую попытку встать, его колени оказались с двух сторон от пяток лежащей на животе Влады. После этого чудовищного удара в его печень она продолжала лежать лицом вниз, как будто ничего и не произошло!

И тут Дан увидел невероятную вещь. Это происходило прямо у нее между ног. Невероятной силы вибрация! Мышцы вокруг влагалища сокращались с такой скоростью и силой, что Дан заново потерял дар речи, едва успев отдышаться. «Она кончает! Невероятно, но она кончает!» – Дан завороженно смотрел на это удивительное зрелище, не зная, что нужно делать в таких случаях. Но буквально через несколько мгновений, Дан начал всерьез беспокоиться, потому что вибрация не утихала, а, наоборот, набирала силу! Еще несколько мгновений, и ноги, и спину Влады начала охватывать мелкая дрожь, постепенно перерастающая в мощные судороги. Понимая, что с Владой происходит какой-то психосоматический припадок, Дан сделал попытку погладить ее ногу, дабы хоть как то успокоить неожиданную реакцию. В следующее мгновение нога пришла в движение и Дан получил в челюсть чудовищной силы удар, отбросивший его от дивана на три метра к стене. Ударившись об стену затылком, Дан, уже в который раз за последнее время, отключился от реальности.

Запретный плод

Ночь. Тишина. Полумрак. Длинный коридор старой «доисторической» больницы для малообеспеченных. Третий час ночи, но спать, как всегда, не хотелось. Скрестив руки и уронив на них голову, Карина сидела за старым деревянным столом. Запах возбуждения вперемешку с запахом пота буквально бил ей в ноздри, но это ее не только не смущало, а, наоборот, подстегивало на новые сумасшедшие фантазии.

На ней был надет только белый халатик и ничего больше. Нет, жарко особенно не было. Просто, осознание того, что она голая, доставляло ей огромное наслаждение и ощущение особой свободы. Когда она оставалась одна в этом огромном полумрачном здании больницы на ночное дежурство, состояние обнаженности добавляло особый аромат в общий букет острых ночных ощущений. Каких-либо диких «вампирских» страхов, конечно, не было, но жутковатый холодок периодически заставлял ее слегка передергивать плечами, когда она, делая обходы каждый час, проходила по отдельным, совершенно темным больничным закоулкам. В некоторых местах, когда было особенно страшно, Карина усиливала остроту ощущений, распахивая халат и разводя полы в сторону. При этом она буквально чувствовала, как ночная темнота ласкает ее заветные места, возбуждая их холодом неведомого и покалывая остротою мнимой опасности. Иногда это так ее возбуждало, что она даже испытывала некоторое подобие оргазма.

Заканчивая осмотр, она возвращалась к столу, где продолжала возбуждать себя бесконечными фантазиями. Обычно ночные дежурные, забывая про обходы, всю ночь напролет «зависали» перед монитором в лекционном зале больницы. Но, зная о том, что таких безумств, как те, что она совершает в своих фантазиях, в интерпространстве найти невозможно, Карина предпочитала проводить ночь за столом. В этих фантазиях основное место занимали сцены изнасилований. Кто и как только ее не насиловал по ночам в этих темных жутких больничных коридорах! От группы мальчиков-малолеток до самых невероятных чудовищ. Но чаще всего это был он – высокий блондин с голубыми глазами и фигурой Аполлона. Это был не мираж и не химера. Это был реальный человек. Карина видела его только два раза в жизни. Первый раз, когда он попросил ее выполнить небольшую совершенно безобидную просьбу. А второй, когда неожиданно из больницы пропал его младший брат.

Его глаза… Это было что-то невероятное. Такой силы в современных мужчинах давно уже не водилось. Жуткие ночные больничные коридоры – детская игра по сравнению с тем животным трепетом, который вызывало в ней одно только воспоминание об этих глазах…

 

Долгие годы Карина находилась в бесконечных и мучительных поисках этого заветного и таинственного состояния, которое обзывается таким резким и грубым словом «оргазм». Будучи уже замужем три года, она так ни разу и не смогла достичь этой знаменитой «вершины любви». Тем более что муж очень редко баловал ее возможностью лишний раз попытаться приблизиться к этой «точке». Его интересовали только компьютеры и программы, программы, программы… вечно небритый, с воспаленными глазами, он постоянно грузил ее озабоченную сексом душу какой-то косноязычной ахинеей про материнки, логины, директории и прочее… Довольно часто, совершенно без всяких угрызений совести, она изменяла ему, но результат всегда был отрицательным. Она ахала, охала и стонала, с одной стороны, что бы не прослыть фригидной дурой, с другой, думая, что это помогает настроиться на нужную волну, но увы… Хотя один раз она была очень близка к заветному состоянию.

Однажды сотрудник мужа, уходя вместе с ним на ночное дежурство, попросил Карину, чтобы его сын Ванечка остался с ней на ночь, так как жена заболела и находилась в больнице, а пацан жутко боится оставаться один. Пожав плечами, она равнодушно согласилась.

Поначалу, у нее действительно не было никаких крамольных мыслей. Она никогда раньше и не предполагала, что способна на такое! Но… было жарко. Приняв душ, она сидела в кресле, как обычно, в одном лишь легком халатике, а мальчик бегал по дому в одних трусиках. Случайно она заметила, что, бегая вокруг ее кресла, мальчик проявляет некоторый интерес к ее без всякой задней мысли полуобнаженным и закинутым одна на другую ногам. И тут появилось это чувство… сначала просто в виде легкого интереса: а что будет, если он увидит больше?

Когда Ванечка совершая очередной оборот вокруг ее кресла, находился за спиной, Карина раздвинула ноги так, что бы можно было разглядеть ЭТО, но только совсем чуть-чуть. Каково же было ее потрясение, когда мальчик вдруг остановился и откровенно уставился туда, но самое потрясное было в том, что его трусики при этом начали медленно оттопыриваться. Испугавшись собственных мыслей и чувств, внезапно нахлынувших на нее, она встала, делая вид, что ничего не заметила и вышла в туалет.

Она сидела там минут десять, не в силах унять охватившего ее возбуждения. Но возбуждение не проходило, и Карина вернулась из туалета в собственную комнату с таким чувством, как будто она нарушает государственную границу. Она снова села и закинула ногу на ногу. Ванечка продолжал бегать в своих «волшебных» белых парашютиках, а на Карину волна за волною накатывало неудержимое желание сдернуть с него эти парашютики, но как?

И тогда она, превозмогая дрожь в руках и ногах, затеяла с Ванечкой что-то вроде игры в догонялки. Конечно же, мальчик совершенно не заметил глобальных изменений, произошедших с Кариной, и очень обрадовался, что такая серьезная поначалу тетя вдруг решила уделить ему внимание. Пока они бесились, Карина несколько раз специально падала. Халат распахивался, открывая взору Ванечки невиданные зрелища. Но, чтобы не выдать своей игры, она каждый раз быстренько вставала и демонстративно запахивала халат. Постепенно в процессе этой игры у нее созрел план.

Когда глаза у Ванечки просто горели от возбуждения, и он слегка потерял контроль за происходящим, Карина опрокинула на него чашку уже остывшего кофе. На белых трусиках образовалось коричневое пятно. Обхватив обеими руками разгоряченные щеки и изобразив испуг, она воскликнула:

– Ой-ой-ой, ну и попадет же нам теперь с тобой! Что делать будем?

Ванечка, еще не отдышавшись от беготни, испуганно уставился на безобразное пятно. Изображая голосом огромную досаду, Карина подвела итог:

– Нужно идти в ванную, снимать трусы и стирать.

Ничего не подозревающий Ванечка вприпрыжку побежал в ванную. Пока Карина шла за ним, ее начала бить крупная дрожь от возбуждения и предвкушения. Войдя за ним в ванную, она, буквально еле-еле сдерживая себя, ровным, равнодушным голосом сказала:

– Ну что, снимаем, пока кофе еще не сильно впитался.

Ванечка слегка шмыгнул носом, покраснел, но скинул трусики и встал в сторонке, потупив глаза. Карина, быстро бросив их в стиральную машину и включив специальную программу, скомандовала:

– Марш под душ, ты тоже весь испачкался.

Ванечка послушно шагнул в кабинку, и Карина включила воду. Намылив нежную и мягкую мочалку, она стала натирать его тельце, как будто невзначай задевая маленький чудесный отросточек, который с каждым прикосновением все больше и больше превращался в упругий карандашик. От этого зрелища у Карины просто свело челюсти и, буквально захлебываясь слюной, она начала, как будто нечаянно, подставлять себя по разбрызгиваемые во все стороны струи воды. Через пару мгновений ее халатик был мокрым насквозь, и Карина, опять изобразив всем своим видом огромную досаду, скинула его с себя на пол.

От всего происходящего Ванечка стоял ни живой ни мертвый, вытянувшись стрункой и глупо улыбаясь. Закончив намыливать «окружности», Карина откровенно несколько раз подряд помассировала мочалкой этот уже не на шутку возбужденный карандашик. Ванечка весь напрягся и глубоко вдохнул воздух. Опять изобразив полную небрежность, Карина усмехнулась:

– Что, нравится? – на что Ванечка как-то совершенно неопределенно мотнул головой. Но Карина уже не в силах была сдерживать себя. Ее ноги лихорадочно тряслись, а губы просто свело от умопомрачительного возбуждения и непреодолимого желания, ощутить этот карандашик у себя во рту. Наконец, сказав себе мысленно: «Будь, что будет!», она отбросила мочалку в сторону и…

… Они не спали почти всю ночь. Карина измучила и себя и его. Поначалу Ванечка охотно делал все, что она ему приказывала, но потом, уже изучив ее тело все вдоль и поперек и потеряв интерес к происходящему, начал всхлипывать и жаловаться, что хочет спать. Но Карина в безумном возбуждении продолжала его терзать. Ей все время казалось, что оргазм уже близко, что вот еще чуть-чуть, и это случится. Но, каждый раз, добравшись уже почти до предпоследней ступеньки у заветной вершины, волна вдруг откатывала, и Карина падала в изнеможении, лихорадочно придумывая новые правила игры. Так и не сумев достичь желаемого, ближе к утру она «отпустила» Ванечку в долгожданный сон…

Страх пришел не утром, когда они, проснувшись, встали с постели и начали готовить завтрак, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Страх пришел потом, когда отец забирал Ванечку домой, внимательно и с подозрением заглядывая сыну в глаза. Но и тогда все это для нее казалось только приключением – безумным, опасным, жестоким, но приключением. И лишь только спустя много часов, когда от ночного возбуждения не осталось и следа, в голове неожиданно появилось это слово: «педофилка!»

Ее буквально озноб пробил от того, как неожиданно резко полоснуло по мозгам это, уже известное ранее ей, слово. И, прозвучав в голове один раз, оно уже более не отпускало ее в течение целых суток: «педофилка!», «педофилка!», «педофилка!» преследовал жуткий кошмар. Это слово производило на нее какое-то непонятное режущее, зудяще-обжигающее и одновременно замораживающее воздействие. То, что она изнасиловала малолетку, это вообще никак не колыхало ее совесть, но это кошмарное слово, словно вирус, точнее антивирус, вгрызалось в мозг, вытравливая и выдавливая из него раковую опухоль безумной похоти: «педофилка!», «педофилка!», «педофилка!». В конечном итоге, не выдержав этой пытки, она поклялась перед богом и перед собой, что больше никогда в жизни ничего подобного не повторится. После этого «антивирусная» пытка моментально прекратилась.

Однако после этого случая, когда прошло уже достаточно приличное время, чтобы осмыслить произошедшее на «трезвую» голову, Карина сделала для себя фундаментальное открытие: дело было не в том, педофилка она или нет. Дело было в том, что ее организм возбуждается только от опасного, запретного и наказуемого! Вот после этого открытия и начались эти ее ночные больничные фантазии и хождения по темным коридорам в голом виде.

А потом она увидела эти глаза, и случилось чудо. Когда в следующий раз ее программист муж соизволил исполнить супружескую обязанность, она вдруг, закрыв глаза, представила на месте мужа его – высокого блондина. И ей удалось это сделать настолько четко и явно, что буквально через пару минут она потеряла сознание от невероятно бурного оргазма. С тех пор она испытывала оргазм всегда!

Как ни странно, эти ее «виртуальные» измены не только не разрушили их семью, но совершенно наоборот, преобразили до неузнаваемости. Всегда небритый и замороченный своими проблемами муж вдруг неожиданно преобразился. У него буквально стала шире грудь и расправились плечи. Он все больше и больше начал уделять времени семье. И что самое парадоксальное, однажды даже подарил ей цветы! Это надо было знать его, чтобы оценить, насколько глубоки изменения, произошедшие с ним. Все-таки никакими ахами и охами мужчин не обманешь. Они очень остро чувствуют состояние женщины во время этого дела.

Откуда было ему знать, что к этим переменам он не имеет никакого отношения. Да и зачем? Блондин появился и исчез, а муж остался. И этот виртуальный искуситель стал кем-то вроде ангела-хранителя их реанимированного супружеского счастья. Но… надолго ли?

До слуха Карины долетел какой-то подозрительный звук. То ли чавканье, то ли бульканье. Все тело напряглось и замерзло, полностью обратившись в слух. Звук был настолько слабым и еле уловимым, что поначалу Карина решила, что ей просто почудилось. Но…

Вот опять! Получавканье, полухлюпанье, полубульканье! Как будто на поверхность расплавленной смолы всплывают и лопаются большие пузыри воздуха. И еще это было похоже… зрачки Карины расширились, и по спине сверху вниз пробежала волна холода с дрожью, образовав в районе промежности неприятный вибрирующий зуд. Вот уж действительно, недаром говорят: «Задницей чувствую!». Почему она была так уверенна, что звук доносится именно ОТТУДА?

Это было самое жуткое место во всей больнице. Каждый раз в подвале, проходя во время обхода мимо закрытой двери старого морга, она снимала с себя халат полностью и оставалась совершенно голой, испытывая при этом такое фантастическое возбуждение, что иногда казалось – она очень близко к тому, чтобы испытать оргазм. Заветная «вершина» была настолько близко, что казалось, стоит только опустить руку и прикоснуться к «наэлектризованной» промежности и… нет, нет, нет! Она не допускала никакого «вмешательства». Ей почему-то очень важно было, что бы ЭТО произошло естественным путем (не задумываясь над тем, есть ли вообще во всей этой дикости хоть капля чего-то естественного).

Вот опять! Получавканье, полухлюпанье, полубульканье! Как будто бы невероятно огромных размеров раненый зверь, умирая, тяжело дышит, издавая своим горлом хлюпающие и клокочущие низкочастотные звуки. Эти звуки, долетая до Карины из черной бездны больничных коридоров, превращали ее в холодную, белую каменную статую. Это уже была не просто игра, когда ночная темнота возбуждала ее заветные места остротою мнимой опасности. Это было реальное НЕЧТО!

Карина сидела, боясь пошевелить даже пальчиком. Все замерзло и окаменело. Единственное, что работало на двести процентов, это ее слух. С каждой новой «порцией» клокочущих и хлюпающих звуков, от зудящей вибрации в промежности растекались по всему телу холодные судорожные волны. И вдруг, ее как будто окатили горячей водой. Откуда-то из глубины своей души она услышала голос, это был ЕГО голос: «Ну что же ты сидишь? Столько бессонных ночей ты мечтала об этом! Разденься, брось халат прямо здесь у стола и иди…»

Др-р-р-р-р-з-з-з-з… зуд в промежности усилился, но перестал быть неприятным. По всему телу Карины беспорядочно забегали волны уже знакомого умопомрачительного возбуждения и непреодолимого желания. И она встала!

«Невероятно! Неужели ты сделаешь это!» – услышала она в голове уже собственный голос. Вместо ответа Карина очень медленно распахнула халат и, буквально стреляя вовнутрь ее тела невидимыми эротическими молниями, халат медленно сполз с ее тела на пол. Она стояла так, голая посреди коридора, минут десять, двадцать, тридцать, целую вечность – время остановилось, время потеряло смысл, время уже не имело значения. Где-то в глубине души она точно знала, чем это все закончится…

Звуки неожиданно усилились и вывели ее из оцепенения. Как будто бы таинственный зверь, повышая голос, напоминал ей о том, ЧТО ей необходимо сделать. Карина сделала несколько шагов и остановилась, потому что вибрация сразу же усилилась в несколько раз, и… у нее потекли слезы. Она обернулась, но не для того, чтобы вернуться, а для того, чтобы в последний раз взглянуть на деревянный стол, за которым она провела столько часов, который знал про нее абсолютно все – ее секреты и тайные порочные мысли: «Прощай столик. Я тебя люблю!»

Расстояние от стола до лестницы, спускающейся в подвал, было пройдено как будто в полусне. Словно лунатик, она шла, медленно переступая с ноги на ногу и слегка разведя в сторону руки. Подойдя в лестнице, ведущей в подвал, Карина остановилась и снова обратилась в слух. Да, это явно было не бульканье смолы и уж тем более не воды. Каким-то шестым чувством (наверное, опять задницей) она ощущала «животность» звуков, долетающих до нее из глубины черной бездны подвала. Там, за этой жуткой дверью, мимо которой она уже столько раз проходила голой, находится зверь! И сегодня этот маршрут, где раньше обитали только мнимые чудовища, рожденные в воспаленном мозгу Карины, представлял собой реальную угрозу, реальную опасность. Но Карина знала, что назад возврата нет. Ее ночные фантазии материализовались для того, чтобы она получила НАКАЗАНИЕ. Она точно знала, что это будет ВСЕ СРАЗУ – и наказание, и супероргазм, и… смерть.

Какая-то страшная сила, какая-то чудовищная энергия скрутила в холодный комок внутренности ее живота, и… теплые волны потекли вниз по судорожно дрожащим ногам. «Я обоссалась, о господи, я обоссалась! А ТАМ, наверное, придется и обделаться…». Почему-то от этой мысли стало легче. Как будто бы больше всего в этой ситуации она боялась именно обделаться. И сейчас, осознав это и разрешив себе сделать это, Карине стало легче продвигаться дальше.

Ноги дрожали так сильно, что спускаться по лестнице ей пришлось, опираясь двумя руками о стену. Горячие струи мочи остыли и теперь еще больше усиливали воздействие и без того жуткого и затхлого подвального холода. Холодная энергия внутри живота продолжала скручивать ее кишечник, а вибрация в промежности достигла такой силы, что когда Карина вышла на «финишную прямую», обделаться она могла уже в любой момент.

Она стояла в начале коридора и внимательно всматривалась в темноту, ожидая, когда глаза адаптируются настолько, чтобы увидеть контуры дверных проемов. «Я бабочка, я черный мотылек, – пронеслось у нее в голове, – но вместо огня меня притягивает тьма и грязь». Вот она, эта дверь! Карина даже слегка различила на ней контуры старой таблички, на которой написано всего четыре буквы: «МОРГ». Никаких покойников там давным-давно уже не было. Это старое совершенно заброшенное помещение. Вообще, посещение подвала даже не входило в инструкцию по ночному обходу дежурных. Эти «голые» подвальные приключения целиком и полностью были личной инициативой Карины.

С каждым шагом, приближаясь к этой двери, она все сильнее и сильнее ощущала чудовищную вибрацию воздуха и стен, происходящую от этих с невероятной силой клокочущих и булькающих звуков. Ей уже начало казаться, что сквозь эти звуки она различает слегка потрескивающий шипящий голос таинственного зверя. Он точно что-то говорил, но только на своем, зверином языке…

Карина открыла дверь и вступила в абсолютно черное пространство…

Память – черная дыра

Когда Дан, в очередной раз, вернувшись из бессознательного состояния в реальный мир, открыл глаза, то ничего не увидел. Он попробовал пошевелиться и понял, что лежит на спине. Попробовал пошевелиться, это громко сказано. Дан смог лишь едва-едва напрячь мышцы спины, или ему только показалось, что он смог это сделать. Во всяком случае тело его даже не шевельнулось. Попробовав приподнять голову, Дан понял, что лицо накрыто какой-то тряпкой. Первое, что пришло в голову: «Я в морге!» Но потом эту мысль пришлось отбросить, так как он явно чувствовал на себе одежду. «Значит, еще не в морге, а где-то по пути к нему». Эту мысль тоже пришлось отбросить по причине того, что не чувствовалось никакого движения. Запах, который втягивали его ноздри, был явно запахом улицы. Он лежал где-то на улице. Может быть, его увезли далеко-далеко на какую-то свалку и он лежит под кучей мусора. Тогда бы воняло чем угодно, только не городским воздухом. А он явно чувствовал запах города. Спутать этот запах с каким-либо другим было невозможно.

Спустя какое-то время, он понял также и то, что ноги его крепко зафиксированы. Ему удалось уже по очереди пошевелить всеми частями тела, но ноги были крепко прижаты к полу каким-то предметом. Дан последнее время так часто терял сознание, что теперь, в очередной раз вырываясь из черной бездны, совершенно не ощущал никакой паники. Осколки окружающей действительности, доступные ему через осязание и обоняние, спокойно и тщательно анализировались, как будто бы он был секретным агентом военной разведки и попадать в подобные переделки было самым обычным для него делом.

Пролежав в таком положении еще какое-то время и почувствовав, что силы жизни потихоньку возвращаются в его тело, Дан сделал усилие и оторвал руку от пола. Затекшая рука как деревянная поднялась вверх столбиком и буквально рухнула ему на лицо. Слегка ожившими пальцами удалось нащупать материю, закрывающую лицо. Зажав ее между кончиками пальцев, собрав все, какие у него были на данный момент, силы, Дан оторвал тряпку от лица и отбросил ее в сторону.

Как ни странно, но он опять увидел знакомый интерьер квартиры Влады. Повернуть голову он пока еще не мог, но краем глаз почувствовал, что в комнате царит невероятный хаос и… «Почему пахнет улицей?». Дану даже казалось, что он ощущает легкий ветерок на волосах. «Это невозможно!» Запах улицы и ветерок в квартире 2077 года действительно ощутить было невозможно. И еще он понял, увидев краем глаз металлические ножки, что ноги его придавлены к полу прозрачной массой самого обыкновенного, перевернутого вверх ногами, кресла. Дан решил, что на данный момент открытий пока хватит. Необходимо немного полежать и набраться сил…

Когда в следующий раз он почувствовал на волосах легкий ветерок, он не выдержал и что есть силы запрокинул голову. Картина, которая ему открылась, потрясла его до глубины души, точнее ума. Потому что увиденное им невозможно было объяснить даже с помощью его компьютерных мозгов. Прямо посередине стены-монитора зияла огромная дыра. Это было просто невозможно. Это было просто исключено. Шторки были сделаны из суперпрочного кристаллического материала, и до сих пор выдерживали все случаи «нападения» на них.

«Что произошло? Может быть, шаровая молния?». Однако шаровая молния, насколько помнил Дан, оставляет после себя идеально ровное отверстие. Эта же «безобразная дырища» явно произошла от мощного удара какого-то предмета. Как будто бы из комнаты Влады на улицу вылетел снаряд от пушки второй мировой войны. «И вообще, в этой квартире произошло что-то невероятное!» Квартира Влады была буквально перевернута вверх дном. Было поломано и разбито все, что можно было разбить. В некоторых местах на разбитых стеклах хрустальной посуды виднелись красные размазанные следы. Это была явно кровь! «Тут уж действительно поверишь и в инопланетян, и в дьявола, и еще черт знает во что! Так, не нервничай, всему на свете есть объяснение. Сейчас наберусь сил, выдерну ноги из-под кресла, внимательно все осмотрю и найду ответ». Успокоив себя таким образом и расслабившись, Дан вдруг неожиданно уснул…

 

Он смотрел вниз и не замечал, что по его порезанным ладоням к локтям стекают струйки крови. Дан не чувствовал боли и вообще не видел ничего, кроме маленького белого пятнышка с темными разводами по краям. Он стоял, упершись руками в края разбитых шторок, и плакал, роняя слезы вниз с невероятной высоты. Высота была такой большой, что слезы могли и не долетать до земли, точнее до бетона, на котором лежала она. Это была она, не могло быть никаких сомнений.

Дан не мог этого никак объяснить. Он не находил во всем происходящем никакой логики. Мозг просто фиксировал окружающие предметы и их свойства, отказываясь как-либо все это анализировать. Вся окружающая действительность говорила о том, что Влада каким-то образом проломила в шторках дыру и упала вниз, перед этим перевернув в квартире все вверх дном. Или это какая-то неведомая сила, вроде пресловутого полтергейста, ворвалась в квартиру извне, вытянула Владу на улицу и бросила вниз.

Дан, неожиданно почувствовав кровь на руках, оторвал свои ладони от острых краев разбитого монитора и сел на пол, облокотившись спиной о стену-шторку. Почему-то ему не хотелось принимать версию полтергейста. Перед его глазами все время стоял образ невероятной вибрации, превращающейся в нервные судороги. Если причиной всего произошедшего и была неведомая сила, то она вырвалась из тела этой бедной девушки, как сказочный демон. «Нет, нет, нет! Или я продолжаю находиться в каком-то сне, или у всего происходящего должно быть нормальное логичное объяснение, без демонов и духов. Надо подняться. Надо каким-то образом заставить себя подняться и спуститься вниз по лестнице безопасности».

Дан оттягивал эту минуту, как мог. Он не спеша вымыл порезанные руки и обработал специальным раствором. Потом ходил по квартире, тупо подбирая и разглядывая разбитые предметы. В конце концов, осмотрев в этой квартире все на два и на три раза, он все-таки подошел в пожарной двери и вышел на лестничную площадку.

Спускался Дан целую вечность. Ему встречались люди, в основном курильщики, которые смотрели на него, спускающегося вниз по лестнице, как на чокнутого. В принципе, он и был чокнутым, трахнутым, стукнутым… Спускаясь по этой лестнице, Дан ощущал себя кем угодно, только не гением…

Он ожидал увидеть все, что угодно, но то, что увидел, заставило его пожалеть, что он остался жив в этой переделке. Нет, ужас был не в том, что Влада была буквально расплющена о бетон в невероятной позе. Ужас был не в том, что изящное, гибкое тело зрелой девушки… холмики грудей… кожа на бедрах нежная и упругая… все это превратилось в бесформенное месиво. Ужас был не в количестве вылившейся при этом крови. Ужас был в ее глазах, мертвых красных глазах. Ужас был в том, что Дан до сих пор отчетливо помнил взгляд этих глаз, еще живых и задорных. Взгляд суперзвезды, которая должна была, по планам профессора, вести его, Дана, за руку, помогая совершать великие открытия. Взгляд самой красивой девушки на свете, которая за своей наигранной стервозностью скрывала нечто тонкое, ранимое и невероятно хрупкое. Дан вспомнил ощущение ее упругого соска у себя на губах, запах ее тела: «Ты знаешь, по-моему, моя бактерия зашевелилась… Она хочет познакомиться с твоим вирусом…».

И вот теперь он видел ее глаза, точнее то, что от них осталось. Они были совершенно красные, то есть даже не было зрачков, только налитые кровью красные шарики. Дан смотрел и не мог отвести взгляд. В голове промелькнула ядовитая мысль: «Ну, как тебе, Дан, азарт игры?!

Нет, это не может быть реальностью. Я точно продолжаю спать. Это сон и он скоро кончится. Необходимо только срочно добраться до дома и уснуть. Завтра я проснусь, и все это останется в другом измерении».

Дан знал: никаких других измерений нет. Он знал, то, что с ним произошло – чудовищная, кошмарная реальность, и ему все равно придется искать ответы на все возникшие вопросы. Он знал, что это бесформенное кровавое месиво на холодном бетоне будет сниться ему теперь всю жизнь. И его будет преследовать этот ее неожиданный вопрос: «Почему все мужики такие сволочи?!»

«Какая чушь, какой бред, все эти возвышенные теории о вирусах и бактериях, о счастье и высшем разуме. Все разлетелось, рассыпалось в прах, вместе с кристаллом в моей голове. Вся бесконечность микро- и макромиров, все планеты, все звезды и все галактики рушатся, всасываются в ноль, когда смотришь в глаза любимому человеку, бывшему живому, а ныне мертвому. Нет, она не была стервой. Я знаю это теперь совершенно точно, как и то, что успел полюбить эту девочку. Едва-едва успел только прикоснуться к этому чувству, дотронуться до легкого крыла неведомых доселе ощущений и тут же потерял навсегда».

Да, ему придется искать ответы на все вопросы, но сегодня, сейчас хотелось поскорее уйти снова в беспамятство любыми средствами. Пусть даже напиться в одиночку, вдрызг…

 

Дан проснулся от того, что услышал характерный щелчок. Это включился монитор. Приоткрыв один глаз, он увидел на экране надпись: «Неизвестный абонент»

– Да, – хрипло ответил он, вытаскивая себя из-под одеяла.

– Здравствуй, Дан, – промурлыкал незнакомый женский голос.

«Что за чертовщина. Какой-то день сурка» Но в следующее мгновение в воспаленном мозгу забрезжила слабая надежда: «А вдруг это и вправду был сон!»

– Влада, это ты?

– Вау, да ты стал бабником? Надо же, а таким тихеньким раньше был…

– Ты кто? – грубо прервал речь незнакомки Дан. Ему явно было не до шуточек.

– Олеся.

– Олеся? – ж-ж-ж-ж-ж-ж, заработал реанимированный кристалл в голове у Дана, – Ах, Олеся! Привет! Какими судьбами. Пять лет прошло…

– А вот такими судьбами, что пять лет прошло, как мы расстались.

– А мы с тобой, что… дружили что ли?

– Ты помнишь, что вчера пил?

– Что пил помню, но сколько…

– Понятно. Пять лет назад мы все расстались, ты, я и весь наш класс.

– А-а, ты вон о чем.

– Да, и мы решили собраться и устроить вечеринку по этому поводу. Вот я и сообщаю тебе об этом.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– Где?

– У меня дома, – скромно сказала Олеся, с легкой кокетливостью, но без выпендрежа.

– Хорошо, я приползу. Не забудь отправить сообщение со своим адресом. Хотя подожди, я его помню, если, конечно, вы не переехали.

– Нет, мы… не переехали.

– Ну и чудненько, тогда до вечера.

Дан откинулся снова на диван и закрыл глаза, но через пару секунд вскочил, схватил стрелку и набрал номер Влады: «Принимающая система вызываемого абонента неисправна» – высветилось на экране.

Ну, что ж, значит все-таки не сон, значит, придется искать ответы на вопросы. Дан снова лег на диван, снова закрыл глаза и «включил» свой «кристалл». Еще раз внимательно осмотрев мысленным взором квартиру Влады, он пришел к выводу, что там действительно побывала какая-то аномальная суперэнергия. В квартире у Влады бушевало нечто невероятной чудовищной силы. Однако снаружи этот монстр появиться не мог. Практически полное отсутствие осколков монитора внутри комнаты свидетельствует о том, что удар был нанесен изнутри. А так как все остальные подступы в квартиру повреждены не были, значит, монстр образовался непосредственно внутри помещения. «Ерунда какая-то, неужели все-таки полтергейст? Откуда…»

Вспомнив Владу, лежащую лицом вниз на диване и эту невероятную вибрацию, переходящую в судороги, и этот чудовищный удар ее ноги, Дану опять пришла в голову мысль: «Это был Демон и он вышел из ее тела!».

Сразу вспомнилась старенькая книжка о том, как священник изгонял дьявола, поселившегося в теле маленькой девочки. Если это действительно был демон, вышедший из тела Влады, то «кристаллу» для подтверждения этого или отрицания не хватает знаний оккультных наук, знаний психологии и нейробиологии.

«Нет уж, гений, давай напрягайся. Собирай из осколков правду. Для чего тебе дана логика? Так, так… что мы имеем в арсенале: бесконечный эфир, сознание-король, математическая точка… так, так… если отбросить бредни про инопланетян, то в целом рассуждения профессора не лишены смысла и могут оказаться полезными в решении этой головоломки. Жаль только, что цепочка, связывающая с профессором, навсегда утеряна. Потерял сознание я в квартире у Влады, а очнулся уже в больнице. В принципе, можно поехать в больницу и попытаться выйти на след этих «головощупов». Но, это долгая песня и результат сомнителен. Скорее всего, профессор впадет в очередной «транс» после того, как узнает о смерти Влады.

Нет, ответы на эти «демонические» вопросы может найти только мой «кристалл». К тому же, если принимать во внимание то, что мозг – бесконечность, значит, знания о нем ученых-нейробиологов и психологов можно приравнять к нулю. Стоп…» Дан встал, прошелся по комнате туда-сюда несколько раз, снова сел на диван, схватил стрелку и включил шторки. «Прошвырнувшись» по виртуальным коридорам, он «вернулся» и снова откинулся на диван.

«Интерпространство, виртуальная бесконечность – это продукт человеческого мозга и точная его копия. Программа «Doors» есть очень точное попадание программистов в основные свойства работы мозга. Что, наверняка, и стало основной причиной такой суперпопулярности и «наркотичности» этой программы».

Дан снова вспомнил Владу, лежащую лицом вниз на диване… вибрацию… судороги… удар… ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж, работал его кристалл: «Я где-то уже близко, еще чуть-чуть и я поймаю ответ!» Дан встал, снова вошел в интерпространство: «Так, есть задача – найти демона, с чего начнем…» Лазерный луч от стрелки заскользил по шторкам и остановился на ярлыке «оккультные науки, мистика, НЛО, полтергейст» Дан пустил стрелку, дверь открылась и…

«Вот! Вот она, собака, где зарыта! Черт, как просто…»

Так и не дойдя по виртуальному коридору в мир мистики и духов, Дан выключил шторки и начал ходить по комнате. «Почему все мужики такие сволочи?! – Ведь я никогда в жизни об этом не задумывался. У меня в жизни мыслей на эту тему даже быть не могло и тут раз, двадцать минут, и ответ готов. Откуда-то из бесконечности в «оперативную память кристалла» всосалась необходимая информация и выдала ответ. Получается так, что логический кристалл в голове устроен в виде пирамиды. На самом верху острия – сознание, Король, математическая точка, «лазерный луч стрелки», дальше – оперативная память в виде логического кристалла – «шторки», и все это уходит своими корнями в бесконечность «интерпространства» (эфира).

Как только острие пирамиды «напарывается» на ярлык-вопрос, например: «Где прячется демон?» – в тот же миг в оперативную память из бесконечности начинает закачиваться необходимая для ответа информация, «кирпичики-файлы», из которых сознание с помощью логического кристалла выстроит правильный ответ. Во всяком случае, попытается это сделать.

В связи с тем, что у всех людей мозг почти на сто процентов заблокирован вирусами, правильные ответы на вопросы найти удается не каждому, но логический кристалл есть у всех и устроен одинаково. Но каким образом мы с Владой зацепили и вытащили на поверхность именно демона?..»

«Лазерный луч» сознания Дана выскочил изнутри и осмотрел окружающую комнату. Останавливая взгляд на разных предметах, Дан внимательно анализировал свои ощущения. …Вот шкафчик, такой же, как у Влады, в котором она искала коньяк… Перед глазами всплыл образ ее груди... Дан мысленно хватает губами соблазнительный бугорок и ощущает его упругость… ощущает запах ее тела… запах возбуждения от руки незнакомки в кресле автобуса… Его переполняет горькая жгучая обида. Вот он, живой парень, с эрекцией уже чуть ли не до подбородка… При встрече с ней все твои мысли расползаются по мозговым щелям, как тараканы… побежали мурашки по спине. Взгляд невозмутимых черных глаз пронизывает его насквозь. Ровный, обезоруживающий своей уверенностью, гипнотический голос Распутина, как вино, вливается прямо в позвоночник и растекается оттуда по всему телу…

«Стоп! Вот он, фокус! Нарываясь острием лучика сознания на предмет-ярлык, Король раскрывает двери в неведомое! «Дергая за ручку», он понятия не имеет, что там, за закрытой дверью? Что выплывет на поверхность из бесконечности? Ярлык, как воронка ДанДана, затягивает Короля по логической цепочке ассоциаций в неведомую пучину черного океана памяти. А там, в темных комнатах бесконечности, среди полезных и приятных вещей, попадаются и огромные кучи дерьма, случившегося с нами в разное время жизни и благополучно забытого... до поры до времени… Где-то в одной из комнат прятался демон, а мы с Владой, пробираясь по лабиринту любви, случайно задели за какой-то ярлык и…

Точно! Ее изнасиловали! Когда-то давным-давно ее изнасиловали… сзади… она потеряла сознание, и демон, минуя логическую пирамиду, проник в ее мозг и утонул в бесконечности…

…А вчера меня еще черт дернул ляпнуть про «сверхтермоядерную космическую энергию», а после этого у меня как раз «кстати» разыгралась животная сексуальная страсть, и я схватил ее и, грубо придавив к дивану, навалился на нее всем телом… Вот на эти ярлыки и вылезло из бесконечности нечто…

Все вроде было логично в этой теории, но, что-то где-то не на уровне сознания и логики, не давало Дану принять эту версию как безоговорочный факт. Да и вообще оставался открытым вопрос, что же это за демон такой? Каким образом он вообще появился в природе до того, как проник в «бесконечность» Влады?