ИЗМЕНЕНИЕ В СООТНОШЕНИИ СОСТАВНЫХ ЧАСТЕЙ КАПИТАЛА 4 страница

Стюарт замечает иронически по поводу всей этой операции:

«В результате повышения стандарта правительство значительно выиграло в отношении налогов, а кредиторы — на своем капитале и процентах; а нация, которая понесла главные убытки, была удовлетворена (pleased) (вполне довольна), потому что ее стандарт» (т. е. мерило ее собственной стоимости) «не был снижен; таким образом, все три стороны полу- чили удовлетворение» (там же, том II, стр. 156).

Ср. John Locke. Works in 4 volumes. The 7th edition. Vol. II, London, 1768: статью «Some Considerations on the Lowering of Interest and Raising the Value of Money» (1691), а также статью «Further Considerations concerning Raising the Value of Money, wherein Mr, Lowndes's Arguments for it, in his late Report concerning «An essay for the amendment of the Silver coins», are particularly examined». Обе работы — во II томе. В первой статье между прочим говорится:

[VII—34] «Повышение стоимости денег, о котором в настоящее время несут столько вздора, есть или повышение стоимости наших денег, а это вам не удастся; или повышение названия нашей монеты)} (стр. 53). «Назовите, например, кроной то, что раньше называлось полукроной. Стоимость ее по-прежнему будет определяться металлическим содержа­нием. Если уменьшение на ¹/₂₀ количества серебра, содержащегося в ка­кой-нибудь монете, не понижает ее стоимости, то и уменьшение на ¹⁹/₂₀ ко­личества серебра в монете не уменьшит ее стоимости. Следовательно, согласно этой теории, если назвать кроной трехпенсовую монету или фартинг, то на нее можно купить столько же пряностей или шелка или любого другого товара, как на крону, которая содержит в 20 или 60 раз больше серебра» (стр. 54). «Таким образом, повысить стоимость монеты означает лишь то, что меньшему количеству серебра присваивается штем­пель и название большего количества» (там же). «Штемпель монеты есть гарантия для публики, что эта монета содержит такое-то количество серебра при таком-то названии» (стр. 57). «Не название, а серебро упла­чивает долги и покупает товары» (стр. 58). «Монетного штампа достаточно для гарантирования веса и пробы монеты, но отчеканенной таким образом золотой монете предоставляется находить свою собственную цену так же, как это делают другие товары» (стр. 66). Вообще путем повышения стои­мости денег можно только «увеличить количество денег на словах, но нельзя увеличить количество денег по весу и стоимости» (стр. 73).

[Во второй статье читаем:]

«Серебро есть масштаб, совершенно отличный от других. Ярд или кварта, которыми люди пользуются как мерой, может оставаться в руках покупателя, продавца или третьего лица: не имеет. значения, кому этот ярд или эта кварта принадлежит. Серебро же есть не только мера для сделок, оно есть предмет, относительно которого заключаются сделки, и в торговле оно переходит от покупателя к продавцу, представляя в дан­ном количестве эквивалент продаваемой вещи: и таким образом серебро не только измеряет стоимость товара, к которому оно приложено как мера, но и дается в обмен на товар в качестве его эквивалента. Но это оно совершает лишь своим количеством и ничем иным» (стр. 92). «Поскольку повышение стоимости денег есть лишь произвольное наименование каких-либо частей того или иного куска серебра, так что сегодня мы называем пенсом ¹/₆₀ унции серебра [а завтра — ¹/₇₅ унции], то такое повышение можно провести в каком угодно размере» (стр. 118). «Когда существует потребность в вывозе серебряных слитков, а вывоз нашей монеты запрещен законом, привилегия свободного вывоза, которой пользуются слитки, будет несколько повышать их цену по сравнению с нашими монетами, как бы мы ни повышали или как бы мы ни понижали их наименование» (стр. 119, 120).

Ту же самую позицию, которую занимал Лаундс в споре с Локком, объясняя повышение цен на слитки тем, что повыси­лась стоимость слитков и потому понизилась стоимость счетной монеты (т. е. тем, что так как стоимость слитка повысилась, то стоимость некоторой доли его, именуемой фунтом стерлингов, понизилась), занимали little-shilling-men[cx] — Атвуд и другие из бирмингемской школы в 1819 и следующих годах. (Коббет[66] поставил вопрос на правильную почву: пересмотр государствен­ных займов, рент и т. д., но все испортил своей ложной теорией, которая отвергает вообще бумажные деньги; он странным обра­зом пришел к этому выводу, исходя, как и Рикардо, который пришел к обратному выводу, из той же самой ложной предпо­сылки — определения цен количеством средств обращения.) Вся их премудрость заключается в следующих фразах:

«Сэр Роберт Пиль в своей полемике с Бирмингемской торговой пала­той спрашивает: что будет представлять ваша банкнота в 1 фунт стерлин­гов?» («The Currency Question. The Gemini Letters». London, 1844, стр. 266) (а именно, банкнота в 1 фунт стерлингов, если она не подлежит обмену на золото). «Что следует понимать под теперешним стандартом стоимости?.. Означают ли 3 ф. ст. 17 ш. 10¹/₂ п. одну унцию золота или же ее стои­мость? Если они означают саму унцию, то почему не называть вещи своими именами и вместо фунтов стерлингов, шиллингов и пенсов не говорить: унции, весовые пенни и граны? Тогда мы возвратимся к системе непосред­ственной меновой торговлю) (стр. 269).

(Не совсем так. Но что выиграл бы г-н Атвуд, если бы вместо 3 ф. ст. 17 ш. 10¹/₂ п. говорили унция, а вместо шиллинга — столько-то весовых пенни? Что для удобства подсчета весовые доли получают наименования — а это, кроме того, показывает, что металлу здесь придается чуждое ему социальное назначение, — разве это обстоятельство говорит что-либо за или против учения Атвуда?)

«Или они означают стоимость? Если унция золота равна 3 ф. ст. 17 ш. 10¹/₂ п., то почему же она в различные периоды стоила то 5 ф. ст.

4 ш., то 3 ф. ст. 17 ш. 9 пенсов?.. Выражение «фунт стерлингов» имеет отношение к стоимости, но не к неизменной стандартной стоимости... Труд есть отец стоимости и придает относительную стоимость золоту или железу».

(Поэтому и меняется на деле стоимость одной унции и 3 ф. ст. 17 ш. 10¹/₂ п.)

«Какие бы словесные обозначения ни применялись для выражения дневного или недельного труда человека, эти слова выражают издержки производства товара» (стр. 270). «Слово «один фунт» есть идеальная еди­ница» (стр. 272).

Последнее положение важно, так как показывает, как это учение об «идеальной единице» сводится к требованию таких денег, которые непосредственно представляли бы труд. Тогда, например, фунт стерлингов был бы выражением 12-дневного труда. Требование состоит в том, чтобы определение стоимости не приводило к определению денег как некоторому отличному от него определению, или чтобы труд в качестве меры стоимостей не приводил к тому, чтобы овеществленный в определенном товаре труд становился мерой остальных стоимостей. Важно то, что здесь это требование формулируется с точки зрения буржуазной экономики (так обстоит дело и у Грея, который заострил и разработал в собственном смысле этот вопрос и о котором мы тотчас будем говорить), а не с точки зрения отрицания буржуазной экономики, как у Брея. Прудонисты (см., например, г-на Даримона) действительно дошли до того, что выставили это требование одновременно и как соответствую­щее теперешним производственным отношениям, и как великое новшество, совершенно революционизирующее эти отношения, ибо они в качестве crapauds[cxi], разумеется, не обязаны ничего знать о том, о чем пишут или думают по ту сторону Ламанша. Во всяком случае уже тот простой факт, что это требование свыше 50 лет тому назад поставлено было одной из фракций буржуазных экономистов в Англии, показывает, насколько заблуждаются те социалисты, которые на этом пути претендуют дать что-то новое и антибуржуазное. О самом требовании см. выше[cxii]. (Здесь можно вставить лишь кое-что из Грея. Впрочем, лишь в связи с банками можно войти в рассмотрение деталей этого вопроса.)

[5) ДЕНЬГИ КАК СРЕДСТВО ОБРАЩЕНИЯ, КАК ВСЕОБЩИЙ ТОВАР КОНТРАКТОВ И КАК ПРЕДМЕТ НАКОПЛЕНИЯ. СТОИМОСТЬ ДЕНЕГ И ЕЕ ИЗМЕНЕНИЕ]

Что касается денег как остающегося равным себе эквивалента, т. е. стоимости как таковой и потому материи всех контрактов, то ясно, что изменения стоимости того материала, в котором представлены деньги (прямо, как это имеет место в золоте и серебре, или косвенно, в виде чека на определенное количество золота, серебра и т. д., в виде банкнот), должны вызывать крупные революции во взаимоотношениях различных классов государства. Этого здесь не надо исследовать, ибо сами эти отношения предполагают знание различных экономи­ческих отношений. [VII—35] В виде иллюстрации приведем лишь следующее.

Известно, что обесценение золота и серебра в XVI и XVII веке, вследствие открытия Америки, понизило значение рабочего класса и класса земельных собственников и повысило значение капиталистов (особенно промышленных капиталистов). В Римской республике повышение стоимости меди превратило плебеев в рабов патрициев.

«Так как даже самые крупные суммы приходилось выплачивать медью, то этот металл накоплялся в виде бесформенных масс или бесформенных кусков, которые отпускались и принимались на вес. Медь в этом состоянии называлась aes grave[cxiii]. Служивший деньгами металл взвешивался. {Первоначально у римлян медь не чеканилась, затем ее стали чеканить чеканом иностранных монет. «Царь Сервий был первым, кто обозначил медь изображением овец и быков» (Plinius. Historia naturalis. Книга XVIII, глава 3).}

После того как патриции накопили множество этого грубого тусклого металла,.. они старались отделаться от него, либо покупая у плебеев все земли, которые те соглашались им продать, либо предоставляя им долго­срочные ссуды. Им приходилось дешево отдавать стеснявшие их ценности, приобретение которых ничего им не стоило. Конкуренция всех тех, кто хотел отделаться от этого металла, должна была в скором времени при­вести к значительному понижению цен на медь в Риме. В начале IV века от основания Рима, как видно из закона Менения (302 г. от основания Рима), отношение меди к серебру было 1:960...

Этот металл, столь обесцененный в Риме, вместе с тем был одним из наиболее ходких объектов торговли (так как греки изготовляли из бронзы художественные изделия и т. д.)... Благородные металлы ввозились в Рим для обмена на медь с огромной прибылью, и столь выгодная торговля вызывала все новый и новый ввоз их...

Постепенно патриции заменили в своих сокровищницах золотыми и серебряными слитками (aurum infectum, argentum infectum) эти груды старой меди, столь неудобные для хранения и столь неприятные на вид. После поражения Пирра, а в особенности после римских завоеваний в Азии... aes grave уже совершенно исчезла, и потребности обращения сделали необходимым введение греческой монеты под названием викто­риата[cxiv], серебряной монеты весом в полтора скрупула, как аттическая драхма; в VII веке от основания Рима закон Клодия сделал викториат римской монетой. Викториат обычно обменивался на фунт меди, или на асc из 12 унций.

Таким образом, благодаря вывозу меди между серебром и медью установилось соотношение 192:1, т. е. впятеро меньшая пропорция, чем в эпоху наибольшего обесценения меди. Тем не менее медь в Риме все еще была дешевле, чем в Греции и в Азии.

По мере того как происходил этот великий переворот в меновой стои­мости денежного материала, самым жестоким образом ухудшалось поло­жение несчастных плебеев, которые, получив взаймы обесцененную медь и истратив или использовав ее соответственно тогдашнему курсу, по букве своих обязательств должны были выплатить сумму, впятеро бóльшую той, которую реально получили взаймы. У них не было средств, чтобы выкупиться из кабалы... Тот, кто получил взаймы 3 000 ассов в то время, когда эта сумма равнялась 300 быкам или 900 скрупулам серебра, мог достать их теперь лишь за 4 500 скрупулов серебра, поскольку асc пред­ставлял собой 1¹/₂ скрупула этого металла... Когда плебей возвращал ¹/₅ полученной им взаймы меди, то он реально погашал свой долг, ибо ¹/₅ как раз имела ту же стоимость, как 1 в эпоху, когда было заключено долговое обязательство. Медь повысилась в пять раз по своей стоимости сравнительно с серебром...

Плебеи потребовали пересмотра долгов, переоценки причитающихся сумм и перемены титула их первоначального обязательства... Хотя кре­диторы не требовали возврата капитала, но сама уплата процентов была непосильной, так как проценты, первоначально равнявшиеся 12%, вслед­ствие чрезмерного удорожания денег стали столь обременительными, как если бы составляли 60% капитала. В порядке компромисса должники доби­лись закона,которым из капитала вычитались наросшие на него проценты...

Сенаторы противились тому, чтобы выпустить из рук средства, при помощи которых они держали народ в самой гнусной зависимости. Будучи хозяевами почти всей земельной собственности, вооруженные правовыми титулами, которые давали им право заковать должников в кандалы и подвергать их телесным наказаниям, они подавляли мятежи и неистовствовали против наиболее непокорных. Жилище каждого патриция было тюрьмой. Наконец, разжигали войны, которые обеспечивали должнику жалованье, вместе с приостановкой действия принудительных мер, и открывали для кредиторов новые источники богатства и власти.

Таково было внутреннее положение Рима в эпоху поражения Пирра, взятия Тарента и крупных побед над самнитами, луканцами и другими южноиталийскими народами и т. д... В 483 или 485 г. от основания Рима была выпущена первая римская серебряная монета, либелла; называлась она либеллой потому, что при малом весе равнялась фунту [libra] из 12 унций меди» (G. Gamier. Histoire de la monnaie. Tome second. Paris, 1819, стр. 7—24).

{Ассигнаты[cxv].

««Национальное имущество. Ассигнат в 100 франков» — законное платежное средство... Они отличались от всех других бумажных денег тем, что даже не претендовали на представительство какой-либо опреде­ленной вещи. Слова «национальное имущество» означали, что их стоимость может быть получена путем покупки на них конфискованных имуществ на постоянно проводившихся аукционах. Но не было никакого основания, почему эта стоимость называлась 100 франков. Она зависела от сравни­тельного количества имущества,которое можно было купить таким образом, и от числа выпущенных ассигнатов» (N. W. Senior. Three Lectures on the Cost of Obtaining Money. London, 1830, стр. 78, 79).

«Счетный ливр, введенный Карлом Великим, почти никогда не представленный реальной равноценной монетой, сохранил свое наименование, как и его подразделение на су и денье, до конца XVIII века, в то время как название, форма, размер, стоимость реальных монет без конца меня­лись не только при всякой смене государя, но и в одно и то же царство­вание. Стоимость счетного ливра также подвергалась огромным сокра­щениям,., но это всегда были акты насилия и произвола» (G. Gamier. Histoire de la monnaie. Tome I. Paris, 1819, стр. 76, 77).

Все монеты в древности первоначально были мерами веса (там же).

«Деньги прежде всего — это товар, имеющий всеобщий сбыт, или такой товар, которым всякий торгует с целью добыть другие товары» (IS. Bailey.] Money and its Vicissitudes in Value. London, 1837, стр. 1). «Деньги — великий товар-посредник» (там же, стр. 2). «Деньги — всеобщий товар контрактов, или тот товар, в котором выражено большинство имущественных сделок, подлежащих выполнению в будущем» (стр. 3).

Наконец, деньги суть «мера стоимости... Так как все товары обмениваются на деньги, то взаимная стоимость товаров А и В необходимым образом выражена в их денежной стоимости, или в их ценах... [VII—36] подобно тому, как сравнительный вес веществ показан их весом по отношению к весу воды, или их удельным весом» (стр. 4).

«Первое существенное требование состоит в том, чтобы деньги были единообразны по своим физическим качествам, так чтобы одинаковые количества их были настолько тождественны, чтобы не было основания предпочитать одно другому... Например, зерно и скот уже на этом основа­нии непригодны к этому, потому что одинаковое количество зерна и оди­наковое количество скота не всегда одинаковы в отношении тех качеств, за которые их предпочитают» (стр. 5, 6).

«Неизменность стоимости, столь желательная для денег как товара-посредника и товара контрактов, совершенно несущественна для денег как меры стоимости» (стр. 9). «Стоимость денег может постоянно изме­няться, и тем не менее они могут служить столь же хорошей мерой стои­мости, как если бы они оставались совершенно неизменными по своей стоимости. Предположим, например, что стоимость денег уменьшилась, а уменьшение стоимости означает уменьшение стоимости по отношению к одному или нескольким товарам; предположим, что стоимость денег уменьшилась по отношению к хлебу и труду. До снижения стоимости денег на гинею можно было купить три бушеля пшеницы или шесть рабо­чих дней, а после этого снижения можно купить на гинею только два бушеля пшеницы или четыре рабочих дня. В обоих случаях, если дано отношение пшеницы и труда к деньгам, можно вывести их взаимоотноше­ние, иными словами, мы можем установить, что бушель пшеницы стоит два рабочих дня. Это все, что требуется для измерения стоимости, и вы­полняется это столь же легко после снижения стоимости денег, как и до него. Высокое качество какой-нибудь вещи как меры стоимости совер­шенно не зависит от изменчивости стоимости этой вещи... Смешивают неизменность стоимости с неизменностью пробы [драгоценного металла] и веса... Так как то, что конституирует стоимость, есть распоряжение некоторым количеством, то для измерения стоимости необходимо в качестве единицы пользоваться определенным количеством вещества какого-либо единообразного товара, и неизменным должно быть именно это опре­деленное количество вещества единого качества» (стр. 9—11).

«Во всех денежных контрактах дело идет о количестве одалживаемого золота и серебра, а не о стоимости» (стр. 102, 103). «Если бы кто-либо стал настаивать на том, что контракт касается определенной стоимости, то он обязан был бы сказать, по отношению к какому товару: таким образом, он утверждал бы, что денежный контракт относится не к некоему коли­честву денег, как это в нем выражено, а к некоему количеству какого-то товара, о котором в нем не упоминается» (стр. 104).

«Сказанное выше не следует ограничивать теми контрактами, при которых действительно одалживаются деньги. Оно применимо ко всем обязательствам о будущих денежных платежах, будь то платежи за раз­личные товары, проданные в кредит, или платежи за услуги, или за наем земли или домов; они находятся в тех же самых условиях, что и чистые займы, предоставляемые в товаре-посреднике. Если продавец А продает тонну железа покупателю В за 10 ф. ст. с 12-месячным кредитом, то в результате это то же самое, что дать взаймы 10 ф. ст. на год, и инте­ресы обеих сторон как в том, так и в другом случае будут одинаково за­тронуты изменением стоимости денег» (стр. 110, 111).

Определенные и неизменные доли денежной субстанции, долженствующие служить единицей-мерой, получают определен­ные наименования, и закрепление за ними этих наименований смешивают с фиксированием цены денег. Проистекающая отсюда путаница обнаруживается между прочим также у высокопарного романтика политической экономии г-на Адама Мюллера. Он говорит в частности:

«Каждый понимает, насколько важно правильное определение монет­ной цены, особенно в такой стране, как Англия, где правительство с вели­кодушной щедростью» (т. е. за счет страны и к выгоде торговцев слитками из Английского банка) «чеканит безвозмездно, где не взимается монетная пошлина и т. д. и где, следовательно, если бы правительство назначило значительно более высокую монетную цену, чем рыночная цена, если бы оно, вместо того чтобы, как теперь, платить за унцию золота 3 ф. ст. 17 ш. 10¹/₂ п., назначило бы монетную цену унции в 3 ф. ст. 19 ш., то все золото потекло бы в монетный двор, а полученное там серебро было бы обменено на рынке на более дешевое рыночное золото и, таким образом, вновь поступило бы в монетный двор, так что денежное хозяйство пришло бы в расстройство» (А. Н. Müller. Die Elemente der Staatskunst. Zweiter Theil. Berlin, 1809, S. 280, 281).

Таким образом, г-н Мюллер не знает, что пенс и шиллинг являются в Англии лишь наименованиями определенных долей унции золота. Так как серебряные и медные монеты, — кото­рые, nota bene[cxvi], чеканятся не соответственно [стоимостному] отношению серебра и меди к золоту, а лишь как простые знаки для одноименных долей золота и поэтому подлежат приему при платежах лишь в весьма небольшом количестве, — в обра­щении носят название шиллингов и пенсов, то он воображает, что унция золота делится на золотые, серебряные и медные монеты (т. е. у него получается тройной стандарт стоимости). Затем немного далее он снова вспоминает, что в Англии не суще­ствует двойного стандарта, а значит, тем более не существует тройного. Неясность представлений г-на Мюллера относительно «обыденных» экономических отношений есть реальная основа его «более высокой» концепции.

Из общего закона, что совокупная цена обращающихся товаров определяет массу средств обращения (при данном уровне скорости обращения), вытекает, что на определенной ступени роста стоимостей, брошенных в обращение, более драгоценный металл, металл большей удельной стоимости, — т. е. тот, который при меньшем объеме содержит больше рабочего вре­мени, — заменяет менее драгоценные металлы как господствую­щее средство обращения; т. е. медь, серебро, золото вытесняют друг друга в качестве господствующего средства обращения. Ту же самую совокупную сумму цен можно привести в обра­щение в 14 раз меньшим количеством золотых монет, чем сереб­ряных. Медные и тем более железные монеты как господствую­щее средство обращения предполагают слабость обращения. Совершенно таким же образом более мощные, но более дорогие средства транспорта и пути сообщения заменяют менее дорогие по мере роста обращающейся товарной массы и обращения вообще.

С другой стороны, ясно, что мелкая розничная торговля в повседневной жизни требует меновых сделок весьма ограни­ченного масштаба, тем более мелких, чем беднее страна и чем слабее вообще обращение. В этой розничной торговле, где обращаются весьма небольшие количества товаров, а следова­тельно, и очень небольшие стоимости, деньги в самом подлинном смысле слова выступают лишь в виде мимолетного средства обра­щения и не закрепляют себя в виде реализованной цены. Для этой торговли вводится поэтому вспомогательное средство обра­щения, которое представляет собой лишь знак определенных долей господствующего средства обращения. Это — серебряные и медные разменные деньги, которые поэтому и чеканятся не в соответствии с отношением стоимости их субстанции к стои­мости, например, золота. Здесь деньги выступают только как знак, хотя все же в относительно ценной субстанции. Например, золото пришлось бы разделить на слишком мелкие частицы для того, чтобы они могли соответствовать как эквивалент дроблению товаров, требующемуся при этой розничной торговле. Поэтому эти вспомогательные средства обращения служат законным платежным средством лишь в небольшом количестве, вследствие чего они и не могут утвердиться в качестве реали­зации цен. [VII—37] Так, например, в Англии медь в сумме 6 пенсов, серебро в сумме 20 шиллингов. Чем более развитым является вообще обращение, чем значительнее сумма цен това­ров, вступающих в обращение, тем более резко отличается их оптовый обмен от розничного обмена и тем в большей степени они нуждаются в различных видах денег для обращения. Скорость обращения разменных денег обратно пропорциональна величине их стоимости.

«На ранних ступенях развития общества, когда нации бедны, а их платежи незначительны, медь часто соответствовала всем требованиям обращения и чеканилась в виде монет весьма низкого достоинства с целью облегчить ничтожный обмен, который тогда производился. Так это было в ранний период Римской республики и в Шотландии» (D. Buchanan. Observations on the Subjects treated of in Dr. Smith's Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. Edinburgh, 1814, стр. 3).

«Общее богатство страны весьма точно измеряется природой ее пла- тежей и состоянием ее монетной системы; и решительное преобладание грубого металла в ее денежной системе в сочетании с пользованием моне- тами весьма низкого достоинства характеризует примитивное состояние общества» (стр. 4). В дальнейшем «денежное обращение делится на две различные части: функции по крупным платежам выполняются более драгоценными металлами, низшие металлы, напротив, сохраняются для мелких сделок и таким образом играют чисто вспомогательную роль по отношению к главному средству обращения. Между первоначальным введением какого-либо благородного металла в денежное обращение страны и исключительным пользованием им для крупных платежей — большой промежуток времени; платежи в розничной торговле должны тем временем стать настолько значительными вследствие роста богатства, что они, по крайней мере частично, могут с удобством производиться при помощи новых и более ценных монет; ибо для производства крупных платежей нельзя пользоваться такой монетой» (это неверно, как показывают банкноты), «которая одновременно не была бы пригодна и для сделок в рознич­ной торговле. Ведь каждый торговец в конечном счете получает обратно свой капитал от потребителя...

Повсюду на континенте серебро сохранилось в крупных платежах... В Великобритании количество обращающегося серебра не превышает количества, необходимого для мелких платежей... Фактически лишь немногие платежи в сумме 20 шиллингов производятся в серебре... До царствования Вильгельма III серебро приносили в казначейство в боль­ших мешках для уплаты государственных сборов. В этот период произошла большая перемена... Исключительное пользование золотом для крупных платежей в Англии было ясным доказательством того, что в эту эпоху суммарные платежи в розничной торговле производились, главным образом, в золоте; это возможно и без того, чтобы единичные платежи всегда пре­вышали или хотя бы равнялись какой-либо из золотых монет; ибо при общем изобилии золота и недостатке серебра золотые монеты, естественно, предлагались для уплаты небольших сумм, а взамен требовали сальдо в серебре; вследствие этого участие золота в розничной торговле, сокра­щающее пользование серебром даже для мелких платежей, предупреждало его накопление в руках мелких торговцев... Одновременно с введением в Англии золота для крупных платежей, взамен серебра» (1695 г.), «в Шве­ции серебро заменило медь...

Ясно, что деньги, применяемые для крупных платежей, будут при­ниматься лишь по их внутренней стоимости... Но для вспомогательных денег не требуется внутренней стоимости... В Риме, пока там преобла­дали медные монеты, они котировались но их внутренней стоимости... За 5 лет до начала первой Пунической войны были выпущены серебряные монеты, которые лишь постепенно вытеснили медь из крупных платежей... Через 62 года после введения серебряных монет — в римскую денежную систему было введено золото, но оно по-видимому никогда не вытесняло серебра из крупных платежей... В Индии медные деньги не являются вспомогательными; поэтому они принимаются по их внутренней стоимости. Рупия, серебряная монета в 2 шиллинга 3 пенса, служит расчетной денеж­ной единицей; по отношению к ней золотой монете (могуру) и медной монете (пайсу) предоставляется возможность находить свой курс на рынке; количество медных монет, обмениваемых по курсу на рупию, постоянно меняется в зависимости от веса и стоимости монеты, в то время как в Анг­лии 24 полупенса всегда равняются 1 шиллингу, независимо от их веса. В Индии розничный торговец все еще вынужден принимать значительные количества меди в обмен на свои товары и поэтому он не может принимать ее иначе? как по ее внутренней стоимости... В денежных системах Европы медные деньги принимаются по той стоимости, которая обозначена на них, независимо от их веса и пробы» (стр. 4—18).

В Англии «в 1798 г. было выпущено частными купцами чрезмерное количество медной монеты; и хотя медные деньги подлежат приему в ко­личестве, не превышающем 6 пенсов, этот излишек нашел путь к рознич­ным торговцам; последние снова пытались пустить медь в обращение; по она в конце концов вернулась к ним обратно. Когда выпуск медных монет был приостановлен, медь накопилась у розничных торговцев в сум­мах в 20, 30 и даже 50 ф. ст., и они были вынуждены в конце концов сбы­вать ее по ее внутренней стоимости» (стр. 31).

В разменных вспомогательных деньгах средство обращения как таковое, как всего лишь мимолетное средство, приобретает особое существование наряду с таким средством обращения, которое вместе с тем является эквивалентом, реализующим цену и накопляемым как самостоятельная стоимость. Следова­тельно, здесь эти деньги только знак. Их поэтому можно выпу­скать лишь в таком количестве, которое абсолютно требуется для мелкой розничной торговли и исключает возможность их накопления. Количество разменных вспомогательных денег должно определяться приводимой ими в обращение массой цен, деленной на скорость обращения. Так как масса средств обра­щения, имеющих определенную стоимость, определяется це­нами, то из этого вытекает само собой, что если бы искусственно было пущено в обращение большее количество разменных денег, чем требуется обращением, и если бы это количество не могло уходить из обращения (что здесь не имеет места, так как эти деньги в качестве средства обращения имеют стоимость, превышающую их внутреннюю стоимость), то они были бы обес­ценены; не потому, что количество денег определяет цены, а потому, что цены определяют количество денег и, следова­тельно, лишь определенное количество денег определенной стоимости может остаться в обращении.