Глава 4. Нора, 24 ноября 2001 года

Среди подлости и предательства,
И суда на расплату скорого,
Есть приятное обстоятельство:
Я люблю тебя – это здорово.

Носков Н. «Это здорово»

К юго-западу от небольшой деревушки Оттери Сент-Кетчпоул тянулась проселочная дорога, извивающаяся между невысокими, поросшими редким кустарником холмами и теряющаяся на фоне полей, издали напоминающих старое, выцветшее лоскутное одеяло. Выцветшее, потому что не осталось к концу ноября на нём ярких весенне-летних красок, а всё больше мрачные, грязноватые, серо-коричневые тона наполняли картину.
Просёлок вёл к нескольким отдельным землевладениям, где жили не пользующиеся особой популярностью у обитателей деревни семьи – Уизли, Лавгуды и Диггори. Неизвестно, дружили ли они между собой, но с деревенскими не поддерживали никаких отношений.
«И не очень-то хотелось», – так думали большинство жителей Оттери Сент-Кетчпоул, когда им приходилось видеть кого-либо из этих семейств: уж слишком надменными казались эти странно одетые чудаки.
Однако деревенские мальчишки-озорники очень интересовались чудными соседями и частенько собирались залезть к кому-нибудь из них во двор. Только ни одной шалости у них не вышло. Чудовища, которые прятались за каждым кустом, привидения, непонятные стенания и уханья, огромные птицы, пикирующие на ребячьи головы, – всё это пугало детей уже на подходе к первому столбу, обозначавшему границу фермы семейства Уизли.
Дети не могли знать, что их безотчётные страхи – всего-навсего действие антимаггловских чар…
Несмотря на то, что сегодня была суббота, выходной день, оживления в деревушке не наблюдалось. Пасмурная холодная погода не располагала жителей Оттери Сент-Кетчпоул к прогулкам. И только сведущие в магии люди могли с точностью сказать, что пустые улицы – это действие чар, подобных тем, которые использовали Уизли для защиты Норы.
Накануне ночью (по распоряжению самого британского министра) целая группа специальных сотрудников Министерства Магии – стирателей памяти – накладывала на деревушку Оттери Сент-Кетчпоул, а также на близлежащие дороги и просёлки мощнейшее Repello Magletum*.
А причиной этого вмешательства в жизнь магглов был не чемпионат мира по квиддичу, и не гонки на драконах, и даже не охота на мантикор.
Сегодня в Норе должна была состояться свадьба Гарри Джеймса Поттера и дочери Артура и Молли Уизли, Джиневры.
И, конечно же, на эту церемонию прибудет весь цвет британского магического общества, включая и самого Министра Магии – Кингсли Шеклболта. А значит, магглы пусть посидят дома…
***
Прошло уже более трёх лет с тех пор, как закончилась война, и Нора выглядела совсем не так, как в довоенное время. На месте не очень прочного строения с многочисленными пристройками сейчас стоял великолепный, просторный особняк, наверное, чересчур по-маггловски современный, но говорящий о несомненном достатке своих хозяев. Дело в том, что доходы семейства Уизли после войны выросли многократно.
Артур, глава семейства, работал заместителем Министра Магии.
Чарли, переехавший домой из Румынии, управлял первым, за много лет открывшимся в Англии, драконьим питомником.
Джордж, один из близнецов, продолжил дело, начатое ещё в довоенные времена вместе с братом Фредом, погибшим в битве за Хогвартс. И на сегодняшний день бренд «Приколы Умников Уизли» в магической Британии считался одним из самых успешных.
И, наконец, Рональд, младший из братьев, профессионально занимался квиддичем и даже подписал контракт с «Пушками Педдл».
Отдельно от семьи жили Уильям, Персиваль и Джиневра.
Билли Уизли работал в гоблинском банке «Гринготтс» взломщиком заклятий, был женат и имел дочь. Перси служил в Министерстве Магии и также был женат. А Джинни оканчивала Школу Авроров и проживала в Лондоне (хотя некоторые ведьмы намекали Молли, что фактически Джинни живёт в старинном особняке на Гриммаулд-плейс, принадлежащем Гарри Поттеру).
Поэтому, когда Мальчик-который-уже-и-не-мальчик попросил у Артура и Молли руки их дочери, Уизли-старшие вздохнули с облегчением, дружно сказали «да» и с рвением стали готовиться к предстоящей свадьбе.

***
Нору почти полностью укрыли магическим куполом, который со стороны выглядел как огромный белый шатёр, а изнутри был прозрачен и напоминал волшебный потолок в Большом зале Хогвартса. Несмотря на то, что на улице был ноябрь, внутри купола царила весна со всеми её атрибутами: ещё нежарким солнцем, изумрудно-зеленой травой и листвой, роскошным цветением вишен, тюльпанов, нарциссов и крокусов.
Весенний сад стал местом проведения церемонии бракосочетания. Между вишнёвыми деревьями возвышался белоснежный подиум в виде сдвоенных сердец, к которому от дома вела дорожка, устланная красным ковром с золотой окантовкой. По правую и левую сторону вдоль ковровой дорожки рядами располагались удобные стулья, на которых сидели гости. Причём, чем выше статус, тем ближе к подиуму.
На подиуме, увитом гирляндами из ароматных диковинных цветов, слева от центра, находился белый рояль – несомненно волшебный, так как сам наигрывал прекрасные мелодии.
В центре, за столом, похожим на невысокую трибуну, стоял маленький, лысый волшебник, который вот уже более сорока лет проводил такие церемонии: скреплял узами брака, расторгал брачные отношения, производил странный волшебный ритуал крещения и провожал волшебников в последний путь.
Справа от него возвышалась арка, увитая свадебной разновидностью белой омелы. Никто из гостей не мог разглядеть то, что скрывалось за аркой. Только жених и невеста знали, что там находится порт-ключ, который в первые минуты нового дня перенесёт молодую пару далеко-далеко от этого места. Там и начнётся их свадебное путешествие.
Жених, одетый в парадную мантию, казался безупречным. Причёска, волосок к волоску уложенная средством «Простоблеск», была совсем не похожа на ту, которая красовалась на голове Гарри Поттера во время учёбы в Хогвартсе. Вместо нелепых круглых очков на нём сияла стильная, в тонкой золотой оправе, баснословно дорогая оптика. Из худого, угловатого подростка Поттер вырос в высокого, статного и широкоплечего молодого мужчину. И только глаза были того же невероятного изумрудного цвета. Да и шрам в самом центре лба никуда не исчез.
Рубашка, манжеты и галстук жениха были ослепительно-белыми и оттеняли тёмно-бордовый фрак и наброшенную сверху мантию. Жених стоял рядом с подиумом в окружении друзей и посаженого отца, самого Министра Магии, и нервно выглядывал невесту, которую по красно-золотой дорожке к нему должен был подвести мистер Уизли.
Рядом с Гарри находился верный и преданный Рон – вечный спутник Поттера. Выше Гарри почти на полголовы, Рон из неуклюжего веснушчатого подростка превратился в привлекательного, одетого по последней моде денди. Его белозубая улыбка не сходила с обложек глянцевых журналов. Одетый в дорогую и стильную одежду, Рон представлял собой образец преуспевающего молодого волшебника.
Чтобы поддержать сейчас друга, он ободряюще улыбнулся и сжал его ладонь. Поттер ответил такой жалкой и вымученной улыбкой, что Рон захохотал.
– Не дрейфь, Гарри, прорвёмся!
И вот наконец по лёгкому вздоху, волной прошедшему по импровизированному залу, Поттер понял, что его ожидание подходит к концу. Он испытал трепет, когда волшебный рояль начал наигрывать звуки торжественной мелодии. Сдерживая дрожь от захлестнувших эмоций, Поттер медленно повернулся и тут же зажмурился от захватывающей дух картины.
По ковровой дорожке, рука об руку со своим отцом, словно невесомая снежинка, плыла Джинни. Именно плыла, настолько грациозной была её походка. Настолько её сказочное платье легко колыхалось в такт движениям. Её бледно-золотистая кожа и ярко-огненные волосы, на фоне белоснежного платья и сияющих драгоценностей, казались Гарри очень эротичными. В Джинни смешалось одновременно ангельское и дьявольское, сладость и горечь, снег и огонь. Гарри ещё раз прикрыл глаза, словно пытаясь отогнать назойливое видение, сбивающее его дыхание и заставляющее кровь в венах циркулировать быстрее и быстрее.
«Всё у меня впереди, осталось пережить только этот вечер…»
Прозрачные намёки о близких отношениях с Джинни смешили Поттера – это были выдумки. Джинни частенько ночевала в его доме на Гриммаулд-плейс, но ничего, кроме поцелуев и объятий, у этой парочки не было. Первое время, сразу после победы над Волдемортом, Гарри пытался склонить Джинни к более близким отношениям, но она была непоколебима. Её «нет» не было завуалированным «да, но только хорошо попроси». Это было настоящее «нет». И нужно отдать должное Поттеру: он не стал настаивать, когда Джинни не уступила.
«Только после свадьбы», – сказала мисс Уизли как отрезала.
Откровенно говоря, быть девственником в двадцать один, когда ты на вершине славы, когда любая ведьма готова на всё ради одной твоей улыбки, это несколько странно. Но Гарри, такой же упёртый, как и его отец, желал именно Джинни. Желал настолько, что поменял свободу на долгожданную близость с любимой.
Поттер почти не слышал, что говорил церемониймейстер, – он не сводил с невесты глаз. И только когда услышал от Джинни твёрдое и чуть торжествующее «да», он опомнился и повернул голову к лысому волшебнику.
– Гарри Джеймс Поттер, согласны ли вы взять в жёны Джиневру Аделаиду Уизли?
– Да!
Его голос разнёсся эхом по всем уголкам сада.
Когда кольца были надеты на безымянные пальцы, свадебное вино выпито из чаши, а на волшебном пергаменте поставлены росписи жениха и невесты, церемониймейстер, голосом, взлетевшим на терцию, торжественно произнёс:
– Правом, данным мне Министерством Магии, объявляю вас мужем и женой и прошу скрепить этот союз поцелуем.
Гарри, притянув к себе Джинни, впился в её губы совершенно бесстыдным поцелуем, чем привёл сначала в замешательство, а потом в весёлое недоумение всех гостей старшего возраста.
Зато молодёжь, приглашённая на свадьбу, весело аплодировала новоиспеченным супругам, которые не слышали ни гневного бормотания старых ведьм о падении нравов, ни покашливания Кингсли Шеклболта, ни выкриков Джорджа Уизли, который весело считал:
– Раз, два, три…
Только на выкрике «десять» мистер и миссис Поттер прервали затянувшийся поцелуй. И тут же каскад белых цветов обрушился на головы новобрачных и их гостей.
Гномы выглянули из своих нор, наблюдая за спятившими от радости волшебниками. Маленькие обитатели сада переводили взгляды с рыдающей Молли Уизли на громко аплодирующую толпу молодёжи. А когда волшебный рояль сменил мелодию с туша на нечто лёгкое, гномы потеряли интерес к происходящему и спрятались в свои норы.
Затем последовали поздравления. Сначала Артур и Молли Уизли со стороны Джинни и Кингсли Шеклболт со стороны Гарри. Потом многочисленные родственники и друзья новобрачных. Каждый из присутствующих лично желал поздравить Гарри Поттера и его прекрасную супругу, но, к счастью, торжественная часть в скором времени была окончена.
Церемония сопровождалась вспышками колдоаппаратов и поскрипыванием самопишущих перьев: представители британской и мировой магической прессы с небывалым азартом освещали свадьбу Гарри Поттера.
Шампанское, произведённое корнуоллскими эльфами, лилось рекой. Стулья встали вокруг столов, возникших словно из воздуха. На столах появились лёгкие изысканные закуски, так и манившие их отведать…
И тут рояль снова сменил мелодию на воздушный вальс – чета Поттеров направилась к импровизированной танцплощадке.
Гарри кружил Джинни в танце, а сам не отводил от неё взгляда. В её золотистых глазах плескалось счастье, так, словно все мечты сбылись в один миг.
– Какая же ты сегодня красивая, Джин, – от восторженного голоса и обожающего взгляда Гарри Джинни трепетала. – Я так люблю тебя.
К вальсирующим супругам начали присоединяться и другие пары: сначала молодёжь, а потом и более старшее поколение. А потом вальс сменился быстрой зажигательной мелодией, и почти все гости пустились в пляс. Над их головами проносились подносы с фужерами шампанского и стаканами лимонада. Сливочное пиво летало над веселящимися волшебниками прямо в бутылках, словно маленькие «першинги». Стоило кому-либо из танцующих загадать напиток, как он тут же опускался в руку.
Гарри и Джинни, как можно незаметнее, чтобы не привлекать внимание, попробовали отделиться от весёлой толпы. Им хотелось побыть наедине, ведь предсвадебная разлука длиной в целую неделю изнурила обоих. Но не тут-то было. Дорогу им преградил Хагрид. И молодые люди с вымученными улыбками остановились, чтобы выслушать поздравления от полувеликана.
Хагрид продолжал работать в школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Он так же, как и в последние годы, совмещал сразу несколько должностей: хогвартского лесничего, хранителя ключей и преподавателя по уходу за магическими животными.
После войны он на некоторое время уехал во Францию, поручив своего брата Грошика заботам Макгонагалл. Хагрид надеялся возобновить романтические отношения с мадам Максим. Но его надежды не сбылись. Мадам Максим, красивая, умная и успешная, не захотела связать свою жизнь с волшебником-недоучкой, имеющим сомнительную внешность, плохую речь и пустой кошелёк. Некоторое время она терпела его ухаживания, а потом напрямую заявила, что Хагрид попросту теряет время.
Он вернулся в Шотландию к повседневной жизни. И, вспоминая мадам Максим, Рубеус всегда плакал, представляя, какой была бы его семейная жизнь. Он не возненавидел надменную красавицу. Хагрид так и остался большим ребёнком – добрым, простым и чуть наивным.
– Гарри, Джинни, сколько радости-то! – он вытянул огромный носовой платок, размером с простыню, вытер слёзы и громко высморкался. – Поздравляю вас. Твои батюшка и матушка, Гарри, смотрят на тебя сейчас с небес и радуются вместе с нами.
Хагрид, икнув, стал промокать глаза, из которых снова потекли слёзы. Гарри и Джинни, как по команде, одновременно протянули к нему руки: Гарри, чтобы утешительно похлопать, а Джинни – погладить. А хогвартский лесничий сгрёб их в охапку, да так, что супермодные очки Поттера съехали набок, а диадема Джинни запуталась в её волосах.
В эту минуту к живописной группе подошла Минерва Макгонагалл и спасла чету Поттеров. Ведь стоять, как под Petrificus Totalus, уткнувшись в пиджак «парадного костюма» Хагрида, и вдыхать запах его зловонного парфюма – было ещё то наказание.
– Рубеус! Отпустите, пожалуйста, Джинни и Гарри! – директор Хогвартса строго поджала губы и нахмурилась. – Профессор, вы не на похоронах. Пойдите и приведите себя в надлежащий вид.
Хагрид, виновато шмыгнув носом, пробормотал что-то нечленораздельное, извинился перед Поттерами и отошёл. Тут же строгое выражение лица Минервы Макгонагалл сменилось на приветливо-дружелюбное, ведь сегодня сочетались браком её любимцы.
Директор Хогвартса за прошедшие три года ничуть не изменилась. Она имела всё тот же чопорно-пуританский вид, отличавший её от других преподавателей. Тот же строгий костюм из красно-коричнево-зелёной шотландки (цвета её клана), тот же строгий пучок тёмных волос с проседью, та же неизменная остроконечная шляпа, к которой по случаю торжества был приколот засушенный цветок папоротника.
– Гарри, Джинни, я так рада за вас, – её взгляд стал по-матерински тёплым. – Вы такая красивая пара. Я надеюсь, все беды остались в прошлом, и вам ничего не помешает быть счастливыми.
Она говорила с искренней и тёплой улыбкой.
– Спасибо, профессор Макгонагалл, – смутился Гарри.
– Минерва. Для вас с Джинни – просто Минерва, – поправила Макгонагалл.
– Конечно, Минерва.
– Откройте секрет, молодые люди, где будет проходить медовый месяц?
– Мы и сами не знаем, Минерва, – Гарри с нежностью посмотрел на Джинни. – Это подарок от всех Уизли. Порт-ключ в полночь перенесёт нас в свадебное путешествие. Я понятия не имею, где оно начнётся и где закончится, но в нашем распоряжении целый месяц. Ровно столько Аврорат сможет без меня обойтись.
Поттер насмешливо сморщил нос, явно преуменьшая свою роль в сложном и ответственном деле сыска тёмных волшебников.
Но Макгонагалл была хорошо осведомлена насчёт истинного положения дел в Министерстве и, в частности, в Аврорате. И знала, насколько важным и ценным специалистом оказался Гарри. После окончания Школы Авроров ему предлагали место в Министерстве, в том числе место начальника Аврората. Но Поттер, уставший быть на первых ролях, вежливо отказался. Зато согласился занять должность начальника аналитического отдела, созданного новым главным аврором – магглорожденным волшебником Аланом Ричем. Рич был на порядок старше Гарри и никогда не состоял в ордене Феникса, но и не запятнал себя какими-либо связями со сторонниками Волдеморта. Во время войны с Тёмным Лордом Рич покинул волшебный мир и устроился работать в маггловскую полицию простым инспектором. Наверное, помогли навыки, полученные в Школе Авроров, так как за три года в мире магглов Рич сделал головокружительную карьеру. Именно он, став главным в Аврорате, открыл новый, аналитический, отдел на манер маггловского и убедил Кингсли Шеклболта отдать должность начальника Поттеру.
Эта работа оказалась по вкусу Гарри. Его нестандартному мышлению нашлось хорошее применение на новой работе. Распутывать преступления, не выходя из своего кабинета, при помощи чьих-то воспоминаний и собственной смекалки казалось Гарри очень увлекательным. И как дополнительный бонус – отсутствие крови, проклятий и допросов тёмных волшебников.
Когда особо сложное расследование заходило в тупик, Поттер вспоминал Гермиону Грейнджер. В шутку он называл нераскрытые дела – делами Гермионы, искренне считая, что только ей было бы по зубам раскрыть их.
У него было трое подчинённых, двое – авроры со стажем и… Оливер Вуд. Весьма перспективный игрок сборной Англии по квиддичу, вратарь, он получил тяжёлые ранения в битве за Хогвартс, несовместимые с карьерой в магическом спорте.
Поттер пошёл навстречу своему бывшему капитану и взял его на работу, несмотря на отсутствие специального образования. И ещё ни разу не пожалел о своём решении.
Сегодня сотрудники его отдела веселились на свадьбе вместе с остальными гостями.
Гарри и Джинни всё ещё разговаривали с Макгонагалл, когда перед ними материализовался Кикимер.
– Хозяин Гарри, министр Шеклболт ждёт вас в гостиной Норы, – и тут же растворился в воздухе.
Поттер, виновато улыбнувшись, обратился к дамам:
– Прошу меня простить, – с досадой сказал он. – Вероятно, какое-то неотложное дело, если меня беспокоят на собственной свадьбе, – Гарри вздохнул и с тоской посмотрел на юную супругу. Потом перевёл взгляд на Макгонагалл: – Минерва, присмотрите пока за моей женой.
– Не сомневайтесь и идите спокойно, мистер Поттер. Я не отлучусь от вашей супруги ни на минуту, – ободряюще улыбнулась директриса Хогвартса.
Войдя в дом, Поттер направился к кабинету, из-за прикрытой двери которого доносились приглушённые голоса. Он постучался в дверь.
– Заходи, Гарри, – произнёс из-за двери мистер Уизли.
Поттер вошёл в просторный кабинет. Шеклболт, Уизли и Рич расположились в удобных креслах вокруг письменного стола, на котором стоял Думосброс. Это была небольшая каменная чаша с вырезанными на ней рунами. Подобный Думосброс, только больше и массивней, стоял в кабинете Гарри и был одним из неотъемлемых составляющих его работы.
Волшебная чаша была пуста.
Поттер обратился к старшему, Шеклболту.
– Вызывали, сэр?
– Да, Гарри, – министр сделал эффектную паузу, подождал, когда тот присядет в единственное пустующее кресло и извиняющимся тоном добавил: – Пожалуй, гореть мне в аду за то, что отвлекаю тебя в такой день. Но ты же знаешь, для нас, служащих Министерства, работа на первом месте.
Шеклболт снова замолчал и перевёл взгляд с Поттера на своего первого заместителя.
– Мистер Уизли очень любезно предоставил нам для разговора свой кабинет. Артур, разговор должен остаться в тайне, поэтому позаботься об охранных чарах.
Мистер Уизли беззвучно наложил на двери запирающие, охранные и заглушающие чары.
Без предисловий Шеклболт задал вопрос прямо в лоб вновь прибывшему:
– О чём тебе говорит фамилия Сильверблейд?
Все очень внимательно посмотрели на Поттера. От неожиданности Гарри начал заикаться.
– Ну… Сильверблейд? Он, кажется, покойный уже? Я видел его пару раз, давно, но лично знаком с ним не был. Что я о нём знаю? – он взлохматил свою идеально гладкую причёску. – Сильверблейды – чистокровные волшебники, очень богатые и влиятельные. Однако, насколько мне известно, ни он, ни члены его семьи никогда не служили Волдеморту. Гай Сильверблейд был членом ордена Феникса, можно сказать, что основным спонсором. Да, ещё он дружил с Дамблдором… Вот, кажется, и всё, что я знаю о нём.
– Да, не густо, не густо. Если ты так мало знаешь о столь выдающемся волшебнике, я просвещу тебя, а вы, джентльмены, – Кингсли обратился к Уизли и Ричу, – дополните меня, пожалуйста, если я что-то упущу.
И Шеклболт начал длинное повествование о Гае Александре Сильверблейде. Министр говорил о сказочных богатствах и влиянии в мире волшебников. О порядочности и силе духа. Потом подробно рассказал о роли Сильверблейда в противостоянии лорду Волдеморту. Дойдя до женитьбы Гая, Кингсли запнулся и выразительно посмотрел на Артура Уизли. Тот кивнул и подхватил эстафету, задумчиво повествуя о супруге Гая – Валерии, которую никому не удосужилось увидеть. Когда же мистер Уизли рассказал о несчастиях, обрушившихся на семью выдающегося волшебника, он даже как-то сник: было видно, что его сильно волновали загадочные смерти в семействе Сильверблейда.
– Поговаривают, что к этому приложил руку Малфой…
– Причём тут Малфой? – Поттер с негодованием смотрел на мистера Уизли. – Вам самим не надоело во всех бедах обвинять Малфоя?..
То, что Поттер заступался за одного из бывших самых злейших своих врагов, ни для кого из присутствующих не стало новостью. Поттер лично побывал на суде над Малфоем и полностью изменил мнение об этом волшебнике. Гриффиндорец по натуре, Гарри, чётко делящий мир на добро и зло, в своём «своде законов и ценностей» раз и навсегда переместил Малфоя из «тёмных» магов в «светлые». Кроме этого, он, неожиданно для окружающих, начал поддерживать отношения с Драко. Конечно, дружбой это нельзя было назвать, но когда два бывших злейших врага встречались на людях, они вежливо здоровались и даже обменивались парой фраз. А ещё поговаривали, что Поттер спас младшего Малфоя в ночь хогвартского сражения. Поэтому то, что Гарри воспринял нападки на Малфоя как личное оскорбление, никого не удивило.
Рич оценивающе смотрел на Гарри, а Шеклболт снова вступил в разговор.
– Притом, что Малфои и Сильверблейды – кровные враги на протяжении многих веков. Особенно жестоко они воевали в двадцатом веке. Войну прекратили приблизительно, когда родился Гай. Но никто из стариков не сомневается, если у Сильверблейдов несчастье – причину ищи у Малфоев. Я не виню тебя, Гарри, в незнании. Почти никто из молодых людей не помнит об этом. Алан, продолжай, пожалуйста.
– Так вот, – Рич говорил очень спокойно, – единственной наследницей этого славного рода стала Валерия, вдова Гая, – он сделал паузу и задумчиво провёл рукой по подбородку. – Вчера в Аврорат обратился управляющий делами Сильверблейдов, мистер Сэм Калкин. Он заявил об исчезновении леди Сильверблейд, которая находилась последнее время у себя в поместье – Сильверхолле. Калкин потерял связь с леди Валерией около трёх недель назад. И так как собственное расследование зашло в тупик, он обратился к нам. Эта информация строго засекречена. И боюсь, что если об этом пронюхают газетчики, нам не избежать скандала, если уж пропадают такие волшебники, как леди Сильверблейд! Мы попросили мистера Калкина держать в секрете эту информацию, взамен пообещав сделать всё возможное. Теперь главное, – Рич замялся на мгновение. – Я никогда не просил тебя ни о чём, Гарри, но сейчас, прошу. Отложи, хотя бы на немного свадебное путешествие и помоги нам.
Поттера ещё по дороге сюда одолевало плохое предчувствие. Он подозревал, что его медовый месяц оказался под угрозой. Но, услышав это от своего начальника, Гарри не выдержал. Резко вскочив, так, что кресло перевернулось, он закричал:
– Почему я? Я не могу! У меня медовый месяц! Пусть этим занимается кто угодно, но я – пас!
Шеклболт и Уизли переглянулись и молча посмотрели на Поттера. Рич, сохраняя невозмутимость, спокойно продолжил:
– Ты же не знаешь всех подробностей, Гарри. Я думаю, что кое-что, а вернее, кое-кто тебя очень заинтересует… Ты присядь пока и послушай.
Но Поттер, словно ужаленный, торопливо вышагивал по комнате, перебирая в уме всё, что он скажет в защиту своего медового месяца.
Рич же лениво, как чеширский кот, следил за своим подчинённым. Когда тот остановился, главный аврор как можно более равнодушно промолвил:
– Северус Снейп, – и замолчал, вопросительно глядя на Гарри.
Поттер на какое-то время замер, словно не поверив своим ушам, и взволнованно переспросил:
– Снейп?
Алан Рич знал, каким образом можно заставить Гарри Поттера забыть обо всём на свете.
***
Гарри и Рон в первые же послевоенные дни давали показания под присягой по поводу гибели Северуса Снейпа. Эти показания в придачу с воспоминаниями самого Снейпа полностью реабилитировали зельевара в глазах общественности. Снейпа оправдали, да ещё и наградили орденом Мерлина первой степени. Дело отправили в архив, но не тут-то было.
Поттер вдруг пошёл на попятную и решил отказаться от прежних показаний. Он, видите ли, начал сомневаться в смерти бывшего учителя, к которому юный герой вдруг воспылал странными чувствами. Тогда, в первое послевоенное лето, Гарри вежливо отказали. Но он не сдавался. Сдав ТРИТОНы и поступив в Школу Авроров, Поттер не оставил идею доказать всему миру, что Северус Снейп жив.
До последнего времени его расследования считались в Аврорате блажью. Но только до последнего времени…
Гарри подошёл к столу и, опёршись на него, шёпотом обратился к Ричу:
– Что вы знаете о Северусе Снейпе?
На лице Рича расплылась снисходительная улыбка. Он полез в карман мантии, вытянул флакончик с серебристой субстанцией и протянул его Поттеру.
Гарри трясущимися руками вылил содержимое флакончика в Думосброс и тут же, без промедления, нырнул в чужие воспоминания…
Когда туман рассеялся, Гарри оказался в небольшой уютной гостиной, освещаемой несколькими свечами и огнём пылающего камина. Рядом с Поттером стояла маленькая эльфийка. Гарри успел увидеть мужчину, повёрнутого к нему спиной, а так же женщину, словно объятую пламенем, и комнату снова заволокло туманом. Когда туман опять рассеялся, Гарри увидел идущую впереди себя ту же эльфийку с подносом в руках, на котором стояли две шкатулки. Пока эльфийка подходила к столу, чтобы выложить на него содержимое подноса, Поттер обежал стол и остановился как вкопанный перед мужчиной, который со скукой рассматривал наклейку на бутылке с вином.
Да, это был Снейп. Он выглядел таким же и не таким одновременно. Но, главное, он был жив. Это была его презрительно-брезгливая гримаса. Это были его грациозные и плавные движения. Никто даже под оборотным зельем не смог бы копировать жесты и мимику Северуса Снейпа. Гарри лихорадочно всматривался в знакомые черты, как будто боялся пропустить даже малейшую мелочь в его облике. Поттер не мог отвести взгляд от Снейпа, но его выкинуло из чужих воспоминаний.
Он очнулся и заметил, что крепко держится за чашу. Гарри медленно обвёл взглядом магов, которые внимательно на него смотрели. В глазах каждого читался неподдельный интерес к происходящему. Но сейчас Поттера волновал только его непосредственный начальник.
– Откуда вы это взяли, Рич?
Его вопрос звучал грубовато и даже непочтительно, но главный аврор проигнорировал тон Поттера и мягко ответил:
– Это вещественное доказательство, приложенное к делу пропавшей леди Сильверблейд.
– Леди Сильверблейд? – Гарри только-только начал понимать, почему для такого секретного дела вызвали именно его. – Но какое отношение Снейп может иметь к леди Сильверблейд?
– Мы не знаем, но можем только предполагать. Может, ты, как пока что самый большой специалист по Северусу Снейпу, подскажешь что-нибудь? Ты ведь поднимал архивы, изучал документы, где Снейп фигурировал лишь косвенно, опрашивал его бывших коллег – пожирателей?
– Что конкретно вы хотите узнать?
– Первое. Что общего у Снейпа с Сильверблейдами и Гримальди?
– Гримальди? А это ещё кто такие?
– Гримальди – девичья фамилия вдовы Сильверблейд.
– Никогда не слышал о такой фамилии.
– Это итальянская династия волшебников. Последние из них жили на Сицилии. Скажи, в документах по Снейпу ты встречал эти фамилии?
– Нет, никогда.
– Ладно, а как насчёт Люциуса Малфоя?
– С Малфоем Снейп был дружен долгие годы. Он к тому же крёстный Драко.
– Значит, теоретически, Снейп, если он действительно жив, мог участвовать в похищении леди Сильверблейд, – задумчиво проговорил главный аврор. Со стороны казалось, будто он разговаривает сам с собой.
– Нет, что вы, я так совсем не думаю. Наоборот, Снейп вряд ли после войны пойдёт на какое-нибудь преступление, даже ради Малфоя.
– А если за деньги? За очень большие деньги?
– Ну, Снейп, конечно, слизеринец, но не преступник, это точно. Он ошибся когда-то по молодости и примкнул к Волдеморту. Но после смерти мамы Снейп всегда был на нашей стороне!
Гарри горячился, жестикулировал, как будто это могло ещё сильнее убедить присутствующих в честности и порядочности Снейпа. Уизли смотрел на Гарри сочувствующе, Шеклболт – недоверчиво, а Рич – оценивающе.
Тут в разговор вмешался министр.
– Гарри. Мы все знаем, как ты относишься к Снейпу. Но не надо делать из него святого. Ты не можешь с уверенностью сказать, что он смог бы сделать, а чего – нет.
Вместо того чтобы спорить, Поттер задумался. Он молча ходил по комнате, обдумывая слова министра. Постояв возле камина, Гарри медленно обернулся и очень серьёзно начал задавать вопросы.
– Та женщина из воспоминаний – леди Сильверблейд?
– Да.
– Кому принадлежат воспоминания?
– Эльфийке Мери, горничной леди, – ответил Рич.
– Что это за место?
– Личные покои леди, расположенные в Сильверхолле, английском поместье Сильверблейдов.
– Есть какие-либо особые защитные чары у этого замка?
– Да. Он неприступен. Специальные чары защищают его от любого проникновения извне.
– А кто может туда проникнуть?
– Только домовые эльфы Сильверблейдов и теоретически – Калкин. Но если леди его позовёт. Плюс ко всему – антиаппарационный барьер и порт-ключ туда нужен специальный.
– Тогда объясните мне, как Снейп мог туда попасть?
– Мы не знаем. Белых пятен в этой истории гораздо больше, чем фактов. Так сказать, задача со многими неизвестными. Поэтому, Гарри, ты нужен нам как воздух.
Поттер снова задумался.
– Дайте мне хотя бы три дня на медовый месяц. А потом, – он насмешливо обратился к своему тестю: – если ваша дочь не убьёт меня, – мистер Уизли смешно округлил глаза, – то вернусь на работу и вплотную займусь делом леди Сильверблейд.

Примечания.

*– антимаггловские чары.