В другом мире, возможно, мы свидимся вновь. 22 страница
- Я уведомляю тебя за две недели, как положено.
- Что?
- Ты слышал.
- Погоди, ты с ума сошла? Ты увольняешься, потому что я сказал тебе, что у твоего дружка есть жена? Хотя ты это и так знала? Сделку подписывали здесь, в офисе. Ты виделась с ней...
- Это не имеет никакого отношения к Биллу. Мы с ним работаем над статьей, - так, ну это с натяжкой было сказано. - Мне просто нужно больше, чем ты можешь мне дать.
- Это из-за экзамена на агента по недвижимости? Ладно, если ты настаиваешь на том, чтобы сдать его...
- Нет, это здесь ни при чем, - Джо глянула на монитор компьютера. - И уже полдень, так что я пошла на ланч.
Быстро поколдовав над рабочим телефоном, она перевела основной номер на голосовую почту, взяла с пола сумочку и направилась к выходу. Брайант перегородил ей дорогу, как будто собирался спорить, но она лишь покачала головой.
- Тебе лучше начинать искать новую секретаршу, если хочешь, чтобы я успела ее научить.
- Джо, ты ведешь себя крайне непрофессионально.
Понизив голос, она произнесла:
- Ты заставлял меня врать женщинам, с которым встречался, чтобы они не выяснили, какой ты на самом деле мудак. Я забирала твое грязное белье. Записывала тебя на стрижку. Сколько раз я возила твою машину на техобслуживание? И я уж молчу про жалобы твоих соседей на шум в неположенное время, парня с бассейнами, твои проблемы с отоплением и специалиста по прослушке. Все это непрофессионально. Но не волнуйся. Ты найдешь себе другую дуреху. Мужчины вроде тебя всегда их находят. Я просто не хочу больше этим заниматься.
Джо прошла сквозь стеклянные двери и вышла на октябрьское солнце, которое слишком слабо светило, чтобы влиять на температуру, но было достаточно ярким, чтобы надеть солнцезащитные очки.
Садясь в машину, она не удивилась, что Брайант не последовал за ней - наверняка опять решает проблемы со свиданием за ужином. Или, возможно, поправляет прическу в личной уборной. Или черт знает, что он там еще делает. Но одно Джо знала точно. Это больше не имело к ней никакого отношения.
Да это никогда и не касалось ее, по крайней мере, с его стороны. А то, что он сказал насчет Билла, было лишь оборонительным рефлексом. Потому что она была хорошей служанкой, и Брайант не хотел, чтобы она ускользнула.
Но как она и говорила, будет другая. Без сомнений.
Тронувшись с места, Джо посмотрела в зеркало заднего вида на агентство недвижимости и подумала о Билле и его кузене Трое. Они оба были приятными мужчинами, но не особо привлекли ее внимание.
Когда же она встретит настоящего мужчину?
Да какая разница. Ей нужно найти работу, а чтобы убить время, у нее есть вся эта фигня с вампирами.
Вытащив телефон, Джо позвонила Биллу.
- Я направляюсь на ферму прямо сейчас, если хочешь встретиться.
- Готова лечь спать?
Услышав голос Рейджа, Мэри подскочила на диване, скидывая на пол одеяло, которым были укрыты ее ноги. Сев, она окинула взглядом бильярдную комнату и посмотрела на склонившегося над ней Рейджа.
- Я уснула. Куда все делись? Турнир закончился?
Рейдж кивнул, присев на кофейный столик и принялся балансировать бильярдный кий на своем указательном пальце.
- Бутч выиграл. Ублюдок. Они с Ви только что ушли в Яму.
Широко зевнув, Мэри отбросила волосы назад. Огромный телевизор над камином работал без звука, показывая старый фильм из 90-х со Стивеном Сигалом, набивавшим морды каким-то парням на городских улицах.
- Я думала, этот фильм шел, когда я уснула, - лениво произнесла она, показывая на экран.
- Вообще-то это было два фильма назад, - Рейдж погладил ее по щеке. - Это уже другой, но не вини себя. Они все кажутся одинаковыми. Позволишь мне тебя отнести?
- Я сама могу.
- Знаю, - Рейдж отложил кий в сторону и протянул ей руку. - Вопрос в том, помешаешь ли ты мне поднять тебя?
Мэри улыбнулась.
- Нет.
Рейдж потянул ее с дивана, и в следующее мгновение она очутилась на его сильных руках, а он уже широко шагал между бильярдных столов. Оказавшись в холле, Мэри снова зевнула и поудобнее устроилась в его объятиях.
- Ты слишком хорош для меня, - пробормотала она.
- И вполовину не так хорош.
На втором этаже Рейдж остановился перед закрытой дверью в их комнату, и Мэри наклонилась, чтобы открыть им дорогу. Безо всяких усилий он отнес ее к кровати и уложил на ее половину матраса.
- Можешь почистить мне зубы? - спросила она. - Это серьезно.
- Не вопрос.
Когда Рейдж пошел в ванную, Мэри рассмеялась.
- Вопрос был риторическим.
- Я собирался принести тебе щетку и стакан воды, - он уперся руками в бока и посмотрел на нее. - Если только ты не решишь самостоятельно добраться до раковины.
Черт, он представлял собой просто фантастический красивый образец мужчины, подумала Мэри, окидывая взглядом его огромные плечи и мускулистые руки, плоский живот и узкие бедра, длинные сильные ноги. А еще эти светлые волосы, эти замечательные бирюзово-синие глаза, эти черты лица, точно нарисованные талантливым художником вопреки всему, рожденному в этом мире.
- Мэри?
- Просто наслаждаюсь видом.
- О? - Рейдж повернулся и сверкнул задницей. - Нравится?
- Очень даже. Как насчет снять эту майку для меня?
Глянув на нее через плечо, он прищурился.
- Ты заигрываешь со мной?
- А что, кажется, так и есть.
Рейдж развернулся, схватился за ткань майки на груди и прорычал:
- Сначала скажи «пожалуйста».
- Пожаааааааааааааалуйста...
Трееееск. И вот уже показалась его обнаженная грудь, вся мускулатура, отбрасывавшая тени в приглушенном свете лампы на бюро.
Рейдж опустил руку между ног, сжимая твердый бугор, сделавшийся весьма заметным под кожаными штанами.
- Хочешь увидеть кое-что еще? - протянул он.
- Да, - выдохнула Мэри.
Его пальцы медленно расстегнули пуговицу и ширинку, дразня ее. Сантиметр за сантиметром он обнажал свою эрекцию, пока член не выскочил наружу, нацелившись прямо на нее.
Мэри опустила руки и, стянув с себя трусики, широко развела бедра, пока он стоял и ласкал себя.
- Иди сюда, - сказала она.
Рейдж мгновенно вскочил на их кровать, на нее, и Мэри направила его в себя, подводя его головку к своему естеству. Со стоном она обхватила ногами его задницу, и он мощно толкнулся вперед, соединяя их, раскачиваясь над ней все быстрее. Кровать заскрипела от его жестких толчков, подушки свалились на пол, а одеяло сгрудилось под ее телом.
Мэри вцепилась в спину Рейджа и ощутила, как под ее ногтями движется его зверь, татуировка перемещалась по его коже, образуя узор, как будто он хотел вырваться наружу.
- Мэри, - простонал Рейдж ей в шею. - О, черт, Мэри...
И при звуке его охрипшего голоса оргазм накрыл ее подобно удару молнии, удовольствие заставило ее кричать, пока Рейдж продолжал вминаться в нее, кончая.
Когда они наконец-то замерли, Мэри погладила его по спине, лаская зверя, отзывавшегося на ее прикосновения. И это было так странно. В подобные моменты, как бы безумно это ни звучало, казалось, будто они вместе, втроем.
- Хочешь принять душ вместе? - спросил Рейдж, тыкаясь носом в ее шею. - Я могу придумать столько развлечений с мылом.
- Правда? Рассказывай.
- Чистота - лучшая красота, разве не так говорят люди?
Мэри зевнула и потянулась, чувствуя, что он все еще в ней.
- У меня есть идея. Ты начинай, а я присоединюсь.
- Идеально.
После пары затянувшихся поцелуев Рейдж вышел из нее и встал. Стянув с себя брюки, болтавшиеся на лодыжках, он с голой задницей прошествовал в ванную.
Кстати, о шикарном виде.
Он напоминал ходячую греческую статую.
Включился душ, и Мэри уловила запах шампуня, которым они пользовались, затем мыла... и кондиционера.
Подпинывая себя, она еще раз потянулась и выбралась из постели. Когда Мэри добралась до ванной, Рейдж уже склонился под струями воды, споласкивая волосы. Быстро раздевшись, она стянула футболку и потянулась к нему, его гладкое возбужденное тело блестело в свете, отражаемом зеркалами.
- А вот и она, - пробормотал Рейдж, притягивая ее ближе.
Оттуда они выбрались далеко не сразу, и к тому времени ноги Мэри так ослабели, что далеко она не ушла бы. Закутавшись в халат Рейджа, она прошлепала к бюро, чтобы снять жемчужные сережки, пока он закинул их разбросанную повсюду одежду в корзину для грязного белья, стоявшую в гардеробной.
Мэри уже сняла одну сережку, когда заметила папку.
- Что это?
- Что это - что? - спросил Рейдж из гардеробной.
Открыв папку...
... она почувствовала, как весь воздух покинул ее легкие.
Когда Рейдж выходил из гардеробной, жизнь казалась ему чертовски хорошей штукой. Да, конечно, коп снова уделал всех в бильярд, но после того, что с ним только что сделала Мэри? Он был истинным победителем.
Та сессия в душе была достойная Олимпийских игр, вершины горы, буквально рекордом скорости на суше.
Выходя, он...
... остановился как вкопанный.
Мэри сидела на стуле за бюро, поставив свои крохотные розовые ступни на ковер, все ее тело было укутано в банный халат, а голова наклонена вперед и влажные волосы закрывали лицо. На ее лице лежала широко раскрытая папка, не знакомая Рейджу.
Но он знал, на что она смотрит.
Рейдж вернулся в гардеробную и натянул пару спортивных нейлоновых штанов. Еще раз подумав, он натянул толстовку с АХС, которую носил прошлой ночью. Вернувшись, он подошел и сел на постель.
Добравшись до последней страницы, Мэри подняла голову.
- Что это? То есть... - она покачала головой. - Кажется, я знаю, что это. Просто...
Рейдж стиснул край матраса, опираясь на руки. Внезапно предметы антиквариата в комнате, тяжелые портьеры, узор на ковре - все это сделалось слишком четким, до такой степени ясным, что он даже заморгал.
- Я не просил Сэкстона распечатывать это все, - выпалил Рейдж.
- Бумаги по удочерению? Ведь это они, не так ли? То есть, я не настолько свободно владею Древним Языком, но я могу уловить направление.
- Слушай, нам необязательно что-то с ними делать. Это не то... я хочу сказать, я не предлагаю усыновить ее. Я попросил Вишеса помочь найти ее дядю - да, знаю, ты меня не просила, но я подумал, что если кто-то из братьев может помочь, то это он. Ви просмотрел какие-то базы данных, хранившиеся в доме для аудиенций, и ничего не нашел. И, эм, я говорил с ним о нас и всей этой истории с детьми. Это он заговорил про усыновление и затем сам пошел дальше.
Мэри закрыла папку и накрыла ее ладонью. И когда она ничего не ответила, Рейдж выругался.
- Прости. Наверное, мне сначала стоило поговорить с тобой, перед тем, как идти к Вишесу.
- Марисса думает, что я слишком вовлечена. В эту историю с Битти. Вот о чем мы говорили перед Последней Трапезой. Она думает, что я переступаю черту профессионализма, делаю все слишком личным.
- Ого.
- И хоть я спорила с ней... она права. Так и есть.
Сердце Рейджа пропустило удар.
- Что ты говоришь?
Последовала долгая пауза. И потом Мэри пожала плечами.
- Я много работала с человеческими детьми. Не только в «Безопасном Месте», но и когда я занималась с детьми-аутистами, - она посмотрела по сторонам. - Помнишь, когда я была в доме Беллы? И сказала, что не хочу больше тебя видеть?
Рейдж закрыл глаза, когда его накрыли воспоминания о той ужасной ссоре. Почему-то он вспомнил то лоскутное одеяло в гостевой комнате, в которой она спала. То лоскутное одеяло и его цветные квадратики. Мэри была в постели, когда он вошел. И хоть она находилась прямо напротив него, Рейдж чувствовал себя так, будто их разделяет целый мир.
- Да, - хрипло сказал он. - Я помню.
- Мне было так больно, что я и подумать не могла о том, чтобы утащить кого-то с собой. Я отгородилась, закрылась, приготовившись проиграть битву, в которой больше не собиралась сражаться. Я оттолкнула тебя со всей силы. Но ты все равно пришел. Ты пришел... и в тебе я увидела маяк, от которого не сумела отвернуться.
Я не в порядке.
Мысленно Рейдж слышал, как она произносит эти слова. Чувствовал, как тряслось ее тело, когда она бежала к нему из дома, а он стоял там, держа луну в ладони, как она ему и показывала.
- Наверное, мне казалось, что Битти на меня похожа. Ну, то есть, сколько я ее знаю, она всегда была полностью закрытой. Даже когда ее мать была с ней, Битти вела себя как маленькая затворница, наблюдая, отталкивая людей, закрываясь ото всех. И после насилия и всех этих смертей я никогда ее не винила. Мне лишь отчаянно хотелось достучаться до нее. Это все равно что... ну, в ретроспективе все выглядит так, будто я пыталась спасти старую версию себя.
- Она действительно открылась той ночью, - произнес Рейдж. - По крайней мере, мне так показалось. Хотя я не знаю...
- Это и был мой аргумент перед Мариссой. Я не знаю, помогли ли бы с нею стандартные протоколы. И теперь она реагирует. Я водила ее на могилу своей матери. А потом мы купили M&M’s[93] в местном супермаркете. Она в самом начале долгого пути, и я не хочу прекращать помогать ей.
- Марисса снимает тебя с работы над ней? - требовательно спросил Рейдж.
- Нет, просто она думает, что я эмоционально вовлечена... и так и есть. Я признаю это. Битти для меня особенная.
Рейдж посмотрел на папку, которую Мэри прижала к груди и так и держала, точно не осознавая, что делает.
- Мэри.
Когда она наконец-то подняла голову, Рейджу показалось, что он прыгает с обрыва. Хорошие новости? Если ему и придется лететь с кем-то со скалы, лучше пусть это будет его шеллан.
- Мы можем дать ей хороший дом.
Когда глаза Мэри увлажнились, Рейдж встал и подошел к ней, опустившись на колени перед своей шеллан и кладя ладони на ее колени.
- Ты не хочешь говорить это вслух, да? - прошептал он.
Мэри прерывисто вздохнула. Затем покачала головой.
- Это не должно было случиться с нами. Мы только что это обсуждали. Это... не должно случиться с нами. Все это родительство.
- Кто сказал?
Мэри раскрыла рот. Затем закрыла и еще крепче прижала бумаги к сердцу.
- Я смирилась с этим. Правда смирилась. Правда... ну, что мне никогда не быть матерью.
Когда слезы покатились из ее глаз, Рейдж протянул руку и вытер слезы с лица своей любимой.
- Это нормально, если ты не можешь это сказать. Потому что я скажу это за тебя. Ты можешь стать... самой чудесной мамэн для этой малышки. Битти очень повезло бы иметь тебя в своей жизни.
Произнесенные им слова, казалось, в какой-то мере сломили ее, и Рейдж прекрасно понимал ее чувства. Он уже приготовился смириться с тем, что лишен огромной части своей жизни. Ему даровано немало благословений, но отцовство - не одно из них. И да, когда в дверь, которую он окончательно и бесповоротно закрыл, так скоро стучатся - это жестоко.
Но одно он знал точно, черт побери.
Если по какой-то чудесной случайности судьба призывает их взять на себя ответственность за эту малышку, он сделает это без сомнений. И не задавая лишних вопросов, он знал, что Мэри поступит точно так же.
Родители.
Это было бы чудесно.
Мэри была удивлена огромной пропасти боли, разверзшейся в центре ее груди.
И думая обо всем этом, она поняла, что да, вполне возможно, что она сублимировала всю эту историю с детьми... занималась самолечением неизвестной агонии старой-доброй работой, служением тем, кто нуждался в помощи в самые уязвимые моменты их жизни.
Задрожав, Мэри наклонилась вперед, и Рейдж поймал ее, когда она соскользнула со стула и рухнула нему на колени. Когда его руки обхватили ее и крепко обняли, она как можно крепче сжала эту полную бумаг папку.
Было слишком страшно признаться себе самой и Рейджу в том, что эта идея жила в ее сердце больше года. Но жажда материнства укоренилась в ней в какой-то момент за время знакомства с Битти - хоть Мэри никогда не посягала и не вторгалась без приглашения в настоящую связь между матерью и дочерью, и даже не осознавала свои истинные чувства.
Однако иногда она задумывалась, что станет с этой девочкой, если она окажется одна в этом мире.
И да, возможно, там мелькали мысли о том, чтобы привести ее в свою жизнь.
Несомненно именно поэтому Мэри в ту ночь смерти Рейджа едва не отвезла девочку в лагерь Братства вместо «Безопасного места».
Но Мэри понимала, что такие чувства непрофессиональны и неуместны, поэтому она ничего не делала, ничего не говорила, не выделяла Битти из остальных детей, с которыми работала.
Впрочем, ее сердце считало иначе.
Отстранившись, Мэри посмотрела на красивое лицо Рейджа.
- Что Вишес сказал про дядю?
Хотя, кажется, она уже слышала его слова, что Ви ничего не нашел.
- Он сказал, что не нашел никого с таким именем. И никаких официальных записей о Битти, ее матери или любых членах семьи, - Рейдж вытер ее глаза большими пальцами, а затем смазал ее слезы на свою толстовку. - Она действительно сирота.
Они оба некоторое время молчали. Затем Мэри сказала:
- Это будет не только забавные поездки поесть мороженого.
- Я знаю.
- И она может не захотеть жить с нами.
- Я знаю.
- Но она тебе нравится, верно? Она особенная, правда?
- Очень, - Рейдж отрывисто рассмеялся. - Думаю, я решил, что хочу усыновить ее, когда она заказала тот вафельный рожок.
- Что?
- Долгая история. Просто... такое чувство, что все это так и должно быть.
- Я тоже так думаю.
Рейдж подвинулся так, чтобы прислониться спиной к стене, и Мэри устроилась между его ног, опираясь на его грудь. Возможно, им стоило перебраться в кровать. В конце концов, было бы намного удобнее. Но из-за ощущения огромной перемены, грядущей в их жизнях, казалось безопаснее оставаться на земле - просто на случай если землетрясение, которое они оба испытывали на эмоциональном уровне, каким-то образом найдет физическое воплощение.
Эта чертовщина превратила бы особняк в руины.
- Это будет долгий процесс, Рейдж. Это не может случиться за одну ночь. Нам с тобой придется кое-что сделать, вместе и по одиночке, чтобы убедиться, что все это по-настоящему.
Но это лишь слова.
Сердцем Мэри была уверена, что решение принято.
Она села и развернулась.
- Ты хочешь быть ее отцом? То есть, я знаю, как я к этому отношусь...
- Это будет честью для меня, - он положил руку, которой сражался, на сердце и заговорил на Древнем языке. - Это станет обязанностью, исполнения которой я буду жаждать каждую ночь на этой земле.
Мэри глубоко вздохнула. А потом выругалась.
- Нам придется объяснить ей... что я такое. И что есть у тебя.
О Боже, что если его зверь и ее... экзистенциальная проблема... помешают им стать кандидатами в усыновители? И кто принимает это решение? И куда им нужно пойти, чтобы узнать, как это делается?
Со стоном Мэри вновь упала на мощную грудь Рейджа. И забавно... она чувствовала вокруг себя его мышцы и знала, что он останется с ней до самого конца, никогда не уклоняясь от вызова, придерживаясь цели и сосредотачиваясь, двигаясь вперед, пока они не пересекут финишную черту.
Так он был устроен. Он никогда не убегал. Никогда.
- Я люблю тебя, - сказала Мэри, глядя прямо перед собой.
- Я тоже тебя люблю, - Рейдж заправил ей волосы за ухо и помассажировал плечи. - И Мэри... все будет хорошо. Я обещаю.
- Они могут не разрешить нам взять ее. Даже если она захочет.
- Почему?
- Ты знаешь, почему. Мы не совсем «нормальные», Рейдж.
- А кто нормальный?
- Люди, которые живут по общепринятым нормам. И у которых нет зверя, живущего в их теле.
Когда Рейдж затих, Мэри почувствовала себя виноватой, как будто она что-то разрушила. Но им нужно смотреть на вещи реалистично.
Но Рейдж лишь пожал плечами.
- Ну значит мы проконсультируемся с психологом. Ну или еще какую фигню сделаем.
Мэри хихикнула.
- Проконсультируемся с психологом?
- Конечно. Какого черта? Я могу обсудить то, каково мне жить со зверем. И возможно он сумеет сожрать парочку психологов, чтобы переварить их конструктивные замечания. Я имею в виду, божечки, утыкайте меня иголками для акупунктуры, и возможно дракон превратится в зайчика или в синичку или в...
- Синичку.
- Ага, ну или в суслика. В итоге он может оказаться гигантским пурпурным сусликом-вегетарианцем, - Мэри захохотала еще сильнее, и Рейдж погладил ее по рукам. - Как насчет Кавалер кинг-чарльз-спаниеля?[94]
- Ой да брось...
- Не-не, я понимаю. Я знаю, каково это будет.
Мэри перекатилась на его коленях и улыбнулась Рейджу.
- Будь лапушкой. У меня было тяжелое утро. Ну, если не считать той части в душе. Там было вовсе не тяжело.
Рейдж поднял указательный палец.
- Так, ну во-первых, кое-что там было очень тяжелым и твердым. И ты знаешь об этом не понаслышке, - Мэри снова рассмеялась, и он кивнул. - Ага. Вот именно. А что касается альтер-эго моего зверя - как насчет огромного пурпурного кроленя?[95]
- Их не существует!
- Ладно. Змее-обезьяна?
- Тоже не существует.
- Ну тогда я могу воплотить в жизнь мечту всех охотников на них, - Рейдж улыбнулся. - Тогда нам ничто не страшно. После такой-то службы на благо общества.
- Ты как всегда прав, - Мэри погладила его по лицу. - Нам немедленно нужно привести в действие план по акупунктуре кроленя.
Рейдж нагнулся и поцеловал ее.
- Обожаю, когда мы на одной волне. Просто обожаю.
Когда наступил закат, Лейла поняла, что ей абсолютно все равно. Один из минусов проживания в тренировочном центре под землей сводился к тому, что она не могла подстроить свои внутренние часы под ритмы солнца и луны. Время стало всего лишь цифрами на часах, еда появлялась тогда, когда ее приносили, посетители приходили и уходили в случайном порядке, для которого смена дня и ночи не имела значения.
Ее режим состоял из шести часов бодрствования, за которыми следовали три часа прерывистого сна. Повторить и добавить тошноты.
Обычно.
Однако этим вечером, когда на часах высветилась красная восьмерка, а за ней, после двух точек, цифра шестнадцать, Лейла закрыла глаза вовсе не для сна.
Она мучилась все это время, приняв решение после ультразвука. Мысленно перебирала «да» и «нет», пока ей не начало казаться, что она сходит с ума.
В конце концов, она приняла решение на свой страх и риск.
Возможно, все же на риск. Потому что так всегда было, когда дело касалось Кора.
Глубоко вздохнув, Лейла ощутила все, что ее раздражало. От этих простыней чесалось тело. Подушка под головой лежала неправильно, и поерзать на месте не помогло. Живот казался невыносимо тяжелым существом, отдельным от ее тела. Ноги дергались, как будто кто-то щекотал их перышком. Легкие, казалось, лишь частично наполнялись воздухом.
Вычеркните «казалось».
И темнота в комнате лишь усиливала все это.
Выругавшись, Лейла поняла, что глаза открылись сами собой, и пожалела, что не может заклеить веки, чтобы они оставались закрытыми.
Сконцентрировавшись, она заставила себя дышать медленно и глубоко. Избавилась от напряжения во всем теле, начиная с пальчиков на ногах и заканчивая кончиками ушей. Успокоила свой разум.
Сон пришел нежной волной, затопляя ее сознание и освобождая от болей и страданий, беспокойства и страха.
От вины.
Лейла позволила себе на мгновение насладиться невесомым потоком. А затем ощутила саму свою сущность, свою душу, тот магический свет, дававший жизнь ее телу, и он не просто вышел за пределы больничной койки, палаты, не просто полетел по коридору и покинул тренировочный центр... он покинул царство земной реальности.
И отправился в Святилище.
Учитывая ее беременность, для Лейлы было не безопасно отправляться на ту сторону в физической форме. Однако таким образом она смогла легко и изящно преодолеть расстояние - плюс, хоть она и покинула тело, она все еще чувствовала свою плоть под одеялами и таким образом могла осознанно контролировать свое телесное воплощение. Если что-то случится, она вернется в мгновение ока.
Мгновения спустя Лейла стояла на прекрасной зеленой траве. Над головой ее повисло молочное небо, обеспечивающее освещение без конкретного источника света, а вдалеке кольцо леса обозначало границы священной территории. Древние храмы из белого мрамора сияли такой же новизной, как и в ту ночь, когда миллионы лет назад они были созданы Девой Летописицей. Яркие разноцветные тюльпаны и нарциссы напоминали драгоценные камни, просыпавшиеся из сундука с сокровищами.
Вдыхая сладкий воздух, Лейла чувствовала, как восстанавливаются ее силы, и это напомнило ей о столетиях служения матери их расы. Тогда все было белым, никакого различия в оттенках и даже никаких теней. Нынейшний Праймэйл, Фьюри, изменил все, освободил ее и сестер, позволил им проживать их жизни там, внизу, узнавать мир и самих себя как личностей, а не как звенья в однородной цепи.
Неосознанно Лейла положила ладони на живот - и испугалась. Ее живот был плоским, и она запаниковала, но тут же ощутила свое тело на земле. Да, подумала она. Тело носило малышей, душа - нет. И это ее воплощение было ходячим миражом, существующим и несуществующим одновременно.
Подобрав полы церемониального одеяния, Лейла прошла сквозь круглое пространство, минуя частные комнаты Праймэйла, где обычно происходило зачатие, и двигаясь дальше, пока она не очутилась перед порогом Храма Изолированных Летописец.
Быстрый осмотр подтвердил то, что было правдой не только с момента ее прибытия, но и с того самого времени, как Праймэйл освободил их всех - каким бы прекрасным ни было Святилище, какое бы умиротворение и восстановление сил оно ни несло, оно было пустым и заброшенным, как бесполезная фабрика. Золотая шахта без единой разведанной жилы. Кухня с пустыми шкафчиками.
И для ее целей это было отлично.
А в сердце ее поселилась сладкая горечь. Свобода привела к забытью, сокращению их службы, к концу заведенного здесь порядка.
Однако изменения - это сама суть предназначения. И с ними пришло много хорошего - впрочем, наверное, не для Девы Летописецы. Кто знает, как она себя чувствовала, но сколько времени ее уже никто не видел?
Со священной молитвой Лейла вошла в писчий храм и осмотрела простые белые столы и чаши с водой, чернильницы и свитки пергамента. В этом величественном пространстве ни пылинки не упало с потолка на священные чаши, ни пылинки не осело на краях предметов - и все же казалось, что наблюдение за историей расы, некогда считавшееся священным долгом, теперь оказалось заброшенным делом, к которому уже не вернутся.
И от этого казалось, что храм потихоньку разрушается.
Действительно, сложно было не думать об огромной библиотеке, располагавшейся не так далеко отсюда, не представлять полки, наполненные томами бережно записанных поколений, священные символы Древнего языка, выведенные на пергаменте летописецами, ставшими свидетелями всего происходившего с расой, через эти чаши. Там были и другие записи - о Братстве Черного Кинжала и родословные его членов, приказы Девы Летописецы, решения Королей, наблюдения за праздниками, традиции глимеры, дань уважения Деве Летописеце.
В какой-то мере отсутствие дальнейших исторических записей означало смерть расы.
Но в то же время это было перерождением. Смена ценностей принесла много хорошего, права женщин признали, рабство крови запретили, Избранным дали свободу.
Дева Летописеца исчезла в этом духовном вакууме, как будто почитание ее, ныне сошедшее на ноль, ослабило ее до недееспособности. И да, Лейла скучала по старым временам, беспокоилась, что их духовный лидер так долго отсутствует... но судьба сводилась не к ней одной, а ко всей расе в целом.
И к ее Создателю.
Двигаясь вперед, Лейла подошла к одному из столов и выдвинула белый стул. Присев, она поправила одеяние и вознесла молитву, подтверждая, что ее поступок, который она вот-вот совершит, нацелен лишь на благо.
Чье-нибудь благо.
Ох, черт. Невозможно было оспорить, что она делала это не из чистого эгоизма.
Склонив голову, Лейла положила обе руки на чашу, почтительно обхватывая сосуд. Со всей возможной ясностью она представила лицо Кора, его прищуренные глаза, изуродованную верхнюю губу, коротко подстриженные волосы, мощную шею. Она представила его запах в своем носу и вызвала в памяти ощущение его присутствия. Она представила его предплечья с заметными венами, сильные руки с огрубевшей кожей, массивную грудь и мощные ноги.
Мысленно Лейла слышала его голос. Видела, как он двигается. Поймала его взгляд и удержала.
Поверхность воды пошла рябью, круги расходились по поверхности в одном ритме с биением ее сердца. И затем образовался водоворот.
Изображение возникло из глубин сосуда и остановило движение кристально-чистой жидкости.
Лейла нахмурилась и подумала: «Это просто не имеет смысла».
Чаша показывала ей полки, многочисленные ряды полок, уставленные... всевозможными сосудами. На стенах горели факелы, оранжевое пламя освещало пыльное подземное помещение.
- Кор? - выдохнула Лейла. - О... дражайшая Дева Летописеца.
Изображение было таким же четким, как если бы она стояла возле его распростертого тела. Он лежал под белой простыней на каталке, посреди зала с полками. Глаза его закрыты, кожа бледная, руки и ноги неподвижны. Рядом с ним попискивали машины, многие из которых она знала по собственной палате в клинике. Джон Мэттью и Блэйлок сидели рядом с ним на каменном полу. Руки Джона двигались, он что-то говорил.