Samuel Goldenberg und Schmuÿle

Samuel Goldenberg und Schmuÿle (Самуэль Гольденберг и Шмуйле). Си-бемоль минор. Гартман подарил Мусоргскому два своих рисунка — «Сандомирский [еврей]» и «Еврей в меховой шапке. Сандомир», сделанных Гартманом в 1868 году в Польше. Стасов вспоминал: «Мусоргский сильно восхищался выразительностью этих картинок». Эти зарисовки польских евреев и послужили прототипами пьесы. В названии оба персонажа носят одно и то же имя, в одном случае солидно звучащее европеизированное Самуэль, с добавкой «дорогой» фамилии (нем. Goldenberg — золотая гора), в другом — простое, местечковое имя Шмуйле. Стасов при публикации изменил название пьесы на «Два польских еврея, богатый и бедный»[13]. В советских изданиях эта пьеса печаталась под названием «Два еврея, богатый и бедный».

Рисунки Гартмана, будучи всего лишь зарисовками, не претендовали на ту выразительность, которой добился Мусоргский в своей пьесе. Композитор не только объединил два портрета в один, но и заставил этих персонажей говорить между собой, раскрывая свои характеры. Речь первого из них звучит уверенно и весомо, с повелительными и нравоучительными интонациями, и построена на тяжеловесном проигрывании мелодии двумя руками в октаву. Дополнительно Мусоргский придал ей условно-ориентальный колорит с помощью так называемой цыганской (или венгерской) гаммы. Речь второго, бедного еврея, звучит контрастно первому, на дребезжащих верхних нотах с форшлагами, его голосу приданы жалобные и просительные интонации. В репризе пьесы обе темы звучат в контрапункте, причём в тех же ладах, в которых они звучали по отдельности. Тема Самуила звучит в си-бемоль миноре c указанными модализмами, а тема Шмуле — в fis-moll (или cis-moll; гармонические трактовки этой темы различаются ввиду того, что октавный звукоряд полностью не разворачивается). Пьеса заканчивается несколькими громкими нотами в октаву (очевидно, последнее слово сказал богатый).

Ещё задолго до написания «Картинок» Мусоргский критиковал оперу Серова «Юдифь» за неточность в изображении национальных характеров:

В ней много промахов, которые я назову музыкальными анахронизмами. Например: евреи (я часто слышал эти штучки) валяют без церемонии католические органные секунды… Пора перестать обращать евреев в христианство и католицизировать их.

Promenade (Прогулка), си-бемоль мажор. В оркестровке Равеля опущена. Эта интермедия практически полностью повторяет самую первую «Прогулку» и завершает собой первую половину цикла.

№ 7. Limoges. Le marché

Limoges. Le marché. La grande nouvelle (с фр.—«Лимож. Рынок. Большая новость»). Ми-бемоль мажор. В рукописи Мусоргский вначале сделал по-французски забавные пометки о том, какие сплетни можно было услышать на рынке (затем он их вычеркнул):

Большая новость: Г-н Пимпан де Панта-Панталеон только что нашёл свою корову Беглянку. — Да, сударыня, это было вчера. — Нет, сударыня, это было позавчера. Ну да, сударыня, корова бродила по соседству. Ну нет, сударыня, корова вовсе не бродила, и т. д. Большая новость: Г-н де Пьюсанжу только что нашёл свою корову Беглянку. Но лиможские кумушки не вполне согласны по поводу этого случая, потому что г-жа де Рамбурсак приобрела себе прекрасные фарфоровые зубы, между тем как у г-на де Панта-Панталеона мешающий ему нос всё время остаётся красным, как пион.

Рисунок Гартмана, если он был, не сохранился. Известно, что Гартман жил в Лиможе и изучал архитектуру местного собора, но в каталоге выставки картина с похожим сюжетом не значится.

Шумная суета этой пьесы резко сменяется звуками следующей.

Catacombae. Sepulcrum romanum

Catacombae. Sepulcrum romanum (с лат.—«Катакомбы. Римская гробница»). Си минор. На картине Гартман изобразил себя, В. А. Кенеля и проводника с фонарём в руке в римских катакомбах в Париже. В правой части картины видны слабо освещённые черепа.

Мрачное подземелье с гробницей изображено в музыке безжизненными унисонами в две октавы (используется акустика «призрачных» обертонов), то резкими, то тихими («эхо»). Среди этих аккордов, как тени прошлого, выплывает медленная мелодия. «Катакомбы» повисают на неустойчивом аккорде, переходя к следующей сцене.

Cum mortuis in lingua mortua (с лат.—«С мёртвыми на мёртвом языке»). Си минор. Из «Катакомб», на фоне тихого тремоло в верхнем регистре, появляется минорная вариация «Прогулки», в которой автор разговаривает с духом Гартмана: «Ладно бы латинский текст: творческий дух умершего Гартмана ведёт меня, взывает к черепам, черепа тихо засветились». (В некоторых изданиях название дано с ошибкой: «Con mortuis…»; в рукописи Мусоргского латинского заголовка нет вообще.)

Слово Стасову в его письме Римскому-Корсакову:

В этой же второй части ["Картинок с выставки"] есть несколько строк необыкновенно поэтических. Это музыка на картинку Гартмана «Катакомбы парижские», все состоящие из черепов. У Мусорянина сначала изображено мрачное подземелье (длинными тянутыми аккордами, часто оркестровыми, с большими ферматами). Потом на тремоландо идёт в миноре тема первой променады — это засветились огоньки в черепах, и тут-то вдруг раздаётся волшебный, поэтический призыв Гартмана к Мусоргскому…

Диалог, начавшись в горестном миноре, постепенно переходит в мажорную тональность, выводя слушателя из безысходности и обозначая примирение с необратимым.

Словно возвращаясь домой вместе с Гартманом, автор завершает цикл двумя пьесами на русские темы.

№ 9. Избушка на курьих ножках (Баба-Яга)

Избушка на курьих ножках (Баба-Яга). У Гартмана был эскиз изящных бронзовых часов в виде избушки на курьих ножках. Однако фантазия Мусоргского изобразила совершенно другое — мощный динамичный образ Бабы-Яги, картину «нечистой силы», наполненную «бесовскими» диссонансами (уже в самом первом такте — резкий прыжок на большую септиму). Вначале звучит несколько редких аккордов-толчков, затем они учащаются, имитируя «разбег», с которого начинается «полёт в ступе». Звуковые «кляксы» изображают небрежность и «грязь» в образе Бабы-Яги. Неравномерно расставленные акценты имитируют хромую походку «костяной ноги». На фоне этих звуков «взлетает» играемая полными аккордами простая и яростная мелодия, словно сметающая всё на своём пути. Затем после перехода наступает совершенно другая средняя часть пьесы, тихая и тревожная, полная неустойчивых звуков — то ли полёт, то ли ночной лес. Затем — третья часть — резко врывается повтор первой темы, и завершается пьеса фортепианной каденцией из быстрых попеременных звуков через октаву во «взлетающем» направлении, которые в конце концов без перерыва «врезаются» в первый аккорд финальной пьесы — «Богатырских ворот».

Богатырские ворота

Богатырские ворота. В стольном городе во Киеве. Ми-бемоль мажор. Финальная часть цикла основана на эскизе Гартмана к его архитектурному проекту киевских городских ворот. 4 (16) апреля 1866 года на Александра II было совершено неудачное покушение, в дальнейшем официально называвшееся как «событие 4 апреля». В честь спасения императора был организован конкурс проектов ворот в Киеве. Проект Гартмана, поданный на конкурс, был сделан в древнерусском стиле — глава со звонницей в виде богатырского шлема, украшение над воротами в форме кокошника. Ворота создавали образ Киева как древнерусской столицы. Однако впоследствии конкурс был отменён, и поданные на участие проекты реализованы не были.

Пьеса, созданная воображением Мусоргского, рисует развёрнутую картину народного торжества и воспринимается как мощный оперный финал. Указание «maestoso», медленный ритм с крупными длительностями придают пьесе величие и торжественность. Вначале звучит широкая русская песенная мелодия, затем она контрастно сменяется тихой и отстранённой второй темой, напоминающей церковное пение. Далее первая тема вступает с новой силой, с добавлением ещё одного голоса — ниспадающие и восходящие «восьмушки» в октаву — и снова переходит, уже громко, во вторую «хоральную» тему. Вскоре она стихает, и — наступает вторая часть пьесы — начинает раздаваться созданный на фортепиано настоящий колокольный звон, сначала тише и в миноре, затем нарастая и переходя в мажор. К медленному большому колоколу присоединяются на триолях колокола поменьше, затем — на ещё более мелких восьмых и в самом верхнем регистре — маленькие колокольцы, и в разгар перезвона в их мелодию вплетается тема «Прогулки» — тема автора, с которой начинался цикл — обнаруживая своё единство с основной темой этой пьесы. Затем, в третьей части, звучит развёрнутая вариация на тему первой части, и «Картинки» завершаются грандиозной кодой.

Некоторые исследователи отмечают архитектурно-симметричное построение сюжетов пьес: «по краям» стоят главные темы («Прогулка» и «Богатырские ворота»), за ними ближе к центру идут сказочные образы (Гном и Баба-Яга), далее — «французские» сюжеты, за ними — бытовые зарисовки из Польши («Быдло» и «Два еврея»), а в центре оказывается шутка — «Балет невылупившихся птенцов».