Глава 1. Решенья и Сомненья 1 страница

 

***
Разве я посмею
Потревожить мирозданье?
Каждая минута - время
Для решенья и сомненья, отступленья и терзанья.
Т. С. Элиот «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока» Перевод А. Сергеева

Гермиона Грейнджер вздохнула и сделала глоток кофе. Свет послеполуденного солнца струился через окно кухни, освещая полированную поверхность стола, за которым она сидела. Она надкусила тост и, положив его обратно, оттолкнула от себя фарфоровую тарелку. Аппетит пропал. Пергаментный свиток, лежащий справа от отвергнутой пищи помимо воли притягивал к себе взгляд.
Ее задумчивость была грубо прервана всего пять минут назад, настойчивым стуком по оконному стеклу. С упавшим сердцем Гермиона узнала коричневую сову Министерства Магии и поняла, что напрасно надеялась оттянуть встречу с неизбежным хотя бы некоторое время после возвращения в Великобританию. А ведь не прошло еще и сорока восьми часов с этого момента. Всего два дня назад она стала выпускницей Сорбонны, где четыре года училась на Факультете Чародейства (De'partement de la Sorcellerie), скрытого в недрах университета. Родители, полностью поддержав решение дочери получить образование заграницей, с гордостью посетили выпускную церемонию, где Гермионе вручили диплом с отличием по Чарам и Зельеварению.
Последний день во французской столице принес свои удовольствия, несмотря на то, что стремление вернуться в английское магическое сообщество периодически омрачалось сознанием последствий возвращения, и приводило к сомнениям в верности принятого решения.
Гермиона знала, что ее приезд не пройдет незамеченным Министерством, просто не ожидала такой быстрой реакции. С опаской поглядывая на пергамент, лежащий на столе, она мысленно вернулась в последний год своего обучения в Хогвартсе.

Несмотря на триумфальное возвращение Гермионы и ее друзей в школу, их восторг был омрачен большим, чем просто грустью. Первоначальная эйфория прошла, и многие ученики остались один на один с горем о тех, кого они любили и кого потеряли. После похорон Фреда, она и Рон отправились в Австралию, чтобы найти ее родителей и восстановить их воспоминания, успев вернуться в Англию всего за несколько дней до начала учебного года.
Первые недели прошли в нескончаемой череде траурных церемоний. Были воздвигнуты статуи в память о многих павших; а гостиная Гриффиндора обрела двух новых стражей с лицами Фреда Уизли и Колина Криви. Гермиона была вынуждена признать, при всей симпатии к статуе Фреда, что та, однако, совершенно определенно не способствовала их продолжающемуся роману с Роном, неожиданно выскакивая перед ребятами, при каждой их попытке насладиться объятьями друг друга в наиболее пустынных уголках замка.
В то время как ее родители вернулись к работе зубных врачей, она с радостью окунулась в учебу, наслаждаясь вновь обретенным чувством безопасности. Их счастье с Роном однако продлилось недолго, до того момента, как Министерство магии обнародовало свои планы. Оглядываясь назад, она не могла поверить, что не увидела заранее, к чему все идет. Ежедневно просматривая Ежедневный Пророк, и считая статьи о падении рождаемости среди чистокровных волшебников интересными, а истории о чрезвычайно возросшем количестве рождающихся сквибов несколько тревожными, Гермиона никогда, даже в самых страшных своих фантазиях, не могла предвидеть ту линию действий, которую, в конце концов, выбрало Министерство.
Холодным февральским утром она и Джинни, войдя в Большой Зал, обнаружили преподавателей, столпившихся у учительского стола, возбужденно перешептывающихся, и указывающих на лежащую перед ними газету. Не многие студенты встали так рано, но те, кто уже спустились к завтраку, также были поглощены обсуждением последних новостей. Обменявшись недоумевающим взглядом с Джинни, Гермиона начала наливать себе тыквенный сок, когда подлетевшая сова уронила перед ней номер Ежедневного Пророка. В страшном нетерпении развернув газету, она увидела фотографию Кингсли Шакелблота, держащего в руках длинный свиток.
МИНИСТЕРСТВО МАГИИ ПРИНЯЛО
ЗАКОН О БРАКАХ
Министр Магии, Кингсли Шакелблот, прошлым вечером опубликовал планы Министерства Магии по преодолению кризиса рождаемости среди волшебников. За последние десять лет рождаемость в магических семьях резко сократилась, в то время как количество рожденных сквибов стало как никогда высоким. Кризис рождаемости сопровождался большой смертностью на протяжении долгого периода, предшествовавшего поражению Лорда Волдеморта, а также последовавшими многочисленными приговорами к тюремному заключению в Азкабане волшебников и волшебниц, многие из которых являлись чистокровными. Численность магического населения не была так мала с 1374.
В ответ на создавшуюся ситуацию, Министерство Магии приняло Закон о Браках, согласно которому каждый в возрасте от семнадцати до пятидесяти, кто в настоящий момент не состоит в браке, обязан вступить в него в течение шести недель. При этом вводится ограничение, согласно которому чистокровным волшебникам позволено вступать в браки только с полукровными или маглорожденными волшебниками , а маглорожденные обязаны вступать в браки либо с полу- либо с чистокровными волшебниками. Полукровные волшебники не ограничены в своем праве свободно выбирать супруга и могут вступать в брак с кем пожелают. Причину возрастания количества рождений сквибов видят в союзах, заключаемых между чистокровными волшебниками, поэтому отныне закон запрещает их
Департамент Рождений и Браков был значительно расширен, чтобы следить за исполнением предписаний нового закона. У волшебников и волшебниц, которые откажутся подчиниться новым правилам, будут изъяты волшебные палочки, а сами они будут изгнаны из магического сообщества.
Трясущимися руками Гермиона протянула газету Джинни, совершенно не веря в происходящее. Она не хотела выходить замуж; планируя поступить в колледж ... начать свою карьеру. Чуть дальше за гриффиндорским столом только что подошедшие Лаванда Браун и Парватти Патил визжали от восторга, держа в руках еще один экземпляр газеты. Она оглянулась на учительский стол и встретилась взглядом с Минервой МакГонагалл, но директор быстро отвела глаза. Подошедшие через несколько минут Гарри и Рон сочли происходящее довольно забавным.
- Послушай, Гермиона, - в радостном возбуждении начал Рон. - Я не понимаю, почему ты так остро реагируешь? Большинство чистокровных волшебников и так предпочитают браки по договоренности; новый закон лишь запретил им жениться друг на друге. Ну, так и что в этом такого? Нам с тобой просто придется пожениться немного раньше... вот и все, - закончил он, пожимая плечами.
Гермиона чуть не подавилась своим тостом.
- Да ты что, Рон! Ты в своем уме?! Мне всего девятнадцать... Тебе только восемнадцать! Я не собираюсь выходить замуж!
Гарри и Джинни незаметно вышли из Зала, оставив Рона и Гермиону продолжать перепалку. Рон воспринял отказ Гермионы выходить за него замуж как личное оскорбление, и весь день они ссорились как кошка с собакой. Напряжение, возникшее между ними, только усилилось оттого, что Гарри и Джинни казались весьма довольными сложившейся ситуацией. Гарри даже удалось траснсфигурировать ложку в импровизированное обручальное кольцо. Больше всего Гермиона была поражена тем, с какой готовностью все вокруг приняли Закон о Браках. Чистокровные и особенно полукровные волшебники восприняли все как должное; только Невилл казался подавленным.
Вытерпев дующегося Рона и счастливых Гарри и Джинни целых три дня, она решила, что с нее достаточно. Субботним вечером, незаметно упаковав свой сундук, с трудом посадив Живоглота в клетку, она пролежала без сна несколько часов, разглядывая красные бархатные занавеси над своей кроватью, несимпатичные ровно до того момента, пока не пришло время расставания. В два часа ночи, наложив на сердитого кота Бесшумное заклятье, и левитируя перед собой сундук, Гермиона бесшумно спустилась в гостиную Гриффиндора, едва не вскрикнув от столкновения внизу у лестницы с еще одним полуночным нарушителем. Перед ней стоял Невилл Лонгботтом, сжимая в одной руке свою жабу Тревора, а в другой волшебную палочку. За ним ст оял его сундук.
- Гермиона! - выдохнул он, - Что ты здесь делаешь?
- Я могу задать тебе тот же вопрос, - ответила она, глядя на его запакованные вещи.
Невилл вздохнул, оглянулся по сторонам, прежде чем прошептать в ответ:
- Я уезжаю. И судя по тому, что я вижу, ты тоже. Пойдем, я объясню по дороге. Я хочу уйти прямо сейчас, пока у меня хватает духу, - и кивнул в направлении выхода.
Гермиона, соглашаясь, молча последовала за ним через дыру, спрятанную за портретом. Как только проем за ними закрылся, Невилл засветил огонек на своей волшебной палочке и повернул бледное лицо к Гермионе.
- Моя бабушка меня убьет, - пробормотал он мрачно. - Она скажет, что это мой долг жениться и продолжить наш род. Но я не позволю принудить меня вступить в брак с кем бы то ни было помимо моей воли. Если потребуется, я стану жить как магл, - мысль о возможной жизни без волшебства заставляла содрогаться от ужаса.
Гермиона с любопытством разглядывала его в слабом освещении волшебной палочки.
- Я думаю также. Я хочу поступить в университет, возможно, в Париже или в Берлине. И не собираюсь обзаводиться семьей — мне всего девятнадцать!
Невилл поморщился.
- А я думал, что вы ведь с Роном вместе... и вы... я не знаю. Как-нибудь договоритесь, наверное.
Гермиона хмыкнула в ответ на это замечание. - Кажется, Рон думал также. Он скоро совсем погрязнет в хандре, поскольку я сказала, что не собираюсь выходить замуж ни за него, ни за кого-то другого в девятнадцать лет. Я маглорожденная, Невилл, и мои родители ни в коем случае не смогут согласиться со столь ранним браком. Они скорее полностью поддержат мой уход из волшебного сообщества. - Она повернулась к Невиллу. - Честно говоря, я все равно не понимаю, почему ты уезжаешь. Большинство чистокровных волшебников вступают в браки по расчету.
Невилл неожиданно остановился, и выражение отчаянной решимости проступило на его лице. - Есть только одна колдунья, на которой я бы хотел жениться, - сказал он. И отныне закон запрещает мне это, поскольку она чистокровная.
Это замечание совершенно сбило Гермиону с толку, пока ее не осенила догадка. Она хлопнула себя по лбу рукой и пробормотала: - Луна!
Невилл просто кивнул и продолжил молча идти по коридору, сопровождаемый лишь стуком шагов по холодному каменному полу. У главного входа в замок они оба задержались и оглянулись по сторонам, наслаждаясь тем, что казалось их последними мгновениями в Хогвартсе. Невилл ободряюще кивнул, и Гермиона потянулась вперед, чтобы прикоснуться своей палочкой к тяжелому металлическому засову, но неожиданно остановилась на полпути при звуке знакомого покашливания за спиной. С расширившимися в тревоге глазами, они повернулись и уперлись взглядами в Минерву МакГонагалл, пристально смотрящую на них поверх своих маленьких очков, с руками, скрещенными на груди.
- Я полностью осведомлена о причинах, по которым вы решили уехать, и хотя я понимаю ваше решение, я буду просить вас остаться еще на одну неделю, - заявила она, с выражением решимости на морщинистом лице.
- Профессор, - волнуясь, начала Гермиона. - Мы оба совершеннолетние, и оба решили, что не хотим принимать участия в этом смехотворном Законе о Браках. В мои намерения совершенно определенно не входит брак на данном этапе моей жизни, и я буду жить как магл, если мне придется. Этот указ нарушает основополагающие права человека, и я не желаю принимать в этом никакого участия.
МакГонагалл тепло улыбнулась.
- Мисс Грейнджер, от вас я меньшего и не ожидала. Я прошу у вас обоих только две вещи: во-первых, поставьте себя на место министерства. Экстренная ситуация требует экстренных мер, какими бы жесткими они не казались. Во-вторых, я повторяю свою просьбу остаться еще на неделю. Я веду переговоры с Кингсли Шакелблотом на протяжении нескольких последних часов, так что ситуация измениться в Вашу пользу в течение ближайших дней. Если этого не произойдет, я не стану мешать никому из вас покинуть школу.
Скрепя сердце, они с Невиллом согласились и вернулись в гриффиндорскую гостиную, где так и не легли спать до утра, шепотом обсуждая возможные последствия текущей ситуации. Неопределенность продлилась недолго: следующий вторник представил развитие событий, детали которого отразились на первой странице Ежедневного Пророка.

МИНИСТЕРСТВО МАГИИ ПРИНЯЛО ПОПРАВКИ К ЗАКОНУ О БРАКАХ.

Этим утром Министерство Магии опубликовало существенные поправки, внесенные в Законе о Браках. Выступая перед журналистами в своем Лондонском офисе, Кингсли Шакелблот сообщил, что на его сотрудников обрушилась настоящая лавина протестов от обеспокоенных родителей молодых колдуний и волшебников со всей страны. Министр, покрытый характерными ожогами от бесчисленных Громовещателей, устало обозначил изменения, вносимые в принятый Закон.
Волшебники и волшебницы, не достигшие возраста двадцати пяти лет, поступившие в высшие учебные магические заведения, получат отсрочку от брака до окончания их обучения, либо до достижения ими возраста двадцати пяти лет; в зависимости от того, какое из событий произойдет раньше. Сообщение было встречено с большим энтузиазмом большинством родителей и директором Хогвартса, Минервой МакГонагалл.
Прочитав последний абзац, Гермиона взглянула в сторону учительского стола, и обменялась едва заметными заговорщицкими улыбками с МакГонагалл, а после этого нашла взглядом Невилла, показавшего ей большой палец с конца Гриффиндорского стола. Гермиона вздохнула с облегчением, она давно собиралась получить высшее образование после Т.Р.И.Т.О.Н, а теперь эти планы помогут ей получить отсрочку.
Но сейчас, сидя на кухне своих родителей, наслаждаясь теплом Июльского полдня, пришлось признать, что время истекло. Больше не получится прятаться за своим обучением... пора принять решение. Дрожащими руками сломав печать Министерства Магии на пергаментном свитке, она увидела именно то, чего боялась: ее вызывали в Лондон.

***

И как погас мой звездный час, не вспыхнув,
помню,
И Вечный Страж заржал, подав пальто мне,
Короче говоря, я не решился.
Т. С. Элиот «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока» Перевод В. Топорова

Северус Снейп нахмурился и сделал глоток чая. Свет полной луны струился сквозь высокое окно его кабинета, отражаясь от дубовой поверхности стола. Он взял перо, и его рука на мгновение зависла над чернильницей, прежде чем он отбросил писчий инструмент и сплел пальцы, позабыв о намерениях продолжить свои записи. Его взгляд непроизвольно обратился на свиток пергамента, лежащий справа от отвергнутого пера.
Его размышления были грубо прерваны каких-нибудь пять минут назад настойчивым стуком в окно кабинета. С раздражением он узнал одну из коричневых сов, которых использовало Министерство Магии. Отчаянным надеждам уклониться от выполнения своих обязанностей в течение еще одного лета мог прийти конец.
На время оставив свиток, он встал из-за стола и пересек комнату, подойдя к большому шкафу, извлек хрустальный графин и налил себе щедрую порцию Огненного Виски. Осушив стакан, он расстегнул верхнюю пуговицу своей черной мантии и неосознанно потер ноющую шею. Налив себе еще одну порцию алкоголя, Снейп подошел к незажженному камину, над которым висело большое зеркало в тяжелой раме, взмахом волшебной палочки зажег две большие свечи над камином, осветившие теплым светом его бледное, заостренное лицо, и, глядя на свое отражение в зеркале, нашел то, что привлекало его внимание к шее. Направив палочку на свое горло, он прошептал «Фините Инкантатем», и заклинание, которое скрывало его раны, исчезло.
Даже по прошествии всех этих лет, огромные раны от укуса по-прежнему выделялись ярко красными пятнами на фоне пепельно-бледной кожи. Он излечился от воздействия яда, но сами раны так и не зажили. Несмотря на то, что жгучие страдания, мучившие Снейпа вначале, утихли, его шея по-прежнему пульсировала тупой болью. Направив палочку на свое горло, он вновь наложил на себя маскирующее заклятие; несмотря на то, что он был женат уже четыре года, Снейп никогда не позволял своей жене увидеть повреждения на его шее. Она не имела не малейшего понятия о существовании ран.
Он подошел к окну и посмотрел на освещенную светом фонарей красивую улицу с ухоженным парком в центре, как всегда испытывая глубокое удовлетворение от открывающегося вида Лондонской площади, на которой жил с женой. Ее семье принадлежали три здания только на этой площади, а также два больших жилых дома на находящейся неподалеку Кенсингтонской Площади. Не было никаких сомнений в выгоде этого брака для Снейпа: но Северуса всегда интересовало, что именно, по мнению его жены, приобрела в результате этого брака она.
Он еще не оправился от ран, когда указ Министерства Магии застал его в Паучьем Тупике. Ярость оттого, что его холостячеству был насильно положен конец в столь раннем возрасте, ему было всего тридцать девять, сменилась паникой, заставлявшей всерьез обдумывать возможность навсегда покинуть страну, только бы избежать поисков жены. Снейп уже начал действовать, и был в процессе продажи семейного дома, когда неожиданно встретил Корделию. Избегая утомительного общества своих знакомых, он решил провести оставшееся время в Англии, посетив места, представляющие интерес с исторической точки зрения. Сырой полдень среды застал его осматривающим Вестминстерское Аббатство; он сосредоточено вчитывался в имена тех, кто был похоронен в Уголке Поэтов, когда она обозначила свое присутствие, мягко прикоснувшись рукой к его плечу. Всем было известно, что она овдовела во время войны, но он полагал, что она быстро вступит в повторный брак после введения в действие Закона. Неуверенно возвращая ей улыбку, Снейп догадался, что она все еще не обручена, и стоя перед памятником Уильяму Шекспиру, вдруг принял решение, которое показалось ему столь же очевидным, как и бесспорным. Через три недели они поженились.
Корделия была родом из глубоко уважаемой семьи чистокровных волшебников. Ее семейное дерево включало двух директоров Хогвартса, ученых волшебников, поэтов и даже философов с мировой известностью. Большая часть ее семьи была традиционно представлена в Когтевране и Слизерине, но, несмотря на предпочтение вступать в браки с чистокровными волшебниками, они никогда не служили Темному Лорду. Их гораздо больше занимали интеллектуальные искания, нежели власть над миром. Несмотря на ее старания скрыть от семьи занятия своего мужа, его арест как Пожирателя Смерти запятнал не только доброе имя его жены и единственного сына, но и всей семьи. Она жила отдельно от своего мужа после его освобождения из Азкабана, а его смерть во время Хогвартского Сражения была встречена с облегчением ее родственниками, хотя Корделия и ее сын скорбели о своей потере.
Северус полагал, что энтузиазм, с которым она приняла его предложение, был вызван его общим признанием его героем войны, Пожирателем Смерти, искупившим свои преступления. Она не могла, в соответствии с ограничениями, наложенными Законом о Браках, выйти замуж за чистокровного волшебника. Поэтому положение полукровного волшебника и статус профессора по Зельеварению в научном сообществе, делали Снейпа действительно желанной парой. В Хогвартсе они были едва знакомы – Корделия была старше на пять лет и вместе с Люциусом Малфоем была старостой Слизерина. Она не была красавицей, но обладала приятной внешностью, сдержанностью и обширной эрудицией.
Северус неохотно оторвался от окна и вернулся за стол. Вернувшись на свое место, он вздохнул и взял в руки неприятный свиток. Ему удавалось избегать своих хогвартских коллег и большую часть своих бывших учеников на протяжении последних четырех лет, но время вышло. Он больше не мог избегать обязанности, возложенной на него Кингсли Шакелблотом. Неслушающимися пальцами он сломал печать Министерства Магии. Это было именно то, чего он боялся: его вызывали в Лондон.

Глава 2. Вымирающее племя

 

Нет, не для старых этот край. Юнцы
В объятьях, соловьи в самозабвенье,
Лососи в горлах рек, в морях тунцы -
Бессмертной цепи гибнущие звенья -
Ликуют и возносят как жрецы,
Хвалу зачатью, смерти и рожденью;
Захлестнутый их пылом слеп и глух
К тем монументам, что воздвигнул дух.

У.Б. Йетс, «Плавание в Византию», перевод Г. Кружкова

***

Северус Снейп устало вздохнул, присаживаясь за стол из красного дерева и окидывая взглядом то, чему суждено было стать его офисом на предстоящие шесть недель. Он провел тонкими пальцами по поверхности стола; прекрасный предмет мебели обтянут зеленой кожей, как и стул внушительных размеров, на котором он сидел. Стены комнаты обиты дубовыми панелями, кроме одной справа от него, занятой библиотекой с обширным собранием книг по магическому праву.
Комната, вне всякого сомнения, его удовлетворяла; чего нельзя было сказать о задаче, которую ему предстояло выполнить. Снейп вновь посмотрел на лист пергамента в правой руке и довольно ухмыльнулся, понимая, что не ошибся, отказываясь от исполнения почетной обязанности последние четыре года. Списки, с которыми работали его предшественники, были гораздо длиннее того, что находился в его руках — всего шестнадцать имен.
Сообщение от Министерства Магии, доставленное совой пять дней назад, предписывало ему заняться исполнением обязанностей Инспектора по Налаживанию Брачных Контактов. С момента издания Закона о Браках, назначения на эту должность происходили ежегодно по окончании учебного года. В июле многочисленные волшебники и волшебницы заканчивали обучение, попадая, таким образом, под действие нового брачного законодательства. В это же время происходило и назначение на должность Инспектора по Налаживанию Брачных Контактов, который должен был способствовать соблюдению надлежащих по Закону форм и процедур предложений руки, отказов и согласий среди тех, кто только что окончил обучение и до сих пор не вступил в брак. Поскольку Снейп являлся бывшим преподавателем и экс-директором Хогвартса, предполагалось, что со многими из молодых людей он знаком, и это делало его наиболее подходящим кандидатом на этот пост. Глядя на список тех, кто закончил учиться в нынешнем году, он отметил, что каждый был его учеником, а пятеро с его факультета. Однако довольная ухмылка начала исчезать, после обнаружения шестерых гриффиндорцев в списке, а имена двоих из них заставили его скрипнуть зубами.
И все же он решил, что ему повезло; Минерве МакГонагалл, когда она занимала этот пост предыдущим летом, пришлось иметь дело со списком более чем из тридцати человек. От этой мысли он вздрогнул. Обнаружив, что уже почти десять, и бывшие ученики вскоре начнут прибывать на вводную встречу с главой Департамента Браков и Рождаемости, после которой у каждого была назначена встреча со Снейпом для обсуждения их брачных планов, Северус бросил беглый взгляд на расписание, лежащее на его столе. Невилл Лонгботтом будет первым. И никаких сомнений, что мальчишка опоздает.
Подойдя к окну, он взглянул на тихую улицу, лежащую перед ним. Помещение принадлежало Департаменту Магического права. Офис Инспектора по Налаживанию Брачных Контактов выделили здесь со дня появления Закона о Браках. Располагаясь на престижной площади Белгравия, элегантное здание было главным местом встречи для тех, кто намеревался вступить в брак. Снейп смотрел, как две знакомые фигуры приблизились к зданию и стали подниматься по лестнице: Драко Малфой и Блейз Забини. По крайней мере, в пунктуальности слизеринцев не приходится сомневаться. Как всегда прошелестев своей черной мантией, он вернулся к своему столу, намереваясь просмотреть еще раз детали формальной процедуры, предусмотренной для предложений о вступлении в брак и страшась неизбежной скуки предстоящих часов.
***

Гермиона приветливо улыбнулась, заметив приближающуюся подругу через запотевшее стекло маленького кафе, в котором она сидела. Падма Патил выглядела необычайно милой, ее густые, длинные, блестящие, черные волосы развивались за ее спиной, когда она перебегала через забитую транспортом лондонскую улицу. Падма заметила Гермиону, сидящую у окна, и помахала ей рукой, широко улыбаясь.
Гермиона была едва знакома с Падмой в Хогвартсе. Прибыв в Сорбонну, она с ужасом обнаружила, что бывшая ученица Когтеврана также поступила в этот престижный университет. Они вместе посещали многие занятия, поскольку Падма была намерена получить диплом по Чарам и Трансфигурации. Поначалу девушки испытывали опасения в отношении друг друга. Гермиона ожидала, что Падма окажется такой же легкомысленной и фривольной как ее сестра-близнец, а Падма, все еще переживая оскорбление, нанесенное ей Роном во время Рождественского Бала, очень неохотно относилась к идее сдружиться с кем-то, кто провел в компании Рона Уизли семь лет. Их опасения оказались беспочвенными, и в течение первого месяца они стали близкими подругами. В период обучения на третьем и четвертом курсах, они вместе снимали квартиру, и, несмотря на то, что они разъехались всего десять дней назад, Гермиона остро ощущала отсутствие своей подруги и доверенного лица.
Сделав знак официантке, она заказала чай и тосты для двоих, пока Падма скидывала свой легкий летний пиджак и присаживалась напротив.
- У тебя отличная прическа!, - воскликнула Падма, слегка запыхавшись от быстрой ходьбы. - Наверняка использовала Легкоразглаживающие чары или что-нибудь еще.
Гермиона кивнула.
- Легкоразглаживающие. Это настоящее спасение. Пусть забирают мою палочку, но Легкоразглаживающие им у меня не отобрать! Между прочим, - продолжила она, разглядывая брюнетку, - я все равно выгляжу не так хорошо как ты... Твой макияж впечатляет.
Падма самоуверенно улыбнулась. - Я на ногах с пяти утра, и все это время я выбирала, что мне одеть и боролась с тенями для глаз, пытаясь добиться от них цвета, подходящего к моей кофточке. - Она нахмурилась. - Не могла заснуть вчера... Сегодня важный день, как никак встречаемся с нашими будущими мужьями и все такое.
Гермиона закатила глаза.
- Вчера вечером мы ходили с Джинни пропустить по стаканчику. Если верить ей, то нас будет шестнадцать в этом году в Белгравии. А это значит, что нам придется выбирать максимум из восьми молодых людей. - Она вздохнула. - По крайней мере, у тебя есть возможность выйти замуж за магла, если все они вызовут у тебя отвращение. Если мне не удастся выйти за чисто или полукровного волшебника, мне придется сбежать или придумывать что-нибудь еще. Будь я проклята, если позволю министерству выдать меня за первого попавшегося старого вдовца. Впрочем — хватит ныть!, - она постучала ногтями по столу, чтобы обозначить желанную смену темы. - Расскажи мне все про свою поездку в Дублин.
Падма не торопилась с ответом, ожидая пока подошедшая официантка подаст им завтрак. После того как чай был в чашках девушек, она начала детальный рассказ о своем коротком отпуске.
- Парватти выглядит совершено потрясающе; я просто не могу поверить, что она родила всего пять недель назад. Я от всей души надеюсь, что это наследственное и что моя фигура придет в норму также быстро, когда придет мое время! Малыш совершеннейшая прелесть. Я несколько опасалась, что он будет похож на Симуса, - сказала она, широко улыбаясь, - но он уже имеет азиатскую внешность — большая копна темных волос и красивая смуглая кожа. Они назвали его Эйдан, в честь отца Симуса.
Гермиона откусила кусочек тоста. Она мало что знала о малышах.
- Как она? Это ведь такие перемены в жизни после работы в магазине дизайнерских мантий.
Падма пожала плечами.
- Насколько я могу, судить пока неплохо. Они оба выглядят довольными, честно говоря. Я никогда еще не видела их так часто улыбающимися. Эйдан просто такой изумительный крошка; мне не хотелось уезжать!
Гермиона изобразила тревогу.
- Неужели я уловила прилив материнского инстинкта?
Падма рассмеялась.
- Думаю, да. Возможно, и тебе стоит навестить их; увидев, насколько они счастливы, я стала гораздо меньше беспокоиться по поводу всей этой истории с браками.
- А что ты скажешь о Дублине?
- Вообще-то я была пора жена. У меня были совершенно примитивные представления об Ирландии, будто это страна бескрайних зеленых холмов и крытых соломой деревенских домиков. Но Дублин довольно большой город; мы даже побывали в торговом районе для волшебников, местечке под названием Церковная Застава. Она по размерам не уступает Диагон-Аллее. - Падма сделала глоток чая, прежде чем задать свой вопрос. - У тебя есть известия о ком-нибудь в Париже?
Гермиона взялась разливать чай, чтобы успеть тщательно обдумать свой ответ.
- На прошлой неделе сова доставила мне сообщение от Софи; она намерена поступить на работу в ту аптеку рядом с Тюильри, куда ее пригласили. Они согласились платить ей больше, как она и просила. Мэри-Энн написала мне три дня назад. Говорит, что она очень сожалеет о своем решении вернуться к родителям в Марсель. Судя по всему там очень мало вакансий, и вдобавок она обнаружила, что ее бывший бой-френд обручился. Вот, пожалуй, и все, - закончила она, слегка покраснев и выглядя виноватой.
Но Падму было не так-то просто провести.
- Гермиона, ты всегда была плохой лгуньей. Судя по тому, как ты отводишь глаза, у тебя есть новости и от Филиппа?
Гермиона извиняющимся тоном сказала: - Я получила сообщение от него вчера. Он спрашивал о тебе. Сказал, что скучает.
Падма глубоко вздохнула и сосредоточилась на намазывании тоста маслом. Наклонившись вперед и похлопав подругу по руке, Гермиона выразила испытываемое сочувствие к ней; сама она встречалась с симпатичным волшебником из Бельгии почти два года, но он расстались незадолго до выпуска. Падма улыбнулась.
- Я в порядке Гермиона. Честно.
- Ты уверена, что приняла верное решение? Я не сомневаюсь, что вы бы воссоединились, останься ты в Париже.
Падма покачала головой.
- Все кончено. В конце концов, мы стали слишком разными. Странно, - добавила она через мгновение. - Встречаясь с Филиппом, я не чувствовала никакого желания остепениться. Мы делили с ним постель и большую часть его жизни. Я не смогла себя представить постоянно с тем, с кем я была настолько близка, однако вот я здесь, полностью готовая вступить в брак по договоренности с мужчиной, которого я не знаю. Не кажется ли тебе это чертовски противоречивым?
Гермиона кивнула, соглашаясь.
- Да, это действительно очень странно. Вся эта ситуация кажется мне совершенно сюрреалистической. Я не осознавала ее до конца, пока не получила повестку из Министерства; в Сорбонне можно было делать вид, что все это не по-настоящему, но реальность в конце концов нас догнала. Мерлин, Падма! Мы можем выйти замуж в течение шести недель!
Они дружно замолчали на несколько минут, погрузившись каждая в свои мысли. Гермиона прервала тишину первой.
- Если из этого ничего не выйдет, я собираюсь за границу.
Падма фыркнула.
- В этом нет никакого смысла; континентальная Европа вот-вот последует нашему примеру с Законом о Браках.
- Но в Штатах показатели рождаемости гораздо выше, - ответила Гермиона. - Я могу попытать счастья там.
Падма опустила чашку и серьезно взглянула на свою подругу.
- Гермиона, ты не можешь продолжать убегать. Кроме того, никогда ничего не получится, если ты отнесешься ко всему несерьезно. Либо мы полностью отдадимся этому и выберем жизнь в Англии, либо мы уезжаем немедленно, прямо сегодня утром. Я отправлюсь с тобой в Штаты. Но мы либо на сто процентов участвуем, либо уедем. Каков твой выбор?
Гермиона от удивления подняла брови.
- Ты не шутишь? Ты действительно готова навсегда покинуть Англию?
Падма кивнула.
- Совершенно верно. Посмотрев на то, как счастлива моя сестра со своим мужем, я полностью готова принять устроенный министерством брак и отдать себя ему на сто процентов. Но если моя лучшая подруга не решается принять это, то я в той же мере готова начать с чистого листа в Америке. Выбор за тобой.
Гермиона прикусила нижнюю губу и взглянула на оживленную улицу, вспоминая свою тоску по Англии в последние несколько дней и размышляя о собственной готовности опять уехать из страны. Она попыталась представить себя рядом с неизвестным мужем без имени и без лица, работающую в волшебном сообществе, которое казалось таким захватывающе неизведанным, когда ей было одиннадцать. Все было здесь: хорошая робота, ее друзья, люди, которых она так любила. Внезапно в ней вспыхнуло возбуждение. Это действительно может оказаться неплохим приключением. Гермиона улыбнулась Падме.
- Вперед! Давай выйдем замуж! - Девушки скрепили решение рукопожатием. Взгляд на часы заставил Гермиону охнуть.
- Нам следует быть на месте уже через десять минут! - Вдруг она почувствовала неуверенность. - Как моя прическа? Как ты считаешь, на мне нормальная футболка?
Падма хихикнула: - Ты хорошо выглядишь, правда. Идем уже.
***