Глава 15. Неожиданные звезды
О, как она смеялась, боже! Чтоб в смех её не кануть, хмуро
Я наблюдал за этой дурью, стремясь не рассмеяться тоже.
Созвездья белые сверкали, над пропастью раскрытой, рта –
Рябь судорог и темнота в зажатой мышцами гортани.
Заворожён картиной этой, я наблюдал её потугу:
Взрыв, пауза – и всё по кругу, как в бесконечном менуэте.
Седой официант неловко водил по скатерти руками:
- Ах, если б пожелали сами вы в сад пройти, для файв-о-клока...
Ах, если бы джентльмен и леди... в саду приятнее пить чай...
И скатерть комкал невзначай, где были пятнышки от снеди.
Грудную клетку рвет от смеха, она не в силах перестать,
И вот уж слёз полился град, а хохот – словно грома эхо.
Но тут я твёрдость проявил – сей эпизод смешон едва ли,
Пусть день пропал, хоть и в начале, спектакль прервать достанет сил!
Перевод Адела Василой
Т.С. Элиот, Истерия
ssSss
Северус был необычайно напряжен. Он встал, едва начало светать, и уже четырнадцать раз переставил котлы на столах. Перебрав все свои книги по Зельеварению, распределив их по тематикам, он отправился на поиски завтрака. Мо появилась незадолго до семи и, посмеиваясь, накрыла на стол.
- Вы не единственный, кто встать так рано, Хозяин Северус, - произнесла она.
Северус понял, что Гермиона тоже тщательно готовилась к первому дню, который им предстояло провести вместе, и, не желая, чтобы она превзошла его в этом, он, не мешкая, вновь вернулся в лабораторию полный решимости довести все до совершенства.
К своему ужасу он обнаружил, что не все его ингредиенты расставлены в строгом алфавитном порядке. Оставшиеся до восьми сорок пять минут он посвятил перестановке банок, сосудов и коробочек. Закончив, Северус отступил на несколько шагов и одобрительно оглядел свою кладовку, приведенную в безупречный порядок. Все, вплоть до последнего жабьего камня, стояло на своем месте. Если и был человек, способный это заметить, то это, конечно, была Гермиона Грейнджер.
ssSss
Не было никаких сомнений в том, что Гермиона взволнована. Она встала еще до рассвета и уже трижды причесала свои волосы. Убедившись, наконец, в том, что ни один непослушный завиток не ускользнул от ее пристального внимания, она отправилась на поиски завтрака. Мо посмотрела на часы, увидев Гермиону входящую в кухню, часы показывали начало седьмого. Домовая одобрительно кивнула при виде ее безупречно причесанных и убранных волос.
- Вы быть правы, что хотите произвести впечатление на Хозяина Северуса, - произнесла она. - Он любить, когда все именно так.
Чувствуя, что ее начинает подташнивать, Гермиона вернулась в комнату, чтобы привести в порядок ногти. Гермиона помнила со времен обучения в Хогвартсе, что он не выносил в своем кабинете ни длинных, ни обкусанных ногтей. Зная, что ее руки станут объектом его пристального внимания, она приложила все усилия, чтобы сделать их безупречными.
У нее оставался еще час до того момента, когда ей следовало быть в лаборатории, и, чуть подкрасив глаза, она начала снова пролистывать всю информацию, которой располагала о котлах из Теллениума. На часах было уже почти восемь, и Гермиона поняла, что ей уже больше ничего не успеть. Она оглядела в зеркале свои безупречно заплетенные волосы и удовлетворенно улыбнулась. Все, вплоть до последнего волоса, было аккуратно собрано в косу. Если и был человек, способный это заметить, то это, конечно, был Северус Снейп.
ssSss
Северус распахнул входную дверь и с облегчением отметил, что волосы Гермионы Грейнджер были в нехарактерном для них порядке. Многие зелья требовали крайне тщательного отношения, и случайно попавший в них человеческий волос мог иметь непредсказуемые последствия. Поэтому он с облегчением отметил, что, судя по всему, его новая помощница отдает себе отчет в этом.
- Доброе утро, - негромко произнес он.
- Доброе утро, - ответила она, стараясь скрыть свое волнение за жизнерадостной улыбкой.
- Ты не могла бы дать мне на секунду свою волшебную палочку?
- Конечно, - ответила Гермиона, извлекая ее из складок практичной черной мантии и протягивая ему.
Он прикоснулся кончиком ее палочки к дверному молотку на двери и прошептал заклинание. Молоток засветился ярким зеленым светом, после чего Северус удовлетворенно кивнул и вложил палочку ей в руку.
- Теперь дверь будет знать твою палочку, - объяснил он. - Если захочешь войти, просто прикоснись палочкой к замку и дверь откроется.
- Понятно, - довольно ответила она. - Спасибо.
Он молча повернулся и направился к лестнице. Гермиона аккуратно прикрыла за собой дверь и заспешила за его развивающейся мантией.
- Вы предоставите мне беспрепятственный вход в лабораторию? – спросила она, спускаясь за Северусом по лестнице вниз.
- Пока нет.
- Пока нет? – переспросила девушка, нахмурившись. - Вы не доверяете мне?
Он повернулся к ней и приподнял одну бровь.
- Тебе придется завоевать мое доверие, Гермиона. В конце концов, ты ведь уже воровала из моей кладовки.
Девушка задохнулась от удивления. За все эти годы, что они знали друг друга, Снейп ни разу не упомянул о том, что ему было известно об этой краже.
- Вы знали? Вы знали и не донесли на меня?
Он усмехнулся.
- Я подумывал о том, чтобы передать тебя в суровые руки Минервы, не стоит заблуждаться на этот счет, но вместо этого я решил понаблюдать и выяснить, что ты затеваешь.
- Вам удалось выяснить?
Северус снова коротко усмехнулся при виде недоверчивого выражения на ее лице.
- Поскольку ты была в дружбе с Поттером, за тобой велось более пристальное наблюдение, чем ты можешь себе представить. Я с удивлением наблюдал за тем, как тебе удалось успешно сварить Оборотное зелье. Серьезное достижение для ученицы второго курса, подумал я, и не заслуживающее наказания.
Гермиона не могла решить, стоило ли ей чувствовать себя смущенной от того, что ее тайная операция была раскрыта, или польщенной тем, что он, очевидно, был впечатлен ее мастерством. Учитывая, что она собиралась начать исполнять обязанности его помощника, девушка решила выбрать последнее.
Северус взмахом палочки открыл тяжелую дубовую дверь в лабораторию.
- Кстати, ты уже превысила допустимое количество вопросов на сегодня, в соответствии с пунктом двадцать три договора, – протянул он.
Гермиона взглянула на часы.
- Не думаю, - парировала она. - Восьми часов еще нет: наш рабочий день еще не начался, и мы еще не вошли в лабораторию.
Северус раздраженно буркнул себе под нос и посмотрел на часы.
- Поскольку до восьми осталось буквально несколько секунд, советую тебе тщательно обдумывать все вопросы, которые ты соберешься мне задать до пяти часов вечера.
- В таком случае, я воспользуюсь этими последними мгновениями. Если я не исчерпываю свой лимит вопросов за день, переносятся ли они на следующий? Например, если я буду копить вопросы, смогу ли я задать пятнадцать в пятницу?
Он прислонился к дверному косяку и скрестил на груди руки.
- Я совершенно не могу понять, почему ты не слонялась по коридорам Хогвратса в полнейшем одиночестве. Каким непостижимым образом твоим приятелям удавалось целых семь лет мириться с этим? Мистер Потере и мистер Уизли только что существенно выросли в моих глазах.
Гермиона широко улыбнулась и прошла мимо него в лабораторию, чувствуя как по ее телу пробегает дрожь возбуждения при виде рабочих столов и безупречно расставленных котлов. Окинув вожделеющим взглядом котел Николаса Фламеля, она задалась вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем он позволит ей сварить зелье с помощью этого наиболее ценного из всех его приобретений. Северус закрыл тяжелую дверь и подошел к рабочему столу.
- В ближайшее время, здесь будет твое рабочее место, - объяснил он, показывая на стол, на котором стояли три чугунных котла. - Хотя у меня есть для тебя несколько поручений, которые я хотел бы увидеть выполненными к полудню, я полагаю, что утро тебе следует посвятить знакомству с лабораторией. Насколько я помню со времен твоего обучения в Хогвартсе, у тебя отличная память, и если ты будешь в состоянии запомнить, где находятся те или иные ингредиенты и книги, мне не придется от вечать на массу бессмысленных вопросов. Некоторые из моих заказов требуют максимальной концентрации внимания, и я предпочел бы, чтобы меня как можно меньше отвлекали в процессе их приготовления. Это понятно?
Гермиона кивнула и с любопытством посмотрела на кипу пергаментов, лежащих на ее скамье. Он проследил за ее взглядом.
- Свитки на твоем столе – это заказы. Я разделил все заказы на две части. Те, что лежат на твоем столе касаются относительно несложных зелий, с изготовлением которых у тебя точно никаких проблем не возникнет, - он подошел к полке и взял оттуда банку с законсервированным Грибом бессмертия. - Прямо сейчас мне нужно заняться несколькими зельями, которые требуют моего неотложного внимания, поэтому я предлагаю тебе начать знакомиться с заказами, чтобы выяснить, кто наши заказчики и каковы их нужды.
От слов «наши заказчики» в груди у Гермионы что-то сладко екнуло. Какое-то время она наблюдала за тем, как Северус открыл банку и извлек из нее один гриб, одновременно доставая ступку из под стола. Он начал растирать гриб в пасту, и Гермиона чуть слышно вздохнула, восхищаясь легкостью и мастерством, с которым он готовил свои ингредиенты. Покончив с грибом, ее новый начальник скрылся в кладовке, где хранились наиболее опасные ингредиенты. Прежде чем он вернулся, в комнате зазвучали звуки «Пасторальной симфонии» Бетховена, и Гермиона обнаружила, что улыбается знакомой мелодии. В следующее мгновение из кладовки появился Северус с банкой желтого порошка в руках.
- Можно полюбопытствовать, каким образом воспроизводится мелодия? - удивленно спросила девушка. Качество звука было слишком хорошим для магической радиостанции, кроме того, динамиков было не видно.
Он усмехнулся и легко взмахнул палочкой, отчего по периметру потолка стали видны шесть маленьких серебристых динамиков, расположенных через равные промежутки.
- Кое-что магия улучшить не может, - сказал он, - в частности, Герберта фон Караяна, Берлинский филармонический оркестр и стерео системы.
Северус вернулся на свое место и продолжил работу над зельем.
- Зелье, над которым я сегодня работаю, не особенно сложное, поэтому если у тебя есть какие-то вопросы по поводу заказов, пожалуйста, задавай.
Гермиона кивнула и погрузилась в чтение заказов. Многие из них были из больницы Св. Мунго, и еще несколько от одного из аптекарей с Диагон Аллеи, с которым она уже была знакома. Большая часть заказов были совсем несложными: Перцовое Зелье, Костерост, Паста от синяков и Укрепляющее зелье. Гермионе было приятно обнаружить, что к этим простейшим заказам Северус добавил несколько более сложных: одно особенно сложное лекарство, используемое при лечении Драконьей Оспы, и эликсир, используемый при укрощении Гиппогрфов, о котором ей еще не приходилось слышать. Его уверенность в ее способности приготовить что-то более серьезное, чем просто лекарства от кашля, Гермионе очень польстила.
Девушка провела почти три часа, изучая заказы и делая пометки в лежащей перед ней тетради. Куча свитков на рабочем столе Северуса была еще больше, и она совершенно не понимала, как ему удавалось справляться со всем этим раньше.
Утро было на исходе. Гермиона время от времени поглядывала в сторону его котла. Сегодня он пользовался самым простым из трех - стальным котлом с платиновым покрытием, и хотя девушке удалось определить, что занимался он приготовлением какого-то противоядия, понять, что это за противоядие, она не смогла, поскольку была уверена, что никогда раньше с ним не встречалась. Полная решимости доказать, что она в состоянии контролировать свое любопытство, когда это необходимо, Гермиона терпеливо молчала, борясь с желанием спросить его, что он готовит.
Но вскоре она забыла о своем любопытстве. Наблюдая за его работой, она поняла, что не в силах оторвать взгляда от его рук. Гермиона недоумевала, как, будучи его ученицей в течение стольких лет, она умудрилась не заметить, до чего же у него длинные и изящные пальцы. В правой руке Северус держал металлическую палочку для помешивания, а левой периодически добавлял какие-то ингредиенты. Преподаватели Зельеварения в Сорбонне были в большинстве своем очень одаренными в этой области, но никогда еще она не видела никого, кто готовил бы зелья с такой совершенной легкостью и изяществом. У него была привычка держать левую руку над котлом, пока последний из добавленных ингредиентов не начинал свое действие. При этом пальцы его едва заметно двигались, создавая впечатление, что он ласкает поднимающийся над котлом пар.
Северус ощущал на себе взгляд Гермионы. Его впечатлил тот факт, что ей, несмотря ни на что, удалось обуздать свое любопытство, ведь она до сих пор еще не спросила, что он готовит. Признаться, он опасался, что ее присутствие будет раздражать или отвлекать его, но вместо этого он ощущал неожиданное спокойствие, работая рядом с ней. Но только с тех пор, как ему удалось пресечь кое-какие вещи в ее поведении, вызванные, как ни странно, музыкой Бетховена. Спустя несколько минут после того, как зазвучала симфония Бетховена, он обнаружил, что она периодически начинает мычать себе под нос эту мелодию. Прослушав две части этого произведения, Северус понял, что больше этого не вынесет. Взмахом палочки он сменил произведение на Фортепьянную Сонату Бетховена. Оказалось, что она знает и это произведение тоже. Мычание возобновилось. Он подумал о том, не попросить ли ее прямо прекратить это мычание, но, понимая, что это неизбежно ее смутит, прикусил язык. Взмахнув палочкой, он в очередной раз поменял музыку на произведение струнного квартета. Мычание продолжилось. Было очевидно, что Бетховен был ей знаком не понаслышке. Пробормотав себе под нос проклятье, он направился в кладовку и поменял Бетховена на Сибелиуса. Это, наконец, заставило ее замолчать. Впредь ему придется избегать Бетховена.
В конце концов, Северус оторвал взгляд от своего зелья и посмотрел на Гермиону, заметив, что ее взгляд прикован к его рукам.
- Я так понимаю, что ты уже ознакомилась со всеми заказами, Гермиона, - пробормотал он, довольный тем, что его слова заставили ее покраснеть.
- Да, я … Я закончила, - запнувшись, проговорила она, в ужасе от того, что он ее поймал.
- У тебя есть вопросы? Ты необычайно молчалива.
Девушка пожал плечами.
- Все очень ясно и просто, - ответила она - У вас есть какие-нибудь пожелания относительно того, в каком порядке мне нужно выполнить эти заказы?
Он покачал головой.
- Я бы хотел, чтобы ты самостоятельно выполняла эти заказы. Полагаю, что ты способна, воспользовавшись своими знаниями, определить, какое время потребуется для изготовления каждого заказа, и, исходя из этого, установить очередность. Скажи мне, какими заказами необходимо заняться на этой неделе?
Покусывая губу, она быстро пробежала глазами по сделанным ею записям.
- Перцовым зельем для госпиталя Св. Мунго необходимо заняться немедленно, и хотя Веритазерум для Норвежского Визенгамота не понадобиться еще какое-то время, нужно сварить его сейчас, поскольку ему нужен будет еще месяц для того, чтобы дозреть, - Гермиона перевернула страницу своей тетради. - А еще на этой неделе надо бы заняться Укрепляющим зельем и Костеростом, заказанными Департаментом Спорта.
Северус коротко кивнул в ответ.
- Этого достаточно. Есть какие-нибудь догадки относительно того, чем я занимаюсь все утро?
Гермиона нахмурилась.
- Я никогда раньше не варила ничего подобного, но, очевидно, что это какое-то противоядие.
- Уверен, что ты можешь дать более точный ответ, - сказал он тоном, в котором Гермионе послышался мягкий выговор. - Подумай об ингредиентах.
Она на секунду прикрыла глаза, стараясь вспомнить все, что добавлял на ее глазах Северус в свой котел. Она загибала пальцы, пересчитывая количество ингредиентов, и внезапно ее лицо осветила догадка.
- Это противоядие от змеиного яда! – воскликнула она, отчаянно надеясь, что не ошиблась.
На лице его отразилось удовлетворение.
- Правильно, - негромко произнес он. - Это конкретное противоядие имеет и другую цель. Если я скажу тебе, что в этом сосуде яд зеленой мамбы, на какие мысли это тебя наводит?
Гермиона улыбнулась.
- Оно может служить также противоядие м от нескольких ядов магического происхождения, поражающих центральную нервную систему.
- Хорошо, - сказал он, вновь переключая свое внимание на зелье.
Гермиона была удовлетворена собой. «Хорошо» из уст Северуса Снейпа приравнивалось к «феноменально» из любых других уст.
Не поднимая головы, он чуть слышно произнес:
- Из всех противоядий, которые я варю, противоядия от змеиного яда особенно близки моему сердцу. Уверен, ты понимаешь почему.
Гермиона пристально посмотрела на него, удивленная его признанием. Она не сумела подобрать подходящий ответ.
- Могу я познакомиться с расстановкой ингредиентов? – спросила она.
- Пожалуйста, - ответил Северус. - Обращаю твое внимание на необходимость соблюдать осторожность, если ты собираешься заходить в кладовку. В ней хранится множество взрывоопасных веществ, в том числе, и Взрывоизвергающаяся жидкость.
Гермиона понимающе кивнула и направилась к полкам. Он периодически поглядывал на нее в то время как она изучала ряд за рядом ингредиентов делая время от времени заметки в своей тетради. Северус заметил, что когда его новая подчиненная пребывала в задумчивости, она проводила кончиком пера по своему подбородку, очевидно, совершенно не замечая этой своей привычки. Когда Гермиона была на чем-то сосредоточена, она начинала покусывать свою нижнюю губу. Не прошло и двух минут, как девушка широко улыбнулась.
- Нет никакой нужды ничего запоминать, - радостно заявила она. - Все ингредиенты расставлены в строгом алфавитном порядке!
Северус не хотел признаваться себе в том, что ему было приятно ее восхищение, и все же он был чрезвычайно рад тому, что не пожалел сил и времени, чтобы привести содержимое своих стеллажей в порядок. Гермиона тем временем вошла в кладовку. Никому еще не позволялось туда входить, и присутствие там чужого человека вызвало у Северуса беспокойство. Многие хранящиеся там ингредиенты были чрезвычайно опасны, и он искренне надеялся, что ее обучение в Сорбонне приучило девушку к осторожности. Он испытал облегчение, когда она появилась оттуда целая и невредимая.
- У вас самое обширное из всех когда-либо виденных мною собраний ингредиентов, - заявила она, выйдя из кладовки. - Я просто не могу описать словами, до чего же я рада здесь работать.
Эти слова его очевидно позабавили.
- Тебя совсем несложно порадовать, - заметил он. Перелив остатки своего противоядия в прозрачный сосуд, Северус поставил его в небольшую деревянную коробку, в которой уже стояло несколько таких же сосудов. Запечатав коробку прикосновением волшебной палочки, он пододвинул коробку в сторону Гермионы.
- Эту коробку нужно немедленно доставить нашему клиенту в Кейптауне. Глупо доверять столь тяжелую посылку сове, к тому же расстояние довольно приличное, - объяснил он, - поэтому обычно я отправляю такие посылки через каминную сеть. Не могла бы ты заняться этим? Ты можешь воспользоваться камином в кухне.
Девушка с энтузиазмом закивала.
- Конечно.
Северус извлек из складок своей мантии клочок пергамента и вручил ей.
- Вот имя и адрес нашего заказчика. После того как отправишь заказ, можешь пообедать; уверен, что ты уже проголодалась.
За все прошедшие часы Гермиона ни разу не вспомнила о своем желудке, но сейчас, стоило Снейпу упомянуть об обеде, она поняла, что основательно проголодалась. Девушка взяла деревянную коробочку и направилась к двери. Северус распахнул дверь перед Гермионой, только для того, чтобы обнаружить, что снаружи их дожидается Мо. Она выглядела так, словно довольно долго уже простояла под дверью.
- Хозяйка Корделия и ее друзья по-прежнему быть в гостиной, - объяснила домовая. - Я накрыла вам обед на кухне.
Прежде чем кто-то из них сумел ответить, Мо, щелкнув пальцами, исчезла. Гермиона бросила извиняющийся взгляд на Северуса; она предполагал пообедать у себя дома. Девушка была уверена, что ее новый начальник уже не прочь отдохнуть от нее, хотя она и старалась как можно меньше говорить все утро.
- Мне еще кое-что нужно сделать, - сказал Северус. - Я присоединюсь к тебе через несколько минут.
Он вернулся в лабораторию, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Мо, как правило, спрашивала его разрешения, прежде чем пригласить кого-либо обедать вместе с ним. Возможно, подумал он, она уже настолько привыкла к Гермионе, что видела в ней еще одного члена семьи, и поэтому пренебрегла обычными формальностями.
Гермиона направилась в кухню, где уже хлопотала Мо. Успешно справившись с отправкой посылки, она села за стол, налила себе суп и взяла несколько сэндвичей. Через несколько минут в комнату вошел Северус и сел напротив. В отсутствие котлов и заказов, тишина между ними показалась несколько натянутой. Чувствуя себя неловко от этого молчания, Гермиона беспокойно заерзала на стуле. Терпения ее хватило всего на несколько минут.
- Когда я училась в Сорбонне, я читала кое-какие ваши статьи в научных журналах, - рискнула начать беседу она. - Вы часто публикуетесь в «Зельеваре» и периодически в «Альманахе зельевара».
Девушка ожидала, что последует ответная реплика, но вместо этого Северус молча откинулся на спинку своего стула. Он внимательно посмотрел на Гермиону, глаза его были непроницаемы.
- Скажи мне, Гермиона, какие предметы были твоими любимыми в Хогвартсе?
Удивленная этим вопросом, она ответила не задумываясь:
- Чары и трансфигурация. А сразу после них древние руны и защита от темных искусств.
- А какой предмет ты не любила больше всего?
- Предсказания, конечно. Магловедение было скучным, а уход за магическими существами был источником постоянных стрессов – я только и думала о том, что Хагрид опять выкинет что-нибудь такое, за что его уж точно уволят.
- Стало быть зельеварение располагалось где-то посередине?
Она кивнула, чувствуя, как покраснели ее щеки.
- Полагаю, что да.
- И, однако, - негромко продолжил он, - ты решила получить магистерскую степень по этому предмету. Позволь спросить, зачем? За время своего преподавания в Хогвартсе, мне удалось отвратить от этого предмета всех, кроме учеников моего собственного факультета.
Девушка отложила ложку и наклонилась вперед, сплетя пальцы на руках.
- Вы были той причиной, по которой я решила изучать Зельеварение.
- Я был причиной? – переспросил Северус, не веря своим ушам.
- Мне много раз задавали этот вопрос с тех пор, как я поступила в Сорбонну, и я никогда не отвечала всей правды. Обычно я говорю, что я никогда не была так же хороша в Зельеварении, как в других предметах, и поэтому это был вызов моим способностям. Все знают, что я упорная и целеустремленная; и, как правило, такой ответ всех удовлетворял. Но, на самом деле, это ваша вина.
- Потрудись объяснить, - произнес он голосом, в котором ясно угадывалось растущее нетерпение.
Она глубоко вздохнула и уперлась взглядом в свои руки. В ее планы не входило вести такие разговоры в первый же день на новой работе.
- Стоило мне только увидеть поразительные подростковые записи Принца Полукровки, как я начала завидовать.
Поскольку Северус никак не отреагировал на эти слова, Гермиона неуверенно подняла на него взгляд.
- Вы знали, что у Гарри был ваш экземпляр учебника Продвинутого Зельеварения?
Северус коротко кивнул.
- Да, мне это известно.
- Гарри следовал всем инструкциям, которые вы написали на полях книги, хотя они, как правило, в корне противоречили указанием авторов. Профессор Слизень расценил это как проявление прирожденного таланта. Должна признаться, что мне не нравилось быть второй, особенно учитывая, что результаты Гарри принадлежали совсем не ему.
- Я все еще не понимаю, как это привело тебя к получению магистерской степени в Зельеварении, - пробормотал Северус, начиная раздражаться.
- Вы были учеником шестого курса и уже тогда проявляли столь выдающиеся способности. Мне было столько же, сколько и вам. Я знаю, что мне удалось получить высший бал и на СОВ, и на ТРИТОН, но я поняла тогда, что лишена тех способностей, которыми вы были так щедро одарены. Когда я выбирала предметы, которым мне предстояло посвятить себя в Сорбоне, я просто решила, что недостаток природных способностей я восполню упорным трудом и целеустремленност ью. Больше мне нечего добавить. Я завидовала Принцу Полукровке и решила побороть свои недостатки.
- Понятно, - негромко произнес Снейп. - Какими бы ошибочными не были твои причины, если верить твоим парижским профессорам, тебе удалось достичь похвального уровня мастерства.
- Надеюсь, что мои навыки зельеварения подтвердят эти рекомендации, - Гермиона беспокойно крутила в руках свою чайную чашку, досадуя на себя за эту внезапную откровенность. - Можно и я задам вам вопрос?
- Ну, это было бы справедливо.
- Когда нашим преподавателем был профессор Слизень, он часто хвалил прирожденные способности … бывших студентов, - сказала она, стараясь не упоминать имя Лили Эванс. - И никогда он не упоминал вашего имени: ни до, ни после войны, и это всегда казалось мне странным. Вы были с ним не в лучших отношения?
- У нас с Горацием Слизнем никогда не было никаких отношений во время моего обучения в Хогвартсе. Я просто не вызывал в нем такого интереса, как вызывали другие менее одаренные ученики, - объяснил он, также, очевидно, избегая упоминания имени Лили Эванс. - У меня не было связей, у меня не было рекомендаций. Я был молчаливым, совершенно непримечательным и из бедной семьи. Я просто не подходил в члены его клуба.
- И все равно я не понимаю, - продолжила Гермиона. - Это же было очевидно, что у вас выдающийся талант, при этом не у всех его любимчиков были связи.
Северус пожал плечами.
- Связи - это то, чего он жаждал более всего. Исключения из этого правила, были почти всегда женского пола, жизнерадостными и одаренными.
- Как Джинни Уизли, - вставила Гермиона.
- Многие из них, вместе с тем, были маглорожденные, т.е. не имеющие никаких связей в волшебном мире. Как ты, - добавил он, - и как Лили.
Северус встал из-за стола. Гермиона не могла поверить в то, что он произнес имя Лили.
- Пойдем. У нас много работы.
Но и в лаборатории Гермиона продолжала размышлять о том, почему Северус заговорил о Лили Эванс. Она не могла решить, стоило ли ей трактовать это как хороший или плохой знак. Возможно, тот факт, что он чувствовал себя достаточной свободно, чтобы упомянуть о ней в присутствии Гермионы, которой была известна история их отношений, свидетельствовал о том, что все его чувства к Лили уже ушли. А возможно, дело было в том, что она по-прежнему была у него на уме и днем и ночью.
К концу дня Гермиона так и не смогла понять, правильное или нет решение она приняла, когда согласилась занять место помощника Северуса. Время после обеда она провела за изготовлением Перцового зелья. Для зельевара ее уровня это, конечно, было простейшим занятием, но она все равно получила удовольствие от работы. Несколько раз она замечала, как Северус украдкой поглядывает на содержимое ее котла. Судя по тому, что никаких комментариев не последовало, результаты осмотра его удовлетворили; она не сомневалась, что если бы он был недоволен ее работой, то непременно бы ее поправил.
Вцелом, по мнению Гермионы, их первый день прошел совсем не плохо, учитывая их сложное прошлое. Он, очевидно, старался следить за своими словами; она также старалась говорить как можно меньше. Но Гермиона понимала, что в отношениях между ними было слишком много неловкости, если вообще можно было сказать, что у них были отношения. Им приходилось тщательно избегать любых острых или болезненных вопросов, которых между ними было множество. По мнению Гермионы, единственным способом решить эту проблему, было разобраться с этими самыми болезненными вопросами. И она найдет способ втянуть ускользающего Северуса Снейпа в серьезный разговор, какие бы пункты в их договор он там не включил. Ланц сказал ей, что Северус наблюдает за ней. Возможно, пришло время и ей понаблюдать за ним.
ssSss
Гермиона не пришлось долго ждать подходящего случая. В четверг вечером Корделия пригласила ее на ужин, на который были приглашены несколько знакомых Корделии, и, в том числе, Драко и Сьюзан. Была там и Нарцисса Малфой, но, к облегчению Гермионы, Люциуса не было – он навещал друзей в Италии. Девушка пришла вместе с Ланцом, который настоял на том, что приходить вовремя это просто неприлично. У входа их встретил Северус. Ланц устремился в гостиную, бормоча себе под нос что-то про нелепые званые вечера Корделии.
Гермиона же повернулась к Северусу.
- Я прошу прощения, что мы опоздали, - прошептала она, пока они шли к гостиной. - Ланц решил, что мы должны прийти последними, и был непреклонен.
Северус хмыкнул.
- Он терпеть не может приветствовать прибывающих гостей и просто обожает производить фурор своим появлением, - объяснил он.
Гермиона усмехнулась.
- Я это заметила. Иногда он склонен к театральности.
Они дошли до двери, и Гермиона глубоко вздохнула, приложив руку к своему желудку, который, казалось, был намерен взбунтоваться. Северус нахмурился.
- Нервничаешь?
Гермиона кивнула.
- Да, немного. Я, честно говоря, ни была еще ни на каких людных мероприятиях с тех пор, как Тео ушел. Мне как-то не по себе.
- Ты должна идти с высоко поднятой головой, Гермиона, - сказал Северус, и в его голосе Гермиона уловила нотки теплоты. - Тебе нечего стыдиться. Мне удалось убедить Корделию не сажать тебя между тетей Милли и Нарцисой Малфой. Ты будешь сидеть рядом со Сьюзан и напротив Драко.
- Спасибо, - ответила она. Его забота тронула ее.
Войдя в комнату, они обнаружили, что остальные гости уже сидят за длинным обеденным столом. Гермиона смущенно извинилась и села рядом со Сьюзан Малфой, которая ободряюще ей улыбнулась.
- Спасибо, что пришла, дорогая, - искренне поприветствовала ее Корделия. Она повернулась и обратилась к остальным собравшимся. - Как вы заметили, некоторые гости сегодня отсутствуют. И Люциус, и Теодор находятся за границей.
Гермиона взглянула на Северуса, и увидела, как он нахмурился, услышав слова жены.
- И в продолжение этой темы, - заявил Драко, - позволь мне сказать тебе, Грейнджер, что ты совершенно замечательно выглядишь теперь, когда ты, наконец, избавилась от…
- Драко! – зашипела его мать, очевидно шокированная его словами. - Достаточно!
Ланц, сидящий за другим концом стола, рассмеялся.
- Мальчик прав – она гораздо лучше выглядит без этого идиота.
- Ланцелот! - начала Корделия, бросая встревоженный взгляд на очевидно сбитых с толку тетушек. - Этих комментариев вполне достаточно, благодарю.
Гермиона с трудом подавила смех. Она могла поклясться, что Северус улыбнулся ей одним уголком рта.
Драко и Ланц изо всех сил старались вести себя хорошо до конца ужина, и Гермиона с удовольствием поболтала со Сьюзан, которая рассказала ей обо всем, что произошло в Департаменте Тайн за последнее время. Гермиона сидела таким образом, что ей было очень удобно наблюдать за Северусом. Он сидел во главе стола, и, поскольку Гермиона большую часть ужина просидела, повернувшись к Сьюзан, она могла незаметно наблюдать за ним.
То, что она увидела, расстроило ее. Несмотря на замечание, сделанное Ланцом несколько месяцев назад, о том, что отношения Корделии и Северуса совсем не такие, какими кажутся, девушка полагала, что они ничем не отличаются от других супружеских пар. Теперь ей стало очевидно, что она была настолько погружена в собственные переживания, что совершенно не обращала внимания на их общение, а точнее, на его полное отсутствие. В их отношениях не было никакого напряжения, но то, что она поначалу приняла за излишнюю официальность, теперь виделось ей полнейшим отсутствием тепла.
Пока Северус с присущим ему изяществом исполнял роль хозяина дома, следя за тем, чтобы бокалы всех гостей были наполнены, Корделия занималась гостями, стараясь разговорить даже самых молчаливых. Но по прошествии двух часов Гермиона могла сказать, что за все это время они и словом не перемолвились друг с другом, а если и обращались друг к другу, то только с просьбами передать то или иное блюдо. Несколько раз она видела, как их взгляды встретились, но ей не удалось разглядеть никаких признаков симпатии друг к другу. Единственный же раз, когда их руки соприкоснулись, показался ей расчетливым маневром со стороны Корделии. Вставая из-за стола за очередной бутылкой вина, Корделия положила руку на плечо своему мужу, и Гермиона с удивлением заметила, как напрягся в ответ на это прикосновение Северус.
Самый же интересный эпизод произошел под конец ужина, когда подали десерт. Постукивание в окно возвестило о прибытии большой коричневой совы, и Корделия быстро вскочила из-за стола. Прежде чем она успела подойти к окну, Гермиона услышала голос Северуса:
- Это уже четвертое появление этой совы за прошедшую неделю. Твоя популярность, моя дорогая, кажется, не знает границ.
Корделия ответила на это замечание ледяным взглядом, и, взяв записку из лап совы, вернулась на свое место. На лице ее блуждала рассеянная улыбка.
Гермиона еще пару минут наблюдала за ними, пока Северус не повернулся в ее сторону, и она поняла, что ее пристальное внимание замечено. Вместо того, чтобы смущенно отвернуться, она смело встретилась с ним взглядом и неуверенно улыбнулась. Она приятно удивилась, увидев, как он возвращает ей улыбку.
Вечер закончился быстро, и вскоре она уже прощалась со Сьюзан и Драко. Ланц ушел еще раньше, очевидно, до смерти заскучав в компании своих престарелых родственников, и Гермиона оказалась наедине с Северусом.
- Садись сюда, - приказал он, указав на стул, стоявший напротив. - Выпей еще вина.
Гермиона изобразила удивление.
- Еще вина? Учитывая, что завтра в восемь мне нужно приступать к работе?
Северус хмуро взглянул на нее.
- И как тебе нравится твоя работа, Гермиона?
- Она мне безумно нравится; мне не хватало зальеварения с тех пор, как я вернулась из Парижа. А как вы переживаете нашествие на вашу лабораторию?
- Это оказалось не таким болезненным, как я опасался, - пробормотал он, подливая ей вина. Он сухо усмехнулся.
- Ну, я рада, что мое присутствие не так болезненно, как вы думали, - девушка взяла бутылку вина и рискнула подлить вина ему. Ей нравилось действие, которое вино оказывало на Северуса: он расслаблялся и становился более беспечным, чем обычно. Единственный раз, когда она его видела в таком состоянии, был вечер ее свадьбы.
- Кажется, - протянул он, вынимая из ее рук бутылку и отставляя ее подальше, - что мы оба пока ведем себя наилучшим образом.
- Хммм, - промычала она, делая глоток вина. - За всю неделю вы не отпустили ни одного унизительного замечания в мой адрес.
- Ты не давала мне поводов для унизительных замечаний.
Глаза ее расширились.
- Огромное вам спасибо, - выпалила она, расплываясь в улыбке.
Он приподнял бровь.
- Тебе показалось, что это комплимент?
- Из ваших уст это лучший комплимент, на который я когда-либо могла рассчитывать.
Северус покачал головой.
- Вы, Гермиона Грейнджер рисуете меня совсем уж мрачным типом.
Девушка рассмеялась.
- Вам прекрасно известно, что вы это воплощаете в себе само понятие «мрачный тип», Северус Снейп.
- Огромное вам спасибо, - произнес он, передразнивая ее.
- Вам показалось, что это комплимент? - спросила она, улыбаясь
Северус усмехнулся, но ответил не сразу.
- С возвращением.
Она неуверенно нахмурилась.
- Что вы имеете в виду?
- Я ни на минуту не утверждаю, что я хорошо тебя знаю,- пояснил он, опустив голос до шепота, увидев, что Корделия и Нарцисса находятся в соседней комнате, где был сервирован кофе, - но в последние несколько месяцев ты все меньше и меньше походила на ту Гермиону Грейнджер, какой я себе тебя представлял. Приятно видеть тебя прежней.
Девушка вздохнула.
- Это вас надо благодарить, насколько я понимаю. Я вела себя невероятно глупо с тех пор, как вернулась в Англию.
- Влияние Тео на тебя было еще более пагубным, чем я ожидал, - тихо произнес Северус.
Гермиона покачала головой.
- Вы правы; все эти месяцы это словно была не я. И вы были правы насчет Тео: мы с ним со вершенно несовместимы и именно по тем причинам, о которых вы мне говорили. И когда вы только научились так верно судить о людях?
Северус усмехнулся.
- Поверь мне, так было не всегда, - он бессознательно потер свое предплечье в том месте, где раньше была Темная Метка, и задумчиво посмотрел на сидящую напротив него девушку. - Отрадно видеть, что ты вновь вернулась … к своему былому величию, - закончил он с усмешкой.
Она рассмеялась.
- Былое величие? Как там вы прозвали меня на третьем году обучения? Невыносимая всезнайка?
- А как ты поступила со мной на своем третьем году обучения? – возразил он. - Лишила меня сознания в Визжащей Хижине?
Гермиона вернула ему улыбку.
- Туше, профессор Снейп. Вообще-то я думала, что мы решили оставить прошлое в прошлом, закопать топор войны и все такое?
- Это ты начала копаться в прошлом. Но да, мы провозгласили мир, если память мне не изменяет. Хотя нам понадобится довольно вместительная яма, чтобы закопать все томагавки, которыми мы пользовались за прошедшие годы.
Он взял свой бокал и поднес его к губам. Гермиона смотрела на него, не в силах оторвать взгляд от этих длинных тонких пальцев, красоту которых она открыла лишь недавно.
- И все же вы во многом были правы, - призналась она. - Мне следовало послушаться вас.
- Когда достигнешь моих лет, поймешь, что в этом возрасте не так уж и трудно объективно смотреть на людей и их поступки, - ответил Северус. - А вот обладать столь же мудрым взглядом на свою собственную жизнь, это совсем другое дело.
Гермиона нахмурилась, не зная, имеет ли он в виду ее или свои очевидно проблемные отношения.
- Вы думаете, что вам удастся терпеть меня? - спросила она, думая о том, смогут ли они когда-нибудь столь же непринужденно беседовать и в рабочее время, а не только на вечеринках.
- Возможно, - протянул он, и в глазах его засверкали искорки веселья, - если ты избавишься от своей привычки мычать себе под нос.
От удивления рот Гермионы слегка приоткрылся.
- Привычки мычать себе под нос? – переспросила она с ужасом.
Северус наклонился вперед и уперся локтями о стол.
- Судя по всему, она ограничивается только музыкой Бетховена, но, кто знает, насколько пространны твои познания в музыке. Пока Сибелиус, Шостакович и Брамс тебя на это не провоцировали.
Гермиона застонала и еще ниже опустила голову.
- Я подпевала Бетховену?
- Несомненно, - негромко подтвердил он, от души забавляясь ее реакцией. - Есть ли еще какие-то композиторы, творчества которых мне следует избегать?
Она рассмеялась.
- Подозреваю, что Чайковский и Моцарт могут привести к такому же результату, - Гермиона улыбалась. - Мне, правда, жаль, Северус. Я понятия не имела о том, что я это делаю.
- Извинения приняты, - сказал он, улыбнувшись в ответ. - Между прочим, уже заполночь, а я намерен дать тебе завтра более сложное задание. Предлагаю тебе отправиться домой.
- Я воспользуюсь вашим предложением, - сказала девушка, вставая из-за стола и с трудом сдерживая зевоту. - Спокойной ночи, Северус. Вы очень забавный.
Он тут же напрягся и сердито посмотрел на нее.
- Забавный? – переспросил он сквозь зубы.
- Да, - упрямо повторила она. - Забавный.
И она ушла, почти сожалея о том, что им пришлось попрощаться, хотя ей предстояло встретиться с ним утром. Сама не зная почему, всю обратную дорогу домой она улыбалась. Перспектива провести ближайшие недели и месяцы в лаборатории Северуса становилась все более и более захватывающей. Возможно, Ланц был прав, и ее решение согласиться на эту работу может оказаться самым лучшим в ее жизни. Во всяком случае, Гермионе казалось, что это первое правильно решение, принятое ею после возвращения из Парижа.
Глава 16. Откройся мне
Сбежим вдвоем от всех и вся!
Теперь, наедине со мной, отбрось условность,
Ну! Снизойди ко мне, как ни к кому другому -
Откройся мне во всем,
Открой мне что не стал бы открывать
ни брату, ни жене, ни мужу,
ни даже лекарю.
Уолт Уитман, Тебе, Перевод Михайлова С.
ssSss
Март пролетел незаметно. Казалось бы, вот только зацвели деревья в сквере на Кенсингтонской площади, а уже их облетающий цвет возвещал о скором наступлении лета. В целом, думала Гермиона, первые несколько недель ее работы на Северуса стали для нее откровением. Стоял солнечный воскресный полдень, и хотя она пришла в парк с основательно зачитанным томиком своей любимой Джейн Остин, мысли девушки вновь и вновь возвращались к обдумыванию загадки под названием Северус Снейп.
Больше всего Гермиону беспокоило, что он ей нравился. Ей нравилось быть рядом с ним. Да, он часто бывал язвительным, холодным и безразличным, но она научилась понимать его настроения и характер. Гермиона поклялась наблюдать за ним, и она наблюдала. Внимательно. И в результате она многое узнала о своем бывшем преподавателе. Его обидные замечания, которые к счастью были редки, не раз вызывали между ними ожесточенные перепалки. Понаблюдав же за ним какое-то время, девушка пришла к выводу, что его поведение требует снисхождения, поскольку имеет свои причины.
Это случилось на прошлой неделе. Гермиона пришла в лабораторию за несколько минут до восьми. Постучав в дверь и не услышав никакого ответа, она прошептала короткое заклинание, которое подтвердило, что внутри никого нет. Девушка неуверенно нахмурилась. Она еще ни разу не приходила на работу раньше Северуса. Простояв десять минут под дверью, девушка потеряла терпение и на цыпочках поднялась по лестнице наверх. Его не было ни в столовой, ни в гостиной. Гермиона уже собиралась подняться наверх, когда скрип досок у нее над головой возвестил о том, что он, наконец, вышел из своей спальни.
- Доброе утро, - поздоровалась Гермиона, озадачено морща лоб.
- Такое уж доброе? – огрызнулся Северус, окинув ее раздраженным взглядом.
Ошарашенная его резким ответом и задетая тем, что за этим не последовало никаких извинений по-поводу его опоздания, Гермиона молча спустилась вслед за ним по лестнице, твердо решив выяснить, с чего это он вдруг пребывает в таком дурном настроении. В течение следующего часа на нее обрушился шквал его указаний, отданных в крайне резкой форме, после чего ее незаслуженно отчитали за неумелое измельчение ингредиента. Гермиона была абсолютно уверена, что все сделала правильно. Призвав на помощь все свое терпение, она ни разу не ответила на его провокационные замечания. К полудню она уловила идущий от него легкий запах Огненного виски и разглядела глубокие темные тени, залегшие у него под глазами. Северус, очевидно, плохо спал, и к обеду загадка его плохого настроения прояснилась. Когда он в очередной раз отправился за каким-то ингредиентом в кладовку, Гермиона, украдкой поглядывавшая на него, заметила, как Северус прикоснулся рукой к своей шее и моргнул. Она тут же все поняла: раны на шее все еще причиняли ему боль. Зная его характер, нетрудно было догадаться, что он не принимает обезболивающие зелья, чтобы у него не сформировалась от них зависимость.
Гермиона довольно часто присоединялась к нему за обедом на кухне, но бывало, что в хорошую погоду она брала с собой сэндвич и отправлялась на прогулку, давая Северусу возможность отдохнуть от ее присутствия. Но в то утро он отправил ее на обед, заявив, что намерен остаться в лаборатории. Первым делом девушка, воспользовавшись камином, отправилась к себе домой, где захватила из ванны болеутоляющее. Вернувшись обратно, Гермиона направилась прямо на кухню, и попросила Мо помочь ей сделать горячий чай, в который она добавила практически необнаружимое на вкус обезболивающее зелье. Принеся чай в лабораторию, она поставила кружку прямо перед ним. Северус бросил на нее исподлобья сердитый взгляд. Гермиона примирительно подняла руку.
- Не надо кидать в меня никаких ужасных заклятий, Северус. Позвольте мне сказать, что вы выглядите уставшим, и я подумала, что вам не повредит немного чая. Я вернусь к двум.
Она поспешно ретировалась, задержавшись на секунду у двери, почти ожидая, что чашка с чаем полетит ей вдогонку. Однако повернувшись, она увидела, что он взял чашку. Северус замер, а вместе с ним и Гермиона, которая, затаив дыхание, наблюдала за тем, как он глубоко вдохнул пар, поднимавшийся над чашкой. Она была совершенно уверена в том, что он поставит чашку обратно на поднос, но вместо этого он поднес чашку к губам и сделал глоток. Гермиона с облегчением выдохнула.
Вернувшись после обеда, она обнаружила, что подноса на его столе уже нет. Не решаясь встретиться с ним взглядом, девушка прошла к своему столу и сразу же приступила к работе. До конца дня они так и не перемолвились ни словом, но Гермиона, продолжавшая украдкой наблюдать за ним, пришла к выводу, что он уже не так бледен, как с утра.
- Я благодарен тебе за Обезболивающее зелье, - негромко сказал Северус. Гермиона уже закончила работу и приводила в порядок свое рабочее место. Это было не очень похоже на извинение, но взглянув на него, девушка прочитала в его глазах сожаление.
- Всегда пожалуйста, - мрачно ответила она, пряча улыбку.
- Как ты определила, что мне оно требуется?
Гермиона посмотрела на него, не веря своим ушам.
- Северус, вы помните как выглядела Венгерская Хвосторога во время Турнира Трех Волшебников?
Он нахмурился, но кивнул.
- Так вот. Я бы предпочла встретиться с этим драконом, чем с вами сегодня утром.
Северус молча вернулся к своему рабочему столу и начал сосредоточенно разбирать пачку свежих заказов. Гермиона сняла свой плащ с вешалки и направилась к двери.
- Я прошу прощения, Гермиона, - едва слышно пробормотал он.
Гермиона остановилась как вкопанная и повернулась к нему. Тот факт, что у него хватило совести извиниться за свое поведение, приятно ее удивил.
- Извинения приняты.
Подойдя к его рабочему месту, она присела на стул, наблюдая за тем, как он убирает свитки с заказами.
- Северус, раны еще болят? Даже спустя столько лет? – спросила она, стараясь говорить как можно мягче.
Он коротко кивнул, не поднимая глаз.
- Да. Иногда больше, иногда меньше.
- Неужели ничего нельзя сделать?
Северус покачал головой.
- Нервы были слишком повреждены.
- Мне так жаль, что я не поняла раньше, - произнесла Гермиона. - Я и подумать не могла, что, несмотря на отсутствие шрамов, вы все еще можете испытывать боль.
Он встретился с ней взглядом, и Гермиона без слов поняла, что шрамы были, просто он умело их прятал. Девушку захлестнула волна искреннего сочувствия к этому странному человеку. Она торопливо вышла из комнаты, чтобы скрыть от него слезы, навернувшиеся ей на глаза.
И вот она сидела здесь, в парке, и впереди у нее были долгие часы безделья и отдыха, а единственный, о ком она могла думать, был Северус Снейп. Большинство знакомых ей людей с нетерпением ждали прихода выходных. Гермиона же, напротив, всегда боялась их наступления. Она просто не знала, чем ей заняться. Она с удовольствием навещала Падму с малышками, Гари, Джинни и Джеймса, но даже когда она была с ними, мысли ее снова и снова возвращались к Северусу.
Ей было очень интересно узнать, а чем он занимается в выходные; она знала, что Корделия практически все выходные проводит с друзьями или за границей, и хотя Северус, казалось, поддерживал неплохие отношения с Малфоями и парой преподавателей из Хогвартса, она подозревала, что и ему было нечем занять себя в выходные. Было очевидно, что он получал искреннее удовольствие от своей работы, и Гермиона размышляла о том, что, возможно, он с таким же нетерпением как она ждал прихода понедельника и страшился наступления вечера пятницы.
То, что она сначала воспринимала как висящее между ними тягостное молчание, стало теперь представляться ей скорее чем-то вполне дружеским и приятным. Они могли часами работать в лаборатории, не обменявшись ни одним словом. Северус просто любил работать в тишине. Временами между ними вспыхивали ожесточенные споры, например, по-поводу мнений, изложенных в какой-нибудь статье о зельеварении или о достоинствах того или иного музыкального произведения. Но большую часть времени каждый из них занимался своим делом.
В целом, она была очень довольна своей новой работой, но одна мысль в последние дни беспокоила ее все больше и больше, а события прошлой недели сделали ее неотступной. Не раз за последние годы она задумывалась о тех невыносимых муках, которые пришлось испытать Северусу пока он лежал на полу Визжащей хижины. Теперь же, зная о том, что он до сих пор страдал от боли, которую причиняли ему старые раны, Гермиона просто ни о чем больше не могла думать. Раньше ее преследовала мысль о том, что бросив его там, она заставила его долгие часы страдать от невыносимой боли. Теперь же она не находила себе места при мысли о том, что приди она раньше, нервы его не были бы повреждены в такой степени. Одна мысль о том, что его страдания вызваны ее задержкой, была для нее просто невыносимой. Вина придавила ее как камень. Гермиона чувствовала, что больше так не выдержит. Ей нужно было с этим разобраться: и чем раньше, тем лучше.
ssSss
Хотя он и боялся себе в этом признаться, Северус с нетерпением ждал утра понедельника. И так было всегда. Он всегда предпочитал труд безделью, и поэтому выходные были не для него. Однако в чем он так себе и не решился признаться, так это в том, что он с еще большим нетерпением ожидал прихода понедельника теперь, когда в его лаборатории начала работать Гермиона Грейнджер. Он уверял себя, что именно работа так привлекала его и заставляла ждать наступления будней, а вовсе не компания, в которой он работал.
Было утро понедельника. Прошла уже неделя с тех пор, как он, к своему большому сожалению, признался ей в том, что его по-прежнему беспокоят старые раны. Северус очень сожалел об этой минутной слабости, о краткой гримасе боли, которая против его воли выдала один из его самых сокровенных секретов. Ему претила мысль о том, что он мог стать объектом чьей-то жалости. Почти ежедневно с тех пор, как Гермиона дала ему болеутоляющее зелье, он замечал на ее лице выражение беспокойства и заботы, а взгляд ее регулярно перемещался на его шею.
Сегодня как всегда она пришла в лабораторию за несколько минут до восьми.
- Доброе утро, - рассеяно улыбнулась девушка.
- Доброе утро. Полагаю, выходные прошли хорошо?
- Да, - ответила Гермиона, доставая свою тетрадь. - А ваши?
- Сносно, - пробормотал он.
Гермиона, не сдержавшись, фыркнула.
- Сносно? - переспросила она.
- Да, выходные были сносными, - с упором сказал он. - Я что-то упустил из виду?
Гермиона покачала головой.
- Я просто никогда еще не слышала, чтобы кто-то характеризовал свои выходные как сносные. Еда может быть сносной, или сочинение, но уж никак не выходные.
Ее улыбка неожиданно поблекла. Не нужно было быть Легилементом, чтобы понять, что девушка расстроена. Сегодня Северус собирался заняться изготовлением Противооборотного зелья, но, не желая выпускать Гермиону из виду, он решил взяться за менее сложный заказ, который не требовало бы его постоянного внимания.
Вскоре стало очевидно, что мысли ее заняты отнюдь не работой.
- Гермиона, - раздраженно заметил он, - ты понимаешь, что ты режешь ягоды вместо того чтобы их растолочь? Это что какая-то новая совершенно неизвестная мне техника?
Гермиона замерла и недоверчиво уставилась на ягоды.
- Я … Простите, - запинаясь проговорила она. - Сама не знаю, о чем я думала.
Под пристальным взглядом Северуса, она взмахом палочки удалила испорченные ягоды и направилась к полкам, чтобы достать еще. Растерев ягоды в пасту, Гермиона отправилась в кладовку. Северус напряженно прислушивался к звукам, раздающимся оттуда. Наконец она вышла из кладовки и, подойдя к своему столу, начала откупоривать небольшой сосуд, который принесла из кладовки.
Северус, наблюдавший за ней из под своих длинных черных волос, в считанные мгновения преодолел расстояние между ними и схватил ее за запястье прежде, чем она успела вылить содержимое сосуда в слабо поблескивающий котел. Его взгляд обжигал яростью.
- Проклятье! Ты в своем уме? – прошипел он.
Гермиона ошарашено смотрела за тем, как он извлек из ее пальцев сосуд.
- Правильно я понимаю, что ты собиралась добавить настойку белладонны?
- Именно это я и собиралась добавить, - недоуменно ответила она.
- Это, - презрительно бросил Северус, указывая на сосуд с прозрачной жидкостью, - желчь василиска. Пожалуй, наиболее опасный, дорогой и незаменимый ингредиент среди моих запасов. И ты еще удивляешься, почему я не позволяю тебе пользоваться Теллениумовым котлом?
К его ужасу, она закрыла свое лицо руками. Опасаясь, что девушка сейчас разразится слезами, Северус быстро сотворил платок, но с облегчением обнаружил, что тот не понадобится. Когда Гермиона опустила руки, лицо ее выражало скорее растерянность, чем огорчение.
С удивительным хладнокровием, она повернулась к своему котлу и, потушив под ним огонь, одним взмахом палочки удалила его содержимое. После этого она повернулась обратно и пристально посмотрела на своего начальника.
- Северус, - волнуясь, начала Гермиона, - я не могу работать, пока не поговорю с вами; если я не поделюсь с вами тем, что меня тревожит, то рискую стать причиной какой-нибудь катастрофы. Я совершенно не способна сосредоточиться на работе.
- Я это заметил, - проворчал он. - О чем ты хочешь поговорить? – спросил Северус, с опаской поглядывая на нее. Не было никаких сомнений в том, что разговор ему вряд ли понравится.
Набрав в грудь побольше воздуха, девушка решилась.
- О той ночи в Визжащей Хижине.
- Ясно, - пробурчал себе под нос Северус и направился к своему рабочему столу. Там он взял небольшой серебряный нож и потянулся к пучку корня валерианы, лежавшем на другом конце стола. К огромному его удивлению, на его предплечье легла рука Гермионы. Во взгляде, которым он наградил ее в ответ, девушка прочла смесь недоверия и раздражения.
- Пожалуйста, Северус, - умоляюще начала она. - Мне нравится эта работа; я получила большое удовольствие от прошедших недель, и я очень бы хотела остаться и после истечения испытательного срока, но я не могу продолжать, пока не разберусь в одном вопросе.
- А в чем именно ты хочешь разобраться, - огрызнулся он. - Нечего обсуждать. Мы оба там были; мы оба знаем, что произошло. Что тут обсуждать?
Гермиона нервно сглотнула.
- Вы знали, что когда на вас напала змея, я была там, в секретном туннеле вместе с Гарри?
Он молча кивнул.
- Меня долго еще преследовал потом образ Наги..
- Не упоминай в моем присутствии имя этого проклятого существа, - прошипел Северус сквозь зубы.
- Простите, - ответила Гермиона, глубоко вздохнув. Это было глупо с ее стороны. - Простите меня. Что я хочу сказать, Северус, так это, что я была там. Я была там, но не потрудилась проверить, живы ли вы или нет. Я оставила вас там на долгие часы, и вот уже почти семь лет прошло с тех пор, а меня неотступно преследует вопрос, были ли вы в сознании все это время, и чувствовали ли вы боль.
Северус слегка вздрогнул. Он прекрасно помнил каждое слово, сказанное Гермионой тогда в Визжащей хижине, и для него не было секретом, что ее переполняет раскаяние и сожаление. Но признаться в том, что тогда он был в сознании, значило бы признать и то, что им обоим известно о Лили. Северус же совсем не был уверен в том, что он готов признать этот факт.
- Я хотела бы услышать, что вы потеряли сознание в тот момент, когда ваша рука упала на пол, Северус. Я хотела бы услышать, что вы ничего не помните о той ночи до того момента, как вы пришли в себя в больнице Св. Мунго. Вы можете мне это сказать?
Он молчал.
- Вы не можете сказать, что это было именно так? Значит ли это, что вы были в сознании? Вы испытывали ужасную боль, Северус?
- Вопросы, - пробормотал он себе под нос, - всегда вопросы, - и отвернулся.
- Северус, пожалуйста! Для меня это чрезвы чайно важно. Я должна знать!
Северус глубоко вздохнул.
- Тебе никогда не приходилось слышать выражение, меньше знаешь – крепче спишь?
Гермиона в волнении принялась покусывать нижнюю губу.
- То есть вы были в сознании, да?
Какое-то время он молча смотрел на нее и, наконец, коротко кивнул.
- Яд парализовал только мои двигательные нервы. Сенсорные нервы не были парализованы.
Гермиона закрыла рот рукой, чтобы заглушить вопль ужаса.
- О, господи! – пробормотала она сквозь пальцы. - Вы были в сознании, и вы чувствовали боль!
- Я потерял сознание незадолго до того, как ты пришла. Судя по положению солнца в тот момент, когда я очнулся, я полагаю, что я был без сознания около двадцати минут. Несомненно, я потерял сознание из-за большой потери крови.
Гермиона в ужасе смотрела на него.
- Мы бросили вас там на восемь часов, и все это время вы мучились от невыносимой боли, - девушка отвернулась, страдая от мучительного стыда за свое поведение в ту ночь. Спустя несколько мгновений она снова повернулась к нему. - Когда вы пришли в себя? – спросила она. Ее ум бешено работал. Он сказал, что был без сознания двадцать минут; значит ли это, что он был без сознания, когда она нашла его? Могло ли быть так, что он не слышал всего того, что она ему наговорила в ту ночь?
- Когда я пришел в сознание, ты стояла на коленях рядом, проверяя мой пульс, - тихо сказал Северус.
Девушка уставилась на него своими широко распахнутыми глазами. Значит он слышал все, что она говорила, он знал, что ей известно все подробности их отношений с Лили Эванс. Этот факт повис между ними, осязаемый как густой туман.
- Боль была невыносимой? – дрожащим голосом спросила Гермиона.
Северус ответил не сразу, тщательно обдумывая, что сказать.
- Правда ли то, что тебе довелось испытать пытку от рук Беллатрис Лестрандж?
Она кивнула, не понимая, к чему он ведет.
- Да. Она была недолгой.
- Полагаю, что она воспользовалась своим любимым заклятием? – с отвращение произнес он.
Девушка снова кивнула.
- Круциатус.
- Предположу, что тебе до конца жизни уже не удастся забыть эту боль? - мягко спросил он.
Гермиона опустила глаза.
- Нет, я никогда ее не забуду.
- Боль, которую вызывает яд, сравним по силе с болью от Круциатуса.
. Какое-то время Гермиона от ужаса не могла подобрать слов..
- И вы испытывали эту боль восемь часов? - прошептала она. - Как вы вынесли? Родители Невилла сошли с ума после часа.
- Я хороший Оклуменист, и мне удалось заблокировать часть боли. Кроме того, жертвы Круциатуса ощущают боль каждой частичкой своего тела. Я же ощущал боль только от ран на моей шее, поэтому эту боль было проще терпеть.
- Вы мечтали о смерти?
Северусу было неприятно видеть боль и страдание на ее лице.
- Какое-то время, уже под конец, - честно сказал он.
Ее нижняя губа задрожала.
- Вы предпочли бы, чтобы я никогда не вернулась?
Он глубоко вздохнул и потер лоб.
- Я не хочу оскорблять твои умственные способности, обманывая тебя, Гермиона. Да, тогда, я предпочел бы умереть.
Она неуверенно шагнула к нему навстречу, всем своим видом выражая неподдельное страдание.
- Но вы не жалеете об этом сейчас? – спросила она его умоляющим тоном.
Северус посмотрел на нее, в ее искрение и полные беспокойства карие глаза, и в голове его мелькнула мысль, что это бледное лицо и взлохмаченные волосы, которые раньше так его раздражали, каким-то непостижимым образом стали ему почти дороги.
- Я обнаружил, что на свете есть много, ради чего стоит жить.
Плечи Гермионы видимо расслабились.
- Я так рада это слышать, - сказала она дрогнувшим голосом.
Он смущенно отвернулся, вспомнив внезапно о незаконченной работе. Но Гермиона еще не была полностью удовлетворена.
- Северус, если бы я пришла раньше, могло ли…
- Нет Гермиона, - прервал ее он, догадавшись, о чем она хочет его спросить. - Боль, от которой я теперь периодически страдаю, является следствием ран, а не того времени, в течение которого я подвергался воздействию яда.
Гермиона чуть слышно выдохнула и направилась к кладовке, чтобы поставить на место желчь Василиска. Выйдя оттуда, она направилась прямо к столу Северуса и встала напротив него.
- Простите ли вы меня когда-нибудь, Северус, за то, что я пришла так поздно?
- Тут нечего прощать, - произнес он, не глядя на нее.
- Нет, я виновата, - возразила она. - Я всегда буду раскаиваться, что мы так долго не возвращались.
Вздохнув, Северус снова отложил нож и взглянул ей в глаза.
- Именно эти слова ты произнесла непосредственно перед прибытием Поппи Помфри, если мне не изменяет память, и совершенно незачем их повторять. Достаточно того, что у тебя есть и мое прощенье и благодарность.
Девушка счастливо улыбнулась.
- Спасибо.
- Пожалуйста. А теперь, я бы предложил тебе вернуться к работе, и постарайся на этот раз не убить нас, глупая девочка, - он усмехнулся, в голосе его появились отчетливые игривые нотки.
Кивнув, она вернулась к своему рабочему месту. В течение всего дня Северус украдкой присматривал за ней, но, судя по всему, она снова обрела свои обычные сосредоточенность и профессионализм и успокоилась. Очевидно, что девушка переживала о событиях той ночи, и их разговор помог ей справиться с чувством вины, которое она до сих пор испытывала. А еще он был рад, что она перестала кидать обеспокоенные взгляды в сторону его шеи; уж чего он действительно не выносил, так это жалости.