Гуманистический психоанализ (Э.Фромм)

Теория личности Фромма – это попытка преодолеть ограниченность психоаналитической теории с ее биологизаторской детерминацией развития личности и рассмотреть роль социологических, политических, экономических, религиозных, культурных факторов ее формирования.

Личность, с точки зрения Фромма, – это целостность врожденных и приобретенных психических свойств, характеризующих индивида и делающих его уникальным. Под приобретенными свойствами автор понимал прежде всего различия в характере, представляющие проблему этики и свидетельствующие об уровне, достигнутом индивидом в искусстве жить. Обосновывая общественно-историческую обусловленность характера и личности человека, Фромм вводит понятие "социального характера" как связующего звена между психикой индивида и социальной структурой общества. В работе "Человек для себя" Фромм описывает следующие социальные типы характера:

Рецептивная ориентация (берущая) – чел. представляет, что источник всех благ лежит вовне; он зависим и пассивен, доверчив и сентиментален; стремится "быть любимым", а не любить; зависит не только от авторитетов, но и от людей, способных оказать любую поддержку; всегда ищет помощника, а если помогает другим, то ради лишь того, чтобы добиться их расположения.

Эксплуататорская ориентация (овладевающая) – чел. также считает, что источник благ вовне, но не надеясь получить их в дар, стремится добыть их силой или хитростью; он не способен к творчеству и поэтому добивается любви, обладания, идей или эмоций, заимствуя их у других; такой чел. агрессивен, надменен, самонадеян, эгоцентричен, уверен в себе, импульсивен.

Стяжательская ориентация (сберегающая) – в отличие от предыдущих типов, чел. не верит, что может получить что-то из внешнего мира; его безопасность основывается на экономии, а траты воспринимаются как угроза; его скупость распространяется как на вещи и деньги, так и на мысли и чувства; он тяготеет к прошлому, его отпугивает все новое; он маниакально чистоплотен, ригиден, подозрителен, упрям, предусмотрителен, лоялен и сдержан.

Рыночная ориентация (обменивающая) – личность рассматривается как товар, выставляемый на продажу. Успех зависит от того, насколько хорошо чел. может подать и продать себя, насколько он способен вступить в состязание с другими для достижения жизненных целей. Самооценка чел. зависит от мнения др. людей, поскольку его ценность определяется не его человеческими качествами, а успехом в рыночной конкуренции.

Плодотворная ориентация в отличие от неплодотворных, является идеалом гуманистической этики – человек воспринимает себя как воплощение своих сил-способностей, которые не скрыты и не отчуждены от него, а свободно реализуются. Силой разума он может понять сущность явлений; силой любви – разрушить стену, отделяющую одного чел. от другого; силой воображения – творить.

Характер любого чел. представляет смешение этих пяти ориентации, хотя одна или две могут выделяться из остальных. Позже, в работе "Душа человека", Фромм описал еще два типа характера: некрофильный, воплощающий направленность на мертвое, и противоположный ему биофильный, воплощающий любовь к жизни.

Помимо социальных условий, накладывающих отпечаток на формирование личности человека, в его природе заложены экзистенциальные потребности, является важным источником активности: в установлении связей (в заботе о ком-то, в продуктивной любви), в преодолении (в активном творческом созидании), в корнях (в чувстве стабильности и прочности), в идентичности (в тождестве с самим собой и непохожести на других), в системе взглядов и преданности (в объективном и рациональном. взгляде на природу и общество, в посвящении себя чему-то или кому-то).

Смысл существования чел. Фромм видит в различных способах решения основной проблемы, заключающейся в противоречии между свободой и безопасностью. Свобода, завоеванная современным западным обществом, вызывает у чел. утрату чувства безопасности и ощущение личной незначимости. В поисках безопасности люди порой добровольно жертвуют свободой. В работе "Бегство от свободы" Фромм описал механизмы такого "бегства".

Авторитаризм – тенденция отказаться от независимости своей личности, слить свое "Я" с кем-нибудь или чем-нибудь внешним для обретения силы, недостающей самому индивиду. Он проявляется в стремлениях к подчинению и господству, в мазохистских и садистских тенденциях: чувстве неполноценности, стремлении обрести власть над людьми, эксплуатировать их и заставлять страдать.

Разрушительность – попытка преодолеть чувство неполноценности, уничтожая или покоряя других, средство избавления от невыносимого чувства бессилия. Деструктивность нацелена на устранение всех объектов, с которыми индивиду приходится себя сравнивать, явл. реакцией на тревогу, вызываемую любой угрозой жизненным интересам, преодолением скованности и изолированности.

Автоматизирующий конформизм – стремление перестать быть собой. Человек полностью усваивает тип личности, предлагаемый ему общепринятым шаблоном, и становится таким, каким его хотят видеть остальные. Исчезает различие между собств. "Я" и окружающим миром, а вместе с тем и осознанный страх перед одиночеством и бессилием.

В противовес механизмам "бегства от свободы" существует опыт позитивной свободы, благодаря которой можно избавиться от чувства одиночества и отчужденности, быть автономным и уникальным не теряя ощущения единения с др. людьми. Одним из гл. условий такого существования Фромм рассматривал любовь, которую трактовал в широком смысле, как искусство, равнозначное искусству жить.

 

 

Характерологический Анализ Хорни Будучи одной из наиболее ярких представителей неопсихоанализа, Хорни (Horney K., 1895-1952) формировалась в традициях учения Фрейда (Freud S.). Как и Фрейд, она подчеркивала важную роль бессознательных конфликтов. Вместе с тем концепция Хорни отличалась от ортодоксального психоанализа, который она нередко критиковала по нескольким направлениям, в частности в связи с обсуждением вопросов, касающихся женской сексуальности. Одно из принципиальных отличий концепции Хорни заключалось в уменьшении значения libido, другое — в отрицании представления о том, что люди мотивированы преимущественно врожденными и запретными инстинктами, которые в конечном итоге сводятся к инцесту и глобальной деструкции. От Фрейда Хорни отличает также акцент на социальные, а не биологические детерминанты формирования здоровой и невротической личности. Каждый человек, с точки зрения Хорни, обладает собственным личностным потенциалом развития, конструктивная реализация которого позволяет индивиду достигать цели, добиваться успехов, преодолевать трудности и постепенно становиться тем, кем он может и хочет стать. Психопатологические расстройства возникают только в том случае, если силы, способствующие позитивному росту и развитию, блокируются внешними социальными факторами. В ребенке, растущем в здоровой социальной среде, развивается чувство принадлежности к безопасному и обучающему окружению. Ребенок, родители или воспитатели которого не способны проявлять любовь, заботу и уважение к его индивидуальности, становится человеком, постоянно испытывающим чувство тревоги, воспринимающим мир как недружественный и враждебный. В этом случае здоровое стремление к самоактуализации замещается всепоглощающим стремлением к безопасности — основной невротической потребности. Хорни особо подчеркивала важность выделения концепции базисной тревоги. Это чувство тревоги, беззащитности ребенка, рождающееся из состояния изоляции и беспомощности в потенциально враждебном ему мире. Базисную тревогу нельзя считать наследственной, генетически обусловленной, она всегда представляет собой продукт культуры и воспитания. Тревога такого рода становится основой для возникновения более поздних личностных нарушений. Невротическое стремление к безопасности достигается гипертрофией одного из трех типов защитных реакций: беспомощности, агрессивности и отгороженности. Если человек предпочтительно использует один из типов защиты, почти полностью игнорируя остальные, то формируется один из трех типов характера: ищущий любви, доверия, расположения других людей (движение к людям); агрессивный, враждебный (направление потребности — движение против людей); обособленный, независимый (направление потребности — движение от людей). Невротический защитный механизм беспомощности выражается в слишком сильном стремлении к протекции, поддержке, защите и в преувеличенном, можно сказать притворном, стремлении соглашаться с желаниями других (ориентация взаимодействия в обществе — движение к людям). Невротический защитный механизм враждебности основан на убеждении, что в жизни действует закон джунглей, где выживает сильнейший. Тот, кто подчеркивает в своем поведении такую жизненную ориентацию, считает других враждебными и лицемерными, отрицает теплые, спонтанные отношения между людьми, предпочитая различного рода манипулирование ими. Он убежден, что настоящих привязанностей не существует (ориентация в обществе — движение против людей). Защитный механизм ухода, отгораживания выражается в отказе от интимных, дружеских и просто бытовых контактов с другими (ориентация в обществе — движение от людей). В то время как здоровый человек предпочитает свободно общаться, сближаться с окружающими, лишь иногда идти против них или уходить от контактов с ними в зависимости от обстоятельств, невротик решает проблему общения всегда негибким способом. Он выбирает один из типов коммуникации, тогда как в действительности они не исключают друг друга. В ситуации, когда значение двух возможных, но не реализуемых ориентации на взаимодействие преуменьшается или полностью игнорируется, создаются условия для вытеснения их на бессознательный уровень, где и разворачивается конфликт между ними и доминирующей ориентацией. Другой тип невротического внутриличностного конфликта, особо выделяемый Хорни, касается сферы идеализированного образа собственного «Я». Люди, страдающие под гнетом собственной невротической структуры личности, не только подавляют свои проблемы, конфликты потребностей, но и не осознают свои недостатки и слабости, которые, возможно, смутно чувствуют (предчувствуют) и даже презирают. Обычно у них формируется сознательный образ самих себя, в котором все позитивные, социально одобряемые черты представлены в сильно преувеличенном виде. Это, в свою очередь, усиливает доминирующее невротическое решение проблемы. Идеализированный образ самого себя заставляет человека ставить перед собой практически недостижимые цели и задачи, предопределяющие неизбежное поражение, которое, в свою очередь, усиливает недовольство собой, может вызвать даже презрение к себе, увеличивая конфликт между реальным «Я» и мощным и грозным идеализированным его образом. Создается замкнутый круг, в котором постоянно циркулирует стремление соответствовать, поддерживать этот «славный» образ путем достижения нереалистичных, а значит, и недостижимых целей. Безжалостные внутренние требования, терзающие невротика, Хорни называет «тиранией долга». Такой человек искренне считает, что он должен быть головокружительно успешным, невероятно точным, всегда и только любящим, абсолютно неэгоистичным, должен иметь особую работу, необыкновенного партнера, самых лучших детей и т. д. Системы таких императивов настолько доминируют в сознании невротика, что заслоняют или даже стирают настоящие и здоровые желания до такой степени, что несчастный не различает, в чем он в действительности нуждается и что он просто должен делать в жизни. По мнению Хорни, только психоанализ, возможно в форме самоанализа, может помочь человеку преодолеть сильное и болезненное стремление к недостижимым целям и заменить их деятельностью, приносящей удовлетворение и радость самореализации. Цель психотерапии Хорни видит в необходимости помочь больному неврозом осознать свой «идеализированный образ» и его функции, тем самым показав, что подобные попытки разрешения конфликта не приводят к желаемому результату. В процессе аналитической работы она стремится путем раскрытия Идеализированного «Я» помочь пациенту в его подлинно человеческом развитии, в развертывании его тенденций к самореализации, к переориентации мыслей, чувств и жизненных планов. Осознание больным различных факторов своего существования должно быть действительным знанием, что достигается посредством эмоционального переживания. Аналитическую работу Хорни дополняет психосинтезом, пробуждением у пациента конструктивных сил, стремления к саморазвитию. Самореализация означает готовность к глубокому переживанию своих желаний и чувств, к выявлению своего предназначения в жизни и принятию ответственности как за себя, так и за других людей, к установлению дружеских, эмоционально окрашенных межличностных связей. В целом психотерапия служит устранению разрыва между Реальным «Я» человека и его Идеализированным «Я», образующимся в процессе невротического развития личности. Цель психотерапии по Хорни можно выразить, перефразируя слова Фрейда: «Там, где было Идеализированное «Я», должно быть Реальное “Я”».

Патогенетическая Психотерапия Мясищева (Психотерапевтическая энциклопедия)

На становление психотерапии в нашей стране существенное влияние оказала концепция патогенетической психотерапии. Основные положения ее как системы личностно-ориентированной психотерапии были сформулированы на основе «психологии отношений» В. Н. Мясищева (1893-1973) еще в 30-40-х гг. Одним из фундаментальных положений последней явилось понимание личности как системы отношений индивида с окружающей социальной средой. Начало исследования личности как системы отношений связано с именами основателей русской медицинской психологии В. М. Бехтерева и А. Ф. Лазурского. В дальнейшем эти исследования были продолжены и развиты их учеником В. Н. Мясищевым, которому и принадлежит более детальная разработка указанной концепции личности как в общепсихологическом плане, так и применительно к теории и практике медицины и в особенности — к учению о неврозах и психотерапии. Подход к проблеме личности неразрывно связан с вопросом о соотношении биологического и социального в человеке. Задавая себе вопрос, является ли личность биосоциальным или социальным образованием, В. Н. Мясищев (1971) отвечает на него так: «Считая, что личность представляет собой высшее психическое образование, обусловленное общественным опытом человека, подчеркивая необходимость разграничения понятий "условия личности" и "сама личность", я полагал, что в понимании личности биологически-органическое неразрывно связано с социальным, но не является ни личностью, ни ее частью, а только условием личности». Главная характеристика личности, по В. Н. Мясищеву (1960), — система ее отношений, прежде всего отношений с людьми, формирующихся в онтогенезе в определенных социально-исторических, экономических и бытовых условиях на базе физиологической деятельности мозга. Эти отношения представляют преимущественно сознательную, основанную на опыте избирательную психологическую связь человека с различными сторонами жизни, которая выражается в его действиях, реакциях и переживаниях. Отношения характеризуют степень интереса, интенсивность эмоций, желания и потребности, поэтому они и являются движущей силой личности. Выступающим в качестве важнейшего структурообразующего компонента во взаимосвязи с другими психическими явлениями — психическими процессами, свойствами и состояниями — отношениям личности присущи следующие особенности: уровень активности, соотношение рационального и иррационального, адекватного и неадекватного, сознательного и бессознательного, устойчивость или неустойчивость, широта или узость, рациональная или эмоциональная обусловленность и др. Личность проявляется в разных областях, и прежде всего в социальных отношениях и взаимоотношениях, отношениях в семье, на производстве, к труду и др. В структуре отношений особенно важным является отношение человека к самому себе. Значимость последнего определяется тем, что отношение к себе — один из компонентов самосознания (самосознание: самопонимание, самооценка, саморегуляция). Именно отношение к себе, будучи наиболее поздним и зависимым от всех остальных, завершает становление системы отношений личности и обеспечивает ее целостность. В условиях, когда отношения личности приобретают особую устойчивость, они становятся типичными для личности и в этом смысле превращаются в черты характера, оставаясь отношениями. Особое значение категории отношения («психологического отношения») для разработки проблемы личности в отечественной, в том числе в медицинской, психологии, отмечали Б. Г. Ананьев (1968), Б.Ф. Ломов (1984) и др. Психология отношений, являясь специфической концепцией личности, имеет существенное значение при исследовании проблем нормального и патологического формирования личности, происхождения болезней и механизмов их развития, особенностей их клинических проявлений, лечения и предупреждения. Патогенной основой различных форм неврозов, согласно представлениям В. Н. Мясищева, являются противоречия в тенденциях и возможностях личности, с одной стороны, в требованиях и возможностях, которые ей предъявляет действительность, — с другой. Невротические расстройства могут возникать в тех случаях, когда жизненные обстоятельства затрагивают обобщенные, особо значимые, эмоционально насыщенные отношения личности, занимающие центральное место в системе ее отношений к действительности. Индивидуальные особенности таких отношений обусловливают ее невыносливость в той или иной ситуации. В. Н. Мясищевым и его сотрудниками (Яковлева Е. К., 1958; Зачепицкий Р. А., 1959; Страумит А. Я., 1969; Карвасарский Б. Д., 1967; Тупицин Ю. Я., 1970; Котяева Т. В., 1973; Либих С. С., 1974; Карандашева Э. А., 1975; Малкова Л. Д., 1978; Мягер В. К., 1976, и др.) были уточнены типичные черты личности, предрасполагающие к различным формам неврозов: почвой для истерии служит столкновение стремлений эгоцентрической личности с требованиями действительности; неврастения развивается при непосильных требованиях личности к себе, не противоречащих общественным нормам; невроз навязчивых состояний возникает у личности, не способной разрешить свои внутренние противоречия, обычно в ситуации, требующей выбора в вопросах этики. В каждом конкретном случае патогенное противоречие имеет индивидуальное, конкретное содержание, выявление которого очень важно для психотерапии. В соответствии с концепцией неврозов В. Н. Мясищева была разработана их патогенетическая психотерапия. Основной задачей системы П. п. М. является выяснение жизненных отношений, сыгравших патогенную роль, лишивших данную личность способности адекватно переработать сложившуюся ситуацию и вызвавших перенапряжение и дезорганизацию нервной деятельности. Важнейшее значение для успеха П. п. М. имеют взаимоотношения врача и больного, но не в смысле фрейдовского переноса. Основную положительную роль играют авторитет врача, его социальная направленность, широта кругозора, знание жизни, такт, умение слушать пациента (Шерешевский А. М., 1977), сочувственно-благожелательное к нему отношение, не исключающее в необходимых случаях противодействия социально-неприемлемым тенденциям больного. Роль врача в психотерапевтическом процессе не пассивная. Психотерапия — эмоционально насыщенное воздействие психотерапевта, в котором участвуют, наряду с его словом, и выразительность его мимики, и манера обращения с больным, и влияние всего режима лечебного учреждения. Хотя в общении с врачом находит известное отражение система жизненных отношений больного, но далеко не полное. Их выяснение происходит в процессе умело проводимых психотерапевтических бесед. П. п. М. предполагает уточнение особенностей жизненного опыта больного в различные возрастные периоды, отношения его к себе и окружающим, его тягостных и радостных переживаний, интересов, системы оценок, мотивации своего поведения, понимания жизни и мира в целом и своего места в нем, его мечтаний и ожиданий, симпатий и антипатий — всего того, что образует внутренний мир человека, — и сопоставление этих данных с реальными условиями его жизни в настоящем и прошлом. Внимание пациента привлекается не только к его субъективным тенденциям и тем внешним обстоятельствам, с которыми они пришли в противоречие. Основная задача заключается в том, чтобы в процессе психотерапии сам больной неврозом уловил взаимосвязи между историей его жизни, сформированными ею отношениями, вытекающими из них неадекватными реакциями на сложившуюся ситуацию и проявлениями болезни — все те взаимосвязи, которые он до того не осознавал. Уяснение их является переломным моментом в терапии, но достигается оно не сразу. При успешном продвижении в этом направлении больной становится менее напряженным, более откровенным, постепенно начинает критически переосмысливать свои прежние жизненные позиции, иначе оценивать свою ситуацию. Решающим моментом служит завершающая процесс психотерапии перестройка нарушенных отношений больного. При этом речь идет не просто об изменении отношения к данному травмирующему обстоятельству, что само по себе не всегда возможно. Излечение наступает, если удается изменить систему отношений больного в целом, если изменятся в широком плане его жизненные позиции и установки. Психотерапевт осуществляет «дело перестройки личности и отношений больного», опираясь на такие капитальные ее свойства, как сознательность (способность человека давать отчет о событиях не только настоящего, но и прошедшего и будущего), социальность (способность подчинять собственные интересы общим), самостоятельность (способность управлять своим поведением согласно общественно-социальным требованиям). «Эти сугубо личностные черты, недостатки их развития, — пишет В. Н. Мясищев (1973), — в той или иной из многочисленных комбинаций являются причинами невроза в трудных, вызывающих перенапряжение социальных условиях». И далее: «Именно в этом смысле и применительно к такому пониманию неврозов и их лечения может быть с правом применено понятие психотерапии отношений, использовавшееся ранее преимущественно по отношению к детям и в плане психоаналитического их лечения». В психотерапевтических беседах применяются различные подходы и приемы: ободрение, убеждение, переубеждение, отвлечение, разъяснение сущности невроза и его симптомов. В дополнение к беседам, в зависимости от симптоматики невроза и его течения, оказываются полезными и другие психотерапевтические методы: внушение наяву и в гипнотическом состоянии, наркогипнотерапия, аутогенная тренировка и др. Эти методы могут выдвигаться на первый план при легких невротических расстройствах или при острых, относительно изолированных невротических моносимптомах. Психотерапия может сочетаться с применением медикаментозных средств и физиотерапии, способствующих нормализации нервных процессов и создающих фон, облегчающий контакт врача с больным. Однако эти средства имеют вспомогательное значение. В систему психотерапии входит и возможное содействие врача в нормализации, где это требуется, производственной или семейно-бытовой ситуации. П. п. М. создавалась в трудные для нашей страны 30-50-е гг. В работах самого В. Н. Мясищева и его учеников, посвященных патогенетическому пониманию неврозов и их психотерапии, не могло не отразиться общественное сознание того времени с подчеркнутой идеологизацией психотерапии. Отсюда чрезмерно частые в этих работах ссылки на марксистско-ленинскую методологию и учение о высшей нервной деятельности и критика психоанализа. На последней странице рукописи, подготовленной В. Н. Мясищевым для 2-го издания монографии «Личность и неврозы», не вышедшего в свет по чисто техническим причинам, автор будущее социальное здоровье нашего общества рассматривал в качестве основного условия эффективной психотерапии неврозов и их профилактики: «Тогда свершится программа формирования совершенной личности в совершенном обществе». Он не знал, сколь длителен, труден, а порой и трагичен будет путь достижения этой цели нашим народом.

 

КОГНИТИВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

 

Основные положения К. п. были сформулированы Беком (Beck А. Т.) независимо от Эллиса (Ellis А.), который в 1950-е гг. разработал метод рационально-эмоциональной психотерапии. Как самостоятельное направление К. п. сформировалась уже позже — в 1960-е гг. К. п. представляет собой развитие поведенческой психотерапии, в которой эмоциональные реакции и психические расстройства рассматриваются как опосредованные когнитивными структурами и актуальными когнитивными процессами, приобретенными в прошлом, иными словами, в которой в качестве промежуточных переменных выступает мысль (когниция).
Подобно рационально-эмоциональной психотерапии, К. п. исходит из того, что восприятие объекта или события опосредуется мышлением и, только осознав это опосредующее звено, можно понять реакцию индивида, прежде всего ее эмоциональные и поведенческие аспекты. Схема взаимодействия окружения и индивида представляется в виде S->O->R (стимул— реакция с промежуточной переменной О, включающей прежде всего когнитивную переработку воспринятого). К. п. исходит из положения, что психологические нарушения, предшествующие этапу нейрофизиологических расстройств, связаны с аберрацией мышления. Под аберрацией мышления Бек понимал нарушения на когнитивной стадии переработки информации (обозначение, селекция, интеграция, интерпретация), которые искажают видение объекта или ситуации. Искаженные когниции являются причиной ложных представлений и самосигналов и, следовательно, неадекватных эмоциональных реакций. Поэтому целью К. п. является исправление неадекватных когниции. При К. п. считается весьма желательным максимальное использование опыта пациента в позитивном решении жизненных задач и генерализации правил их решения на проблемные сферы. Бек сравнивал работу, которую проводит когнитивный психотерапевт, с коррекцией двигательного стереотипа при игре на музыкальном инструменте. Осознание правил неадекватной обработки информации и замена их правильными — таковы главные задачи К. п. Она наиболее показана людям со способностью к самонаблюдению и анализу своих мыслей. К. п. предполагает взаимное сотрудничество психотерапевта и пациента при отношениях между ними, близких к партнерским. Пациент и психотерапевт должны в самом начале достичь согласия в отношении цели психотерапии (центральной проблемы, подлежащей коррекции), средств ее достижения, возможной продолжительности лечения. Чтобы психотерапия была успешной, пациент должен в общем принять базисное положение К. п. о зависимости эмоций от мышления: «Если мы хотим изменять чувства, надо изменять вызвавшие их идеи». Установление контакта может начаться с принятия психотерапевтом некоторых представлений пациента о болезни с постепенным переводом его на позиции К. п. Слепое следование за психотерапевтом и повышенный скептицизм — два полюса негативного отношения к предстоящему лечению. Поэтому приведение подобных позиций к центру — залог успешности психотерапии.
Важная задача начального этапа — сведение проблем (идентификация проблем, имеющих в основе одни и те же причины, и их группировка). Эта задача относится как к симптомам (соматическим, психопатологическим), так и к эмоциональным проблемам. При этом достигается укрупнение мишеней психотерапевтического воздействия. Другим вариантом сведения проблем является идентификация первого звена в цепи симптомов, который и запускает всю цепь, что иногда приводит к выходу на перцептивный уровень.
Следующий этап — осознание, вербализация неадаптивных когниций, искажающих восприятие реальности. Для этого может быть использовано несколько приемов, например экспериментальный метод. В этом случае пациент получает подробные представления о некоторых положениях К. п. с обращением особого внимания на необходимость проведения различий между объективной реальностью (сенсорный уровень обработки информации) и воспринятой реальностью. Уровень субъективного восприятия зависит от когнитивных процессов и связан с интерпретацией — обработкой сигналов первого уровня. На этом уровне могут быть значительные искажения из-за сбоев, ошибок и протекания когнитивных процессов, из-за автоматически включающихся в этот процесс оценочных когниций. Экспериментальный метод предполагает погружение пациента в значимые ситуации, в том числе по принципу «здесь и теперь», в присутствии психотерапевта. Обращение внимания пациента на параллельно текущий поток мыслей в такой ситуации, вербализация этих мыслей обучают пациента методике последовательного анализа своего восприятия объекта или события. Распознавание неадаптивной когниций может быть облегчено с помощью приема коллекционирования автоматических мыслей. Термин «неадаптивная когниция» применяется к любой мысли, вызывающей неадекватные или болезненные эмоции и затрудняющей решение какой-либо проблемы. Пациенту предлагается сосредоточиваться на мыслях или образах, вызывающих дискомфорт в проблемной ситуации или сходных с ней. Неадаптивные когниций, как правило, носят характер «автоматических мыслей». Они возникают без какого-либо предварительного рассуждения, рефлекторно и для пациента всегда имеют характер правдоподобных, вполне обоснованных, не подвергаемых сомнению. Они непроизвольны, не привлекают его внимания, хотя и направляют его поступки. Сфокусировавшись на них, пациент может распознать их и зафиксировать. Обычно вне значимой, проблемной ситуации эти мысли осознаются с трудом, например у лиц, страдающих фобиями. Опознание их облегчается при реальном приближении к такой ситуации. Неоднократное приближение или погружение в ситуацию позволяет сначала осознать, осуществить «коллекционирование» их, а впоследствии вместо сокращенного, как в телеграмме, варианта, представить его в более развернутом виде. Метод «заполнения пустот» используется, когда уровень испытываемых эмоций или симптомов носит умеренный характер и когниций, сопровождающие их, недостаточно оформлены, нечетки. В этом случае используется схема анализа, предложенная Эллисом и названная им схемой А, В, С. Пациент обучается наблюдать за последовательностью внешних событий (А) и реакцией на них (С). Последовательность становится ясной, если пациент заполняет пустоту в своем сознании, которая явится связующим звеном между А и С, т. е. обозначит В. Это мысли или образы, возникавшие в этот промежуток и делающие понятной связь между А и С. Следует вновь подчеркнуть, что в К. п. признается существование неадаптивной когниции как в образной, так и в вербальной форме.
После этапа обучения пациента умению идентифицировать свои неадаптивные когниции нужно научить его рассматривать их объективно. Процесс объективного рассмотрения мыслей называется отдалением; больной рассматривает свои неадаптивные когниции, автоматические мысли как обособленные от реальности психологические явления. Отдаление повышает способность пациента проводить разграничение между мнением, которое надо обосновать («я считаю»), и неопровержимым фактом («я знаю»), развивает умение осуществлять дифференциацию между внешним миром и своим отношением к нему. Прием обоснования, доказательства реальности своих автоматических мыслей больным психотерапевту облегчает дистанцирование от них пациента, формирует у него навык видеть в них гипотезы, а не факты. В процессе отдаления пациенту становится более ясным путь искажения восприятия события.
Следующий этап условно получил название этапа изменения правил регуляции поведения. Согласно К. п., люди для регуляции своей жизни и поведения других используют правила (предписания, формулы). Эта система правил в значительной степени предопределяет обозначение, истолкование и оценку событий. Правила регуляции поведения, которые носят абсолютный характер, влекут за собой регуляцию поведения, не учитывающую реальной ситуации и поэтому создающую проблемы для индивида. Для того чтобы у пациента не было таких проблем, ему необходимо модифицировать их, сделать их менее генерализованными, менее персонифицированными, более гибкими, больше учитывающими реальность. Содержание правил регуляции поведения центрируется вокруг двух основных параметров: опасности-безопасности и боли—удовольствия. Ось опасности—безопасности включает события, связанные с физическим, психологическим или психосоциальным риском. Хорошо адаптированный человек обладает достаточно гибким набором точных правил, позволяющим соотносить их с ситуацией, интерпретировать и оценивать имеющуюся степень риска. В ситуациях физического риска показатели последнего могут быть достаточно верифицированы по одной или нескольким характеристикам. В ситуациях психологической или психосоциальной угрозы верификация таких показателей затруднена. Например, человек, руководствующийся правилом «Будет ужасно, если я окажусь не на высоте», испытывает трудности в общении из-за неясного определения понятия «быть на высоте», и с этой же неопределенностью связана его оценка эффективности своих взаимодействий с партнером. Свои предположения о неудаче пациент проецирует на восприятие его другими. Все приемы изменения правил, имеющих отношение к оси опасности—безопасности, сводятся к восстановлению у пациента контакта с избегаемой ситуацией. Такой контакт может быть восстановлен при погружении в ситуацию в воображении, на уровне реального действия с четкой вербализацией новых правил регуляции, позволяющих испытывать умеренный уровень эмоций.
Правила, центрированные вокруг оси боли—удовольствия, приводят к гипертрофированному преследованию определенных целей в ущерб другим. Например, человек, следующий правилу «Я никогда не стану счастливым, если не буду знаменитым», обрекает себя на игнорирование других сфер своих отношений в угоду рабскому следованию этому правилу. После выявления таких позиций врач помогает пациенту осознать ущербность подобных правил, их саморазрушающий характер, объясняет, что больной был бы счастливее и меньше страдал, если бы руководствовался более реалистическими правилами. Задача психотерапевта — помочь пациенту самому их найти. С ними тесно связаны правила, относящиеся к долженствованию (имеющие характер «тирании необходимости», по Хорни (Horney K.)). Понимание общей стратегии К. п. помогает избежать ненужных шагов при работе с пациентом. Этап самонаблюдения больного должен носить достаточный, но не избыточный характер и иметь своей целью обнаружение искажений, самозапретов, самопорицаний, установление всего диапазона правил, объясняющих появление соответствующей симптоматики, вызвавшей обращение пациента.
Перемена отношения к правилам саморегуляции, обучение видеть в мыслях гипотезы, а не факты, проверка их истинности, замена их новыми, более гибкими правилами — следующие этапы К. п. Вначале желательно использовать навыки продуктивного решения проблем пациентом в других сферах, а затем уже генерализовать эти навыки в проблемную сферу. Выделение этапов работы с пациентом допускает применение нескольких приемов, в том числе из других систем психотерапии, если они направлены на достижение той же цели.
К. п. относится к инсайт-ориентированным видам психотерапии (так же как и рационально-эмоциональная психотерапия). В рамках К. п. инсайт рассматривается как процесс установления связи между жизненными событиями и психологическими реакциями. Он направлен на раскрытие значения, которое индивид придает внешнему окружению и внутренним ощущениям.
К. п., как и другие виды реконструктивной психотерапии, стремится достичь структурных изменений в личности, в ее регулятивной системе, чтобы пациент соответствовал требованиям окружения и находился в большей гармонии с собственными потребностями. Основное переструктурирование осуществляется за счет замены неадаптивных когниций. К. п. Использует то, что выводится из сознательного жизненного опыта, и не отыскивает скрытого символического значения в высказываниях пациента

 

 

РАЦИОНАЛЬНО-ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

РАЦИОНАЛЬНО-ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ. Одно из двух основных направлении когнитивной психотерапии, разработанное Эллисом (Ellis А.) в 50-е гг. В последний период его развитие в виде рационально-эмоционально-поведенческой психотерапии успешно осуществляется Кассиновым (Kassinove G., 1995) и его сотрудниками (Tsytsarev S. V., 1995, и др.).
В Р.-э. п. выделяется 3 ведущих психологических аспекта функционирования человека: мысли (когниции), чувства и поведение. Эллис подчеркивает необходимость дифференцировать 2 типа когниции. Дескриптивные когниции содержат информацию о реальности, о том, что человек воспринял в мире; их можно было бы назвать чистой информацией о реальности. Оценочные когниции отражают отношение к этой реальности; для их обозначения Эллис использовал термин belief - убеждение, вера (В). В Р.-э. п. предполагается, что дескриптивные когниции обязательно соединены с оценочными когнициями связями разной степени жесткости. С точки зрения Р.-э. п., не объективные события сами по себе вызывают у нас позитивные или негативные эмоции, а наше внутреннее восприятие их, их оценка. Мы чувствуем то, что думаем по поводу воспринятого. Расстройства в эмоциональной сфере, ряд психопатологических симптомов являются результатом нарушений в когнитивной сфере (таких, как сверхгенерализации, ложные выводы и жесткие установки). Эти нарушения в когнитивной сфере Эллис назвал иррациональными установками (IB). С точки зрения Эллиса, это жесткие связи между дескриптивными и оценочными когнициями типа предписания, требования, обязательного приказа, не имеющего исключений; они носят абсолютистский характер. Поэтому обычно иррациональные установки не соответствуют реальности как по силе, так и по качеству этого предписания. Если иррациональные установки не реализуются, они приводят к длительным, неадекватным ситуации эмоциям, затрудняют деятельность индивида, мешают достижению целей. У нормально функционирующего человека имеется рациональная система оценочных когниции (RB), которую можно определить как систему гибких связей между дескриптивными и оценочными когнициями. Эта система носит вероятностный характер, выражает скорее пожелание, предпочтение определенного развития событий, поэтому приводит к умеренным эмоциям. Хотя иногда они и могут носить интенсивный характер, однако не захватывают индивида надолго и поэтому не блокируют его деятельность, не препятствуют достижению целей. Возникновение психологических проблем у пациента связано с функционированием иррациональных установок. Однако Р.-э. п. сфокусирована не на генезе иррациональных установок, а на том, что поддерживает и укрепляет их в настоящем. Работа психотерапевта, придерживающегося Р.-э. п., сводится сначала к опознанию иррациональных установок, затем к конфронтации с ними и пересмотру их, закреплению функционирования рациональных (гибких) установок. Человек, пересмотревший иррациональные установки, характеризуется адекватностью эмоционального реагирования в плане частоты, интенсивности и длительности негативных его проявлений.
Р.-э. п. показана прежде всего пациентам, способным к интроспекции, анализу своих мыслей. Она предполагает активное участие пациента на всех этапах психотерапии, установление с ним отношений, близких к партнерским. Этому помогает совместное обсуждение возможных целей психотерапии, проблем, которые хотел бы разрешить пациент (обычно это симптомы соматического плана или хронического эмоционального дискомфорта). Начало работы включает информирование пациента о "философии" Р.-э. п. (эмоциональные проблемы вызывают не сами события, а их оценка), о последовательных этапах восприятия события человеком: Ао->Ас->В (включающая как RB, так и IВ)->С, где Ао - объективное событие (описанное группой наблюдателей), Ас - субъективно воспринятое событие (описанное пациентом), В - система оценки пациента, предопределяющая, какие параметры объективного события будут восприняты и будут значимы, С - эмоциональные и поведенческие последствия воспринятого события, в том числе и симптоматика.
Дескриптивные когниции, как уже отмечалось, соединены с оценочными когнициями связями разной степени жесткости от исключающих какие-либо варианты, протекающих по типу рефлекса, при которых отношение к событию уже предопределено и можно говорить о наличии у пациента иррациональной установки, до многовариантных, когда при принятии решения о действии осуществляется анализ альтернативных вариантов, хотя он может протекать неосознанно, и тогда можно говорить о наличии рациональной установки. Цель Р.-э. п. - перевод пациента в проблемной ситуации с иррациональных установок на рациональные. Работа строится с учетом схемы А, В, С. Первый этап - кларификация, прояснение параметров события (А), в том числе параметров наиболее эмоционально затронувших пациента, вызвавших у него неадекватные реакции. Фактически на этом этапе происходит личностная оценка события. Кларификация позволяет пациенту дифференцировать события, которые могут и не могут быть изменены. При этом цель психотерапии - не поощрение больного к уходу от столкновения с событием, не изменение его (например, переход на новую работу при наличии неразрешимого конфликта с начальником), а осознание системы оценочных когниций, затрудняющих разрешение этого конфликта, перестройка ее и только после этого - принятие решения об изменении ситуации. В противном случае пациент сохраняет потенциальную уязвимость в сходных ситуациях. Следующий этап - идентификация следствий (С), прежде всего аффективных воздействий события. Цель этого этапа - выявление всего диапазона эмоциональных реакций на событие. Это необходимо, поскольку не все эмоции легко дифференцируются человеком, некоторые подавляются и поэтому не осознаются из-за включения рационализации, проекции, отрицания и некоторых других механизмов защиты. У одних пациентов осознание и вербализация испытываемых эмоций затруднены из-за словарного дефицита, у других - из-за поведенческого дефицита (отсутствие в его арсенале поведенческих стереотипов, обычно связанных с умеренным проявлением эмоций; такие пациенты реагируют полярными эмоциями, например или сильной любовью, или полным отвержением). Вторичный выигрыш от болезни также может исказить осознание испытываемых эмоций. Для достижения цели этого этапа используется ряд приемов: наблюдение за экспрессивно-моторными проявлениями при рассказе пациента о событии и предоставление обратной связи психотерапевтом, говорящим о своем восприятии характера эмоциональной реакции у пациента; высказывание предположений о чувствах и мыслях у типичного индивида в подобной ситуации (обычно такое высказывание помогает пациенту осознать неосознаваемые эмоции). В некоторых случаях можно использовать приемы усиления из арсенала гештальт-терапии (усиление отдельных экспрессивно-моторных проявлений с осознанием языка тела и др.). Выявление системы оценочных когниций (как иррациональных, так и рациональных установок) облегчается, если два предшествующих этапа реализованы полноценно; вербализации же их помогает ряд технических приемов: фокусировка на тех мыслях, которые приходили пациенту на ум в момент столкновения с событием; высказывание психотерапевтом гипотетических предположений типа "У меня в такой ситуации возникли бы следующие мысли"; вопросы с проекцией в будущее время, например: "Предположим, что произойдет самое худшее, что же это будет?" и др. Выявлению иррациональных установок помогает анализ используемых пациентом слов. Обычно с иррациональными установками связаны слова, отражающие крайнюю степень эмоциональной вовлеченности пациента (ужасно, потрясающе, невыносимо и др.), имеющие характер обязательного предписания (необходимо, надо, должен, обязан и др.), а также глобальных оценок лица, объекта или события. Эллис выделил 4 наиболее распространенные группы иррациональных установок, создающих проблемы:
1) катастрофические установки,
2) установки обязательного долженствования,
3) установки обязательной реализации своих потребностей,
4) глобальные оценочные установки.
Цель этапа реализована, когда в проблемной области выявлены иррациональные (а их может быть несколько) установки, показан характер связи между ними (параллельные, артикуляционные, иерархической зависимости), делающей понятной многокомпонентную реакцию индивида в проблемной ситуации. Выявление рациональных установок также необходимо, поскольку они составляют ту позитивную часть отношения, которая в последующем может быть расширена.
Следующий этап - реконструкция иррациональных установок. К нему следует приступать, если пациент легко идентифицирует иррациональные установки в проблемной ситуации. Реконструкция установок может протекать на когнитивном уровне, на уровне воображения, а также на уровне поведения - прямого действия. Реконструкция на когнитивном уровне включает доказательство пациентом истинности установки, необходимости сохранения ее в данной ситуации. Обычно в процессе такого рода доказательств пациент еще более отчетливо видит негативные последствия сохранения данной установки. Использование приемов вспомогательного моделирования (как бы другие решали эту проблему, какие установки они имели бы при этом) позволяет сформировать на когнитивном уровне новые рациональные установки. При работе на уровне воображения пациент вновь мысленно погружается в психотравмирующую ситуацию. При негативном воображении он должен максимально полно испытать прежнюю эмоцию, а затем попытаться уменьшить ее уровень, осознать, за счет каких новых установок ему удалось достигнуть этого. Погружение в психотравмирующую ситуацию повторяется неоднократно. Тренировка может считаться эффективно проведенной, если пациент уменьшил интенсивность испытываемых эмоций с помощью нескольких вариантов установок. При позитивном воображении пациент сразу представляет проблемную ситуацию с позитивно окрашенной эмоцией. Реконструкция с помощью прямого действия является подтверждением успешности модификаций установок, проведенных на когнитивном уровне и в воображении. Иногда можно начинать реконструкцию сразу на уровне поведения, при этом работа с пациентом напоминает систематическую десенсибилизацию (постепенное приближение к реальной ситуации опасности с осознанием включения иррациональной установки, торможение ее реализации в поведении, перевод своего поведения на другую рациональную установку). Техника моделирования, демонстрация другим участникам группы различных вариантов поведения в проблемной ситуации существенно ускоряет модификацию установок. Реже прямые действия реализуются по типу методик наводнения или парадоксальной интенции (см. Парадоксальная интенция Франкла).
Важным этапом Р.-э. п. являются самостоятельные задания, способствующие закреплению адаптивного поведения. Они также могут проводиться на когнитивном уровне, в воображении или на уровне прямых действий. Эффективность психотерапии оценивается с учетом всей информации о продвижении пациента в терапевтическом направлении.
Сравнение Р.-э. п. и когнитивной психотерапии показывает близость их теоретических позиций и используемых приемов, однако Р.-э. п. в целом отличается большей структурированностью теоретических понятий и этапов последовательной работы с пациентом

 

Одним из распространенных (особенно среди творческой ин­теллигенции) видов гуманистической психотерапии является экзи­стенциальная психотерапия. Как следует из названия, данная те­рапия возникла на базе идей куда более известного соответст­вующего философского направления - экзистенциализма.

Экзистенциализм возник из творческого соединения идей мно­гих выдающихся деятелей науки и культуры (Кьёркегора, Гуссер­ля, Сартра, Камю, Ясперса, Хайдеггера и др.). Название этого на­правления возникло из термина экзистенция (то есть сущность, существование), постоянно употребляемого в трудах Кьёркегора, которые и послужили первым толчком к оформлению экзистен­циализма как самостоятельного философского направления.

Другим источником развития экзистенциализма считается фе­номенология Гуссерля.

Так как центральное место в философии экзистенциализма за­нимает изучение человека как субъекта и его субъективных пере­живаний своего существования, то это не могло не привлечь к данному учению внимание психологов, которые в дальнейшем и сами внесли значительный психологический вклад в экзистенци­альную философию, а также применили и развили идеи экзистен­циализма в психологии и психотерапии.

В оформлении экзистенциальной психологии как самостоя­тельного психологического направления в первую очередь следу­ет отметить роль таких психологов и философов, как В.Дильтей, Э.Фромм, В.Франкл, Ф.Пёрлз и др. Так, Ф.Пёрлз всегда считал, что разработанное им направление гештальттерапии является од­ним из видов (направлений) экзистенциальной психотерапии.

В настоящее время экзистенциальная психотерапия имеет мно­го подвидов, школ и модификаций, которые невозможно рас­смотреть в одной работе. Поэтому ограничимся знакомством с теоретическими и практическими подходами одного из наиболее типичных представителей и основателей экзистенциальной психо­терапии - Виктора Франкла.

По мнению В. Франкла, главное стремление человека - найти или понять смысл своего существования. Если это сделать не удается, то человек ощущает фрустрацию или экзистенциальный ваку­ум (пустоту, бессмысленность существования). В.Франкл считает, что не человек ставит вопрос о смысле жизни, а жизнь ставит этот вопрос перед человеком, и ему приходится постоянно отвечать на него не словами, а делами.

Сторонники экзистенциальной терапии утверждают, что обре­тение смысла существования доступно каждому нормальному че­ловеку, независимо от пола, возраста, интеллекта, характера, ок­ружающей среды, религиозных и идеологических убеждений. При этом экзистенциалисты подчеркивают, что научить этому нельзя, так как смысл существования всегда индивидуален и каждый че­ловек должен сам его найти или понять и не уходить от ответст­венности за осмысление своей жизни перед собой и перед другими в любых жизненных обстоятельствах.

Что же позволяет человеку самостоятельно найти свой жиз­ненный смысл? Экзистенциалисты считают, что таким путеводи­телем является совесть, которую В.Франкл называет органом смысла, а способность самостоятельно находить этот смысл - самотрансценденцией человека.

По мнению экзистенциалистов, человек может найти смысл своего существования только выйдя за пределы своего личного Я, переключая внимание с внутренних переживаний собственной персоны на реальную действительность, на активное сотрудниче­ство, на практическую помощь другим. Чем больше человек вы­ходит из пассивного переживания своих проблем наружу (на ак­тивную полезную деятельность, помощь другим), тем более пол­ноценным и психологически здоровым он становится.

Известно много исторических примеров, когда люди, имеющие высокие жизненные цели, веру, идеологическую убежденность и пр., значительно легче переносили чрезвычайно тяжелые условия и лишения. Это и протопоп Аввакум, и Эрнст Тельман, и много­численные узники фашистских и сталинских концлагерей. Это и сам В.Франкл, мужественно переживший Освенцим и Дахау. Он считал, что в этих невыносимых для многих людей условиях преимущество получали те, кто концентрировал свои мысли и чувства не на тоске по прошлому и не на сегодняшних личных пе­реживаниях, а на будущем, на практическом осуществлении смысла своего существования ради более высоких целей, дел и для помощи другим.

Именно экзистенциальный вакуум (ощущение пустоты и бес­смысленности жизни) не позволяет индивиду достойно выстоять перед жизненными катаклизмами.

Даже в объективно комфортных жизненных условиях люди, не нашедшие смысла своего существования вне самокопаний и гипер­трофированного восприятия внутриличностных проблем, начина­ют страдать усугубляющимися неврозами, становятся более подвер­женными алкогольным и наркотическим зависимостям. В.Франкл утверждает, что 90% алкоголиков и 100% наркоманов стали тако­выми из-за не найденного ими или утраченного смысла жизни Эти зависимости возникают из-за необходимости заполнить этот ваку­ум иллюзией удовлетворения и самодостаточности. То есть, не по­лучив реального удовлетворения, человек заменяет его иллюзор­ным, за счет химического воздействия на свою нервную систему. А проблемы так и остаются нерешенными и продолжение иллюзии удовлетворения требует продолжения алкогольного или наркоти­ческого воздействия. Образуется порочный замкнутый круг.

Но даже если человек, не нашедший смысла жизни вне собст­венной персоны, не становится наркоманом, то он уходит в нев­розы бездеятельных внутриличностных переживаний и в поиск каких-то временных удовольствий, избавляющих от гнетущего чувства бессмысленности своего существования. При этом проис­ходит парадоксальный процесс - рефлексия, концентрация внима­ния на собственной персоне в поисках счастья (или по крайне ме­ре ухода от несчастья) уводит от возможности обретения этого счастья все дальше и дальше.

Исходя именно из этой гипотезы, Франкл разработал ориги­нальный вид психотерапии, который он назвал в широком смысле логотерапией, а ее конкретные методыдерефлексией (то есть про­тиводействием рефлексии, как бесполезному самокопанию),пара­доксальной интенцией (парадоксальным намерением) и др.

Итак, рассмотрим два вышеупомянутых и, пожалуй, основных метода логотерапии:парадоксальную интенцию и дерефлексию при преодолении неврозов навязчивых состояний и фобий (навязчивых, преувеличенных страхов).

Считается, что классические характеристики механизмов обра­зования фобий и неврозов навязчивых состояний даны Фрейдом. Подход Франкла не противоречит им, но достаточно наглядно дополняет их.

Механизм образования фобий Франкл описывает по схеме: страх порождает страх. То есть данный индивид, испытавший какой-то страх, начинает бояться и того, что этот страх может повториться. Он уже боится не первопричины страха, а самого страха, вызванного этой причиной. Он боится вновь испытать это состояние, так часто думает об этом, что сама эта боязнь (ненормальность, болезненность которой он сознает) становится причиной его постоянных переживаний.

В тяжелых случаях такой человек может вообще отказаться от вы­хода из дома, от входа в закрытые помещения, от взгляда с высоты.

Более часты менее опасные и легче преодолимые страхи пуб­личных выступлений, предстоящих экзаменов, соревнований и другие. Однако и здесь возникают труднопреодолимые барьеры. Так, существует большое количество спортсменов, которые на протяжении многих лет на соревнованиях не могут даже прибли­зиться к результатам, которые они давно и легко показывают на тренировках. Такие люди на каком-то этапе смиряются с тем, что в определенных условиях у них обязательно возникнет страх, тре­вога, которые помешают им действовать как надо и они должны потерпеть неудачу. Чтобы избежать этого, они отказываются от соревнований, экзаменов, поиска лучшей работы, жизненного партнера и вообще - лучшей жизни.

В широком смысле (иллюстрируя основную идею Франкла) можно сказать, что человек очень часто становится несчастным, больным, одиноким, безработным, бедным именно от страха стать несчастным, больным, одиноким и т.д. То есть, еще не став тем, кем он боится стать, он уже живет его эмоциями, страхами и страданиями, входит в его образ и в конечном итоге таким и ста­новится. (На «противоходе» этому процессу строится имаготерапия (от image - образ), когда индивид вживается в образ своего лучшего Я - такого человека (здорового, счастливого, уверенного в себе и т.п.), каким он хотел бы себя видеть.)

Однако здесь происходит парадоксальная реакция - чем силь­нее индивид подавляет в себе навязчивое состояние, старается от­торгнуть его, тем сильнее оно оказывает на него давление.

Франкл предлагает использовать этот парадоксальный меха­низм в противоположном направлении. То есть индивид должен постараться внушить себе, что он очень хочет испытать как мож­но более ярко то чувство, которое он до этого стремился во что бы то ни стало подавить, забыть, уничтожить.

Другой, не менее популярный метод логотерапии Франкла -дерефлексия, то есть преодоление рефлексии - болезненного са­мокопания, неврозов навязчивых состояний.

Этот метод часто используется при лечении неврозов, связан­ных с различными сексуальными расстройствами и проблемами или с боязнью таких расстройств и проблем. Как правило, это проблемы потенции и оргазма (или страхи импотенции, фригид­ности и пр.).

Франкл утверждает, что большинство неврозов навязчивых со­стояний сексуальных расстройств связано со стремлением клиента к сексуальному удовольствию и боязнью того, что он его не смо­жет получить. То есть вновь иллюстрируется основная идея Франкла - именно в погоне за счастьем (наслаждением) человек теряет его. Индивид уходит в рефлексию, и вместо того, чтобы полностью отдаться сексуальному контакту, он постоянно на­блюдет себя со стороны, анализирует свои ощущения с опасением того, что у него ничего не получится.

Отсюда Франкл делает вывод, что избавление от такого невро­за лежит через преодоление рефлексии (дерефлексию), полное са­мозабвение и самоотдачу.

 

 

Позвольте мне объяснить, почему я использовал термин «логотерапия» для названия моей теории. «Логос» - греческое слово, которое означает «смысл». Логотерапия или, как ее называют некоторые авторы, «Третья Венская школа психотерапии» фокусируется на смысле человеческого существования, а также на поиске человеком такого смысла. Согласно логотерапии, стремление найти смысл в собственной жизни является первичной мотивирующей силой человека. Вот почему я говорю о воле к смыслу в противоположность принципу удовольствия (или, как мы можем обозначить это, стремлению к удовольствию), на котором центрируется психоанализ Фрейда, а также в противоположность воле к власти, акцентируемой в психологии Адлера.

ВОЛЯ К СМЫСЛУ

Поиск человеком смысла является первичной движущей силой в его жизни, а не «вторичной рационализацией» инстинктивных побуждений. Смысл уникален и специфичен потому, что он должен и может быть реализован именно этим человеком и никем другим; только тогда он приобретает значимость, удовлетворяющую его собственное стремление к смыслу. Есть авторы, считающие, что смыслы и ценности суть «не что иное, как защитные механизмы формирования реакций и сублимации». Что касается меня, то я не хотел бы жить просто ради моих «защитных механизмов», равно как и не согласился бы умереть ради моих «формирований реакций». Человек, однако, способен жить и даже умереть ради его идеалов и ценностей. Несколько лет назад во Франции проводился опрос общественного мнения. Как показали результаты, 89% опрошенных признали, что человеку нужно «что-то такое», ради чего стоит жить. Более того, 61% согласились, что в их жизни есть что-то или кто-то, ради чего или кого они согласились бы умереть. Я повторил этот опрос в моей клинике в Вене среди пациентов и персонала, и результаты были практически такие же, как и во Франции; разница составила лишь 2%. Другими словами, стремление к смыслу для большинства людей есть подлинный факт.

Конечно, могут быть случаи, когда озабоченность ценностями является на самом деле только маскировкой внутренних конфликтов человека; но такие случаи представляют скорее исключение из правила, нежели само правило. В этих случаях психодинамическая интерпретация вполне оправдана. В таких случаях мы действительно имеем дело с псевдоценностями (хорошим примером этого является фанатизм), которые должны быть демаскированы. Демаскировка или развенчивание должны быть сразу же прекращены, как только мы сталкиваемся с аутентичным и подлинным в человеке, т. е. с желанием такой жизни, которая максимально возможно наполнена смыслом. Если же демаскировка при этом не прекращается, человек, занимающийся разоблачением, просто выдает свою собственную потребность принижать духовные стремления другого.

Мы должны остерегаться трактовок ценности в терминах простого самовыражения человека. Потому что логос, или «смысл», есть не столько нечто, появляющееся из самого существования, сколько противостоящее ему. Если бы смысл, который должен реализовать человек, был всего лишь выражением его самости (зе1г), или не более чем проекцией мыслежеланий, он сразу же утратил бы свой мотивирующий характер. Это остается верным в отношении не только так называемой сублимации инстинктивных побуждений, но и того, что К. Г. Юнг называл «архетипами коллективного бессознательного», поскольку последние также были бы самовыражением, и именно человеческого рода как целого. Это остается верным также и в отношении дискуссий некоторых мыслителей-экзистенциалистов, которые видят в идеалах человека не что иное, как его собственные изобретения. Согласно Ж. П. Сартру, человек изобретает себя, он конструирует свою «сущность», т. е. то, что он есть, чем должен быть, чем он станет. Однако я полагаю, что смысл нашего существования не изобретается нами, но, скорее, нам открывается.

Психодинамическое исследование в области ценностей правомерно; вопрос в том, всегда ли оно релевантно. Прежде всего, мы должны сознавать, что любое исключительно психодинамическое исследование может в принципе лишь обнаружить (выявить) движущие силы в человеке. Ценности, однако, не побуждают человека; они не толкают человека, но, скорее, ведут его. Это разница, о которой я постоянно вспоминаю, когда прохожу через двери американского отеля. Одну из них следует толкать, в то время как другую тянуть. Следовательно, когда я говорю, что ценности ведут или притягивают человека, то в этом подразумевается факт, что у человека всегда имеется свобода: свобода делать выбор между принятием и отверганием предлагаемого, т. е. между тем, осуществить потенциальный смысл или оставить его нереализованным.

Однако следует уяснить, что у человека не существует такой вещи, как моральное влечение, или даже религиозное влияние в том смысле, какой имеется в виду, когда говорят, что человек детерминирован базовыми инстинктами. Человека не влечет к моральному поведению; в каждом конкретном случае он решает поступать морально. Человек поступает так не для того, чтобы удовлетворить моральное влечение и иметь спокойную совесть, он поступает так ради дела, которому он себя посвятил, или ради человека, которого он любит, или ради своего Бога. Если же он действительно ведет себя морально, чтобы иметь спокойную совесть, он становится фарисеем и перестает быть подлинно моральной личностью. Я думаю, что даже святые не заботились о чем-то другом, кроме как служить Богу, и я не думаю, что они когда-либо задавались целью стать святыми. Если бы такое случилось, то они стали бы скорее лишь перфекционистами, нежели святыми. Конечно, «спокойная совесть - лучшая подушка», как гласит немецкая поговорка; но подлинная моральность есть нечто большее, чем снотворное или транквилизатор.