Категории:

Астрономия
Биология
География
Другие языки
Интернет
Информатика
История
Культура
Литература
Логика
Математика
Медицина
Механика
Охрана труда
Педагогика
Политика
Право
Психология
Религия
Риторика
Социология
Спорт
Строительство
Технология
Транспорт
Физика
Философия
Финансы
Химия
Экология
Экономика
Электроника

О уход . -Р^-^^^^.о.Н.рабо-"•""' ^„Я^Т ДО~-.ЬНО .ЫСОКО. 1 страница

EXPERIENTIAL CROUPS

in Theory and Practice


Кьелл Рудестам

ГРУППОВАЯ

ПСИХОТЕРАПИЯ

 

Психокоррекционные группы:

теория и практика

Перевод с английского

Общая редакция и вступительная статья доктора психологических наукЛ. А. Петровской

Прогресс


ББК 88.5 Р 83

Переводчики Л В Трубицына (предисловие автора, главы 1, 2, б, 7, 9, 10) Э. Л. Дикий (главы 3, 4, 5, 8)

Редактор Л И Дорогова

К. Рудестам

ГРУППОВАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

Психокоррекционные группы: теория и практика

Редактор Л И Дорогова Художник А В Лисицын Художественный редактор Г А Се ченова Технический редактор Г В Лазарева Корректор О Е Косова

ИБ N” 16810 Сдано в набор 08 06 89 Подписано в печать 12 02 90 формат 84 X 108'/э2 Бумага офсетная № 2 Гарнитура тип тайме Печать офсетная Условн печ л 19 32 Уел кр отт 3904 Уч издл 20 18 Тираж 25000 экз Заказ № 773 Цена 1 р 30 к Иэд № 44593

Ордена Трудового Красного Знамени издательство “Прогресс” Государственного коми тета СССР по печати 119847 ГСП Москва Г 21 Зубовский бульвар, 17

Можайский полиграфкомбинат В О “Совэкспорткнига” Государственного комитета СССР по печати 143200 Можайск ул Мира, 93

Рудестам К.

83 Групповая психотерапия. Психокоррекционные группы: теория и практика: Пер. с англ./Общ. ред. и вступ. ст. Л. А. Петровской.— М.: Прогресс, 1990.—368 с.

В книге излагаются методы группового психологического воздействия. Рассказывается о специально создаваемых малых группах, участники которых при содействии ведущего-психолога включаются в своеобразный опыт интенсивного об­щения, ориентированный на оказание помощи в самосовершен­ствовании, в преодолении трудностей на этом пути

Редакция литературы по гуманитарным наукам

JK. Rudestam, 1982

Перевод на русский язык с сокращениями, вступительная статья “Прогресс” 1990


Вступительная статья

Книга К. Рудестама — известного американско­го психолога, члена Американской психологической ас­социации и Американской академии психотерапевтов — впервые предоставляет нашему читателю возможность познакомиться с широким спектром средств, которыми располагает сегодня практическая психология — об­ласть, ориентированная на оказание психологической помощи.

В условиях становления системы практического пси­хологического обслуживания населения у нас в стране сложилась своеобразная ситуация несоответствия между развитием отечественной психологии в традиционном академическом исследовательском ключе и актуаль­ными запросами практики на “психологическую тех­нологию”. Книга К. Рудестама весьма интересна как раз изложением сложившегося на Западе опыта разви­тия психологии в новом, нетрадиционном направлении, опыта “наведения мостов” между психологией исследу­ющей, объясняющей и психологией воздействующей, вмешивающейся в развитие реальных процессов — психотерапией в широком смысле слова.

Основной объект внимания автора — групповые фор­мы психологической работы, как они представлены и отчасти осмыслены в различных теоретических тради­циях. В последнее время эти формы стали подлинным знамением времени как в силу экономичности, так и в силу своей эффективности, в ряде случаев более вы­сокой по сравнению с индивидуальной работой. В книге идет речь о групповых моделях, достаточно известных нашему читателю по другим публикациям,— это прежде всего Т-группы и группы встреч,— а также о менее известном групповом опыте — например, телесной тера­пии, танцевальной терапии и т. д.

Вряд ли есть необходимость предварять знакомство с книгой какой-либо формой пересказа ее содержа­ния. Хотелось бы поделиться лишь некоторыми сообра-


жениями, возникающими при освоении средств психо­логического воздействия.

Прежде всего замечания терминологического харак­тера. Становление новой области обычно сопровож­дается появлением новых понятий. Это имеет место и в данном случае. Так, название книги К. Рудестама на русском языке “Групповая психотерапия” не является вполне эквивалентным переводом английского вари­анта ее названия "Experiential Groups in Theory and Practice". В русском языке не удается найти единствен­ного полноценного аналога термину "experiential". Это слово, как отмечает автор, “широко используется по отношению к групповым моделям, которые акценти­руют создание непосредственного жизненного опыта для обучения и личностного роста” (с. 14). В данном оп­ределении подчеркиваются необходимые характеристи­ки, составляющие сущность всего многообразия ука­занного типа групп. Речь идет о специально созда­ваемых малых группах, участники которых при содей­ствии ведущего-психолога включаются в своеобразный опыт интенсивного общения, ориентированный на оказа­ние помощи в самосовершенствовании, в преодолении преград на этом пути.

Другой возможный перевод авторского названия кни­ги, близкий к буквальному,— “Группы опыта”. При этом можно предполагать и достигаемый результат — обога­щение опыта участников, и основное используемое сред­ство — опыт переживания. Все это различные грани емкого, многозначного понятия “опыт”. Совершенство­вание опыта, внутреннего и внешнего, как правило, включает процесс перестройки, коррекции уже сложив­шегося, наличного потенциала. Именно этот необходи­мый момент акцентируется в еще одном возможном варианте названия — “Психокоррекционные группы”. Так что трудность перевода связана и с многогран­ностью описываемого опыта.

Контингент возможных участников подобных групп — самый широкий. Часто обращаются к этому опыту пред­ставители так называемых коммуникативных профес­сий (руководители, преподаватели, тренеры и т. п.), лю­ди, испытывающие психологические затруднения. Дан­ные методы используются в решении психотерапевтиче­ских задач и в работе с больными людьми (имеются в виду и психические, и соматические заболевания). Однако, по замыслу самого автора, этот медико-психо­


логический аспект (психотерапия в узком смысле слова) незначительно представлен в работе. Кстати, раздел о групповом психоанализе автором опущен именно в силу обращенности этого подхода прежде всего к контингенту участников-невротиков. В целом, однако, изложение материала обнаруживает глубокое влияние психоанали­за, базовой психотерапевтической школы, практически на все виды психологического воздействия. Оно прояв­ляется в различных формах — прямого следования, противостояния или развития, дополнения психоана­лиза.

В книге представлена панорама из девяти видов груп­повой психокоррекционной работы '. Относительно каж­дой ориентации даны краткие исторические сведения, основные понятия и процедуры, оценка и резюме, пред­ставлен список литературы, который позволяет углу­бить знакомство с особо заинтересовавшим, привле­кающим подходом. Несомненный интерес представляют “живые” иллюстрации группового опыта общения в ви­де фрагментов стенограмм и описанные в 10-й гла­ве конкретные психотехнические приемы, которые могут служить иллюстрацией каждого из рассматриваемых ме­тодов. Так что с точки зрения структуры книга весь­ма стройна и “прозрачна”, и это поможет читателю в освоении материала.

Сам автор адресует свой труд прежде всего сту­дентам и специалистам-практикам — психологам, пси­хиатрам, социальным работникам, “желающим" совер­шенствовать свои профессиональные знания и умения” (с. 15). Естественно, книга окажется полезной читате­лям, заинтересованным в развитии психологической культуры, а опыт показывает, что таковых сегодня не­мало. В этой связи хотелось бы предостеречь от воз­можной иллюзии, будто лишь на основе книжной под­готовки можно приобрести квалификацию психолога-практика, профессионально оказывающего помощь дру­гим людям. Информированность, эрудиция — действи­тельно важная предпосылка, звено в системе обучения практического психолога-профессионала, но именно

В русском переводе опущены разделы “Центрированное на теме взаимодействие” и “Трансакционный анализ”. С концепцией Э. Берна, основателя трансакционного анализа, читатель может познакомиться, по книге Э. Берна “Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры”, изданной издательством “Прогресс” в 1988 г.— Прим ред


лишь предпосылка, только одно звено разветвленной системы теоретической и практической подготовки. Целе­направленное приобретение профессионального практи­ческого опыта — фактор, не заменяемый никакими фор­мами теоретической подготовки и включающий в себя такие основные стадии, как реальный опыт участника группы, опыт наблюдателя, практика ассистента ква­лифицированного ведущего, практика самостоятель­ного проведения групповой работы. Существенно, ко­нечно, овладение психотехникой, однако, пожалуй, зна­чительно важнее более общие и менее операциональ­ные моменты. К их числу принадлежат потенциал ценностей ведущего, реализуемая им концепция обще­ния, соответствующая ей концепция метода воздействия.

Специального внимания заслуживает вопрос о неко­торых важных различиях в позициях психолога-иссле­дователя и практического психолога. В частности, это проявляется в тенденции к своего рода плюрализму, характерному и в определенной мере естественному для психолога-практика.Чем это вызвано и в чем со­стоит подобный плюрализм?

Известно, что в современной психологии нет единой картины человека. Обращаясь к изучению, объяснению мира человека, психолог-исследователь обычно локали­зует объект своего внимания, интереса, и это отраже­но, например, в обозначении классических психологи­ческих направлений — глубинная психология, когни­тивная психология, поведенческий подход и т. д. Со­ответственно в каждой традиции вырабатывается свой монистический подход к построению программ психо­логического воздействия, его принципов и технологии. Под монизмом мы имеем в виду и сосредоточение внима­ния преимущественно на одной сфере психологической реальности, и следование одному исходному принципу. В результате человек как единая психологическая реаль­ность оказывается как бы поделенным между различ­ными психологическими ориентациями, в ведении и ком­петенции которых находятся разные виды этой реаль­ности: поведение — у бихевиористов, ментальные обра­зования — у когнитивистов, экзистенциальные ценно­сти — у гуманистических психологов и т. п.

Если же обратиться к ситуации оказания психо­логической помощи, то здесь человек предстает перед психологом целостно, в единстве своего поведения, ког-ниций, мотивации и т. д. Это предъявляет особые тре­


бования к психологической компетентности практика. Он порой не может ограничиться строгими рамками одного подхода. И дело отнюдь не в методологической беспринципности. Психолог здесь объективно нуждается в задействовании комплекса подходов и средств. Воз­можный выход — в обращении ко всему накопленному, но достаточно разрозненному потенциалу.

Существенно обратить внимание читателя на то, что в большинстве своем представленные в книге К. Руде-стама методы связаны отношением взаимодополне­ния. Следует остерегаться в пылу увлечений ошибочной позиции, будто какой-либо из методов может абстракт­но рассматриваться в качестве лучшего, единственного либо всеохватывающего. Вот что на этот счет замечает, например, сам автор: “Наивные ожидания, что группа встреч есть единственный источник постоянных изме­нений, представляют собой большую опасность, чем небольшой и неизбежный риск негативного результата” (с. 129).

Установление соразмерности, определение границ продуктивного использования того или иного метода воздействия, как и в случае исследовательских мето­дов,— вопрос весьма непростой и, естественно, не чисто методический. Он с необходимостью сопрягается с миро­воззренческой позицией специалиста и в широком смыс­ле слова, когда речь идет о философской ориента­ции, и в более узком — о специальной, в нашем слу­чае психологической, направленности. Выбор адекват­ного метода или сочетания методов — это в большой мере и дело, так сказать, личного вкуса, опоры на непо­средственный собственный опыт. В ситуации психоло­гического воздействия, группового в частности, многое определяется потенциалом личностных возможностей конкретного специалиста, ведущего групповую работу, его собственной зоной развития.

Конечно, перед специалистом встает задача интегра­ции заимствуемых и, возможно, самостоятельно изобре­таемых средств в некую целостность, кстати, не обяза­тельно непротиворечивую. Эта большая работа может выполняться стихийно, на эмпирическом уровне. Одна­ко, наверное лучше для дела, если она происходит не только исподволь, не вполне осознанно, но и рефлек-сируется самим специалистом-психологом, профессио­нально прилагающим к этому усилия.

В контексте указанной работы и как составная ее


часть с необходимостью встает вопрос о формиро­вании определенного отношения, в том числе оценоч­ного, ко всему открывающемуся спектру идей, принци­пов, методических средств группового психологического воздействия. Вопрос многогранный и весьма принципи­альный для современного этапа развития всех областей обществознания и человековедения в нашей стране.

Прежде всего выделим две возможные позиции в оце­ночном подходе — внешнюю, как бы со стороны оцени­вающую сам исходный принцип, и внутреннюю, не столь­ко подвергающую сомнению исходный принцип, сколь­ко анализирующую полноту, последовательность, эффек­тивность его реализации, трудности на этом пути. Ил­люстрацией внутренней позиции являются, например, оценочные комментарии автора “Групповой психотера­пии” в конце каждой главы, в которых кратко или развернуто выражено отношение к рассмотренному конкретному подходу. Обычно они сосредоточены на достижениях, достоинствах метода и касаются, в част­ности, обнаруживаемых в исследовании реальных труд­ностей. Вот характерный фрагмент, завершающий раз­дел, посвященный психодраме: “Между различными практическими способами ведения групп в рамках од­ного группового подхода существуют столь же сильные различия, что и между групповыми подходами, которые считаются уникальными и сильно отличающимися друг от друга. Возникают трудности при определении типа руководителя конкретной группы, и вряд ли можно быть уверенным, что выявленный тип позволит предположить характеристики того опыта, который получат члены дан­ной группы” (с. 204).

Для стиля научной критики в нашем недавнем прош­лом наиболее характерна, конечно, упомянутая первая оценочная позиция — позиция внешнего судейства, обычно сурового и категоричного, а самое печальное — априорного. Мы имеем в виду, что читатель нередко приобщался к критике до и вне ознакомления с содер­жанием критикуемого текста, подхода. В случае инте­ресующего нас сюжета — методов групповой психологи­ческой коррекции — ситуация оказалась именно тако­вой '. Подобный внешний критический контекст право­мерен. Но, во-первых, вызывает сомнение и возраже- •

См., например, книгу Дж. Наэма “Психология и психиатрия в США”. М., “Прогресс”, 1984.— Прим. ред.


ние тот факт, что он не был сопряжен с возможностью для читателя ознакомиться со сложной критикуемой реальностью, понять ее, с тем чтобы на этой основе строить собственное отношение, присоединяться к вы­сказываемой оценке. Во-вторых, на наш взгляд, в под­ходе названного автора не учитывается вся сложность механизмов связи психологического метода и концеп­туальных конструктов — философских, психологиче­ских и пр.

Действительно, метод вряд ли представляет собой лишь набор операций и совокупность технических при­емов. Уже использование тех или иных понятий озна­чает фиксирование соответствующих этим понятиям свойств реального объекта, определенную их иерархию и отражает исходную позицию. Это своего рода система координат. Она может быть развернутой, отрефлексиро-ванной и осознанно включаемой в конструируемый ме­тод. Яркий пример тому — Я. Морено, К. Роджерс. В других случаях подобное теоретическое влияние мо­жет обнаруживаться в меньшей мере, и опыт предстает скорее как разветвленная эмпирическая практика. С этой точки зрения обращает на себя внимание неод­нородность групповых подходов к психологическому воз­действию, освещаемых в книге К. Рудестама.

Вместе с тем опыт развития психологии и социо­логии, например, свидетельствует о возможной неодноз­начности и отсутствии жесткости в системе связей ме­тода и теоретических конструктов. Это делает возмож­ным и реальным перенесение того или иного метода из одного теоретического контекста в другой. Данное обстоятельство отмечал В. И. Ленин, подчеркивая, что задача “уметь вести свою линию” включает решение задачи “суметь усвоить себе и переработать те заво­евания” ', которые есть в работах авторов иных ориен­тации.

Уместно напомнить в этой связи историю станов­ления социометрического метода исследования в соци­альной психологии. Известно, что в свое время он по­явился в схеме специфических концептов Я. Морено (центральный среди них — “теле”) и в сопровождении так называемой теории социометрической революции. Последняя сегодня практически предана забвению — она была результатом экстраполяции психологического

Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 364.


метода на объекты и задачи неадекватного ему социаль­ного уровня. Социометрическая же методика прочно за­няла место в арсенале средств эмпирического иссле­дования малой группы, будучи интегрируемой в раз­личные интерпретативные теоретические системы. По­добных примеров можно привести немало.

В области методов психологического воздействия яркий пример — история с ролевой игрой, занимающей первоначально центральное место лишь в психодраме Я. Морено. В настоящее время ролевая игра широко используется “...в различных терапевтических подходах, особенно интенсивно в гештальттерапии и поведен­ческой терапии...” (с. 178),—следует заметить, весьма различных, а порой и полярных с точки зрения объ­яснительной теоретической модели подходах.

Особо следует коснуться характера связи психо­логической ориентации, в частности, в области методов воздействия и философии. Для этого уместно обра­титься, например, к взаимосвязи западной гуманисти­ческой психологии и философии экзистенциализма. Про­блематика этих течений во многом схожая, перекли­кающаяся, однако ее “звучание”, осмысление далеко не всегда идентично. Широко пересекается набор исполь­зуемых категорий, однако то, как они раскрываются, вносит значимые различия. В частности, это можно ви­деть на примере оптимистического пафоса гуманисти­ческой психологии по сравнению с общей пессимисти­ческой тональностью экзистенциализма. Поэтому сле­дует осмотрительно относиться к часто подчеркиваемому привязыванию гуманистической психологии к этой фило­софии — данная связь отнюдь не линейна и не одно­значна. Требуется ее специальный и обстоятельный ана­лиз.

Однако и случаи принципиального отмежевания от философской, методологической ориентации того или иного подхода к психологическому воздействию не мо­гут сопровождаться огульным негативизмом в отноше­нии наработанных методических приемов, опирающихся, в конце концов, на реальные психологические меха­низмы. Их интерпретация и обоснование — это вопрос особый. Как показывает опыт, ответ на него вполне может быть не единственным.

В целом задача глубокой компетентной оценки пред­ставленной в книге К. Рудестама панорамы групповых форм психокоррекционной работы столь объемна и ответ­


ственна, что вряд ли выполнима и потому вряд ли умест­на в рамках предисловия. Ее решение предполагает глубокий и тщательный анализ каждого из представлен­ных подходов. К тому же практические средства для полноты оценки требуют и практической апробации. В условиях активно развивающейся в стране психо­логической службы эта работа уже началась. Но тороп­ливость здесь неоправданна.

Книга К. Рудестама, по существу, впервые дает воз­можность нашему читателю-специалисту познакомиться с систематическим изложением особого класса психо­логических методов — методов группового психологиче­ского воздействия. Эта книга предстает как бы про­должением, дополнением изданной издательством “Про­гресс” в 1978 г. книги Р. Пэнто и М. Гравитц “Методы социальных наук”, последняя часть которой была посвя­щена именно методам активного психологического вме­шательства, в то время интенсивно формировавшим­ся. Искренне радует, что сегодня мы можем столь пол­но познакомиться с реальными достижениями новой, активно развивающейся области — практической пси­хологии.

Л. А. Петровская, доктор психологических наук.


Предисловие автора

Подобно многим авторам учебников, я решился написать "Experiential Groups in Theory and Practice" (“Групповая психотерапия. Психокоррекционные груп­пы: теория и практика”) потому, что не мог найти подходящую книгу для курса, который преподавал. Мой подход к этому предмету, называемому по-разному — “Психология малых групп”, “Процессы малой группы”, “Групповая психотерапия”,— базируется на стремлении объединить теоретическое изучение и обучение на прак­тике. Я стараюсь дать своим студентам когнитивное по­нимание группового поведения, раскрывая перед ними разные теории и методики разных подходов, и в то же время предлагаю им приобрести личный опыт участия в группе. Моей целью стало создание такой книги, в кото­рой бы сочетались эти два вида обучения применитель­но к большому числу современных моделей группового процесса и терапии.

Название книги отражает намерение соединить тео­рию и практику. Слово "experiential" широко использует­ся по отношению к групповым моделям, которые акцен­тируют создание непосредственного жизненного опыта для обучения и личностного роста. Книга начинается с вопросов, общих для всех подобных психокоррек-ционных групп: отбор кандидатов в группу, лидер­ство, цели, содержание, развитие и этика. Далее рас­сматриваются групповые модели: Т-группы (группы тре­нинга), группы встреч, широко известные гештальтгруп пы, психодрама, менее известные — группы телесной те рапии, группы танцевальной терапии, группы терапии ис кусством, группы тренинга умений.

В каждой главе даются фундаментальные понятия


подхода, на примерах рассматриваются основные про­цедуры и в заключение оценивается подход в целом. В заключительной главе предлагается детальное опи­сание примерных упражнений, которые могут служить иллюстрацией каждого из рассмотренных групповых методов.

Предлагаемая вниманию читателей книга предназ­начается для студентов и специалистов в области кли­нической и социальной психологии, имеющих дело с изу­чением малых групп, консультированием и психотерапи­ей; она может быть также полезна практикам, желаю­щим совершенствовать свои профессиональные знания и умения. Наконец, книга предназначена для каждо­го, кто интересуется тем, что происходит, когда люди со­бираются в малые группы для того, чтобы изучить свои отношения друг с другом и расширить знания о себе.

Теперь мне осталось выразить признательность тем, кто внес свой вклад в подготовку этой книги. Я приношу глубокую благодарность сотням студентов и участникам групп, которые помогли автору многое понять в феномене групп и в себе самом. Большое содействие мне оказали Норин Нискер, Хони Розенбаум, Бренда Гейл, Говард Фромкин, Рут Кон, Эвелинна Чаллис, Кристина Пуффер, Мартин Раппепорт, Велло Сермат и Хезер Уайт.

Конструктивные предложения сделали рецензенты Роберт У. Каш (Калифорнийский государственный уни­верситет в Лонг-Биче), Роберт К. Конин (университет в Цинциннати) и Деннис Дж. Хоубрич (Риерсонский политехнический институт), Жозе Георг Иглесьяс (об­щинный колледж в Пиме), Марва Дж. Ларраби (универ­ситет Южной Каролины).

Ценю поддержку сотрудников издательства “Брукс— Коул”, в частности веру Клер Вердуин в мою работу и полезные предложения Дэна Брекке и Джона Берджеза. Я в долгу перед моими машинистками Максин Уассер-ман и Дульцис Прендергаст за их добросовестную ра­боту и за терпение к моей нетерпеливости. Наконец, я в особом долгу перед моей женой и лучшим другом Дже-нис Рубин за ее редакторское мастерство и заботу об авторе в периоды его стрессовых и даже панических состояний.

Кьелл Эрик Рудестам


Психология групп

Новый друг обогащает нашу душу не столько тем, что он отдает нам себя, сколько тем, что заставляет нас открыть в себе самих себя

Мигель де Унамуно

На самых ранних этапах развития человеческого общества люди собирались в группы, которые способст­вовали выживанию и развитию. У первобытных племен и молитва, и веселье выражались в соответствующих тому времени ритуалах и танцах; многие греческие философы использовали групповую форму для поиска ис­тины; средневековые монахи объединялись в религиоз­ные ордена для очищения души и постижения божествен­ной сущности человеком. Однако при всей распростра­ненности групп на протяжении истории развития челове­ческого общества связь между ними и группами, спе­циально создаваемыми в наше время с целью развития личностного потенциала каждого участника, не стала предметом научно-психологического исследования.

Примером оказания группой положительного влия­ния на психическое здоровье могут служить опыты, про­веденные австрийским психиатром Францем Антоном Месмером (1734—1815). Он завоевал шумную извест­ность в Париже тем, что лечил людей, страдавших раз­личными соматическими и психическими болезнями. Месмер верил, что невидимые магнетические флюиды в атмосфере, излучаемые звездами, влияют на здоровье че­ловека и любое нарушение равновесия во флюидах вызы­вает болезни. Месмер утверждал, что процесс лечения состоит в передаче флюида от врача к больному. Он соби­рал группы пациентов вокруг наполненного водой дере­вянного чана (“бакэ”) со множеством ручек. Каждый из пациентов держался за одну из ручек или за соседа. Одетый в развевающуюся мантию Месмер прикасался своим “магическим” жезлом к чану, как бы передавая или переливая свои флюиды в него. Люди начинали сме­


яться, плакать, некоторые даже галлюцинировали, под­вергаясь воздействию “животного магнетизма”, якобы порождаемого водой, текущей по железным ручкам чана. У некоторых больных отмечалось улучшение состояния. Международная комиссия ученых во главе с Бенджами-ном Франклином оказалась не столь легковерной. Она заявила, что пациенты излечивались от истерических симптомов силой внушения, и обвинила Месмера в шар­латанстве. Честолюбивые планы и притязания Месмера не оправдались. Теория животного магнетизма в конце концов была вытеснена другими гипотезами. В эпоху Месмера не удалось установить, что люди в группах ве­дут себя по предсказуемым психологическим законам и что группа сама может оказывать целебное воздействие.

До XIX—XX столетий поведение людей в группах и способность групп оказывать лечебное воздействие систематически не изучались. Развитие и использование групп в терапевтических целях было в большей степени делом времени и обусловливалось возрастанием значе­ния всех проблем, связанных с человеком.

В Соединенных Штатах Америки первоначально ориентация на групповую терапию называлась “репрес­сивно-вдохновляющей”, и она доминировала в начале XX столетия (Appley & Winder, 1973).

Одним из первых специалистов, практиковавших этот подход, был Джозеф Пратт, бостонский врач-интерн, лечивший больных туберкулезом, которые не могли себе позволить пребывание в стационаре. Пратт собирал больных в группы, рассказывая им о гигиене, необходимости отдыха, свежего воздуха и хорошей пищи. Его пациенты вели дневники, свидетельствовавшие о по­ложительных сдвигах в болезни, формировании способ­ности к групповому сплочению и заботе друг о друге. Первоначально Пратт рассматривал групповую форму в своей врачебной практике как экономически выгодную и не видел в ней терапевтических возможностей. Лишь спустя годы Пратт обратился к терапевтическому ис­пользованию группового взаимодействия. В 1930 г. он пришел к убеждению, что в психотерапии главная роль принадлежит группе, ее воздействие сводится к эффек­тивному влиянию одного человека на другого, и раз­работал методику групповой терапии для людей, не имев­ших соматических нарушений. На Пратта, по-видимому, оказали влияние работы французского врача Жозефа Жюля Дежерина, который использовал метод убеждения


и переучивания в лечении больных неврозом (Mullan & Rosenbaum, 1962).

Хотя работы Пратта не утратили своего значения и сегодня, наиболее сильное влияние на развитие пси­хологии и психотерапии в Соединенных Штатах ока­зали теория и практика психоанализа, ведущие свое на­чало от работ Зигмунда Фрейда. Фрейд интересовал­ся группами, но главным образом с позиций изучения психологии масс и тенденции участников группы следо­вать за сильными, могущественными лидерами, иденти­фицироваться с ними. Хотя Фрейд сам не особенно симпатизировал групповой психотерапии, его ближайший ученик Альфред Адлер попытался применить методы индивидуальной терапии для охвата большого количества людей (Dreikers, 1959). Тогда как психоаналити­ческое движение в Европе ориентировалось на индивиду­альную психотерапию и было довольно элитарным, Адлер стремился к лечению людей из рабочего класса, основав центры групповых занятий. Вообще раннюю историю движения групповой психотерапии можно рассматривать как американское явление (Mullan & Rosenbaum, 1962).

Последователи Фрейда Луис Уэндер (1929) и Пауль Шильдер (1934) первыми использовали психоаналитиче­ское лечение в условиях группы. Тригант Барроу при­менил термин групповой анализ еще в 1925 г. После не­скольких лет практической работы Барроу разочаровался в психоанализе, убедившись в том, что для понимания людей надо изучать те социальные группы, к которым они принадлежат. Психиатрическое сообщество отнеслось от­рицательно к выводам Барроу. История Барроу — показательный пример того, как творческое и оригиналь­ное мышление может остаться неоцененным, если время не пришло и условия не созрели.