Гуманистическая психология

- не столько научная школа, сколько идеологическое движение в рамках общего русла развития психологической науки. По словам С. Джурарда, «гуманистическая психология - это цель, а не доктрина». Иначе говоря, это «ориентация размышлений о человеке и всей научной деятельности, которая изменяет наш образ человека и освобождает психологию от искусственных ограничений, наложенных на нее теми теориями, которые сейчас уже, похоже, устарели» (Ф. Северин).

Эти довольно общие формулировки позволяют представить себе идеологию и пафос гуманистической психологии, направленные против господства в психологии механистического подхода к человеку, который, будучи перенесен из естественных наук, долгое время занимал в ней доминирующее положение. Представители гуманистической психологии поставили задачу построить новую, принципиально отличную от естественнонаучной, методологию познания человека. Вместе с тем явно обозначилась неясность перспектив решения этой задачи, обусловленная теоретической разноголосицей внутри самого течения: расхождения между позициями разных авторов-гуманистов нередко оказываются не меньше, чем расхождения, разделяющие гуманистическую психологию и бихевиористский или психоаналитический лагерь.

По той же причине нет и единого мнения о принадлежности к гуманистической психологии целого ряда авторов, в какой-то мере (но не всецело) разделяющих ее теоретическую платформу. Это относится к таким крупным ученым, как Г. Мюррей, Г. Олпорт, Ф. Перлз, Э. Фромм и др.

Гуманистическая психология представляет собой не столько научное направление, сколько общекультурное явление. Она тесно связана с общим историко-культурным контекстом развития западного, прежде всего американского общества в период после Второй мировой войны. Две мировые войны, произошедшие за сравнительно короткое время, поставили перед наукой о человеке ряд вопросов, к которым она не была готова. Крушение оптимистического взгляда на общественный прогресс, невиданные ранее масштабы жестокости заставили вновь задуматься о природе человека, о движущих им импульсах и о взаимоотношениях личности и социальных структур. Разрушение традиционной системы ценностей и прагматизация жизни в «обществе потребления» сделали типичным конфликт между стремлением человека к любви, искренности и глубоким человеческим отношениям, с одной стороны, и невозможностью установить эти отношения - с другой. Ш. Бюлер и М. Аллен, анализируя американское общество шестидесятых годов, описывали следующие основные аспекты массового сознания американцев.

Кризис ценностей - преобладание пессимистических настроений. Если в начале столетия преобладал оптимизм, то во второй его половине в широких массах американцев, прежде всего молодежи, происходит переоценка традиционных ценностей, выражающаяся в утрате доверия к государству, правительству и социальным институтам, в отказе от стремления к успеху любой ценой и в выдвижении на первый план сферы межличностных отношений.

Одиночество. В то же время характерным симптомом времени выступает неспособность к установлению близких отношений и вытекающее из нее чувство одиночества. Если раньше ведущим механизмом избавления от одиночества было слияние с социальной группой, то теперь групп так много, что принадлежность к ним чревата разделением Я на отдельные фрагменты. Существенный вклад в углубление чувства одиночества вносят механизация и автоматизация жизни. Если раньше интеграция в социальные институты ограничивала это ощущение определенным отрезком жизни личности (подростковый и юношеский возраст), и вскоре оно оставалось позади, то в наше время одиночество порой преследует человека всю жизнь и заставляет его искать близких отношений с другими людьми, помощи и понимания с их стороны. Эта задача, однако, осложняется осознанием неподвластных человеку внешних сил, которые и его самого лишают власти над самим собой.

Проблема идентичности. Наиболее типичные вопросы нашего времени: «Кто я?» и «К чему я стремлюсь?». Не ограничиваясь, как прежде, периодом подростковых и юношеских исканий, эти вопросы преследуют человека иногда до самой смерти, так и оставаясь неразрешенными. Это проблемы Я, которое не может самоопределиться и пребывает в неуверенности. Хроническая неуверенность, касающаяся в том числе убеждений и ценностей, заставляет взрослого человека чувствовать себя так, как чувствует себя одинокий, заброшенный подросток, который не обрел еще свою идентичность. Позитивным моментом при этом является то, что у многих людей, в особенности у молодежи, возникла стойкая ориентация на поиск новых методов помощи людям лучше понимать самих себя и друг друга. Это же является и основной задачей гуманистической психологии - раскрыть ценности к которым устремлен человек по своей природе и реализация которых наилучшим образом способствует реализации заложенных в человеке потенций и потребностей. Открытие для себя этих ценностей является основой для обретения самоидентичности.

Проблема авторитета. Эта проблема в американском обществе шестидесятых годов обернулась проблемой отрицания авторитетов. Проявлением этого выступила не только утрата доверия к социальным институтам, о которой уже говорилось, но и разрыв между поколениями, утрата в значительной мере взаимопонимания между родителями и детьми. Молодежь критикует старшее поколение, считает несостоятельными его идеалы и пытается найти альтернативные стили жизни.

Проблема смысла. Осмысленность жизни является основой человеческого существования. Переживание жизни как осмысленной делает ее богаче и полнее. Жизнь, лишенная смысла, пуста и бесполезна. В период одиночества и неуверенности смысл придает человеку жизнеспособность и устойчивость. Для послевоенной Америки, однако, характерен феномен «экзистенциального вакуума» (В. Франкл) - утраты смысла жизни. По многочисленным данным, собранным и обобщенным Франклом, с ощущением самоутраты прямо связаны такие социальные отклонения, как самоубийства, алкоголизм, наркомания, преступность, бездумное стремление к сексуальным и прочим наслаждениям. Проблема обретения смысла в условиях кризиса ценностей и авторитетов - еще одна социальная проблема, заключавшая в себе вызов гуманистической психологии в период ее возникновения.

Перечисленные пять черт массового сознания американцев в первые послевоенные десятилетия выступили как мощный социальный запрос, который не мог быть удовлетворен психологией в ее устоявшихся формах. Гуманистическая психология явилась одной из попыток теоретического осмысления этих кризисных явлений и их последствий в сфере культуры и мировоззрения людей.

Параллельно с гуманистической психологией возникло еще одно движение, непосредственно вызванное к жизни теми же проблемами. Речь идет о молодежной контркультуре шестидесятых годов, движении хиппи, «детей-цветов», которое по своей мировоззренческой направленности было близко к гуманистической психологии и даже дало повод для частичного отождествления гуманистической психологии с этой контркультурой, что было не лишено оснований.

М. Б. Смит называет ряд мировоззренческих ориентации этой контркультуры, часть из которых присуща также и гуманистической психологии:

Индивидуализм - в центре внимания находится человек, который является мерой всех ценностей;

Вера в возможность усовершенствования человека, игнорирующая политические и этические пути преобразования жизни людей;

Ценность самораскрытия, что на языке контркультуры звучит «пусть все будет наружу»;

Акцент на ситуации «здесь-и-теперь», отказ от планирования своей жизни;

Гедонизм - «делай то, что тебе нравится», связанный с принципом «здесь-и-теперь»;

Иррационализм, проявляющийся в недоверии к традиционной науке и рациональному пути решения проблем, в полагании на интуицию, в интересе к мистике и оккультным явлениям, к измененным состояниям сознания, в частности к расширению его возможностей путем приема наркотиков.

Ш. Бюлер и М. Аллен сводят ориентации молодежной контркультуры к двум основным мотивам: расширению Я, личностного опыта и протест против истэблишмента. Контркультура шестидесятых, как и гуманистическая психология, по-своему выражала протест против обесчеловечивания человека, обезличивания личности.

При всей условности исторических параллелей нельзя не заметить, насколько созвучны настроения, породившие гуманистическую психологию, той атмосфере, в которой мы живем «здесь-и-теперь». Тем более интересно продолжить параллель и попытаться проследить, во что вылилось это движение протеста (а именно таковым оно и выступало в первую очередь). Снова вспоминая о «детях-цветах», приходится признать, что те из них, кто не погиб от манипуляций по расширению сознания, сегодня благополучно ассимилировались в истэблишмент и свысока поглядывают на нынешний подростковый бунт — мелкий и бестолковый по сравнению с цунами шестидесятых. Однако именно эти ныне поседевшие и полысевшие вчерашние бунтари в корне изменили общественные настроения нашей эпохи (даже песенки нынешних поп-кумиров - как правило, упрощенный парафраз музыкальных находок пятидесятых-шестидесятых).

В психологии, по большому счету, произошло то же самое. Именно на шестидесятые пришелся расцвет гуманистического направления. За период после 1970 г. не вышло ни одной общетеоретической работы, открывающей для гуманистической психологии новые перспективы, если не считать несколько обособленного трансперсонального направления. Стали высказываться мнения, что с уходом поколения основателей гуманистической психологии исчезнет и само движение. Основанием для этого вывода служило то обстоятельство, что гуманистическая психология развивалась больше как движение протеста, как оппозиция традиционной психологии, чем как научное направление со своей позитивной программой. При этом можно с уверенностью утверждать, что гуманистическая психология выполнила стоявшую перед ней сверхзадачу, создав в профессиональном сообществе, да и не только в нем, интеллектуальную атмосферу, благоприятствующую новому, гуманистическому видению человека, от которого стало невозможно отмахнуться.