Тереза беднейших из бедных

"Господин Гомес! Мне нечего есть. Дайте мне, пожалуйста, поесть". Такие записки до сих хранятся у Альфреда Гомеса, который по рекомендации местного священника пустил к себе в пустующий верхний этаж монахиню Терезу. Поселившись на матрасике у господина Гомеса, мать Тереза совершенно не знала, что же ей дальше делать, как же служить беднейшим из бедных. Никаких дальнейших указаний "сверху" не поступало. Надо было выкручиваться самой.

Целыми днями она скиталась по улицам, время от времени совершая попытки просить подаяния. Основала "школу" среди мусорных куч. Учила никому не нужных детей мыть руки и писать на асфальте. (Тогда она, конечно же, не знала, что тем самым положено начало системе детских приютов Ордена милосердия Shishu Bhavan для нежеланных и ненужных детей - младенцев из мусорных ящиков, маленьких инвалидов, сирот.)

Еще она стаскивала куда-нибудь под крышу умирающих бездомных и старалась облегчить им страдания. Она не знала, что пройдет время и молва о блаженной монахине достигнет городских властей, которые никак не могли запретить миллионам бездомных умирать где попало, и за это их критиковали газеты. Тогда ее найдут и предложат "подряд": развернуться в огромном полутемном помещении, примыкающем к храму богини Кали, где некогда содержался жертвенный скот и было достаточно места умирать. Так появился Nirmal Hriday - дом для умирающих в Калькутте.

Еще пройдет время, и журналист BBC Малькольм Мугеридж возьмется снимать фильм в этом полутемном помещении без всякой надежды на качество и вдруг, проявив пленку, увидит, что все поле экрана залито каким-то мягким, приятным светом. "Это светится Божья непреходящая любовь. Чудо! Свершилось чудо!" Таков был комментарий. Но этот фильм Something Beautiful for God вышел на экраны только в 1969 году.

А в 46-м мать Тереза писала в своем дневнике: "Господь! Что за муки одиночества сегодня" - и не рассчитывала на чудеса. Тем не менее следующее, после святого откровения чудо случилось в ее жизни уже через три года.

...Ее звали Субхасисни Даш. Бенгалка, бывшая ученица матери Терезы. Будущая сестра Агнес, первая послушница, первая сестра. Вслед за ней в том же 1949 году к матери Терезе присоединились еще одиннадцать последовательниц, в основном бывших ее учениц. Вы не поверите, но всего их было, как и полагается для хорошего начинания, двенадцать.

В следующем, 1950-м, Орден милосердия был признан Римом.

Io sete!**

Эти слова распятого Христа можно прочитать в любой часовне Ордена милосердия - хоть в Риме, хоть на Сейшелах. Для любого христианина они символизируют вечную неутоленность в любви. "Пить! Любви!" - именно этот призыв учила мать Тереза читать в глазах людей. По матери Терезе, мир описывается всего в двух терминах: "любовь" и "не любовь". И есть "простая" задача - хотя бы держать границу между двумя этими областями. Как? Творить малое, но с большой любовью.

Сестры Ордена милосердия, которые кроме традиционных монашеских обетов (бедности, безбрачия, послушания) дают еще обет служения беднейшим из бедных, живут так же, как и их подопечные: нет у них ни холодильников, ни стиральных машин, они более чем неприхотливы в еде, моются простым мылом, ездят только на общественном транспорте. Их собственность - сари, сандалии, зонтик на случай дождя, тощий матрас. Но от беднейших из бедных монахинь отличает не только маленькое распятие у левого плеча.

Жизнь этих добровольцев трудна, однообразна, скучна. Это бесконечный тренинг любви с перерывами на работу. Работать - значит для них чистить, мыть, стирать, бинтовать, проявлять чудеса терпения, выносливости и отсутствия брезгливости (омерзительных ран прокаженных сестры ордена касаются без перчаток), иногда находиться под пулями (как, например, в Белфасте или в Эфиопии). Все это, конечно, можно совершить (еще не то совершали), вопрос состоит в том, как при этом самому получить и другим передать заряд радостной бодрости (а в чем же еще состоит любовь)?

Тут важно было быть готовым к работе. Эту готовность мать Тереза определяла безошибочно - по улыбке тихой радости, отражающей душевную собранность и покой. Несобранным, беспокойным и нервным можно было на работу не выходить. Им предлагалось молиться до тех пор, пока не наступало прозрение, пока не удавалось разглядеть раны страдающего Христа во всех проявлениях человеческой слабости и безобразия.

"Мы не социальные работники, мы не бригады скорой помощи, мы из ордена любви Христовой".

Тренинг любви начинался в четыре утра с молитвы св. Франциска Ассизского.

Господь! Дай мне силы

Утешать, а не быть утешаемым,

Понимать, а не быть понятым,

Любить, а не быть любимым.

Ибо, когда отдаем, получаем мы

И, прощая, обретаем себе прощение.

Этой молитвой начинался день, состоящий опять-таки из множества молитв. Мать Тереза знала только одно действенное лекарство против напастей, сомнения, болезней - обращение к Богу. Она прописывала молитву всегда и от всех болезней. Откровения Игнатия Лойолы, Франциска Ассизского дополнялись "творчеством" матери Терезы, которая во время так называемых медитаций бралась за перо.

Вот такое, например, описание круговорота любви и покоя в природе:

"Плод покоя - молитва,

плод молитвы - вера,

плод веры - любовь,

плод любви - покой".

Покой внутренний, покой сердца, покой языка, покой глаз, покой духа, радость, как правило, тихая. Любимые слова в лексиконе матери Терезы. Она учила сестер "выращивать" покой, как настоящий йог.

И только такие, сильные, радостные, спокойные, они были готовы к ежедневным сражениям за любовь. Враг, с которым сражались сестры, надевал разные личины. В Индии он назывался "проказа". В Америке - "СПИД". В Южной Африке - "апартеид". Но для матери Терезы это была все та же нелюбовь, немилосердие, нежелание душевно трудиться, эгоизм, глупость - вечные человеческие пороки, отправившие на Голгофу Христа. И почерк матери Терезы, что в развивающихся странах, что в так называемых цивилизованных странах был одинаков.

Она прибывала на поле брани одна и без оружия. Никого не проклиная, не обличая и не задабривая, открыто брала под защиту тех, кто, по ее мнению, в ней нуждался. И, добившись общественного прозрения, для закрепления успеха открывала миссию, в которой поселялись сестры Ордена милосердия.

В Индии она доказала, что проказа - это вовсе не проклятие Господне, а просто болезнь и ее можно вылечить, если своевременно взяться. Она оказалась упорнее и последовательнее швыряющегося камнями населения и родственников, вычеркивающих больных из памяти. Вместо лепрозория был построен поселок, где прокаженные проживали семьями, до полного выздоровления или смерти и даже позволяли себе рожать - здоровых! - детей. Мать Тереза охотно приглашала туда любопытствующих на чаек.

Ее способности производить сенсацию могли бы позавидовать имиджмейкеры политиков и кинозвезд. Она приехала в Нью-Йорк в 1985-м, в самый разгар истерии в связи с эпидемией СПИДа. Посетила тюрьму, где умирали трое инфицированных преступников. Ужаснулась. Посетила мэра Нью-Йорка. И он после встречи с нею в двадцать четыре часа умирающих освободил. К Рождеству в Гринидж-виллидж открылся первый приют для больных СПИДом (она любила преподносить Христу ко дню рождения дорогие подарки). И пока обывателей трясло от страха, а священники недоумевали, при чем тут христианское милосердие (по отношению к лицам, совершившим содомский грех! За то и наказание!), Gift of Love ("Подарок любви" - так называется приют для больных СПИДом в Нью-Йорке) принял первых несчастных постояльцев. И мать Тереза просветила население по телевизору, что СПИД - это предостережение Господне, это знак. О чем? О наступающем конце света? Нет, конечно. Это знак, что следует в конце концов нам открыть сердца и возлюбить друг друга. Обыватели от такого просвещения просто обалдели. И "Подарок любви" матери Терезы как-то незаметно превратился в подарок любви горожан своим несчастливым собратьям.

"Я не понимаю, что такое апартеид", - заявила она, появившись в Претории в самый разгар южноафриканских событий. Наверное, все-таки понимала. А может, и чисто по наитию были подобраны сестры: одна белая, одна черная, одна бенгалка и одна китаянка. Они истово трудились на пользу бедным, являя собой живой пример интернациональной дружбы.

"Вы лечите не причину, а следствие. Вы латаете дыры. Вы выпускаете пар. Ваш труд тонет в океане проблем, которые могут быть решены только совместными усилиями на государственном уровне".

Мать Тереза не принимала такой критики. Она считала, что следует действовать в полном соответствии с буквой и духом Писания.

"Я алкал - и вы дали мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне". Так в Евангелии от Матфея сформулированы простые правила жизни, отличающие праведника от неправедника. А вот о необходимости борьбы за человечество на уровне государственных структур или с государственными структурами в Евангелии нет ни слова. При этом колоссальные средства, стекавшиеся к матери Терезе со всего мира, на которые были построены детские дома, больницы, школы и приюты, служили веским доводом обратному - что начинать можно и с малых сих. "Малое, но с большой любовью!" Никаких грандиозных проектов, которые слишком часто становятся надгробием любви.