ТЕОРИЯ БЫТИЯ В АСПЕКТЕ ВЛЮБЛЕННОСТИ
И это есть тот самый Адам? Боже посмотри на него повнимательнее – разгляди в нем то, что я рассмотрела за десять минут, после того позорного превращения из его межреберного придатка! Я рассматриваю его скомканные волосы, это обнаженное восковое тело, безумный взгляд. Он смотрит на зеленые луга этой земли, смотрит на птиц, что кружат в облаках Божественного свода, ходит босыми ступнями по тропе, складывает рисунки на берегу жемчужного пруда, и его не интересует ничего, что касалось бы жизни. Полная изоляция, вездесущий эгоцентризм и апатия к окружающему миру. Он даже не пытается найти выход из закутков божественной рощи. Сады Эдема еще не видели такого позора за все время этой бесконечности! Где ты Альфа и Омега, начало и конец, который есть, был и грядет…[4]?
Я хожу за ним следом, потому что, Ты так решил! Ты сказал, что ему скучно с животными, и что его одиночество будет только на моей совести. Он разговаривал с животными, и это пахло шизофренией. Тебе боженька это, ой как не понравилось! Смотри, он приседает и гладит львицу, по ее золотой шерсти, и та урчит как домашняя кошка, переворачивается на спину и подставляет свое брюхо под его немытые пальцы! Адам доволен и я вижу его улыбку. Радуется как дитя.
– Львица, жена Льва!
Ты слышишь, что он говорит? Он общается с животными, больше чем со мной, и это достойный мужчина на этой планете? Единственный мужчина! Дай мне выбор Альфа, и я влюблюсь в шимпанзе, что мочится на бананы в другом конце Сада, и дикий примат, станет мне мужем, потому что, он уделит мне больше внимания, чем старый добрый Адам.
– Ева, смотри, что делает львица!
Ну да, я вижу, хищник прыгает через твою ногу, что в этом удивительного! И с этим мне приходится мириться!
Я сижу под деревом в тени, расчесываю свои длинные волосы куском коряги, и сержусь! Его не волную именно я, его интересует только то, что со мной можно разговаривать в отличие от молчаливых животных. Он обращается со мной как с себе подобным. Еще бы – его ребро это он сам. Его ребро – это Я.
– ЕВА!!!! Я порезал палец… маленькая ракушка!
Я закатываю глаза; как противно! Но я молчу, я создана только для того, чтобы потакать его инфантильности. Он подходит ко мне, оставляя, кувыркаться молоденькую львицу на солнце! Видел бы Ты эту радость! Он как глупый ребенок.
Если я скажу, что Адам не нравится мне, то я совру, еще больше, чем скажу, что мне не хочется любви! Но ты не дал маленькому прямоходящему млекопитающему способности любить! Его детские гипертрофированные органы, что болтаются при ходьбе не интересуют меня… чего я обманываю Тебя, они не интересуют и его! Почему ты не сделал меня из его крови, в этом было бы больше честности! Позорное рождение Господи! Для этого стоило усыпить Адама, чтобы он этого всего не видел: ни моего возникновения из кровавого кусочка материи, ни моего… Ты ведь помнишь Альфа, усыпив его, ты протянул свою десницу, и извлек из Адама плоть от плоти его, положил кусок ненужной кости на песок и вдохнул в нее жизнь! Я смотрела на тебя, а Ты назвал меня Евой! Как будут насмехаться надо мной, зная, что я произошла от мужчины!
– Иди ко мне! – я проявляю всю ласку и любовь, на которую способна женщина созданная из никому не нужной кости!
Он садится на землю, а я беру его кровоточащий палец и нежно целую его, слизывая красные капельки с кончика пальца. Адам просто боится крови! Боже ты не научил его быть мужчиной… Его глаза немилосердно жгут мою кожу, я вся покрываюсь мурашками, и каждый волосок на моем теле встает дыбом. Палец Адама уже у меня во рту и в этом столько сексуальной недосказанности, безысходной прелюдии к священному соитию, что… но Альфа, Ты знаешь свое дело, Ты создал нас бесполыми, и наши тела не подготовлены к любви!
Но какая-то слабая искра зажглась в моем паху!
Мне очень щекотно! Но Адам этого не видит, и его палец в моем рту, это лишь знак материнской любви, и никакой близости! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СДЕЛАЕШЬ НАС ДРУГИМИ!???
Его ранка обеззаражена моей целебной слюной, теперь он здоров, и полон сил играть со своей львицей… как пошло Альфа! Адам встает, его пупок на уровне глаз, я смотрю в это черную дыру, и чувствую адамову ладонь, гуляющую в моих волосах. Он играет со мной как с его любимой золотистой киской.
– Спасибо Ева, я не знаю, что делал бы без тебя! – говорит Адам своим мягким голосом.
– Пустое! Иди, тебя ждет львица! – я не расстроена, просто Адам не способен на большее, хоть ты Альфа и называешь его мужчиной!
– Почему же ты не играешь со мной, эти животные наши общие!
Иногда мне хочется сказать, что у меня болит голова, и я устала! Но, кажется, эту отговорку я скажу через пару тысяч лет.
– Тебе не кажется, что нам пора уходить из Сада? – я спрашиваю его об этом невзначай, будто я эдакая дурнушка ничего не понимающая, что происходит.
И Адам садится:
– Вначале Он сотворил небо и землю, и была пуста она…
– Да-да я знаю, - прерываю его я, - назвал Он свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро.
– Мы нужны ему, Ева, - вдруг говорит мне Адам, будто повзрослевший на целую сотню лет.
– Я не верю в это, и здесь слишком скучно!
– И сотворил Он меня по образу и подобию своему, – говорит Адам и поднимает палец вверх.
– И приказал он плодиться и размножаться, – добавляю я, – наполнять землю и владеть ею.
– Я НЕ ЗНАЮ О ЧЕМ ТЫ ЕВА…
– Ты слишком глуп, Адам, иди к своим животным! – я обрываю его на полуслове и замолкаю.
Я ЖЕНЩИНА, И НЕНАВИЖУ ТЕБЯ АЛЬФА, ЧТО СОЗДАЛ МЕНЯ ТАКОЙ!
Терпение есть лучшее качество придуманное Тобой для нас. Адам развлекается с млекопитающими, а я ложусь под дерево и плачу, впервые за это время, что нахожусь в Саду. Золотистая Киска бежит сломя голову за палочкой, а Адам подбадривает ее хлопками в ладоши! Это не мои слезы, это слезы всего человечества, что измеряется в количестве двух штук. Прости Альфа, но назвать нас личностями, у меня не поворачивается язык.
Я помню, как это было:
[1.Запрещается жрать чертовы яблоки! Даже близко подходить к ним. Это Твое главное условие
2. Я должна быть помощником мужчине, хоть главный помощник Адама золотистая киска.
3. Мы не должны задавать больше одного вопроса в день, хоть Ты Альфа, отвечаешь на все мои вопросы слишком расплывчато – и ты называешь меня непостоянной!?!
4. Я видела, как ангелы кружили надо мной, как чайки и рассматривали мои прелести! Я не знаю, стыда!
5.Вчера мне снилось, что Архангел Габриель спустился с небес, а Ты Альфа запретил нам смотреть друг на друга. Но он преодолел стыд, и вырвал из моего тела душу. «Ангелы и люди никогда не будут вместе…»
6. Но это будет только через века!
7. Потому что нас с Адамом всего двое!
8. Акт грехопадения – это называется освободиться от уз Господа Бога!
9. …да Альфа, ты многого не знаешь…]
Мне некогда больше думать, я вижу, что Адама расцарапал павиан, но его раны заживают слишком быстро, чтобы я могла что-то понять! Нашкодившая обезьяна бежит в кусты и издает противные визгливые звуки. А только что кровоточащая спина мужчины, затягивается новой кожей.
Ах, да Альфа, я не знаю, что такое болезни, хоть Адам и считает, что это в порядке вещей. Сатана рассказал мне достаточно, чтобы я поняла, что у нас всегда есть выбор. Ты бросил на произвол всех: ангелов, которые старше меня с Адамом всего на день, и животных, которых ты создал еще раньше. Тебе скучно со всеми нами, но, увы, создавать других Богов ты не можешь. Я помогу тебе через миллиарды лет! У Сатаны красивые черные волосы, которые вьются до основания самых глаз, крепко сложенное тело, и еще я не слышала от него ни слова лжи. Но это неважно, кто-то здесь его слишком сильно не любит.
– Ева я нашел морскую звезду на берегу жемчужной реки!
– Да, Адам, она очень красива, – говорю я, отвлекаясь от мыслей.
– Я подарю ее Господу Богу.
– Да, он будет очень растроган, Адам.
– Ева, милая Ева, как я счастлив, что Сады открыты для нас.
– Глупышка Адам, как многого ты не понимаешь, - говорю я так тихо и жалобно, будто собачонка, - Альфа не признал нас себе подобными как обещал, мы становимся ему малоинтересными. Сотвори ему какое-нибудь чудо, чтобы восславить его!
– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Адам и все вертит эту окаменелую морскую звезду.
– Убей золотистую киску, утопи павиана, за то, что тот пустил свои когти в твою кожу, оторви голову еноту – сделай хоть что-то, чтобы позабавить его! ТЫ ЧТО НЕ ВИДИШЬ, ЧТО ЕМУ СКУЧНО С НАМИ!?!
– Ты перегрелась на солнце Ева, быстрее идем к ручью и я остужу твой жар! Если Он услышит…
– Ты глупый мальчишка без возраста! Если Он услышит, то порадуется, что хоть у кого-то в процессе эволюции проснулись мозги!
Адам отстраненно машет рукой, и со звездой под мышкой бежит к воде! Плескается как дитя. Он не понимает до конца что происходит, и лишь я должна быть инициатором нашего Акта грехопадения! Иначе мы до конца дней останемся семейной парой с млекопитающими вместо детей!
ДЛЯ СПРАВКИ: никто не верит, что Бог на самом деле один!!!!!!
И…
Я послала почтового голубя другому Богу, но Тебе я не говорю об этом! Я сделала это за твоей спиной, и Ты накажешь меня за это, но мне надоело быть Твоим манекеном. Прощаюсь заранее. Потом ты не дашь сказать мне слова! В этом Саду скоро сгниют все фрукты – их некому будет есть.
«Я жду таинства посвящения, мы с Адамом будем другими вопреки природе бесполых любовников. Целую и жду ответа!»
ОН назвался Сатаной, и он не принадлежит Эдемскому Саду…
КРОВАВЫЕ ПРОСТЫНИ
– Ты выражаешься конкретно против мужчины? – спрашивает меня Люси.
– Нет, я просто читаю тебе Библию!
– Она слишком приправлена феминизмом!
– Ева была первой феминисткой, и Адам тому ой как поспособствовал, - говорю я и замолкаю. Черный переплет закрыт и лежит на хлопковом белье кровати. На стенах мои любимые фотографии ночных Нью-Йорка и Города Ангелов. А в моей голове, все еще темней. Старый-добрый-чертов-мир!
Лак на ногах начинает подсыхать. Этот замечательный черный цвет, что мне так идет, гармонирует с моей белоснежной кожей. Я похожа на труп вышедший из морга по приказу Спасителя. «Встань и иди!» Но бледность придает мне фальшивой аристократичности. Я в одних трусиках и лифе, хоть Люси это совсем не тревожит. Она приперлась ко мне, и мы занимаемся религиозной болтовней и я пытаюсь втолковать этой замшелой девке, что мужчины низший сорт. Она не верит мне ни на йоту, и думает, что распоследний мужичише с дородным органом может сделать ее счастливой. Ах да, счастье и не в деньгах – а в отсутствии мужчин! Может быть это глупость, но где ответ на вопрос: «Почему мужчины и женщины никак не договорятся между собой!»
Мне нравится Люси больше чем любой мужик. Я смотрю на нее и глажу ее мочку уха, будто так, нежданно промахнулась. ЖЕНЩИНА ПРЯЧЕТ СВОЕ ПОСТОЯНСТВО ТАК ГЛУБОКО, ЧТО ЕГО НУЖНО ОТРЫВАТЬ ЛОПАТОЙ! Если бы это сказал Фридрих Ницше, я бы не удивилась!
-Красивые серьги!
-Мне подарил Морган, - отвечает Люси и трогает дорогие украшения у себя на ушах.
-Интересно, что ты сделала для этого куска мяса, что он расщедрился на такую дороговизну. Была столь любезна, что не выгнала его в первую же ночь?
Люси красуется серьгами, и в блеске моей люстры они превосходны. Я как ворона цепляюсь за каждую блестяшку.
Amoris vulnus sanat idem, qui facit. Выцветшие цвета прямо на стене. Ничуть не страшно, а Люси и не замечает этого. Запах смерти ушел с последним сквозняком.
Мы обсуждаем все светские новости:
– На вручении музыкальных наград MTV Джастин Тимберлейк сорвал с Джанет Джексон часть ее сценического костюма, показав всему миру в прямом эфире ее шоколадную грудь. Сосок практически выколол глаза всем зрителям мужского пола. Будто поджаренный арахис.
– Я знаю, я написала об этом статью! Дешевый трюк, – отвечаю я безразлично.
– Бритни Спирс поцеловалась с Мадонной!
– Этот псевдолесбийский поцелуй – хороший пиар-ход. Бабушка Мадонна, наконец-то вернула себе популярность!
– В кармане у Мэта Деймона нашли десять граммов кокаина!
– Каждый второй на Фабрике грез балуется наркотой! Ты меня этим не удивила! – парирую я.
– Джордж Майкл возвращается на сцену со своим камбек-альбомом! Лучшим в его творчестве.
– Этому греку-гомосексуалу забронирована койка в доме престарелых. Возвращается на сцену всякая дрянь!
– Ты не ценишь хорошей музыки! – обижается Люси.
– Я ценю хорошую музыку…
– Особенно если она это Эллис Купер, Нирвана, и the Cure.
– Я открыла для себя целую уйму достойных новичков!
– Яни, тебе почти третий десяток, а ты слушаешь музыку тинэйджеров…
– Может быть, я и остановилась на развитии тинэйджера. Но я честна с собой!
Мы молчим, а я дую на ногти. А за окном начинается ночь! Ну да, в моей комнате слишком ярко и этого незаметно. Лишь тяжелые капли выстукивают трель.
Я фанатка полок с книгами, дисков с музыкой и трэш-литературы. А еще я люблю мужчин и женщин, кого больше не определилась. Я люблю ЧЕСТНОСТЬ! ДЛЯ СПРАВКИ: это единственное что у меня осталось, и чем я дорожу.
Маленький экскурс!!!!!!!!!!!!!!!!
Посмотрите направо – вы видите уникальный музейный экспонат Яни тра-ля-ля-как-там-меня. Если вы разденете ее как пластиковую куклу, то убедитесь, что второй размер груди, подтянутый живот, длинные ноги, плавно переходящий в пухлый задик с хаотичным возникновением целюллитных корочек, вкупе с черными волосами и бледной кожей, делают ее неотразимой в глазах любого божьего существа. Достаточно природности и изысканной независимости от штампов. Если посмотрите налево, то увидите ее среду обитания. Дешевенький «Макинтош» вместо пишущей машинки нужный для набивания статей в дорогущее глянцевое издание, широкая не предназначенная для спокойного и одинокого сна кровать, книжные полки, заставленные раритетными, малоиздававшимися книгами Алистера Кроули, Ирвина Уэлша (черт, неужели этот сказочник наркоман еще пишет?), Курта Воннегута, и затертые до дыр книги Джона Фаулза – «Волхв», «Червь» и перечитанный миллиарды раз «Коллекционер». Яни по секрету говорит, что Калибан, проявляет инстинктивное чувство собственничества, отвергая какой бы, то ни было сексуальный подтекст по отношению к Миранде. Если вы заглянете в глаза Яни, то увидите, что в ней есть, что-то от помеси евро-азиатской расы. Слабый угол раскоса глаз, черные вороньего цвета волосы, педантичность в выборе жизненного пути. И фатализм в поступках. Вот такая она Яни. Скажу по секрету, что она влюблена в дешевую стилистку, статистку и гримершу Люси Уотсон. Но это уже другая история. Ведь мужчины по большому счету в этой-долгой-и-глупой-как-сама-жизнь-истории-еще-не-кончились!!!!! А теперь пройдем дальше в зал…
Мой взгляд шарит между трещинами на потолке. Мне скучно.
– Ты сменила постельное белье? – спрашивает Люси нежданно-негаданно.
– С чего это ты спрашиваешь, - интересуюсь я и поднимаюсь с кровати.
– Да и старый-добрый Марк так давно к тебе не заходил!
– Мне нет дела до законченного ублюдка!
– Яна, тебе нужен мужчина хоть для того, чтобы, черт тебя побери, починить розетку, или прочистить водопровод! – кричит на меня Люси, а я готовлю слова, чтобы уже выпроводить ее домой, но я почему-то говорю ей следующее:
– Я обращаюсь с отверткой и вантузом лучше, чем твой гребаный сантехник в брюках. Мне не нужен мужик ни на кухне, ни в постели! – ору я в ответ.
– Что ты хочешь сказать??? Тебе надо будет с кем-то встретить старость.
– Я хочу сказать, что с Марком все кончено, и для того, чтобы быть счастливым мне достаточно и себя! ТЕБЕ ПОРА ДОМОЙ ЛЮСИ! Кажется, твой Пабло тебя уже заждался!
– Ты знаешь, что его зовут по-другому!
– Слушай, проваливай, я хочу спать! – я отворачиваюсь к стенке и выставляю на показ свой аппетитный зад. Жаль, что он не интересует ее.
– Ладно, чао! – говорит Люси и хлопает меня ладонью по мягкости моей попки. – Спокойной ночи, подружка!
– Захлопни дверь!
Я жду, пока не хлопнет входная дверь, и машина Люси не будет далеко. Потом встаю, вытряхиваю окурки за окно и иду пить кофе. Когда возвращаюсь в комнату, роюсь в полке с музыкальными дисками, пытаясь выбрать что-то подходящее, ставлю в музыкальный центр CD Mouse on Mars[5] «Vulvaland» и слушаю мультяшную, многослойную музыку, летящую из колонок – чистая электронщина; ну и смотрю на надписи на стенах. Все те же латинские фразы. Подружка слишком быстро повелась на то, что это для самосовершенствования латинских фразеологизмов, и красная краска, быстрее впечатывается в память, чем черные чернила на бумаге. А вот бельишко пришлось убрать. Так и валяется в подвале вместе с Марком. Допиваю кофе, бросаю чашку в раковину и спускаюсь в подвал. Через дверь в коридоре, по крутым ступенькам. Тип-топ, Тип-топ: 24 ступеньки отделяют меня от куска падали. Тип-топ, Тип-топ я держусь за поручни, и ступаю осторожно. Беру фонарик на полке и ищу выключатель. Я слушаю – слишком много писка, для моего тихого подвальчика.
Когда свет загорается, мелкие крысы разбегаются кто куда. «Мама» я кричу как школьница, пропускаю под собой одну крысу, а в другую кидаю фонарик. В куче кровавых простыней завернут бывший живой любовник.
Бедняжка Марк! Я смотрю на него, и мне хочется вытошнить кофе прямо на крысиный помет. Они растаскали части Марка по всему полу: я вижу, что в начале они съели у него глаза и губы, как самое мягкое мясо, до языка они не дотянулись, потому что челюсть Марка свело предсмертной судорогой. Вижу в его щеке норку, я подхожу ближе и просовываю туда палец. Чувствую, что там что-то шевелится, и брезгливо отнимаю палец от мертвечины. Длинная мокрица с мизинец размером выползает из прогрызенной дыры и скрывается в трещине стены. Его кожа, прекрасная кожа Марка, что облегала его мышцы, теперь изъедена мелкими зубами этих тварей.
– Никогда бы не подумала, что в моем доме так много крыс!
Это все, что я могу сказать. Я стучу по полу ногой и удостоверяюсь, что в его теле не осталось ничего постороннего и живого, пеленаю его как настоящего младенца или мумию, обвязываю веревкой, и знаете ли получается очень миленькая куколка. Эдакий пупсик с меня ростом. ВСПОМИНАЮ: все-таки спускать мертвое тело намного легче, чем поднимать.
Вперед. Хватаю, то, что когда-то было ногами, я тяну по ступенькам наверх. Тип-топ… не срабатывает! Чертов, сраный идиот, ты бы мог помочь мне. Это я кричу Марку-мешку. Слишком много сил, но я не отпускаю. Крысы на изготовке повыползали из укрытий и смотрят, и надеются, и ждут, что я брошу мешок и пойду спать. Я набираю слюней полный рот и плюю на грызунов.
– Завтра я заведу кота!!!!! – кричу я в преисподнюю подвала. Ах, да – крысы не знают человеческого языка.
ШЕСТЬ: закрой глаза
ПЯТЬ: контролируй свое дыхание
ЧЕТЫРЕ: иди свободно
ТРИ: расслабь разум
ДВА: чувствуй себя в безопасности
ОДИН: и вот ты здесь!!![6]
Я напеваю себе под нос мистическую индустриальную балладу, хоть из комнаты вещают Мыши с Марса. Я чувствую себя женщиной, лишь, когда мужчина стоит передо мной на коленях. Или когда он мертв. Я открыла эту тайну совсем недавно. Черт, какую ересь я порой несу???
Вытаскиваю бедняжку на воздух, и сама одеваюсь теплее в мою любимую оранжевую кофту с горлом. На улице ночь, соседние дома мерцают телевизорами, силуэтами домохозяек в бигуди, вспышками выстрелов компьютерных игр. В моем доме играет музыка, горит свет в комнате, а в пепельнице тлеет окурок. Так надо, это новая картина моего чувства собственного достоинства! Я тащу мешок по заднему двору. Мне почему-то кажется, будто я во Вьетнаме и у меня на руках раненый боец. Вьетконг давно закончился, и американские хиппи доказали свое право не убивать, на дворе в прямом смысле 2005-й год, но это совсем не будущее!
Я ЗАДАЮ ВОПРОС СЛЕДУЮЩЕМУ ПОКОЛЕНИЮ: вам кажется, что будущее наступит??? 20 с хреном лет назад, когда меня зачали, я верила Роберту Хайлайну, Айзеку Азимову, и Филлипу Дику.[7] Кто скажет, что цифровой космический век наступил? Это время СПИДА, одиночества и гомосексуализма…
Собаки скалятся и чувствуют, что еда подоспела. Я тащу изъеденного Марка и перекидываю его через забор. 96: год открытия псарни! Они виляют хвостами: эти овчарки, питбультерьеры, сеттеры, доберманы, доги и ротвейлеры. Это место, окруженное низким забором, в виде одноэтажной халупы построил престарелый голливудский актер. За деньги от прошлых гонораров. Да, это было давно.
Кажется, он все время был в тени Клинта Иствуда и Дональда Сазерленда, снимался в полицейских боевиках, вестернах, но в какой-то момент его мнимая слава пошла на убыль, и бедняга Томми запил. Сначала это был его конек появиться на светской вечеринке пьяным в угар, потом это меньше всего стало похоже на эпатаж, и весь Голливуд списал его на помойку. Два раза я видела лично, как он подрался с Ричардом Гиром. Стою, попиваю себе мартини с оливкой, на мне замечательный вечерний наряд от Версаче – тогда еще гомосексуал Джани был жив – а Томми, заносит кулак для удара, Гир отталкивает свою даму, и тут понеслось. Однозначно был замечательный вечер: я мило хихикаю, а фуршет все равно испорчен. Томми выкрикивает какие-то гадости, Ричард Гир славный герой «Красотки» зовет охрану. Высокие покатые любы вбегают… но мы с Томми уже далеко. Его машина рвет с этого чертова раута, и пьяный он водит гораздо лучше, чем когда он «сухой». Но как я помню, Томми ни разу не пытался ко мне домогаться, либо здесь дело в его мужском бессилии, прогрессирующем с годами, либо я в очередной раз убеждаюсь, что мужская часть светского общества не обделена крупицей содомского греха.
Томми Браун просто душка! Он не стареет, он просто всегда таким был! Набриолиненая шевелюра, рыхлость в движениях. Бывший актер с золотым кольцом на пальце. Низкорослый, сбитый-совсем-не-толстячок.
Ах, да именно он посоветовал мне, как можно заработать на трансплантации органов.
– Яни, детка! трансплантационный бизнес очень прибыльное дело / в смысле приносит много лишнего бабла!
– Я знаю Томми!
– Твоя журналистика в глянцевом издании ELLE, делает тебя «настоящей женщиной»!
– Я знаю Томми!
Это наш разговор пол года назад.
Общаюсь с собой как на равных – я убила Марка не из-за его здоровых почек и сердца, или его донорских членов. Я держу эту тайну в себе…
Славные псы – заливаются лаем, прыгают и виляют хвостом, я единственный человек после мистера Брауна, кого собаки не желают употреблять в пищу. Марк уже там, я перелажу следом, а мощные челюсти бойцовских псовых уже разрывают кровавую простынь, пропитанную страхом и любовью нашей последней ночи.
– Давайте, это ваш ужин! – говорю я псам, - это все, что оставили вам крысы.
Я глажу по голове черного добермана, но во время трапезы он рычит на меня. Да ну их к черту, лучше зайду на стаканчик скотча к Томми, 100% еще не спит и смотрит канал для полуночников. Иду по его нестриженому газону, главное совсем не страшно и я не чувствую себя убийцей. Надеюсь кроме пойла, у Томми найдется таблеточка-другая экстази. У меня совсем не остается сил расслабиться самостоятельно. В доме горит свет, и это естественно, раньше трех ночи, мистер Браун, звезда Голливуда спать не ложится!
Клац! Мой пальчик упирается в кнопку звонка. Глухой непроницаемый ТАРАМ!!! Шаги, стариковские признаюсь я себе. Открывает он, конечно не спеша, знает, что я подожду. В пижаме как пациент, синие полоски на черной хлопковой ткани. Растрепанный волос, и морщинистая улыбка. Такое бывает, замечаю я себе. Я захожу к нему в прихожую, его губы, опоясанные колкой щетиной, целуют меня, и он сразу предлагает выпить. Цежу алкоголь в стакане, раньше его пойло было на порядок лучше! На стекле бокала отпечаток моих губ! ОТКРЫВАЮ ТАЙНУ: мистер Браун любит прикасаться языком к моему следу. Хоть и все эти тайны не имеют цены.
– Я слышу, как радуются мои щенки! Они заполучили твоего бой-френда?
– Он совсем и не кричал!
– Милый Марки!
– Жаль, но теперь я не засну на своей кровати! Это меня угнетает, - я делюсь своим комплексом.
– Это перекрывает все, - он ведет меня в зал, и передает пухлый конверт, что хранился в его секретере.
– Ты нашел покупателей на его внутренности?
– Все в порядке Яни! Куча добрейших, зеленых президентов ждут тебя!
– Что намереваешься делать дальше?
– Восстановлю статус-кво, займусь съемкой своего фильма!
Я верю ему, скоро так и будет! Когда-то мы пытались обсудить это с Люси в кафешке на окраине города.
Мы болтаем про всякую дрянную светскую ерунду, телевизор является нашим красочным саундтреком, его бесконечная трескотня, вносит в ритм нашего разговора, необъяснимые ощущения, до тех самых пор пока мистер Браун не кладет мне руку на плечо и не шепчет на ухо, будто нас кто-то подслушивает:
– Знаешь, милашка Яни, я собираюсь проехаться по штатам…
– Ну и?!?! – спрашиваю я.
– Мне нужна компания таких же идиотов вроде меня! – Он протягивает две разжатые ладони. В каждой по цветной таблетке Е. Синяя и красная. – Помнишь как в Матрице???
Я улыбаюсь… я в сомнениях… я привыкла к провинциальному городку…
– Когда ты едешь?
– Заливаю в бак топливо и в пятницу отчаливаю!
– Я подумаю!
– Я знаю тебя подруга, ты не рискнешь оторвать свою попку от насиженного места! Но запомни, что кровавые пальчики Марка приведут к тебе полицейских, они будут блестеть перед тобой жетонами, и расспрашивать о самом сокровенном.
– То, что у меня было что-то с Марком, знаешь только ты и Люси. Его не видели даже мои соседи.
– Говорю, поехали со мной – я сниму свой лучший фильм – это будет лучший фильм в стиле «Road Movie»[8]. Никто и никогда не додумывался до такого!
ЗМЕЙ ПРЕДЛАГАЕТ ВЫБОР
Мир узнает эту историю в другом виде.
Древо жизни было недоступно для нас; сияющее посреди сада Эдемского, влекущее к плодам своим, терзающее соком знаний. Ты запретил прикасаться к нему! Переспелые яблоки – в такую форму Ты облек знания миллиардов вселенных! И на каждой планете, ты лишил нового Адама и Еву выбирать из чего-то. Адам высоко под облаками, на самой высокой пальме рвет бананы. Звери данные Тобой в помощь таскают сладкие плоды мне. Золотистая Киска принесла в пасти банан, и я съела его, добряк шимпанзе, которого Адам простил за царапины на теле, тащит свежий финик. Чайка в лапах принесла кокосовый орех, и клювом выдолбила мне отверстие, чтобы я могла это выпить.
АХ, ДА ДЛЯ СПРАВКИ: звери не знают, что мы ЛЮДИ!!!!
Я все так же под деревом, и понимаю, что мы теряем возможность выбора день ото дня! Он получил мое письмо, так как почтовый голубь вернулся! И его белая пушистая спинка зияет не проходящей раной! Кажется, другой Бог написал это своим когтем. Я получила ответ, и мне приходится ждать! Мир узнает эту историю под другим названием, но я вижу другую правду!
Я вижу, как вдали сада прошелся Ты, Альфа! Ты даже не взглянул на нас, просто поправил свои сияющие одежды, провел рукой по бороде и исчез. Адам делает все, чтобы угодить Тебе, но ты недовольно кривишься, и устало машешь рукой. Смотри, какой алтарь он построил для Тебя – бедняга Адам, целую неделю таскал бревна, рубил пальмы, и крутил веревки из кокосовой кожухи. Он выстроил это капище Тебе во славу, и принес в жертву самые лучшие фрукты.
Я помню твое лицо Альфа, УСТАЛОЕ И БЕЗНАДЕЖНОЕ…
Мне скучно под деревом, и от нечего делать я выковыриваю из земли насекомых. Зеленые, коричневые, синие, красные насекомые, сороконожки, ядовитые пауки, яд которых не действует на нас, прозрачные черви, клопы. Здесь полно всякой живности, чтобы не сойти с ума от осознания того, что эта земля некогда и не существовала. «Ев-вфа» шипящий голос, говорит за моей спиной. Это мое имя.
– Я ждала тебя, - говорю я, и знаю, что он пришел. В мою руку падает яблоко.
– Я принес-с-с тебе фрукт! Ты не боишься его! – длинный, массивный питон спускается с дерева и скользит уже по мне своей мерзкой холодной кожей.
– Это не важно, детки Альфы обречены! – говорю я, и ежусь, – Эй, мне щекотно!!!!
Змей сползает к моим ногам, и раздвоенным языком продолжает:
– Съешь ег-г-го, и дай Адаму! Вы будете БОГАМИ…
– Я знаю!
– Вы познаете добро и зло, и поймете, для чего он вас создал!
– Я знаю…
– Он сказал, что вы умрете, но это не так!
– Я знаю!
Змей подкатывает мне яблоко, и обвивается вокруг моей ноги. Я беру ничем не примечательный плод. Полная гниль. Мироздание на уровне глаз, фермерский сатанизм, плодовое язычество, слюна вместо крови, а зубы есть ножи. И я ведь вгрызаюсь в него, белый сок жизни течет по моему подбородку, и я чувствую, что что-то происходит, хоть пока и не могу понять что! Странный зуд в животе и паху. Пустота в голове сменяется знанием тысяч планет, мои сумбурные мысли, наконец, складываются в единый узор. Я ЗНАЮ! Я ВСЕ ЗНАЮ.
Змей кружит вокруг меня.
– Нес-с-си яблоко Адаму, чего ты ждешь! – змей шипит и скрывается под корой дерева. – Быс-с-с-трей.
Мне нравится вкус запретного плода, и я делаю еще один укус. Так вкусно, что я не могу отказаться. Адам возится на дереве, и я машу ему рукой. Эй, спускайся, давай! Адам слезает по стволу, потный, лоснящийся от солнца, созданный из мышц, кожи и крови. Здоровый, но обреченный быть безвольной куклой до сегодняшнего дня!
– Ешь! – я протягиваю ему яблоко. Моя сторона уже съедена, но Адам подозрительно смотрит на запретный плод и не решается откусить.
– Не тот ли это плод с Древа Жизни, что Бог запретил, есть под страхом смерти?
– Дорогуша, посмотри я живая всех живых, и хватит ворчать!
– Ева, я не могу!
– Тебе пора взрослеть Адам, и перестать водиться с обезьянами.
– Бог не простит нам этого!
– Забыла сказать: за пределами Сада жизнь только начинается…
Адам нерешительно берет у меня яблоко и делает укус с нетронутой стороны. Я радуюсь, что в этот раз его божественная сущность не дала трещины, и он стал настоящим мужчиной. Человек из белков и жиров, опоясанный душой. Оно проникает в него, яблоко… Оно заканчивается, когда у нас начинается новая жизнь. Огрызок летит на землю.
Адам видит, что его срамные места вызывают у него стыд. Он краснеет и его бросает в дрожь.
– Что ты наделала Ева!?!?!
Его шатает, и он мечется как отравленная птица в клетке, его глаза шарят в поисках укрытия, его руки срывают фиговые листья и он мастерит себе одежду.
– Прикрой свои мерзости Ева! Что если Он увидит нас!?
– Мы всегда были такими, голыми и лживыми, – но разве он меня слушает!
Ты Альфа бежишь, сотрясая своей бородой, и кричишь, ты понял, что проиграл другому Богу, ты хочешь нашей смерти, но с укусом запретного плода мы сами стали Богами, и Ты понимаешь, что мы как Боги больше подходим на роль создателя. А я стою на месте, и мне кажется, что я все понимаю. Кажется само небо содрогается это твоих шагов.
Я черчу палочкой на земле и не поднимаю на Тебя глаз: AMOR CAECUS[9]. Даже любовь к человеку.
Говорят этот язык, и есть язык нашей истории. Я придумала его сама, и передам его Адаму. Бог бежит. Запыхавшийся старикан, оставивший двух детишек, двух котят на произвол судьбы. Ты грозишь мне кулаком, и я вижу, что над нами собираются грозовые тучи, готовые сию минуту взорваться сотнями молний. Ты не успел, а Сатана, сбросив свой ложный наряд, стоит за твоей спиной и смеется! Ты не знаешь, кто сделал это, а я Тебе не скажу, Альфа! Он подарил нам свободу, а Ты нас выгоняешь! Звери, наконец увидели, кто мы есть на самом деле, а хищная Золотистая Киска, добрая львица, которую любил гладить Адам, плотоядно оскалила зубы. А «первомужчина» стыдливо опускает голову. Я ОБНАЖЕНА и не скрываю этого, мое тело становится достоянием всего мира. А ты Альфа, сыпешь на меня свои проклятия:
«Умножая боль, умножу и скорбь твою; и, рожая в муках, ты познаешь власть бога, и бессилие свое, и проклятие твое – влечение к мужу своему, и от него ты и погибнешь!» Ты бессилен, Альфа, а Сатана за твоей спиной смеется! Грядет царство его через сотни и сотни лет…
Ты Адаму: «…питайся прахом ног своих, и молоко волчицы, пусть будет тебе слаще меда…»
Ты говоришь ерунду Альфа, и самая большая проблема, что ты выгоняешь нас из Эдема! Самая большая ерунда, что ты не научился говорить простыми словами. Я вижу, как хищники готовятся к прыжку, Адам ничего не понимает, но отступать уже поздно. Ты показываешь нам на выход, и мы покидаем Твое место, Твое насиженное гнездышко. ДЛЯ СПРАВКИ: это последний раз, когда Ты представал перед нами в своем истинном облике. Больше я тебя не видела одряхлевшим стариком с седыми волосами.
Звери прыгают, несутся и издают самые отвратительные звуки; познав добро и зло, мы отличим, что Ты натворил в своем мире Альфа. Но мы уже где-то за гранью. Мы за вратами Садов, звери царапаются когтями, но упираются, будто в невидимый барьер, а мы с Адамом стоим, и теперь нас одолевает холод. Холодный ветер, острые камни, и безлюдная пустыня, что простирается на миллионы километров вокруг всей земли. На тверди Твоей больше нет людей. И мы замечаем самое главное, Эдемский Сад испаряется!
– Ну что, Адам, разве непонятно, для кого он строился!?! ДЛЯ КУКОЛ…
– Ева, - стонет Адам и прикрывает низ живота рукой, - мы умрем!
– Нет! Кукольный домик разрушен, и мы стали богами! Это правда! Наша сказка о свободе, только начинается.
Эдемский сад разрушен полностью, он испарился как мираж, и его больше нет. Мы одни, и теперь ощущаем, что волшебная сила кукол ушла от нас. Адам порезал ногу, но рана и не думает затягиваться. Адам стонет, и он не хочет так жить! Я обвязываю подошву его ноги, растущим рядом подорожником, и прошу успокоиться! Теперь сам мир будет помогать нам.
– Холодно Ева!
Я прижимаю его к своей груди, он обнимает меня руками, и сжимает так, как будто мы не виделись несколько лет!
– Сколько мы пробыли в Саду? – спрашиваю я.
– НЕ ЗНАЮ, - отвечает Адам. И это первый вопрос, который меня испугал. Я понимаю, что теперь мы начнем стареть, и я понимаю, что проклятье Твое, Альфа, уже разъедает нас изнутри.
Страх, сплетенный с познанием нашей неминуемой смерти, и любовь это стимул жить дальше – теперь это становится таким очевидным.
Адам целует меня! ВПЕРВЫЕ! Его никто не учил этому, он просто нежно касается своими ладонями моих щек и дотрагивается губами к моим устам. Маленький огонь в паху, перетекающий в мозг. Стыд, любовь, боязнь, страх, близость… Я смотрю на небо, по которому бегут облака, но лицо Адама перекрывает пейзаж. Мы обнажены, и кажется, пришло время быть богами. Мы слишком долго приспосабливаемся друг к другу, осматриваем себя, как не глядели друг на друга раньше, касаемся и изучаем каждый сантиметр нашей кожи. Мы многое понимаем, и я открываюсь для него. Мой мужчина. Он внутри меня. Его ласки божественны, я отвечаю ему тем же, мы одно целое, мы одна плоть! Плоть от плоти, душа в душе! Мы любим долго, за все миллиарды лет проведенных в циничном заточении, мы любим страстно друг друга, и ни холод, ни боль соития не приносят нам разочарования! Я покрыта испариной, мое тело изнутри объято пламенем, я кричу, и стон Адама переходит в крик…
Альфа, Ты напрасно кусаешь локти.
5. ДОРОГА ПОД ЗНАКОМ «Е[10]»
Мы мчимся на машине Люси. Она за рулем, педаль газа вдавлена в пол, мы мелькаем между встречных огней дороги, и мы чертовски любим скорость. Спидометр взбесился, и показывает просто космическую скорость и мне плевать, что встречные тачки просто разрываются сигналами в наш адрес. Сплошная иллюминация из огней этого города. Я просто командую Люси не тормозить. Красная таблетка Томми переваривает меня, как желудок еду, перед глазами плывет марево красок, я чувствую себя заряженной на все сто процентов, я люблю Люси, я люблю скорость, я люблю зеленых президентов. Всепоглощающая, доминирующая над всем любовь. ДЛЯ СПРАВКИ: у меня в сумочке деньги за здоровые почки Марка. Гламурный ELLE, становится мне противен, я больше не возвращаюсь в редакцию, а прошу внештатного корреспондента или я не возвращаюсь вовсе.
Я набираю подряд все номера на своем мобильнике и кричу в трубку:
Адриан, ты редкостное, чмо и я тебя ненавижу!!! – стираю номер.
Джозеф, пошел ты в задницу!!! - стираю номер.
Альбин, наша любовь, была взаимным изнасилованием!!! – стираю номер.
Мартин, сожри свои яйца!!! – стираю номер.
Е делает меня счастливой! Е делает меня свободной! Замечательно… цветной мир… бешеная скорость…
Набираю номер Марка, длинные гудки, гудки, гудки… да, он мертв, это точно! В телефоне почти не остается номеров! Все мои парни-или-кто-они-там-для-меня наконец-то мертвы.
Люси смеется с меня, а из мьюзик-системы исходит божественный синти-поп. Мое тело движется в размеренный такт электронных барабанов, грустный синтезаторный саунд не вгоняет в депресняк как раньше, я подпеваю свадебному генералу! Я под Е, а Люси думает, что я счастлива от разрыва с Марком. Глупышка! Музыка в салоне нагнетает атмосферу полного безразличия к проблемам, мы кричим вместе.
У Люси приятный голос, а я подпеваю как истеричка:
Как долго ты будешь свободен,
В этом мире ненависти и жадности,
Это белое или черное?
Найди другой компромисс!
И наше будущее, все еще здесь,
И наши танцы в центре внимания,
Где лидер, который управляет мной?
Я все еще жду! Оставляю дом…
И БОГ на нашей стороне,
Отделяя воробьев от соловьев,
Наблюдая все время,
Отделяя воду от пылающего огня… изнутри.
Оставь свет ночью для меня,
Чтобы я мог найти Тебя,
Помнишь, когда мы оба были молоды,
Безрассудные и такие любопытные.
Теперь ты скрываешь от своего дитя,
Что начинается новый день,
Помни, что ты ощущал живым… иногда.
И БОГ на нашей стороне,
Отделяя солдат от рыбаков,
Наблюдая все время,
Отделяя военные корабли от лодочек для влюбленных…[11]
Танцевальный ретро-поп для старушек вроде нас! Трясем костями, моя милая.
Люси замечательно водит. Я обнимаю ее белоснежную шею без единого лишнего волоска, провожу указательным пальцем по ее подбородку и целую ее в ухо. Она поворачивается ко мне, и я запечатлеваю свою помаду на ее губах. Это за скорость дорогуша – ты просто божественно водишь! Наши взгляды переплетаются, а моя рука уже на ее коленке. Моя сладострастная нимфомания перерастает в очередное убийство. Скрип тормозов и удар. Сейчас специально повторю для тех, кто не заметил:
Черный Ягуар крошки Люси пронзает ночную тьму в окрестностях нечеловечного города…
Старый-добрый-ставший-не-в-том-месте-мужичок-последнее-что-видет-в-жизни-ЧЕРНЫЙ ЯГУАР…
Тело, потерявшее остатки жизни врезается на скорости в лобовое стекло…
Осколки сыплются на меня, на Люси на кожаный салон, я кричу, кричит Люси, смотрите все –КРОВЬ…
Люси выворачивает руль, нас несет на обочину, в ушах шум столкновения, в носу дикий запах паленой резины, и человеческого пота замешанного на коктейле запахов Christian Dior и Nina Richi. ДЛЯ СПРАВКИ: человек обуянный страхом/смертью, похотью/желанием, болью/наслаждением выделяет потовой жидкости на 25% больше – источник, дешевая статейка в женском журнале ELLE, за подписью Яни.
Когда машина останавливается, и мы выпадаем из салона, Люси уже мчится на всех парах, с ободранными колготками, царапинами на лице к сбитому пешеходу. Я двигаюсь так быстро как могу, ведь перед глазами плывут гламурненькие картинки моих статей, буковки летают, садятся на мою кожу и вызывают зуд, зеленые цвета перемежаются с фиолетовым. Люси кажется мне как никогда прекрасной!!! Я люблю весь мир, я под Е.
– Эй, – кричу я Люси, – это всего лишь человек!
И меня тянет смеяться.
Она уже около него и собирает его останки. Бардовая рубашка стала яркой от крови, что струится из вырванной артерии, штаны пропитаны предсмертной мочой, правая рука вырвана, и ее нахождение мне неизвестно, но меня привлекает одно – голова проломлена внутрь, но пешеход смерти еще не умер. Люси над ним, убирает грязь с лица и стряхивает стекло со лба! Затылочная кость продавлена, и буквально виден человеческий мозг. Ну да, именно в свете ягуаровых фар я вижу впервые живой человеческий мозг. Больше похоже на бледную овсянку, чем на триумф божественного создания. Я отхожу на несколько метров, пока Люси в своей истерии пытается оживить потенциального жмурика, и набираю номер доктора Брауна. Да-да, старый добрый барыга по незаконной трансплантации органов.
– Мы можем заработать полмиллиона долларов, - говорю я, пока Люси занимается обрядом воскрешения.
– Кого ты завалила в этот раз? – спрашивает Томми, и даже через трубку я чувствую, что он пьян.
– Мне не до шуток: здоровый парень с пробитой головой, сердце еще функционирует, диафрагма не сломана, значит, легкие тоже в порядке (надеюсь, он не злоупотреблял сигарами)! Привози инструменты, все, что тебе надо и обрабатывай его!
– У меня отличный преемник, и где ты взяла такой экземпляр?
– Его сбила Люси, и у меня нет времени! Мы на дороге, и нас может заметить кто угодно – патрульная машина, либо кто-то слишком любопытный. Я успокою подружку, а чтобы через минуту ты был здесь! – я называю приблизительное место, где мы застряли. Говорю, что мы недалеко от клуба «Метрополис». После я кладу трубу на землю и достаю синюю таблетку. Я припасла ее для себя, но сейчас это лучшее применение для душещипательной химии Е. Я иду в салон за бутылочкой минералки, делаю несколько глотков и подхожу к Люси. Она трясет его и продолжает плакать. Это шок, и слова сейчас не дойдут до нее! Я тяну ее за локоть, поднимаю ее с земли, она вся в крови, в слезах. Такая страшная, ее тени размазаны, тушь поплыла и смешалась с тональным кремом. Сейчас это не лучший дебют Люси. Она смотрит на меня, и не узнает свою лучшую подружку. Я даю ей пощечину, потом еще одну, ее голова безвольна и податлива, потом открываю рот и кидаю в горло синюю-таблетку-кислоты. Экстази. ДЛЯ СПРАВКИ: другие названия: 3,4-метилендиоксин-метаамфетамин, он же Экстази, он же: X, E, XTS, Адам…
Люси жадно выпивает всю воду, пластик летит на пол, туда пытается упасть и она сама, но я тащу ее в машину, сажу на сиденье пассажира, и слышу глухой рев мотора. Кто-то приближается. Ползучий механический гад.
Точно, это машина Томми. Познавший весь Голливуд церемониальный Крайслер.
Люси слишком долго приходит в себя:
– Яни, я убила человека!
– Этот отморозок сам убил себя, я видела, как он выскочил на дорогу и остановился! Он хотел умереть! – успокаиваю я, но мои слова не доходят до нее.
– Яни, это так страшно! Лишить жизни человека…
– Я знаю милая, я все это знаю, - я запускаю свою ладонь в волосы Люси и массажирую ей голову, - тебе нужно успокоиться, это не самое лучшее время для правды!
– Какой правды?? Меня посадят, полиция обо всем узнает.
– Милая! Вон едет Томми, и скоро все будет хорошо! Мы сходим с тобой в «Метрополис», а он решит все проблемы с копами – ты же знаешь, что Томми Браун все делает для своих друзей.
Люси закрывает глаза, и носом у нее идет кровь! Я освобождаю руку и щупаю ее лоб, и чувствую на своей ладони повышенную температуру моей подружки. Таблетка уже так давно в желудке, что кислоты и соки ее внутренностей уже передали маленький ключик свободы ее мозгу. Она скоро воспримет это как страшную сказку. Я обнимаю ее, и она в ответ жмется к моей груди. Да-да милая, все будет хорошо! Миндальный запах ее волос играет моими ноздрями, немного острый запах страха, что струится от ее тела, возбуждает меня, и я чувствую, что сейчас Люси единственная женщина, с которой я готова переспать прямо на этом сиденье!
ДЛЯ СПРАВКИ: я до сих пор не поняла смысл слова извращение.
Появляется Томми, протрезвевший, в ночном наряде специально для вечеринок. Фрак пошитый специально для него, аккуратно выглаженные штаны блестят в огнях ночного города, его походка вызывающая трепетный ужас. Мать вашу – Доктор Зло собственной персоной. И пока он будет разбираться с нашими миллионами, я с Люси пойду в «Метрополис»! К тому же пришло время Люси узнать чуточку правды обо мне! Теперь мы повязаны одной кровью с ней, теперь я повязана с ней своим возбуждением, и эту женщину, которая так нравится мужчинам, я никому не отдам. Пабло, что дарит ей золотые серьги, умрет раньше, чем посмотрит на нее.
На ум приходит стишок.
Дрянной, и совсем непонятный:
Неслышно входит
Девочка – служанка
И в мыслях не хотел
Тебя обидеть
Малышка Е[12]
И еще я решила, что еду с Томми искать приключений по штатам.
*
Мне становится слишком больно, когда кто-то врывается в мое жизненное пространство и начинает командовать что мне нужно делать! К такой категории людей можно отнести всех тех отморозков, что посещают ночные клубы и думают, что за коктейль «Черный русский» можно снять любую девчонку в подобных местах. Я стараюсь довольствоваться малым, и никого не подпускать к себе слишком близко. Пока я думаю обо всем этом, и пью из высокого бокала коктейль на основе чистого спирта и кокосового молока, Люси ударяется во все тяжкие грехи и чувствует себя востребованной женщиной. Танцпол заполнен выпревшими от рваных движений людей, которые в бурном танце, превращаются в рабов электронной культуры, которые от вспышек стробоскопов то тонут в полном мраке клуба, то загораются блестящими руками, лицами и глазами. Ди-джей за пультом, на возвышении сцены играет быстрый темп чистейшей пронизывающей душу электроники: техно в полном разгаре. Ди-джей играет пластинками, и неистовый ритм техно-культуры превращается в гипнотический, психоделический транс.
Люси-Е-монстр напивается коктейлями, и от непривычки совсем не знает, что экстази заблокировало ей сознание. Убийство пешехода, это путешествие в мир Е, она не помнит этого!
– Яни, смотри, как я танцую, – ее блаженная улыбка шикарна, а ноги тащат ее на танцпол. На миг я теряю ее из поля зрения в этом потоке клаберов всех мастей.
Слишком долго нет Томми, я начинаю переживать по этому поводу. Я допиваю коктейль и толкаю пустой бокал к бармену. Его реакции точны, он хватает, пустую стекляшку, и подает мне новый.
Клуб «Метрополис» это симбиоз огней, звуков и людей которые тянутся к танцам. А еще, это метаморфоза медлительности обыденной жизни в скоростной ритм будущего. ДЛЯ СПРАВКИ: я выдрала это, из своей статьи, написанной для ELLE год назад.
В кармане пакетик с кокаином, это все Томми. На танцполе Люси, и это действует ее вариант Экстази, я под «колесами» себя так не веду! Вижу, что мою Люси подцепил какой-то недомерок, а она ему не отказывает! Они танцуют вместе, его руки на ее талии, она так заманчиво виляет бедрами и смотрит на него, что я понимаю, чем для нее закончится этот вечер.
Это все Е.
Меня тошнит от всего этого, мне не нравится, как себя ведет моя инфантильная подруга, и я иду в уборную. Внутри туалета музыка приглушена стенами кафеля, шумом воды из-под крана, смыванием унитазов и хохотом пьяных детишек.
ДЛЯ СПРАВКИ: особи от 13 до 16 лет приходят на танцполы за первыми сексуальными приключениями, наркотиками и самовыражением; особи от 17 до 20 приходят, чтобы убить однообразные скучные дни; особи от 21 до 25 приходят, чтобы отделить одиночество массовое от индивидуального! Я подпадаю под третью категорию, и с каждым новым лицом понимаю, что никто не сделает меня счастливой. Какой-то тип с распущенными длинными волосами берет меня за руку и шепчет похотливым голоском:
– Пошли, потанцуем!
– Отвали педрило! – я бью его по яйцам коленкой, и он отлетает к стене, - и никогда не прикасайся ко мне!! Грязный, вонючий жеребец!!!!!!
Совсем не понимаю для чего во многих клубах, в частности «Метрополисе» делают общие уборные? Я закрываюсь в кабинке и достаю пакетик порошка. Опускаю крышку унитаза и рассыпаю одну длинную дорожку. Белоснежное путешествие в мир грез. Слишком длинная полоска для одного вдоха, но это называется проверка мужества. Закрываю пальцем одну ноздрю, наклоняюсь к крышке, втягиваю насколько хватает сил.
Мгновенное онемение слизистой носа. Временная потеря обоняния. Частичная слепота.
Но это только сначала!
В голове меняются события и люди, чтобы я успевала следить за всем этим!
Марк проходит в комнату… «Да, ты как всегда прекрасна!»… под кроватью пластиковый контейнер для органов… замораживающая жидкость… Томми Браун ждет в машине… пыхтит дорогими сигарами, и толстый перстень играет бликами в погруженном во мрак салоне… так не бывает… так бывает… его сильное, настоящее тело, я прислоняюсь к его груди и целую… одним движением я остаюсь без одежды… Марк это будет лучшая ночь… «Я всего лишь Яни, каких много вокруг!»… нож, кровь… кровь… кровь… кровь… это не страх, надписи на стенах, я погружена в кровавую баню своего страха… не бойся… тело слишком… оставь его у себя, слишком много свидетелей… простыни саван для тебя, а подвал могила… покойся с миром мертвец… как насчет половых органов… ими невозможно разжиться… атрофия мышц, ни одна виагра их не поднимет… Люси в моей комнате через несколько дней… ее мочка уха так прекрасна… слишком рано… я прикасаюсь к ее сережке, будто просто так… я хочу переспать с ней, и для этого мне не нужно… таблетка Е… грехопадение на уровне жизни, Люси будь со мной честной… я вижу, как пешеход машет руками… я делаю вид, что счастлива и целую ее… я вижу страх… он так хочет жить…
Это, черт возьми, передозировка!!!!!!!
В туалете слишком тихо! Непонятно, сколько я просидела вот так! Я делаю глубокий вдох. Опорожнившиеся мочевые пузыри дальше пляшут под раскатистое техно, а я разбитая насмерть сижу на зассаном полу и смотрю в щель между дверью и стеной. Изо рта капает слюна. Кому это интересно? Дверь открывается и на секунду электронный фарш пластинок врывается в уборную. Люси первая входит и осматривается по сторонам. Следом заходит тот тип, что подцепил ее.
– Я убила человека, - кричит Люси во все горло.
– Да милашка, я знаю! – и рука этого ублюдка лезет моей Люси под юбку.
– Его мозги до сих пор на дороге!
– Конечно, я верю тебе…
– Я самая сильная баба в мире!
– И это правда…
Я вижу, как с ее ног сползают трусики, она переступает их и пинает в закрытую дверь кабинки. Прямо в мою кабинку. Я подбираю их и мое сердце вырывается из груди, я целую их, слюна стекает на кружево белья, я мало что соображаю, но кажется мою Люсинду кто-то пытается трахнуть. Из носа течет кровь, это передозировка. Вытираюсь трусиками, оставляю кровавые пятна… Все тело словно пушинка, но пушинка у которой переломаны все кости. ТАКИЕ ОЩУЩЕНИЯ!!!
Этот жеребец сажает мою Люси на умывальник и задирает юбку! Она под Е, она не понимает, что делает, она никогда не отдастся первому встречному. Ее взгляд провален в череп… И она думает, что это приключение происходит во сне! Жеребец подпирает дверь железной столешницей, и возвращается с Люси.
– Нам никто не помешает! – говорит он, и достает из кармана презерватив!
– Нет, не надо! – я вижу сквозь щель двери ее протрезвление. Она ищет белье, но оно у меня в руке. – Не надо, отпусти!
Она испугана, а в туалет кто-то ломится облегчиться! Люси соскальзывает и пытается вырваться, но жеребец сажает ее обратно и хватает за горло! Очень сильным уверенным движением. Почему, любой хрен с горы, думает, что женщину можно взять вот так???
– Я ненавижу безопасный секс, но ты похожа на задвиганную дуру, что болеет СПИДОМ.
У нас общая передозировка! Как он смеет так обращаться с беззащитной девочкой под Е? Моя рука впилась в кафельную плитку, моя рука превратилась в клещи, мои жилы это механизм робота, я отрываю кусок кафеля. Через много лет… Из меня исходит стон, а Люси за пределами моей кабинки кричит! Я слышу удар пощечины! Сильный удар мужской руки. Женский крик.
–Ты для чего меня раздразнила? ТЫ сука?!?!?
Люси кричит, но его крепкая рука сжимает ей горло! Жеребец поплатится за это!
– Ты удовлетворишь меня потаскушка! Или я возьму тебя очень больно!!! – он отпускает ей горло и ее крик смешивается с моим. НАШ КРИК ЭТО ОБЩАЯ БОЛЬ! Я вылетаю из кабинки, дверь рикошетит к зеркалу, она слетела с петель, кусок кафеля похожий на острозаточеный штырь уже на полпути к его горлу, и тут Люси теряет сознание! Руки жеребца в ее крови и слюне! У девочки передозировка, и я жалею, что дала ей таблетку! Еще секунда! Он оборачивается. Серые, невзрачные глаза, серебристая рубашка, жилистые руки, ярко красный язык, что ворочает во рту слова.
– Ты кто та………
Но рука занесена, и острозаточенный кусок стены ничто не остановит.
Кусок кафеля торчит в горле, Люси падает на пол, жеребец таращится в зеркало и видит свою кончину. За секунду до этого – когда острие вонзается, я слышу такой звук – ХЛЮП.
Дальше.
Его руки уже и в собственной крови, но они слишком скользкие, чтобы тонкий кусок кафеля можно было так легко достать! Я плачу! Честное слово я заливаюсь слезами, и поднимаю Люси с пола. Мужичок помирает, что-то там рисует кровью на полу, а я обливаю мою девочку водой из умывальника. Наливаю в ладонь холодной воды и умываю ее. Много воды… приходи в себя. Ну да, этот жеребец так и не успел достать свой член из штанов.
– Давай сладкая моя, этот кошмар уже закончился для тебя! – я приговариваю и глажу ее по голове. Она приходит в себя. Ну и звонит спасительный мобильник в сумочке у Люси. ЭТО ТОММИ.
– Да, Томми… Нет, это Яни… я еду вместе с Люси…
6. КОГДА БОГ СКАЖЕТ «ПОЕХАЛИ!»
Это боль! Боль познания женщиной материнства! Я вспоминаю как хожу почти целый год со вздувшимся животом, рвота идет за мной по пятам, пока Адам обустраивает наш быт. Когда отходят воды из моего чрева, я хватаюсь за низ живота и падаю под камни. Под крик, который сопровождал меня во время акта грехопадения, рождается наш первенец, Каин. На этом история Евы заканчивается! Да, Альфа ты все просчитал, и вычеркнул меня из истории – никакая книжка не подтвердит моей жизни. Но ты дал нам возможность дожить до вселенского потопа. Я отсчитываю дни, до этого события, но должно родиться не одно поколение нам подобным, прежде чем воды мирового океана покроют сушу.
Да, наш первенец Каин. Я рожаю его под камнем, и перерезаю ему пуповину острой львиной костью. Малыш слишком проворен, как для третьего человека на этой пустоши. И познав радость рождения, сразу потянулся к моей груди, нащупал губами сосцы и впился голодным ртом в мою плоть. Я вижу Адама все реже и реже, пока растет наш сын. А молоко из меня уходит слишком быстро.
Когда рождается Авель, сила моего терпения исчезает! Они становятся слишком разными, будто зачатые от разных отцов. Я понимаю, что они никогда не станут близки. Каин – земледелец, Авель – пастырь овец. И каждый будет бороться за дружбу проклявшего их Бога. Я рассказываю им свои истории, но дети не верят мне, я для них лишь глупая мать, что не смогла познать Бога.
Да, Альфа, так и будет, и именно поэтому ты делаешь наши земные часы такими мимолетными.
Слишком быстро, как перемотка в магнитофоне.
Ты выбрал Авеля, и Каин этого не понял!
Ты не должен был выбирать себе любимца, они любили Тебя одинаково. Но ты через моих сыновей отомстил мне, за наше предательство. Это низко Альфа, и я как первая женщина вижу, что ты сделаешь меня виноватой во всем! Брат не должен поднимать руку на брата.
– Но разве целомудрие есть признак послушания? – Ты спрашиваешь меня об этом, когда я омываюсь в священных водах Иордана.
– Я выбрала своего мужчину! – отвечаю я, и прикрываю свою наготу толщей воды. Меня видно лишь частично. – И это делает меня честной!
– Полное послушание, не делает тебя рабыней, а делает желанной для твоего хозяина!
– Адам не мой хозяин!
– Я прощаю тебе твой сговор с Сатаной, ты женщина и ты глупа!
– Я женщина, и на самом деле Адам произошел от меня! Ты скрыл эту правду, но Сатана показал, как это было на самом деле!
– Лукавый запудрил тебе мозги! ТЫ придаток мужского начала! Мужчина сможет без тебя, а ты без него нет! Это ваша природа!
– Моя природа быть матерью!
– Ложь!
– Ты забрал обоих моих сыновей: Авеля швырнул в земли небытия, а Каина заставил питаться кровью!
– Ложь!
– Адам перестал быть собой… он выплакал глаза… поминая своих сыновей…
– Ложь!
– Ты не слушаешь меня, мы сами становимся богами!
– ЕВА, ТЫ СТАРЕЕШЬ, И НИЧТО ЭТО НЕ ИЗМЕНИТ!
– Ложь! – моя очередь кривлять Бога. – Последнее, что я спрашиваю, пока я не послала тебя к черту! Скольких людей ТЫ создал????
– Двоих – тебя и Адама! Вы же познав друг друга, родили Каина и Авеля!
– Итого четыре? Тогда открой глаза, и посмотри, что стало с миром!
Альфа возносится к небу, и я слышу раскат грома над моей головой. Безумный крик одинокого Бога, потерявшего своих людей! Мне не стоит говорить, что он там видит: десятки, а может и сотни тысяч людей, таскают камни, и печатлеют свое величие в архитектуре. Высокая башня, которая самой верхней колонной уходит под белые облака.
– Ах, да, когда они дотянутся до тебя, Ты Альфа, будешь пасти коз…
– Я ПРОКЛИНАЮ ТЕБЯ ЕВА, И НЕ БУДЕТ ПОКОЯ ТВОЕМУ РОДУ…
– Слушай, это твой большой недостаток, ты говоришь слишком вычурно – может, поэтому Тебя не понимают люди! А?
ПРОЗРЕНИЕ В РИТМЕ ТЕХНО
Мы на полпути к моему дому!
У меня кокаиново-экстази-алкогольное видение. Это последний раз, когда я употребляю наркоту.
ВИДЕНИЕ:
Он выходит из соседней кабинки, где сидела я притаившись. НЕЗНАКОМЕЦ. Он высок собой, у него аккуратные коричневые волосы, уложенные назад, на нем коричневая рубашка и потертые джинсы. У него на руке, чуть выше запястья татуировка. Знак компании «Макинтош», эдакий вариант флажка как у Windows, но только откушенное с левой стороны зеленое яблоко. Ну да, MacOS. Его лаковые ботинки отбивают шаги по кафелю, заляпанному кровью, он подходит к полумертвому жеребцу, что корчится на полу в предсмертных муках, садится на корточки и вытаскивает кусок кафеля из его горла. Шипение, булькающая кровь из тела похотливого кобеля! Незнакомец засовывает указательный палец в разорванное горло, и вытаскивает уже алый от крови палец. Ну да, он облизывает палец и закатывает от кайфа глаза. Жеребец даже не шевелится – что-то там шевелится, что называется ручонками и все. Заходит пьяный подросток – школьница – которая еще в ритме техно! Малолетка с фиолетовыми косами и желтыми колготами, дрыгается и не может остановиться от ритма. Больше я ничего не вижу!
«…РВОТА… кровь…плач Люси…мой дом совсем близко… она тормошит меня и держит за руку… я несу всякую кокаиновую чушь…»
Она отлетает к стене, фиолетовые косы в свободном полете, незнакомец хватает ее за волосы и бьет об умывальник. Кусок керамики, тот, что от раковины на полу! А малолетка сплевывает зубы на одежду и не может от страха закричать. Он поднимает ее как пушинку и бросает на зеркало. Секунда и оно покрывается паутиной трещин. А потом, когда предсмертный молебен заканчивается, и фиолетовые косы не подают признаков жизни, незнакомец достает большой военный нож, какой носят «морские котики» и перерезает несчастной горло! Техно ритмы, кровь и смерть…
Ну да, он выходит из туалета, а я не запоминаю его лица.
Текст на разбитом зеркале: Amor timere neminem verus potest[13]
КОНЕЦ.
Нескончаемая дорога, пальмы мелькают перед глазами, неоновые вывески казино и борделей, XXX, ADULT VIDEOS, PORNO, PIPSHOW, огромные витрины. Лос Анжелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк – какая к черту разница, если все эти города до безобразия похожи. Это говорит Томми, старый авантюрист, мечтающий о реванше с Ричардом Гиром, и уже снимающий свой «дорожный фильм». Его портативная цифровая камера нацелена прямо на меня. Безжизненное, моргающее красным устройство, запоминает, чем сейчас живет Яни Коттон в авто. Я с Люси на заднем сиденье, у меня изо рта течет пена, и еще я обмочилась. Мне стыдно, а Томми снимает это все на камеру.
–ДА, отличный ракурс, Люси поверни ее еще немного!
Я безвольно слушаюсь, манекен повторяет, все то, чего от него требует кукловод.
– Это только начало… хоть сцена в туалете была не снята, я так расстроен… ну мы наверстаем упущенное! Яни, ты повторишь это для меня?
Мой язык не ворочается, он как окаменевший застрял между зубов!
– Мы получим как минимум Оскар; журналистка-бисексуалка, отставной актер с подпорченной репутацией и статистка со съемочной площадки.
Города меняются с растущей быстротой. Огромные белые буквы Hollywood на зеленом пригорке в километре от дороги. Да, мы проезжаем и их тоже! Высокие пальмы, перемежающие с дорожными ограждениями, расчерченный белым асфальт, одноэтажные дома, все это в какой-то странной последовательности запечатлеваются в моем разрушенном наркотой и болью сознании.
– О чем твой фильм? – спрашивает Люси.
– О смысле человеческого бытия, – отвечает Томми.
– Он будет неинтересен всем остальным!
– Люди поймут, что я хотел сказать, только когда досмотрят его до конца…
– Мы недоснимем его!
– Почему?
– Нас найдут полицейские, на нас натравят ФБР, в конце концов, нас просто убьют!
– Успокойся Люси, нас никто не найдет! Ты говоришь об этом так спокойно, что мне это начинает чертовски нравиться. В городе совершается полно преступлений…
– Ты представляешь, что получишь золотую статуэтку? Но в камеры не приносят тяжелых вещей…
– Люси, маленькая ядовитая змейка! Независимое кино признает его…
– У нас нет денег на съемки.
– Ну, да! У нас два миллиона долларов!
Я просыпаюсь в разгар их речи!
– У меня было видение – мы должны искать человека с татуировкой на запястье! – говорю я и снова вырубаюсь. – Возможно работник фирмы Макинтош.
ОНИ НЕ ОБРАЩАЮТ НА МЕНЯ ВНИМАНИЯ!
– Наш фильм это погоня, убийства и много черного философского юмора! Возможно немного насилия, наркотиков, музыки и под конец крупицу эпохальной или драматической развязки. Я еще не решил!
– Я боюсь, Томми!
– Да ну к черту, выгружай, мы дома!
Я МЕШОК С ДЕРЬМОМ, ПЕРЕВЯЗАННЫЙ КИШКАМИ!
Четыре руки несут, поднимают меня, и я воцаряюсь на заднем сиденье как королева. Томми дымит сигарами, и смотрит на меня очень странным взглядом. Никаких моралей, никаких уроков – я взрослая девочка, которая с удовольствием перенесла наркотический опыт. Люси подправляет макияж, и она уж не так бледна как раньше! Она сидит рядом с Томми, но ее взгляд пропитан полным сочувствием ко мне. Все молчим, но я так не могу:
– Со мной все нормально! – говорю я. Мои губы присохли без слюны, на щеке корка от пены и крови, но я чувствую себя красавицей. Очередь говорить Люси:
– Томми рассказал мне все! И про Марка тоже… Я не думала… что ты такая.
– Такая? – меня смущает постановка вопроса.
– Это не похоже на жизненный опыт.
– Люси, ты очень важна для меня, но ты никогда не поймешь, почему я убила Марка.
– Яни сложная натура, – вставляет свое слово Томми.
– Это я знаю и без тебя, старикан! Черт со всем этим – сегодня просто замечательный день. И я еду с вами, – говорит Люси, достает сигареты, подкуривает и дает одну мне.
– Да, я рассказал ей мою маленькую историю, о том, что наша поездка не будет непутевой семейной прогулкой! – говорит Томми и выбрасывает тлеющую сигару за окно.
– Тогда чего ты ждешь? – спрашиваю я.
– Иди домой, сходи в туалет и приведи себя в порядок! Я завезу Люси домой за шмотками, и через сорок минут мы выезжаем из этого пригорода! Давай Яни, вали домой и собирайся!