Николай Степанович Гумилев

Марина Ивановна Цветаева

Марина Цветаева родилась в Москве 26 октября 1892 года в высококультурной семье, преданной интересам науки и искусства. Отец ее, Иван Владимирович Цветаев, профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед, стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем музея изящных искусств (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина).

Мать происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи, была натурой художественно одаренной, талантливой пианисткой. Умерла она еще молодой в 1906 году, и воспитание двух дочерей, Марины и Анастасии, а также их сводного брата Андрея стало делом глубоко их любившего отца. Он старался дать детям основательное образование, знание европейских языков, всемерно поощряя знакомство с классиками отечественной и зарубежной литературы и искусства.

В шестнадцать лет Марина Цветаева самостоятельно осуществила поездку в Париж, где прослушала в Сорбонне курс старофранцузской литературы. Учась же в московских частных гимназиях, она отличалась не столько усвоением предметов обязательной программы, сколько широтой своих общекультурных интересов.

Уже в шестилетнем возрасте Марина Цветаева начала писать стихи, и притом не только по-русски, но и по-французски, по-немецки. А когда ей исполнилось восемнадцать лет, выпустила свой первый сборник “Вечерний альбом” (1910), включавший в основном все то, что писалось на ученической скамье. Сборник был замечен, появились рецензии.

Одним из первых на “Вечерний альбом” откликнулся Валерий Брюсов. Он писал: “Стихи Марины Цветаевой… всегда отправляются от какого-нибудь реального факта, от чего-нибудь действительно пережитого”. Еще более решительно приветствовал появление цветаевской книги поэт, критик и тонкий эссеист Максимилиан Волошин, живший в то время в Москве. Он даже счел необходимым посетить Цветаеву у нее дома. Непринужденная и содержательная беседа о поэзии положила начало их дружбе — несмотря на большую разницу в возрасте.

За “Вечерним альбомом” последовали еще два сборника: “Волшебный фонарь” (1912) и “Из двух книг” (1913), изданные при содействии друга юности Цветаевой Сергея Эфрона, за которого она вышла замуж в 1912 году.

Две последующие ее дореволюционные книги по сути своей продолжают и развивают мотивы камерной лирики. И вместе с тем в них уже заложены основы будущего умения искусно пользоваться широкой эмоциональной гаммой родной стихотворной речи. Это была несомненная заявка на поэтическую зрелость.

Октябрьскую революцию Цветаева не поняла и не приняла. Лишь много позднее, уже в эмиграции, смогла она написать слова, прозвучавшие как горькое осуждение самой же себе: “Признай, минуй, отвергни Революцию — все равно она уже в тебе — и извечно. Ни одного крупного русского поэта современности, у которого после Революции не дрогнул и не вырос голос, — нет”. Но пришла она к этому сознанию непросто.

Продолжая жить в литературе и для литературы, Цветаева писала много, с увлечением. Стихи ее в ту пору звучали жизнеутверждающе, мажорно. Только в самые трудные минуты могли вырваться у нее такие слова: “Дайте мне покой и радость, дайте мне быть счастливой, вы увидите, как я это умею!” В эти годы Государственное издательство выпускает две книги Цветаевой: “Версты” (1921) и поэму-сказку “Царь-девица” (1922).

В мае 1922 года ей было разрешено выехать за границу к мужу, Сергею Эфрону, бывшему офицеру белой армии, оказавшемуся в эмиграции, в то время студенту Парижского университета. В Чехии она прожила более трех лет и в конце 1925 года с семьей переехала в Париж. В начале 20-х годов она широко печаталась в белоэмигрантских журналах. Удалось опубликовать книги “Стихи к Блоку”, “Разлука” (обе в 1922), “Психея. Романтики”, “Ремесло” (обе в1923), поэму-сказку “Молодец” (1924). Вскоре отношение Цветаевой с эмигрантскими кругами обострились, чему способствовало ее возраставшее тяготение к России (“Стихи к сыну”, “Родина”, “Тоска по родине”, “Давно…”, “Челюскинцы” и др.). Последний прижизненный сборник стихов — “После России. 1922 – 1925” — вышел в Париже в 1928 году.

В одну из самых тяжких для себя минут Марина Цветаева с горечью писала: “…Мой читатель остается в России, куда мои стихи не доходят. В эмиграции меня сначала (сгоряча!) печатают, потом, опомнившись, изымают из обращения, почуяв не свое — тамошнее!” Начало второй мировой войны она встретила трагически, о чем свидетельствует последний поэтический цикл Цветаевой — “Стихи к Чехии” (1938 – 1939), связанный с оккупацией Чехословакии и пронизанной ненавистью к фашизму.

Летом 1939 года, после семнадцати лет эмиграционной жизни, получив советское гражданство, Марина Цветаева вернулась на родную землю. Первое время она живет в Москве, ей предоставлена возможность заняться переводами, она готовит новую книгу стихов.

В июле 1941 года Цветаева покидает Москву и попадает в лесное Прикамье, в Елабугу. Здесь, в маленьком городке, под гнетом личных несчастий, в одиночестве, в состоянии душевной депрессии, она покончила жизнь самоубийством 31 августа 1941 года.

Так трагически завершается жизненный путь поэта, всей своей судьбой утвердившего органическую, неизбежную связь большого искреннего таланта с судьбой России.

Марина Цветаева оставила значительное творческое наследие: книги лирических стихов, семнадцать поэм, восемнадцать стихотворных драм, автобиографическую, мемуарную, и историко-литературную прозу, в том числе эссе и философско-критические этюды. К этому надо добавить большое количество писем и дневниковых записей. Имя Марины Цветаевой неотделимо от истории отечественной поэзии. Сила ее стихов — не в зрительных образах, а в завораживающем потоке все время меняющихся, гибких, вовлекающих в себя ритмов.

Из широкого охвата лирических тем, где все, как к единому центру, сходятся к любви — в различных оттенках этого своенравного чувства, — надо выделить то, что для Цветаевой остается самым главным, глубинным, определяющим все остальное. Она — поэт русского национального начала.

Творчество периода эмиграции проникнуто чувством гнева, призрения, убийственной иронией, с которой она клеймит весь эмигрантский мир.

Прямая наследница традиционного мелодического и даже распевного строя, Цветаева решительно отказывается от всякой мелодики, предпочитая ей сжатость нервной, как бы стихийно рождающейся речи, лишь условно подчиненной разбивке на строфы. Поразительной силой сарказма пронизаны ее ода “Хвала богатым”, “Ода пешему ходу” и многие другие стихи военно-обличительного характера.

Есть и произведения и личного, лирического плана, но и в них проступает тот же яростный протест против мещанско-буржуазного благополучия. Даже рассказ о собственной судьбе оборачивается горьким, а порой и гневным упреком сытым, самодовольным хозяевам жизни. Так в небольшом цикле “Заводские”, так в триптихе “Поэт”, в поэме “Заставы” и во многом другом.

Особое место в наследии Цветаевой занимают ее поэмы. В сущности, горячий, резкий монолог, то в замедлениях, то в ускорениях стремительного ритма. Известно ее пристрастие к стихотворной драматургии. Интерес к театру, драматургии привел Цветаеву к созданию трагедий “Ариадна” (1924) и “Федра” (1927), написанным по мотивам античного мифа.

В общей истории отечественной поэзии Марина Цветаева всегда будет занимать достойное место. Подлинное новаторство ее поэтической речи было естественным воплощением в слове метущегося, вечно ищущего истины, беспокойного духа. Поэт предельной правды чувства, Марина Цветаева, со всей своей непросто сложившейся судьбой, со всей яростью и неповторимостью самобытного дарования, по праву вошла в русскую поэзию первой половины нашего века.

Идешь, на меня похожий,

Глаза устремляя вниз.

Я их опускала тоже!

Прохожий, остановись!

Прочти — слепоты куриной

И маков набрав букет, —

Что звали меня Мариной,

И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь — могила,

Что я появлюсь, грозя...

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились...

Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий

И ягоду ему вслед, —

Кладбищенской земляники

Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,

Главу опустив на грудь.

Легко обо мне подумай,

Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!

Ты весь в золотой пыли...

И пусть тебя не смущает

Мой голос из-под земли.

3 мая 1913

Анна Андреевна Ахматова

Ахматова Анна Андреевна (настоящая фамилия Горенко) родилась 1889 году.

После того как в 1905 году семья родителей распалась, мать с детьми переехала в Евпаторию, оттуда в Киев. Там Ахматова окончила гимназию и в 1907 году поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве. В 1910 году вышла замуж за Н. С. Гумилева. Вместе с ним была в 1910 и 1911 годах в Париже, в 1912 году в Италии. В 1912 году родился единственный сын — Л. Н. Гумилев, известный историк и этнограф.

По воспоминаниям Ахматовой, первые стихи она написала еще в 11 лет, но они не сохранились. Первое стихотворение было напечатано в 1907 году в парижском журнале “Сириус”, издававшемся Н. С. Гумилевым, но затем последовал перерыв до 1911 года.

Тогда Ахматова начинает регулярно печататься в петербургских и московских изданиях. В марте 1912 года выходит в свет первый сборник стихов под названием “Вечер”. Здесь начинают проявляться черты, на многие годы определившие ее творческую репутацию.

“Вечер” имел значительный успех, но подлинная известность пришла к поэтессе после выхода в свет сборника стихов “Четки” (1914). Несмотря на неблагоприятную ситуацию (через несколько месяцев началась война), “Четки” приобрели большую популярность.

В ранней поэзии Ахматова отчетливо прослеживается как отталкивание от многих особенностей творчества, выработанных символизмом, так продолжение тех традиций, которые сделали символизм наиболее заметным поэтическим течением начала 20 века. Стихи Ахматовой избегают экзотичности и романтической “всеобщности” в описании примет действительности, заменяя их предельной конкретностью описаний, теснейшим образом связанных с повседневной жизнью. Чувствуя связь поэзии Ахматовой с поэтическими принципами крупнейших поэтов русского символизма, особенно Блока, что было подчеркнуто поэтессой в дарственной надписи на сборнике “Четки”, поднесенному Блоку:

От тебя приходила ко мне тревога

И уменье писать стихи.

Принадлежа к числу поэтов-акмеистов и развивая многие принципы акмеизма в своих стихах, Ахматова в то же время тяготится дисциплиной, царящей в их рядах.

Но при этом внутренние принципы поэзии Ахматовой все более стремятся к заложенному в акмеизме тяготенью реализовать имеющие в слове возможности расширить историко-культурное богатство.

Третий сборник стихов Ахматовой “Белая стая” (1917) отличается расширением тематического репертуара поэтессы. В этой книге заметное место стали занимать темы, касающиеся не только личные переживания, но и теснейшим способом связанные с событиями войны и приближающейся революции. В стихотворениях происходит решительное изменение поэтической манеры Ахматовой, на смену интонациям обычного разговора приходят интонации одические, пророческие, что влечет и смену в стиховом плане. Вместе с тем поэзия времени “Белой стаи” все больше и больше насыщается цитатами из лирики пушкинской поры. Это позволяет выделить в творчестве Ахматовой особый “пушкинский слой”, который со временем становится все более насыщенным.

В поэзии Ахматовой находим отклики и на события современности, особенно политические. Особое место среди этих откликов занимают стихи, написанные вскоре после Октябрьской революции. В стихотворении “Когда в тоске самоубийства…” (1917), которое в поздней редакции начинается строкой “Мне голос был. Он звал утешно…”, открыто говорится о неприятии поэтессой революционных событий, но одновременно с этим — о невозможности оставить Родину, оказаться вдали от нее в дни испытаний.

В 1918 – 1923 годах поэзия Ахматовой пользовалась большим успехом, ее стихи многократно переиздавались, но в середине 20-х годов началось многолетнее молчание, длившееся до середины 30-х годов.

Стихи, написанные Ахматовой между 1917 и 1941 годами, наглядно показывают, что не сразу, не вдруг ее лирическая муза освоилась с новой действительностью, начала звучать в унисон с чувствами, которыми жила в бурную первую часть века своей послеоктябрьской эпохи.

Лирика Ахматовой безраздельно принадлежит своей эпохе, вобрала ее в себя. Время щедро одарило ее счастьем и горем, восторженным вниманием поклонников ее таланта и несправедливо суровыми обвинениями во враждебности ее музы народу, радостью дружбы и чувством горестного одиночества.

В 1935 году был арестован сын Ахматовой Лев Николаевич Гумилев. Анна Андреевна провела семнадцать месяцев в тюремных очередях (сын арестовывался трижды — в 1935, 1938 и 1949 годах). Вместе со всем народом переживала поэтесса трагедию сталинских репрессий. И когда одна из женщин, стоявших рядом с ней, спросила шепотом: “А это вы можете описать?”, Ахматова ответила: “Могу”.

Так рождались стихотворения, вместе составившие “Реквием”. Цикл “Реквием” не существует в поэзии поэтессы изолированно. Мир поэзии Ахматовой — мир трагедий. Мотивы беды, трагедии в ранней поэзии воплощаются как мотивы личные.

Любить Родину для Ахматовой совсем не просто: именно на родной земле приходилось ей испытывать ни с чем не сравнимые муки. Можно только поражаться тому, что гонимая, обливаемая потоками клеветы, испытывающая ужас беззащитности перед обрушившимся на нее горем, Ахматова не бросила ни единого упрека Отчизне.

Важнейшим рубежом на творческом пути Ахматовой стал 1941 год — начало Великой Отечественной войны.

Война застала Ахматову в Ленинграде, который к осени стал фронтовым городом, и поэтесса, как и все ленинградцы, пронесла сквозь 900 дней блокады невиданные в истории человечества мужество и стойкость.

Любовь к России спасла поэтессу в 1917 году от соблазна уехать за границу, в эмиграцию. Любовь к родной земле, любовь, укрепленная опытом и мудростью прожитых трудных лет, ввела русскую поэтессу Анну Ахматову в круг русских советских поэтов.

Говоря о стихах Ахматовой, написанных в военные годы, отмечая и выделяя их гражданский и патриотический пафос, было бы неправильно умолчать о том, что в эти же годы и месяцы нередко, как отзвуки прошлого, прорывались стихи, продиктованные отчаянием и острым ощущением трагического одиночества.

Но тот прорыв в большой мир народной жизни, выражением которого была патриотическая лирики Ахматовой 1941 – 1945 годов, не прошел бесследно в ее творческой биографии.

Как закономерное продолжение патриотической лирики военных лет прозвучали в иное, мирное время написанные в 50-х годах стихи “Говорят дети”, “Песня мира”, “Приморский парк Победы”.

Одновременно с поэзией Ахматова занималась переводами мировой поэтической классики, народной поэзии, стихов современных поэтов.

Как итог сложно прожитой жизни звучат заключительные строки автобиографии, написанные Ахматовой в предисловии к изданному в 1961 году сборнику стихов: “Я не переставала писать стихи. Для меня в них — связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных”.

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться богу,

И долго перед вечером бродить,

Чтоб утомить ненужную тревогу,

Когда шуршат в овраге лопухи

И никнет гроздь рябины желто-красной,

Слагаю я веселые стихи

О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь

Пушистый кот, мурлыкает умильней,

И яркий загорается огонь

На башенке озерной лесопильни,

Лишь изредка прорезывает тишь

Крик аиста, слетевшего на крышу.

И если в дверь мою ты постучишь,

Мне кажется, я даже не услышу.

Николай Степанович Гумилев

Николай Гумилев родился в 1886 году в Кронштадте, в семье морского врача. Вскоре его отец вышел в отставку, и семья переехала в Царское Село. Стихи и рассказы Гумилев начал писать очень рано, впервые в печати его стихотворение появилось в газете “Тифлисский листок” в Тифлисе, где семья поселилась в 1900 году. Через три года Гумилев возвращается в Царское Село и поступает в 7 класс Николаевской гимназии, директором которой был замечательный поэт и педагог И. Ф. Анненский, оказавший большое влияние на своего ученика. Учился Гумилев, особенно по точным наукам, плохо, он рано осознал себя поэтом и успехи в литературе ставил для себя единственной целью.

В конце 1903 года он познакомился с гимназисткой А. А. Горенко, будущей Анной Ахматовой. Чувство к ней во многом определило женские образы первого сборника стихов “Путь конкистадоров” (1905), где был создан определяющий для поэзии Гумилева образ одинокого завоевателя, противопоставившего тусклой действительности свой мир.

В 1906 году, окончив гимназию, поэт уезжает в Париж, где слушает лекции в Сорбонне, изучает французскую литературу, живопись, театр. В 1908 году выходит второй сборник, “Романтические цветы”, посвященный А. А. Горенко. В. Я. Брюсов отметил, несмотря на ученический характер книги, несомненно, возросшее мастерство поэта.

В мае 1908 года Гумилев возвращается в Россию, начинает выступать как критик в газете “Речь”. Интересом к Востоку вызвана двухмесячная поездка осенью 1908 года в Египет. Тогда же он поступил на юридический факультет Петербургского университета, в 1909 году переводится на историко-филологический факультет. Публикует стихи, рассказы, критические заметки. В рубрике “Письма о русской поэзии”, которую он вел постоянно, Гумилев высказывал мнения почти обо всех значительных поэтических сборниках, вышедших в 1909 – 1916 годах, причем большинство его прогнозов о развитии индивидуальностей оказались точными.

В декабре 1909 года Гумилев на несколько месяцев уезжает в Абиссинию. Вернувшись в Петербург, издает сборник стихов “Жемчуга” (1910), который приносит ему широкую известность.

Разгоревшаяся полемика вокруг символизма выявила глубокий кризис этого литературного направления. Как реакция на символизм возникло новое литературное течение — акмеизм, созданное Н. Гумилевым и С. Городецким. Акмеисты противопоставляли себя не только символистам, но и футуристам.

Первым акмеистическим произведением Гумилева считали поэму “Блудный сын”, написанную в 1911 году и включенную в вышедшую через год первую “акмеистическую” книгу стихов “Чужое небо” (1912).

Первая мировая война сломала привычный ритм жизни. Николай Гумилев добровольцем пошел на фронт. Его храбрость и презрение к смерти были легендарны. Редкие для прапорщика награды — два солдатских “Георгия” — служит лучшим подтверждением боевых подвигов. Его не зря называли поэтом-воином. Он изнутри видел и сознавал ужас войны, показал его в прозе и стихах, а некоторая романтизация боя, подвига была особенностью Гумилева — поэта и человека с ярко выраженным, редкостным, царским началом и в поэзии, и в жизни.

В конце 1915 года выходит сборник “Колчан”, свидетельствующий, как и драматическая сказка “Дитя Аллаха” (1917), и драматическая поэма “Гондола” (1917), об усилении в творчестве Гумилева повествовательного начала. В “Колчане” же начинает рождаться новая для Гумилева тема — “о России”.

Октябрьская революция застала Гумилева за границей. Он жил в Лондоне и Париже, занимался восточной литературой, переводил, работал над драмой “Отравленная туника”. В мае 1918 года он вернулся в Петроград. Его захватила тогдашняя напряженная литературная атмосфера. Гумилев был привлечен М. Горьким к работе в издательстве “Всемирная литература”, преподавал в литературных студиях, читал лекции в институтах. В 1919 году издает сборник стихов “Костер”, который считался одним из самых прекрасных и волнующих. В 1921 году выходит книга “Огненный столп”, посвященный второй жене Гумилева — А. Н. Энгельгард.

Жизнь Гумилева трагически оборвалась в августе 1921 года. “Преступление” Гумилева заключалось в том, что он “не донес органам Советской власти, что ему предлагали вступить в заговорщицкую офицерскую организацию, от чего он категорически отказался”. Никаких других материалов, которые изобличали бы Гумилева в антисоветском заговоре, нет. Мотивы поведения Гумилева зафиксированы в протоколе допроса: пытался его вовлечь в антисоветскую организацию его друг, с которым он учился и был на фронте. Предрассудки дворянской офицерской чести, как он заявил, не позволили ему пойти “с доносом”.

Свою жизнь Гумилев построил как приближение к идеалу Поэта: годы ученичества и строгой дисциплины, постепенное расширение и в то же время конкретизация мира его образов. Гумилев сосредоточен на глубинных душевных движениях, связанных с острым переживанием современности и с чувством трагической тревоги.

Прекрасный художник, он оставил интересное и значительное литературное наследие, оказал несомненное влияние на дальнейшее развитие русской поэзии. Его ученикам и последователям, наряду с высоким романтизмом, свойственна предельная точность поэтической формы, так ценимая самим Гумилевым — одним из лучших русских поэтов начала 20 века.

Когда из темной бездны жизни

Мой гордый дух летел, прозрев,

Звучал на похоронной тризне

Печально-сладостный напев.

И в звуках этого напева,

На мраморный склоняясь гроб,

Лобзали горестные девы

Мои уста и бледный лоб.

И я из светлого эфира,

Припомнив радости свои,

Опять вернулся в грани мира

На зов тоскующей любви.

И я раскинулся цветами,

Прозрачным блеском звонких струй,

Чтоб ароматными устами

Земным вернуть их поцелуй.