Ну почему у всех литература как литература, а у нас – духовная?

РЈ писателей, как только хорошо выпьют, сразу любой разговор сворачивает РЅР° РѕСЃРѕР±СѓСЋ роль литературы. Сперва РЅР° РѕСЃРѕР±СѓСЋ роль, Р° СѓР¶ потом – РЅР° баб-СЃ. Насчет РѕСЃРѕР±РѕР№ роли доля правды есть, РЅРѕ РІСЃСЏ беда, что это только доля, РґР° Рё та относится целиком Рє РРѕСЃСЃРёРё. Только Рє РРѕСЃСЃРёРё. Да, наша российская литература уникальна, хотя РЅРµ знаю, хорошо ли это. РћРЅР° резко отличается РѕС‚ всех-всех, даже РѕС‚ европейской, хотя наши РєРЅСЏР·СЊСЏ Рё даже цари РІСЂРѕРґРµ Р±С‹ переженились СЃ Западом, Р° наши светочи литературы РёР· болот гнилого Запада РЅРµ вылезали.

Давайте вспомним, что на Западе, как мы знаем – Запад мы всегда лучше помним и знаем, – литература начиналась с бродячих менестрелей, что бродили от одного замка к другому, пели героические и прочие слезовыжимательные песни. Им бросали со стола жирную кость, а расчувствовавшийся феодал жаловал даже монетку.

То есть кто умел сочинить песнь, что зажигала сердца сильнее, тот получал кость жирнее, а монету – толще. Его провозглашали бардом года. Феодалы приглашали его наперебой, а под его песни то хлюпали носами, то скрежетали зубами и хватались за мечи, то снова рыдали над несчастными Тристаном и Изольдой.

Р’ РРѕСЃСЃРёРё же литература пошла совсем РѕС‚ РґСЂСѓРіРѕРіРѕ источника: РѕС‚ монахов, что переписывали святые писания. РћРЅРё-то Рё стали первыми СЂСѓСЃСЃРєРёРјРё писателями СЃРѕ СЃРІРѕРёРјРё «Откровениями», «Деяниями святых», «Видениями мучеников». РўРѕ есть первыми писателями было духовенство. Оттого наша литература Рё доныне зовется РґСѓС…РѕРІРЅРѕР№. Или одухотворенной, вариант – духовная пища. Западная РЅР° самом же Западе именуется – entertaintment, то есть развлекаловка.

Западная, как даже козе понятно, обращается к сердцу и гениталиям читателя, а русская – к его душе и уму. Потому тоже понятно, почему русская литература так благосклонно встречается всеми высоколобыми в мире, а западная – всеми слесарями и недоразвитыми подростками. Так же понятны и крохотные тиражи русской и огромные западной: тот же процент соотношения умных людей и… остальных.

Потому РІ РРѕСЃСЃРёРё СЃ ее засильем духовенства Рё его Р±РѕСЂСЊР±РѕР№ супротив скоморошества просто немыслимо было появление таких чисто развлекательных авторов, как Вальтер Скотт или Дюма. Р—Р° что теперь Рё расплачиваемся. Оказалось, что развлекательную литературу СЃ удовольствием читают даже самые что РЅРё есть высоколобые, хоть Рё морщатся, так положено, РІ то время как очень трудно заставить слесаря прочесть Достоевского или хотя Р±С‹ Астафьева.

Сегодня западная литература усиленно старается хоть как-то одуховниться, в то же время не потерять читателя. То есть ее бегающий и стреляющий с обеих рук мышцастый кинг-конг теперь еще и рассуждает, даже цитирует что-нибудь умное, а вот наша сурьезная и очень уж духовная литература все еще брезгает опускаться до простого читателя. И потому наши авторы старой закалки сейчас читают свои вещи жене и собаке, а также своему отражению в зеркале.

При всей симпатии к этим людям, я все же посматриваю на них с брезгливой жалостью. Чтобы поучать народы, надо хотя бы понимать, в каком мире живешь. И среди каких людей. Что толку, если напишете гениальную вещь, но та помрет вместе с вами? Это пустоцветство.

Книга должна давать плоды, то есть сеять разумное, доброе, вечное. Или же разрушать неразумное, недоброе и сиюминутное. Более того, ее должны прочесть как можно больше людей. Потому свои идеи надо подать не только умно, но и в яркой, увлекательной форме. Чтобы семена плодов все же запали как можно в большее число голов. И дали всходы.

Поучать, развлекая. Иначе не получится. Иначе можно только развлекать, а это уже не литература. Клоунада-с!

Очень коротко о емкости текста

Из той же оперы по емкоизации текста: если какое-то слово можно заменить более коротким синонимом – делайте это, не колеблясь. Это всегда делает фразу лучше, упруже, ярче. Даже если заменяемое слово отличается всего одной гласной – заменяйте! Замените и прочтите в новом и старом варианте. И вы почувствуете разницу. Даже две большие разницы.

Когда-то одновременно переводили на русский язык «Гайявату» и «Калевалу». И то и другое в стихах, так что приходилось для первой дописывать еще строчку, а для второй – сокращать. Вы сами можете убедиться в этих национальных особенностях, сравнив инструкцию, написанную на разных языках.

Увы, мы скоростные борзые только в сравнении с горячими эстонскими калевалами, но все-таки проигрываем гайяватам по динамике и экшену. Во многом как раз из-за длиннот наших слов. Потому сокращайте их, заменяйте, еще раз, самыми короткими из синонимов.

Укорачивайте фразы, чтобы «словам было тесно, а мыслям просторно»!

Идем дальше. О филигранности языка

Нет, РІ самом деле – положение писателя РІ РРѕСЃСЃРёРё уникально. Если везде РІ РјРёСЂРµ, особенно РЅР° Западе, это всего лишь развлекальщик, то здесь «поэт РІ РРѕСЃСЃРёРё больше, чем поэт». РџРѕ-прежнему русская литература, как Рё двести лет назад, пронизана морализаторством, Р° литература без морали – уже Рё РЅРµ литература, РїРѕ строгим канонам. Нет, РІСЃРµ, конечно, предпочитают непритязательную западную литературу, РЅРѕ РїРѕРїСЂРѕР±СѓР№ Рё сам такую напиши, тут же сморщат РЅРѕСЃС‹ – фи, РѕРґРЅР° развлекуха…

Западной это можно, Р° СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ – нет. Русская должна быть РґСѓС…РѕРІРЅРѕР№. РќРѕ сделаешь РґСѓС…РѕРІРЅСѓСЋ, скажут – неинтересно, Рё РІРѕР·СЊРјСѓС‚ точно такую же западную, классом намного ниже. РќРѕ – РёРј можно, Р° ты, отечественный писатель, РґРѕ такого СѓСЂРѕРІРЅСЏ опускаться РЅРµ должен! Конечно, читать СЏ тебя РЅРµ Р±СѓРґСѓ, РіРѕРІРѕСЂРёС‚ читатель, любая духовность скучна, РјРЅРµ Р±С‹ побольше экшен СЃ голыми бабами Рё пистолетами, РЅРѕ ты так РЅРµ пиши, это будет «а-ля Запад», Рё вообще отечественному писателю нельзя опускаться РґРѕ РёС… преподлейшего СѓСЂРѕРІРЅСЏ!

А по мне – самые несчастные люди как раз те, кто вытютюливает фразы, добиваясь самого точного, сверхточного, необыкновенно точного звучания фразы, предложения, слова. Безукоризненно правильного. Изысканного, эстетического.

Эти люди сродни тем, кто на досуге вырезает из дерева кнутовища или изготавливает хомуты. Они могут встречаться с такими же изготовителями хомутов, общаться в тесном кругу эстетов, сравнивать свою продукцию… нет, это не продукция, продукция – это компьютеры, экскаваторы, а хомуты – уже искусство.

И чем дальше мы уходим от века телег, тем это искусство становится все изысканнее, тоньше, элегантнее, эстетичнее. Наконец уже совсем будет прервана связь не только с практическим назначением хомутов, но потеряется и смысл, и вот тогда это будет изготовителями хомутов возведено в ранг Высшего Искусства!

И все-таки… все-таки мне почему-то совсем не хочется заниматься вот таким искусством, которое понимают только сами творцы. Не хочу филигранить отдельные слова, ибо завтра на смену этим словам придут другие, а вот сюжеты останутся.

И пусть делать СѓРїРѕСЂ РЅР° сюжет считается ширпотребом, Р° СѓРїРѕСЂ РЅР° точные слова – искусством, РЅРѕ РјРЅРµ как-то плевать РЅР° сегодняшнее мнение доморощенных искусствоведов, РјРЅРµ ближе такие ширпотребные строгатели хитовых боевиков, как Гомер или Шекспир, сюжеты которых знаем Рё сейчас, Р° язык РѕР±РѕРёС… давно забыт, Рё уже даже знатоки РЅРµ скажут СЃ уверенностью, филигранный ли язык, РЅР° котором написана «Одиссея», РЅРѕ РІРѕС‚ то, что «Одиссея» живет РІ пересказах, фильмах, баймах, плакатах Рё даже десятках клонов типа В«Рембо», – это показатель еще Рё правоты РІ СЃРїРѕСЂРµ: РЅР° что нужно налегать, РЅР° виртуозность языка или РЅР° образы.

Кстати, о языке: в литературе, как и вообще в искусстве, отсутствие недостатков не есть достоинство!

Прекрасно сказал Франс: «Будем остерегаться писать слишком хорошо. Это самая скверная манера писания. Язык – явление самопроизвольное, дело целого народа. Он сам по себе имеет сильный букет и ничего не выигрывает от попыток надушить его».

Филигранность языка – доведенный до совершенства уровень ремесленников.