Глава 5. Они направляются на запад, продвигаясь через сельский мрак, соблюдая скорость около 30 миль в час
Они направляются на запад, продвигаясь через сельский мрак, соблюдая скорость около 30 миль в час. Щебневая дорога змеится навстречу нездоровому розовому свечению на западном горизонте, где их ожидает город, словно открытая освещенная рана на ночном небосводе. Неожиданно путь им преграждают четыре полосы 20го шоссе, хаотично напичканные брошенными автомобилями. Они вынуждены пробираться через полосу препятствий, созданную авариями, с мучительной медлительностью. Им удаётся проехать миль пять до того, как начинаются первые неприятности.
На протяжении всех эти пяти миль, Филип не переставал думать о Бобби и о том, всё ли они сделали для того, чтобы спасти его. Боль и сожаление гнойничком саднят в глубине души Филипа, словно злокачественная опухоль и пускают метастазы во что-то более темное и более ядовитое, чем горе. Чтобы побороть эмоции, он повторяет про себя изречение старого дальнобойщика: «Смотри, но не пялься». Вцепившись в руль опытным хватом старого дальнобойщика, он сидит выпрямившись, и его в его пристальном взгляде, который он не отводит от края шоссе, чувствуется тревога. На протяжении пяти миль встречается только сухой кустарник, похожий на приведение в свете фар.
Только за пределами Коньерза они наткнулись на двух бродяг, бредущих по обочине дороги, словно забрызганные кровью солдаты в самоволке. Проезжая Стонекрест Молл, они увидели кучку тёмных фигур, сидящих на корточках в канаве, очевидно пирующих чем-то раздавленным на дороге, животным или человеком - невозможно было разобрать в мерцающей темноте. Но твари находились на достаточном удалении - пять миль, как минимум, поэтому Филип решил не увеличивать постоянную, но безопасную скорость в тридцать миль в час. Двигаясь немного медленнее, они рискуют зацепить случайного монстра, чуть быстрее - они рискуют врезаться в растущее число аварийных и брошенных машин, загромождающих узкую дорогу.
Радио сдохло, все едут в тишине, пристально вглядываясь в мимолетные пейзажи.
Внешние кольца метро Атланты проплывают мимо словно в замедленной съемке. Пейзажи соснового леса прерываются лишь редкими спальными районами и торговыми центрами. Они проезжают мимо центров продажи автомобилей, тёмных как морги, где стоят бесконечным океаном новые модели, похожие на гробы отражающие молочный лунный свет. Проезжают мимо Вафель Хаус, чьи окна зияют как открытые раны и конторский парк походит на опустевший район военных действий. Минуют семейный ресторан Шонейс и трейлерный парк, гипермаркет Кмартс, центр кемпинга РВ-Центр, причём каждый последующее здание - более пустынное и разрушенное, чем предыдущее. Небольшие огни горят то здесь, то там. Автостоянки выглядят как тёмные комнаты безумных детей, а брошенные автомобили разбросаны вдоль тротуара, словно игрушки в порыве гнева. Повсюду блестит битое стекло.
Меньше чем за полторы недели, эпидемия распространилась на всю внешнюю пригородную зону Атланты. Здесь, в сельских природных заповедниках и офисных университетских городках, куда семьи среднего класса эмигрировали за эти годы, чтобы избежать длительных поездок на работу и обратно, непосильной ипотеки и полной стрессов городской жизни, эпидемия опустошила общественное устройство в течение нескольких дней. И, почему-то, вид опустошенных церквей беспокоит Филипа больше всего.
Каждое святилище, мимо которого они проезжают, находится в ужасающем состоянии: Миссионерский Баптистский Центр Второго рождения за пределами Хармона продолжал тлеть после недавнего пожара, его обуглившейся крест возносится к небесам.
Через полторы мили вдоль дороги на Семинарии Лютера Райса торопливо вручную над главным входом оставлена подпись, предупреждающая прохожих, что конец близок, праведники вознесутся на небеса, а все грешники могут поцеловать на прощанье задницы. Кафедральный собор Единой Христианской Веры выглядит словно его разграбили, тщательно вычистили и осквернили. Автостоянка рядом с резиденцией богословов пятидесятников святого Иоанна походит на поле боя с лежащими в беспорядке телами. Множество трупов продолжает двигаться с красноречивым сомнамбулическим голодом немёртвых. Какой Бог смог позволить произойти этому? Ну и раз уж мы заговорили об этом: Какой Бог позволил простому невинному хорошему пареньку как Бобби Марш умереть таким способом? Какой..
- Вот дерьмо!
Голос раздался с заднего сидения и встряхнул Филипа из его мрачных размышлений:
- Что?
- Смотри, - произнёс Брайн слабым от холода или страха, а возможно от того и другого, голосом. Филип посмотрел в зеркало заднего вида и увидел озабоченное выражение в позеленевшем лице брата. Брайн указал на западный горизонт. Филип пристально вглядывается через ветровое стекло, инстинктивно выжимая тормоза.
- Что там? Я ничего не вижу.
- Срань господня, - произносит Ник с пассажирского сидения.
Он внимательно смотрит в просвет между деревьями справа, откуда сквозь деревья льётся свет. Приблизительно в пятистах ярдах впереди них, в северо-западном направлении насыпь шоссе прорезается через ряд сосен. За деревьями, в просветах листьев, виднеется огонь.
Автомагистраль охвачена огнем.
- Твою мать, произносит Филип, после тяжёлого вздоха. Он ставит автомобиль на самый медленный ход, начиная поворачивать.
Спустя мгновение замаячил опрокинутый грузовик с автоцистерной, разрезанный огнем как ножом кокон, словно перевернутый динозавр. Грузовик заблокировал две западные дороги, кабина отделилась и лежит разбитая вдребезги, сцепившись с тремя другими машинами поперёк разделительной полосы и обеих дорог в восточном направлении. Сожженные остовы других машин лежат опрокинутые позади горящих обломков.
Вдали аварии дороги выглядят как автопарковки, со множеством автомашин, некоторые из которых горят, а большинство спаяны в цепной реакции.
Филип съезжает на обочину и останавливает Сабурбан в пятидесяти ярдах от угасающего огня.
- Это просто фантастика, - говорит он, не обращаясь ни к кому в частности, желая выругаться трёхэтажным матом, но сдерживая себя (так как уши Пенни находятся в нескольких дюймах).
С этого расстояния, даже в мерцании темноты, проясняются некоторые вещи. Во-первых, и прежде всего, или они должны найти команду пожарных и сверхпрочное буксирное оборудование, чтобы продолжать двигаться своим путем, или им придётся выискивать грёбаную объездную дорогу. Во-вторых, всё выглядит так, словно случилось в очень недалеком прошлом, возможно чуть ранее, только несколько часов назад. Тротуар вокруг аварии чёрный и повреждённый, как будто метеор проделал в нём отверстие, и даже деревья вдоль шоссе обуглены от ударных волн. Даже через закрытые окна Сабурбана, Филип ощущает резкое зловоние горелого дизеля и плавленной резины.
- И что теперь? - наконец спрашивает Брайан.
- Нужно поворачивать, - говорит Ник, оглядываясь через плечо.
- Просто дайте мне подумать секунду,- Филип разглядывает перевёрнутую кабину грузовика, крыша которого вскрыта, как у консервной банки. В темноте, вдоль забрызганной грязью разделительной линии, раскинув конечности, валялись обугленные тела. Некоторые из них волнообразно подергивались, как просыпающиеся змеи.
- Ну же, Филип, нам здесь не пробраться, - говорит Ник.
Брайан предложил:
- Мы можем поехать на перерез к 278-му.
- ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ НАХРЕН И ДАЙ МНЕ ПОДУМАТЬ!
Внезапная вспышка ярости расколола череп Филипа пульсирующей мигренью, и он стиснул зубы, сжал кулаки и заталкивал слова обратно внутрь себя: взломай, сделай это прямо сейчас, вырви сердце из ...
- Прости, - говорит Филип, утирая рот, оглядываясь через плечо на испуганную маленькую девочку, сжавшуюся в темноте на заднем сиденье.
- Мне действительно жаль, тыковка - папочка на секунду потерял контроль.
Малышка глядела в пол.
- Что ты хочешь делать?
Брайан спросил тихо, а несчастный тон его голоса, прозвучал так, будто он готов последовать за братом в пекло ада, если Филип решит, что это лучший вариант на текущий момент.
- Последний выезд был....где?...может в миле или около тому назад?
Филип оглянулся через плечо. - Возможно мы могли бы..
Из ниоткуда вдруг послышались хлопки, обрывая мысль Филипа .
Пенни завизжала.
- ДЕРЬМО!
Ник дёрнулся от окна на пассажирском сидении - там только что материализовался обожжённый труп.
- Пригнись, Ник, сейчас же!
Голос Филипа ровный и безучастный, как у радио диспетчера, когда он потянулся к бардачку, открыл дверцу и выудил что-то изнутри. Существо за окном прислонилось к стеклу, в нём едва можно было узнать человека, его плоть была покрыта волдырями до хрустящей корочки.
- Брайан, прикрой Пенни глаза.
- ЧЁРТ!ЧЁРТ! - Ник нырнул вниз и прикрыл голову, как при воздушном нападении. - ЧЁРТ!ЧЁРТ!
Филип нашёл револьвер Ругер калибра 22 там, где оставил его, с заряженным барабаном.
В одно скользящее движение Филип поднимает ствол правой рукой, одновременно опуская окно левой. Обугленный зомби тянется через отверстие покоробленной, иссохшей рукой, испуская гортанный стон, но, прежде чем он касается рубашки Ника, Филип делает один выстрел в упор, в череп твари.
Невероятно громкий звук выстрела Ругера разрывает салон Сабурбана, и заставляет всех подпрыгнуть, в то время как обугленный труп получает пулю прямо в левую височную зону разбрызгивая мозговое вещество по внутренней поверхности лобового стекла.
Тварь соскальзывает вниз по внешней стороне пассажирской двери, приглушенный звук от удара его тела о тротуар едва уловим сквозь звон в ушах Филипа.
***
Ругер-полуавтомат 22-го калибра обладает уникальным голосом. Выстрел Ругера звучит как жёсткий плоский шлепок, как удар толстой деревянной палкой о бетон и его отдача всегда подбрасывает пистолет в руках стрелка.
В ту ночь, несмотря на заглушающий эффект салона Сабурбана, этот одиночный рокот эхом множился во мраке ландшафта, плясал по верхушкам деревьев и офисным парковкам, разносимый ветром.
Отголоски можно было слышать за милю. Они пронзали тишину глухого леса, проникали в отмершие слуховые каналы бродячих теней, пробуждали центральные нервные системы мертвецов.
***
- Все живы? - Филип оглядел тёмный салон, опуская горячий пистолет на сидение рядом с собой. - Всё хорошо?
Ник только сейчас начал подниматься, с лихорадочно раскрытыми глазами, осматривая останки на внутренней стороне стекла. Пенни, свернувшись клубочком в руках Брайана, держала глаза закрытыми, а Брайан судорожно озирался вокруг, заглядывая в окна в поисках других злоумышленников.
Филип даёт обратный ход, выжимая педаль газа, и одновременно быстро поднимает окно. Всех отбрасывает вперед, когда автомобиль с визгом устремляется назад: сто футов, сто пятьдесят футов, двести футов прочь от дымящейся автоцистерны.
Сабурбан тормозит, скользя колёсами, и мгновение они сидят в оцепенении.
Не единого движения в трепещущих тенях. Никто не говорит ничего в течение длительного периода времени, но Филип убежден, что он не единственный, кто сейчас думает, что этот двадцатимильный путь в город будет намного сложнее, чем они ожидали.
***
Они достаточно долгое время сидели в Сабурбане на холостом ходу, обсуждая лучший способ действия, и это заставило Филипа сильно беспокоиться. Он не любил сидеть на одном месте слишком долго, особенно при работающем двигателе, сжигая бензин и время, наблюдая движущиеся тени за горящими деревьями. Но группа никак не могла прийти к консенсусу, а Филип пытался изо всех сил быть доброжелательным диктатором этой маленькой банановой республики.
- Слушай, я до сих считаю, что нужно двигаться в том направлении. - Филип кивает в сторону тьмы на юге.
Дальняя обочина встречной полосы забита тлеющими автомобилями, но есть узкий зазор, может, шириной с Сабурбан, с запасом в несколько сантиметров, он между щебневой обочиной и зарослями сосен вдоль шоссе. Недавние дожди в сочетании с разлитым топливом из перевернутого танкера превратили землю в помои. Но Сабурбан большой, тяжёлый автомобиль с широкими шинами, и Филип уже испытал этого четырёхколёсного зверя в гораздо худших условиях.
- Это слишком круто, Филли, - говорит Ник, вытирая серое вещество с внутренней стороны лобового стекла грязным полотенцем.
- Да, мужик, я должен согласиться, - произнёс Брайан из тени заднего сиденья, обнимая Пенни. Измученные черты его лица виднелись в мерцания костра.
- Я за то, чтобы отправиться назад к последнему выезду.
- Мы не знаем, что обнаружим на 278м, там может быть ещё хуже.
- Мы этого не знаем, - соглашается Ник.
- Нам нужно продолжать двигаться дальше.
- А что, если в городе хуже?
- Похоже, чем ближе мы подъезжаем, тем хуже становится.
- Мы всё ещё в двадцати-пятнадцати милях от города и мы нихрена не знаем, как там в Атланте.
- Даже не знаю, Филли.
- А знаешь, - говорит Филип, - дай-ка я взгляну.
- Ты о чём?
Он потянулся за пистолетом. - Я только быстренько взгляну.
- Подожди! - заговорил Брайан. - Филип, ну же. Мы должны держаться вместе.
- Я только оценю ситуацию, посмотрю сможем ли мы проехать.
- Папочка, - Пенни начала что-то говорить, но передумала.
- Всё в порядке, тыковка, я вернусь.
Брайан выглянул в окно, не поддаваясь на убеждения. - Да ладно, чувак. Мы договорились, что будем держаться вместе. Неважно, что случится.
- Всего две минуты. - Филип открыл дверь со своей стороны, засовывая Ругер за ремень.
Прохладный воздух, потрескивание огня, запах озона и жжёной резины ворвались в Сабурбан, как незваные гости. - Вы, ребята, сидите спокойно, я скоро вернусь.
Филип вылез из машины.
Дверь хлопнула.
***
Брайан сидел в притихшем Сабурбане, мгновение прислушиваясь к своему колотящемуся в груди сердцу. Ник, глядел через каждое окно, сканируя пространство в непосредственной близости, живое, благодаря мерцающим теням. Пенни замерла. Брайан смотрел на малышку. Девочка будто сжалась внутри, как маленький цветочек ночью, спрятавшийся в себя, закрывший свои лепестки.
- Он скоро вернётся, детка, - Брайан утешал девочку. Он чувствовал её боль.
Неправильно для ребенка проходить через такое. На каком-то уровне Брайан знал, как она себя чувствует.
- Он крепкий парень, этот Филип. Он может выбить дерьмо из любого монстра в округе, уж поверь мне.
С переднего сиденья Ник повернулся и говорит:
- Слушай своего дядю, милая.
Он прав. Твой папочка сможет позаботиться о себе и обо всех нас.
- Однажды я видел, как твой папа поймал бешеную собаку, - говорит Брайан.
- Ему было около девятнадцати, и эта немецкая овчарка терроризировала соседских детей.
- Я помню это, - говорит Ник.
- Твой папа преследовал это адское создание с пенной пастью до пересохшего устья реки и там засунул проклятую тварь в мусорный бак.
- Я действительно припоминаю это, - говорит Ник.
- Схватил овчарку голыми руками, перебросил через пол-оврага, а затем прихлопнул её мусорным баком, как будто муху поймал.
Брайан наклонился и нежно убрал прядь волос с лица девочки.
- Он будет в порядке, дорогая ... поверьте мне. Он парень что надо.
Рядом с автомобилем на землю падает кусок горящих обломков. Из-за грохота все подпрыгивают. Ник глядит на Брайана.
- Чувак...достань, пожалуйста, сумку на молнии из багажника.
Брайан посмотрел на Ника.
- Что именно тебе нужно?
- Один из Марлинов.
Брайан смотрит на него, потом поворачивается и тянется через подголовник кресла. Он вытягивает длинную брезентовую охотничью сумку, зажатую между холодильной камерой и рюкзаком. Расстёгивает её и находит Марлин 55.
Передавая ружьё с заднего сидения Нику на переднее сидение, Брайан спрашивает: - И патроны тоже нужны?
- Я думаю, они уже внутри, - говорит Ник, открывая ружьё и разглядывая патронник.
Брайан мог бы сказать, что Ник умеет управляться с оружием, вероятно охотился раньше, но Брайан никогда не видел этого своими глазами. Брайан никогда не был тем человеком, который стал бы участвовать в мужественных занятиях своего младшего брата и его приспешников, хотя он тайно жаждал именно этого.
- Два заряда в патроннике, - говорит Ник, защёлкивая ствол.
- Будь осторожен с этой штукой, - говорит Брайан.
- Охотился как-то на кабанов с одной из этих крошек, - говорит Ник, взводя и блокируя курок.
- На кабанов?
- Ага...кабанов...в резервации в Чаттахучи.
Бывало, ходили на ночную охоту с отцом и дядей Верном.
- Свиней, ты хочешь сказать, - уточняет Брайан недоверчиво.
- Да, в общем. Кабан та же свинья, только больше. Может даже старше...я не...
Очередной металлический грохот доносится со стороны окна Ника. Ник дёргает ствол в направлении шума, с пальцем на спусковом крючке, скрежеща зубами от нервного напряжения. За окном с пассажирской стороны никакого движения. Внутри Сабурбана напряжение спадает, Ник испускает долгий вздох облегчения. Брайан начинает говорить:
- Нужно уносить задницы по-быстрому, пока...
Ещё звук.
Теперь со стороны водителя - шарканье ног. И прежде, чем Ник может определить личность темной фигуры, приближающейся к Сабурбану со стороны водительского окна, он наставляет дуло Марлина, взяв цель, и приготовившись выдать пару двадцати-калиберных приветствий. Но знакомый голос вопит снаружи автомобиля.
- ГОСПОДИ БОЖЕ!
За окном оказывается Филип, на волосок от попадания на линию огня.
- Господи, прости, мне так жаль, - говорит Ник, тотчас осознав ошибку.
Голос Филипа за окном сейчас ниже, более контролируемый, но все еще кипящий от гнева.
- Ты не уберёшь эту чёртову хрень от долбаного окна?
Ник опускает ствол.
- Мне жаль, Филли, я виноват, прости.
Дверь щёлкает и Филип скользит обратно в машину, тяжело дыша, с лицом блестящим от пота.
Он захлопывает дверь и долго выдыхает. - Ник...
- Филли, мне очень жаль...я немного на взводе.
На мгновение Филип, кажется, готов снять голову приятеля с плеч, но гнев его спадает.
- Мы все на взводе....я понимаю.
- Я глубоко сожалею.
- Просто будь внимательнее.
- Я буду, буду.
Брайан заговорил:
- Что ты там обнаружил?
Филип трогает рычаг переключения передач.
- Способ обойти эту проклятую свалку. - Он заводит машину и отжимает рычаг вниз. - Все, держитесь.
***
Он повернул руль и машина медленно развернулась на осколках битого стекла. Осколки хрустели под массивными колесами Сабурбана, никто ничего не говорил, но Брайан опасался вероятности проколотых шин.
Филип направляет автомобиль вниз через разделительную полосу, которой служит неглубокий водоотвод заросший просом, сорняками и рогозом, задние колеса взрывают разбитую землю. Когда они достигают противоположной стороны, Филип жмёт газ, Сабурбан подпрыгивает вверх и выскакивает на восточную полосу.
Филип накрепко прижимает руки к рулю, когда они начали приближаться к дальней обочине.
- Держитесь! - кричит он, когда они несутся под откос по склону из грязных сорняков.
Сабурбан кренится в бок, как тонущий корабль. Брайан держит Пенни, Ник хватается за подлокотник. Резко выворачивая руль, Филип нажимает газ. Автомобиль виляет по направлению к узкому промежутку среди обломков. Ветки деревьев царапают бока внедорожника. Задние колеса скользят в сторону, а затем буксуют в грязи. Филип борется с рулём. Все остальные ждут, затаив дыхание, пока Сабурбан продирается через отверстие.
Когда машина достигает противоположной стороны, раздаются крики радости. Ник похлопывает Филипа по спине, а Брайан победно восклицает. Даже Пенни, кажется, немного просветлела и намек на улыбку поднимает уголки ее тюльпаноподобных губ.
Через лобовое стекло они видят скопление автомобилей в темноте впереди, как минимум двадцать машин, внедорожников и небольших грузовиков на западной полосе, большинство из них повреждены в аварии. Все они брошены, большинство выгорели. Пустые автомобили растянулись на сотни ярдов.
Филип давит педаль газа до упора, выворачивая внедорожник назад к дороге. Он резко крутит руль. Заднюю часть внедорожника болтает и швыряет.
Что-то не так. Брайан чувствует потерю тяги под собой, как гул в позвоночнике, двигатель внезапно ускоряет обороты.
Одобряющие возгласы смолкают.
Машина застряла.
***
Филип жмёт педаль в пол, принуждая автомобиль двигаться бампером вперёд, как будто несусветная сила его воли и раскаленного гнева, адское сжатие его сфинктера, смогут заставить проклятую жестянку сдвинуться. Но Сабурбан продолжает заносить из стороны в сторону. И вот уже автомобиль просто вращает всеми четырьмя колесами, выпуская парные фонтаны грязи из под задних колёс в освещённую луной темноту.
"БЛЯД-СКО-Е-БЕЗ-ДО-РОЖЬЕ!ЕБАТЬ-ЕГО-ТРИЖДЫ!"
Филип бьёт кулаком по рулю, достаточно сильно, чтобы тот треснул и отправил осколок боли вверх по руке. Он практически продавливает педаль сквозь пол, двигатель визжит.
- Пролегче, чувак! - Перекрикивает шум Ник.
- Так мы только глубже зарываемся.
- Дерьмо!
Филип отпустил педаль газа.
Двигатель заглох, Сабурбан покосился на бок, погружаясь в болотистую жижу.
- Мы должны подтолкнуть его, - произносит Брайан после минуты напряженной тишины.
- Садись за руль, - говорит Филип Нику, открывая дверь и выскальзывая наружу.
- Поддашь газу, когда я скажу. Давай, Брайан.
Брайан открывает заднюю дверь, выходит наружу и присоединяется к брату в свете задних фар.
Задние шины увязли в склизкой жиже на шесть дюймов как минимум, каждая панель задней части кузова забрызгана грязью. Передние колёса не лучше. Филип опускает свои большие, грубые руки на отделанную под дерево заднюю дверь, и Брайан отодвигается в противоположную сторону, оставляя широкое пространство для того, чтобы приподнять машину из грязи.
Никто из них не замечает тёмных фигур, бредущих к ним сквозь деревья по противоположной стороне шоссе.
- Давай, Ник, сейчас! - выкрикивает Филип и толкает изо всех сил.
Двигатель взревел.
Колеса завертелись, выбрасывая фонтаны грязи, в то время как братья Блейк толкали и толкали. Они толкают из последних сил и всё бесполезно, в то время как медленно волочащие ноги существ позади них становятся ближе.
- Ещё! - кричит Филип, толкая всем своим весом.
Задние колеса проскальзывают, погружаясь в грязь ещё глубже, а Брайана обрызгивает взвесью из грязи.
Позади него, перемещаясь через туманную гряду дыма и теней, непрошеные гости сокращают расстояние до пятидесяти ярдов, хрустя битым стеклом, двигаясь медленными, ленивыми, неуклюжими движениями раненных ящериц.
- Садись обратно в машину, Брайан.
Голос Филипа внезапно меняется, становясь низким и ровным.
- Прямо сейчас.
- Что еще?
- Просто сделай это. - Филип открыл заднюю дверцу.
Петли заскрипели, в то время как он протянул руку и выудил что-то из автомобиля.
- Не задавай больше вопросов.
- Но что на счёт.. - слова Брайана застряли в горле, поскольку боковым зрением он мельком увидел по крайней мере дюжину темных фигур, а возможно и более, приближающихся к ним с нескольких направлений.