Атланта
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Ницше.
Очень немногие из серийных автомобилей на дорогах, по крайней мере в США, способны достигать всех видов скорости при движении назад. Прежде всего, это проблема шестерни в коробке. Большинство автомобилей, фургонов, пикапов и внедорожников, которые сходят с линии имеют пять или шесть передач переднего хода и только одну - заднего. Во-вторых, большинство транспортных средств спроектированы с передними подвесками для движения вперёд, а не назад. Это препятствует водителям взять с места в карьер при движении назад. В трети всех случаев, при езде назад вы обычно управляете рулем, глядя через плечо, и даете автомобилю предельную скорость, что создается эффект пробуксовки заднего колеса.
С другой стороны, транспортное средство, которое присвоил Филип Блейк – это Кадилак Эскалада Платинум 2011 года с полным приводом и навороченной подвеской, которые успешно справляются на любом бездорожье. Механик Кэлвин Р. Донлеви Гринкоув-Лейн возможно испытывал его на болотах Центральной Джорджии (в более счастливые времена). Автомобиль весит около четырёх тонн, он почти семнадцати футов длиной, с системой электронного контроля устойчивости StabiliTrak (стандарт на всех моделях Platinum). И наконец, он оборудован камерой заднего обзора с семидюймовым навигационным экраном, встроенным в панель.
Без колебаний, нервная система Филипа направляет сигнал его правой руке и он переключает рычаг на задний ход, не отводя пристального взгляда от мерцающего жёлтого изображения на навигационном экране. Изображение показывает частично облачное небо над горизонтом выше тротуара позади них.
До приближения полка зомби у них есть шанс в пределах пятидесяти ярдов, Эскалада стартует назад.
Ускорение силы тяжести высасывает всех вперёд - Брайан и Ник дружно оборачиваются и смотрят в тонированное заднее стекло на приближающийся проезд, куда они стремятся попасть. Филип настойчив. Двигатель визжит. Филип не оборачивается. Он не отводит пристального взгляда от экрана, и небольшая горящая жёлтая картинка, показывающая верх перехода, становится больше и больше.
Один небольшой просчёт, малейшее неверное давление на руль, и Эскаладу занесёт и закрутит. Но Филип твёрдо держит руль и уверенно давит на газ. Его глаза зафиксированы на экране, автомобиль рвётся назад всё быстрее и быстрее, двигатель напевает высокочастотную оперу в пределах до-диеза. Вдруг Филип замечает какие-то изменения на экране.
- Вот дерьмо.. смотрите!- Голос Брайана заглушает шум двигателя, но Филипу не надо оборачиваться. В небольшом жёлтом квадрате экрана он видит очередь тёмных фигур, на расстоянии пары-сотни футов, словно забор преграждающих им путь наверху перехода. Они движутся медленно в случайном порядке, их руки открыты, чтобы схватить автомобиль, теперь мчащийся непосредственно на них. Филип разражается ругательствами.
Он давит двумя ботинками на тормозные колодки, Эскаладу заносит и она дымит от внезапной остановки на покатом тротуаре.
В этот момент Филип понимает, одновременно с остальными, что у них есть один шанс и окно этой возможности может очень быстро закрыться. Зомби, наступающие на них спереди, всё еще на расстоянии ста ярдов, но орды позади них, волоча ноги по гребню виадука со строек и пустырей вокруг Турнер Филд, приближаются с тревожной скоростью, учитывая их тяжеловесные, свинцовые движения. Филип видит в боковое зеркало, что смежная улица под названием Мемориэл-Драйв свободна для проезда между двумя опрокинутыми трейлерами, но армия зомби, становящаяся всё ближе и ближе в зеркале заднего обзора, скоро достигнет этой улицы быстрее них.
Он принимает мгновенное решение и давит на акселератор.
Эскалада срывается в обратном направлении. Все стараются удержаться на своих сидениях. Филип движется прямо к волочащим ноги трупам. На видеомониторе видно колонну зомби, возбужденно тянущих руки с открытыми ртами, неумолимо увеличивающихся на экране.
Мемориэл-Драйв появляется в камере, и Филип давит на тормоз.
Задняя часть Эскалады сбивает с ног ряд зомби с вызывающим рвоту приглушенным звуком, поскольку Филип возвращает рычаг выбора диапазона в положение переднего хода, а его ботинок уже давит педаль в пол. Все впечатываются в обивку, в то время как внедорожник стремительно мчится вперёд, и Филип берёт слегка левее, словно пронизывая иглу между двумя аварийными трейлерами. В воздух взлетают искры от сильного удара внедорожника о направляющие рельсы, а затем он через щель скрывается внизу относительно чистой и благословенно свободной от зомби Мемориэл-Драйв.
Едва проходит минута, как Брайан слышит скрип. Грубый, влажный, резкий звук доносится из-под шасси. Другие также услышали его. Ник смотрит через плечо.
- Что за чёртов шум?
- Что-то застряло под колёсами,- говорит Брайан, стараясь разглядеть часть машины из своего окна. Он ничего не видит.
Филип молчит, его руки вцепились в руль, челюсть сжата и напряжена. Ник заглядывает в боковое зеркало:
- Одна из этих тварей застряла под колесом!
- Ну отлично, - психует Брайан, ёрзая на сидении. Он замечает крошечный всплеск кровавых капель на заднем стекле. - И что мы собираемся...
- Немного прокатить его, - говорит Филип спокойно, не поднимая взгляда от улицы. - Он отвалится через пару минут.
* * *
Они проезжают около шести кварталов, натыкаясь на ряды железнодорожных путей, пробираясь всё глубже в город, пока не встречают гораздо больше, чем несколько отдельных обломков и бродячих мертвецов. Сетка улиц, протянутая между зданиями, забита осколками, следами взрывов, сгоревшими машинами с обугленными скелетами, разбитыми витринами, грудами мусора и щебня, возвышающимися напротив фасадов магазинов. Где-то по пути, скребущие шумы прекращаются, хотя никто не видит, что же произошло с прилипшим мертвяком.
Филип решает направиться с севера на юг по улице, ведущей в центр города, но сворачивая вправо, объезжая раскуроченный грузовик на перекрёстке, резко нажимает на педаль тормоза. Эскалада останавливается рывком. Минуту они сидят с включенным двигателем. Филип не двигается, его руки всё ещё сжимают руль, он прищуривает глаза, вглядываясь в отдалённые тени высоких зданий прямо перед собой.
Сперва Брайан не видит, в чём проблема. Он вытягивает шею, чтобы осмотреть усыпанную мусором улицу, тянущуюся через многие кварталы впереди них. Через тонированные стекла, он видит высотные здания по обе стороны от четырех-полосного проспекта. Мусор кружится в сентябрьском ветру.
Ник также в недоумении по поводу внезапной остановки. - Что с тобой, Филип?
Филип не отвечает. Он продолжает смотреть прямо перед собой, оставаясь неподвижным, стискивая и разжимая зубы.
- Филип?
Нет ответа.
Ник вновь обращает внимание к лобовому стеклу и разглядывает улицу. Выражение его лица становится непроницаемым. Он видит теперь то же, что и Филип. Ник замирает.
- Может кто-нибудь объяснить мне, что происходит? - Брайан говорит, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть. На мгновение всё, что он может различить, это далекий каньон высоток, и многие кварталы ощетинившихся мусором тротуаров. Но достаточно скоро он понимает, что натюрморт пустынного города перед ним начинает быстро меняться, словно гигантский организм, реагирующий на вторжение чужеродных бактерий. То, что Брайан видит через затененные стекла так ужасно, что он начинает шевелить ртом, не произнося ни слова.
* * *
В это мгновение, когда его мозг цепенеет от страха, Брайан Блейк вспоминает смешной случай из детства, пока безумие момента захватывает его ум. Один раз, мама взяла его и Филипа в Цирк Барнума и Бейли в Афинах. Мальчикам было, наверное, тринадцать и десять соответственно. Они с наслаждением наблюдали трюки на натянутой проволоке, прыжки тигров через пылающие кольца, выстрел человеком из пушки, акробатов, слонов, аттракционы, шпагоглотателя, метание ножей в человека, пожирателей огня, бородатую даму, и заклинателя змей, они объедались сахарной ватой. Но воспоминание, что застряло в сознании Брайана, и которое он посчитал наиболее уместным в данный момент - это клоунский автомобиль. В тот день в Афинах, в разгар шоу, нелепый маленький автомобиль вытащили в центр ринга. Это был мультяшный седан с нарисованными окнами, размером примерно с кузов универсала, низкопосаженный и раскрашенный лоскутным одеялом ярких пятен. Брайан вспоминает это так ярко: собственный смех едва не взорвал ему голову, когда клоуны выскакивали из машины, один за другим. Сначала это было просто смешным, потом стало невероятным, и, наконец, совершенно странным, потому что клоуны продолжали выходить из машины: шесть, восемь, десять, двадцать больших, маленьких, они появлялись, как если бы это был волшебный контейнер сублимированных клоунов. Ещё в тринадцать лет Брайан был ошеломлён этим номером, даже наверняка зная, что здесь должна быть уловка. Возможно, люк, спрятанный в опилках под машиной. Но это не имело значения, потому что само зрелище было завораживающим.
Это же явление или, по крайней мере, его извращённая копия теперь разворачивается прямо перед глазами Брайана, вдоль городской улицы, в самых кишках центра Атланты. Он изумлённо, в молчании наблюдает за всем этим, пытаясь передать весь ужас от зрелища словами:
- Разворачивайся, Филип.
Голос Брайана звучит пусто и пронзительно в его собственных ушах, когда он смотрит на бесчисленные толпы нежити, пробуждающиеся в каждом уголке города. Если стая, с которой они столкнулись несколько минут назад на пути в город была как полк римской армии, то эта - была всей империей. Насколько хватает глаз, вдоль по узкому каналу четырёх-полосной улицы, нежить выползает из зданий, из-за автомобилей, восстаёт из обломков, из теней аллей, из разбитых витрин, из-за мраморных портиков правительственных зданий, хилых декоративных деревьев, из взорванных уличных кафе. Они уже отчётливо видны в отдалении, где точка схода улицы теряется в тени небоскребов. Их рваные силуэты появляются как мириады медлительных жуков вызванных из тьмы по велению рока. Их количество не поддается логике.
- Мы должны убираться отсюда, - говорит Ник ржавым скрипучим голосом.
Филип, по-прежнему неподвижен и молчалив, перебирает стиснутыми пальцами на руле.
Ник нервно бросает взгляд через плечо. - Мы должны вернуться.
- Он прав, Филип, - говорит Брайан, осторожно кладя руку на плечо Пенни.
- Что с тобой, что ты делаешь? - Ник смотрит на Филипа.
- Почему ты не разворачиваешься?
Брайан смотрит на затылок своего брата.
- Их там слишком много, Филип. Их слишком много. Слишком много.
- Боже мой, мы пропали ... нам конец, - говорит Ник, поражённый чудовищной мистерией, разворачивающейся на их пути. Ближайшие из них уже в половине квартала, словно передний край цунами. Это бывший офисный планктон обоих полов, всё ещё в своей корпоративной одежде, только рваной, пожёванной, вымаранной в грязи. Они бредут, рыча и шатаясь, как безумные лунатики.
Позади них, растянувшись на многие кварталы, вдоль тротуаров и посреди улицы, плетётся бесконечная толпа остальных. Если бы существовал "час пик" в аду, он бы с этим шествием и рядом не стоял. Проникающая через вентиляционные отверстия и окна Эскалады, инфернальная симфония сотен тысяч стонов поднимает волосы на загривке Брайана, он тянется и хлопает своего брата по плечу.
- Городу конец, Филип.
- Да, да, он прав, место гиблое, мы должны разворачиваться, - лепечет Ник.
- Одну секунду, - голос Филипа холоден как лёд. - Держитесь.
- Филип, хватит, - говорит Брайан. - Это место теперь принадлежит им.
- Я говорит, держитесь.
Брайан смотрит на затылок своего брата, и холодок пробегает по его спине. Он понимает, что Филип имеет в виду под фразой "держитесь", и это не «Подождите секунду, пока я обдумаю всё это" или "подождите минуту, пока я приму решение". Что Филип Блейк имеет в виду под "держитесь", так это...
- Все пристегнули ремни? - задаёт он риторический вопрос, от чего у Брайана кровь стынет в жилах.
- Филип, не надо...
Филип нажимает на педаль. Эскалада начинает движение. Он направляет автомобиль прямо в кишащую толпу, оборвав мысли Брайана и заставляя всех вжаться в свои сидения.
- ФИЛЛИ, НЕТ!
Предупреждающий крик Ника растворяется в залпах глухих ударов, звучащих как биение гигантского там-тама, когда Эскалада выпрыгивает на тротуар и косит, по меньшей мере, три десятка зомби.
Ткани и жидкости хлещут по машине.
Брайану настолько плохо, что он сползает вниз на пол и присоединяется к Пенни в придуманном ими "ПРОЧЬ".
* * *
Самые мелкие из них падают, как утки в тире, разрываясь на части под колёсами и оставляя за собой след гниющих внутренностей. Самые большие отскакивают от боковых панелей и разлетаются по воздуху, шлёпаясь о стены зданий и разваливаясь, как перезрелые плоды.
Мертвецы, кажется, не обладают способностью учиться. Даже мотылёк отлетает подальше, как только слишком приблизится к пламени. Но это невероятное сообщество ходячих трупов Атланты, видимо, понятия не имеет, почему нельзя есть блестящие черные вещи несущиеся с рёвом на них. «Эй, этот же громовой кусок металла мгновение назад превратил твоего собрата зомби в кровавый пуддинг!»...Но они просто продолжают наступать.
Склонившись над рулём, скрежеча зубами, с побелевшими костяшками пальцев, Филип использует дворники, периодическими брызгая чистящий раствор, чтобы сохранить видимость лобового стекла. Эскалада прогрызает себе путь на север - 8300 фунтов Детройтского железа бороздит движущееся море зомби. Варьируя скорость от тридцати до пятидесяти миль в час, он вырезает себе путь к центру города.
Время от времени, он буквально кромсает полосы из толпы. Как будто рубит просеку в густом лесу кровавых плодов с болтающимися руками и скрюченными, как ветви деревьев, пальцами, которыми они цепляются за боковые окна, пока Эскалада выкапывается из этих ходячих экскрементов.
Иногда внедорожник пересекает короткие участки чистой улицы, всего с несколькими зомби топающими по тротуару или по краю поребрика. Это даёт Филипу шанс увеличить скорость и свернуть вправо, чтобы подцепить ещё парочку из них , а затем влево ещё за несколькими, и потом вновь - очередная "стенка на стенку" с новой толпой, что веселее всего - вот где дерьмо действительно летит.
Это, как если бы дождь из внутренностей шёл с неба, а вовсе не из под колес или вдоль рамы или поверх передней решетки - вот так Эскалада прорубается сквозь тела. Влажная материя брызжет на стёкла снова и снова, как гигантское цветовое колесо, калейдоскоп цветов палитры человеческих тканей: кроваво-красный, болотно-зелёный, жжёно-охристо-жёлтый, и смолянисто-чёрный – Филип практически видит в этом красоту.
Он выруливает из-за угла и погружается в очередную массу зомби на улице. Внутренности разлетаются во всех направлениях, обрызгивая лобовое стекло и стекая по капоту. Маленькие ядрышки зубов периодически скапливаются у щёток стеклоочистителей, и что-то ещё... розовое, похожее на маленькие жемчужинки рыбьей икры - всё это застревает в швах капота.
Филип наблюдает одно мёртвое лицо за другим, мелькающие в окне: вот оно появилось, и вот его нет. Филип в ударе, он уже не за рулем внедорожника, но внутри толпы, внутри города нежити, пережевывающий их ряды, пожирающий ублюдков. Филип -самый страшный монстр из них, и он собирается пробраться через этот океан дерьма, даже если придётся разрушить всю Вселенную.
* * *
Брайан осознаёт, что происходит прежде, чем видит результат. Спустя десять мучительных минут после того, как они начали косить море зомби, после пересечения почти двадцати трёх городских кварталов, Эскаладу заносит и вращает.
Центростремительная сила тащит Брайана на пол и он высовывает голову, выглядывая из-за сидения, в то время как внедорожник скользит в сторону на жире пятидесяти тысяч трупов. У него нет времени крикнуть или исправить происходящее. Он только может пристегнуть себя и Пенни к спинке сиденья, готовясь к неизбежности удара.
Колеса покрыты пленкой запекшейся крови, и внедорожник разворачивает на 360 градусов. Сзади болтаются несколько последних отбившихся от стада трупов. Город расплывается за окном, а Филип борется с рулем, пытаясь выровнять автомобиль, но покрышки скользят по покрытию из кишок, крови и кусков тел. Брайан издаёт сдавленный крик тревоги и отчаяния, в то время как машина несётся навстречу ряда магазинов. В краткий момент до столкновения, Брайан бросает взгляд на пустынные витрины: лысые манекены, пустые ювелирные стенды, рваные провода на пустом полу – мелькают в глазах от вращения внедорожника.
И в этот момент правая сторона Кадиллака врезается в витрину.
* * *
Авария замедляет ощущение Брайаном времени: витрины распадаются на звёздную пыль, звук бьющегося стекла как ударная волна. Эскалада срывает сигнализацию и погружается в полумрак Ювелирного Центра Голдберг Файн Атланты.
Прилавки и витрины взрываются во всех направлениях, сверкающим серебряным дождем и градом, гравитация тянет всех пассажиров вправо. Подушки безопасности Эскалады разворачиваются крошечными взрывам: большие воздушные шары белого нейлона заполняют салон прежде, чем возникнет вероятность травмирования пассажиров. Ника отбрасывает боком в белую ткань, туда же летит Филип, а Пенни падает на Брайана.
Внедорожник бесконечно долго скользит боком по пустынному магазину.
Автомобиль, наконец, останавливается после жёсткого столкновения с принявшим на себя весь удар столбом в центре магазина. Все отталкивают от себя подушки безопасности и какое-то время сидят неподвижно.
* * *
Белые перистые осколки падают в темноту. Звуки разрушения позади них раздаются во внезапной тишине. Брайан смотрит через треснувшее заднее стекло и видит фасад магазина, груду упавших балок, запирающих дыру в окне, и облако пыли, затеняющее улицу.
Филип вертится на сидении, его лицо пепельного цвета выражает панику.
- Тыковка? Тыковка? Ты в порядке? Говори со мной, девочка! С тобой все хорошо?
Брайан поворачивается к ребёнку, который продолжает лежать на полу. Она выглядит слабой и в какой-то степени шокированной, но, во всяком случае, невредимой.
- С ней всё хорошо, Филип, она в порядке, - отвечает Брайан, ощупывая голову ребенка в поисках крови или раны. Она кажется в порядке.
- Все в порядке? Филип оглядывает пыльный тёмный интерьер.
Магазин освещается лишь тонким лучом дневного света. Во мраке Брайан видит лица остальных: потные, застывшие от ужаса, со сверкающими глазами. Ник поднимает большой палец: - Все хорошо.
Брайан говорит, что и он в порядке.
Филип уже открыл дверцу и выбирается, минуя подушку безопасности.
- Возьмите всё, что сможете нести, - говорит он, - но убедитесь, что захватили всё оружие и патроны. Слышите меня?
Да, они слышат его и Брайан и Ник выходят из внедорожника. В течение минуты Брайан делает ряд наблюдений, большинства из них, очевидно, уже сделаны Филипом, начиная с передней части магазина.
Через хор стонущих шумов и тысяч шаркающих ног, Брайан понимает, что орда зомби приближается к месту аварии. Эскалада разбита, перед и зад не подлежат ремонту, колеса проколоты, весь корпус покрыт кровью.
Задняя часть магазина ведет в прихожую. Тёмный тесный обшитый гипсокартоном коридор может привести к выходу, или закончиться тупиком. Нет времени, чтобы исследовать это. Всё на что у них есть время, это взять сумки, рюкзаки и оружие. Оглушенные столкновением, с головокружением от паники, изможденные и израненные, со звоном в ушах, Брайан и Ник хватают ружья, а Филип - все инструменты, которые он может закрепить на теле. Он вешает на пояс топорики, Ругер и три дополнительных магазина.
- Пойдем, детка, мы должны улепётывать, - говорит Брайан Пенни, но ребенок, кажется, совсем сбит с толку. Брайан пытается вытащить её из искореженного корпуса, но она крепко держится руками за сиденье.
- Возьми её на руки, - говорит Филип, обходя внедорожник спереди.
- Пойдем, сладкая, ты можешь покататься на спине, - говорит Брайан девочке.
Пенни неохотно поднимается, и Брайан подсаживает её на спину.
Четвёрка быстро уходит через заднюю часть ювелирного магазина.
* * *
Им везёт. Миновав стеклянный пролёт служебных помещений, они обнаруживают металлическую дверь без опознавательных знаков. Филип приподнимает задвижку, и приоткрывает дверь на несколько дюймов, вглядываясь внутрь. В нос бьёт невероятная, чёрная, жирная вонь, которая напоминает Брайану, как его в шестом классе взяли на экскурсию в скотный двор Тернера за пределами Эшборна. Запах на бойне был точно таким. Филип поднимает руку, жестом предупреждая всех остановиться.
Через плечо Филипа, Брайану удаётся разглядеть длинные, узкие, тёмные проходы, уставленные переполненными мусорными контейнерами. Но фактическое содержимое контейнеров, что чётко регистрируется в мозгу Брайана: бледные человеческие руки, свисающие со стенок, оборванные, покрытые язвами ноги, клочья спутанных волос, и бассейны старой почерневшей крови, высохшие под ними.
Филип делает знак остальным.
- Вы идёте за мной, и делаете именно то, что я говорю, - говорит он, щёлкая спусковым механизмом Ругера - восемь патронов 22-го калибра готовы зажигать. И он делает шаг вперёд.
Они следуют за ним.
* * *
Тихо и быстро, как только возможно, они пробираются сквозь вонь и мрак пустынной бойни по проходу в сторону переулка, виднеющегося в конце. С сумкой через плечо, и ребенком, висящим за спиной, Брайан прихрамывает между Филипом и Ником. Пенни, весом в шестьдесят пять фунтов, никогда не казалась ему такой тяжёлой, как сейчас. Ник, замыкающий шествие, сжимает в руках свой Марлин 20-го калибра. У Брайана своё собственное ружье, закреплённое под рюкзаком, но он при этом не имеет ни малейшего представления, как пользоваться чёртовой хреновиной.
Они доходят до конца переулка, готовясь выскользнуть и пройти по пустынной улице, когда Филип случайно наступает на человеческую руку торчащую из под мусорного бака.
Полуоторванная рука тотчас отдёргивается под контейнер. Филип отпрыгивает назад, наставляя ствол.
- Чувак! - Кричит Ник. Рука вновь выскакивает и хватает Филипа за лодыжку.
Филип падает на землю, его Ругер отлетает на тротуар. Покойник с пепельной кожей, бородатый бездомный в окровавленном тряпье, ползёт к Филипу со скоростью гигантского паука. Филип тянется к ружью. Брайан хватается за своё оружие, пытаясь удержать ребёнка на спине. Ник взводит спусковой крючок Марлина.
Мертвец цепляется за ногу Филипа, который пытается высвободить свой топор, и с хрустом разевает окоченевшую пасть, будто скреплённую ржавыми петлями. Зомби собирается отхватить добротный кусок его голени, но двустволка Ника приземляется твари прямо на затылок. Выстрел прорывается сквозь мозг зомби, отправляя половину его лица по воздуху гейзером крови и материи. Грохочущее эхо ружья разносится по каньонам из стали и стекла.
- Вот теперь мы встряли, - говорит Филип, с трудом поднимаясь на ноги и хватая Ругер.
- Почему? В чём дело? - спрашивает Брайан, уравновешивая маленькую девочку на своей спине.
- Прислушайся, - отвечает Филип.
В относительной тишине, они слышат как океанская волна стонов внезапно изменила свой курс, будто бы из-за перемены ветра. Массы нежити двинулись на звук выстрела дробовика.
- Но мы можем вернуться внутрь, - говорит Ник резким напряженным голосом. - Назад в ювелирный магазин, там должен быть второй этаж.
- Слишком поздно, - говорит Филип, проверяя Ругер, заглядывая в его казённик.
У него осталось четыре заряда в стволе, и три обоймы, по восемь патронов каждая, в задних карманах.
- Спорим, они уже наводнили проход в здание.
- И что посоветуешь делать?
Филип смотрит на Ника, затем - на брата.
- Как быстро, думаешь, мы сможем бежать со всем этим весом?
* * *
Они сбавили темп. Филип идёт впереди, Брайан ковыляет сразу после него, Ник замыкает колонну крадущихся мимо разрушенных магазинных витрин и окаменевших погребальных костров с сожжёнными телами, которые разводили предприимчивые уцелевшие люди.
Филип, как сумасшедший, ищет вход в любое безопасное убежище: чистый дверной проем, пожарную лестницу – хоть что-нибудь. Его то и дело отвлекают всё новые ходячие, появляющиеся из-за каждого угла.
Филип уничтожает первого, встретившегося им уже через пятьдесят шагов, направляя ствол ему прямо в лоб, отбрасывая его выстрелом, словно дурную привычку. Второй внезапно появляется из очередного тёмного дверного проема, и Филип опрокидывает его новым выстрелом. Большинство из них материализуется из подъездов и разбитых окон витрин. Ник достает двустволку и свой опыт двух десятков охот на кабанов, и сшибает по крайней мере дюжину тварей на площади двух кварталов.
Звуки выстрелов эхом отдаются в небе, словно раскаты грома.
* * *
Они сворачивают за угол и спешно спускаются по узкой стороне улицы, мощёной кирпичной кладкой в "ёлочку". Ещё в довоенные времена её оглашали звуки движущихся телег и лошадей, теперь же она окаймлена с обеих сторон многоквартирными домами и офисными зданиями. Хорошая новость в том, что они, кажется, покидают густонаселенный район, сталкиваясь со всё меньшим и меньшим количеством ходячих мертвецов с каждым пройденным кварталом.
Плохая новость в том, что они словно пойманы в ловушку. Они чувствуют, как город сжимается вокруг них, заглатывая их целиком в свой пищевод из стекла и металла. В определенный момент, послеполуденное солнце начинает снижаться. Тени, отбрасываемые тяжелым горизонтом, удлиняются.
Филип видит что-то вдалеке, примерно через полтора квартала, и инстинктивно прячется под пологом оборванного тента. Остальные садятся на корточки рядом с ним, напротив окна бывшей химчистки, заколоченного досками, скорчившись и переводя дыхание.
Брайан дышит тяжело, маленькая Пенни продолжает цепляться за его спину, как сонная, раненная обезьянка.
- Что там, в чем дело? - спрашивает Брайан, увидев, как Филип вытягивает шею, чтобы разглядеть что-то вдалеке.
- Скажи мне, что у меня глюк, - отвечает Филип.
- Что там?
- Серое здание справа, - говорит Филип, кивая на север.
- Видишь его? Через два квартала? Видишь дверной проём?
Вдалеке, среди обветшалых многоквартирных домов, возвышается трёхэтажное здание. Массивное послевоенное огромное кирпичное строение цвета известняка, с выступающими балконами - самое большое здание в квартале, крыша которого достигает тени и отражает холодный, бледный солнечный свет множеством антенн и дымоходов.
- Боже, я вижу это, - произносит Брайан, стоя на коленях, стараясь удержать равновесие с Пенни на спине. Ребёнок впился в его плечи с отчаянной силой.
- Это не мираж, Филли, - комментирует Ник голосом, окрашенным страхом.
Они все уставились на человеческую фигуру на расстоянии. Слишком далеко, чтобы определить: мужчина это или женщина, взрослый или ребенок, но …им махали рукой.