Глава 38. Симон сомневался, что у Рэ имеются сверхъестественные способности
Симон сомневался, что у Рэ имеются сверхъестественные способности. Конечно, существовали огненные полудемоны, но тогда к пятнадцати годам она должна уметь больше, чем просто оставлять следы, которые едва ли можно было квалифицировать, как ожоги первой степени. Нет, он не думал, что она врет, просто считал, что ей очень уж хочется самой в это поверить.
Я подозревала, что он прав. Ее бросили при рождении, потом вытеснили младшие отпрыски, затем заперли сюда, в Лайл, с чужими людьми и забыли про нее. Конечно же, для Рэ быть особенной значит очень многое. Я видела это в ее лице в то утро – оно сияло от возбуждения.
Как ни странно, именно Дерек не спешил отмести эту идею. Он не сказал, что Рэ – полудемон, но его молчание говорило о том, что он рассматривает такую возможность. Ему все еще не давало покоя наше вчерашнее ночное приключение – то, что мы не смогли ни подтвердить, ни отмести существования какой‑либо связи между нами, Самюэлем Лайлом и телами сверхъестественных, погребенных в подполе. Если Рэ все же полудемон, а Лиза, возможно, шаман, то вероятность нашего случайного попадания сюда стремилась к нулю.
Можно, конечно, поспорить, что пансион групповой терапии для подростков с проблемами – не самое необычное место, где можно встретить юных сверхъестественных, особенно таких, кто еще не осознал своего дара. Наши симптомы можно было вполне подвести под известные психиатрические заболевания. Поскольку всем известно, что невозможно разговаривать с мертвыми, обжигать людей голыми руками или отбрасывать человека и, не прикасаясь, ломать ему шею, то очевидным объяснением всему будет расстроенная психика. Тогда все сходится – галлюцинации, навязчивое стремление к огню и неконтролируемая агрессия…
Но вот в перепадах настроения Тори не было ничего паранормального. Питер здесь находился из‑за каких‑то проблем с повышенной возбудимостью или чем‑то в этом роде и тоже не вписывался в схему.
И все же я не могла отделаться от мысли, что упустила что‑то. Связь существует, просто моя голова слишком занята другими проблемами и не видит ее. Уверена, Дерек чувствовал то же самое.
Была Рэ сверхъестественной или нет, мы все сошлись во мнении, что ей лучше бежать с нами. Для Дерека вопрос состоял не в том, стоит ли брать ее с собой, а в том, можно ли позволить ей остаться. А что, если она отомстит, рассказав обо всем нянечкам? Я так не считала, но после нашего побега, если они насядут на нее, она расколется быстрее, чем Дерек.
Единственным условием Дерека было держать при себе информацию о наших способностях и детали побега. Во всяком случае, пока.
Я сказала об этом Рэ. И тут Дерек вдруг взорвал бомбу, которой никто не ждал: бежать надо сегодня ночью.
Поскольку сегодня была суббота, у нас оставался весь день на сборы, а домашние поручения давали отличный повод ходить по всему дому и собирать припасы. Мисс Ван Доп сегодня не было, а воскресная нянечка вряд ли заподозрит, что мы что‑то затеваем. Лучше всего было бежать сейчас, пока не случилось еще чего‑нибудь.
Как только у меня прошла первая паника типа «Господи, неужели прямо сегодня?!», я вынуждена была согласиться, что чем раньше мы сбежим, тем лучше.
Поэтому, пока Рэ стояла на стреме, делая вид, что убирается в женской ванной, я паковала вещи.
Мне много раз приходилось собирать вещи в летний лагерь, но это были цветочки по сравнению с сегодняшними сборами. По поводу каждой вещи приходилось задумываться, насколько она мне нужна, сколько места займет и сколько веса добавит, и не лучше ли обзавестись этим по дороге?
Щетку я оставила, а вот расческу взяла. Дезодорант? Определенно с собой. IPod и блеск для губ, может, и не столь жизненно важны в дороге, но они совсем крохотные и много места не займут. Мыло, зубную щетку и пасту придется купить потом, потому что нельзя, чтобы сейчас кто‑нибудь заметил их отсутствие в ванной.
Дело дошло до одежды. Еще прохладно, особенно по ночам. И лучше не паковать теплые вещи, а надевать побольше. Я собиралась, как учила меня тетя Лорен, когда мы с ней неделю провели в Париже. На себя я надену джинсы с футболкой, пуловер с длинным рукавом и сверху толстовку. А в сумку возьму еще две футболки, свитер, три пары носков и белье.
Хватит ли этого? Сколько времени мы будем в бегах?
Я избегала этого вопроса, поскольку сама предложила бежать. Симон и Дерек считали, что нам довольно быстро удастся отыскать их отца. Симон владел особыми заклинаниями, и ему просто надо было поездить по разным районам Буффало и применить их.
Звучит довольно просто. Не слишком ли?
Я же видела их глаза. У Дерека – едва скрываемая тревога, у Симона – упрямая убежденность. Когда я немного надавила на них, они оба признали, что если найти отца не удастся, у них есть другие знакомые сверхъестественные, с кем можно будет связаться.
На случай, если мы не уложимся в несколько дней, у меня имелась банковская карта и папины деньги. У Симона и Дерека тоже были банковские карты, куда их отец перечислил деньги на экстренный случай – минимум по тысяче долларов, как им казалось. Нам надо было снять со счетов как можно больше, пока никто не сообразил, что мы сбежали, и не отследил нас по банковским картам. Этого должно хватить.
Что бы ни случилось, с нами все будет в порядке. А вот еще одна рубашка явно не помешает.
Рубашка… Это напомнило мне кое о чем…
Я сунула рюкзак под кровать и прокралась к комнате Тори. Дверь была приоткрыта. Сквозь узкую щель было видно, что кровать пуста. Я толкнула дверь.
– Есть кто?
Тори соскочила с кровати, на которой раньше спала Рэ, и сдернула с себя наушники.
– Давно стучишь?
– Я‑я‑я думала, ты внизу.
– А, и поэтому решила воспользоваться этим? Осуществить свой маленький мерзкий план?
Я вошла в комнату.
– Какой план?
– Тот, который составила со своей бандой. Я же вижу, как вы шепчетесь по углам и что‑то затеваете против меня.
– Что?
Тори туго намотала на плеер провод от наушника, видимо, представляя, что затягивает его на моей шее.
– Думаешь, я идиотка? Ты не такая милая и невинная, какой хочешь казаться, Хло Сандерс. Сначала ты соблазнила моего парня.
– Парня? Соблазнила?
– Конечно. Похлопала своими голубыми глазками, и вот он уже бегает за тобой, как потерянный щенок.
– Что?
– А теперь, чтобы уж наверняка восстановить всех в доме против меня, ты втянула в это еще и Рэчел. Не думай, что я не заметила вашего сборища сегодня утром.
– И ты думаешь, у нас… заговор против тебя? – Я рассмеялась и облокотилась о комод. – Как ты с таким самомнением в дверь‑то пролезаешь, Тори? Меня месть не интересует. И ты меня совсем не интересуешь. Понятно?
Тори придвинулась к краю кровати и спустила ноги на пол. Прищурив глаза, она процедила:
– Считаешь себя такой умной, да?
Я устало вздохнула.
– Ты когда‑нибудь прекратишь? Как заевшая кассета, только и твердишь «я, я, я». Прямо весь мир вращается вокруг Тори. Неудивительно, что твоя маман считает тебя испорченной…
Я оборвала сама себя, но было уже поздно. На мгновение Тори словно застыла в движении, потом рухнула на кровать.
– Я не хотела…
– Что тебе нужно, Хло? – Она хотела добавить в голос язвительности, но вышло очень тихо, даже устало.
– Свитер Лизы, – сказала я, немного подумав. – Рэ сказала, ты брала у Лизы зеленый свитер с капюшоном.
Тори махнула в сторону комода.
– Он вон там, в среднем ящике. Если устроишь там бардак, будешь сама все перекладывать.
И все. Никаких тебе «Зачем он тебе понадобился?» или даже «Она что, звонила и спрашивала о нем?» Взгляд у Тори стал отсутствующим. Она под действием лекарств? Или просто ее перестало все это трогать?
Я нашла свитер. Отличная личная вещь для вызова духа.
Я закрыла ящик и выпрямилась.
– Ты получила то, за чем пришла, – сказала Тори. – А теперь беги играть со своими дружками.
Я прошла к двери, взялась за ручку, потом повернулась.
– Тори?
– Что?
Мне хотелось пожелать ей удачи, пожелать получить то, что она так ищет, к чему стремится. Сказать, что мне очень жаль.
За всем тем, что творилось в пансионе Лайла, за открытием, что как минимум трое подростков не должны были бы тут находиться, было так просто забыть о том, что некоторые все‑таки оказались здесь не случайно. У Тори были проблемы. Нельзя ждать от нее нормального поведения обычного подростка и упрекать за то, что ей это не дается. Это все равно, что дразнить детишек, отстающих в умственном развитии. Ей требовались помощь, поддержка и участие, и она получала это только от Лизы.
Я сжимала в руках свитер Лизы и пыталась придумать, что бы такого сказать. Но что бы я сейчас ни сказала, выйдет неправильно, как‑то снисходительно, что ли.
Поэтому я сказала единственное, что мне оставалось:
– Пока!