ЦАРСКАЯ ХАРИЗМА
Искупление, совершенное Господом нашим Иисусом Христом, это — спасение падшего человека, всего человечества, возведение его в данное при сотворении Господом достоинство, обожение грешного человека через Крестные Страдания Сына Божия...
Всех мучеников за веру Христову Старец считал живой и святой жертвой Богу, все оставивших ради Христа, ибо дух их на земле живет уже не земною жиз-нию, они стремятся, «спешат, — говорил Батюшка, — переселиться на Небеса». Эта устремленность прочитывалась в письмах Царственных Мучеников и размышлениях Мученика Григория. Во время чтения Батюшка всегда обращал наше особое внимание на жертвенный плод их сердец. «Смерти не боюсь, — говорил Мученик Григорий, — напротив, буду рад, что Господь Бог прекратит мои земные страдания... Бог дал мне чудное призвание погибнуть за спасение обожаемых монархов и Святой Руси».
В отношении Царственной Жертвы, Батюшка, для разъяснения, указал нам на труд Святителя Иннокентия, Архиепископа Херсонского и Таврического «Последние дни земной Жизни Господа нашего Иисуса Христа», и на труд Мученика Святителя Андроника Пермского, где обосновывалась эта жертвенность: «Древнецерковное учение об Евхаристии, как Жертве — в связи с вопросом об Искуплении»... Основные мысли, которые изложил Святитель, следующие...
Святой Архидиакон Стефан Первомученик принес себя в жертву Богу — и этим показал всю силу желания своей души приобщиться к Нему. «Так же и Царь, — напоминал Старец, — желал быть жертвой Богу за Россию! Понимаете, за Русь! Как законный, стерегущий ее от врагов Царь, Поставленный Самим Господом!» Святой Григорий Нисский писал: «Пусть сыны иудеев узнают оружие христиан, которое великий Стефан, употребив для отмщения мучителям, своим примером дал закон для нашей жизни. Они, со зверскою бесчеловечной яростию обступив святого, все имели одну только цель: все, что было под рукою, обратить в оружие против Стефана; а он как некий священник, по духовному закону закалаюший чистую жертву, приносящий не чужое, а собственное тело, вместо возлияния изливающий кровь, сам собою за согрешивших умилостивлял Бога, Которого зрел в недоступных Небесах, за убийство отмщая благодеянием, вопия в слух убийцам и говоря: Господи, не постави им греха сего (Деян. 7, 60).
Он молитвою изглаждал грех их, который убийцы вписали своими беззаконными руками. Они, раздражаясь даже молитвою, не переставали бросать камни до тех пор, как великий Стефан, засыпанный ими, как нежными цветами, или как: бы покрытый какою легкою росою, погрузился в сладкий и блаженный сон». Поэтому Господу приятна жертва Архидиакона Стефана, так как она — свидетельство полного сораспятия Христу.
Жертва Царя Николая, говорил Батюшка, — полное сораспятие Христу, жертва за Русь Святую. Если Архидиакон Стефан, как некий священник, по духовному закону закалал чистую жертву, себя самое, как мы можем не воспринять искупительной жертвы Русского Православного Царя, который, по учению Святой Православной Церкви, является на земле «живым образом и подобием Христа Царя, живущего на Небесах, ибо Помазанник Божий саном своим Царским есть образ и подобие Христа Господа» (Святитель Димитрий Ростовский).
Царь — внешний Епископ Церкви. Слава Царей Православных состоит в том, — учит канонист Церкви Вальсамон, — «что он подобно солнцу освещает блеском своего Православия Вселенную. Сила и деятельность Императора простирается и на душу, и на тело подданных, тогда как Патриарх есть только духовный пастырь».
«Такова сила Царской харизмы!» — говорил благодатный Старец Николай.
Постичь величие жертвы Царя Николая необходимо, она исключительна для русских людей, Русской Церкви, потому что именно наши предки дали Господу в 1613 году Соборную клятву на верность Царскому Роду Романовых. Глубину и духовную значимость нарушения клятвы ведал Царский пророк Григорий Новый, он и заклал самого себя, чтобы предотвратить этот соборный грех.
Об этом соборном клятвопреступлении постоянно плакал и молил Господа о прощении великий Старец Земли Русской Николай. Батюшка всегда повторяв: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти, да долголетен будеши на земли. За почтение родителей Господь продлевает жизнь»... Царь — отец Народа, за небрежение и предательство отца Господь посылает испытания. Попрание отца именуется хамовым грехом: Хам посмеялся над отцом своим Ноем, и праведный Ной проклял потомство Хама, а проклятие тяготеет и поныне на черных племенах, хамитах.
«Наш Святой Царь, — говорил богодухновенный Старец Николай, — искупил Своими крестными страданиями соборную клятву Русского Народа и простил всех за измену и предательство: и Церковь, и народ; а мы не приносим должного покаяния и не плачем о Царе пред Господом. Ведь за Царские добровольные, жертвенные страдания мы сохранены Богом и не наказаны, как: заслужили. Надо всем умолять Царя о прощении».
Святая Русь всегда любила белый цвет. В Толковом словаре В.И. Даля, — отмечает В.К. Невярович, — находим: «Народ называет белым: Веру свою, Царя и Отечество». Пословицы русского народа отражают высоту белого цвета: «На Белой Руси свет не без добрых людей», «черное к белому не пристанет», «свет бел, да люди черны». Вспомним слова Императрицы-Мученицы Александры, не оставившей гонимого всеми Старца Григория: «Белое не сделаешь черным, а чистого не очернишь»... Именно с эпитетом «белый» вошли в наш язык понятия: белые ризы, белый свет, белая береза, белая совесть, белое лицо...
Белый цвет на Руси издревле являл особое предназначение Царского служения, в великокняжеском обиходе белое платие было в великом почтении, потому-то Русь часто называли Белою, а Русского Государя именовали Белый Царь. Белый цвет — это знамение чистоты, невинности, непорочности, святости: «Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его» (Отк. 3, 5) «Я увидел под жертвенником души убиенных, за слово Божие и за свидетельство, которое они имели,.. И даны были каждому из них одежды белые» (Отк. 6,9—10).
Белый цвет — белый свет, цвет ангельской, благоуханной чистоты...