Глава 8. Еще не открыв дверь палаты, в которую положили Лену, Леша услышал, как она о чем-то тихо переговаривается с сыном
Еще не открыв дверь палаты, в которую положили Лену, Леша услышал, как она о чем-то тихо переговаривается с сыном. Он замер у неплотно прикрытой двери, прислушиваясь.
- Я не хочу к тете Наде, - хмуро бурчал Лешик, и в небольшую щель ему было видно, как недовольно сморщилось личико мальчугана, сидящего на кровати у Лены в ногах.
- Папа же есть, зачем мне тетя Надя? - надув губки, Лешка насупился. - Я с папой хочу остаться, лаз уж тебя клестный не пускает домой.
Лена тяжело вздохнула и взъерошила волосы на голове сына, покусывая губу.
Наверное, она пыталась подобрать правильные слова для ответа. Алексей не мог перестать смотреть на нее.
Она была такой хрупкой в этой его футболке, со взъерошенными волосами, такой бледной…
Ему захотелось обнять ее. Прижать к себе и никогда-никогда уже не позволять отстраняться. Хотелось защитить от всего. Но Леша понимал, что не в его праве нахрапом пытаться вернуться в их жизнь. Надо заслужить еще, чтобы быть с нею рядом.
- Понимаешь, солнышко, - еще раз вздохнув, Лена обняла сына за плечи и притянула ближе к себе. - Не все так просто. У папы есть свои дела, обязанности. Он, скорее всего, просто не сможет все отложить и сидеть с тобой. Тем более вот так, внезапно, - она расправила кофту ребенка.
"Черта с два он не сможет!", - чуть не закричал Алексей.
Да если надо будет послать всех подальше, чтобы она позволила ему сидеть с их сыном - он не видел в этом проблемы. Алексея не будет ни для кого: ни для родных, которых он уже понемногу ненавидел за все, сделанное; ни для сотрудников его фирмы, которую Леша пытался создать по приезде из Чехии. В конце концов, недаром же был нанят его заместитель.
- Но папа сказал, что он сможет, - не сдавался малыш.
- Именно так и сказал? - недоверчиво спросила Лена. - А когда ты его спрашивал?
- Ну…, - мальчик замешкался, - он сказал, что будет теперь всегда с нами, и что мне не надо идти к тете Наде. Вот, - Лешка решительно махнул головой, словно добавлял этим весомость своим словам.
Алексей невольно улыбнулся, глядя на своего сына. Как и Лена. Вот только ее улыбка была грустной.
Но и от ее вида - у него замерло все внутри: как же он любил ее…
Как он смог столько прожить вдалеке? Хотя…, то, как именно он жил…
Леша скривился, прогоняя воспоминания, горькие от табачного привкуса.
Пока он думал, Лена продолжала говорить, убеждая и себя, и Лешку, что им лучше не приставать к Алексею с подобными просьбами, и не добавлять проблем в жизнь папы, который, вполне возможно, еще просто не готов к подобной ответственности.
А он был готов! И собирался доказать это им обоим.
Решив не дожидаться, пока Лена придумает еще пару десятков аргументов и окончательно убедит и себя, и сына, он решительно открыл дверь и шагнул внутрь.
Лена замолчала на полуслове и неуверенно посмотрела на него. Но тут же спрятала глаза, опустив голову.
- Ты как, котенок? - тихо проговорил Леша, подходя ближе и, подхватив на руки довольно засмеявшегося ребенка, сел на кровать в ее ногах.
- Да так, ничего, - выдохнула Лена и, не удержавшись, стала искоса смотреть на него. - И хуже бывало…
Алексей сжал зубы, но только кивнул в ответ.
Он знал, отчего она так его рассматривает - боится. Думает, что вот он сейчас встанет и уйдет, решив, что они - слишком проблемные. Опасается, что ее болезнь его отпугнет. Может и сама себе в этом не признается, но именно об этом думает.
Леша видел эти мысли в ее карих глазах, за напускной бравадой и попыткой демонстрации независимости от его мнения.
А все из-за того, что он сам разрушил ее доверие.
- Пап, - Лешик дернул его свитер, отвлекая от изучения Лены. - А мама говолит, что у тебя нет на нас влемени. Почему? - мальчуган настойчиво заглядывал ему в лицо, испытывающее глядя своими синими глазами.
- Конечно же, есть, - Алексей легонько стукнул ребенка по сопящему носу. - Все мое время - только для вас, малыш.
Он заметил краем глаза, с каким удивлением посмотрела на него Лена после этих слов, и поднял голову, ловя ее взгляд.
- А как же твоя семья, работа? - насмешлива, колюче спросила она, и ее руки дернулись, будто бы Лена хотела забрать Лешку из его объятий. Но сдержалась.- Наверняка, у тебя хватает обязанностей. Мать, брат…
- Мне не нужен никто, кроме вас, - просто ответил он, упираясь подбородком в макушку сына, который внимательно прислушивался к разговору взрослых. - А работа,
- Алексей пожал плечами, - пару дней на фирме справятся и без меня. Тем более что я могу курировать их и из дома.
Лена встряхнула головой, словно пыталась прояснить мыли. Она, явно, была удивлена его ответом.
- Чего ты хочешь, Леша? Зачем тебе это? - недоверчиво, почти с опасением спросила она, вглядываясь в него. - Ты хоть представляешь, о чем просишь?
О, да! Он представлял.
Алексей "всего лишь" просил ее забыть обо всем, через что Лена прошла за эти годы по причине его гордости и обиды, и снова рискнуть довериться…
Даже в своем понимании Алексей невероятно обнаглел, но иного пути - просто не было.
- Давай, я посижу с ним, пока ты тут? - тихо проговорил он, не позволяя ей отвести глаза. - Пока, я прошу хоть об этом.
Малыш на его руках, до этого момента постоянно ерзающий и шебуршащийся, напряженно замер, в свою очередь, впиваясь глазенками в мать.
Лена вздрогнула от его интонации, посмотрела на одного, потом на другого, и невольно улыбнулась, но, все равно, покачала головой.
- Леш, ты когда с ребенком сидел? Ты же даже не представляешь, что это такое. А его завтра еще и в садик собрать и отвести надо, да и просто, с ним вечер провести - это не программу написать. Это…- она замолкла, словно пыталась подобрать слова, и развела руки, жестами подчеркивая нелепость его просьбы.
Но Алексей не собирался соглашаться с ее доводами. Чуть наклонившись вперед, он поймал ее руку и нежно погладил тонкое запястье, отчего Лена вздрогнула, резко втягивая воздух в себя, и так посмотрела на него, что и у Леши дыхание прервалось.
- Ты только по этой причине не хочешь оставить его со мной? - неимоверным усилием, он заставил себя продолжить говорить ровным голосом. Но ничто в целом мире, не заставило бы его прекратить эту простую ласку, от которой обоим становилось почти больно…
- Леша…, - Лена, едва не умоляюще, глянула на него, но Алексей не для того вернулся, чтобы сейчас отступать.
- Я справлюсь, котенок, обещаю, - все так же тихо проговорил он, и поднес ее руку к губам, целуя внутреннюю сторону запястья. - Мы справимся. Только позволь нам. Дай шанс. Пожалуйста.
- Ну, мам…- заканючил Лешка, словно определив самый подходящий момент. - Давай я с папой останусь? Я ему все-все ласскажу и покажу, что и как сделать. И я послушным буду, обещаю.
Посмотрев на них обоих несколько мгновений, Лена вдруг засмеялась.
И пусть этот смех был тихим, с ноткой грусти - все же, Алексей решил счесть его прогрессом.
- Господи, я и по отдельности никому из вас отказать не могла никогда, - растерянно покачала она головой. - А уж когда вы оба на меня так смотрите…Кажется, и взгляд передается по наследству, - невесело вздохнула Лена.
Леша замер, понимая, что слишком многое зависит от ее следующих слов. Впрочем, и в случае отказа - он знал, что будет пытаться опять и опять.
- Хорошо, - неохотно кивнула Лена, высвобождая у него свою руку. - Только, тебе придется у меня остаться, не думаю, что в твоем доме есть все, что Лешке обязательно понадобится, - она еще раз вздохнула, и потерла лоб, словно ей сложно было сосредоточиться.
Ребенок радостно завизжал и, соскользнув с коленей Алексея, начал прыгать на кровати, оглашая палату криками.
Сам же Леша, испытывая внутри нечто, невыразимо теплое, чему не имел названия, стремительно наклонился вперед и, обхватив ее лицо руками, накрыл губы нежным поцелуем.
Наверное, это было самое настоящее счастье. То, которое он так долго не знал, что и позабыл невероятное чувство парения, захлестнувшее его сейчас с головою.
Лена хотела отклониться, даже попыталась отнять его руки от своего лица, но едва Леша начал ее целовать, как она, с тихим, непроизвольным вздохом, подалась навстречу.
Он почувствовал, как ее тело прижалось к его груди, и против его воли, против всякого здравого смысла, в ушах загрохотал пульс, а сердце бешено заколотилось в груди от неистового желания, от потребности в ней. От того, что Алексей хотел бы целовать и целовать ее, бесконечно долго, каждый миллиметр тела Лены, умоляя простить за то, что его не было рядом. Но он сдерживался, пусть и испытывал от этого ощутимое страдание.
А так хотелось обнять ее еще сильнее, поцеловать еще крепче. Почти мучительно необходимым казалось дотронуться до ее кожи, провести пальцами по нежной впадинке спины, обвести мягкую линию живота…
Все отступило для них на второй план. Все стало незначительным.
Даже радостные крики сына казались приглушенными. А может ребенок затих, боясь помешать взрослым.
И они все целовались, чувствуя, как неистово колотится сердце у каждого в груди, в одном, общем ритме на двоих…
Однако Лена, все же, отклонилась.
Алексей почувствовал, как она напряглась, сжимая пальцы, и отвернулась от его губ. Но, не сумев отодвинуться, уперлась лбом ему в плечо. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым.
Он понимал, что поторопился. Да и не собирался, если честно, так на нее набрасываться. Просто, ощутив под своими губами ее нежную кожу, манящую сладость рта любимой - не смог справиться с искушением.
- Леша, это ничего не меняет, - тихо пробормотала Лена ему в свитер, не решаясь, наверное, поднять глаза. - Ты можешь посидеть с сыном. Я никогда бы не подумала тебе это запрещать или мешать вам общаться, если бы ты захотел. - Еще один вздох, от которого его сердце болезненно сжалось. - Но между нами…, это ничего не меняет, - она покачала головой, чтобы подтвердить свои слова.
Только от этого жеста - ее щека потерлась о его шею, и их обоих, словно током пронзило. Он совершенно точно знал это.
- Ты права, котенок, это ничего не меняет, - тихо прошептал он, еще крепче сжимая на ней свои руки. - Потому что - ничто не сможет изменить то, что между нами всегда было и есть, - и, не дав ей протестовать, Леша опять легко поцеловал Лену. - Но я знаю, что мне надо тебе это доказать. И понимаю, что заслужил такое отношение, - его пальцы нежно скользили по ее щекам, погружались в пряди волос.
Он наслаждался любым, даже самым мимолетным касанием. - И я просто прошу тебя дать мне шанс, - потершись носом о ее макушку, он мягко заставил Лену поднять голову и посмотреть ему в глаза. Она боялась. И он не смог бы ее упрекнуть в этом страхе. Но было там и еще что-то. То, что давало Алексею надежду. - Не говори ничего сейчас, котенок, не надо. Подумай об этом и все.
- Почему, Леша? - не замечая, что продолжает качать головой, еле слышно прошептала она. - Зачем тебе это все?
- Я люблю тебя, - просто ответил Алексей, глядя в карие глаза. - И готов на все, чтобы исправить то, что случилось.
Лена закусила губу и вздохнула. Помолчала. Отвела глаза.
- Иногда любви оказывается недостаточно, Леша, - грустно и почти обреченно пробормотала она.
- Не для нас с тобой, - уверенно произнес Алексей, не собираясь позволять ей прятаться за стену опасений. - Обещаю, котенок, не для нас.
Он притянул ее, обнимая еще крепче.
Леша уткнулся лицом в ее волосы, не отпуская от себя. И хоть Лена не обняла его в ответ, но и не оттолкнула…
Он повернулся, проверяя притихшего ребенка.
Лешка замер на другом конце кровати и, с восторгом в синих глазенках, смотрел на родителей, явно довольный тем, что они обнимались.
Алексей подмигнул сыну. И мальчуган попытался скопировать этот жест, подмигивая в ответ отцу.
Это было забавно. Но Леша не засмеялся.
"По крайней мере, у него был союзник в этом непростом деле. А это уже очень много" - решил Леша про себя, глубоко вдыхая любимый запах грейпфрута и ванили, которым всегда пахла его Лена.
Алексей включил поворотник и, проверив дорогу, аккуратно свернул на обочину.
Дороги были все в таком же ужасном состоянии, как и вчера ночью. И не было похоже, что коммунальные службы города обеспокоены их очисткой. Не в Рождество, во всяком случае. Потому, наверное, машин по набережной магистрали двигалось совсем мало.
Наступающие сумерки почти не разгонялись тусклым светом фонарей, но хоть снег не шел. Оставалось надеяться, что за пару дней дороги раскатают до вменяемого состояния.
- Пап, а зачем мы тут стали? Это не наш дом. Тут вообще домов нет, - он посмотрел на сына в зеркало заднего вида, привлеченный вопросом - Лешка уставился в окно, распластав нос по стеклу.
Алексей усмехнулся такому любопытству. И еще раз поразился в душе тому, как легко этот ребенок его принял, признавая отцом, несмотря на то, что видел сегодня впервые. На душе от этого было так хорошо, как никогда в жизни. Как же он был благодарен, как же любил Лену, за то, что и будучи обиженной, она сделала ему такой дар, поистине - бесценный.
- Ну почему, - не в силах сдержать усмешку, проговорил он, - вон дома, на другой стороне. Только мы не к домам приехали, - отстегнув свой ремень, Леша повернулся к сыну, расправляя курточку ребенка. Та скрутилась под ремнем безопасности из-за того, что мальчуган постоянно ерзал.
"Надо заехать в супермаркет, наверняка они еще работают, хоть и праздник. Купить Лешке сиденье", - решил он про себя, легонько щелкая сына по носу.
Лена говорила, что он может взять кресло в ее машине, но Алексей собирался возить своего ребенка на постоянной основе, а значит, в его машине должно быть отдельное специальное сиденье.
По странной причине, наличие данного детского аксессуара казалось жизненно необходимым, словно бы было очередной вехой, помогающей ему еще надежней укрепиться в их жизнях.
- А куда? Куда мы приехали? - опять начал вертеться Лешик, стаскивая с головы шапку. - Мне жалко, ушки голят, - невозмутимо объяснил он, под пристальным взглядом Алексея. - Мама всегда лазлешает ее в машине снимать.
- Ну, если мама разрешает, - с улыбкой кивнул Леша, - тогда ладно, - ему было непривычно называть Лену - матерью, пусть и их общего ребенка. Но он уже почти освоился с этим. А в салоне действительно было довольно тепло.
- Так куда мы плиехали? - опять спросил мальчуган, елозя пальцами по окну. - Это же лечка. А зачем мы сдесь?
- Да, река, - кивнул Алексей, поворачиваясь к своему окну. - Мы ненадолго. Я просто постою минутку на улице, посмотрю на реку, ладно? А ты посиди в салоне, чтобы не замерз, раз уж шапку снял. Да и голова, вон, мокрая.
Он растрепал влажные темные прядки волос сына на лобике.
- Ладно, - недовольный тем, что его не выпускают, Лешик поджал губы. - А что тут такого важного, в этой лечке? Она же замелзшая. Чего на нее смотлеть?
- Важного…, - задумчиво повторил Алексей, открывая дверь со своей стороны. - Да ничего важного, наверное, для кого-то. Просто это река…, - он вздохнул, и опять обернулся к сыну, который внимательно смотрел на него. - Это сложно объяснить, Лешка. Меня долго не было, и я очень скучал по своему дому, по городу, и по реке этой…
- А по нам с мамой, скучал? - перебил его малыш, забавно выпячивая губки.
- Вот по вам, с мамой - я скучал больше всего, - не удержался от еще одной усмешки Леша, и вышел на улицу, не закрыв дверь полностью. - Потому и хочу тут постоять пару минут, - продолжил он объяснять сыну, который, несмотря на ремень, умудрился высунуть голову между опорой дверей и передним сиденьем. Да уж, кресло ему было необходимо срочно. - Мы с твоей мамой именно здесь и познакомились, - договорил Леша и, положив ладонь на голову ребенка, мягко затолкал его обратно на сиденье. - Дай мне минутку, ладно?
- Ла-а-дно, - разочарованно протянул малыш, садясь на свое место. - Какие же вы стланные, взлослые, - покачав головой, проворчал Леша.
Алексей не смог сдержать широкую улыбку от такого комментария, и быстро отвернулся, чтобы нее выдать сыну свое веселье.
"Да уж, иначе их назвать сложно - странные. Или, глупые, так будет точнее…", - подумал он, опираясь спиной на дверь и вглядываясь в речку.
Вопреки словам Лешки, та замерзнуть еще не успела, не такие уж и сильные стояли морозы. И темная вода, перекатываясь небольшими волнами, неторопливо бежала между берегов, укрытых белым, пушистым снегом. Хоть и наступали сумерки, но небо еще было светлым. А может, это облака, затянувшие горизонт, так причудливо рассеивали свет угасающего дня, что весь небосвод казался опалесцирующим слабым светом.
Вот странно, он уже полтора месяца, как вернулся из Чехии, но почувствовал себя дома только сегодня утром, когда обнял Лену, когда поцеловал ее…
И сейчас, глядя на неторопливые воды реки, Алексей впервые осознал, как же сильно, на самом деле, он соскучился по родной стране, по своему городу, по всему, что всегда было в его памяти, в его сердце.
"Казалось бы, чего им тогда не хватало? Что было еще им нужно, чтобы понять, как важно дорожить тем счастьем, которое дала судьба? А они с Леной так бездумно отпустили его…" Рука сама собой потянулась в карман, где лежала пачка сигарет.
Он не курил целый день, все некогда было, и сейчас организм едва не трусило от необходимости в дозе никотина. Отвратительная, губящая привычка, которую он всегда презирал в людях. И вот до чего докатился за эти годы.
Алексей уставился на пачку, зажатую в ладони, но глаза не видели ничего. Не задумываясь, механическими движениями пальцев, он откинул крышку коробки, тогда как сам возвращался мыслями в прошлое.
В детстве Леша даже не пробовал сигарет ни разу, а в двадцать шесть - начал.
Идиот. Дурак, каких еще поискать надо.
Он так четко помнил тот вечер, когда впервые затянулся сигаретой. И не потому, что хотелось. Нет, он просто начал презирать себя тогда. И как подтверждение этого, как постоянное напоминание о том, что сделала Лена, что он сделал из-за этого, взял тлеющую сигарету…
Он помнил первый горький вкус во рту.
Но и эта горечь не могла перебить боли, которая, казалось, прогрызла дырку у него внутри, выедая внутренности. И так же хорошо, как едкий привкус табачного дыма во рту, помнил громкий, раздражающий, режущий слух, смех той девушки, привкус помады которой мешался с горечью его первой сигареты…
Это было ровно через три недели и два дня после того, как Витька сказал ему, что Лена вышла замуж. И что ребенка не было…
В тот день, когда Алексей, наконец-то заставил себя поверить, что она его предала. Когда он, злой, обиженный, словно подросток, не имеющий больше сил разбираться в себе и в том, что они наделали, пошел искать утешения в объятиях другой.
Только вместо покоя и облегчения это принесло отвращение и презрение к себе.
Господи, да он даже имени и лица той девушки не помнил! В памяти не задерживался никто из тех, с кем он был за эти три года, хотя не так уж и много было этих девушек.
Только Лена, ее лицо, ее глаза, запах - всегда преследовали его, заставляя глупо оглядываться на случайных прохожих в толпе, в совершенно нелепом поиске той, которой не могло быть в чужой стране.
У Алексея были женщины и до Лены, но встретив ее, начав жить с ней вместе, он знал, что больше не нуждается ни в ком.
И оттого, каждый раз, встречаясь с другой, он, пусть это и было нелепо, чувствовал себя так, словно изменяет любимой.
Потому и курил. Наказывая себя. Не давая забыть, хоть и не мог даже представить, что могло бы его заставить не помнить об этом.
Глубоко вдохнув морозный воздух, Леша вытянул сигарету из пачки и зажал ее губами, доставая зажигалку. Щелкнув запалом, он поднес ее к сигарете.
Но неожиданный порыв ветра задул небольшой огонек, не дав тому поджечь кончик.
Леша замер, вспоминая, как три с половиной года назад стоял на этом же самом месте. Только на улице было лето, и шел теплый дождь. Людей на набережной почти не было, а немногочисленные прохожие прятались под навесами летних кафе.
Алексей же стоял прямо под теплыми каплями, не обращая внимания на то, что промок. Он пришел сюда, чтобы вот так же посмотреть на воду, которая всегда успокаивала и утешала его. В тот день была первая годовщина смерти его отца, и он нуждался в покое, пусть и смирился уже, а чувство утраты притупилось временем.
И вот так же, как сейчас, только гораздо сильнее, с реки налетел порыв ветра, вырывая из рук проходившей невдалеке девушки зонтик, с забавным узором из маленьких котят.
Леша не видел этого тогда. Он смотрел на воду, не замечая того, что происходило вокруг. Только услышав испуганное: " Осторожней!" - обернулся в сторону тротуара.
И получил тем самым зонтиком, несущимся по воздуху, в глаз.
А потом увидел Лену.
Даже сейчас воспоминания об их знакомстве заставили широко улыбнуться его, прогоняя горечь и боль из сердца.
Девушка так испугалась, и так суетилась вокруг него, что именно Алексею, несмотря на то, что это он, вроде как был пострадавшим, пришлось успокаивать ее.
Он даже догнал непоседливый зонт, который унесло на берег, и вернул законной хозяйке. Только Лена уже не рискнула им воспользоваться, и они стали мокнуть под дождем вместе. А потом, как-то незаметно разговорившись, так и просидели на парапете набережной до самого вечера. И Алексей, только когда стемнело, понял, что его отпустила тоска, ушла от теплого света карих глаз и доброго тихого голоса Лены, и на душе стало гораздо легче.
- Пап, ну долго еще?! - нетерпеливый окрик сына и стук его ладошки по стеклу выдернули Алексея из воспоминаний.
Малыш внимательно смотрел на него, прижавшись личиком к окну.
Леша резко выдохнул, почти с ненавистью посмотрел на пачку в своих руках, вынул изо рта незажженную сигарету и, смяв в кулаке, отбросил на землю, укрытую снегом.
Больше ему напоминаний не требовалось.
Надо было ехать.
Бросив последний взгляд на реку, он распахнул дверь и сел на свое место, пристегнув ремень.
- А мама говолит, что незя кидать мусол на землю. Есть улны, - назидательно, с упреком, проговорил его сын, грозя в зеркало крохотным пальчиком.
- Ты прав, Лешка, и мама твоя - совершенно права, - чувствуя облегчение и радость, с широкой улыбкой кивнул Леша. - Обещаю больше никогда-никогда так не делать. Договорились? - он повернулся к ребенку, протягивая руку раскрытой ладонью вверх.
- Договолились, - малыш весело хлопнул по его руке своей ладошкой.
- Вот и хорошо, - Алексей развернулся и завел двигатель. - Ну что, поехали в магазин? Купим тебе сиденье, и еды. Нам же мама целый список составила, уверенная, что мы с тобой пропадем с голоду, - подмигнув сыну, Леша вывернул на дорогу.