НАСЕЛЕНИЕ И ЗДОРОВЬЕ
Красной нитью через всю эту книгу проходит тема непрерывной связи экологии, культуры и поведения. В главах 1 и 9 мы определили культуру как ту, которая адаптируюется к экосистеме и изменяет ее; поведение — как то, которое подвержено влиянию культуры и воздействует на нее; а экосистему — как то, что воздействует на индивидуальное поведение и находится под его влиянием (см. рис. 1.1.). За прошедшие два десятилетия возросло понимание этих взаимоотношений и их влияния на здоровье — и социальное, и индивидуальное. Ключевой омент — это рост численности населения98 и социальное неравенство", которые влияют на уровень и распределение ресурсов здоровья и потенциала для развития'00. Всвязи с этим были предложены и другие экологические структуры, с помощью которых можно прогнозировать показатели здоровья, например, в физически неблагоприятных областях, а также психологические трудности101.
Поведение,связанное с рождаемостью
Международные группы102 и многие страны основной проблемой считают рост населения в мире. По различным предположениям, численность мирового населения вырастет до 10,8 или 27,0 миллиардов к 2150 году, с наибольшим показателем в развивающихся странах. Например, в Китае103, озабоченность
91 См. McMichael, 1993; Rockett, 1999 Erhlich & Erhlich, 1990; Livernash & Rodenburg, 1998.
99 См., например, Wilkinson, 1996.
100 См. Clarke & Tabah, 1995; Lutz, 1994.
"" См., например, Cook, 1996; Van Haaften & Van de
Vijver, 1996.
m См., например, UNEP, 1997.
103 См. Ching, 1984; Jing & Zhang, 1998.
ростом населения привела сначала к национальной политике ограничения: одна семья может иметь только одного ребенка. Сейчас эта политика несколько смягчилась с той целью, чтобы страна могла добиться «четырех модернизаций» в промышленности, сельском хозяйстве, науке и технике, и обороноспособности. Тогда как в наиболее экономически развитых странах население увеличивается лишь минимально, происходит его быстрый рост в развивающихся странах104. Существуют ли социальные и поведенческие факторы, которые могут помочь объяснить эти драматические тенденции и если это так, то можно ли эти же факторы использовать для контроля роста населения?
Конечно, сначала нужно подчеркнуть влияние на эту проблему множества других факторов: совершенствование здравоохранения, включая лечение и профилактические меры, и улучшение питания. Все это изменило паттерны выживаемости детей и продолжительности жизни. Это изменение получило название «демографически-эпидемиологического перехода», который является периодом между тем временем, когда эпидемии взяты под контроль (они больше не причиняют относительно ранних смертей) и временем, когда снизились показатели рождаемости. В этот период произошло массовое увеличение роста населения; оно в значительной степени закончилось в развитых странах, но повсеместно присутствует в развивающихся. Как мы уже увидели, снижение уровня заболеваний произошло из-за комбинированного вмешательства биологических и медицинских наук, а также наук о поведении. Снижение рождаемости также является продуктом этих
104 См. Livernash & Rodenburg, 1998.
наук. Медицинские науки обеспечивают технологию контроля рождаемости, а науки о поведении играют главную роль в исследовании и поддержке их применения (например, использование программ ЗУМ, которые были описаны в предыдущем разделе). В этом разделе мы рассмотрим иные социальные и психологические факторы.
Фосетт в своем раннем исследовании105 выдвинул на первый план широкое многообразие факторов, включая ценность детей для родителей, структуру семьи (включая формы брака), знание и использование технологий ограничения рождаемости, ценностей и убеждений относительно абортов и способность планировать свое будущее. Эти факторы (и другие, не-психологические социальные переменные) начали рассматривать как часть больших систем, в которых демографические, политические, социальные, культурные и психологические переменные взаимодействуют, влияя на рост численности населения.
Одной из психологических переменных являются основные причины, по которым люди хотят иметь детей. Вопрос, почему люди хотят иметь детей, находился в центре внимания крупного международного совместного исследования, которое было названо «Исследование ценности детей». В нем принимали участие девять стран (Германия, Индонезия, Корея, Филиппины, Сингапур, Тайвань, Таиланд, Турция и США) с об-шим количеством взрослых респондентов свыше 20 000. Хотя эти общества не репрезентованы относительно всего мирового культурного разнообразия, они включают ряд стран, в большинстве которых (кроме Индонезии и Германии)
участвовали репрезентативные национальные выборки.
Основной подход исследования состоял в том, что «ценности, которыми наделяют детей, осмысливаются как ценности, которые находятся между антецедентным фоном и социально-психологическими переменными, и последующими результатами, которые связаны с рождаемостью»106. Здесь представляют интерес две проблемы: первая — это причины желания иметь детей, а вторая — те качества, которые люди хотят видеть у своих детей.
Что касается первого вопроса, то «ценность детей в обеспечении безопасности в преклонном возрасте» доминирует во многих обществах. Т. е. дети будут обеспечивать родителей в преклонном возрасте не только материально, но также и социально, и психологически.В исследовании респондентам предлагались две причины: «иметь кого-то, на кого можно положиться, когда вы будете старыми» (как причина, чтобы иметь ребенка); и «быть уверенным, что в старости у вас будет помощник» (как причина желания иметь еще одного ребенка). Четкие различия проявились между выборками в ответ на оба утверждения. В Германии и США эти причины рассматриваются как «незначительные» (приблизительно 75% респондентов отвечали таким образом), но в Индонезии, на Филиппинах, на Тайване, в Таиланде и Турции ответы колебались от 70% и до 98% у тех, кто считает их «очень важными»; Корея и Сингапур находились посередине между этими двумя крайними значениями.
В вопросе о качествах, которые ценятся в ребенке, вновь наблюдалось широкое культурное расхождение. Например
105 См. Fawcett, 1973.
См. Kagitcibasi, 1984; а также Kagitcibasi, 1996.
«послушание» высоко ценится в Индонезии, Филиппинах, Турции и Таиланде, в то время как «независимость и уверенность в себе» в этих странах ценятся меньше всего. Напротив, «независимость» более ценится в Корее, Сингапуре и США, а «послушание» в этих странах имеет меньшее значение. Эти ценности (и их распределение) соответствуют в некоторой степени измерению «самоутверждения—уступчивости », которое было представлено в гл. 2 о навыках социализации. Анализ подобных причин, чтобы иметь детей, если их учитывать наряду с экономическими, политическими факторами, а также факторами питания, является качественным обоснованием национальных и международных программ планирования населения.
Более поздние исследования касались вариаций в поведении, связанном с рождаемостью, в пределах культур (а не между культурами). Например, в Турции107 была разработана модель для прогнозирования рождаемости, в которой используется фоновая социализацию и психологические факторы. Выборку матерей из среднего класса в Стамбуле разделили на две группы. Низкая плодовитость (п = 38, с одним или двумя детьми) и высокая плодовитость (п = 37, с тремя, четырьмя или пятью детьми). Группы не отличались по среднему возрасту или образованию. Интервью было сфокусировано на половой дифференциации при ранней социализации матерей (сравнивали их опыт с опытом их братьев), включая их образование, зависимость/ послушание, автономию, выполнение работы по дому и целомудрие. Ответы классифицировались относительно трех различий: традиционные (социализация в пользу брата); нетрадиционные
107 См. Ataca, Sunar & Kagitcibasi, 1998.
(в пользу респондента); и эгалитарные (никакой дифференциации). Эта модель также включала переменные идеологии тендерной роли и чувства собственного достоинства.
Результаты показали, что женщины, которые прошли традиционную социализацию способом, имели больше детей, чем те, которые выросли в условиях равноправия, у них было более низкое чувство собственного достоинства, и они меньше участвовали в принятии решений совместно со своими мужьями. Кроме того, разделявшие более традиционную идеологию тендерной роли, были более плодовитыми. В целом, в результате регрессионного.анализа были получены данные, на основе которых можно прогнозировать плодовитость, среди них — более ранний возраст вступления в брак, более традиционная социализация и меньшая власть при взаимоотношениях с мужьями.
До некоторой степени, факторы, которые управляют рождаемостью в турецком обществе, соответствуют тем, что установлены другими кросс-культурными исследованиями. По сути, чем большее значение придается «уступчивости» в социализации (см. гл. 2) и чем «более традиционна» роль женщины в обществе (см. гл. 3), тем больше детей в семьях.
Последствия, связанные со здоровьем
Рост численности населения требует внимания к ресурсам и их распределению в обществе. Признание этого факта — главная причина реформ в национальной политике, с помощью которых пытаются сократить период между временем, когда достигается увеличение
продолжительности жизни, и временем, когда происходит снижение рождае-мо-сти («демографический переход»). Например, инициатива «семья с одним ребенком» в Китае108 показала, что во всеобщем экологическом мышлении одно изменение глубоко связано со многими другими переменами: экономический рост требует молодого и активного населения, но слишком большое количество детей снижает богатство на душу населения. Один ребенок в семье, особенно, когда — это девочка, это покушение на традиционную китайскую семью и социальные ценности, но это повышает богатство на душу населения и т. д.
| по |
Результаты здорового образа жизни также являются частью этой экологической системы, что продемонстрировала эпидемиология на протяжении более чем ста лет. Увеличение численности населения часто сопровождается индустриализацией, которая, в свою очередь, порождает загрязнение окружающей среды, стрессы, гипертонию и разнообразные заболевания (болезни легких, сердца, онкологические заболевания). Эти «сети причинной обусловленности» сейчас документально зафиксированы для многих заболеваний109. В то же время, рост численности населения и индустриализация увеличивают богатство на душу населения, что, в свою очередь, обеспечивает прогресс медицинских исследований и здравоохранения. Однако один из наиболее потрясающих аспектов этих отношений — это то, что не среднее (на душу населения) богатство, а справедливое распределение этого богатства (и связанного с ним медицинского обслуживания) определяет общее состояние здо-ровья и продолжительность жизни
108 См. Jing & Zhang, 1998. ,ю См. Rockett, 1999. 110 См. Wilkinson, 1996.
Этот вывод является одной из причин, по которой «Индекс развития человечества Организации Объединенных Наций» увенчали не самые богатые нации, а умеренно богатые с преимущественно эгалитарными системами распределения богатства. Подобная вариация характерна не только для эгалитарных стран. Когда затонул «Титаник», показатели смертности распределились так: 2,8% — для первого класса, 16,1%— для второго класса и 45,3% — для третьего класса111. Уровень смертности изменяется в разных штатах США, что связано с индексом неравномерного распределения доходов1'2. Это неравенство распределения ресурсов здоровья существует не только между социальными классами и регионами стран, но еще больше между разными странами. Международные различия при поддержании здоровья довольно значительны. При этом самая слабая поддержка оказывается тем народам, которые больше всего в ней нуждаются113.
Однако эти взаимосвязи между широкими наборами переменных мало говорят нам о том, что стоит за связью между социально-экономическим состоянием и здоровьем. Чемберлен114 считал, что важно изучить опыт индивидов и семей, если мы хотим раскрыть, почему бедность и здоровье связаны между собой. Его исследование показывает, какое множество факторов смешивается в этих отношениях, включая контакт с теми, кто обеспечивает здоровье, значение и ценности здоровья и различные практики здоровья (диета, гимнастика, употребление вредных веществ).
См. Carroll & Smith, 1997.
См. Kaplan, Pamuk, Lynch, Cohen & Balfour, 1996.
CM.Aboud, 1998; MacLachlan, 1997.
Cm. Cham-berlain, 1997.
Выводы
Применение кросс-культурных психологических подходов и результатов для решения проблем здоровья можно рассматривать как расширенное движение к применению социологии и науки о поведении для сохранения здоровья и стратегий профилактики, которые находятся сейчас в стадии реализации в национальном и международном масштабе.
Хотя в своей книге, Дасен (1988) доказывал, что сейчас доступно множество ценных знаний, в ней сделан вывод о том, что лишь незначительная их часть готова к непосредственному применению. Автор указал на две причины, которые подводят к такому заключению. Одна состояла в том, что большая часть кросс-культурных психологических исследований проводилась с целью научного открытия, а не применения; следовательно, для перехода от одного вида деятельности к другому необходим процесс обединения или трансформации. Вторая причина кроется в позиции, которая представлена в этой книге, а именно, что большинство видов человеческого поведения тесно связаны с культурным контекстом, в котором они развиваются:
КЛЮЧЕВЫЕ ТЕРМИНЫ
депрессия
заболевания, передающиеся половым путем
здоровье {определение)
качество жизни
культурно обусловленные синдромы
недоедание
«факт», который считают адекватным в одном специфическом контексте, может быть весьма неуместным в другом; любой перечень применений покажется довольно подозрительным кросс-культурному социологу. Не противоречит ли это слишком легкому обобщению, что кросс-культурный подход провоцирует осторожность? Хотя эту точку зрения можно считать отрицательной, ее также можно воспринимать и как важное достижение: кросс-культурная психология информирует нас о том, что существуют определенные ограничения транскультурной мобильности знаний (сокращая в результате этого потенциальную вероятность ошибок). Это дает нам целый ряд суждений, процедур и методов, которые могут оказаться полезными при проведении работы в других культурах.
В результате, мы пришли к выводу, что применение кросс-культурной психологии в области здоровья следует продвигать осторожно, заботясь о валидации в каждом культурном окружении. Были достигнуты некоторые важные успехи. Однако представления о здоровье, установки и поведение во многих обществах глубоко укоренены в культуре, что затрудняет их понимание, восприимчивость к программам кросс-культурных изменений в этих культурах.
профилактика
психопатология
психосоциальные факторы
психотерапия
сохранение
субъективное благосостояние
шизофрения
|
ПЛАН ГЛАВЫ
Влияние западной психологии Индигенные психологии Психология и национальное развитие Выводы Ключевые термины
В этой главе мы критически исследуем развитие связи между психологической наукой и практикой в Западном мире, а также адекватность этой психологии в остальной части мира. Психологические знания на Западе (иногда называемые WASP от англоязычного Western academic scientific psychology — Западная академическая научная психология — ЗАНП зачастую не очень соответствуют миру большинства(термин, который использует, например, Kagitcibasi, 1996, по очевидным причинам, предпочитая его терминам «развивающийся» или «Третий» мир).
Мы начнем с исследования влияния западной психологии на остальной мир, принимая во внимание доступность и необходимость распространения этого знания и профессии. Потом обратимся к «индигенным психологиям», которые развиваются во многих странах мира. И, наконец, рассмотрим психологическое содержание понятия «развитие» и ме-
тоды его исследования в разных обществах и странах.
ВЛИЯНИЕ
ЗАПАДНОЙ ПСИХОЛОГИИ
Все, кто вовлечен в международную психологию знают, что эта дисциплина и профессия в подавляющем большинстве укоренилась и используется в западных промышленных обществах1. Остальной мир часто принимал на себя роль «потребителей» или «субъектов». Психология «продается» или «примеряется к» другим народам. Доказательство такого состояния дел четко представили Синха и Хольцман, Слоун и Монтеро, Адейр и Кагицибаси2.
Эти роли, конечно, едва ли выгодны для развивающихся стран, так как может возникнуть серьезная путаница между
1 См. Pawlik & Rosenzweig, 2000.
2 См. Sinha & Holtzman, 1984; Sloan & Montero, 1990;
Adair & Kagitcibasi, 1995.
тем, что пригодно в западной психологии и что необходимо миру большинства3. Частичным решением этой проблемы является развитие психологии, которая чувствительна к культурным изменениям. Следовательно, мы можем отметить актуальность развития кросс-культурной психологии как движения в правильном направлении. Кросс-культурная психология также "повинна" в использовании мира большинства как своего рода «естественной лаборатории» и, как стало известно, замечена в эксплуатации человеческих ресурсов разными другими способами. Действительно, согласно Уо-рвику4, «от выбора темы до публикации и распространения результатов, кросс-культурное исследование неизбежно связано с политикой». Кросс-культурный анализ может преследовать разные цели и использовать различия во власти, чтобы преднамеренно «жонглировать» результатами их использования (даже вплоть до их злоупотребления). Для других — сравнительный метод изначально этноцентричен и основан на традиции «социал-дарвинизма», вплоть до «расизма и этноцентризма»5. Швендлер6 удачно подвел итоги и весьма критическим и более мягким комментариям. Он сконцентрировал внимание на том, как психология, а если брать в более широком смысле, знания могут относиться к потребностям личности и наций в мире большинства.
Можно попытаться рассмотреть эти проблемы, используя результаты некоторых исследований, которые были проведены в кросс-культурной психологии. Во-первых, психологию можно «экспортировать» и «импортировать» такой, «как
3 См. Jahoda, 1973.
4 См. Warwick, 1980 c. 323.
5 См. Nisbet, 1971; Mazrui, 1968, с. 69-70.
6 См. Schwendler, 1984, с. 4.
она есть» (из западных культур в другие страны). Это представляет своего рода ее «научную ассимиляцию», которая происходит внутри конкретной культуры7 и определенно напоминает стратегию навязанных этик (см. гл. 12). Во-вторых, проходят параллельные процессы локального развития индигенных психологиии адаптация импортируемой психологии путем подгонки ее к инди-генной. Это напоминает эмик-стратегию. В-третьих, существуют попытки объединить все доступные психологии в универсальную психологию, что напоминает этик-стратегию.
Как наука, которая укоренилась в западной культуре, психология, подобно многому из западной науки и технологии, на протяжении XX столетия широко распространялась по всему миру. Хотя в следующем разделе мы доказываем, что психология не должна быть западной по характеру, что все общества могут развивать свои собственные психологии (и, вероятно, до некоторой степени им это следует делать), существующее положение дел таково, чтс происходит широко распространенная научная ассимиляция. Многие психологи, как и популяции в целом, осознают себя с помощью терминов, которые были почерпнуты из западной психологической науки. Этот научный «экспорт» и «импорт» привел к созданию психологии в других странах без особого учета местных культурных особенностей или потребностей.
Например, Лагмей — для Филиппин, Ме-ликан — для стран Персидского залива, Салазар — для Венесуэлы, Диаз-Герер-ро — для Мексики и Дуроджайе8 — для Нигерии проанализировали, как западная психология разнообразными спосо-
7 См. Berry, 1978.
8 См. Lagmay, 1984; Melikan, 1984; Salazar, 1984; Diaz-
Guererro, 1984; Durojaiye, 1984.
бами изменила особенности их собственных обществ. Лагмей (1984, с. 31) пишет, что приход западной (главным образом, американской) психологии — это пример «культурной диффузии» и часть более общего потока культуры, который включает язык, систему образования, правовую систему и средства массовой информации. Подавляющее влияние пятидесятилетнего периода подобной американской колонизации привело к тому, что «западная наука и культурные понятия стали частью речи образованных слоев и мышления всех, кто получил хоть какое-нибудь образование ... язык исследований, интерпретаций и теоретических построений в науке на Филиппинах... был определенно американским и западным влиянием». Подобный экспорт и импорт западной психологии вряд ли способствует созданию «подходящей психологии» для развивающихся стран9. Действительно, в результате может наступить хаос, когда
методы и идеология современной психологии комбинируются в некоторых случаях в значительной спешке с идеологической основой из индуизма,ислама, буддизма, даосизма, конфуцианства, синтоизма и марксизма-ленинизма, что непосредственно встречается в ряде случаев10.
На примере Венесуэлы Салазар (1984, с. 114) полагал, что «психологическая технология — это импортированный товар, наподобие автомобилей, компьютеров и самолетов», и является частью всеобъемлющей проблемы социально-экономической зависимости развивающегося мира11. Однако в отличие от исследователя с Филиппин, Салазар на-строен скептически по поводу того, что
3 См. Moghaddam & Taylor, 1986. 10 См. Blowers & Turtle, 1987, с. 2. " См. также Montero & Sloan, 1988.
произошло какое-то существенное изменение ценностей в культуре в целом, и задает вопрос, «могут ли психологические знания влиять на системы ценностей вообще?».
Между этими двумя противоположными взглядами, вероятно, находится опыт большинства развивающихся стран. С одной стороны, психология — это лишь небольшая часть западной мысли и может не иметь прямого влияния на культуру в целом. С другой стороны, психология может быть частью более широкого потока аккультурационных влияний, которые затрагивают многие из центральных институтов (образование, работу, религию) и касаются большинства людей в процессе их развития. Хотя значительная аккультурация может действительно происходить (как это указывалось в гл. 13), определить специфический вклад психологии в этот процесс может быть весьма затруднительно.
Эта проблема была кратко изложена и для черной Африки: «Психология — это этноцентрическая наука, которая культивировалась, в основном, в развитом мире, а потом экспортировалась в черную Африку»12. Несмотря на то, что это заключение опирается на серьезные доказательства13, возникает вопрос, как может произойти экспорт без желания импортировать, т. е. должен существовать «спрос», который соответствует «предложению». Хотя, в принципе, мир большинства может повернуться спиной к западной психологии (что часто предлагается для целого диапазона продуктов и услуг, которые стали доступными в результате глобализации), существует явный дисбаланс силы (политической, экономической) этих двух сторон14.
12 См. Nsamenang, 1995, с. 729; 2001.
13 См., например, Carr & MacLachlan, 1998.
" См. Berry, 2001b.
В этой ситуации психологи в мире большинства сталкиваются с дилеммой, когда они вынуждены объяснить или интерпретировать поведение людей. Согласно опросам общественного мнения, как в области образования и профессиональной ориентации, так и в клинической практике, психологи часто влияют на общественность в целом и на тех, кто принимает главные решения в правительстве и других институтах. Если обучение психологов, их ценности и технология основаны на западной психологической науке, и они минимально учитывают особенности местных культурных и психологических знаний, какова вероятность того, что это влияние будет культурно приемлемым? Если только вероятность не будет большой, психологи в развивающихся странах смогут прекратить играть роль небрежных аккультураторов. Подобное обучение может быть непригодным, если оно слишком специализировано (сосредоточивается на локальных западных темах), и психолог плохо оснащен для анализа более обширных проблем, которые сложились в сложных местной культурной среде15. Альтернативой импортирования психологии является попытка развивать психологию в локальном масштабе.
Такие альтернативы действительно встречаются. Согласно Карру и Мак-Лаклану (1998), сталкиваясь с доминирующей психологией, исследователи, во-первых, пытаются «ассимилироваться в мейнстрим... повторяя западные исследования в развивающихся странах». Во-вторых, познав тщетность усилий в этом направлении, некоторые психологи пустились в поиск «положительных аспектов культурных признаков». И, в-третьих, возможен подход, который «под-
15 См. Moghaddam, 1989.
разумевает преодоление как конформизма первого пути, так и антиконформизма второго пути, благодаря оценке социальной реальности, независимо от «необходимости» сравнения с другими культурами»16. Последний способ решения проблемы привел к появлению ин-дигенных психологии17.