Национальное своеобразие воспитания

Каждая национальная культура вносит в мировую свои ценности. Педагогу необходимо умение проникать в глубины ценностных оснований, обеспечивающих возможность самоорганизации российского педагогического менталитета.

Аксиология появилась в России в конце XIX в., почти одновременно с немецкой аксиологией. Также как и европейская, российская философская мысль уже в течении XVII-ХVIII вв. теоретически подготавливает научное осознание субъективно-личностного начала ценностного мироотношения и анализ понятий, его определяющий - истина, добро, красота, польза, священное. Однако уже в творчестве Ф.М.Достоевского (1821-1881 гг.) обнаруживаются первые расхождения: то, что западно-европейская философия называет "ценностями", он именует "святынями"- воплощением идеала. Разница заключается в понимании термина: в немецкой философии ценность - это то, что чувства людей диктуют признать стоящим над всем и к чему можно стремиться, созерцать, относиться с уважением, признанием, почтением (П. Менцер).

Понятие "святыня" выше по значению и влиянию. Оно определяется не чувствами, а сущностью бесконечной полноты Божественного величия, следовательно, внутренней потребностью поклонения и безусловной внешней заданностью.

Составной частью самоорганизации личности является способность к творчеству. Но почему-то в российских школах готовить учеников к творчеству предлагается по западным моделям, т.е по схеме активного исполнения заданного образца, но никак не по схеме порождения смыслов и ценностей своей деятельности, которая наиболее соответствует российской ментальности. Судя по последним постановлениям и законам об образовании, одной из целей воспитания становится позитивное развитие российских ментальных характеристик. Ведущее место среди них отводится субъектности, которая, если верить гуманистической философии, есть выражение смыслотворческой активности. Привнести ее разучиванием эффективных методик невозможно.
Западное образование весьма жестко "привязано" к абсолютно точным, предельным, закрытым и конечным воспитательным технологиям, разработанным специально для школы за ее пределами. Они опираются на глубокие культурные традиции и поэтому весьма эффективны для пробуждения интеллектуальной деятельности. Особенность российской ментальности обозначивается ее нравственно-поисковой деятельностью.

Поэтому российская "воспитательность воспитания", т.е. его собственно воспитательное содержание, может быть только нравственным. Все остальное - эстетическое, физическое, экономическое, трудовое и т.д. - предмет обучения (О.С. Газман). Процесс прояснения сущности данной ценностной особенности в работах российских философов (Л.А. Карсавин, А.Ф. Лосев, Г.И. Челпанов, Л.И. Шестов, Г.Г. Шпет и др.) обретает более тождественный российскому сознанию нравственно ориентированный характер духовного самостроительства.

Российские философы отмечают, что эта особенность определяет наиболее свойственные (сензитивные) россиянам ценностные (в отличии от западных рациональных) основания любой деятельности. Это позволяет более высоко оценивать нравственную обусловленность российского сознания.

Педагоги-исследователи (М.В. Богуславский, Р.Б. Вендровская, Г.Ф. Карпова и др.) представляют весьма необычный набор аксиологических особенностей, создавших ценностную базу российской педагогики начала ХХ века, как научной, управленческой, учительской и ученической деятельностей.

Современная ситуация в российском образовании по многим параметрам отличается от европейской. Ее специфика обусловлена комплексом историко-культурных факторов, определивших особенность формирования российского менталитета и повлиявших на становление именно российских ценностных ориентаций.

Ситуация, сложившаяся в современной России во многом сходна с проблемами образования столетней давности. В работах, посвященных ценностям образования начала ХХ века, легко узнаются нравственные приоритеты и сегодняшней России.

На этом совпадающем фоне феноменально выглядит сохранение ядра национальных ценностей российской педагогики, которые, по оценке М.В. Богуславского, носили неоднозначный характер. К ее позитивным моментам отнесены: приоритет духовно-нравственного образования над рациональным; выделение в качестве его высшего результата категории "мудрость"; признание самоценности образования и непринятие в нем утилитарно-прагматического уклона; построение школы вокруг семьи и семейных традиций; потребность российской интеллигенции включиться в деятельность образования на "общую пользу", а не для получения материальных благ.

К негативным аксиологическим особенностям отнесены: доминирование пассивно-репродуктивного восприятия воспитанниками знаний над творческой познавательной деятельностью; самодостаточная ценность "прочных знаний", поощрение готовности воспринимать их "на веру", без каких-либо критических оценок и интерпретации; непреложность авторитета педагога как носителя "высших" интеллектуальных и нравственных истин; неприятие негосударственного, частного образования; стремление принизить, поставить под сомнение любой личный успех - как в педагогической, так и в ученической среде; ставка на "усредненное" движение к общей цели, на фронтальные формы и методы образования в противовес индивидуализированным и групповым технологиям и т.д.

В представленном ценностном наборе "российской образовательной ментальности" очевидна её отстранённость от конкретной исторической обстановки, несоответствие авторитарно-консервативной образовательной традиции ценностям европейского гуманистического образования.

Единение образовательной ментальности и образовательной практики было и остаётся неадекватным процессу вхождения России в цивилизованное сообщество. Тем не менее, потребность реформирования школы, особенно остро возникшая в первое десятилетие ХХ века, проявляла не столько озабоченность руководителей образования проблемой воспитания общечеловеческих ценностей, сколько тревогу о недостаточном внимании к подлинно национальным традициям в воспитании.

Очевидно, что евро-американские ценности смыслотворчества, самореализации, рефлексии, критичности, построения жизненной стратегии и т.п. имеют разночтения в контексте российских ценностных ориентаций. Более того, они во многом чужды российской ментальности. Однако, как в настоящем, так и в будущем попытка обойти их, сославшись на это обстоятельство, приведет к новому витку изоляционизма. Вместе с тем, в российском менталитете присутствует достаточное количество косвенных оснований, которые могут способствовать более эффективному вхождению россиян в контекст цивилизации.

Итальянский философ и социолог М. Полани установил возможность использования технократизма как инструмента экономической политики, базирующегося на ценностях научной рациональности и технической экспертизы. По его мнению, использование технократизма на определенном этапе эффективно способствует решению важных проблем экономического развития.

Ценности "очеловечивания" научной рациональности органично вписываются в многовековой контекст Западной культурной традиции, где главной ценностью является человек. Позиция М. Полани оправдана культурно-историческим контекстом европейской цивилизации, где ценностно-мотивированный "человеческий" фактор подкреплен столетиями обращения массового сознания к приоритету личности, а не обстоятельств. Традиционная ценностная ориентация российского менталитета, представленная в русской философской мысли, несколько иная. В философских течениях всеединства, русской идеи, евразийства и др. огромное значение придавалось "тонким" методам исследования, позволявшим проникнуть к основаниям и механизмам российского характера. Именно там, в скрытых от губительного воздействия европейского "рацио" глубинах, происходила совершенно иная, чуждая прагматике Запада смыслотворческая работа души русского человека.

Специфика российского менталитета состоит не в приверженности стадному инстинкту, на чем настаивают национал-коммунистические интерпретаторы перечисленных ценностей, а в гораздо большей, по сравнению с европейской, способности субъективировать объективные ценности человеческого сообщества под знаком доверия высшей воле и разуму. Открытость к их принятию, отзывчивость к внешне идеальному, способность принять идеальные ценности на уровне личностно значимых оборачиваются в онтологической ретроспективе наивной буквальностью, доверчивой прямотой их восприятия.

Потенциалы развития России, в том числе образовательные, не могут быть заимствованы ни на Западе, ни на Востоке. Они связаны с исторически-культурной традицией самой России и участвовавших в ее формировании народов.

Понимание (в данном случае) - первая ступень в продвижении к педагогическому творчеству, первый способ его самоорганизации.

Ценностные ориентации, базирующиеся на определенной культурно-исторической традиции составляют ту неявную основу, которая в наиболее критические периоды развития этноса определяет мотивацию, выбор, самоопределение личностей, его составляющих. Эта традиция не только подкрепляет, но и обуславливает деятельность сознания, от которой, в конечном итоге, зависит и самоорганизация личности.