Глава 21. — Так ты в самом деле виноват?
Зан
— Так ты в самом деле виноват? — спросил Страйкер, откинувшись на спинку дивана и прихлебывая кофе. Я не очень любил этот напиток, но все еще не восстановился после прошлой ночи, поэтому я тоже взял себе кофе. К тому же было чем занять руки.
— В аварии? Да, виноват.
— Черт. А я думал, что моя сестра тронулась умом.
Я глотнул горячей жидкости. Такое ощущение, что пьешь деготь. Страйкер любил, чтобы кофе был крепким.
— Не могу поручиться за ее правдивость в чем-то другом, но насчет этого, можешь верить тому, что она говорит.
— Я знал, что ты мне о чем-то недоговариваешь, но решил, что ты поделишься со мной сам, когда будешь готов к этому. Прости, что моя сестра вытащила твои скелеты из пресловутого шкафа. Боже, мне надо покурить. Не возражаешь?
Мы вылезли из окна его спальни и вскарабкались на узкую пожарную лестницу, ведущую на крышу.
— И что случилось потом?
Я рассказал ему об учреждении Картера для малолетних преступников. О мисс Кэрол и о том, как она помогла мне.
— А ты видел ее после того? Лекси?
— Да. Я регулярно приходил ее проведать. Ее отца это бесило, поэтому мне приходилось выбирать время, когда его не было дома. Находясь в госпитале, я сходил с ума от скуки и написал ей кучу писем. О том, как я сожалею о случившемся, как хотел бы, чтобы все было по-другому. Я написал их не совсем для нее, но собрал все и попросил медсестру их передать. Иногда мне звонит ее мама.
Он откинулся назад, упираясь локтями, и посмотрел на небо.
— Ей когда-нибудь станет лучше?
Я отрицательно покачал головой. Я не говорил с миссис Дэвис несколько месяцев, но не думаю, что могли произойти какие-то изменения. Хотя иногда случаются чудеса.
— Паршиво, — резюмировал Страйкер.
Никто еще не описывал это с помощью такого слова. Паршиво. Это было очень паршиво. Так паршиво, что временами грозило убить меня окончательно.
— Ну а у тебя случалось что-нибудь такое? — спросил я.
Он затушил сигарету и тихо хохотнул.
— Можно сказать, да. Обычное дерьмо, как часто бывает. Отец сбежал, мама любила бутылку и наркотики больше, чем нас. Мы скакали из дома в дом, каждый новый был хуже предыдущего. Когда я стал достаточно взрослым, я ушел, забрав с собой Триш. Нас было всего двое против большого злобного мира.
— Паршиво.
— Нет. Ничего такого, что нельзя было исправить музыкой. Нет таких трудностей, которые нельзя преодолеть с помощью музыки.
Именно так сказал бы мой дедушка. Я неосознанно погладил большим пальцем его зажигалку.
Страйкер тем временем продолжал:
— То есть я попробовал все таблетки, наркотики и траву, какие только можно курить или глотать. Они все приносили кайф на короткое время, зато потом я чувствовал себя разбитым в хлам. Но стоило мне сыграть какую-нибудь песню на барабанах, гитаре, пианино или укулеле[7], и я окунался в блаженство на долгие часы. Не было разбитости, и хорошие ощущения никуда не исчезали. Звучит странно, но на данный момент музыка для меня служит лучшим из наркотиков.
Он дотронулся до своих ногтей, которые были такого насыщенного темно-фиолетового цвета, что казались почти черными.
— Я тоже принимал наркотики. Когда был в исправительной колонии Картера. Но это было недолго, — сказал я, вспоминая свое кратковременное погружение в прежнюю жизнь. Конечно, благодаря этому у меня появился повод поговорить с Шарлоттой, но я больше не собирался повторять это.
— И чем ты их заменяешь?
Я задумался, что могло дать мне такие ощущения, как от наркотиков.
— Бег. Книги. Фотографирование.
Время, проведенное с Шарлоттой.
О последнем я промолчал.
Страйкер понимающе кивнул.
— Значит, у нас все в порядке? — спросил я.
— Я же говорил тебе, что не сужу людей по их прошлому. Я оцениваю людей по тому, как они ведут себя в настоящем времени. Нет смысла париться о чужом прошлом. Поэтому меня не волнует и твое.
Ему было так легко с этим. Просто пожал плечами — и прошлое осталось в прошлом.
Я не мог так легко сбросить груз со своих плеч. Может, потому что был слабее, или же просто этот груз был слишком тяжелым.
Лотти
Вот уж чудо из чудес, я целую неделю не видела Зана. Так получалось, что мы встречались или миллион раз, или вообще ни разу. Я, конечно, предпочитала последний вариант, но не с моей удачей. По крайней мере так я говорила самой себе.
Я продолжала присматривать за Кэти, но, похоже, они с Заком неплохо ладили между собой. Я взяла за правило постоянно писать ей сообщения, когда она ходила с ним на свидание, задавая тупые вопросы вроде: «Где наш веник?» и «Не видела ли ты мои любимые носки?». Мои истинные мотивы были абсолютно ясны, но она всегда мне отвечала. Она все еще настаивала на своей идее с макияжем, но посвятила меня лишь в некоторые детали.
Мы стали чаще смотреть криминальные передачи и сериалы, когда она не была с Заком или своими подругами. Я говорила, что не против того, чтобы они приходили к нам, но, когда они появлялись, то думали лишь о том, чтобы отправиться куда-нибудь еще. Без особого энтузиазма они приглашали меня пойти с ними, но я всегда отказывала.
В пятницу, когда я вернулась с занятий, Кэти спорила с кем-то по телефону. Я должна была спешить на работу, но я не собиралась уходить, пока не узнаю, с кем она разговаривает.
— Нет, я не буду сейчас говорить с тобой об этом... Нет, хорошо... хорошо. Ага, я тоже тебя люблю... Пока, — она с отвращением бросила телефон на кровать.
— Кто это был?
— Моя мама. Она заставляет меня выбрать специальность. Нет, не то. Она заставляет меня выбрать ту специальность, которую хочется ей.
— И какую же?
— Образование. Или медсестринство. Что-нибудь стабильное, в чем я совершенно не заинтересована.
— А что тебя интересует? — я так мало о ней знала и частично это была моя вина.
Она откинулась на гору своих подушек.
— Не знаю. Много чего, — она вытащила нитку из одной подушки и завязала ее в узел. — Ничего, что моя мама посчитала бы стоящим. Ее запасной план — это выдать меня замуж за парня, который будет обо мне заботиться.
Что за черт?
— Сейчас что, пятьдесят четвертый год?
— А ее не волнует, что она не имеет на это права.
Я не стала напоминать о том, что Зак стремился сделать прибыльную карьеру, даже если ему не удастся играть в профессиональной бейсбольной команде. Он получит свой диплом магистра делового администрирования, который всегда может пригодиться, да к тому же у него есть отчим, владеющий довольно успешным бизнесом. Я только не могла вспомнить, в какой сфере. Я просто помню, что на все игры он приходил в дорогом костюме.
— О, черт, я опаздываю на работу, — сказала я, увидев время на ее розовых часах.
Она махнула рукой.
— Все нормально, иди.
— Ты уверена?
— Да. Как-нибудь уж разберусь, — она пожала плечами, словно показывая, что это не так важно.
— Если захочешь поговорить потом, я готова.
Она улыбнулась и включила телевизор.
— Спасибо.
***
— Я должна тебе кое-что рассказать, — сказала Триш во время затишья, когда в магазине не было покупателей. Она убедилась, что говорит достаточно тихо, потому что Клаудия воевала с одним сотрудником, который уволился, не предупредив ее об этом за две недели, и теперь к Хэллоуину мы приближались с недоукомплектованным штатом. Я не могла взять больше часов, чем у меня уже было, а Триш сразу ухватилась за эту возможность. Мне было очень любопытно, когда эта девушка умудряется поспать.
— Ладно.
Триш была не из тех людей, которые могут долго держать в себе какую-нибудь новость. Она отбросила назад волосы и принялась вертеть в руках ножницы.
— Нет, правда, что случилось? Ты ведешь себя так, будто кого-то задушила и хочешь спросить, нет ли у меня свободного склада, чтобы спрятать тело, — сказала я.
— Я бы никогда не стала прятать тело на складе. Ну, знаешь, если бы у меня возникла такая проблема. Это отвратительно. Ну, разве что у тебя есть действительно хорошая морозильная камера... Забудь. Дело не в трупе.
— А в чем?
Она покосилась на меня из-под оранжевой челки.
— Зан Паркер.
И моя удача снова меня подвела. Ну, по крайней мере, она продержалась целую неделю.
— А что с ним?
— Мой тупой братец решил водить с ним дружбу, даже после того, как я все ему рассказала.
Я пожала плечами.
— И что?
— Ты не злишься?
— Я даже не знакома с твоим братом. И не мое дело, с кем он дружит.
Мимо пронеслась Клаудия, поэтому мы обе замолкли и заняли чем-то свои руки, пока она не вернулась в свой кабинет.
— Но теперь, когда ты сказала, что он дружит с Заном Паркером, я стала сомневаться в его здравомыслии, — сказала я, когда опасность миновала.
— Я не очень счастлива по этому поводу, но Страйкер никогда никого не слушает. Так как я не должна быть с ним милой, то я справлюсь. Прости, что не рассказала тебе раньше.
— Серьезно, все в порядке. Ничего страшного.
Кто я такая, чтобы осуждать?
— Ты просто чудо, — она подняла ножницы, а я взяла свои, и мы стукнулись ими. Это была наша версия «Дай пять!».
Возвращаясь в комнату позже тем вечером, я проверила свой почтовый ящик и обнаружила там письмо из колледжа с пятнадцатипроцентной скидкой в книжном магазине и еще одну вещь.
Голубой шнурок с держателем на конце для моей карты-ключа.
Мне не нужно было долго думать, чтобы понять, кто положил его туда без никакой записки.
На короткий миг я даже задумалась о том, чтобы швырнуть его в мусорку. Я не хотела, чтобы он увидел на мне свой подарок и сделал из этого ненужные выводы.
Но с другой стороны, какая мне вообще разница, что подумает Зан Паркер? Никто все равно не узнает, что он подарил мне это.
Я сунула карточку в держатель и накинула шнурок себе на шею.