Пьянка во время холеры

Сентября 1892 года на территории трех горняцких уездов Екатеринославской губернии были введены ограничения в торговле спиртным.

Предистория

Исследователь юзовской старины, израильский профессор Теодор Фридгут описал юзовское пьянство сочными мазками — как вселенское бедствие, с которым никто был не в силах бороться. Ни власти, ни церковь, ни жены рабочих и шахтеров. Ни, тем более, пролетарское самосознание.

«	Алкоголь притуплял ужас от аварий на шахтах и выбросов газа, которых случалось так много, что они становились частью повседневной жизни. Алкоголь помогал рабочему не замечать той грязи, в которой жили он и его семья. Алкоголь скрывал от рабочего его безволие и тот жизненный тупик, в котором он оказался.	»
— Теодор Фридгут

8 августа 1892 г. в ходе встречи горнопромышленников с Екатеринославским губернатором известный организатор промышленности Николай Авдаков приводил такие цифры: в Юзовском округе одна школа приходилась на 2040 жителей, одна церковь — на 509, а трактир — на 570 человек.

Количество трактиров в Юзовке поражало. Фридгут отмечает, что до уровня столичных городов Юзовка все равно не дотягивала — там питейных заведений на душу населения было больше. Но в Питере и Москве, кроме трактиров, было где отвести душу. Юзовскому рабочему местная индустрия развлечений альтернативы не оставляла. Существовала, конечно, религия, но когда это русскому человеку вера в Бога мешала напиваться?

«	Однажды ехал я перед Рождеством с рудника в ближайшее село и видел ряд черных тел, лежавших без движения на всем протяжении моего пути; попадались по двое, по трое через каждый 20 шагов. «Что это такое?» - изумился я. «А шахтеры, - улыбнулся сочувственно возница. – Горилку купувалы у селе. Для Божьего праздничку». – «Ну?» - «Тай не донесли. На мисти высмокталы. Ось как!	»
— А. Аверченко «Автобиография»

Слабаки из «второй лиги»

Валлийцы, приехавшие в Юзовку работать на металлургическом заводе «Новороссийского общества», были не дураки выпить. Городок Мертир-Тидфил, откуда происходил родом Джон Юз, представлял собой валлийский вариант Юзовки — стремительно растущий индустриальный центр, где производство стали требовало все нового и нового персонала. Своего населения не хватало — и мертир-тидфилские промышленники широко привлекали ирландцев. А уж эти парни могли перепить любого. Алкогольные традиции в валлийском городке росли и крепли. Но когда ребята из Мертир-Тидфила попали в Юзовку, оказалось, что их умение выпить просто меркнет перед настоящим славянским стилем.

В своем отчете чиновник Министерства финансов Грацианский, который в 1893 году посетил Екатеринославскую губернию с инспекторской поездкой, писал о шахтерском досуге:

«	Никаких забав, игр и вообще развлечений, могущих заполнить праздничный досуг рабочих и таким образом хотя бы некоторых отвлечь от кабака, со стороны углепромышленников никогда и нигде устраиваемо не было. Даже чайные появились только с холерного времени в прошлом году. Он нуждается в новых впечатлениях, в живом слове и в развлечениях, но ничего этого кругом себя не находит. Праздничное безделье, ничем не пополняемое, становится ему в тягость и он не знает, куда от него деваться. Остается кабак как единственное общественное место, куда рабочие и направляются.	»
— Валерий Степкин «История Донецка»

И в кабаке юзовские рабочие показывали такой высокий алкогольный пилотаж, что несчастные приезжие британцы чувствовали себя игроками какой-то второразрядной лиги. Пытаясь поддержать соревновательный дух, они в итоге безнадежно спились, уже через год деградируя до уровня полноценных алкоголиков. Перед Джоном Юзом встал вопрос — что делать с оравой соотечественников, не способных выполнять свою первоначальную задачу? В итоге, они в большинстве своем были отправлены домой, а из Мертир-Тидфила прибыла новая партия специалистов. Благо, кризис в сталелитейной промышленности, охвативший этот валлийский городок, освободил массу рабочей силы. Но и новым «легионерам» пришлось столкнуться со всепобеждающей силой юзовского пьянства.

Пьянка во время холеры

«По пьяни» случился и знаменитый «холерный бунт» 1892 года.

Любимым местом шахтеров, желающих напиться, считалась базарная площадь Юзовки. Тут было где развернуться: количество питейных точек явно превосходило среднестатистическое. Правда, и полицейских было больше, чем в прочих местах, но от взрыва народного гнева это не спасало. Тут, на базарной площади, все и началось…

2 августа 1892 года был выходным днем. По этому случаю, а также из-за крестного хода, который готовились провести в дополнение к молебну об избавлении от холерной эпидемии, юзовские кабаки были закрыты. Но эту проблему легко решили. Толпа, предельно наэлектризованная неспособностью властей справиться с эпидемией, обозленная на медиков, которые, по мнению народа, «хоронят заживо» рабочих в своих «больничках», двинулась через торговые ряды к холерному бараку. Проходя мимо закрытых винных лавок и трактиров, повстанцы внесли в свой план коррективы и сделали остановку, чтобы вскрыть эти закрома и угоститься на славу. Решив задачу, они начали грабить все лавки без разбору, особенно, впрочем, упирая на те из них, которые принадлежали евреям (представителей этой злополучной нации считали причиной всех бед рабочего человека, в том числе и холеры). Для усмирения беспорядков были посланы казаки, жестокая стычка окончилась стрельбой и многочисленными жертвами. К концу дня картина разгрома была страшная: пылающие лавки, крики, стоны, вопли… Но, по крайней мере, казалось, что хаос бунта позади.

Однако на следующий день беспорядки вспыхнули с другой стороны Юзовки — на Ларинке. Опять — разгром базара, опять повальная пьянка. Явившись к полицейскому участку, бунтовщики добились освобождения задержанных товарищей. Впрочем, революции не получилось: присланный пехотный полк восстановил порядок, да и у самих повстанцев агрессия мало-помалу выветрилась вместе с похмельем.

Меры

Легко понять, почему каждой выдачи зарплаты владельцы юзовских предприятий ждали как божьего наказания. Всякий раз, получив деньги на руки, пролетариат превращался в плохо управляемую толпу, которой не хватало только организующего начала, чтобы ее гнев обратился против хозяина.
Наконец хозяева поняли: эту стихию надо все-таки как-то контролировать. И 3 сентября 1892 года в поселок прибыл сам Екатеринославский губернатор Владимир Карлович Шлиппе, человек энергичный и решительный, создатель «Общества защиты от оврагов». Вникнув в проблему, он вместе с владельцами предприятий принял соломоново решение: «сухого закона» на территории трех шахтерских уездов (Бахмутского, Павлоградского, Славяносербского) не вводить, но запретить продажу алкогольного пойла в радиусе двух верст от шахт и рудников.