Глава III
Разделение философии человека на учение о боговдохновенной душе иучение о чувственной (anima sensibilis), или созданной, душе. Второеразделение той же науки -- на учение о субстанции и способностях души иучение об использовании и объектах этих способностей. Два приложения кучению о способностях души: учение о естественном откровении и учение очарах. Разделение способностей чувственной души на движущую и чувствующую Перейдем теперь к учению о человеческой душе, из сокровищницы которойвышли все остальные науки. Оно состоит из двух частей: первая исследуетнаделенную разумом душу, которая является божественной, вторая -- душу, нонаделенную разумом, которая у нас является общей с животными. Нескольковыше, говоря о формах ^, мы уже отметили два совершенно различных видаэманации душ, которые обнаруживаются уже в самом их создании, поскольку однадуша происходит от духа божья, вторая же -- из набора элементов. Ибо овозникновении разумной души Священное писание говорит: "Слепил человека изглины земной и вдохнул в облик его дыхание жизни". Создание же неразумнойдуши, т. е. души животных, произошло со следующими словами: "Пустьпроизведет вода"; "Пусть произведет земля..."^ И эта душа (в том виде, вкаком она существует у человека) является только органом разумной души исама происходит, подобно душе животных, из праха земли. Ведь не сказано: "Онсоздал тело человека из глины земной", но -- "Он создал человека", т. е.имеется в виду человек в целом, за исключением этого дыхания жизни(spiraculum). Поэтому мы будем называть первую часть общего учения очеловеческой душе учением о боговдохновенной душе, вторую же часть --учением о чувственной, или созданной, душе ^. Мы бы не стали заимствоватьэтот принцип деления у теологии (поскольку мы все время говорим о философии,а рассмотрение священной теологии отнесли к концу сочинения), если бы этоделение не совпадало и с принципами философии. Существует очень много весьмаважных проявлений превосходства человеческой души над душой животных, чтоочевидно даже для философов-сенсуалистов. Но там, где обнаруживаетсямножество столь значительных преимуществ, всегда необходимо установитьспецифические их отличия. Поэтому мы не слишком одобряем неясные и нечеткиерассуждения философов о функциях души: ведь человеческая душа отличается отдуши животных не по степени, а по виду, подобно тому как солнце отличаетсяот звезд, а золото -- от остальных металлов. Прежде чем говорить подробнее о видах, необходимо дать еще одно делениеобщего учения о человеческой душе, ибо то, что мы будем говорить позднее овидах, будет одновременно затрагивать оба деления: как то, что мы только чтоустановили, так и то, которое мы собираемся предложить. Итак, установим ещеодно деление науки о душе -- на учение о субстанции и способностях души и научение об использовании и объектах этих способностей. Установив таким образом это двойное деление науки о душе, обратимся крассмотрению отдельных ее видов. Учение о боговдохновенной душе, точно также как и учение о субстанции мыслящей души, включает в себя следующиевопросы, касающиеся ее природы: врождена ли она или привнесена извне,отделена или не отделена от тела, смертна или бессмертна, в какой степениона подчинена законам материи и в какой свободна от них? и т. п. И хотя всетакого рода вопросы могли бы получить в философии более глубокое итщательное исследование по сравнению с тем состоянием, в котором онинаходятся и настоящее время, тем не менее мы считаем более правильнымпередать эти вопросы на рассмотрение и определение религии, потому что иначеони получили бы в большинстве случаев ошибочное решение под влиянием техзаблуждений, которые могут породить у философов данные чувственныхвосприятий. Ведь если субстанция души при ее создании не была извлечена иливыведена из массы неба и земли, но является непосредственным творениембожественного духа и если, с другой стороны, закономерности неба и земли,собственно, и составляют предмет философии, то как можно требовать отфилософии познания субстанции разумной души? Наоборот, его следуетпочерпнуть из того же божественного вдохновения, из которого впервыевозникла и субстанция души. Учение о чувственной, или созданной, душе, в том числе и проблема еесубстанции, правда, находит своих исследователей, однако, на наш взгляд, этиисследования оставляют желать лучшего. В самом деле, что могут дать дляучения о субстанции души "конечная причина", "форма тела" ^ и тому подобныелогические пустяки? Ведь чувственная душа, т. е. душа животных, безусловно,должна считаться обладающей телесной субстанцией, разреженной под влияниемвысокой температуры и сделавшейся невидимой; она представляет собой некое"дуновение", сходное по природе с пламенем и воздухом: податливость воздухадает ей возможность воспринимать впечатления извне, мощь огня делает ееактивной; она питается частично маслянистыми, частично водянистымивеществами, заключена в телесную оболочку и у совершенных животныхрасположена по преимуществу в голове, проходит по нервам и восстанавливает иподдерживает свое существование с помощью живительной крови артерий. Именнотак утверждают Бернардино Телезио и его ученик Августин Дониус ^, и этирассуждения в известной мере содержат полезные мысли. Итак, как мы ужесказали, это учение требует дальнейшего и более тщательного исследования,тем более что, будучи неправильно истолковано, оно породило суеверные исовершенно ложные, самым ужасным образом вот уже сколько лет попирающиедостоинство человеческой души представления о метемпсихозе ^ и об очищениидуш, наконец, вообще о слишком близком родстве человеческой души с душамиживотных. Ведь эта душа является основной у животных, а тело животныхявляется ее органом, у человека же она сама оказывается органом мыслящейдуши и скорее могла бы называться жизненным духом, чем душой. Вот все, чтоследовало сказать о субстанции души ^. Способности души прекрасно известны: это -- интеллект, рассудок,воображение, память, влечение, воля, наконец, все то, чем занимаются логикаи этика. Но в учении о душе необходимо прежде всего исследоватьпроисхождение этих способностей с точки зрения физики, в той мере, в какойони врождены душе и неотъемлемо принадлежат ей, отнеся к логике и этике лишьисследование их применения и их объектов. Как нам кажется, в этой области досих пор еще не получены сколько-нибудь значительные результаты, хотя мы бы,конечно, не сказали, что здесь вообще ничего не делается. Этот раздел оспособностях души имеет два приложения, которые, впрочем (в том виде, вкаком они сейчас существуют), если можно так выразиться, скорее окутываютвсе дымом, чем светят ярким пламенем истины. Одно из этих приложений --учение об естественном предвидении, другое -- учение о чарах. Древние весьма правильно подразделяли предвидение на два вида -- наискусственное и естественное. В первом случае предсказание являетсярезультатом рассуждений, основанных на тех или иных фактических признаках,во втором случае оно исходит из самого внутреннего предчувствия души, ненуждаясь в помощи никаких признаков. Искусственное предвидениеосуществляется двумя путями: либо оно строится на анализе причин, либо слепоподчиняется одному только опыту. Это последнее, как правило, исполненовсяческих суеверий: таковы были языческие учения о гаданиях по внутренностямжертвенного животного, по полету птиц и т. п. Да и астрология халдеев, хотяи более знаменита, не намного лучше их. Но и тот и другой вид искусственногопредвидения используются в различных науках. Астролог делает своипредсказания, исходя из положения светил. Врач предсказывает наступающуюсмерть, выздоровление, возможные проявления болезни, исходя из наблюдениянад мочой, пульсом, внешним видом больных и т. п. Может предсказывать иполитический деятель: "О продажный город, который скоро погибнет, еслитолько найдет покупателя!" ^ Подтверждение этого пророчества не замедлилоявиться: впервые оно исполнилось при Сулле, а затем -- при Цезаре, Поэтомутакого рода предсказания нас в настоящий момент не интересуют и должнырассматриваться вместе с теми науками, в которых они используются. Мы сейчасговорим только об естественном предвидении, возникающем из некоей внутреннейсилы духа. Оно тоже двоякого рода: одно является врожденным, другое --результат внешнего влияния. Врожденное предвидение строится на основанииследующего предположения: душа, сосредоточенная и собранная в самой себе, ане распространенная по органам тела, обладает по собственной своей сущностинекоей способностью предвидения будущего. Эта способность особенно хорошопроявляется в вещих сновидениях, экстазах, на пороге смерти, значительнореже -- в состоянии бодрствования, в здоровом и крепком теле. Такоесостояние души возникает и поддерживается благодаря воздержаниям и всемутому, что особенно отвлекает душу от телесных предметов, давая ейвозможность наслаждаться собственной своей природой, не испытываяпрепятствий со стороны внешнего мира. Предвидение как результат внешнеговлияния строится на основании другой предпосылки: душа, подобно зеркалу,воспринимает некий отраженный свет божественного предвидения и предвидениядухов, и этой способности души помогает то же самое состояние тела и тот жеобраз жизни, что и в предыдущем случае. Ибо это отвлечение души от телесныхпредметов одновременно способствует и тому, что она сильнее использует своюсобственную природу, и тому, что она оказывается более восприимчивой кбожественному воздействию; только во втором случае душу охватывает некоеволнение, она как бы с трудом выдерживает близкое присутствие божества (вдревности это называлось священным исступлением); при врожденном жепредвидении душа чувствует себя гораздо спокойнее и свободнее. Колдовство же есть сила и напряженное действие воображения,направленные на другое тело (о силе воображения, направленной на тело самогосубъекта воображения, мы упоминали выше). В этой области школа Парацельса изащитники лживых измышлений натуральной магии настолько утратили чувствомеры, что чуть ли неготовы были приравнять силу и возможности воображения ксиле чудотворной веры. Другие, стоявшие ближе к истине, присматриваясьвнимательнее к проявлениям скрытой энергии и воздействия одних вещей надругие, взаимопроникновению чувств, распространению заразы от тела к телу,передаче магнетических свойств, пришла к убеждению, что в значительнобольшей степени возможны такие воздействия, сообщения и взаимодействия междудухами, ибо дух является одновременно и самым активным, и самым чутким ивосприимчивым к внешним воздействиям среди всего, что существует в природе.Именно отсюда распространились представления, ставшие почти всеобщими, овысшем гении, о людях, приносящих несчастье и служащих дурнымпредзнаменованием, о внезапных приливах любви и ненависти (invidia) и т. п.Но с этим связан другой вопрос: каким образом можно усилить и развитьвоображение? Ведь если сильное воображение обладает таким огромныммогуществом, то было бы важно узнать, какими способами его можно возбудить изаставить превзойти самое себя. И здесь незаметно (но не становясь от этогоменее опасной) рождается попытка оправдать и защитить магические обряды.Действительно, вполне можно было бы предположить, что все эти обряды,магические знаки, заклинания, символические жесты, амулеты и т. п. вовсе необладают никакой силой, полученной в результате некоего молчаливого илискрепленного клятвой договора со злыми духами, но существуют только длятого, чтобы усиливать и возбуждать воображение тех, кто прибегает к этому,совершенно так же, как в религии используются изображения святых, помогающиесосредоточить мысль на созерцании и возбудить религиозное чувство молящихся.Мое же мнение таково: даже если воображение обладает исключительномогущественной силой, а магические обряды еще более увеличивают и укрепляютэту силу; даже если, наконец, эти обряды используются совершенно искреннетолько для такого усиления, как своеобразное чисто физическое средство,причем нет никакого, даже малейшего, помышления о том, чтобы привлечь с ихпомощью силы злых духов, все же такие обряды должны считаться недопустимыми,потому что они противоречат словам Бога, осудившего человека за его грех, --"В поте лица будешь добывать хлеб свой" ^ и грубо попирают их. Ведь такогорода магия ставит своей целью с помощью нескольких легких и отнюдь немучительных действий получить те замечательные плоды, ценой которых по волебожьей должен быть труд. Остаются еще два учения, касающиеся главным образом способностейнизшей, или чувственной, души, поскольку они особенно тесно связаны сорганами тела: это -- учение о произвольном движении и учение о чувстве и очувствующем субъекте. В первом из этих учений, хотя оно вообщеразрабатывалось достаточно скудно, почти целиком отсутствует целый раздел.Действительно, если речь идет о роли и соответствующем строении нервов, мышци всего прочего, необходимого для такого движения, о том, какая часть телапокоится в то время, как другая находится в движении, о том, что управляетэтим движением, подобно вознице, а именно о воображении, так что если вдругисчезнет образ, на который направлено воображение, то немедленноприостанавливается и прерывается само движение (например, если, гуляя, мывдруг начинаем о чем-то напряженно и сосредоточенно думать, то мы тотчас жеостанавливаемся), и о некоторых других, имеющих известное значениетонкостях, то они уже давно стали объектом наблюдения и изучения. Но какимобразом сжатия, расширения и волнения духа, вне всякого сомнения являющегосяисточником движения, могут сгибать, поднимать, толкать огромное и плотноетело, этого еще никто до сих пор не исследовал и не писал об этом. И в этомнет ничего удивительного, если сама чувственная душа до сих поррассматривалась скорее как энтелехия и некая функция, а не как субстанция ^.Но коль скоро мы узнали, что она является телесной и материальнойсубстанцией, неизбежно возникает также и вопрос о том, с помощью какихусилий это нежное и едва заметное дуновение может приводить в движение такоеплотное и твердое тело. И этот вопрос, поскольку он еще не разработан,должен стать объектом исследования. Гораздо полнее и тщательнее исследовалась проблема чувственноговосприятия и чувствующего субъекта как в общих трактатах на эту тему, так ив специальных сочинениях о перспективе, о музыке и т. д. Здесь не имеетсмысла говорить о том, насколько правильно это делалось; во всяком случаеедва ли есть основания относить эту область к числу проблем, требующихисследования. Однако в этом учении существуют два важных и заметных раздела-- о различии восприятия и чувства и о форме света, которые, по нашемумнению, разработаны недостаточно. Философы, прежде чем приступать к своим сочинениям о чувстве ячувствующем субъекте, должны были установить ясное и четкое различие междувосприятием и чувством в качестве основополагающего принципа такогоисследования. Ибо мы видим, что почти всем телам в природе присуща ярковыраженная способность восприятия и даже своего рода выбора, дающего имвозможность принимать то, что им приятно, и отвергать то, что им чуждо ивраждебно. И мы говорим здесь не только о сравнительно тонких типахвосприятия, подобных притяжению железа магнитом, стремлению пламени к нефти,соединению при сближении одного пузырька воздуха с другим, отражению лучейпредметом белого цвета или тому, что происходит, когда тело животногоусваивает полезные вещества и выбрасывает бесполезные, а губка (даже есличасть ее поднимается над водой) притягивает воду и выталкивает воздух и т.п. Впрочем, зачем перечислять все эти примеры? Ведь ни одно тело,приближенное к другому, не может ни изменить его, ни измениться само под еговлиянием, если этому действию не предшествует взаимное восприятие. Теловоспринимает пути, которыми оно проникает внутрь; воспринимает силу другоготела, которому оно уступает; воспринимает, отходя назад, удаление другоготела, которое его удерживало; воспринимает разрыв своей целостности,которому оно определенное время сопротивляется. Словом, всюду существуетвосприятие. А воздух так остро воспринимает тепло и холод, что еговосприятие оказывается намного тоньше, чем человеческое, которое, однако,считается мерой холодного и теплого. Таким образом, становится ясным, чтолюди в отношении этого учения совершили двойную ошибку: во-первых, они вбольшинстве случаев вообще не обращались к этому учению и не разрабатывалиего, несмотря на чрезвычайную его важность, а во-вторых, в том случае, когдаони все же случайно обращались к наблюдениям над этими проблемами, онизаходили дальше, чем следует, приписывая всем телам обладание чувством, такчто сломать ветку дерева становилось чуть ли не преступлением, ибо оно могловдруг застонать, как Полидор ^. А между тем они должны были исследоватьразличие между восприятием и чувством, не только сравнивая в целом тела.наделенные чувством, и тела, не наделенные чувством (например, растения иживотные), но и наблюдая за самим чувствующим телом и пытаясь выяснить,почему такое большое число действий совершается вообще без какого бы то нибыло участия чувств: переваривается и выбрасывается пища, мокроты и сокидвижутся вверх и вниз по всему телу, сердце и сосуды пульсируют, внутренниеорганы, подобно мастерским, исполняют каждый свою работу. И однако все это имногое другое совершается без участия чувства. Но люди недостаточноотчетливо видят, каков характер действия чувства и какого рода тело, какаяпродолжительность времени, какая повторяемость впечатления необходимы длятого, чтобы вызвать страдание или наслаждение. Наконец, они, как мнекажется, вообще совершенно не понимают различия между простым восприятием ичувством, так же как не знают того, в какой мере возможно восприятие безучастия чувства. А ведь это спор не только о словах, попов высшей степениважном существе дела. Поэтому это учение, как исключительно полезное иимеющее отношение к очень многим вещам, должно получить более глубокоеразвитие. Ибо неосведомленность в этой области у некоторых древних философовбыла так велика, что они всем без исключения телам приписывали душу и непонимали, каким образом может происходить произвольное движение без участиячувства и как может существовать чувство без души ^. То, что до сих пор не проводилось должного исследования форм света(несмотря на то что в области оптики осуществлено уже много серьезныхработ), можно объяснить только какой-то поразительной небрежностью. Ибо ни воптике, ни где-либо в другом месте мы не встречаем более или менее ценныхисследований о свете. Исследуется распространение лучей света, но не егопроисхождение. А источником этого недостатка, как и аналогичных ему,является причисление оптики к разряду математических дисциплин, ибо в этомслучае слишком поспешно была покинута почва физики. С другой стороны, и всамой физике свет (как и его причины) получает порой почти фантастическоетолкование, и его рассматривают как нечто среднее между божественной иприродной субстанциями, а некоторые из платоников даже заявляли, что ондревнее самой материи, совершенно безосновательно вообразив, что после того,как было создано пространство, оно сначала заполнилось светом, а уже потом-- материей. А между тем Священное писание достаточно красноречивосвидетельствует, что темная масса неба и земли была создана раньше света.Что же касается физических исследовании света, основанных на анализечувственных восприятий, то они сразу же сводятся к вопросам распространениясветовых лучей, так что собственно физического исследования света почти непроводится. А людям следовало бы спуститься немного пониже в своихрассуждениях и попытаться выяснить, что есть общего у всех светящихся тел,иначе говоря, исследовать форму света. Ведь сколь бесконечно телесноеразличие (если его оценивать по достоинству) солнца и гнилого пня или жегнилой рыбьей чешуи! Следовало также попытаться понять, в чем заключаетсяпричина того, что некоторые тела при нагревании загораются и начинаютиспускать свет, с другими же этого не происходит? Железо, металлы, камни,стекло, дерево, масло, сало от огня воспламеняются или же по крайней меренакаляются докрасна, а вода и воздух даже от самого сильного, невыносимогожара не испускают никакого света и не сверкают. И если кто-нибудь подумает,что это происходит потому, что свет -- это свойство огня, а вода и воздух вовсех отношениях враждебны огню ^, то такой человек, конечно же, никогда неплавал в лодке по морю темной теплой ночью, ибо он смог бы в таком случаеувидеть, как искрятся и светятся капельки воды под ударами весел. То жесамое происходит и с пеной неспокойного моря, которую называют морскимилегкими. Что, наконец, имеют общего с пламенем и раскаленными предметамисветлячки, и светящиеся жуки, и индийская муха, освещающая целую комнату, иглаза некоторых животных, светящиеся в темноте, и сахар, искрящийся, когдаего колют или скребут, и пот мчащегося жаркой ночью коня, и некоторые другиевещи? Действительно, люди так мало знают об всем этом, что большинствосчитает, что искры от кремня на самом деле возникают от трения воздуха. Но сдругой стороны, так как воздух не загорается от нагревания и не начинаетзаметно светиться, то каким же образом в конце концов совы и кошки инекоторые другие животные могут видеть ночью? И поскольку зрение не можетпроисходить без света, то неизбежно предположение, что самому воздуху присущот природы некий врожденный, хотя и очень слабый и незаметный свет, который,однако, приспособлен к строению зрительных органов таких животных и вполнедостаточен им для зрения ^. Причина же этого недостатка, как. впрочем, имногих других, состоит в том, что люди не умеют выводить из частных явленийобщие формы тех или иных свойств (naturae), т. е. то, что мы назвалиспецифическим предметом метафизики, которая в свою очередь сама составляетчасть физики, или учения о природе. Итак, нужно вести исследование формы ипроисхождения света', отнеся этот раздел науки к числу тех, которые должныбыть созданы. Об учении о субстанции как разумной так и чувственной души, оее способностях, а также о приложениях к этому учению сказано достаточно.* КНИГА ПЯТАЯ *