Является ли постиндустриальное общество посткапиталистическим?
Как уже не раз отмечалось, один из главных, по сути программных тезисов постиндустриализма гласит, что постиндустриальном (информационном) обществе знание становится главным источником производительности. При этом очевидно, что сама индустрия (промышленные мощности) отнюдь не сворачиваются, а экспоненциально расширяются вместе с массовым потреблением. Индустриальный акцент просто достается другим регионам в следствии глобальной миграции капитала и соответствующей географии разделения труда.
Критики постиндустриальной теории в первую очередь отмечают локализацию постиндустриального типа экономики в исключительно в развитых и экономически преуспевающих странах Запада (Западная Европа, США, Канада. Япония). Их постиндустриальное развитие оказывается «оплаченным» ценою индустриального и даже доиндустриального состояния стран «третьего мира». Постиндустриализм и информационная специализация является следствием разделения труда в глобальной перспективе в результате которого происходит концентрация производства индустриального типа в регионах, наиболее выгодных для вложения капитала (дешевая рабочая сила, отсутствие социальных обязательств и экологических ограничений). Таким образом уже сегодня становится очевидным, что постиндустриальное будущее удел немногих наиболее обеспеченных стран и достаточно призрачная места для стран развивающихся, которым глобальный капитализм достаточно безапелляционно «указал на их место».
Отсюда встает вопрос, который вынесен в название настоящего раздела. Является ли постиндустриальное общество посткапиталистическим?
Классическому капитализму с классовыми противоречиями и эксплуатацией, как правило, не находится место в постиндустриальной теории. Теоретики постиндустриального общества конца ХХ в большинстве своем склоняются к «смягченному», гуманизированному варианту капиталистической системы. Трансформация капитализма в гуманитарном направлении связывается ими с открывшимися с приходом информационной эры новыми возможностями гармонизации социума. Это, прежде всего, экспоненциально расширяющееся потребление информационных продуктов, новые возможности для образования и общения, повышение доступности персональных компьютеров и телекоммуникационных сетей, а также новый уровень демократии - просвещенное осознание гражданами своих интересов, организация обратной связи между массами и элитой. При этом последняя, как предполагается, благодаря открывшимся информационно-технологическим каналам станет более восприимчивой к народной воле и общим нуждам.
По мнению более радикальных идеологов постиндустриального будущего экономические и социальные противоречия капитализма (которые одновременно маркируют сущность этой системы, способствуют ее узнаванию) в информационную эру будут преодолены. По словам Д. Белла трансформация индустриального общества в постиндустриальное знаменует переход от «экономики товаров» к «экономике информации». Ключ к обществу знания, полагает Д. Белл, больше не дает трудовая теория стоимости (затраты человеческого труда лежат в основе всякого обладающего стоимостью товара), а теория стоимости, основанная на информации (чем более насыщена знаниевая составляющая товара, тем он ценнее, это, кстати, в полной мере относится и к одушевленному «товару» – рабочей силе). Как следствие, в постиндустриальном обществе доминирующие позиции займет особый класс носителей знания – высокообразованные профессионалы и технические специалиста, а доля лиц неквалифицированного труда значительно сократится.
Информация в грядущем обществе выступает как наиболее значимый экономический (и социальный ресурс) ресурс. А поскольку уже сегодня сеть Интернет предоставляет каждому пользователю практически неограниченное информационное изобилие, следовательно (внимание!) проблема неравенства, стоявшая перед обществом на протяжении всей истории наконец может быть решена. Для этого всего лишь необходимо преодолеть так называемый информационный разрыв – неравенство пользователей в доступе к ресурсам глобальной сети в виду технических и культурно-образовательных причин. Тем самым каждый житель планеты фигурально говоря получает в руки удочку – возможность обладания Знанием (основным ресурсом постиндустриального общества).
При обеспечении подобного равенства стартовых возможностей в области информации, образования и сетевой коммуникации, все индивиды формально получают равные шансы на успех в информационном обществе, где напомню, согласно идеям теоретиков больше все ценится образованность и профессионализм. Получается, что благодаря должным образом развитым информационно-коммуникационным технологиям, формально каждому предоставляется возможность социального трансфера – в высшие слои общества, к богатству и успеху. Ну или в менее радикальном варианте, приобщившись к информационным технологиям социальные аутсайдеры (в том числе жители беднейших регионов) обретают наконец шанс изменить свое уготованное «судьбой» в лице глобального капитализма место. Ближайшая напрашивающаяся аналогия здесь – популярный некогда лозунг, получивший название американская мечта – «каждый может стать миллионером». В свободной стране с либеральной экономикой есть главное для успеха – равенство возможностей. Каждый проявив активность, предприимчивость и т.п. может сделаться богачом, в противном случае – неуспех в полной мере на совести самого индивида, ведь возможности то у него были…
Как мы видим, к аналогичной по сути либеральной аргументации обращается и идеология информационного общества – если приемлемый доступ и информации и коммуникации в целом обеспечен, то все остальное – на совести индивидов, государств или даже целых регионов, которые не сумели эффективно воспользоваться открывшимися благами информационной цивилизации и продолжают прозябать в нищете. Остается только, вслед за классиком, задаться риторическим вопросам – кому это выгодно? В чьих интересах представить пороки современного глобального капитализма как болезнь роста информационной цивилизации? На наш взгляд, тезис о посткапиталистической природе информационного общества является наиболее уязвимым для современной критики.