Надпись на футболке. В ту самую минуту, когда Дженни сложила два и два и начала задавать вопросы о том, как я получила послание от Рона и могу ли я общаться с потусторонними
В ту самую минуту, когда Дженни сложила два и два и начала задавать вопросы о том, как я получила послание от Рона и могу ли я общаться с потусторонними сущностями, мне срочно потребовалось ехать по делам. К счастью, она все поняла и даже предложила купить мне еще один хот-дог с чили, потому что мой давно остыл. Однако к тому времени мне уже расхотелось есть хот-дог, зато появилось страстное желание отведать гамбургер с гуакамоле из «Мачо Тако». К тому же в «Мачо Тако» превосходный кофе, чем, в первую очередь, и объяснялось мое присутствие там.
Я решила позвонить агенту ФБР, которого назначили на дело Терезы Йост, чтобы узнать, сколько мне удастся раскопать.
– Это агент Карсон? – спросила я, укладывая на гамбургер кусочки халапеньо.
– Она самая, – сказал в ответ женский голос.
– Потрясающе. – Я накрыла бутерброд верхней половиной булочки, облизала пальцы и полезла в сумку за блокнотом. Так и не найдя его, достала салфетку, на которой был нацарапан чей-то давно забытый номер. Ладно, сойдет. Развернув салфетку, я щелкнула ручкой. – Меня зовут Шарлотта Дэвидсон. Семья Терезы Йост наняла меня расследовать ее исчезновение, – немножко приврала я.
– Тогда вы наверняка с ними связывались, и теперь вам известно то же, что и нам. – Ее тон был резким и не терпящим возражений.
Так уж вышло, что у меня в жизни имеются и другие интересы, кроме поисков возражений при каждом удобном случае. Мне уже приходилось иметь дело с агентами, и не только с теми противными типами, которым по душе регулярные осмотры женских тел [12], но и с самыми настоящими федералами. Судя по всему, в списке обязательных требований к агентам ФБР одним из первых пунктов стоит неспособность ладить с другими людьми.
– Разумеется, если речь идет о деле. Но прямо сейчас мне бы хотелось кое-что разузнать о докторе Йосте.
– Правда? – Наконец-то мой звонок заинтересовал агента Карсон. – Разве не он вас нанял?
– И да, и нет. Скажем так: я не взяла с него денег. Я собираюсь найти Терезу Йост, а не завести новых друзей.
– Приятно слышать, – в ее голосе звучала улыбка, – и все-таки зачем…
– Нейтана Йоста арестовали, когда он учился в колледже. Точнее – на медицинском факультете. Наверняка вы уже раскопали эту информацию.
В трубке повисла долгая тишина, во время которой я честно старалась не глазеть на трансвестита в самых красивых красных туфлях на шпильках, какие я видела в жизни. Наконец агент Карсон заговорила:
– Здесь нет ничего, чего вы не могли бы найти сами.
– Само собой, но так быстрее. Предлагаю вам сделку.
– Что ж, посмотрим. – Я услышала, как скрипнул стул, как будто агент Карсон откинулась на спинку. Может быть, для того, чтобы примостить ноги на стол. – Итак?
– Я позвоню вам, как только найду Терезу Йост.
И тут случилось нечто странное. Я не услышала ни насмешек, ни взрыва безудержного хохота, ни скрипа зубов, стиснутых от злости.
– Что будет частично и моей заслугой? – всего-навсего спросила Карсон.
– Ясное дело.
– Договорились. – Ничего себе! – Йоста арестовали на основании заявления его бывшей подружки. – Как-то легко все складывается. – Она утверждала, что он взбесился, когда она пыталась с ним порвать. Сказал, что хватит одного укола, и ее сердце остановится за каких- нибудь несколько секунд, и никто никогда не сможет связать это с ним. Барышня так испугалась, что уже на следующий день переехала к родителям.
– Могу ее понять.
– Ее убедили выдвинуть обвинения, но все основывалось исключительно на ее словах. Никаких улик, никаких свидетельств неадекватного поведения со стороны Йоста, так что у окружного прокурора были связаны руки.
– Да уж, интересная картина. Один укольчик, и сердце остановится?
– Ага. Видимо, он чему-то научился на занятиях и решил использовать это во зло, а не во благо.
– Вы допрашивали ее в связи с последними событиями?
– Нет. Но, насколько мне известно, она все еще живет здесь. Я могу ее вызвать.
– Не будете возражать, если я сама с ней поговорю?
– Валяйте.
Поражаясь тому, как гладко идет разговор, я спросила:
– Имя дадите?
Послышался шорох бумаг, а потом и ответ:
– Иоланда Поуп.
– Серьезно? – изумилась я. – Я училась вместе с Иоландой Поуп.
– Той Иоланде, о которой мы говорим… Ага, вот она. Ей двадцать девять.
– Ну точно. Иоланда была старше меня на пару классов.
– Тогда у вас найдется что обсудить. А мне это сэкономит тонны зря потраченного времени и сил.
Ладно, она мне по-настоящему нравилась, но удержаться я не могла – агенты ФБР так запросто информацией не делятся:
– Могу я поинтересоваться, что происходит?
– Вы о чем?
– Почему вы даете мне информацию? Карсон хихикнула:
– Думаете, я ничего о вас не знаю? До меня доходили слухи о том, как вы помогали отцу раскрывать преступления, когда он работал детективом. А теперь помогаете дяде.
– Вы обо мне слышали?
– Я не брезгую возможностями, которые сами плывут в руки, мисс Дэвидсон. Я не вчера упала с дерева.
– Так я знаменитость?
– Хотя я действительно упала с дерева, когда мне было девять. Не забудьте вбить мой номер в быстрый набор, – добавила она и повесила трубку.
Вот это да! Теперь у меня был свой собственный агент ФБР. День становился все лучше
и лучше. И гамбургер с гуакамоле тоже не подкачал.
У Куки все никак не получалось связаться с сестрой Терезы Йост. Она жила в Альбукерке, но, по-видимому, часто бывала в разъездах. И все же я представить не могла, что она уехала из города, когда сестра пропала без вести. Велев Куки разыскать все, что только можно, на Иоланду Поуп, я провела остаток дня, расспрашивая друзей доброго доктора и его жены. Если верить каждому, с кем я говорила, он просто святой. Все его обожали и считали их с Терезой идеальной парой. Лично мне Айболит казался чересчур идеальным. Как будто его окружала волшебная иллюзия или он наложил на всех вокруг какое-то заклятие.
Может, он и правда колдун. Ну или кто-то со сверхъестественными способностями. Рейес же оказался в итоге сыном Сатаны, так почему бы и Нейтану Йосту не оказаться сыном Блинчика – трехногого карликового козлика, которому в шестом классе поклонялся Джимми Хочхолтер. Все знали, что Блинчик – малоизвестное и очень недооцененное божество. Скорее всего потому, что вонял он за тридевять земель. От самого Джимми пахло не лучше, что никак не помогало репутации козлика.
Я припарковалась у «Салона красоты Деллы» и вошла внутрь под звук электронного звонка. А может, звенело у меня в ушах. Делла была подругой Терезы и видела ее одной из последних в ночь исчезновения.
Женщина с волосами, уложенными в аккуратные шипы, и умопомрачительными ногтями спросила, чем может мне помочь.
– Не подскажете, здесь ли Делла?
– Она в дальней комнате, милочка, – ответила та, с сочувствием взглянув на мои волосы. – Вам назначено?
Я вдруг смутилась и провела рукой по хвосту.
– Нет. Я частный детектив. Хотела узнать, могу ли задать ей несколько вопросов. Женщина удивленно заморгала:
– К-конечно. Проходите вон туда, – и указала длинным ногтем с черно-белыми полосками на заднюю дверь.
– Спасибо.
Еще раз взглянув на ее прическу (я бы тоже могла сделать шипы), я прошла по указанному маршруту и оказалась в дальней комнате. Вдоль одной стены располагались шкафчики, вдоль другой – раковины. У одной из них полная женщина с бобом, превращенным в романтический беспорядок, ополаскивала волосы клиентки. Мне всегда нравилось, как пахнут парикмахерские. Резкий запах химии чудесным образом смешивается с ароматами шампуня, духов и тонн лака для волос, который не жалеют для клиентов. Вдохнув, я подошла ближе и спросила:
– Вы Делла?
Женщина обернулась ко мне с полуулыбкой, и я ощутила, какой подавленной она себя чувствует.
– Она самая, – ответили мне. – Вы привезли перманент для завивки?
– Извините, но нет. – Я похлопала себя по карманам. – Наверное, забыла дома. Я частный детектив. – Выудив удостоверение, я протянула его ей, чтобы выглядеть официальнее. – Можно мне задать вам несколько вопросов о Терезе?
Делла искренне удивилась и чуть не утопила клиентку под струей воды.
– Боже мой, – вырвалось у нее, пока она выключала воду. – Простите меня, миссис Ромеро. Вы в порядке?
Взглянув на нее сверкающими глазами, клиентка спросила:
– Что?
– Вы в порядке? – повторила Делла. Очень громко.
– Я тебя не слышу, потому что ты залила мне уши, дорогуша. Делла терпеливо улыбнулась мне:
– Все равно она меня не слышит. Я уже рассказала полиции все, что знаю.
– Я возьму у них копию ваших показаний, как только смогу. Однако сейчас меня интересует, заметили ли вы что-то необычное в поведении Терезы. Она не показалась вам взволнованной? Может быть, говорила, что ее что-то беспокоит?
Делла пожала плечами, подсушивая волосы миссис Ромеро полотенцем, после чего накрыла пожилую женщину бирюзовой накидкой, из-под которой торчали только туфли.
– Мы уже не видимся так часто, как раньше. Но в тот вечер она действительно казалась расстроенной. – Делла помогла миссис Ромеро подняться. – Даже грустной. Сказала, что, если что-нибудь с ней случится, она всегда будет нас любить.
Похоже, Тереза знала, что ее муженек что-то замышляет.
– И ничего конкретного не добавила? Делла покачала головой:
– Нет. Она не стала бы вдаваться в подробности. Я очень удивилась, когда она нам позвонила. Прошло уже так много времени, да и Тереза была очень расстроена. – В ее глазах светилась печаль. – Если бы в тот день мы не встретились, ничего этого бы не произошло.
– Почему вы так говорите?
Я пошла за Деллой, когда она повела миссис Ромеро к креслу.
– Потому что она так и не вернулась домой.
– Откуда вам это известно? – удивилась я.
– Нейтан сказал. Их систему безопасности никто не выключал. Если бы Тереза заходила через парадную дверь, осталась бы запись.
– То есть каждый раз, когда кто-то входит и выходит, это записывается? – Я достала блокнот и сделала пометку не забыть это проверить.
– Насколько я понимаю, да. Если система безопасности активирована.
– Что? – завопила миссис Ромеро.
– Вам как обычно? – крикнула в ответ Делла.
Старушка кивнула и закрыла глаза – видимо, пришла пора вздремнуть.
Перед тем как уйти, я вытащила из Деллы все, что могла. Она была согласна со всеми остальными. Нейтан был святым. Столпом общества. Но вот что странно: как бы ни беспокоилась Делла о Терезе, она, похоже, считала, что их брак оказался под угрозой по вине самой Терезы. Очевидно, раз добрый доктор не мог сделать ничего плохого, то во всем виновата его жена.
Ни на йоту не приблизившись к разгадке, я решила заскочить в офис доктора как раз
перед закрытием, когда все устали и имели одно-единственное желание – поскорее добраться до дома. В таком состоянии люди меньше говорят и быстрее переходят к делу. Поскольку сам доктор уходил рано на обход в больнице, я решила, что, когда заявлюсь, его уже не будет. Войдя в здание, я узнала, что Йост был отоларингологом. Даже представить не могу, что бы это значило.
Женщина в регистратуре уже собирала вещи – она спешила забрать дочь из садика. Зато оставалась одна из ассистенток Йоста – аудиолог по имени Джиллиан, которую задержала какая-то бумажная работа.
– И давно вы работаете на доктора Йоста? – поинтересовалась я у нее.
Джиллиан была ширококостной барышней с кудрявыми светлыми волосами и обладала слишком большим количеством подбородков, чтобы считаться традиционно привлекательной. Но у нее были приятные черты и теплые глаза. Я так и видела, как она работает с детьми: в приемной повсюду валялись игрушки и настольные игры.
Мы сидели перед стойкой регистратуры на мягких стульях на колесиках. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не воспользоваться таким шансом.
– Мы работаем вместе уже двенадцать лет, – поведала Джиллиан, печально глядя на меня. – Он замечательнейший человек. Поверить не могу, что с ним такое происходит.
Обалдеть. Обводить вокруг пальца родных и друзей – это одно, но дурить того, с кем работаешь изо дня в день в течение двенадцати лет? Да кто такой этот мужик?
– В последнее время его поведение не показалось вам странным? Может быть, он был чем-то расстроен? Или упоминал, что его преследуют или звонят и бросают трубку?
Таким образом я пыталась выяснить, насколько тщательно все спланировал Йост и успел ли подготовить себе алиби. Давно ли он собирался отыграться на жене, или действовал под влиянием момента?
– Нет. До того утра ничего необычного.
– Можете рассказать, что произошло?
– Ну, я даже не знаю, – она покачала головой. – В то утро, в субботу, он позвонил мне домой. Сказал, что не может приехать в больницу на обход, и попросил узнать, сможет ли его заменить доктор Файнли.
– Он сказал, что его жена исчезла?
Выудив ручку из кармана халата, Джиллиан кивнула:
– И даже спросил, не звонила ли она мне. Еще сказал, что в его доме полиция и что скорее всего они захотят со мной поговорить. – Вписав несколько цифр в бланк, она поставила подпись и закрыла папку.
– И как? К вам кто-нибудь приезжал?
– Да. Вечером ко мне домой приезжали из ФБР.
– Агент Карсон?
– Да. Вы с ней работаете?
– В некотором смысле, – отозвалась я, стараясь не очень глубоко нырять в омут правды.
– Значит, до исчезновения жены в поведении доктора Йоста не было никаких заметных перемен?
– Нет. Простите, что от меня так мало толку.
Ну что ж, пока все сказанное свидетельствовало в пользу того, что добрый доктор ничего заранее не планировал. И все же мужик держался молодцом.
– После всего, через что ему пришлось пройти раньше…
Я застыла.
– Раньше?
– Ну да, с первой женой.
Слышали гонг между раундами в боксе? Так вот, сейчас он звучал у меня в голове.
– Ах да, конечно. Первая жена. Трагично.
Поблескивавшая на ресницах Джиллиан слеза наконец сорвалась и покатилась по щеке.
Смутившись, она отвернулась и достала салфетку.
– Извините. Просто это… это ужасно, что она умерла так скоропостижно.
– Нет-нет, не стоит, я все понимаю. – Изо всех сил я старалась делать вид, что не замечаю, как дергаются ее кудри, пока она сморкается.
– Ее сердце остановилось. Прямо во время отпуска, представляете? После этого он был невероятно одинок.
Наконец хоть что-то существенное. Разве не об этом упоминала агент Карсон? Один укол, и сердце остановится.
– Поверить не могу.
Надо срочно это проверить. А Джиллиан оказалась намного помешаннее на Йосте, чем я вначале думала. Интересно, насколько в ее неведении виноват доктор и насколько она сама? Щенячья любовь – мощный эликсир. Уж я-то знаю. Что я только не вытворяла ради Тима Лакруа, старшеклассника, бывшего моей страстной любовью. К сожалению, тогда я ходила в садик, иначе он бы наверняка меня заметил.
По дороге домой я заскочила в кафе «Шоколадный кофеек» за мокко латте, в «Мачо Тако» за буррито с цыпленком и двойной сальсой, а потом и в круглосуточный супермаркет за парой упаковок попкорна для микроволновки и шоколадками, которые помогут мне продержаться еще одну ночь. Я не знала наверняка, сколько еще мне удастся не спать. Надо посмотреть какой-нибудь боевик или ужастик. Что-нибудь кровожадное. Но даже так я расценивала свои шансы как пятьдесят на пятьдесят.
Что говорил Рейес? Что он злится не потому, что не хочет приходить, а потому, что хочет? Представления не имею, как это понимать. В голове все смешалось, но я все же склонялась к радости, несмотря на то, какими отчаянными и жалкими были мои мысли. В основном из-за того, что творил со мной Рейес. Нечто восхитительное, дьявольское, роскошно-умопомрачительное. Черт.
Пока не довела себя до оргазма, я открыла телефон и позвонила Куки.
– Привет, шеф. Ты где? – спросила она.
– Взяла кое-чего перекусить. Что думаешь насчет исполнительниц танца живота?
– Разве что под щедрым слоем хрена.
– Да нет же, я о нашей новой профессии. Нам нужно задуматься о будущем прямо сейчас. Мне всегда хотелось научиться делать волны животом. Я уже молчу о том, что мой пупок можно выставлять в музее. Почти никто этого не знает.
– И то правда, – подыграла Куки. – Я даже не в курсе, как его зовут.
Я ахнула и посмотрела вниз.
– Не думаю, что Стелла тебя слышит, но выбирай выражения. Кстати, все забываю тебе сказать: мне кажется, что официантка из «Мачо Тако» с короткой стрижкой и странными бровями на самом деле Бэтмен.
– Я тоже о ней думала. Не хочешь обсудить что-нибудь связанное с делом?
– Кроме того, что доктор Йост был женат до Терезы?
– Не поверишь, я собиралась тебе позвонить и рассказать то же самое. Такое чувство, что между нами какая-то особая связь. Или на худой конец ЭСВ.
– То бишь экстрасенсорное восприятие?
– В яблочко. Я нашла номер Иоланды Поуп и оставила сообщение на ее сотовом.
– Потрясающе. До смерти хочу узнать, что стоит за обвинениями, которые она выдвинула в адрес некоего мистера Нейтана Йоста. А тем временем выясни все, что сможешь, о его первой жене.
– Будет сделано. Все, что успею накопать, оставлю у тебя на барной стойке. Ты же домой едешь?
– Так точно, – ответила я, сворачивая на Сентрал.
– Вот видишь? Я могла и не спрашивать.
– Ага. Даже как-то жутковато.
– Сколько чашек кофе ты за сегодня выпила?
Я посчитала на пальцах, пока не вспомнила, что руки должны держать руль во время движения.
– Семь, – сказала я, вильнув в сторону перед самым носом пришедшего в ужас пешехода.
– Всего семь?
– И двенадцать половинок.
– Ага, ну, все не так плохо. Для тебя. Может быть, после разговора с Рейесом ты сможешь немного поспать. Я имею в виду… вдруг он перестанет.
– Может быть. Поспать кажется сейчас очень заманчивой идеей. – От одной мысли об этом голова начала опускаться, а глаза закрываться, пока я не вспомнила, что они должны оставаться открытыми во время движения. Кто придумал все эти правила? – И все же я не уверена. Похоже, во всей этой белиберде у него не больше выбора, чем у меня.
– Есть здесь нечто космическое, – мечтательно вздохнула Куки.
– Ну, что-то определенно есть. Ладно, я почти дома. Одна нога здесь, другая там.
Ровно в 20:23 я вошла в свою квартиру с едой, кофе и DVD в руках, попутно пытаясь отыскать в сумке сотовый. Пришла эсэмэска от Гаррета. Наверняка он хотел отомстить мне за то, что разбудила его ни свет ни заря. Я открыла телефон и прочла:
«Номер четыре: “Ты меня убиваешь”».
Я ответила:
«Мне явно надо приложить побольше усилий».
– Привет, мистер Вонг, – поздоровалась я, сваливая ношу на стойку в кухне.
Хотя список Гаррета из пяти фраз, которые нельзя говорить ангелу смерти, вызывал во мне любопытство, у меня для него был список поинтереснее. Под заголовком «Срочно нужно». Пропылесосить. Помыть мне холодильник. И посуду в одних трусах. Почему он должен мыть мою посуду в одних трусах, понятия не имею.
Как только я взялась просматривать информацию, оставленную Куки возле мистера Кофе (как же хорошо она меня знает!), кто-то постучал в дверь. Я решила удариться в оптимизм. А вдруг я выиграла миллион долларов? Или мне попытаются продать пылесос? Тогда я потребую продемонстрировать товар. Это бесплатно, так что все равно останусь в выигрыше.
Отложив буррито, я открыла дверь самой удаче, понимая, что сделаю что угодно, лишь бы не спать.
По ту сторону стояла Эмбер, дочь Куки. Ну, не по ту самую сторону, а по ту сторону двери. Она казалась бы высокой, даже будь ей двадцать. Поэтому для двенадцати лет она была просто высоченная. Но я могла поклясться, что в последнюю нашу встречу она была намного ниже. Эмбер явно только что вышла из душа, потому что ее длинные почти черные волосы пахли земляничным шампунем и свисали по спине влажными прядями. На ней была пижама в виде короткой розовой маечки и штанов-капри, обтягивающих самые длинные и тощие ноги, какие я когда-либо видела. Таким ногам позавидует любая танцовщица. Эмбер напоминала бабочку, готовую вот-вот вылететь из кокона.
– Ты собираешься смотреть телик по телику? – спросила она, абсолютно серьезно глядя на меня огромными голубыми глазами.
– Ну не по тостеру же. – Поджав губы, Эмбер моргнула в ожидании ответа, и я сломалась: – Нет, я не собираюсь смотреть телик по телику.
– Отлично, – улыбнулась она и проскочила мимо меня.
– Но я собираюсь принять душ в душе.
– О’кей. – Она взяла пульт и прыгнула на диван, подобрав босые ноги. – Мама отключила кабельное.
– Не может быть, – отозвалась я, давясь смехом.
В этот самый миг Куки выскочила из своей квартиры и ворвалась в мою. Тоже в пижаме. Я в ужасе уставилась на нее.
Куки закатила глаза:
– Она еще не убедила тебя позвонить в органы опеки и попечительства?
– Мам, – Эмбер перевернулась на живот, – это в корне неправильно. Почему я должна расплачиваться за то, что ты решила вести здоровый образ жизни?
Я наградила Куки своим самым лучшим убийственным взглядом и вылила в голос все свое презрение:
– Не может быть.
Со вздохом она вручила мне еще одну распечатку и закрыла дверь.
– Врач сказал, что мне нужно похудеть.
– Кто сказал? – переспросила я. – Доктор Йост?
На бумажке, которую она мне всучила, было имя нашего несостоявшегося клиента. Зачем отоларингологу советовать ей сбросить вес? Тем более если она у него не наблюдается?
– Нет, не доктор Йост. – Куки подошла к стойке и взобралась на табурет. – С чего бы вдруг я пошла к доктору Йосту?
– А-а, так это запись о его аресте. – Я просмотрела распечатку, откусила кусок буррито и поинтересовалась: – А какое отношение имеет твое похудение к кабельному?
– Никакого, если не считать, что здоровая пища намного дороже нездоровой.
– Вот поэтому я и не ем здоровую пищу. – Я сунула буррито ей под нос. – Впредь тебе наука.
– Ты не считаешься. И вообще, тощим барышням слова не давали.
– А ну-ка притормози. Ты считаешь меня тощей?
– Врач был прав. Мне нужно меньше есть. – Плечи Куки поникли. – Ты хоть представляешь, как трудно сидеть на диете тому, кто носит имя Куки [13]?
– Странно это все. – Я уставилась в никуда, задумавшись о том, как похоже иногда
складываются обстоятельства. – Сидеть на диете с именем Чарли тоже непросто. Может, нам стоит сменить имена? – спросила я, снова поглядев на Куки.
– Я бы сделала это не задумываясь, если бы это помогло. Так что скажешь? – она указала на распечатку, перед тем как потянулась к чашке и налила себе кофе.
– У тебя все каналы, где показывают киношки! – воскликнула Эмбер. – Почему я до сих пор не знала?
– Да ну? – отозвалась я. – Так вот почему мне приходят сумасшедшие счета за кабельное? – Я покосилась на копию газетной статьи о первой жене Йоста и прочла: –
«Жена доктора Йоста была найдена мертвой в номере отеля. Очевидно, причина смерти – сердечный приступ». – Я глянула на Кук. – Ей не могло быть больше двадцати семи. Сердечный приступ?
– Читай дальше, – сказала она.
– «Согласно источникам, – продолжила я вслух, – отбывшая в отпуск на Каймановы острова Ингрид Йост позвонила домой и оставила мужу сообщение на автоответчике за несколько минут до того, как ее сердце остановилось. Поэтому, несмотря на то, что смерть миссис Йост окружает цепь загадочных обстоятельств, полиция сообщает, что расследования не будет». – Я подняла глаза на Куки. – Какая еще цепь загадочных обстоятельств?
– Читай дальше, – велела она, вгрызаясь в мой буррито.
Я тоже откусила и, дочитав до конца, отложила распечатку.
– Итак, – сказала я, с трудом проглотив кусок, – Ингрид Йост заполняет заявление в полиции, где утверждает, что муж угрожал ей, а через два дня подает на развод. Еще через два дня она летит на Каймановы острова, взяв с собой едва ли не одну зубную щетку, а оттуда уже звонит и оставляет сообщение на домашнем автоответчике, в котором просит у доктора прощения за то, что не была хорошей женой, и заверяет, что ни о каком разводе больше не думает. А через пять минут умирает.
– Ага.
– И в истории болезни никаких упоминаний о проблемах с сердцем?
Взяв телефон, я воспользовалась быстрым набором, чтобы дозвониться до агента Карсон. Куки вопросительно приподняла брови и откусила еще один кусок.
– И что же не так с этой картинкой? – спросила я, когда Карсон взяла трубку.
– Подождите, мне нужно выйти в другую комнату, – ответила она, а через несколько секунд спросила: – Вы нашли Терезу Йост?
– А вы где?
– В доме Йоста. Мой напарник все еще верит, что кто-нибудь позвонит и потребует
выкуп.
– Неделю спустя?
– Он новичок. Так что там у нас?
– Первая жена Йоста заполнила на него заявление в полиции за два дня до того, как подала документы на развод, а еще через два дня улетела на Каймановы острова, где умерла от сердечного приступа? Да ладно!
– То есть вы ее не нашли.
– Развод, в процессе которого он вполне мог потерять маленькое состояние.
– И что вы думаете?
– А может, тут есть связь?
– Само собой, тут есть связь. Но попробуйте доказать. Мы проверили его паспорт и полеты. На Каймановы острова он не летал. Говорит, что ездил на охоту, чтобы хоть на время обо всем забыть.
– Это не значит, что он этого не делал. У доброго доктора денег куры не клюют. Он мог заплатить кому-то, чтобы избавиться от жены. У него предостаточно знаний о том, какие лекарства могут спровоцировать сердечный приступ. И вам не кажется, что сообщение на автоответчике – это не просто так?
– В каком смысле?
– Предлагаю сразу два варианта. Во-первых, согласно полицейскому отчету, Ингрид Йост была не в себе. Кто может утверждать, что ее не запугали до смерти, лишь бы она оставила это сообщение?
– Верно, но для чего?
– Чтобы отвести подозрения. Если бы что-то пошло не так, никто не стал бы подозревать нашего доктора в незаконных действиях. Вся ситуация и он сам не вызвали бы у людей ничего, кроме сочувствия.
– Возможно. А во-вторых?
– С каких пор у врачей дома автоответчики? Разве для этого они не держат секретарей, ассистенток или как их там? В конце концов, есть голосовая почта. А вот автоответчик дома
– это прямо-таки слишком удобный нюанс.
На долгое время в трубке повисла тишина, но я слышала шаги, как будто агент Карсон успела пробежаться по нескольким комнатам.
– Вы правы. И на данный момент у него нет никакого автоответчика. Я этим займусь.
Попытаюсь узнать, когда он приобрел автоответчик и как долго им пользовался.
– Неплохая идея. И кстати, не могли бы вы получить копию сообщения его жены?
– М-мм, сомневаюсь. Поскольку расследования не было, представить не могу, зачем кому-то хранить копию, но разузнаю.
– Спасибо. Заодно, может, проверите систему безопасности? Делла Питерс из салона красоты сказала, Йост знал, что Тереза не вернулась в ту ночь домой, потому что иначе была бы запись о том, что она вошла в дом.
– Была бы, если бы система была активирована. Первым делом мы именно это и пытались выяснить. Йост сказал, что забыл активировать систему.
– Тогда он врет, как дышит. – Надо не забыть, что ложь и до такого доводит. А то вдруг меня когда-нибудь понесет. – Спасибо за информацию.
– Пожалуйста. Без обид, но разве вы не должны были уже ее найти? То есть разве не этим вы занимаетесь?
– Я над этим работаю. Не давите на меня.
– Ладно, – фыркнула Карсон, – но не забудьте об этом деле.
– Ни за что.
Я знала, что стоит на кону у любого сотрудника правоохранительных органов. Необходимость сделать себе имя, чтобы тебя заметили. А для этого нужно громкое дело. И я не о скандальном ЧП вроде стриптизерши на коленях.
Пока мы с Куки составляли план на завтра, я успела выпить два огромных стакана воды. Слизистые глаз практически высохли, а в рот будто ваты насовали. Слишком много кофе, слишком мало сна. Мне было необходимо справиться с обезвоживанием.
– Значит, я копаю по делу Йоста, – подытожила Куки, делая для себя пометки, – а ты попробуешь увидеться с Рокетом.
– Точно. По крайней мере, будем знать, жива ли до сих пор Тереза Йост. Куки отобрала у меня чашку кофе, которую я только что себе налила:
– Тебе нужно хоть немного поспать.
– Мне нужно пооткисать в ванне, потому что обезвоживание меня скоро доконает.
– Хорошая мысль. К тому же ванна тебя так расслабит, что ты уснешь, хочешь ты того или нет.
– Ты на моей стороне или как?
Она недобро усмехнулась и позвала Эмбер:
– Пойдем, солнце.
– Ну мам! – отозвалась Эмбер, не отрываясь от экрана телевизора. – Фильм только начался.
– Тебе скоро в постель.
– Все в порядке, пусть остается, – сказала я, потом придвинулась к Куки и прошептала:
– Она уснет через секунду.
– Тоже верно. Но ты точно не против?
– Конечно, нет. – Я вытолкала ее за дверь. – Поваляюсь немного в ванне, а потом посижу с ней.
Эмбер смотрела один из ужастиков, которые я взяла в прокате. Если подумать, то этот фильм может и не усыпить ее. Ну, хоть кому-то из нас он поможет не заснуть.
– Я собираюсь немного поваляться в ванне, – сказала я Эмбер, свесившись через диван, чтобы поцеловать ее в лоб.
– Не набирай слишком горячую воду. Моя учительница говорит, что от горячих ванн превращаешься в сморщенную старуху.
Задушив на корню готовое сорваться с губ хихиканье, я проговорила:
– Не думаю, что горячие ванны как-то влияют на появление болезни Альцгеймера, но приму к сведению.
– Как знаешь, но так говорит моя учительница, – еще раз предупредила Эмбер.
Не будь она такой очаровательной, я могла бы понять, почему Куки неоднократно угрожала продать ее цыганам.