ЛЕГЕНДЫ О ВАМПИРИЗМЕ В ГАЛИЦИИ
Галиция, или Карпатская Русь, — западный район Украины, населённый народом русинов (около 5 млн). В древности Галиция являлась Королевством Русь, затем входила в состав ВКЛ[3] и Речи Посполитой, а при её первом разделе в 1772 году отошла к Австро-Венгрии. В состав Российской империи Галиция никогда не входила, а в СССР вошла лишь при разделе Польши в ходе Второй мировой войны.
Галиция соседствовала с балканскими и венгерскими землями, на которых 250 лет назад произошла эпидемия вампиризма. Неудивительно, что эпидемия затронула и этот регион. В царское время Юльян Яворский опубликовал любопытное исследование под названием “Галицко-русские поверья об опырях”, где повествуется о легендах, своеобразно отразивших факты вампиризма (слово “опырь” — видоизменённое “вампир”[4]). Автор пишет:
«Если беременная женщина посмотрит в церкви во время “великого входа” на священника, несущего чашу, то её дитя будет опырём, то есть будет иметь две души. Узнать это можно по тому, что такой человек разговаривает сам с собой; каждый, кто имеет такую привычку думать вслух или кому хотя бы в большом волнении случится это, считается непременно опырём, с двумя душами.»
Это — совершенно необычная для вампирологии концепция, в которой мультипликация сознания (“я”) и особые возможности вампира объясняются наличием в его теле “двух душ”. Необычность и в том, что источником патологии считается не заражение от вампира, а некий “природный сбой” ещё до рождения. Человек всю свою жизнь является странным во всех аспектах, а после смерти становится вампиром: его “вторая душа” покидает тело, чтобы пить соки из душ других нормальных людей.
Юльян Яворский продолжает:
«С опырём нельзя жить в дружбе и мире, так как он тогда легче всего может “хрестьянина” свести со света и даже съесть; с ним нужно постоянно ссориться и относиться к нему враждебно, это уничтожает или по крайней мере уменьшает его демоническую силу.
А сила опыря уже при его жизни очень велика и всесторонняя. Он может умерщвлять и просто съедать людей; может отводить или призывать разные болезни и эпидемии, грозу, дождь и град; он открывает тайны и знает будущность; чарует коров и отнимает или увеличивает у них молоко и т.д. Он может делаться невидимым или принимать на себя вид разных животных.
Но ещё злее и страшнее делается опырь по смерти. Тогда он каждую ночь между полуночью и первым певцем (петухом) выходит из могилы и ходит к спящим людям, обыкновенно к своим родным, или высасывает им кровь, так что они умирают; или заманивает их, а то и силой тащит их к себе в могилу.
Опыря — жив ли он или мёртвый, всё равно — люди страшно боятся и стараются защищаться от него, как знают. Так, например, если живой опырь чарует коровы и отнимает им молоко, то берут 12 кусков железа и бросают их в печь на огонь. Когда эти куски разожгутся, то опырь приходит тогда в этот дом и просит, чтобы вынули железо из огня, так как это жжёт и его. Тогда можно с ним завершить договор, и он оставляет уже этот дом в покое.
Если опырь ходит по смерти и убивает людей, тогда откапывают его гроб, отрезают ему голову и кладут её в ноги трупа, прибивают её осиновым колом или железным гвоздём ко дну, и тогда уже опырь не может тронуться из могилы.»
Как видим, никаких “особых” свойств в борьбе с вампирами у осиновых кольев нет — это только басня, выдуманная авторами голливудских фильмов ужасов (как говорят, слышал звон — да не знаю, где он). На самом деле осина просто прочный материал, а при наличии обыкновенных железных гвоздей — предпочтение отдавалось последним. И суть процедуры не в том, чтобы “пригвоздить особым колом”, а чтобы просто убить вампира-коматозника, отрезав ему голову.
Далее автор приводит “несколько подлинных рассказов об опырях”, которые он записал “в разных окрестностях русской Галиции” (правильно говорить — русинской Галиции), — в основном рассказы, записанные от Татьяны Михайлович из села Головецка Скольского уезда. Вот типичный:
«Умер один старый человек, его похоронили. Вслед за ним умер молодой юноша, затем ещё один молодой, и так каждый день кто-то в селе умирал. Когда кто-то умер в семье местного богача, тот пошёл к ксендзу и говорит ему: кто-то людей поедает, наверно — тот старик, что первым умер, надо его раскопать. Ксендз не стал возражать. Четверо селян пошли до вдовы того старика и говорят: пойдём твоего мужа раскапывать. Пришли на кладбище, раскопали гроб, раскрыли. А тот в нём сидит, опершись на руки, такой весь красный от крови в себе людской выпитой. Баба подивилась и говорит: тьфу, нежить, не встанешь больше из могилы. Тогда его вытянули из ямы, порубили, завязали в мешок и сожгли. Как его спалили, так вокруг них ветер нечистый подул и шёл за ними от церкви уже в село и до корчмы.»
Следующую историю в разных вариантах рассказала Татьяна Михайлович из села Головецка Скольского уезда и крестьянин Люця Струк из села Борусова (Порусова) Бобрецкого уезда:
«У пана служил некий холоп, имея в селе хату и жену. И поехал с тем паном в далёкое место, где захворал и умер. Там его и похоронили. Ночью он приехал на сивом коне к своей жене под окна и зовёт: Касю, Касю, отвори! А она ещё не знала, что он там умер, гадает: вернулся с дороги. Встала, открыла, а он ей говорит: бери скорее свои лучшие одежды, и едем в чужой край, где я купил нам новую хату, лучше этой. Она собрала свои вещи и вышла. Взял он её за руку и на коня, поехали. Но как только она села на коня, то поняла, что это не конь, как должно быть, а как какой-то ветер.
Приезжают до места, где он умер, идут за церковь на кладбище. Там уже конь исчез, его он лишился и она. А на гробу его была дыра посередине. Он говорит: лезь туда — там моё добро. Тогда она говорит так: лезь ты вперёд, а я за тобой полезу. И он полез, а она говорит ему тогда, чтобы взял сквозь дыру её вещи. Сунула вещи в дыру, а сама стала убегать через поля и рвы, не зная, куда бежит. Бежала, бежала, видит сбоку огонёк: свет в хате. Ударила в двери, вбежала — а там мертвец лежит, нет никого больше, только светится свет. И она с разбегу влезла за печь и сидит тихонько.
А тем временем её муж выбрался из гроба, а с ним и другие опыри, и летит за ней, и прилетел до той самой хаты. Тогда кричит через окно: открывай мёртвый мёртвому, сейчас с живой будем разбираться! И тот мертвец в хате начал шевелиться, то рукой пошевелит, то ногой, а потом и весь встал, пошёл и отворил двери.
И опырей там набилась полная хата, и все её зовут: вылезай из-за печи! А она им говорит: я не имею обуви, принесите мне вначале чоботы! Послал тот опырь тут же одного к своему гробу, так как она там свои вещи оставила, тот приносит обувь, и снова её зовут. А она тогда говорит: то платка не имею ещё, то пояса, и ей так все вещи поприносили. И когда уже её смерть была близка, Бог дал запеть петуху, что был в той хате. И тогда же все опыри поразлетались и поразбежались, дав ей покой.
Пришло утро, она всё рассказала людям, и тем опырям забили осиновые колы в песок насквозь аж в землю.
А она шла до своего села назад три месяца, хотя опырь её туда увез за один час.»
Юльян Яворский пишет:
«Часто случается также, что опырь ходит по смерти к своей жене или к чужой женщине, спит с ней и пользуется правами мужа.»
Для иллюстрации он приводит рассказ Татьяны Михайлович из села Головецка Скольского уезда:
«Один юноша был очень влюблён в свою жену, умер молодым, и его похоронили. Нет одну ночь, нет другую, а на третью он приходит в хату, сам лёг около жены, лежит. И так ходил две недели к ней, пока она вся такой стала, что люди её начали пугаться и спрашивать: что, молодица, с тобой случилось? Она отвечает: я бы вам сказала, если б не умерла!
Но вот зашла к ней как-то путешествующая баба. А был вечер, она просится, чтобы её приняли переночевать. “Я бы вас, бабко, приняла, но вы не можете в моей хате ночевать!” “Почему?” — спрашивает баба. Хозяйка отвечает: “Ой, потому что ко мне мёртвый муж ходит каждую ночь!”
И она ей всё рассказала. А баба ей тогда говорит: спрячь же ты меня под ушатом, где бельё мочишь, а сама оденься в свои венчальные одежды, платки и пояс и поставь праздничную свечу. А как заметишь, что он идёт, зажги свечу и у зеркала убирайся (крась лицо). Он станет тебя спрашивать: куда ты собираешься? Ты ему говори: иду к маме на праздник! — А какой же там праздник? — Ты скажи, что брат сестру берёт. Опырь тебе будет отвечать: где ж это видано, чтобы брат сестру брал? — А ты ему на это: где ж это видано, чтобы мёртвый до живого ходил? — И как бы тебя он ни звал, не иди.
Положила она детей спать, бабу спрятала под ушатом, потом зажгла свечу и стала прихорашиваться за столом. Чует — идёт её муж, отворились двери одни, другие, вошёл в хату и сел по другую сторону стола. Он спрашивает её: куда ты собираешься? Та: на праздник к маме. — На какой праздник? — Брат сестру берёт. — Где это видано, чтобы брат сестру брал? — А где это видано, чтобы мёртвый до живого ходил?
Он промолчал, а потом говорит ей: иди сюда, дай я хоть тебя поцелую. — Ой, я не пойду. — Иди, говорит, руку к тебе приложу! — Не бей меня, бей мой стол! — Он тогда ударил рукой о стол, то аж проломил стол: сколько рука — столько выпало стола. И тогда ветер подул, поотворяло двери, и взяло его из хаты, и пропал он вовеки.»
Юльян Яворский подводит итог:
«Опырь — это одно из самых, так сказать, популярных и повседневных представлений галицко-русского суеверия. Каждая деревня, почти каждый двор передаёт вам свои собственные сказания и поверья о нём. Приведённые выше рассказы и заметки можно считать их типическими отражениями.»
Не вызывает сомнения, что именно такие истории легли в основу знаменитой повести Н.В. Гоголя “Вий”, а сами легенды относятся к эпохе XVII-XVIII веков — времени эпидемии вампиризма в Восточной Европе. Наука и Церковь всегда к ним скептически относились, однако в их основе лежали реальные факты, связанные со странными и пугающими “возвращениями умерших”.
“ЛЕТУНЫ”
Как мы уже знаем, “летун” — это одно из названий “огненного змея”, то есть той фазы вампиризма, когда вампир летит к дому своей жертвы в виде яркого шара огня.
Вот определение “летуну”, которое давали в XIX веке в Покровском и Юрьевском уездах Владимирской губернии:
«Летун — чёрт, являющийся неожиданно вдовам в виде человека, совершенно похожего на их покойного мужа. Он летит в виде огненной массы и рассыпается над тем домом, где ему нужно быть.»
Это, конечно, не чёрт, а вампир.
В статье “Миросозерцание наших восточных инородцев — вотяков, черемисов и мордвы” (“Живая старина”, т. 10, вып. 2, 1900 г.) “летунов” именуют “метеорами”. В главке “Метеоры” сказано:
«Падение метеоров вотяки считают полётом по воздуху шайтанов. У одной женщины помер муж. Она сильно горевала и в горе призывала своего покойного мужа. Шайтан услышал её призыв и принял на себя вид её покойного мужа. Стал он каждую ночь к ней прилетать. При этом он всякий раз приносил ей гостинцев в платке. Но как только женщина захочет попробовать чертовские гостинцы, так они обращались в кости и коровий помёт. Узнали об этом люди и не пустили женщину на сеновал, куда прилетал к ней шайтан. Шайтан прилетел, попортил крышу её дома, разбил в избе окна и саму женщину убил, когда она шла на гумно.»
И снова: это никакой не шайтан, а вампир. Подробность о том, что призрак усопшего дарит гостинцы, которые затем превращаются в навоз, часто фигурирует в таких историях. Налицо манипуляция сознанием жертвы: вампир не только создаёт перед ней свой призрак (видимый только тем, на кого обращён фокус внимания вампира), но превращает навоз или камни то в подарки, то в конфеты, то в деньги — опять-таки, видимые только жертве.
В комментариях к этой главке в статье написано:
«Верование, что демоны прилетают к женщинам в виде огненных змеев, принадлежит к числу международных. Оно передаётся в древнеиндийских Ведах, оно же было известно древним грекам (происхождение Александра Македонского), римлянам (происхождение Императора Августа) и нашим русским предкам (происхождение Волха Всеславича по русским былинам). В том же самом виде известно оно в настоящее время полякам и сербам.
Демоны, вступающие, по народному верованию, в связь с человеком, во времена классической древности назывались фавнами и сильванами. В средние века в Европе между ними различали инкубов, демонов мужского пола, вступающих в связь с женщинами (у поляков — пшиложники), и суккубов, демонов женского пола, вступающих в связь с мужчинами (у поляков — положники).[5] Вера в них в средние века была распространена не только в простонародье, но и среди правящих классов, а потому в то время из-за неё погибло немало народу по обвинению в колдовстве и в сношении с дьяволом. В настоящее время то же верование сохранялось: у великоросов, малоросов, поляков, литовцев [белорусов], немцев, имеретин, татар и туземцев на островах Самоа, в Австралии.
Деталь того же верования, что к женщине, сильно и безутешно тоскующей о своём умершем муже, покойный муж её будет летать в виде “огненного змея”, известно русскому народу.»
Если это “международное верование” распространено от Вятки и до островов Самоа, да к тому же известно с античных времён, то почему же авторам комментария не пришло в голову, что речь идёт о реальном феномене?
Что касается суккубов и инкубов, то это — лишь призраки вампира женского или мужского пола. Действительно, это очередная новая форма восприятия вампиризма в средневековом обществе: боролись уже не с вампирами, а казнили их жертв — обвиняя их в “сношениях с дьяволом”.
Между тем, действия вампира заключаются не только в “выпивании” неких “жизненных соков” жертвы (от чего на животе или груди жертвы остаётся синяк, как от засоса, без повреждения кожи), но при определённых обстоятельствах вампир вступает в интимные отношения с жертвой — такие же призрачные, как и сам его призрак. Причём, второе сопровождается первым — и жертва обречена на смерть даже без всякой инквизиции.
В Жемойтии (ныне Республика Летува) “летуна”, то есть вампира, называли “айтвар”. В другой статье из “Живой старины” её автор, Г.Гинкен, пишет:
«Aitvaras (у Куршата eitvaras) — сверхъестественное существо, живущее в домах, соответствует русскому домовому отчасти.
Айтвара высиживает семилетний петух из яйца, снесённого им же в том же году, в течение 7 недель. Когда айтвар выйдет из яйца, его надо кормить творогом и яичницей; а чтобы он носил деньги в дом, надо i kraiga indet tuscia stiabulia — в конец крыши вделать пустую ступицу от колеса, через которую он насыпает полную избу денег. Когда он носит деньги, его надо хорошо кормить и остерегаться рассердить, потому что иначе он все деньги обратит в черепки и избу сожжёт. Отсюда поговорка turiu kaip aitvaras pinigu: galiu uzmust ir uzmoket — “у меня денег, как у айтвара: могу забить и заплатить”.
Айтвар бывает похож на маленького человечка, с длинными когтями. Является также в виде разных животных.
С одного места на другое айтвар перелетает в виде блуждающего огонька. По словам другого, lekentis aitvaras isrodo ant liepsninio smaigo, то есть “летящий айтвар кажется огненной палочкой”.»
«Медленно летящий шар с хвостом» был сфотографирован в Пидмонте, штат Миссури, 22 марта 1973 года. Возможно, это — знаменитый Огненный Змей
Последняя подробность однозначно указывает, что речь идёт о вампиризме и “огненном змее”. Связь с домовым заключается в том, что в доме жертвы начинается вампирический полтергейст. Жемойты по-своему восприняли феномен: рассказы о том, как вампир дарит деньги, превращающиеся потом в черепки, трансформировались в фантастическое верование о том, что вампир может дарить настоящие деньги — если только его не сердить. Откуда только он их возьмёт? Неужто чеканит или печатает в своей могиле?
М.А.Синезерский в конце XIX века опубликовал статью “Летучий огненный змей”. В ней он писал:
«Наш народ чутко относится вообще ко всем явлениям природы, и в особенности к небесным явлениям. Не зная естественного происхождения их, он объясняет их по-своему. Народ верит, что Господь являет их для того, чтобы предупредить русский народ о каких-либо грядущих событиях, по большей части бедственных.
Сами небесные явления народ подразделяет на явления, имеющие первостатейную важность, и на второстепенные, почти заурядные, к первым относятся: затмение солнца и луны, появление комет и планет; ко вторым — падающие звёзды, аэролиты, болиды. Сообразно со степенью важности явлений народ даёт им и соответственное толкование. Так, затмения солнца и луны, по народному поверью, предзнаменуют пришествие Антихриста и близкую кончину мира, появление кометы — голод, мор или всего чаще войну и т.п. Падающие звёзды принимаются народом за ангелов, летящих на землю за душами людей-праведников, или же за ангелов, несущих души имеющих родиться младенцев и т.п. Интересно придуманное народом толкование небесного явления — падающих болидов. Мне пришлось услышать его совершенно случайно и притом во время самого явления.
15 марта 1895 года, в 9 часов вечера, над ст. Померанье Новгородского уезда пролетел по направлению от юго-востока к северо-западу необыкновенной величины болид, оставивший на пути полёта продолговатую светящуюся беловато-фиолетового цвета полосу. Свет, происходящий от трения болида о воздух, был настолько силён, что затмил свет лампы и свечей в домах. Перепуганные жители села выскочили на улицу, но увидели только одну световую полосу на небе. В народе поднялись толки о только что бывшем явлении. Между прочим одна баба уверяла другую, что видела, как огненный змей с большим хвостом пролетел по воздуху.
Заинтересованный этим сообщением небесного явления, я, придя с улицы домой, спросил свою квартирную хозяйку-крестьянку: “что это за змей, который летал сегодня по воздуху?”
Она ответила, что это “пара летит” [в слове “пара” ударение на вторую “а”].
— Что такое пара?
— Пара? Это нечистый дух.
— Куда же он летел?
— А какому-нибудь деньги понёс.
Расспросив её обстоятельно, я узнал, что “пара”, по народному поверью, летает по ночам в виде огненного змея к тем людям, которые с ним знакомы, и носит им золото, от чего они богатеют. Так что, если какой-либо человек неожиданно разбогател, то народ говорит, что ему “пара денег приносил.
На вопрос мой, видала ли она “пара”, хозяйка отвечала, что видала раз, возвращаясь с гумна, как сзади что-то осияло. “Тут все (идущие с ней) сказали, что это “пара” полетел”.»
Здесь, конечно, полная аналогия с верованиями жемойтов про айтвара. Кстати говоря, в дохристианское время кривичи, ятвяги и дайновичи (то есть предки нынешних беларусов), а также жемойты и пруссы поклонялись мифическому змею “живойту” (от слова "жить”). Критозоология ищет в этом змее некое реликтовое существо, ныне якобы вымершее. Однако вполне возможно, что культ поклонения змею-живойту — это поклонение “огненному змею”. То есть, вампиризм создал целую языческую веру в этом балтийском регионе. Во всяком случае, в пользу этого говорит положительное отношение в поверьях к нему — дескать, несёт деньги. А вот у других народов такого культа не возникло из-за негативного отношения, и сей змей фигурирует, например, в русских сказках как “Змей Горыныч”, персонаж отрицательный. Но — всё равно персонаж ментальных представлений народа, так как отражает реальный феномен.
Вот главка из ещё одной дореволюционной книги о народных поверьях: “Змей-любак (село Теребень, Жиздринского уезда)”:
«Змей-любак летает к женщинам, от него женщины детей рождают. Раз змей-любак пристал к корове; от него соседская корова бычка телила.
Стал змей-любак летать к одной женщине. Стала эта женщина соседкам говорить: ко мне муж приходит. Соседки говорят: “Дура! Откуда ему приходить к тебе — муж твой далече. И научили бабы: ты возьми гребёнку; сядь на кровати и расчёсывай волосы да бери конопли в рот да хряпай их. Змей подойдёт к тебе и спросит: что ты делаешь? Ты отвечай ему: расчёсываюсь. А что ешь? — спросит тебя любак. Ты отвечай ему: ем вши. Любак ответит: разве можно крещённой кости вши есть? А ты ему ответишь: разве можно некрещёной кости к крещённой ходить? Любак от этих слов в конфуз придёт и больше к тебе не явится”. Баба, любовница любака, так и ответила змею, как учили её соседки. Любак от таких слов смутился, ударил дверью во весь мах и более в тот двор не являлся.»
Подобно тому, как верования жителей Новгородской области об огненном змее совпали с верованиями жемойтов, так и тут эта история является очередным вариантом подобных, распространённых уже у русинов Галиции (в XIX веке они были в составе Австро-Венгрии). Пусть читатели сравнят сами с рассказом Татьяны Михайлович из села Головецка Скольского уезда, который мы привели ранее в этой главе (“Один юноша был очень влюблён в свою жену умер молодым, и его похоронили...”).
Сюжет тот же самый, но в том случае используется слово “опырь” (то есть вампир), а в этом — “змей-любак”.
Можно ли зачать и родить от любовной связи с вампиром (или инкубом — в другом варианте определения этого же явления)? Не знаем. В ряде источников на тему вампирологии пишется, что от таких сношений появлялась беременность, но она или “рассасывалась сама собой”, или рождались мёртвые дети, или рождались уроды, которые умирали. Так это или нет — не существует никаких проверенных научно данных.
Немалая часть “чертовщины” в народных поверьях крутится вокруг вампиризма — хотя именуется массой разных названий и рядится в разные тоги. Но стоит приглядеться — везде то же самое явление.