Особенности личности как опосредующие факторы
В исследовании личности давно уже задавались вопросом: насколько личностные черты предрасполагают к расстройствам (ср. Vollrath, 1997). В этой связи наиболее известно такое свойство личности, как эмоциональная стабильность.Высокая эмоциональная стабильность является протективным фактором во взаимодействии со стрессорами; нарушение поведения под влиянием стрессоров легче наступает при малой выраженности этого фактора. Эти посылки находят некоторое подтверждение в исследовании нейротизма (ср. Amelang &Bartussek, 1997).
Еще одним протективным личностным признаком можно считать «душевное здоровье» (Becker, 1995), которое означает способность справляться с внутренними и внешними требованиями.
Имеет значение также выносливость (Hardiness).Под этим понимается (Kobasa, 1979) протективный личностный признак, включающий комплексную систему убеждений по поводу самого себя и окружающего мира, которые поддерживают человека в его взаимодействиях со стрессовыми событиями. Для этой системы убеждений характерны следующие измерения: смысловая и целевая ориентация человека («Commitment»), контроль (локус контроля) и способность принять вызов (убежденность в том, что изменения — это часть жизни и что в них содержится возможность роста). Все эти элементы изменяют воздействие стрессоров, влияя на их когнитивную оценку (appraisal)и тем самым способствуя повышению самоценности, и активируют ресурсы совладания (ср. Maddi, 1990). Этот подход пересекается с другими конструктами: чувством когерентности (sense of coherence),самоэффективностью (self-efficacy)по Бандуре или же с переменной оптимизма.
В качестве опосредующих факторов для стрессовых эмоций обсуждаются признаки State-trait (состояния—черт личности),например, страх и гнев. Некоторые исследования показывают, что высокий личностный гнев [Ср., например, понятие «личностная тревога».]или хронический гнев и враждебность заметно связаны с повышенным риском сердечно-сосудистых заболеваний (Booth-Kewley & Friedman, 1987; ср. также Schwenkmezger & Hank, 1995).
Эндлер и Эдвардс (Endler & Edwards, 1982) постулировали в своей интеракционной модели страха, что страх и гнев как черты личности представляют собой индивидуальную предрасположенность, то есть повышенную вероятность реагировать страхом или гневом в стрессовых ситуациях.
К личностным признакам, влияющим на то, что происходит при стрессе, принадлежит также тип защиты.Зигмунд Фрейд предложил концепцию защитных механизмов, которая была развита Анной Фрейд (1936-1964). В современных исследованиях личности с наибольшим интересом изучались вытеснение и отрицание, что нашло некоторое дальнейшее развитие в конструкте «вытеснения». По мнению Анны Фрейд функция вытеснения имеет направленность внутрь и служит для устранения угрожающих инстинктивных импульсов. И наоборот, отрицание, будучи первым шагом защиты, защищает «Я» перед угрозой внешнего мира. Аналогичным образом интеллектуализация — это предотвращение опасности, направленное внутрь, а вигильность — наружу. Психоанализ стал «крестным отцом» для конструкта подавления—сенситизации (Repression—Sensitization). Этот конструкт основывается на теории, сформулированной Брунером. Согласно этой теории, процессом восприятия в существенной мере управляют гипотезы, то есть ожидания, с которыми субъект встречает воспринимаемое. Относительно этих ожиданий были установлены межличностные различия. Эриксон (Eriksen, 1951) постулировал здесь две элементарные основные формы: защита от страха, ориентированная либо на избегание,либо на внимание,то есть редукция страха; при этом оба защитных стиля понимаются как одномерный биполярный личностный конструкт (см. также Krohne, 1996).
В этой же традиции можно рассматривать и концепцию Monitor / Blunter (Miller, 1989). Высокая тенденция к контролю, управлению характеризует людей, которые в преддверии опасных ситуаций (например, перед медицинским вмешательством) занимаются поиском новой информации. Так называемые «blunters» предпочитают, наоборот, в тех же самых ситуациях развеяться или разрядиться и избегают информации. Миллер (Miller, 1987) регистрирует оба когнитивных стиля с помощью двух отрицательно коррелирующих (r = -0,45) шкал. Эти две тенденции по-разному адаптивны в разных ситуациях. Если контролируемость ситуации высока, то предпосылки для адекватной реакции имеются у людей с сильной склонностью к контролированию и низкой склонностью к «Blunter»,а при низкой контролируемости ситуации — наоборот (Miller, 1989). На «больном поведении» это сказывается следующим образом: люди с «низким контролем» обычно обращаются к врачу слишком поздно, а люди с «высоким контролем» — слишком рано (Miller, Brody & Summerton, 1988).
Теория Миллера, если не говорить об эмпирическом способе регистрации переменных, по сути не отличается от первоначальной теории подавления—сенситизации; а вот Кроне (Krohne, 1996) со своей теорией модуса преодоления открывает новое направление в исследовании личности. В его подходе вигильность и когнитивное избегание представляют собой две обособленные переменные личности. Оба понятия в отличие от дескриптивного параметра «подавление—сенситизация» вводятся на экспликативной основе. Функция вигильности, то есть внимания — уменьшить неуверенность. Когнитивное избегание же нацелено на то, чтобы отгородить организм от стимулов, вызывающих возбуждение, и, таким образом, оно обладает превентивным действием. Объясняются обе тенденции специфической выраженностью интолерантности к неуверенности и к эмоциональному возбуждению. Многочисленные исследования в лаборатории и в полевых условиях показывают клиническую адекватность этой модели, например, для использования ее при стрессовых реакциях до, во время и после операций (Krohne, Fuchs & Slangen, 1994; Kohlmann, 1997).