Тактика оппозиционирования

Стратегия самопрезентации

В рамках политической борьбы за власть наиболее актуальной проблемой является формирование имиджа политического лидера.

Имидж – это стереотип человека, закрепившийся в массовом сознании. Он призван в концентрированной форме отражать суть человека или партии (Почепцов). Избиратель фактически воспринимает не самого лидера, а его имидж. Свое решение большинство избирателей принимает, опираясь не на рациональные доводы, а на интуицию, на комплекс впечатлений от кандидатов, на их образ (имидж). Имидж – это образ-представление, целенаправленно создаваемый, наделяющий впечатление от человека дополнительными ценностями (человеческими, нравственными), что, собственно, и способствует его эмоциональному восприятию.

Имидж политического лидера – это представление о политике, сложившееся у населения в результате длительного на него воздействия, обладающее высокой устойчивостью и сопротивляемостью к изменениям (Цуладзе). В политической коммуникации имидж является результатом сознательной работы: лидер демонстрирует не свои истинные качества, а создаваемый и культивируемый образ, активно навязываемый избирателям.

С позиций речевой коммуникации, «самопрезентация – это эмоциональная «самоподача» оратора, косвенная демонстрация психических качеств его личности для формирования определенного впечатления о нем самом и его целях» (Быкова).

Самопрезентация может носить как стратегический, так и тактический характер. В речевом поведении политиков, «борющихся за власть», самопрезентация выступает как основная стратегия, а в речевом поведении политиков, «достигших власти» - как сопутствующие тактики.

К тактикам самопрезентации относятся: тактика отождествления, тактика солидаризации, тактика создания «своего круга», тактика дистанцирования, а также тактика эпатирования (Жириновский), тактика насмешки (Явлинский), тактика акцентирования положительной информации (Путин, Миронов).

Тактика отождествления (ТКО)

Суть ТКО в ненарочитой демонстрации символической принадлежности к определенной социальной, статусной или политической группе. Если лидер воспринимается избирателями как «свой» и озвучивает проблемы, кот. близки его потенциальной аудитории, он может рассчитывать на определенную поддержку электората. Политическая идентификация выступает средством объединения по отношению к одним и дистанцирования по отношению к другим.

Выделяют 5 моделей идентификации избирателей с политическим лидером:

1. Готовность голосовать за него как за личность.

2. Ощущение избирателями близости совей политической позиции со взглядами лидера.

3. Ориентация на его статус.

4. Вера в эффективность его действий.

5. Неприятие конкурентов политика (принцип «наименьшего зла»).

3.2. Тактика солидаризации

Близкой тактике отождествления с адресатот является тактика солидаризации с адресатом (я с вами, я по­нимаю / разделяю вашу проблему). Порой их трудно разграничить. Они реализуют стремление создать впечатление общности взглядов, интере­сов, устремлений, ощущение «психологического созвучия» говорящего и аудитории.

Языковые средства создания такого впечатления разнообразны:

1. Речевые формы установления контакта (обращение по имени или имени и отчеству).

2. Выражение согласия с оценкой проблемы, данной адресатом: В принципе я с вами согласен; действительно, вы правы; абсолютно с вами согласен.

3. Выражение согласия с оценкой кого-либо или чего-либо, пред­положительно имеющейся у адресата (избирателей): Евгений Максимович относится к людям /у которых нет других интересов чем интересы го­сударства // Их конечно можно по-другому понимать / с ним можно по­спорить // Его называют государственник / для которого интересы го­сударства стоят выше общественных // Это опытный человек незави­симо от его служебного положения // [I канал, 7.02.2000]. В.В. Путин солидаризируется с большим количеством граждан нашей страны, поло­жительно оценивающих личность и деятельность Е.М. Примакова.

В наших материалах самый широкий спектр реализаций тактики отождествления с адресатом и тактики солидаризации продемонстриро­вал В.В. Путин. Возможно, это является одним из факторов устойчивой популярности данного политика.

«Эмоционально-экспрессивные формы речи интерпретируются ау­диторией как личное отношение говорящего к тем объектам, явлениям, событиям, о которых идёт речь, и способствуют разрушению барьеров критического восприятия, созданию атмосферы «общения», то есть вы­полняют определённую ориентирующе-регулятивную функцию и повы­шают суггестивность речевого воздействия. Возникающие при этом явле­ния эмпатии, эмоционального заражения и сопереживания формирует оценочный фон восприятия речи слушателями».

Языковые способы формирования такого впечатления у В.В. Путина разнообразны: это и употребление местоимения мы в зна­чении «мы с вами» (Мы с вами должны подумать серьезно), это и разго­ворные вкрапления (Одному из фигурантов [III. Басаеву - О.П.] оттяпа­ли ногу, Это вы в десятку попали; Парламент работает на износ), это и отсылка к собственному опыту в форме нарратива (рассказ о начале во­енной службы, о первой зарплате).

Тактики отождествления с адресатом и солидаризации по-разному действуют в разных жанрах. В интервью они могут быть направлены на журналиста, в «прямой линии» - на участника диалога, и всегда - на ис­тинного адресата (телезрителей - избирателей). Прямой диалог с истин­ным адресатом - телезрителями (читателями) дает возможность последним не только получать информацию из первых рук, но и составить представление о политическом лидере.

Тактика оппозиционирования

Обозначение своей принадлежности к определенному социальному слою, присоединение к адресату достигается политиком и через реализацию коммуникативной категории чуждости. Коммуникативная категория чуждости, реализуемая в тактике дис­танцирования, участвует здесь в структурной организации текста. Весь текст строится, развертывается на параллельном противопоставлении «они» (все партии, которые сейчас существуют, все эти партии) и «мы» (Российская партия жизни). Важным текстообразующим момен­том оказывается система движения от темы к реме, выходящая за пределы одного предложения, рематическая прогрессия: все партии - это партии девятнадцатого - двадцатого века, затем - основаны на каких-то клас­совых принципах, далее - это все идеологемы ушедшие; Российская пар­тия жизни - это партия новой волны, далее - мы должны уйти от этих классовых оценок. Завершается микротекст образным метафорическим противопоставлением: все эти партии - все лежат на плоскости, а «Партия жизни» вертикально вверх, как цветок из-под асфальта.

Итак, мы можем наблюдать целый репертуар тактик в рамках еди­ной стратегии самопрезентации. Анализ нашего материала показывает, что в речевом поведении политической элиты одна и та же тактика может иметь разное речевое воплощение. Это зависит от ситуации общения, особенностей адресата, а также от статуса политика, его индивидуально-психологических характеристик и культурного уровня. Некоторые политики (например, Г.А. Зюганов) приме­няют приёмы построения имиджа трафаретно, штампованно. Другие (Б.Е. Немцов) - не демонстрируют обдуманной стратегии самопрезента­ции. Третьи (Г.А. Явлинский) - оказываются в плену созданного ими об­раза.

Думается, одним из слагаемых успеха на политическом поприще В.В. Путина является умелое использование им основных тактик страте­гии самопрезентации - тактики отождествления (во всех её разновидно­стях) и тактики солидаризации с адресатом в сочетании с максимально большим спектром языковых реализаций этих тактик.

В целом, успех речевого воздействия обеспечивается набором тактик, а эффективное применение тактик зависит от выбора их речевого во­площения.

СТРАТЕГИИ БОРЬБЫ ЗА ВЛАСТЬ

Политический дискурс, как известно, характеризуется, прежде всего, проявлением ожесточенной борьбы за власть. В политической коммуника­ции сталкиваются мнения, идеологические установки, ценности. И законо­мерным является то, что в политическом дискурсе особая роль принадлежит коммуникативной категории чуждости, в которой отражается семиотиче­ский принцип членения мира на «свой» и «чужой». «Коммуникативно орга­низующая роль категории чуждости обнаруживается на разных ступенях ор­ганизации речевого общения. Она проявляется в выборе коммуникативной стратегии, жанров общения, в этикетном оформлении, отборе тематики, ха­рактере использования средств эффективности общения, степени информа­ционной полноты и эксплицитности ее выражения, в количестве коммуни­кативных импликатур, тональности».

4.1. Стратегии дискредитации и нападения

Как уже отмечалось, одной из основных функций политического дискурса является атональная функция. Исследованные материалы пока­зывают, что в речи политиков она реализуется, прежде всего, в стратегии дискредитации, которая является основной в противопоставлений «свои - чужие». Цель стратегии дискредитации - подорвать авторитет дискредити­руемого объекта, унизить его, опорочить, очернить в глазах избирателей.

Следует учитывать, что в политическом дискурсе эта стратегия предполагает публичность речевых действий и рассчитана прежде всего на реакцию наблюдателей (то есть избирателей), хотя в ситуации непо­средственного присутствия политического противника может быть на­правлена и на него (ток-шоу, теледебаты). В последнем случае, по нашему мнению, мы имеем дело с другой атональной стратегией, с разновидно­стью стратегии дискредитации - стратегией нападения. Помимо уже на­званной цели - опорочить политического оппонента, стратегия нападения может преследовать задачу вывести его из равновесия оскорблениями, ложью, клеветой, задеть его чувства, заставить защищаться и тем самым лишить возможности высказать свою позицию. Нападение - доминирую­щая стратегия речевого поведения В.В. Жириновского. Последователь­ным приверженцем этой стратегии в выборной кампании 2003 года пока­зал себя Д.О. Рогозин. Иногда так действует и Г.А. Явлинский.

По нашим данным, основная тактика дискредитации в речи политиков - обвинение.

4.1.1. Тактика обвинения

Тактика обвинения используется практически всеми политиками. Ее можно отнести к специализированным тактикам стратегий дискредитации и нападения.

Обвинение, как отмечает О.С. Иссерс, отличается от оскорбления тем, что не предполагает намерения унизить, уязвить, выставить в смеш­ном виде [Иссерс 1999: 161]. В речи политических лидеров обвинение оп­понентов или правительства - это, как правило, обличение или разобла­чение, которые не должны оставить сомнений в том, что страна идет к быстрому и неминуемому краху. Например:

Пять человек объявили эту войну / Ельцин / Черномырдин / Грачев / Бурбулис / и Гайдар / потом Степашина привлекли / стали вооружать / потом столкнули лбами / потом развязали эту кровавую / страшную войну (Г.А. Зюганов) [«Россия», «Выборы-2000», 7.03.2000];

У нас в стране введена цензура на тему Чечни // В Чечню не пус­кают журналистов / тема Чечни является запретной для всех государ­ственных телеканалов/хоть в Чечне погибло более пяти тысяч солдат / и офицеров / и десятки тысяч мирных жителей // Нынешняя власть ка­тегорически против того чтобы народ знал правду (Б.Е. Немцов) [НТВ, «Свобода слова», 5.12.2003];

Армия выполняет все то / что ей предписывают политики // От­ветственность за то куда бросили армию / что с ней делают / в первую очередь несут политики // Использование армии для решения внутрен­них вопросов / это преступление <...> Мы считаем возмутительным / что на сегодняшний день отсутствует военная концепция (Г.А. Явлинский) [НТВ, «Свобода слова», 28.11.2003].

На уровне языкового воплощения тактика обвинения реализуется через употребление номинаций с резко отрицательной окраской, оценоч­ных эпитетов с отрицательным компонентом значения: дикая, страшная (война), омерзительный (вой), чудовищное (преступление). См. также:

...если поставим на место зарвавшихся монополистов из РАО ЕЭС {С.Ю. Глазьев) [ТВЦ, «Выборы 2004», 4.03.2004];

Надутые рейтинги смогут сыграть свою грязную роль (Э.А. Памфилова) [«Россия», «Выборы-2000», 23.03.2000].

Отрицательная оценочность может выражаться разными частями речи:

Путину безразлично все, что думают граждане нашей страны (Г.А. Явлинский) [1 канал, «Мы и времена», 20.02.2000];

Вам тогда мешал Верховный Совет / он вам мешал окончательно разграбить страну // И вы пошли на то чтобы подготовить не только указ тысяча четыреста / но вы еще пошли на то чтобы добиться вели­чайшего позора / когда из танков расстреляли национальный парламент (Д.О. Рогозин) [НТВ, «Свобода слова», 28.11.2003].

В роли маркеров чуждости отмечены лексические единицы, выра­жающие недоверие к оппоненту: якобы, так называемые и др. Например:

Приватизация была проведена так называемой группой Чубайса на американские деньги и выражала их интересы (К.А. Титов) [«Россия», «Выборы-2000», 13.03.2000];

Так вот эти, с позволения сказать, партийцы взяли и проголосо­вали против (Г.А. Зюганов) [«Российская газета», 24.11.2002].

Наиболее типичны, по нашим наблюдениям, метафорические модели с негативной оценкой, принижающие политический статус противника:

1. Концепт «криминальный мир»: политические лидеры - бандиты, террористы, преступники:

Главный террорист до недавнего прошлого сидел в Кремле II Глав­ные разрушители до сих пор сидят в правительственных структурах (Г.А. Зюганов) [«Россия», «Выборы-2000», 7.03.2000];

Есть такой бандитский приём / сначала создать людям проблемы / а потом помочь решить // Вот также и с тарифами / сначала поднять их / в три-пять раз / а потом начать снижать / чтобы показать какие мы хорошие / но не в три-пять раз / а на десять-пятнадцать процентов // Так что хватит лгать господа (С.Ю. Глазьев) [НТВ, «Свобода слова», 21.11.2003].

2. Концепт «театр»:

Этот фарс на крови - он просто отвратителен! (об обмене жур­налиста А. Бабицкого на российских военнопленных - О.П.) (Г.А. Явлинский) [НТВ, «Герой дня», 14.02.2000];

Мы же не можем участвовать в этом виде клоунады (о выборах мэра Москвы - О.П.) (Г.А. Явлинский) [«Россия», «Выборы-2003», 10.11.2003];

На сцену вылазиют главные кукловоды (о формировании прави­тельства парламентского большинства - О.П.) (Г.А. Зюганов) [ТВС, «Итоги», 18.05.2002].

3. Концепт «спорт»:

Мы не сторонники олимпийского движения // Если нет кандидата который может победить / то лучше не участвовать в выборах (Б.Е. Немцов) [«Россия», «Выборы-2003», 11.11.2003].

4. Концепт «война»:

Половина нашего населения не имеет планов на будущее // О чём это говорит? В стране на самом деле идёт война // У людей нет планов на будущее / потому что они выживают // выживают каждый день // Эта война сегодня идёт / между властвующими олигархами и всем ос­тальным народом (С.Ю. Глазьев) [НТВ, «Свобода слова», 21.11.2003];

Это вот очень интересно / когда допустим на одном фронте две­надцатая и тринадцатая армии / воюют там с другим так сказать противником // И ещё кроме того они и между собой воюют (о партиях СПС и «Яблоко» - О.П.) (П.П, Бородин) [«Россия», «Выборы-2003», 11.11.2003].

Сила речевого воздействия тактики обвинения увеличивается, когда речевые маркеры этой тактики проявляются не только на лексическом, но также и на синтаксическом и шире - на текстовом уровне. Вот пример из речи Г.А. Зюганова о якобы предполагаемом вступлении России в НАТО:

Это не просто война / это предательство тех кто полег на фрон­тах войны // Это вызов Пекину / Дели / и всему мусульманскому миру / то вызов всем арабским странам // Это не просто глупость / это пре­ступление против нации / против всей нашей истории // Это дорога об­рушивания крупного капитала военными средствами // Это развал окончателъный военно-промышленного комплекса // Это предательство всех наших югославских друзей // Это новые разграничительные линии не только по всей Европе но и по всему миру [«Россия», «Выборы- 2100», 7.03.2000].

 

Таким образом, в данном тексте ключевые слова выполняют определенную роль в композиционно-синтаксической организации текста. Повтор вариантов лексем негативной окрашенности создает также эмоциональную экспрессивность речевого произведения. Такой прием нанизывания негативных оценок в параллельных синтаксических структурах (не всегда логично и ритмично выдержанный), по нашим наблюдениям, часто встречается у Г.А. Зюганова.

Средства выражения агональности считаются рядом исследователей основной приметой политического дискурса.

4.1.2. Тактика оскорбления

О.С. Иссерс отмечает, что при использовании тактики оскорбления в качестве коммуникативной задачи оскорбляющий видит унижение и осмеяние партнера. По нашим наблюдениям, тактика оскорбления встречается, прежде всего, в речи политиков, представляю­щих конфликтно-агрессивный тип языковой личности (по типологии К.Ф. Седова). Чаще всего тактика оскорбления используется в рамках стратегии нападения в теледебатах, когда конфликтные агрессоры прибегают к обсуждению личности, намерений оппонента, оценке его по­ступков и действий, даже брани.

Речевое поведение подобных политиков - это, скорее, проявление присущего им типа языковой личности, чем осознанное намерение. Изо­щренные приемы и коммуникативные ходы, о которых пишет О.С. Иссерс, направленные на унижение, и высмеивание политического противника, характерны преимущественно для журналистских текстов СМИ, хотя некоторые представители политической элиты тоже могут продемонстрировать владение широкой палитрой средств дискредитации и нападения, например В.В. Жириновский, Д.О. Рогозин, Г.А. Явлинский.

Анализ языковых средств реализации тактики оскорбления показал, что ими чаще всего являются инвективы. Например:

Поэтому уже сейчас надо гнать большой дубовой палкой Чубайса (Г.А. Зюганов) [«Россия», «Выборы-2000», 7.03.2000].

Уничижительную оценку могут приобретать в контексте политиче­ской речи дейктические знаки эти, они, там и фамилии в нарицательном значении и множественном числе:

У этих правых вообще слабость к энергетике; Кругозор узок, и неведомо всем этим Чубайсам и гайдарам, насколь­ко они смешны (Д.О. Рогозин) [«АиФ. Свободный взгляд», №11,2003].

Прямым оскорблением по отношению к президенту Башкирской республики звучит реплика В.В. Жириновского:

Рахимов в Башкирии на меня обиделся, когда я предложил убрать республики. Он подумал, что я предлагаю убрать национальности. Ну, он по-русски плохо понимает [«Россия», «Выборы-99», 23.11.1999].

В качестве ярлыков тактики оскорбления нами отмечены лексемы, употребляющиеся в пейоративном значении и обозначающие отступления от этических норм:

Хранитель ночного горшка президента (Г.А. Явлинский о А.Б. Чубайсе) [НТВ, «Глас народа», 26.11.1999]; Эта борьба носорога с мамонтом / омерзительном / Между сами­ми демократами / это и есть созидание? (Н.Н. Нарочницкая) [«Россия», «Выборы-99», 23.11.1999]; Это ваш уровень - кухня // Вы сами кухня! (С. Умалатова) [«Рос­сия», «Выборы-99», 23.Н 1999].

В стратегиях дискредитации и нападения далеко не последнюю роль играет метафора. Современные политические лидеры в устных выступлениях не так часто употребляют метафору. Образной, метафорической речью в основ­ном отличаются Д.О. Рогозин и Г.А. Явлинский.

Наиболее типичны, по нашим наблюдениям, следующие метафори­ческие модели, обладающие «оскорбительным» потенциалом:

1. Концепт «негативный мир»: политические лидеры - вредные су­щества:

Хватит зомбировать народ своими идеями которые нигде никак он не реализовал (К.А. Титов о Г.А. Явлинском) [«Россия», «Выборы-99», 13.03.2000]; Сегодня Анатолий Борисович - это трехглавый Змей Горыныч, который и в СПС витийствует, и пытается в РСПП воду мутить… (Д.О. Рогозин) [«АиФ. Свободниый взгляд», № 11,2003].

2. Концепт «животный мир»:

Владимир Вольфа/ хватить макать хвост в Индийский океан (Д.О. Рогозин) [НТВ, «Свобода слова», 21.11.2004]; Приобретаются всякие там «Челси», виллы и проч. А им в затылок дышат новые алчные волки(Д.О. Рогозин) [«Комсомольская правда», 5.12.2003];

3. Концепт «мир вещей»: Заслушаешься Чубайса - скоро с лампочками в подъезде начнешь здороваться. В чем Анатолий Борисович в смутные годы поднаторел - так это в презентациях своих идей (Д.О. Рогозин) [«АиФ», № 46, 2003].

4.2. Манипулятивная стратегия

Опорочивание политического оппонента может достигаться и с по­мощью способов и средств психологической обработки аудитории, с по­мощью манипулятивяых приемов и тактик. Вряд ли возможно четко раз­граничить манипулятивную стратегию и стратегию дискредитации. Да, зачастую цели воздействия этих стратегий совпадают. Но не всегда целью манипулятивного воздействия является подрыв автори­тета дискредитируемого объекта, например, если правительство хочет, используя спекулятивные приемы, оправдать какие-то свои неправомер­ные действия. Как уже было сказано в предыдущем разделе, реализация стратегии дискредитации и стратегии нападения в речи политиков - это одно из проявлений речевой агрессии. Речевое манипулирование и речевая агрессия - это разные, но связанные между собой понятия. «Агрессия как форма ре­чевого поведения <...> нацелена на оскорбление или преднамеренное причинение вреда человеку», хотя «приемы агрессии могут использовать­ся в качестве манипулятивных». К.Ф. Седов считает критерием дифференциации конфликтной манипуляции и речевой агрес­сии скрытый характер побуждения при манипуляции.

Е.И. Доценко проанализировал суще­ствующие определения манипуляции и выделил следующие признаки этого понятия: 1) родовой признак - психологическое воздействие; 2) от­ношение к объектам манипулирования как средству достижения собст­венных целей; 3) стремление получить односторонний выигрыш; 4) скры­тый характер воздействия (как самого факта воздействия, так и его на­правленности); 5) использование (психологической) силы, игра на слабо­стях (использование психологической уязвимости); 7) мастерство и сно­ровка в осуществлении манипулятивных действий. Основываясь на этих критериях, Е.И. Доценко предложил несколько определений манипуля­ции, самое известное из которых звучит так: «Манипуляция - это вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведет к скрытому возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями».

Э. Шостром, определяя манипуляцию, подчер­кивает, что манипулятор также является жертвой своей жизненной уста­новки. Он считает, что «манипуляция - это псевдофилософия жизни, на­правленная на то, чтобы эксплуатировать и контролировать как себя, так и других» [Шостром 1992: 28].

К.Ф. Седов противопоставляет конфликтной манипуляции продук­тивную манипуляцию, которую он считает неизбежной в реальной повсе­дневной коммуникации. «Цель продуктивной манипуляции - располо­жить к себе коммуникативного партнера, используя его слабости, но не вызывая у него синдрома фрустрации [Седов 2003а: 23-24]. Добавим, что в обыденной жизни многие из нас выполняют роль невольных манипуля­торов без цели причинить зло. Манипуляции даже могут быть направле­ны, с нашей точки зрения, на благо «жертвы», конечно, не в соответствии с ее желаниями, но, по крайней мере, не во вред. Так, например, мать мо­жет использовать различные ухищрения для того, чтобы дочь не встреча­лась с «неподходящим», по мнению матери, молодым человеком. Мы же будем говорить об осознанной, намеренной, спланированной манипуля­ции, направленной на достижение корыстных целей.

Отдельные исследователи в ряду коммуникативных стратегий вы­деляют и манипулятивную стратегию [Купина 2002; Веретенкина 2001]. М.Ю. Кочкин разграничивает три вида манипулятивных стратегий в по­литическом дискурсе: стратегию игры на ущемленном достоинстве, стра­тегию прививки, стратегию произвольного выбора наименования [Кочкин 1999]. О.В. Гайкова относит к манипулятивным стратегиям предвыборно­го дискурса стратегии самопрезентации и дискредитации [Гайкова 2003].

По нашим наблюде­ниям, в политической коммуникации манипуляция довольно часто может использоваться в качестве стратегии, как специфическая установка на общение (и тогда манипулятивная тактика реализует манипулятивную стратегию), а может использоваться в качестве приема, как ситуативное и косвенное средство воздействия (тогда это манипулятивная тактика при реализации других стратегий). Для достижения конкретной цели манипу­лятор организует эту тактику, включенную в подготовку и проведение основного воздействия (например, при использовании стратегии самопре­зентации или информационно-интерпретационной стратегии).

Особенность манипулятивной стратегии заключается как раз в спе­цифике тех тактик, которые применяются для достижения той или иной цели. По мнению В.И. Карасика, манипуляции - различного рода уловки в дискурсе, имеющие целью обманным путем убедить адресата встать на позиции отправителя речи, несмотря на несостоятельность фактического или логического обоснования вопроса: «Уловки в дискурсе представляют собой совокупность разнородных приемов социально осуждаемого воз­действия на адресата» [Карасик 2002: 95].

В.И. Карасик в своей работе выделяет три основных вида манипу­ляции: псевдоаргументация, имитация авторитетности и имитация силы [Карасик 2002: 95]. Наиболее изученной является псевдоаргументация: намеренные и ненамеренные ошибки в аргументации (паралогизмы и со­физмы), «позволительные» и «непозволительные» уловки, а также психо­логические уловки, позволяющие добиться победы над оппонентом в споре. Однако нельзя считать манипулятивным приемом любое наруше­ние законов и требований логики (аргумент «к аудитории», аргумент «к выгоде» и т. п.). Политическая речь не может обойтись без средств вну­шения. Обращение к эмоциям адресата - закономерный, естественный элемент речевого воздействия в политической коммуникации. Спекуля­тивный характер имеют не сами приемы, а их употребление в речи недоб­росовестными политиками.

Политическая коммуникация вообще относится к тем сферам жиз­ни, где особенно часто практикуется манипулирование. Политическая ма­нипуляция, в отличие от межличностной, предполагает воздействие на широкие массы и осуществляется с целью сделать их ведомыми, отвести им роль пассивных исполнителей воли правящих групп. Воля меньшинст­ва в завуалированной форме навязывается большинству.

В ряде современных исследований содержатся классификация и ана­лиз приемов, с помощью которых достигается желаемый прагматический эффект и осуществляется целенаправленное речевое воздействие на массо­вую аудиторию в текстах СМИ.

Е.И. Шейгал разграничивает виды манипуляции в политическом дискурсе в зависимости от характера информационных преобразований. Референциальное манипулирование - фактологическое (ложь, подтасовка фактов, преувеличение, недоговорки) и фокусировочное (сдвиг прагмати­ческого фокуса) - связано с искажением образа денотата/референта в процессе обозначения действительности. Аргументативное манипулиро­вание связано с нарушением постулатов общения: это нарушение логики развертывания текста или цельности текста (уход от ответа, переключе­ние темы), уклонение от обязанности доказывания, маскировка логиче­ских ходов (ложные аргументы, возражение под видом согласия и т. д.).

4.2.1. Демагогические приемы

Вопрос о соотно­шении понятий «манипуляция» и «демагогия». В словарях иностранных слов «демагогия» представлена как использование и лживых обещаний, и преднамеренного извращения фактов, и лести для достижения той или иной цели, например, для привлечения масс на свою сторону, для созда­ния популярности. Таким образом, в понимании слова «демагогия» со­единились признаки и демагогии, и манипуляции. Дифференцируя эти понятия, скажем, что основными признаками демагогии, на наш взгляд, являются высоко­парные рассуждения, использование пустых обещаний (явно невыполни­мых, но все же даваемых), недоказанных фактов, а также гиперболизация своих достоинств и всего положительного с точки зрения адресата.

Демагогия и манипуляция могут существовать отдельно друг от друга: встречаются люди, использующие демагогические приемы лишь для самоутверждения, без стремления заставить адресата сделать что-то в своих интересах. Однако в политической коммуникации эти понятия пересекаются. Так, в речи Г.А. Зюганова встречаются и демагогические, и манипулятивные приемы. Но в первую очередь он демагог: Я единственный реальный кандидат который может противосто­ять партии власти / и это мы доказали на протяжении всех последних лет // Я народный кандидат, у которого есть реальная / конкретная про­грамма вывода страны из кризиса / есть мощная команда / которая в со­стоянии решить эту проблему // Мы завтра можем сформировать пра­вительство народного доверия / ограничить самовластие президента / восстановить обновленную Советскую власть / и решить проблемы ко­торые волнуют каждого жителя нашей страны [«Россия», «Выборы- 2000», 7.03.2000].

Приведение «страшных», но ни на чем не основанных цифр - лю­бимый демагогический прием Г.А. Зюганова (впрочем, как и В.В. Жириновского):

Тот курс который располовинил страну / обескровил ее / восемьде­сят с лишним миллионов человек оставил без еды / без тепла / без ра­боты / без уверенности в завтрашнем дне / превратил в беженцев; Девяносто восемь процентов россиян согласны что последние 10 лет страной управляли преступники / которые разрушили и обобрали до нитки (Г.А. Зюганов) [«Россия», «Выборы-2000», 7.03.2000];

Пятьсот офицеров кончают жизнь самоубийством каждый день! Пятьдесят человек расстреливают каждый день! Туберкулезом харка­ют полстраны! (В.В. Жириновский) [НТВ, «Свобода слова», 23.05.2003].

Из демагогических приемов, используемых политиками, наиболее часто встречаются необоснованные оценки - подмена объективной оцен­ки субъективным опорочиванием:

Я вообще не уверен, что СПС пройдет в Думу и продолжит оказы­вать свое тлетворное влияние на национальную политику и экономику (Д.О. Рогозин) [«АиФ. Свободный взгляд», № 11,2003].

В таких случаях сложное общественное событие однозначно и со­вершенно бездоказательно оценивается таким образом, как это хочет представить говорящий:

Угроза России сохранится до тех пор / пока олигархи и их поли­тические адвокаты / например СПС и Борис Немцов будут у власти /у нас не будет здорового государства / здорового общества / здоровой ар­мии (Д.О. Рогозин) [НТВ, «Свобода слова», 28.11.2003];

Никакого плана у Григория Алексеевича нету // Его план / как и план Запада / отторжение всякого национального региона / сегодня Чечня /завтра...//Плана никакого нет /план один / план ЦРУ /дальше ввести нас в национальный конфликт / ввести в войну чтобы разрушить страну / разрушить Российскую Федерацию / этого допускать не надо (В.В.Жириновский) [«Россия», «Выборы-2000», 21.03.2000]. Однако факт сотрудничества Г.А. Явлинского с ЦРУ должен быть доказан от­дельно, чего В.В. Жириновский не делает.

4.2.2. Манипулятивные тактики

Но если демагогические приемы просты в применении и доступны каждому, даже начинающему политику, то использование средств мани­пуляции требует некоторой тонкости, даже мастерства. Большой диапазон манипулятивных средств воздействия продемонстрировали Г.А. Явлинский, В.В. Жириновский и Д.О. Рогозин. Средством морально­го уничтожения политического оппонента у них является, например, тактика гиперболизации, утрирования, которая у Г.А. Явлинского сочета­ется с присущей лидеру «Яблока» иронией: А уж когда он [В.В. Путин] победит / а победит он непременно / если уж альтернативы нет / тогда можно и военную подготовку с дет­ского сада / и призыв / и контртеррористическую операцию продолжить в других регионах страны / для укрепления единства России [1 канал, «Мы и времена», 20.02.2000].

Вообще политики очень любят указывать на чрезвычайные события и критические ситуации, якобы грозящие народу. Любое неблагополучие в стране квалифицируется как важная проблема и раздувается. Избирате­лей запугивают катастрофическими последствиями, неутешительными прогнозами развития страны (хаос, гражданская война, возврат прошлого, распад России и т. д.), которые могут возникнуть в случае победы поли­тических противников:

Если она [эпоха Ельцина] в ближайшие шесть месяцев не прекра­тится /уже летом будет финансовый обвал / обесценятся деньги /люди месяцами не увидят зарплаты / подскочат цены // Этого краха Россия в целом уже не переживет (Г.А. Зюганов) [«Россия», «Выборы-2000», 7.03.2000]. Это прием прогнозирования негативных последствий, который на речевом уровне выражается в оперировании пропозициями с отрица­тельной модальностью и лексемами негативной оценки: обвал, обесце­нятся, подскочат, не переживет.

Используется политиками и тактика компрометации: Повышать цены на водку / это вещь которую нельзя делать // Это перпендикулярно жизни народа // Вспомните восемьдесят седьмой год! Это не так делается // Что думал Путин когда увидел, что цены на водку повышаются? ( Г.А. Явлинский) [1 канал, «Мы и времена», 20.02.2000]. Мысль адресата направляется на формирование отрицатель­но-оценочного суждения о политическом лидере за счет упоминания его имени в контексте печально знаменитой антиалкогольной кампании, с ко­торой обычное рыночное подорожание водки ничего общего не имеет. Здесь используется прием ложной аналогии.

Вообще, у политика, ориентированного на победу любой ценой, до­вольно большой арсенал приемов, методов психологической обработки аудитории, к которым относятся такие как отвлечение внимания от ос­новной проблемы, ложь, подтасовка фактов и пр. Определяющую роль при манипуляции играют способы подбора и интерпретации фактов, ко­торые диктуются определенной целью автора. В современном обществе информация является частью повседневной жизни и инструментом в ру­ках политиков. «Манипуляции немыслимы без преднамеренного искаже­ния реального положения вещей путем замалчивания одних фактов и вы­пячивания других, публикации ложных сообщений, пробуждения у ауди­тории негативных эмоций с помощью визуальных средств или словесных образов» [Цуладзе]

В сравнительно небольшом интервью с Г.А. Явлинским можно ви­деть обширный набор средств внушения, употребленных опытным поли­тиком Г.А. Явлинским в спекулятивной форме.

В.В. Познер: Как вы объясните популярность Путина?

Г.А. Явлинский: А я постараюсь обсудить это с другой стороны // А давайте посмотрим что за эти шесть месяцев происходило у нас в стране // Вот у нас взрывались дома // У нас началась антитеррори­стическая операция и превратилась в широкомасштабную войну с непо­нятным исходом // Потом прошли самые грязные за всю историю Рос­сийской Федерации выборы / ну самые грязные по стилистике / когда творилось на экранах в том числе первого канала / все то что люди с трудом могли принять // Потом произошла совершенно непонятная вещь особенно для тех кто например голосовал за «Единство» как за Путина // Произошло соединение коммунистов и жириновцев в такой противоес­тественный блок / такой КоЖиЕд появился // Потом вдруг обменяли журналиста на военных/гражданского / на военных //Потом снова ста­ли взрываться дома в Хабаровске // Потом опять пошло предупреждение о том что все опять может взрываться // Скажите/вы действительно считаете что всему этому нет альтернативы?

В.В. Познер: Нет-нет/ведь я вам задал другой вопрос/как объяс­нить популярность Путина?

Г.А. Явлинский: А кто вам сказал что Путин популярен?

В первую очередь обращает на себя внимание прием подтасовки фактов. Несколько синтаксических конструкций параллельной структуры с анафорическим наречием потом в качестве средства связи содержат напоминание о террористических актах, «грязных» выборах и других не­гативных событиях, которые произошли во время пребывания Путина у власти и за которые он может нести ответственность. Предложение с детерминантом снова оказывается в одном ряду с этими напоминания­ми. Таким образом, бытовое событие (утечка газа в жилом доме в Хаба­ровске) за неимением подходящего «свежего» факта, подтверждающего якобы бездарное руководство страной исполняющего обязанности прези­дента Путина, умело внедряется в ряд катастроф, за которые тот должен ответить. Тем самым достигается цель дискредитации политического про­тивника перед началом предвыборной кампании.

В приведенном выше отрывке находим и уклонение Г.А. Явлинского от ответа в форме контрвопросов с переходом к новой теме, более выигрышной (потому что обвинять легче, чем объяснять) и потому более желательной для говорящего, и риторический вопрос как навязывание своей точки зрения. Отметим, что контрвопрос - вполне до­пустимый прием полемики с оппонентом. Но здесь не дебаты, а интервью, инициатива в диалоге принадлежит ведущему, и задача интервьюируемо­го - в ответ на вопрос журналиста изложить свою позицию, свое мнение. Таким образом, политик нарушает и жанровые нормы.

Риторический во­прос – это вопрос-предположение, требующий однозначного ответа. В вопросе содержится версия ответа, но вопросительная форма снимает модальность категорич­ности. Намерение Явлинского в этом случае - направить мыслительные действия слушающих по предложенной им версии. Заметим, что употреб­ление разных видов вопросительных высказываний - одна из примеча­тельных особенностей идиостиля лидера «Яблока».

Часто политики используют такие манипулятивные приемы, когда идеи, суждения, оценки внедряются в сознание адресата скрыто. В рече­вом плане это выражается в построении высказываний с намеренно до­пущенными смысловыми лакунами, провоцирующими адресата на «за­полнение» этих лакун не высказанными автором, но выводимыми на ос­нове законов речевого общения суждениями. Приведем пример подобной речевой импликатуры из анализируемого диалога Г.А. Явлинского и В.В. Познера. Политик опять не отвечает на вопрос журналиста о при­чинах популярности своего соперника в борьбе за президентское кресло прямо, а сам задает ведущему серию вопросов, которые должны подвести слушателей к выводу о недостоверности данных рейтинга:

Г.А. Явлинский: Скажите/кто был самым популярным в апреле? В.В.Познер: Лужков// Г.А. Явлинский: А в июле? В.В. Познер: Примаков // Г.А.Явлинский: А в августе? / Степашин//А потом? / Уже Пу­тин // Сколько времени прошло между этими «безальтернативными» кандидатами? //А у нас еще кампания не началась.

Из числа классических софизмов политиками широко используется такой прием, как «ложное» («поспешное») обобщение. Он состоит в не­правильном наделении всего ряда явлений качествами, которые отмеча­ются в одном или нескольких случаях: Сегодня его [журналиста А. Бабицкого] обменяли / завтра обменя­ют любого (Г.А. Явлинский) [1 канал, «Мы и времена», 20.02.2000]; Все [политики] прибегают в Кремль и спрашивают / «Чего изволи­те?»',У нас политик либо клоун над которым все смеются /либо от него ничего не зависит (Б. Е. Немцов) [НТВ, «Свобода слова», 23.05.2003].

В речевом плане это выражается синтаксической структурой неоп­ределенно-личного предложения, определительными местоимениями все, весь, любой, каждый с обобщающим значением или в виде дефиниции.

При использовании политиками стратегии нападения приемы язы­ковой манипуляции направляются не только на избирателей, но и на не­посредственного адресата - оппонента, присутствующего в телестудии. «Принципиально важным является вопрос о разграничении двух типов адресатов в манипулятивном дискурсе: адресата-оппонента и адресата- публики» [Карасик 2002: 97]. Для этих целей в речи политиков, по нашим наблюдениям, нередко используется провокационный вопрос. Например: Скажите / не считаете ли вы свою политику финансовую / по отноше­нию к армии / действительно предательством? (Г.А. Явлинский - А.Б.Чубайсу) [НТВ, «Глас народа», 26.11.1999]. Этот вопрос действи­тельно можно назвать провокационным, так как он не преследует никакой иной задачи, кроме цели поставить противника в тупик, и заставляет оп­понента оправдываться.

В полемике с А.Б. Чубайсом Г.А. Явлинский применяет и другой манипулятивный прием - голословные, бездоказательные обвинения (ин­синуации): Самое большое количество самоубийств среди наших офице­ров случилось именно оттого / что вы лично / перестали платить им зарплату; Вы / лично вы / в течение девяносто шестого / девяносто седьмого / девяносто восьмого годов / пока вас не убрали из правитель­ства / передавали деньги в Чечню якобы на экономическое восстановле­ние / а на самом деле на вооружение бандитов. Такие приемы в сочета­нии с другими: навешиванием ярлыков и оскорблениями - в расчете на эмоциональную неустойчивость противника составляют тактику выведе­ния оппонента из себя.

В целом можно отметить, что в речи политиков манипулирование достигается в языковом плане преимущественно оперированием пропози­циями на текстовом уровне (в рамках фрагмента текста или отдельного предложения). Это отличает приемы манипулирования, используемые по­литиками, от манипуляций в языке СМИ, где, по данным исследователей, используются единицы и лексиче­ского, и синтаксического уровней, их семантико-стилистические сочета­ния [Быкова 2000а: 50].

4.3. Стратегия самозащиты

Легко предположить, что в условиях ожесточенной борьбы тa власть политик, являющийся объектом дискредитации или прямого на­падения, делает ответный ход, используя при этом аналогичную, «насту­пательную» или же другую - «оборонительную» стратегию. Выбор одного из двух вариантов определяется типом языковой личности политиче­ского лидера, его установкой на кооперативное или же конфликтное об­щение, а также самой ситуацией общения.

При этом «оборона» в конкретной ситуации может выступать в качестве самостоятельной стратегии речевого поведения политика - стратегии самозащиты, а может сочетаться с атональными средствами воздействия, то есть переходить в «наступление». Так, в речи Д.Б. Чубайса во время его известного поединка с Г.А. Явлинским [НТВ, «Глас народа», 26.11.1999] встречаются и средства защиты, и средства нападения. Это объясняется, возможно, тем, что инициатива в этих деба­тах принадлежала лидеру «Яблока», а А.Б. Чубайс вынужден был менять приемы в ответ на очередной ход своего оппонента.

В другом нашем примере Г.Н. Селезнев в интервью журналисту Н.K. Сванидзе [«Россия», «Зеркало», 13.04.2002] использует преимущест­венно стратегию самозащиты, чтобы отвести нападки товарищей по пар­тии, обвинивших его в предательстве интересов КПРФ в Государственной Думе и потребовавших его ухода с поста председателя. Цель Г.Н. Селез­нева - убедить в первую очередь избирателей в необоснованности этих обвинений, в том, что «не виноват он». Его задача также показать, что невыполнение им решения руководства партии не свидетельствует об от­казе от коммунистических убеждений. Г.Н. Селезнев стремится сохранить за собой голоса избирателей, что весьма актуально в преддверии создания им отколовшейся от КПРФ собственной партии.

Рассмотрим тактики стратегии самозащиты на данных примерах.

4.3.1. Тактика оправдания

Специализированной тактикой стратегии самозащиты является так­тика оправдания. Наблюдения показывают, что заключающаяся в самом названии тактики сема «правда» так или иначе проявляется в тексте вы­ступления политика. Если в речи Г.Н. Селезнева это ключевые слова «правильно», «неправильно» (Я поступаю правильно, потому что...), то в речи А.Б. Чубайса в качестве речевого маркера тактики оправдания вы­ступает слово правда:

Но правда состоит в том / что ни я / ни мои коллеги / те кто ра­ботал все эти восемь лет / вовсе не считаем что мы самые умные / что мы не ошибались // Но ведь чистая правда и то что вы-то / Григо­рий Алексеевич / за все восемь лет пребывания в элите российской поли­тики не ударили палец о палец.

В этом фрагменте обращает на себя внимание не только экспрес­сивный повтор правда, чистая правда, но и оппозиция дейктических зна­ков я, мы — вы, выражающая противопоставительные смысловые отноше­ния между высказываниями в структуре текста.

Прием противопоставления выступает в качестве текстообразующего стержня и в речи Г.Н. Селезнева:

Иногда мне говорят / некоторые наши товарищи говорят / что это неправильно / я говорю что постановка вопроса такой быть не должна/.

Г.Н. Селезнев, сопоставляя свою точку зрения с точкой зрения то­варищей по партии, ставит целью доказать свою правоту. На языковом уровне это выражается через ключевые слова правильно, неправильно и оппозицию текстовых коннекторов: некоторые - я, мне - они, всем - я.

Вообще оправдание носит характер объяснения поступка говоряще­го и представляет собой жанр убеждающей речи. Не случайно поэтому в наших материалах речевым средством репрезентации тактики оправдания оказываются сложноподчиненные предложения с придаточными причины в качестве аргументов:

Я поступаю [то есть отказываюсь покинуть пост спикера Госдумы - О.П.] абсолютно правильно / поскольку, я занимаю один из важнейших по­стов в России (Г.Н. Селезнев).

4.3.2. Тактика оспоривания

Тактика оправдания часто выступает вместе с тактикой оспорива­ния. Задача тактики оспоривания - не только не согласиться с предъяв­ляемым обвинением, но и опровергнуть негативную оценку, обозначить свою позицию. Рассмотрим реализацию этой тактики на примере фраг­мента интервью с Г.Н. Селезневым.

Н.К. Сванидзе: Зюганов сказал / что будет присматриваться к Вам //

Г.Н. Селезнев: Ну что значит присматриваться?! Я в своих пози­циях уже не мальчик / пятьдесят пять / поэтому присматриваться как я буду пересматривать свои взгляды... //Видиморечь будет идти о том как будут проходить решения в Государственной Думе //Второе //Яуже говорил / Куваев один из тех кто машет шашкой / снимает головы / ис­ключает из партии // Я думаю что если так поступят по отношению ко мне / то они совершат просто политическую ошибку // Но я не думаю что московские коммунисты просто оставят все это / если он возбудит дело.

Риторический вопрос в начале ответной реплики Г.Н. Селезнева и интонация обиды, возмущения передают не только эмоциональное со­стояние политика, но и - косвенно - возражение против решения руково­дства партии. Далее идет микротема, в которой приводятся основания, не дающие адресанту возможности согласиться с оппонентами - Зюгановым и Куваевым: Я в своих позициях уже не мальчик...Следующая микротема содержит указание на слабые стороны позиции оппонентов - оценку дея­тельности Куваева и отрицательный прогноз последствий такой деятель­ности: ...если так поступят по отношению ко мне, то они совершат просто политическую ошибку. Как видим, тактика оспоривания манифе­стируется на текстовом уровне.

4.3.3. Тактика критики

Близка к тактике оспоривания тактика критики позиции оппонента. Обе тактики являются не специализированными, а общими для несколь­ких стратегий. Тем не менее тактика критики часто встречается в страте­гии самозащиты. По нашим наблюдениям критика выражается в основ­ном через эмоциональные аргументы и средства негативной оценки. Вот как Чубайс парирует обвинение со стороны Г.А. Явлинского:

Такой набор убедительных аргументов / лжец / подлец / Григорий Алексеевич/Юпитер ты сердишься /значит ты не прав;

... Какая замечательная / блестящая / прекрасная / ничем не проби­ваемая позиция /я не отвечаю /я все эти годы стоял в стороне и смот­рел / я все эти годы указывал / это неправильно / а тут всё провалено//Знаете / такой образ чистой / непорочной / неподкупной невесты / с од­ной проблемой // невесте шестой десяток.

Критика Г.А. Явлинского А.Б. Чубайсом представлена на речевом уровне обращением к прецедентному тексту, развернутой метафорой, иронией. В речи Г.Н. Селезнева негативная оценка представлена преиму­щественно метафорами:

Куваев/ один из тех, кто машет шашкой / снимает головы;

Мне кажется должно пройти время / чтобы остыли горячие головы;

То что происходит раскол в мозгах / это налицо.

Косвенные формы выражения негативной оценки, дискурсивные слова (вводные мне кажется, видимо, прагматическая частица вряд ли) - средства, которые снижают категоричность критики Г.Н. Селезневым ре­шения товарищей по партии. Ведь его оппонентами являются не враги, а люди «своего круга», члены той же партии, в которую входит и он сам. Кроме того, здесь проявляются индивидуальные черты неконфликтной языковой личности этого политика - стремление к кооперативному стилю общения, «психологическому балансу общения» [Матвеева 2003: 155]. В целом, этот политик обнаруживает риторическую грамотность: исполь­зуемая им тактика выполняет свою роль - она выражается достаточно эмоционально, но не оскорбительно для оппонентов. Он не использует при самозащите атональных тактик, а только дистанцируется от некото­рых членов своей партии. Вот пример тактики дистанцирования в речи Г.Н. Селезнева:

Что считать жесткой оппозиционностью? // Ну вот когда я слы­шу некоторых наших людей которые переводят всю жесткость на язык / вот заборным языком / как ты его ни назови /жестким /грубым / лично я и много людей нашей партии никогда не хотят говорить с властью // Умным языком / умными идеями / умными программами / вот чем можно говорить //Эти программы могут быть жесткими /эти программы могут полностью отличаться от того что видит прави­тельство России / но они должны быть приемлемыми // Они должны быть технологически расписаны так / что придя к власти вы можете ее быстро реализовать / и общество вас поддержит //что вы /не делая ре­волюцию / не делая государственного переворота / укрепляете Россию / Федерацию / даете нормально жить регионам // Это хорошая жест­кость.

В рамках стратегии самозащиты встречаются и другие неспециали­зированные тактики, в частности тактики упрека и угрозы. Они нередко представлены косвенными формами репрезентации содержания, импли­кационными структурами. См., например, скрытый упрек Г.Н. Селезнева своим товарищам:

Поэтому то ли аргументов не хватило / то ли времени подумать не хватило / но по крайней мере решение состоялось такое / чтобы я по­кинул пост Председателя Государственной Думы.

Тактика угрозы на когнитивном уровне часто представляет собой указание на следствие, предполагаемый негативный результат соверше­ния оппонентом определенных действий:

Я волнуюсь за другое / за организационный раскол // Я не хотел бы того // Говорят он реален / это говорит пресса // Я / не хотел бы // Скоро ведь выборы // Важно насколько программа будет отвечать ин­тересам населения // Партия это часть общества / и она в одиночку много сделать не сможет.

Этот фрагмент текста выступления Г.Н. Селезнева можно интер­претировать как скрытую угрозу руководству КПРФ в случае исключения из партии увести за собой часть товарищей и заодно голоса избирателей.

Как видим, стратегия самозащиты имеет несколько иное речевое воплощение, чем стратегия дискредитации. Тактики стратегии самозащи­ты реализуются в основном на синтаксическом и текстовом уровнях.

Итак, проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы.

1. Характерная для политического дискурса атональная функция реализуется в речи представителей политической элиты через стратегии дискредитации, нападения, самозащиты и манипулятивную стратегию. Стратегии дискредитации, нападения, самозащиты и манипулятивная стратегия имеют разные задачи: дискредитация, нападение и манипуля­ция находятся в арсенале агрессивно нападающих адресантов (полити­ков), самозащита появляется в силу необходимости ответить на выпады оппонента (обвинения, оскорбления), но все они характеризуют полити­ческие силы в ситуации борьбы за власть.

2. Каждая стратегия борьбы за власть реализуется как через специа­лизированные тактики, так и через общие для всех стратегий тактики и приемы, например тактику критики и тактику дистанцирования

3. Несколько тактик могут выступать в сочетании друг с другом, усиливая таким образом речевое воздействие каждой из них.

Выбор политиком той или другой тактики зависит не только от особенностей ситуации, но и от типа языковой личности говорящего. Так, Д.О. Рогозин и В.В. Жириновский явно проявляют склонность к ис­пользованию тактики оскорбления, манипулятивных тактик и демагоги­ческих приёмов, Г.А. Зюганов - к использованию тактики обвинения, а Г.Н. Селезнев - тактики критики и тактики оспоривания.