Ограничение права акционера на информацию, в части совершенствования механизма противодействия корпоративному шантажу
Практика корпоративных конфликтов в России свидетельствует также и о том, что приобретение незначительного пакета акций общества может быть обусловлено стремлением получить доступ к внутренней информации АО с последующим ее использованием для корпоративного шантажа или рейдерского захвата.
Отсюда целесообразным является введение правила о том, что отдельные правомочия акционера возникают не сразу после приобретения им акций, а по истечении определенного периода времени. В связи с этим считаем, что право акционера на получение информации в соответствии с определенным п. 1 ст. 89 Закона об акционерных обществах перечнем и с ограничениями, закрепленными в п. 1 ст. 91 Закона об акционерных обществах, должно возникать у акционера по истечении 6 месяцев со дня приобретения им акций общества (внесения соответствующей приходной записи по лицевому счету). Данный срок, на наш взгляд, является оптимальным, так как, с одной стороны, не позволяет оперативно получить информацию, став акционером общества (между тем успешность большинства действий агрессора предопределены именно временным фактором), а, с другой стороны, не лишает акционера возможности реального ознакомления с документацией общества до момента ее уничтожения.
Так, в настоящее время действует "Положение о порядке и сроках хранения документов акционерных обществ", утвержденное постановлением ФКЦБ от 16 июля 2003 г. N 03-33/пс*(577). Данное Положение устанавливает минимально необходимые сроки хранения документов АО. Все требования к срокам хранения условно могут быть разделены на три группы: 1) документы, подлежащие хранению постоянно, 2) не менее 5 лет и 3) не менее 1 года. К последней группе относятся такие документы, как документы месячной бухгалтерской отчетности (п. 2.1.10), отдельные виды документов, содержащих информацию, подлежащую опубликованию или раскрытию (п. 2.1.17). При этом стоит подчеркнуть, что исчисление срока хранения документов производится с 1 января года, следующего за годом окончания их делопроизводством (п. 2.4). Таким образом, является очевидным, что установление 6-месячного срока, по истечении которого акционер приобретает право доступа к информации АО, не лишает его возможности ознакомления со всей, в том числе и текущей, документацией общества. Между тем предлагаемая мера призвана противостоять случаям скупки пакета акций лишь в целях получения доступа к внутренней информации АО с последующим ее использованием либо для агрессии против него, или же для передачи за плату конкурентам данного общества. Причем целесообразным является введение данного ограничения на доступ к информации общества лишь в отношении сравнительно небольшого пакета акций (до 5-7%), поскольку покупка большего количества акций только для целей получения доступа к информации агрессору является экономически невыгодной, а, следовательно, такие случаи скупки акций на практике будут сведены к минимуму.
Распространяя же указанные ограничения на приобретателей больших пакетов акций (институциональных инвесторов), в силу размера своего участия в обществе уже изначально рассчитывающих на управление им, мы тем самым неоправданно ограничиваем право мажоритарного акционера на участие в управлении обществом, полноценное осуществление которого возможно лишь при наличии доступа к соответствующей информации. В то же время стоит решительно возразить против лишения мелких акционеров вообще права на доступ к информации АО. Абсолютно справедливым здесь выглядит замечание известного немецкого юриста Ульриха Зайберта о том, что "хотя право на получение сведений о деятельности общества порой и приводит к злоупотреблениям, оно является значительным средством для защиты меньшинства"*(578).
Установление запрета на оспаривание решений или действий органов управления АО, принятых или совершенных до того момента, как лицо приобрело акции общества, в части совершенствования механизма противодействия корпоративному шантажу
В настоящее время лица, осуществляющие корпоративный шантаж, в качестве одного из основных приемов используют максимально возможную дестабилизацию нормальной хозяйственной деятельности АО. Примерами проявления данных негативных явлений могут служить получившие широкую огласку недавние корпоративные конфликты вокруг ОАО "Газпром", ЗАО МЭЗ "Кропоткинский", ОАО "Антоновское рудоуправление", ОАО "Красный котельщик", ОАО "Бийский котельный завод" и т.д.*(579) Для этого используются многочисленные судебные иски об оспаривании решений (действий) органов управления АО, инициируемые, как правило, или уже существующими мелкими акционерами, вступившими в данный сговор, либо же самим агрессором, ставшим акционером путем приобретения минимального пакета акций общества. С учетом известных рисков при вступлении в сговор с миноритарием можно констатировать, что отечественная практика преимущественно складывается в соответствии с последним из названных вариантов. Следовательно, большинство из таких исков может быть охарактеризовано положением, при котором истец-акционер оспаривает решения (действия), принятые еще до того момента, как он приобрел сам статус акционера. Стоит отметить, что подобные иски чаще всего связаны с обжалованием решений общего собрания акционеров (п. 7 ст. 49 Закона об АО), требованиями о признании крупной сделки*(580) или сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, недействительной (п. 6 ст. 79, п. 1 ст. 84 Закона об АО). Отсюда принципиальное значение имеет ответ на вопрос о том, может ли акционер, приобретший акции после принятия соответствующего решения, его оспаривать. В законе прямого ответа на данный вопрос не содержится. Поэтому целесообразным является обращение к практике его применения.
Так, по одному из дел в Арбитражный суд г. Москвы обратились ООО "Лио Лонг" и ЗАО "Фиорекс" к ОАО "Московский подшипник" с иском о признании недействительным решения общего собрания акционеров ОАО "Московский подшипник" от 12 августа 1998 г. Решением суда первой инстанции, оставленном без изменения постановлением апелляционной инстанции, в иске было отказано на том основании, что истцами не был доказан факт нарушения их прав обжалуемым решением общего собрания. Оставляя без изменения принятые по делу судебные акты, ФАС Московского округа в своем постановлении отметил, что правом на обжалование в суде решений общих собраний общества обладают только акционеры общества, а поскольку судом установлено, что на момент принятия оспариваемых решений истцы не являлись акционерами общества, то их права и законные интересы не могли быть нарушены обжалуемым решением (постановление ФАС Московского округа от 8 января 2002 г. N КГ-А40/7781-01)*(581). Аналогичную правовую позицию занимает и ВАС РФ (Постановление Президиума ВАС РФ от 21 октября 2003 г. N 10030/03). В то же самое время подобный подход разделяется не всеми арбитражными судами. К примеру, в деле, рассмотренном Арбитражным судом Краснодарского края, по иску А.А. Цуканова к ОАО "Ейский портовый элеватор" и ОАО "Ейск-Экс-Порт" о признании недействительными договоров от 7 октября 2002 г. N 02-03-3-12Б и N 02-03-3-12В, заключенных между открытыми акционерными обществами "Ейский портовый элеватор" и "Ейск-Экс-Порт", требования истца были мотивированы несоблюдением правил, установленных для сделок, в совершении которых имеется заинтересованность. Из материалов дела следует, что в соответствии с оспариваемыми договорами от 7 октября 2002 г. N 02-03-3-12Б и N 02-03-3-12В ОАО "Ейский портовый элеватор" обязуется оказывать ОАО "Ейск-Экс-Порт" услуги по перевалке грузов на водный транспорт. Истец, приобретший одну акцию ОАО "Ейский портовый элеватор", был зарегистрирован в реестре акционеров общества только 7 февраля 2003 г. Тем не менее, удовлетворяя иск, арбитражный суд указал, что при переходе права собственности на акции к новому собственнику переходит и принадлежавшее прежнему акционеру право на оспаривание сделок, заключенных обществом. Кроме того, норма ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" не содержит каких-либо ограничений прав на обращение в суд общества или акционера с исками о признании недействительными таких сделок (Решение арбитражного суда Краснодарского края от 7 апреля 2003 г. по делу N А32-24134/2002-15/562356).
Таким образом, можно говорить о том, что арбитражная практика не выработала единого подхода к применению указанных норм закона. Обращаясь же к анализу непосредственно ст. 49, 79, 84 Закона об акционерных обществах, приходится констатировать тот факт, что, исходя из буквального толкования названных норм, право заявлять соответствующие требования должно быть предоставлено любому акционеру, являющемуся таковым на момент предъявления иска. Аргументы отдельных арбитражных судов о том, что решениями, принятыми до момента приобретения лицом статуса акционера, права и законные интересы такого акционера нарушены быть не могут, полагаем, следует признать несостоятельными. К примеру, от принятия решения на общем собрании акционеров об уменьшении уставного капитала, реорганизации общества или невыплате дивидендов могут пострадать интересы любого акционера независимо от даты приобретения им акций. Тем более с весьма большой долей вероятности ущемление интересов акционера, ставшего таковым позднее, может произойти вследствие исполнения одобренной крупной сделки или же сделки, в совершении которой имелась заинтересованность. Все это с достаточной очевидностью свидетельствует о наличии заинтересованности у таких акционеров. Приняв, однако, за основу данную концепцию, мы одновременно сталкиваемся с другой трудноразрешимой проблемой, которая связана с исковой давностью по данного рода требованиям. Пункт 7 ст. 49 Закона об акционерных обществах предусматривает, что "заявление может быть подано в суд в течение шести месяцев со дня, когда акционер узнал или должен был узнать о принятом решении"*(582). Статьи 79, 84 Закона об акционерных обществах каких-либо специальных правил относительно срока, в течение которого могут быть заявлены данные требования, не предусматривают, а потому к ним применяются общие правила исковой давности. Исходя из п. 6 ст. 79 и п. 1 ст. 84 Закона об акционерных обществах, для признания данных сделок недействительными необходимо соответствующее признание их таковыми судом, следовательно, можно сделать вывод, что указанные сделки являются оспоримыми. Значит, к ним применяется срок исковой давности в один год (п. 2 ст. 181 ГК РФ). Моментом, с которого он начинает исчисляться, признается день, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200, п. 2 ст. 181 ГК РФ). Таким образом, как видно, закон по всем рассматриваемым требованиям акционера устанавливает единые правила их исчисления - с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Если мы говорим о новом акционере как субъекте оспаривания соответствующих решений, то вполне логичным здесь является положением о том, что узнать о них, а соответственно, и о нарушении ими своих прав, он мог не ранее даты, когда стал акционером. Отсюда срок исковой давности начинает для него исчисляться со дня, следующего за днем приобретения акций общества. Между тем получается, что любой новый акционер, ставший таковым даже через несколько лет после принятия соответствующего решения, имеет право на их оспаривание. Абсолютно понятно, что буква закона в данном случае не соответствует его духу, поскольку срок исковой давности имеет в качестве одной из своих основных целей поддержание стабильности гражданского оборота, на что неоднократно обращалось внимание в юридической литературе*(583). Неограниченная же во времени возможность оспаривания принятых в АО решений явно подрывает устойчивость экономической деятельности общества в целом. Более того, используя несовершенство действующего законодательства, недобросовестные акционеры, как было выше показано, нарушают нормальное управление АО, тем самым ущемляя интерес крупных акционеров в управлении АО в полном соответствии с нормами действующего законодательства, а также требованиями разумности и добросовестности.
В связи с этим в акционерном законодательстве целесообразно закрепить положение, согласно которому все акционеры вне зависимости от доли принадлежащих им акций не могут оспаривать решения или действия органов управления АО, принятые или совершенные до того момента, как лицо приобрело акции общества*(584). В связи с этим необходимо дополнить соответствующими положениями нормы ст. 49, 79 и 84 Закона об акционерных обществах. Предлагаемая мера направлена главным образом на борьбу со случаями, когда приобретается пакет акций лишь для того, чтобы многочисленным исками новоиспеченного акционера максимально осложнить деятельность АО. В случае же закрепления в законе предлагаемого правила снижается собственно мотивация использования акционера в качестве средства достижения неправомерных целей.