Серафим Маамди, миссионер, духовное чадо отца Даниила

 

Знакомство с отцом Даниилом для меня было милостью Божией. Я видел его диспуты с му­сульманами, слушал его проповеди, и у меня возникало огромное желание познакомиться с ним. Я еще не знал, что у него была миссионерская школа, но однажды я познако­мился с его учеником-миссионером, который впоследствии рассказал обо мне отцу Даниилу, и тот с радостью согласил­ся со мной встретиться. Меня сразу поразила его пламенная вера и мужественный дух, которыми он делился с окружа­ющими его людьми; меня удивил его экзегетический дар, знание Священного Писания, умение толковать его в со­гласии с мнениями святых отцов, — все это меня впечат­ляло и вдохновляло идти тем же путем. Безусловно, также впечатляла его любовь к Господу, ревностное Ему служение; он очень любил проповедовать о Христе, и могу сказать, что главную заповедь от своего наставника я получил та­кую: «Цель миссионера — влюбить во Христа весь мир!»

Помню, отец Даниил однажды сказал мне: «В Саратове есть большая курдская община, владыка благословил ехать, поедешь со мной?» Я смутился и отказался, мол, я еще не го­тов, мне немного страшновато, ведь я еще мало умудрен в Православной вере. Действительно, я тогда был еще не го­тов, и уже после мученической кончины отца Даниила мы с братом по благословению епископа Лонгина совершили первую миссионерскую поездку в Саратов.

Отец Даниил постоянно призывал нас к мужеству, и многие его слова мне запомнились на всю жизнь: «Если человек вступил на миссионерское поприще — нет пути назад, Господь взыщет с тех, кто получил талант и закопал его!»; «Главное в миссионерстве — молитва. В начале, в се­редине и в конце, непрестанная молитва — неотъемлемая часть жизни миссионера. Частое причастие — это основа жизни миссионера. Изучение Священного Писания — одно из трех главных деланий миссионера. И все это есть на Литургии, поэтому, чем чаще вы ходите на службу, тем больший успех в миссии вас ожидает». И еще батюшка говорил так: «Мы проповедуем Евангелие ради Бога, пред Ним, для спасения людей».

Мы видели, что курдский народ просто захлебнул­ся в религиозной лжи и неумолимо идет в адскую муку, и отец Даниил всячески старался помогать нам в деле миссии среди курдов. Он дал нам книги Нового За­вета на курдском языке (кстати, я сам научился читать на курдском именно по этим книгам), он призывал соби­рать людей, чтобы прочитать для них лекцию, он помогал в переводческом деле, и такое внимание меня очень удив­ляло и вдохновляло.

Помню, мы обсуждали вопрос о миссионерской по­ездке в иракский Курдистан (в центр езидизма), чтобы и там проповедь о Христе покорила местное курдское население. Я говорил, что плохо знаю язык, тем более что там другой диалект («сорани»), да и мученический ве­нец мне будет обеспечен, ибо радикализм жителей Ирака известен всему миру. Но отец Даниил сказал, что нече­го бояться, ему самому угрожали отрубить голову че­тырнадцать раз, но неужели мы отступим из-за страха? «Главное, — говорил он, — дерзновенно и мужественно нести Слово Божие, быть свидетелем Христа, ведь мы за­бываем, что это великая награда».

Он часто говорил о мученичестве, как будто знал, что он прославит Господа именно этим путем. И когда Господь удостоил его мученического венца, мы были очень огорчены, хотя древние христиане радовались бы этому со­бытию. Но потом я осознал, что на все воля Божия, смирил­ся и прославил Бога, ибо теперь на Небесах у нас молит­венник, священномученик Даниил, который молится за нас и помогает заниматься проповеднической деятельностью.

Однажды произошел поразительный случай. На одном мусульманском форуме я нашел фото отца Дании­ла, где с помощью «фотошопа» он был изображен в одежде средневекового крестоносца с мечом, стоящим на фоне некоего храма. Меня это очень рассмешило, и я решил показать эту фотографию отцу Даниилу. Мы вместе по­смеялись, и он попросил вставить фото в рамку, на память. После его мученической кончины, будучи погружен в глу­бокую скорбь, вспоминая о нем, я пересматривал личный архив. Увидев фотографию «отца Даниила-крестоносца», я просто потерял дар речи: оказалось, что храм, на фоне которого он стоял на фотографии, был храмом Апостолов Петра и Павла в Ясеневе, где его отпевали!

Помню, когда его тело лежало в храме и множество народу подходило к нему прощаться, было чувство, будто привезли великую святыню, настолько благоговейно вели себя люди. Поразительно, но и года не прошло после его смерти, а православные из Сербии, Греции, США и дру­гих стран начали почитать отца Даниила священномучеником, по словам Господа: «...ибо Я прославлю прославляющих Меня...» (Цар. 2, 30).

Незадолго до его кончины я попросил его благослове­ния написать книгу, так как в езидизме существуют край­не искаженные представления о христианстве. Отец Да­ниил обещал помочь мне, но уже не успел. Я верю, что он молится за меня, помогает мне писать апологетические работы, я просто чувствую его помощь. Бывает, возника­ют какие-то вопросы, но я начинаю слушать его лекции, и сразу же нахожу ответы. Я благодарен Господу, что Он удостоил меня поучиться у священномученика Дании­ла — я окончил у него однолетний миссионерский курс, и, если я отступлю от миссионерской деятельности, это будет очень подло и несправедливо по отношению к нему, ведь он жизнь отдал за Христа, показав нам пример, по­казав своей смертью, насколько это серьезно. Как говорил один из великих миссионеров, свт. Иннокентий Москов­ский, «миссионерство есть дело поистине святое и рав­ноапостольное. Блажен, кого изберет Господь и поставит на такое служение!»

Проповедуя иноверцам и инославным, отец Дани­ил проявлял наивысшую любовь к ним, зная, что ничего не может быть важнее спасения души человека. За эту любовь он удостоился мученического венца, поразитель­но, но все произошло по словам Господа: «...даже насту­пает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, гто он тем служит Богу» (Ин. 16, 2). Святейший Патриарх Мо­сковский и всея Руси Кирилл в своем соболезновании по случаю гибели отца Даниила сказал: «Господь призвал к Себе Своего верного служителя, даровав ему возмож­ность явиться исповедником веры и мучеником за дело Евангельского Благовестил». А Павел призывает нас: «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13, 7).

Отец Даниил открыл мне Священное Писание и му­дрость святых отцов, наставил меня в Христовой вере и на­учил нести Слово Божие. Теперь он молится за нас у Божия Престола, дабы мы неустанно несли Евангелие Царствия Божия; теперь время благоприятное, необходимо собрать всех чад Божиих в единство веры, ибо многие забыли об одной главной евангельской заповеди — проповедовать Евангелие всей твари. В лице апостолов Господь поручил всем христианам идти и научить все народы, поэтому мы должны всех людей привести ко Христу, всех убедить прийти к истине. Это Божие повеление. Еще при жизни отца Даниила и по его благословению я создал две груп­пы в социальной сети «ВКонтакте» — одну о нем самом (дабы выложить его лекции и статьи), а вторую — чтобы вести миссию среди мусульман. Поразительно, что после его смерти эта группа стремительно пополняется людьми, и многие признаются, что, слушая лекции и читая книги батюшки Даниила, они нашли дорогу в храм.

Как говорил святой Иоанн Златоуст, «великая добро­детель — дерзновенное, открытое исповедание Христа и предпочтение этого исповедания всему другому так ве­лико и дивно, что Сын Божий Единородный исповедует такого человека перед Отцом Своим, хотя это воздаяние и несоразмерно. Ты исповедуешь на земле, а Он испове­дует на небесах; ты — перед людьми, Он — перед Отцом

и всеми ангелами» (Иоанн Златоуст. Толкование на Еван­гелие от Иоанна. Беседа 17).

В последнюю нашу встречу мы серьезно и глубоко обсуждали тему уранополитизма и национализма; отец Даниил говорил, что «наше жительство — на Небесах», и нельзя христианину прилепляться ни к чему земному; мы на земле, как в гостинице, а дом наш там, где Христос одесную Отца.

 

Сергей Носенко, главный редактор журнала «Благодатный Огонь»

Я был знаком с отцом Даниилом около двадцати лет, с тех пор, как он, будучи еще школьником, приходил к нам в храм петь на клиросе. Именно с отцом Даниилом мы в 1998 году задумали выпускжу риала «Благодатный Огонь», выработали его концепцию. Отец Даниил был постоянным автором журнала, писал замечательные бескомпромиссные статьи в защиту Православного учения от всевозможных модернистских искажений. Можно вспомнить его первую статью в нашем журнале — «Парижское богословие и не­ообновленчество», которая и до сих пор не потеряла своей актуальности, его блестящие публикации в «Благодатном Огне» против антихристианского эволюционистского понимания зарождения жизни, статьи против католи­ческого прозелитизма в России, в защиту православного учения о пресуществлении Святых Христовых Таин... Отец Даниил был очень начитанным человеком, обладал поистине энциклопедическими познаниями в богословии, что могло бы подвигнуть иного на определенную кичли­вость и высокомерие, однако он оставался очень простым, сердечным и, главное, очень радостным человеком, всегда доступным для любого разговора. Я очень часто обращал­ся к нему за разъяснением сложных вопросов и благода­рен ему за многое. Меня всегда поражали в нем истинное христианское смирение и добродушность в отношении своих критиков. Ведь даже и после того, как около двух лет назад у нас с отцом Даниилом выявились серьезные разногласия и он вышел из редколлегии, — он продолжил сотрудничать с нашим журналом и публиковаться в нем (см. например, его статью «Чудо и честность» // «Благодат­ный Огонь». № 18). А разногласия с батюшкой были, конеч-

но же, не вероучительного характера: отец Даниил строго обличал любые отклонения от чистоты догматического учения Православной Церкви, и в этом он был неприми­рим ни с какими либеральными модернистскими увлече­ниями иных современных богословов. Прежде всего, невоз­можно было согласиться с учением отца Даниила Сысоева об уранополитизме, которое объясняется очень просто: отцу Даниилу за его миссионерскую деятельность много раз угрожали расправой — он мне несколько лет назад сам показывал распечатки угроз и приговоров к смертной каз­ни. Поэтому душа его чувствовала, что рано или поздно угрозы осуществятся, — отсюда его пренебрежение забо­тами о земном отечестве-«гостинице» и мысли о небесном гражданстве, постепенно развитые в гипертрофированное целостное уранополитическое учение.

... Без патриотизма и любви к Отечеству сейчас уже не было бы ни одного кипрского православного: турки киприотов-уранополитов вырезали бы за одну ночь. Но, слава Богу, православные киприоты — не уранополиты, а ярые патриоты, и только поэтому на Кипре существу­ет Кипрская Православная Церковь! Не будет так не лю­бимых приснопамятным отцом Даниилом патриотов — не будет Церкви и в России, да и самой России не будет, ибо тогда русские люди будут кормить чужую армию в ок­купированном государстве, а в каждой деревне будет своя поместная секта. И — никакой миссии, делу которой отец Даниил мученически отдал свою жизнь.

Мученичество — это не красивые слова, а поступок: когда человек своим примером демонстрирует и доказыва­ет свою веру во Христа. Если миссионер в своей деятель­ности будет распускать экуменические сопли толерантно­сти, то он никого к Церкви не приведет и только утвердит инославных и иноверцев в их ереси и зловерии.

Но отец Даниил так не поступал, миссионером он был настоящим. А словам, какими бы сладкозвучными и пра­вильными они ни были, сейчас никто уже не верит. Толь­ко своим примером можно подтвердить свою веру, и отец Даниил ее подтвердил: после четырнадцати полученных

угроз расправиться с ним он не испугался и продолжал про­поведь иноверцам о Христе. Если миссионер ради ложной политкорректности будет говорить, что «истина как у нас, так и у вас», или подстраиваться под взгляды и образ пове­дения неправославного социума, ссылаясь при этом на сло­ва апостола Павла «всем бых вся, да всяко некия спасу», перетолковывая их в экуменическо-постмиссионерском смысле, тогда нецерковные люди сочтут такого «миссионе­ра» за обычного светского чудака, только в рясе, а обращае­мые еретики и иноверцы еще больше будут коснеть в сво­ем лжеверии. Так что в этом вопросе отец Даниил никогда не использовал такие лукавые методы проповеди, а обли­чал как пастырь, верующий, по учению Церкви, что путь ко спасению для иноверцев — только в их присоединении к Православной Церкви. И не прибегал никогда к дешевым миссионерским приемам, подстраиваясь и угождая вкусам и нравам нецерковных людей. Уже одно то, что отец Да­ниил Сысоев вступил в полемику с открытым забралом, смело, как и подобает воинам Христовым, против такой силы, как радикальный ислам, и обличал его бесстрашно с позиции христианского вероучения, — покрывает все его ошибки и заблуждения вроде вышеупомянутого учения об уранополитизме. В наше время это — настоящий свя­щеннический подвиг. А его надуманная идеология уранополитизма умрет вместе со смертью батюшки Даниила.

Без всякого сомнения, просветительская деятель­ность отца Даниила среди иноверцев станет золотой стра­ницей в истории русского православного миссионерства. Отец Даниил был настоящим миссионером, не боявшимся никаких угроз, и добрым пастырем Христовой Церкви. Вечная память замечательному батюшке отцу Даниилу Сысоеву — новому мученику за Христа.