Проблема научного метода: философия науки

Проблема метода науки в нашей стране традиционно исследовалась философами. В связи с переменами, произошедшими в последние десятилетия (в первую очередь, с фактической утратой марксистско-ленинской философией статуса общей методологии), количество философских исследований по проблеме метода резко сократилось. Одной из наиболее интересных и глубоких философских работ по проблеме научного метода, опубликованных в последнее время, является работа Ю.В. Сачкова (Сачков, 2003). Остановимся на ней более подробно.

Ю.В. Сачков отмечает, что именно естествознание породило научный метод, выявило основные его компоненты, положило начало его дальнейшему развитию и обогащению. «Система знаний, система наук не хаотична, она носит достаточно упорядоченный характер, соответственно чему содержит существенную иерархическую компоненту, и в ее фундаменте лежит естествознание. Отсюда можно сказать, что именно естествознание лежит на острие разработки научного метода» (Сачков, 2003, с. 8). Ю.В. Сачков выделяет особенности научного метода: «Говоря о научном методе, необходимо иметь в виду его важнейшие особенности. В ходе развития науки разрабатываются и действуют множество разнообразных методов, но все они основываются на ряде общих принципиальных положений, что и позволяет говорить о научном методе в целом. Следует принципиально отметить единство научного метода, т.е. что его базовые положения справедливы как для наук о природе, так и для наук об организации и эволюции общества. Соответственно, научный метод необходимо рассматривать в его развитии от простейших форм до наиболее развитых современных форм, что далеко не всегда учитывается. Метод не есть нечто застывшее, одинаково характеризующее возможности решения различных исследовательских задач: его следует рассматривать в постоянном движении, становлении и обогащении, что происходит в процессе познания все новых и новых областей действительности» (Сачков, 2003, с. 157). Автор подчеркивает, что возможности анализа различных проблем далеко не одинаковы. Во многих случаях наука вынуждена ограничиваться лишь простым описанием внешних проявлений в функционировании и поведении объектов и систем. Важным представляются следующий вывод Ю.В. Сачкова: «…научный метод можно представить как взаимодействие и взаимодополнение эмпирического и теоретического начал познания. В ходе развития познания каждое из этих начал развивается и обогащается. Эмпирическое, опытное начало познания представляет наиболее действенное чувственное анализирование действительности. Его развитие началось с анализа простейших, «беднейших» наблюдений. Далее в его структуру были включены процедуры измерений, а также конструирование и применение исследовательских приборов» (Сачков, 2003, с. 157). «Теоретическое знание включает в себя объяснение опытных данных и представлено прежде всего понятиями, законами науки, научными теориями и соответствующими «интеллектуальными» моделями. Оно берет начало с простых словесных описаний (моделей) действительности. В ходе становления естествознания в его структуру была включена математика, которая и ныне выступает как важнейший язык науки» (Сачков, 2003, с. 158).

Ю.В. Сачков подчеркивает, что «преобразования в научном методе ведут к научным революциям, в ходе которых преобразуется научная картина мира, стиль научного мышления и базовые модели бытия и его познания. Говоря о развитии научного метода, необходимо также иметь в виду, что как эмпирическое, так и теоретическое начала познания обладают известной автономностью, т.е. имеют определенные основания для своего независимого развития, но это развитие закрепляется в процессах взаимодействия этих начал» (Сачков, 2003, с. 158).

В работе Ю.В. Сачкова, на которую мы неоднократно ссылались, содержатся интересные данные, касающиеся структуры метода современной науки, особенностей метода, связанных с исследованием сложных, нелинейных структур. К сожалению, автор ограничивается (как и подавляющее большинство философов науки) анализом естественнонаучного познания (главным образом на материале физики)[14]. Поэтому необходимы специальные психологические исследования структуры методов, используемых в психологической науке, т. к. положение о «принципиальном» единстве метода нуждается в специальных доказательствах. Особенно в свете известного положения об уникальности предмета психологии.

Проблема классификации методов психологии

Важной представляется проблема классификации методов психологии, поскольку решение этого вопроса позволяет дать общую картину арсенала психологических методов. Традиционно психологи ограничивались либо перечислением методов, либо рассматривали оппозиции (субъективный – объективный, непосредственный – опосредствованный и т. п.). Важный вклад в разработку этой проблемы внес Б.Г. Ананьев. Проанализировав классификацию методов психологического исследования, разработанную болгарским ученым Г.Д. Пирьовым, Б.Г. Ананьев предложил свою классификацию. Согласно Г.Д. Пирьову, могут быть выделены следующие методы психологического исследования:1) наблюдение, подразделяющееся на объективное наблюдение и самонаблюдение, 2) эксперимент, в котором могут быть выделены лабораторный, естественный и психолого-педагогический, 3) метод моделирования, 4) метод психологических характеристик, 5) вспомогательные методы (физиологические, фармакологические, биохимические, математические и т. д.), 6) специальные методические подходы (Пирьов, 1968). Как отмечал Б.Г. Ананьев, классификация Г.Д. Пирьова «во многом соответствует современному состоянию научного аппарата современной психологии» (Ананьев, 1996, с. 296). Вместе с тем, она имеет очевидные недостатки, что побудило Б.Г. Ананьева к разработке собственной классификации методов психологического исследования. По Б.Г. Ананьеву, «необходима такая рабочая квалификация методов исследования, которая соответствовала бы порядку операций в научном исследовании, определенному целостному циклу современного психологического исследования. Планирование и программирование исследования не ограничиваются определением проблемы и реализацией ее совокупности тем. Планируются и программируются система методов и порядок их применения, связанные с гипотезами и концепциями исследования, основанными на критическом анализе истории и состояния вопроса, обобщении итогов предшествующего исследования» (Ананьев, 1996, с. 301).

Б.Г. Ананьевым выделяются следующие группы методов: 1) организационные (в эту группу входят сравнительный, лонгитюдинальный, комплексный); 2) эмпирические (в эту группу входят обсервационные, экспериментальные, психодиагностические методы, праксиметрические и биографические методы); 3) обработки данных (количественные и качественные методы анализа); 4) интерпретационные методы (различные варианты генетического и структурного методов). Классификация Б.Г. Ананьева позволила представить систему методов, отвечающую требованиям современной психологии. Отметим, что предложенная классификация стимулировала исследования по данной проблеме, что привело впоследствии к появлению альтернативных классификаций психологических методов. Классификация Б.Г. Ананьева предполагает определенное отношение теории и метода. В классификации не выделяются и не упоминаются вообще собственно теоретические методы. Теория, согласно классификации, выступает одним из конечных результатов исследования. Характеризуя организационные методы, Б.Г. Ананьев отмечает: «Они действуют на протяжении всего исследования, и их эффективность определяется по конечным результатам исследования (теоретическим – в виде известных концепций, практическим в виде определенных рекомендаций...)» (Ананьев, 1996, с. 301–302). Может создаться впечатление, что концепция Б. Г. Ананьева вообще не предполагает выделения теоретических методов в психологии. Некоторые основания для этого есть: в приведенной классификации выделение теоретических методов не предусмотрено. Однако в другом месте Б.Г. Ананьев отмечает, что «диалектика перехода от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике обеспечивает взаимосвязь эмпирических и рациональных методов исследования, сочетание различных модификаций обоих видов средств научного познания и прогрессирующее их проникновение в глубинные процессы и механизмы. В отношении рациональных (логических) методов исследования возникли новые возможности их усиления в связи с эвристикой и перспективами научного прогнозирования» (Ананьев, 1996, с. 290–291).

Чрезвычайно важным является сформулированное Б.Г. Ананьевым положение, согласно которому методы являются не только инструментом познания, но и представляют «гносеологические объекты» для психологии: методы «функционируют как системы операций с психологическими объектами и как гносеологические объекты для самой психологической науки» (Ананьев, 1996, с. 282). Иными словами, необходимы психологические исследования самих методов, их структуры, возможностей и т. д.

Таким образом, ананьевские работы не только раскрывают новую методологию психологического исследования, но и имеют эвристическое значение, стимулируют дальнейшие исследования по проблеме методов. Характеризуя интерпретационные методы, Б.Г. Ананьев делает важное замечание: «В сущности говоря, на этом методологическом уровне метод становится в известном смысле теорией, определяет путь формирования концепций и новых гипотез, детерминирующих дальнейшие исследовательские циклы психологического познания» (Ананьев, 1976, с. 31). Связь метода и теории в психологической концепции Б.Г. Ананьева, таким образом, не подлежит сомнению.

Классификация методов альтернативная ананьевской была предложена в конце восьмидесятых М.С. Роговиным и Г.В. Залевским (Роговин, Залевский, 1988). Авторы рассматривают метод «как выражение некоторых основных соотношений между субъектом и объектом в процессе познания» (Роговин, Залевский, 1988, с. 72). Общее число методов, согласно М.С. Роговину и Г.В. Залевскому, может быть сведено к шести основным. Первый – герменевтический метод, который генетически соответствует нерасчлененному состоянию наук. В нем субъект и объект познания не противопоставлены резко, в единстве функционируют мыслительные операции и метод, здесь познавательная деятельность регламентируется правилами языка и логики. Второй – биографический, выделение целостного объекта познания наук о психике. Третий – наблюдение, дифференциация субъекта и объекта познания. Четвертый – самонаблюдение. На основе развитого внешнего наблюдения, уже имевшей место дифференциации, превращение субъекта в объект, их слияние. Пятый – клинический. В клиническом методе субъектно-объектные отношения как таковые отходят на второй план, а на первый план выступает задача перехода от внешне наблюдаемого к внутренним механизмам психического. Шестой – метод эксперимента, при котором имеет место изоляция отдельных переменных, целенаправленное манипулирование ими для наиболее рационального познания каузальных связей. В методе эксперимента субъект познания не только с максимальной активностью противостоит объекту, но и учитывается роль субъекта в процессе познания, оценивается достоверность выдвигаемых им гипотез (Роговин, Залевский, 1988, с. 72–73). Отметим, что классификация М.С. Роговина и Г.В. Залевского так же, как и предложенная Б.Г. Ананьевым, не предусматривает выделения теоретических методов. В плане интересующей нас проблемы данная работа М.С. Роговина и Г.В. Залевского выделяется тем, что в ней методы психологии соотносятся не с предметом, как это традиционно делалось, а с объектом психологического исследования. Авторы акцентируют внимание на наличии «теоретически важнейшей проблемы о диалектическом единстве объекта и метода исследования» (Роговин, Залевский, 1988, с. 16). М.С. Роговин и Г.В. Залевский подчеркивают, что «сложность предмета и объекта исследования в науках о психике обусловливает особую значимость для них проблемы единства объекта и метода» (Роговин, Залевский, 1988, с. 16). Отметим, что в представленной классификации отсутствуют собственно теоретические методы.

Другая альтернативная ананьевской классификация методов предложена В.Н. Дружининым. В.Н. Дружинин полагает, что в психологии целесообразно выделение трех классов методов: 1) эмпирических, при которых осуществляется внешнее реальное взаимодействие субъекта и объекта исследования; 2) теоретических, при которых субъект взаимодействует с мысленной моделью объекта (предметом исследования); 3) методов интерпретации и описания, при которых субъект «внешне» взаимодействует со знаково-символическими представлениями объекта. Заслуживает особенного внимания выделение автором теоретических методов психологического исследования: 1) дедуктивного (аксиоматического и гипотетико-дедуктивного), иначе – восхождения от общего к частному, от абстрактного к конкретному; 2) индуктивного – обобщения фактов, восхождения от частного к общему; 3) моделирования – конкретизации метода аналогий, умозаключений от частного к частному, когда в качестве аналога более сложного объекта берется более простой или доступный для исследования. Результатом использования первого метода являются теории, законы, второго – индуктивные гипотезы, закономерности, классификации, систематизации, третьего – модели объекта, процесса, состояния (Дружинин, 1993). От теоретических методов В.Н. Дружинин предлагает отличать методы умозрительной психологии. Различие между этими методами автор видит в том, что умозрение опирается не на научные факты и эмпирические закономерности, а имеет обоснование только в личностном знании, интуиции автора. «Умозрительный психолог, как философ, порождает приемлемые с личной точки зрения модели психической реальности, либо ее отдельных составляющих (теории личности, общения, мышления, творчества, восприятия и т. д.) Продуктом умозрения является учение, то есть некоторый целостный мыслительный продукт, объединяющий в себе черты рационального и иррационального знания, претендующий на полноту и единственность объяснения некоторой реальности и не предусматривающий своей фальсификации (опровержения) при эмпирическом исследовании» (Дружинин, 1993, с. 9). По мнению В.Н. Дружинина, в психологическом исследовании центральная роль принадлежит методу моделирования, в котором различаются две разновидности: структурно-функциональное и функционально-структурное. «В первом случае исследователь хочет выявить структуру отдельной системы по ее внешнему поведению и для этого выбирает или конструирует аналог (в этом и состоит моделирование) – другую систему, обладающую сходным поведением. Соответственно, сходство поведений позволяет сделать вывод (на основе правила логичного вывода по аналогии) о сходстве структур. Этот вид моделирования является основным методом психологического исследования и единственным в естественно-научном психологическом исследовании. В другом случае, по сходству структур модели и образа исследователь судит о сходстве функций, внешних проявлений и пр.» (Дружинин, 1993, с. 9).

Важным представляется описание иерархии исследовательских приемов. В.Н. Дружинин предлагает выделять в этой иерархии пять уровней: уровень методики, уровень методического приема, уровень метода, уровень организации исследования, уровень методологического подхода (Дружинин, 1993). В.Н. Дружининым предложена трехмерная классификация психологических эмпирических методов. Рассматривая эмпирические методы с точки зрения взаимодействия субъекта и объекта, субъекта и измеряющего инструмента, объекта и инструмента, автор дает новую классификацию эмпирических психологических методов. За основу автором берется система «субъект–инструмент–объект». В качестве оснований для классификации выступают отношения между компонентами модели. Два из этих оснований (мера взаимодействия исследователя и исследуемого и мера использования внешних средств или субъективной интерпретации) являются главными, одно – производным. Согласно В.Н. Дружинину, все методы делятся на деятельностные, коммуникативные, обсервационные, герменевтические. Выделены восемь «чистых» исследовательских методов (естественный эксперимент, лабораторный эксперимент, инструментальное наблюдение, наблюдение, интроспекция, понимание, свободная беседа, целенаправленное интервью). Выделены также синтетические методы, объединяющие в себе черты чистых методов, но не сводящиеся к ним. В качестве синтетических методов предлагается рассматривать клинический метод, глубинное интервью, психологическое измерение, самонаблюдение, субъективное шкалирование, самоанализ, психодиагностику, консультационное общение.

Представляется чрезвычайно важным, выделение группы теоретических методов психологии. Вместе с тем нельзя не отметить, что рассмотренные классификации оставляют открытым ряд важных вопросов. Не подлежит сомнению, что теоретические методы психологии нуждаются в более конкретной характеристике. История психологии убедительно свидетельствует о том, что теоретическая работа в психологии имеет свою специфику. Между тем она до сих пор не проанализирована должным образом. Не вполне понятно, как соотносятся эмпирические и теоретические методы в проведении психологического исследования. Эти вопросы (так же, как и некоторые другие) до сих пор не получили однозначного ответа, что ставит на повестку дня проведение специальных методологических исследований.

Проблема метода психологии: немного истории

Вопрос выделения психологии в самостоятельную дисциплину и проблема соотношения теории и метода оказываются тесно связанными: многие авторы прямо указывают, что выделение психологии в независимую от философии дисциплину было связано с использованием метода эксперимента и отказом от интроспекции (Б.Ф. Ломов, Ю.М. Забродин и др.). При рассмотрении вопроса о выделении психологии в самостоятельную дисциплину необходимо расширение контекста анализа: во-первых, необходимо учитывать, что выделение психологии имело как сторонников, так и скептиков, поэтому важно рассмотреть и аргументацию противоположной стороны; во-вторых, для понимания логики выделения необходимо рассмотреть неудавшиеся попытки «создать психологию как науку независимую от философии» (Роговин, 1969); в-третьих, рассмотреть процесс выделения не только со стороны психологии (внутренняя история), но и со стороны научного сообщества, которое такое решение должно «одобрить» и «принять»; в-четвертых, учесть влияние общенаучных методологических стандартов.

Проведенный историко-методологический анализ позволил получить результаты по-новому представляющие предысторию научной психологии. Выделение психологии в самостоятельную область внутри философии было связано с дифференциацией философского знания. Х. Вольф, который ввел разграничение психологии на рациональную и эмпирическую (Wollf, 1732, 1734), вовсе не помышлял о выделении психологии из философии, как принято считать (Роговин, 1969). Х. Вольф был философом, реорганизовывал именно философию, а психология рассматривалась как составная часть философского знания и отнюдь не как самостоятельная наука. Эмпирическая психология, по Вольфу, наука именно теоретическая: не только вольфовская, но и последующая эмпирическая психология вовсе не была эмпирической наукой в современном смысле слова. Важно подчеркнуть, что выделение эмпирической психологии не привело к появлению эмпирического метода: самонаблюдение, по Вольфу, оставалось не более, чем возможностью контролировать рациональные построения с помощью опыта. И.Н. Тетенс – вопреки разделяемому многими мнению (Роговин, 1969 и др.) – также не ставил задачи выделении психологии в самостоятельную независимую от философии сферу знания.

Важное значение для развития психологии имели идеи Канта. Проведенный анализ позволяет утверждать, что кантовская критика психологии предопределила ее дальнейшее развитие. Можно говорить о «двойной» программе Канта в отношении эмпирической психологии: первая негативна (критика возможностей психологии, построенная на сравнении с «полноценными» науками о природе), вторая содержит позитивную возможность обоснования психологии как эмпирической науки (на примере антропологии – психология, по Канту, ее составная часть). Первая характеризует психологию как эмпирическую, атомистическую, элементаристскую, основанную на самонаблюдении, в психологии невозможно применение математики и эксперимента; вторая же содержит возможность обоснования эмпирической психологии не только прагматически, но и через физиологию. Дальнейшая история психологии (включая В. Вундта) содержит попытки «ответить» на кантовскую критику.

Первую попытку обосновать психологию как науку (в рамках философии) предпринял И. Гербарт. Следуя наукоучению И. Фихте, Гербарт был занят в первую очередь поисками оснований науки. Основание Гербарт находит в фактах сознания. Для расширения возможностей Гербарт предлагает использовать теоретические методы (метод дополнения). Непредвзятый историко-методологический анализ свидетельствует, что обоснование психологии как науки и выделение психологии в самостоятельную дисциплину – различные вопросы, имеющие разные корни и разную логику. В середине XIX столетия они оказались объединены, поскольку отделение от философии явилось средством обоснования научности в глазах научного сообщества. Исследователи конца XVIII – начала XIX столетия не помышляли о выделении психологии в самостоятельную независимую от философии науку. Они представляли ее себе как философскую дисциплину (раздел прикладной метафизики). Соответственно, психология была лишь разделом философии и не использовала самонаблюдения в качестве эмпирического метода. Вопрос о выделении психологии из философии в самостоятельную дисциплину возникает значительно позднее и порождается он не только внутренними процессами в самой психологии, а тесно связан с ее «внешней» историей. Важнейшим фактором, повлиявшим на выделение психологии из философии, явилось широкое распространение и большая популярность позитивизма. В соответствии с контовским законом «трех стадий», психологии для того, чтобы стать наукой, необходимо было разграничиться с метафизикой (философией). Иными словами, психология для того, чтобы стать наукой (в первую очередь, в глазах научного сообщества) должна была обрести самостоятельность (независимость от философии). Эта работа по обоснованию выделения психологии была выполнена В. Вундтом. Психология стала элементаристской, эмпирической дисциплиной, основанной на самонаблюдении. Метод эксперимента реально использовался как вспомогательный. Использование эксперимента имело решающее значение для «внешней» истории выделения, поскольку в середине XIX столетия слово экспериментальный означало принадлежность к науке. Поэтому Вундт акцентировал «экспериментальный» характер физиологической психологии, хотя и признавал ограниченность эксперимента в психологии. Тем самым оказалась выполненной кантовская «двойная программа», поскольку Вундт использовал именно физиологический способ обоснования.

Методологический анализ показывает: психология как самостоятельная дисциплина была конституирована методом научной интроспекции, который был основным методом научной психологии: для того, чтобы говорить о том, что научная психология была создана методом эксперимента, который заменил интроспекцию, нет оснований. Более того, научный эксперимент и научная интроспекция появляются в психологии фактически одновременно, поэтому о «смене» одного метода другим говорить не приходится уже по этой причине.

Проведенный методологический анализ позволил выделить несколько качественно различных форм метода интроспекции. Рассматривается предыстория методов научной психологии – варианты методов, использовавшихся в донаучной и философской психологии. Показано различие между философской и психологической интроспекцией. Декарт обосновал лишь «идею» метода: была создана принципиальная возможность для эмпирического исследования сознания, но конкретные эмпирические исследования сознания появились значительно позднее, уже в рамках научной психологии. Действительно, для эмпирического изучения сознания необходимо сконструировать психологический предмет исследования. Если сознание как объект эмпирического исследования философию не интересовало, то для психологии такая перспектива представлялась заманчивой.

Выделены следующие формы интроспекции: 1) философская интроспекция; 2) интроспекция в философской (эмпирической) психологии; 3) интроспекция в научной психологии. Показано, что научная интроспекция могла возникнуть только благодаря опыту предшественников: работы Г. Гельмгольца могут послужить хорошим примером. Подготовительный этап сделал возможным использование метода самонаблюдения как научной интроспекции. Характерным отличием научной интроспекции является ее теоретическая «нагруженность» (у Гельмгольца она была научно-физиологической, поскольку он не был психологом и решал свои конкретно-научные задачи). Этот метод был использован Вундтом, но, поскольку последний пытался обосновать новую «область знания» (Wundt, 1874) – физиологическую психологию – был переосмыслен: физиологическая нагруженность заменилась на психологическую.

Использовавшиеся психологами варианты метода самонаблюдения несут на себе печать теперь уже психологической нагруженности. Анализ метода самонаблюдения в концепциях В. Вундта, Ф. Брентано, Г. Эббингауза, Э. Титченера, О. Кюльпе, Н. Аха, У. Джемса и др. позволил обнаружить: при том, что идея метода является общей во всех анализируемых подходах, собственно метод и конкретные технические процедуры получения эмпирических сведений существенно различаются. Различия столь существенны, что ни о каком этапе классической интроспекции, как это полагал Э. Боринг (Boring, 1953), говорить не приходится. Так, согласно В. Вундту (Wundt, 1874), интроспекция должна применяться в сочетании с физиологическим экспериментом. Стандартизованная процедура эксперимента позволит сделать интроспекцию более систематической, упорядоченной, приблизив тем самым, к идеалу строгого научного метода. Интроспекция должна направляться на постижение структуры непосредственного опыта, описывать элементы, из которых построено сознание. Ф. Брентано полагал, что интроспекция должна быть направлена на фиксирование актов сознания. Задача психолога состоит в том, чтобы тщательно описывать не содержание сознания, а связанные с ним акты. Последние должны описываться испытуемым целостно. С точки зрения Брентано, принятая в лабораториях В. Вундта интроспекция искажает реальные процессы сознания, которые следует тщательно наблюдать в их естественном течении и составе. По Брентано, интроспекция должна изучать сознание в его «целостности» и «доподлинности», предполагающей выявление интенции. Э. Титченер считал, что интроспекция должна быть аналитической, направленной на изучение структуры сознания. Обычное самонаблюдение легко впадает в «ошибку стимула», которая выражается в смешении психического процесса с наблюдаемым объектом. Научно-психологический анализ следует очистить от предметной направленности сознания. Для этого необходимо изгнать из языка интроспекции «значение» и говорить исключительно об элементах, из которых складывается опыт. В Вюрцбургской школе интроспекция использовалась в форме систематического экспериментального самонаблюдения. Метод систематического экспериментального наблюдения, состоял в том, испытуемый должен был описать весь процесс умственной деятельности. Широко использовались специальный метод перерыва, ретроспекция. Испытуемых просили сделать объектом самонаблюдения не результат, а процесс, включая подготовительные этапы. У. Джемс: в интроспекции должны открываться не «элементы сознания», не его «атомы», а целостности – «поток сознания».

За этим разнообразием вариантов одного метода скрывается важная проблема. В психологии конца XIX века ее называли проблемой интроспективного апперципирования. Возникновение научной интроспекции было связано с выделением особого «пласта» сознания, подлежащего описанию и анализу. Иными словами, возникновение психологии как науки связано с выделением специфического научного предмета. До Вундта предмета научной психологии просто не существовало, ибо он принципиально не отличался от философского. Вундт сделал предметом психологии непосредственный опыт. Сразу же возникла задача различения внутреннего восприятия и интроспекции как более строгого и направленного метода. Именно на этом этапе можно говорить о возникновении научной интроспекции как эмпирического психологического метода. К интроспекции как научному методу разными авторами предъявлялись различные требования: их строгость была различной. Ограничения происходили по двум направлениям: содержательному и временному. В первом случае выделялся определенный аспект анализа: Брентано требовал, чтобы описывалось не содержание опыта, но сами акты. Титченер полагал, что обращение к предметной стороне сознания является «ошибкой стимула», поэтому требовал от интроспекции описания именно характеристик психических явлений. Во втором случае речь шла об использовании ретроспекции. Здесь исследователь были более единодушны: возможность ретроспекции в структуре интроспекции была признана еще Д.С. Миллем (Mill, 1845). Собственно говоря «чистая» интроспекция была теоретически возможна лишь у Вундта, когда задания имели достаточно элементарный характер, предполагающий описание в «момент совершения». Усложнение заданий и особенно обращение к описанию в самонаблюдении не структуры, а функции сделало ретроспекцию необходимым (даже основным) методом. В Вюрцбургской школе это предполагалось самой методикой систематического экспериментального самонаблюдения (закончив очередной этап, испытуемый должен был описать все происходившее). Впрочем, и Титченер, который в теории признавал ограниченное значение ретроспекции, на деле использовал ретроспекцию очень широко (для описания воздействия стимула, занявшее 1,5 секунды, требовался зачастую двадцатиминутный ретроспективный отчет). Естественно, что для того, чтобы получить необходимые для исследователей отчеты, требовался устойчивый навык. Все научные психологи, использовавшие метод интроспекции настаивали на том, что испытуемый должен быть «тренированным» (в вундтовской лаборатории испытуемого, который выполнил менее 10000 интроспективно проконтролированных реакций, не считали надежным источником информации). Тренировка была необходима, чтобы научиться описывать именно то, что представляет для этих психологов максимальный интерес. В Вюрцбурге акцент был сделан на теоретической подготовке испытуемого: там испытуемыми были в основном профессора психологии. Не случайно, что в ходу был термин «редактирование протоколов»: теоретическая подготовка исследователя избавляла от необходимости длительных упражнений.

Проведенный анализ показывает, что в рамках так называемой интроспективной психологии могут быть выделены и описаны различные варианты метода. Притом, что идея метода остается общей, наблюдаются ярко выраженные различия, которые касаются как содержания метода, так и конкретных процедур. В аспекте содержания могут быть выделены такие разновидности: структурная интроспекция (Вундт, Титченер), самонаблюдение акта (Брентано), функциональное самонаблюдение (Бэн, Эббингауз, Джемс), процессуальное самонаблюдение (Вюрцбургская школа). При этом несомненны более тонкие различия: Вундт более либерален к «ошибке стимула», чем Титченер, поток сознания менее специфичен, чем направленность на решение определенной задачи и т. д. Сами исследовательские процедуры являются производными от определенной модели изучаемого психического явления.

В целом можно констатировать, что исследование использования метода интроспекции в первые десятилетия развития научной психологии позволяет сделать следующие выводы:

§ само возникновение научной психологии было конституировано не методом эксперимента, а методом интроспекции (если позволительно отделять метод от других факторов);

§ сам метод интроспекции в научной психологии приобрел характерную специфику, выражающуюся в теоретической нагруженности;

§ могут быть выявлены и описаны различные варианты метода интроспекции, использовавшиеся исследователями в этот период;

§ эти варианты различаются в первую очередь направленностью на исследование структуры, функции, специфики акта или протекания процесса;

§ эти варианты метода различаются спецификой технических исследовательских процедур;

§ исследовательские процедуры, используемые ученым, зависят от модели изучаемого явления (изучается течение, взаимосвязь представлений; направленность на достижение определенной жизненной цели; решение задачи и т. д.);

§ использование метода эксперимента имеет на первых этапах развития научной психологии чисто вспомогательный характер, роль ведущего метода принадлежит интроспекции.

Действительно, развитие психологии свидетельствует, что общим в рассмотренных подходах является идея метода: восприятие собственных переживаний для доставления «описательного материала для науки как системы» (Кравков, 1922), тогда как реально описываются испытуемым либо структура, либо акт, либо функция, либо процесс. Сами технические исследовательские процедуры и предлагаемые испытуемым задания определяются характером представлений ученого об изучаемом феномене: для того, чтобы исследовать процесс необходимо либо использовать достаточно сложные задания, требующие определенного времени для выполнения, либо вводить искусственные ограничения или помехи (например, прием «прерывания») для фиксации этапов процесса. Характер заданий, получаемых испытуемыми, которые должны были заниматься интроспекцией, также способствовал описанию именно того, что предполагалось изучать: элементарные задания практически исключают возможность изучения процесса (но позволяют вычленить структурные элементы), для этого нужны более или менее сложные задачи; изучение функции предполагает получение какого-то осмысленного, более или менее завершенного результата и т. д. Инструкция, даваемая испытуемому, вопросы, которые ему задаются – все «работает» на то, чтобы создать у испытуемого установку на описание того, что соответствует «теоретическим» ожиданиям. Очевидна опасность получения артефактов, о которой предупреждал еще Г. Эббингауз, призывавший не доверять экспериментам, произведенным над самим собой для подтверждения собственной теории (Эббингауз, 1911).

Анализ использования метода эксперимента в психологии периода становления как самостоятельной науки, показал, что этот метод имел весьма ограниченное значение. В физиологической психологии В. Вундта эксперимент использовался лишь как вспомогательное средство, позволяющее контролировать и стандартизировать самонаблюдение, остававшееся основным методом. Тем не менее Вундт полагал, что физиологическая психология может называться экспериментальной (для того, чтобы отличать ее от тех концепций, которые используют только самонаблюдение). Вундт придавал таким замечанием большое значение, поскольку использование метода эксперимента являлось своего рода гарантией «научности» и отвечало на известное критическое замечание Канта в адрес эмпирической психологии. Необходимо отметить, что Вундт постоянно подчеркивал «психофизиологичность» эксперимента и его ограниченную роль для психологии в целом (Wundt, 1883, 1902, 1913). Предыстория использования психологического эксперимента в историко-психологической литературе часто получает неадекватное освещение. Г. Фехнер, которого часто называют создателем экспериментальной психологии (Фресс, 1966 и др.), на самом деле психологом не был, поэтому создание психологии как самостоятельной дисциплины его не занимало. Г. Фехнер использовал психофизические измерения как средство обнаружения уравнения, верно отражающего отношения между душой и телом. Психофизика, обоснованная Фехнером как средство решения глобальной философской проблемы, была переосмыслена Вундтом (фехнеровское разделение на внутреннюю и внешнюю психофизику было отброшено, сама психофизика стала интерпретироваться в духе психофизиологического параллелизма, тогда как Фехнер придерживался концепции тождества). Последнее обстоятельство служит убедительным доказательством того, что психофизика была включена Вундтом в состав физиологической психологии, а психофизические методы применены к исследованию другого научного предмета. Заслуга Фехнера (перед научной психологией) в том, что психофизические методы были использованы как средство измерения определенных психических явлений. Такое использование эксперимента было продолжено Г. Эббингаузом (Ebbinghaus, 1885). Другим предшественником экспериментальной психологии был Г. Гельмгольц. Гельмгольц также не был психологом, вопросы собственно психологии его мало интересовали (что, на наш взгляд, было основной причиной, объясняющей, почему у Гельмгольца и Вундта не сложились взаимоотношения), но он для решения конкретно-научных физиологических задач использовал технику функционального эксперимента: установление зависимости какого-либо явления от определенного фактора, т. е. выяснение функциональной связи переменных. Изменение восприятий выступало в качестве индикатора. Техника функционального эксперимента в научной психологии также использовалась впоследствии применительно к другому предмету.

Первым использовать эксперимент как вспомогательный психологический метод эмпирического исследования начал В. Вундт. Вундтом были разработаны специальные требования к проведению эксперимента:

Наблюдатель должен по возможности сам определять наступление подлежащего наблюдению явления.

Наблюдатель должен, поскольку возможно, схватывать явления напряженным вниманием и прослеживать таким вниманием их во время протекания.

Нужно, чтобы каждое наблюдение в целях подтверждения его данных можно было многократно повторять при одинаковых условиях.

Необходимо планомерное качественное и количественное изменение условий протекания изучаемого процесса.

Совершенно очевидно, что эти требования могут быть выполнены только в определенных условиях. Поэтому, когда психологи в Вюрцбурге попытались экспериментально исследовать процесс мышления, оказалось, что все требования Вундта ими нарушаются. Традиционно считается, что важнейшим этапом в развитии экспериментальной психологии являются исследования Г. Эббингауза о памяти. Иногда полагают, что Эббингауз даже явился создателем собственно психологического эксперимента, поскольку впервые он оказался примененным для изучения памяти как психической функции (Ярошевский, 1985). В значительной степени это так, хотя стоит обратить внимание на то, что сам Эббингауз придавал измерению и эксперименту вспомогательное значение. Эббингауз полагал, что психология как дисциплина создается самонаблюдением и наблюдением, в более поздней работе (Ebbinghaus, 1902) изложение экспериментальных результатов попадает в раздел «О частностях» и получают интерпретацию с позиции общих представлений о сознании. В исследовании памяти (Ebbinghaus, 1885) метод эксперимента используется для решения конкретного вопроса, а именно выполняет функцию измерения поведенческих характеристик.

В исследовании Н.Н. Ланге (Ланге, 1893) метод эксперимента используется для проверки предварительно сформулированных гипотез. Исследование Н.Н. Ланге представляет значительный интерес, поскольку русский психолог – впервые в научной психологии – использует реинтерпретацию эмпирических данных. Н.Н. Ланге при исследовании «закона перцепции» исходил из данных, полученных сотрудником Вундта Л. Ланге. У Н.Н. Ланге происходит важное изменение: Л. Ланге проводил свое исследование как направленное на изучение структуры сознания, что позволило зафиксировать наличие в сознании двух различных феноменов: сенсорной и моторной установок, русский психолог подошел к исследованию этих феноменов с точки зрения схемы процесса, что позволило рассмотреть эти явления как разные фазы одного процесса. Для нашего исследования это важно потому, что ясно демонстрирует: одни и те же психические феномены могут быть интерпретированы с помощью различных схем.

Новым этапом является использование метода эксперимента в Вюрцбургской школе. Там он выступает в новом качестве. Впервые метод эксперимента используется для изучения мышления. Первоначально освоение новой области происходит с помощью традиционной схемы, которая широко использовалась в Лейпциге у Вундта, предполагавшей структурный анализ содержаний сознания. Это позволило обнаружить содержания сознания, имеющие несенсорный, «безобразный» характер (положения сознания). Обнаружение феномена задачи (Watt, 1905) позволило перейти к изучению мыслительного процесса. Этому способствовало использование метода систематического экспериментального самонаблюдения, предполагавшего выделение этапов и последовательное максимально подробное описание происходящего на каждом этапе. Показательно, что к схеме процесса обратились далеко не все представители Вюрцбургской школы, изучавшие мышление. Так К. Бюлер принципиально отказывается от исследования «диалектики мышления» и ограничивается поиском ненаглядных элементов мышления. Вюрцбургские психологи пользуются в своих исследованиях не разрозненными высказываниями испытуемых, но стремятся придать высказываниям систематичность, требуется, чтобы испытуемые давали показания после каждого эксперимента «тотчас по окончании исследуемого процесса» (Кравков, 1922). Подобно Альфреду Бине, вюрцбургские психологи широко используют активный опрос испытуемых.

В работе Н. Аха (Ach, 1905) метод эксперимента, разработанный в вюрцбургской школе, усовершенствуется. Ах стремится повысить научность и объективность своего исследования, что может быть достигнуто лишь точным описанием и протоколированием всего переживания от появления сигнала до конца эксперимента (Ach, 1905). Н. Ах, выделяя в качестве существенной характеристики предлагаемого им метода «систематического экспериментального самонаблюдения» требование возможно полного описания всего, бывшего в сознании, без разграничения «важного и неважного», а также требуя описания не только главного периода, но и предварительного. В методе Аха так же, как и у других вюрцбуржцев, происходит активный опрос испытуемого. Н. Ах впервые использует метод вспомогательного эксперимента, моделирующего интересующее его явление. В протоколах экспериментов высказывания испытуемых о наличии детерминирующих тенденций отсутствуют. Ах поясняет, что они действуют в сфере бессознательного. Для того, чтобы доказать их наличие, проводится эксперимент с гипнозом. Там неосознаваемое внушение формируется с помощью команды гипнотизера. Эксперимент Аха убедительно демонстрирует действие этой неосознаваемой тенденции: она совершенно определенным образом влияет на поведение испытуемого, но им не осознается. Результаты этого эксперимента Ах «переносит» на случаи решения других задач, где гипноз не использовался, но поведение испытуемого является сходным. Отбор правильных решений объясняется Ахом через действие неосознаваемых тенденций, которые в протоколе не упоминаются. Поэтому т.н. «беспорядки в изложении» Н. Аха (Humphrey, 1951) имеют вполне определенное происхождение: реально использовался иной способ интерпретации, не нашедший адекватного описания в тексте работы.

Исследования в Вюрцбургской школе выявили важное противоречие. Распространение метода эксперимента на изучение процесса мышления выявило неадекватность метода интроспекции. Столкновение с неосознаваемыми психическими процессами неизбежно ведет к появлению опосредованных методов.

Проблема соотношения теории и метода в психологии

Историко-методологическое исследование показало, что даже чисто эмпирические методы имеют выраженную обусловленность со стороны теоретических представлений. В частности, обнаружилось, что структура интроспекции как эмпирического метода определяется исходными представлениями исследователя об изучаемом явлении. Эмпирические методы использовались в различных модификациях (В. Вундт, Ф. Брентано, У. Джемс, О. Кюльпе, Э. Титченер, Н. Ах и др.), в которых сочетаются инвариантность и вариативность. Дать объяснение этому феномену позволило представление об уровневом строении метода. Необходимо различать теорию как результат научного исследования и предтеорию как комплекс исходных представлений, предшествующих эмпирическому изучению и направляющих исследование. Могут быть выделены следующие компоненты предтеории: идея метода, базовая категория, моделирующее представление, организующая схема. Любое исследование начинается с проблемы. Проблема предполагает выделение предмета исследования. В психологии предмет исследования тесно связан с трактовкой предмета психологии в целом. Поэтому в психологическом исследовании реально имеют дело с опредмеченной проблемой. В психологии возможно несовпадение декларируемого предмета и реального предмета. Проблема, которая будет исследоваться, должна быть конкретизирована. Конкретизация происходит в двух направлениях: в проблеме необходимо увидеть именно психологический феномен, она должна «опредметиться». Другая важная конкретизация проблемы происходит тогда, когда опредмеченная проблема соотносится с моделирующими представлениями. «Мышление» как таковое представляет собой абстракцию, которую невозможно изучать, для этого оно должно во что-то «воплотиться». Это «воплощение» и есть моделирующие представления: решение задачи, соотнесение понятий, понимание выражений, построение умозаключения и т.д. Опредмеченность проблемы (иными словами, латентное присутствие определенной трактовки предмета психологии) определяет идею метода (если, например, исследователь исходит из того, что реальный предмет – непосредственный опыт, он, несомненно, будет стремиться использовать метод самонаблюдения в той или иной форме). Выбор формы метода связан с дальнейшими уточнениями. Дальнейшее уточнение состоит в выборе базовой категории. Базовая категория определяет общую ориентацию исследования. В качестве базовых категорий, как показали исследования, выступают понятия структура, функция, акт, процесс. Базовая категория определяет тип организующей схемы. Организующая схема – способ организации исследования, которое может быть направлено на раскрытие структуры, функции изучаемого явления или на выявление его процессуальных характеристик. Существуют также возможности уровневого и генетического анализа.

Эмпирический метод выступает как зависимый от предтеории. В структуре предтеории представлена идея метода, которая, в свою очередь, определяется пониманием предмета науки. Если предмет науки – сознание или внутренний опыт, то идея метода, его принцип, определяется через внутреннее восприятие, самонаблюдение. Это означает, что если в данном исследовании будут использоваться другие методы, например, эксперимент, то они будут выступать исключительно в роли вспомогательных, дополнительных, лишь создающих оптимальные условия для внутреннего восприятия. Идеи метода недостаточно, чтобы охарактеризовать метод психологического исследования в целом. Одна и та же идея метода может воплощаться в существенно различающихся вариантах метода. Метод представляет собой сложное образование, имеет уровневую структуру, причем различные уровни связаны с различными компонентами предтеории. Схематически соотношение между компонентами предтеории и уровнями метода можно представить следующим образом (см. рис. 1 на странице 6).

Можно говорить по меньшей мере о трех уровнях метода. На первом уровне метод выступает как идеологический, т.е. на этом уровне выражается общий принцип («идея»)метода. Этот уровень, в основном, определяется идеей метода как компонентом структуры предтеории, который, в свою очередь, детерминируется пониманием предмета психологии. На втором уровне метод проявляется как предметный. На этом уровне определяется, что именно будет этим методом изучаться.

Скажем, метод интроспекции может быть направлен на выделение содержаний опыта, на фиксацию актов и т. п. Этот уровень определяется таким компонентом предтеории как «базовая категория» – «организационная схема»: понятия «структура», «функция» или «процесс» определяют в конечном счете содержание метода, т. е. какой именно психологический материал будет фиксироваться и описываться. На третьем уровне метод выступает как процедурный, операционный. Любой метод в конечном счете может быть охарактеризован и описан как последовательность или совокупность конкретных процедур. Этот уровень, в основном, определяется таким компонентом предтеории как моделирующие представления. Они определяют не только последовательность действий исследователя и испытуемого, специфические приемы, используемые для того, чтобы фиксировать необходимый психический материал, но и выбор стимульного материала. К этому уровню (например, в случае использования метода интроспекции) могут быть отнесены такие специфические технические приемы, которые обеспечивают развернутые подробные показания (использование элементов ретроспекции, активный опрос испытуемого, деление на этапы, стадии, фракции и т. п.) или обеспечивают улучшение восприятия испытуемым переживаний (повторение переживаний, возможность бессознательного опознания, метод перерыва, парциальный метод, метод замедления течения переживаний и т. п.).

Соотношение между теорией и методом в психологии может быть представлено в виде схемы (см. рис. 2 на странице 135).

Единство теории и метода достигается за счет того, что теория как результат исследования и метод как средство осуществления исследования имеют общие корни, которые могут быть обнаружены в предтеории (отдельные компоненты предтеории определяют различные уровни метода). Отсюда становится ясно, почему в одном случае используется, к примеру, «структурный» вариант самонаблюдения, нацеленный на выделение и описание элементов психического явления, тогда как в другом случае используется «функциональный» вариант самонаблюдения. Наличие уровней в структуре метода позволяет по новому подойти к проблеме инвариантности и вариативности метода.

Применение того или иного метода позволяет получить эмпирический материал. Описание как функция и задача науки в психологических концепциях периода становления психологии как самостоятельной дисциплины может быть представлена следующим образом. Полученный эмпирический материал подлежит интерпретации. Первоначально интерпретация предполагает упорядочение данных посредством интерпретирующей категории. Производной от интерпретирующей категории является интерпретационная (объяснительная) схема. В качестве таковых выступают на первых этапах те же самые категории: структура, функция и процесс. В таких случаях протоколы опыта «редактируются» (по удачному выражению психологов Вюрцбургской школы). Интерпретация здесь, фактически, сводится к тому, что эмпирические данные упорядочиваются в направлении, заданном интерпретирующей категорией. На ранних этапах развития психологии как самостоятельной науки базовая категория и интерпретирующая категории совпадают. В этом случае продуктом интерпретации является описание. Его в психологии рассматриваемого периода называют теорией. Если ставится задача объяснения, то возможны варианты: первый – объяснение за счет обращения к физиологии. Второй вариант состоит в том, что кроме интерпретации посредством категории, совпадающей с базовой, дополнительно происходит реинтерпретация посредством другой категории. Реально объяснение ограничивается декларативным указанием на возможность объяснения (объяснения в действительности не происходит).

Особый интерес в плане интересующей нас темы представляет тот вариант, когда в качестве интерпретирующей категории выступает категория «процесс». Фактически, происходит интерпретация материала, полученного исходя из одной категории (структура), посредством другой (процесс). Этот случай чрезвычайно важен, т.к. позволяет сформулировать гипотезу о происхождении теоретического метода. В работе Н. Аха (N. Ach, 1905) протоколы экспериментов, полученные в результате использования метода систематического экспериментального самонаблюдения интерпретируются с позиций теории детерминирующей тенденции (как процессуальной характеристики мышления). Этот вариант представляет собой модель возникновения теоретического психологического метода. Этап интерпретации в этом случае «отделяется» от собственно эмпирического исследования и тем самым создается возможность использовать психологический анализ (теоретический, поскольку в основе в данном случае лежат представления о процессе) применительно к любому материалу (фактам эмпирического исследования, явлениям повседневной жизни, «сконструированным» фактам и т. д.). Таким образом, происходит переход от интерпретации к способу обращения с темой. В данном случае мы имеем дело с научным методом, который отличается от философского умозрительного, в первую очередь, тем, что является производным от эмпирического научного метода, можно сказать, основан на нем. Тем самым сохраняется предметная специфика, что является своего рода «подтверждением правомерности» подобной процедуры. Вместо интерпретирующей схемы может использоваться объясняющая.

Методологическое исследование позволило разработать модель соотношения между теорией и методом. На самых первых этапах – когда концепции носят конституирующий, основополагающий характер, соотношение является линейным, а цикл представляется законченным: предтеория – метод – теория. Дальнейшее развитие приводит к тому, что окончание цикла становится лишь промежуточным этапом, поскольку инициирует новый цикл: предтеория – метод – теория – предтеория-1 – метод-1 – и т. д. Примером такого соотношения в анализируемый исторический период является работа психологов Вюрцбургской школы.

Проведенное нами исследование позволило сделать следующие основные выводы, касающиеся соотношения теории и метода в психологии:

1. Между теорией и методом в психологии существует столь тесная взаимосвязь, что правомерен тезис о единстве теории и метода. Единство теории и метода выступает важнейшим фактором, обеспечивающим целостность психологического исследования. Могут быть выделены и описаны конкретные механизмы, обеспечивающие единство, тесную взаимосвязь теории и метода в психологии.

2. Ядром, обеспечивающим единство теории и метода в психологии в рассматриваемый исторический период, выступает предтеория – комплекс исходных представлений, являющихся основой для проведения эмпирического психологического исследования. Предтеория предшествует не только теории как результату исследования, но и самому эмпирическому исследованию. Предтеория представляет собой структурный инвариант. В структуре предтеории представлены: идея метода, базовая категория, организующая схема, моделирующие представления.

3. Предтеория является не только основой для формулирования, развития собственно теории, но и фундаментальным основанием для выбора того или иного ведущего эмпирического метода исследования.

4. Метод представляет собой целостное образование, в котором тем не менее может быть выделено несколько уровней. В исследовании выявлено, что метод в психологии в рассматриваемый исторический период имеет уровневое строение. В методе можно выделить по меньшей мере три уровня (идеологический, предметный, процедурный). Идеологический уровень характеризует общую ориентацию исследования (направленного на изучение либо самосознания, либо поведения), предметный раскрывает подход к предмету изучения как содержательному (определяемому через его структурные, функциональные, процессуальные и т. д. свойства) и сводящий предмет изучения к конкретной модели, имеющей какое-либо наглядное содержание («замыкаемое» на конкретную ситуацию). Процедурный уровень определяет последовательность конкретных исследовательских процедур и конкретных методических приемов, направленных на получение необходимого эмпирического материала. Особенно важно, что может быть установлено соответствие между компонентами предтеории и уровнями метода (идеологическим, предметным, процедурным). Выявлено, что идея метода определяет идеологический уровень, базовая категория и организующая схема – предметный, моделирующие представления – процедурный уровень метода.

5. Первоначально концепции в научной психологии имели основополагающий, конституирующий характер. Это выражалось в том, что соотношение «предтеория» – «метод» – «теория» имело линейный характер и представляло собой законченный цикл. Тем не менее уже в анализируемый исторический период появляется новое соотношение: сконструированная теория начинает «корректировать» предтеорию нового цикла исследований. Цикл исследования становится замкнутым: «предтеория» – «метод» – «теория» – «предтеория-1» – «метод-1» и т. д. Таким образом появляется отношение, когда теория непосредственно начинает определять характеристики используемых методов.

6. Проведенное исследование позволило выявить и описать условия, обеспечивающие возможность перехода к теоретическому анализу в психологии. Основным условием такого перехода является несовпадение базовой и объясняющей категорий и, следовательно, организующей и объясняющей схем исследования. Новый этап развития психологии начинается в исследованиях Вюрцбургской школы: психология перестает быть непосредственной наукой – появляется как первый вариант опосредствованного метода (проведение вспомогательного моделирующего эксперимента), так и зарождение теоретических методов анализа. Теоретический метод связан с использованием схемы интерпретации-объяснения.

7. Проведенное исследование позволило в значительной степени по-новому рассмотреть вопрос об инвариантности-вариативности психологического метода. Основой такого понимания является рассмотрение метода как имеющего уровневое строение. Поскольку название метода обычно связано с идеологическим уровнем, становится понятно, что, ограничиваясь только этим уровнем, мы лишаемся возможности понять специфику той или иной разновидности метода. В частности, выделение метода «классической интроспекции» (Э. Боринг) не позволяет раскрыть своеобразия интроспективных процедур в разных психологических направлениях. Иными словами, как инвариантный метод выступает только на идеологическом уровне, тогда как на предметном и процедурном является вариативным.

8. Проведенное исследование позволило уточнить вопрос о «нормативности» – «дескриптивности» эмпирического метода в психологии. Выявлено, что метод по-разному выступает на разных уровнях, что способствует появлению разноречивых оценок: на идеологическом уровне метод предстает как нормативный, тогда как на предметном как дескриптивный.

9. Проведенное исследование позволило дать достаточно определенный ответ на вопрос о соотношении эмпирических методов в психологическом исследовании. В психологии достаточно распространена ситуация, когда в исследовании одновременно используется несколько эмпирических методов. Известны многочисленные дискуссии, можно ли считать использование метода эксперимента критерием появления собственно экспериментальной психологии. Уровневое представление о методе позволяет дать однозначный ответ: ведущий метод обязательно представлен на идеологическом уровне, дополнительный метод «взаимодействует» с ведущим, дополняет его на предметном и процедурном уровнях. Таким образом, появляется возможность разграничить ведущий и вспомогательный (дополнительный) методы.

10. Историко-методологический анализ позволяет подойти к проблеме генезиса теоретических методов в психологии. Во второй половине прошлого столетия в качестве прототипа современных теоретических методов психологии выявлен метод интерпретации. Эмпирический материал, полученный в конкретном исследовании, может быть интерпретирован посредством объясняющей категории не совпадающей с базовой категорией. Интерпретирующая схема может быть сформирована на материале другого исследования. Такое наложение схем позволяет обнаружить перспективное направление в анализе теоретических методов, которые в психологии последующих периодов получают широкое распространение.

11. Переходным к теориям современного типа является концепция мышления в Вюрцбургской школе. На материале эволюции этой психологической школы может быть продемонстрирован переход к такому объяснению, которое лежит в основе теорий более позднего периода.

12. Связь теории и метода в психологии может быть представлена в виде модели, которая отображает взаимоотношения предтеории как с методами, используемыми в психологическом эмпирическом исследовании, так и с теорией как результатом научного исследования.

Проведенные нами исследования показали, что выявленные закономерности соотношения теории и метода являются универсальными, соотношение теории и метода представляет собой структурный инвариант, характерный для любой психологической концепции. Исследования в области метода психологии должны продолжаться, в том числе и по намеченным в начале настоящего доклада направлениям. Правильно выбранный метод психологии – кратчайший путь к истине. Декарт в XVII столетии предупреждал: «Уж лучше совсем не помышлять об отыскании каких бы то ни было истин, чем делать это без всякого метода...»